Текст книги "Кумихо Лисий отряд (СИ)"
Автор книги: Виктория Миш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
18
Он хмуро гипнотизировал мобильник, но потом все-таки набрал номер. Вызов приняли быстро, но к его большому удивлению, голос Полины слышался на несколько тонов ниже и казался старше.
– Поля? – неуверенно спросил парень.
– Полина не может подойти, она плохо себя чувствует, – ответил женский голос.
А, мать, наверное. Но разве ушибы не заросли? Странно, ведь он отчетливо помнит, Марина говорила, что сестра поправилась.
– Она разве не пришла в себя после… – он не нашел слов, чтобы заменить грубое «побои» на что-то более нейтральное.
– Это же Кирилл? Ты высвечиваешься как Кирилл, – голос родительницы не выражал никаких чувств, и Кирилл решил согласиться.
– Тогда приезжай, она спрашивала о тебе. Сегодня сможешь?
Когда бежал к соседнему дому, он нервничал. Дело не в том, что беспокоился за девушку – Марина сказала, что с ней все в порядке, а в том, что он чувствовал: здесь что-то не так. Слишком необычно вела себя ее шумная мать, и сам факт того, что разгульная девица сидит дома и не берет трубку…
Перед его внутренним взором встала новая, незнакомая Полина – красивая, высокая, развязная. В шокирующем ультрамини платье и с шаловливым блеском в глазах. Пожалуй, она стоит того, чтобы потратить на нее вечер.
Не успел он снять палец со знакомой кнопки звонка, как дверь распахнулась. Кирилл чуть не отпрянул назад – до того страшной показалась ему мать Полины: черные, въевшиеся синяки и спутанные волосы. Утративший жизнь взгляд и застиранное, коричневое платье.
– Заходи, – сказала она, и в этот же момент он услышал дикий плач.
– Полина? – его голос дрогнул, и он вгляделся в противоположную дверь – там, как он помнил, была комната девушки, и оттуда донесся странный вопль.
– Послушай, – на его плечо опустилась тяжелая рука, – Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь еще знал. Но вдруг, она послушается тебя. Мне не верит… Я столько раз ей объясняла!
– Объясняли что?
Донесшийся вопль был таким пронзительным, что мать сжала губы. Задержала дыхание, будто сдерживая внутри себя отчаяние, а потом снова выдохнула.
– Она не в себе. Ей мерещится всякое. Психиатры… Они не помогли… – подбородок мелко затрясся, но женщина чудовищным усилием все-таки взяла себя в руки, – Что мы только ей не давали. Она теперь специально действует нам на нервы… Мы с отцом не знаем, что делать…
– А где…?
– Он задерживается на работе допоздна, чтобы не видеть, – во взгляде матери Полины явно читалось осуждение, – А она, как слышит, что к нам кто-то пришел, начинает вопить…
– Понятно, – грустно сказал Кирилл и теперь уже с сомнением посмотрел на знакомую дверь в маленькую комнату.
– А я им говорю, что она – не помешенная. Мало ли что могло показаться в такой момент…Ты, главное, с ней не спорь. И на эти ее дурацкие стишки не обращай внимания. Попробуй как-нибудь повлиять, поговори с ней. Она в первые месяцы тебя звала, – следующий осуждающий взгляд достался Кириллу, и парню показалось, что в этом доме каждый мужчина, переступивший порог – заранее осужден.
– Попробую.
Он подошел к двери и прислушался. Никогда еще он не общался с психами, и сейчас усиленно вспоминал, перебирая в уме фильмы, как нужно себя с ними вести, чтобы не разозлить. Но, не смотря на то, что парень любил мистику и ужасы, почему-то ничего дельного не вспоминалось.
– Она связана? – шепотом спросил он у женщины, но та испуганно замахала руками, – Ладно, я пошутил. Все хорошо.
Дверь открылась сразу. Полина нашлась тоже сразу – она сидела на подоконнике, спиной к улице, чем сразу же заставила парня нервничать. Там окошко-то закрыто? Фуф, вроде, да.
Ее блондинистые волосы отрасли еще больше, не прокрашенные корни неприятно резали глаз, а застегнутый наглухо фиолетовый халат был сильно застиран.
– Все девчонки ходят дома в таком виде? – невольно подумал он, а вслух сказал: – Привет!
Полина не ответила. Она криво усмехнулась и склонила голову на бок, будто рассматривая его. Парень почувствовал себя не в своей тарелке. Девушка и вправду вела себя странно, и дело тут даже не в неряшливом виде, а в чем-то неуловимом, что он не мог пока еще засечь.
– Черная майка на черной душе, кем же ты будешь в лисьей норе? – вдруг сказала она.
Кирилл напрягся: это она о Марине? Насколько он успел понять, взаимоотношения у двоюродных сестер непростые. Но причем здесь, нора? Да нет, девчонка шутит, а он уже сразу себе навоображал… Нужно не отвлекаться, а двигаться к цели. Он здесь не просто так – его цель проучить Марину.
– О чем ты? – он огляделся, и сел за компьютерный стол.
– Знаешь, о чем я, но только молчишь. Веришь-не веришь, но ты – ее мышь, – зловеще проговорила девушка.
Кирилл пораженно замер: вот оно! Полное попадание в десяточку! Все его подозрения и смутное беспокойство нашли подтверждение в словах полоумной. Реально, с Полиной что-то не так. Почему она с такой издевкой на него смотрит? Ан нет, отвела взгляд.
Значит, Марина только играется с ним, а на самом деле… Да, вот именно это и мучило его всю ночь – она не хочет быть с ним, она держит подле себя, пока ей это выгодно.
– Что? – ему снова послали глумливую улыбку, – Не думал, ах, да, не гадал, вот только в ловушку ее ты попал…
– Не очень из тебя поэт, – Кирилл вытер внезапно вспотевший лоб, – Ты нарочно, что ли?
Полина замолчала, отвернувшись к окну. На улице уже сгущались сумерки. Кирилл подумал, что в последнее время сумерки все чаще сгущаются возле него, и он уже устал их освещать, потому что он парень и вообще, его эти девчачьи разборки и слезы достали.
– Ты придуриваешься или мстишь? – спросил он.
– И то, и другое, – послышался нормальный ответ.
Он подождал еще некоторое время, но Полина молчала. Спокойно и как-то умиротворенно даже, будто она была рада, что он разгадал ее секрет.
– Что тебя больше всего тревожит? – аккуратно спросил он, и сам мысленно поморщился: еще не хватало с этим домашними девочками нянчится. Он что, не мужик, что ли? Все что-то из себя там выдумывают, придумывают, обижаются на целый мир разом.
Но Полина молчала, видимо, не собираясь доверять тайны своего сердца ему. Кирилл разозлился.
– Какого черта ты мучишь мать?
– Я – ее не трогаю, пусть перестанет трогать меня, – был невозмутимый ответ.
– Слушай, если я буду стихами разговаривать, и меня в психушку упекут, – постарался нормально объяснить ей парень.
– Я это не контролирую. Оно само.
– Да ладно? – Кирилл едва сдерживался, чтобы не броситься к ней и не встряхнуть за плечи. Вот же, девчонка! Да что она тут из себя жертву-то изображает? – КАК оно само может возникать без твоего участия? Что за дичь?…
– Его ты встретишь этим маем, но знай, он майствует уже, пусть только в образе и в тайне, но постоянно на уме, – вдруг сказала Полина и как-то растеряно добавила: – Говорю же, оно само. Я не понимаю, как…
– Стоп! – Кирилл подошел к ней, – Что значит, само? Пушкин – он, может, и сам, все-таки гений, а ты – явно перенапрягаешь голову, расслабься…Помять тебе плечики?
Он хотел ее приобнять, но Полина внезапно резко сбросила его руки:
– Уйди. Ты не понимаешь. Это все из-за нее…
Он хотел сказать, что ее на самом деле избил мужик, но посчитал это неэтичным. Пусть думает, что хочет, главное, чтобы не переживала ту самую боль и не боялась людей.
– Ты на улицу выходишь?
– Мне нельзя, – грустно сказала Полина, – Я и там начинаю выдавать стихи направо и налево. Особенно, если впервые встречаюсь с человеком.
Кирилл представил, сколько на улице незнакомых людей, и промолчал. Да уж, нелегко девушке. Что же у нее так в голове замкнуло, что она стихами в незнакомцев кидается?!
– Но я хотела бы увидеть ее, – выражение лица девушки изменилось, оно стало как будто более заостренным и хищным, – Спросить пару вопросов.
– Марину?
– Майолару, – поправила его девушка, – Или Май Олу, я не расслышала.
Парню стало не по себе. О чем она вообще?!
– Ты уверена, что не хочешь показаться врачу? Медицина скакнула значительно вперед, и они умеют лечить многие…
– Кирилл! – девушка обхватила его лицо ладонями и потянула на себя, – Ты-то от меня не отворачивайся! Ты хоть мне поверь… Я – нормальная! Нор-маль-ная-я!
– Ага, – часто закивал парень, – Я к тебе еще раз приду, и мы обсудим…
Кажется, он выбрал неправильные слова, потому что ставшее доверчивым и спокойным лицо девушки вдруг сморщилось.
– Они все так говорят, – с отчаянием выкрикнула она, и отпихнула его в сторону, больно оцарапав обгрызанным ногтем, – Все. А ведь у меня было столько подруг, столько друзей! И все обещали прийти потом…
Она подняла голову вверх и завыла, как раненная волчица. Забыв обо всем и полностью предавшись отчаянию. Кириллу стало жутко не по себе, и он ретировался в коридор, даже забыв попрощаться.
В коридоре его никто не ждал, мать Полины готовила что-то на кухне, громко хлопая шкафчиками. Кирилл, злясь на себя за трусость и предрассудки, быстро нацепил куртку, и буквально скатился в лестницы на улицу. Только там он сумел отдышаться и прийти в себя.
Жуткая картина спятившей девушки преследовала его всю дорогу, и он долго не мог оправдать своего позорного побега. Он – мужик, а не кисейная барышня. Как он мог так быстро и не попрощавшись уйти?
У подъезда он выкурил три сигареты, и только после этого смог войти домой. Быстро сбегал в душ и бросил в микроволновку разогреваться покупные полуфабрикаты. Есть не хотелось, он сделал это на автомате.
Пока те готовились, растянулся на кровати, раскидав в стороны руки и ноги. Как же хорошо оказаться дома! Но настроение тут же скатилось вниз, стоило ему только подумать о девушке… Да, отец снова задерживается допоздна, и совсем не с кем обсудить увиденное. А ведь было во всем этом что-то странное, что-то цепляющее. Он еще раз прокрутил в голове их встречу, расстроился, что дело оказалось еще хуже, чем это могло быть, и неожиданно для себя, отключился.
19
Марина бесновалась. С одной стороны, ей нужно было наказать преступника, а с другой – не потерять дружбу Кирилла. А как это сделать, если у тебя нет весомых доказательств, кроме лисьего чутья?
Девушка выписала на листочек опорные пункты своего обвинения и даже зачитала их громко и выразительно перед зеркалом, будто репетируя речь в суде. Но все равно этого было бы недостаточно, если бы Кирилл запросил конкретные улики, явки и пароли, она бы только ловила губами воздух. То есть вряд ли бы она смогла продемонстрировать губную помаду на рубашке преподавателя или хотя бы снимок этой самой губной помады. Это огорчало ее еще больше.
– Как мне убедить этого упрямца в том, что мужчина заслуживает кары?
Три дня пронеслись со скоростью света: Марина помогала маме по дому и писала рефераты. Клавдия Ивановна смогла договориться в деканате, чтобы пропущенные занятия закрыли письменными работами. Это сильно облегчало Маринину задачу сдать сессию вовремя. О Кирилле она вспоминала периодически, урывками, и каждый раз удивлялась, почему это он ей не звонит. Неужели, проверяет ее? Теперь остался вопрос, чье терпение иссякнет прежде, его или ее?…
А еще все это время ей снился рыжий. Да, она его так и прозвала, когда в очередной раз стукнулась о стену воспоминаний. Не спросить имени, это вообще нормально?! Она уже не помнила своего страха и опасений, и ругала себя всякими словами. Имя – это очень важно! А теперь, она даже во сне не может к нему обратиться. Вот, к примеру, вчера он приснился ей – с очаровательными ушками и таким огромным, пушистым хвостом, что она испустила восхищенный вздох: какой шикарный. Но он был на несколько шагов впереди нее, и она не смогла окликнуть парня. А потом подошла какая-то особенно облезлая рыжая лиса, и она совсем сникла. По пробуждении она чувствовала себя неважно, будто ее окунали в грязь. Постаралась сразу сесть за учебу и отвлечься. Хорошо, что Клавдия Ивановна отслеживала ее состояние, и тут же постаралась отвлечь.
– Давай сходим в театр, – предложила она, – Ты же любишь, а мы так давно не выбирались.
Марине совсем не хотелось выползать из своего убежища, потому что она чувствовала обиду на весь мир: у нее есть на примете преступник, но она не может покарать его по каким-то дурацким людским законам. Поэтому, все, что она сейчас хотела – это свернуться клубочком на кровати и обижено сопеть на весь мир.
Раздражали намеки Кирилла про Полину. Казалось, она сама готова начать с ним встречаться, лишь бы утереть нос сестренке. Но неужели Поля действительно может обратить внимание на такого, как Кирилл?
Нет, у него симпатичное, слегка вытянутое лицо. Выразительные и большие глаза, необычная бледность и флер запрещенной субкультуры, но Поля…Она всегда обращала внимание только на богатеньких, вон даже ее ухажер из клуба…
Марина отбрасывала ревнивые мысли и с усердием бралась за очередной учебник. Как же хорошо, что темы у них несложные, и хватает интернета, чтобы восполнить всю информационную картину. Конечно, Марина понимала, что это неправильно, и нужно брать профессиональную литературу в библиотеке, но ей было лень туда идти. Зато Клавдия Ивановна имела повод лишний раз посетовать о легкомысленных нравах современного поколения.
Вечером третьего дня она не выдержала и сама набрала Кириллу.
Парень не взял трубку даже со второго раза. Марина с трудом удержалась, чтобы не швырнуть мобильник об стену.
– Он там с Полиной, что ли? – зарычала она.
Это было неправильно, обидно и очень раздражало, так что девушка в прямом смысле начала фыркать и шипеть, как разозленное животное. Ушки появились сами собой, и хвост оттопырился тоже. Хорошо, что родителей в этот момент дома не оказалось, иначе они бы сильно удивились преобразившемуся виду дочери.
– Я и сама справлюсь, – в сердцах решила Марина, и выбежала на улицу.
Расстегнутое пальто и наскоро завязанный шарф не спасали от пронизывающего апрельского ветерка, но девушка была в таком возбужденном состоянии духа, что не обращала внимания на недоуменные взгляды. А задуматься можно было бы о чем: сзади, из-под ярко-синего пальто высовывался рыжий хвост. Да и ушки, о которых она в это время не помнила, выделялись особенно ярко на фоне каштановых волос.
Люди принимали ее за анимешницу. Взрослые неодобрительно качали головой, подростки зависиво вздыхали – это же надо, нашла обруч с натуральными меховыми ушками! Даже издалека они гляделись, как натуральные.
Марина решила не полагаться на чужую помощь и находить преступников сама. Нужно выработать методику, как их разыскивать – вот же, учеба повлияла даже на ее мысли – надо же было так подумать – методика! так вот, выдумает она эту методику. Самостоятельно. Ладно, разработает. Даже запишет в столбик в своем любимом рыжем блокноте. И пусть некоторые легкомысленные готы обивают пороги распущенных девиц, уж она-то, Лиска, не будет попросту тратить время. Она будет бороться с несправедливостью в этом мире, как какой-нибудь человек-паук. Нет, женщина-кошка. Тоже нет. Как самая настоящая девушка-лиса.
Она победит сначала преступников в этом городе, потом возьмется за другие. Да, на региональном этапе ей понадобятся помощники. Хорошо, она организует лисий отряд. Эдакий отряд помощников, которые будут помогать ей с подборкой инфы.
Девушка свернула с главной улицы в подворотню и решила сделать свой любимый прогулочный круг по району. Вечерело, и толпы людей возвращались с работы домой. Вон там явно остановился автобус – ей на встречу шло человек шесть, а вот справа – наверное, подошел троллейбус – она не видела остановки, но слышала шумные выкрики и чей-то смех. Думать среди чужих людей ей всегда было удобно, вот и сейчас она с удовольствием устремилась к многоэтажкам, раздумывая о своих действиях и загадочно улыбаясь прохожим.
Марина уже в картинках воображала, как замечательно справляется с самыми запутанными и безнадежными делами, как вдруг учуяла резкий запах.
Боль. Отчаяние. Зов о помощи.
Девушка остановилась. Ее ноздри хищно сузились и она снова вздохнула удививший ее запах.
Ушки зафиксировали шорох с правой стороны и Марина быстро повернулась.
Он стоял с вытаращенными глазами в паре метров от нее, рядом с обложенной кирпичом мусоркой. На секунду ей показалось, что с его руки капает кровь.
Инстинкты сработали быстрее, чем мозг: она бросилась прямо на преступника, не сомневаясь в его виновности. Она молниеносно положила руку ему на затылок и выпила жизнь. Он не стоит того, чтобы существовать. Он, принесший боль, отчаяние и вынудивший звать на помощь.
Тело рухнуло к ее ногам и она быстро перешагнула, даже не удосужившись его проверить.
Протиснулась между стеной дома и мусоркой и увидела торчащую из-за угла ногу. Болезненный запах доносился оттуда, и девушка смело шагнула за угол, чтобы спасти несчастную жертву.
И все-таки она вздрогнула, когда в самой грязи, без сознания, на растаявшем сугробе увидела светловолосого парня. Судя по тоненькой струйке крови, наискосок пробегающей по его щеке, его оглушили. Не смотря на прохладную погоду, куртка была расстегнута, и неудавшийся грабитель явно хотел стащить кошелек. Не сразу Марина обратила внимание, что черты лица у парня больно знакомые – одна щека утопала в грязи, другая же была залита кровью.
– Саша? – Марина присела на корточки и потрогала сонную артерию.
Живой. Какое счастье!
Дрожащими пальцами она набрала номер скорой помощи и только потом вспомнила про Алиску. Дернулась и ей позвонить, но остановила саму себя при нажатии зеленой кнопки.
Что делал Саша в ее районе? Насколько она знает, он здесь не живет. И Алиса здесь не живет. Конечно, у него могли быть свои дела, или он шел в какой-нибудь магазин…
Марина огляделась, но в спальном районе не было таких достойных магазинов, чтобы идти к ним через весь город. Вообще, в ее районе ничего интересного не было – ни клубов, ни театров, ни супермаркетов… Как ни крути, а нечего было делать Саше здесь, если только…
– У него появилась другая девушка? – ахнула Марина и пытливо вгляделась в лицо парня.
20
– Я не знаю, почему на него напали, – в который раз устало протянула Марина.
Полицейский всем своим видом выражал крайнюю степень недоверия. Он отложил блокнот и облокотился на стол так, что его глаза очутились напротив Марининых. Серые и холодные, они явно не предвещали ничего хорошего.
– Череда смертей, и никакого насилия. В каждом случае – мужчина с сердечным приступом. Ничего не предвещает болезни, все как один – здоровы… – очень медленно произнес следователь, и Марине вновь стало не по себе.
Он ее подозревает… Неужели не отвертеться? Второй раз вызывает к себе и буквально вытягивает душу, маринуя по пять часов. Вот сейчас они сидят третий час. Разговаривают, почти что по душам. Уж по ее душе он проехался железным катком…Попили чаю – она чуть не подавилась под его пристальным взглядом, и снова принялись вспоминать нападение на Сашу.
Марина на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Так, он не может со стопроцентной уверенностью доказать, что мужчину убила она. На теле не обнаружено отпечатков пальцев – еще одна приятная особенность лисы-убийцы: когда она во второй ипостаси, не только хвост и ушки у нее появляются. Руки слегка видоизменяются – она раньше этого не замечала, но подушечки разглаживаются, увеличиваются, и, если она захочет – сразу после первого допроса она это проверила дома, – так вот, если она захочет, может вообще дорастить свои ручки до лисьих лап. Это – невероятно!
Интересно, а полностью в лису она может превратиться? До настоящего момента у нее не получилось.
Итак, возвратимся к этому неприятному делу. Значит, улик у следователя нет. Саша вроде бы с самого начала валялся в бессознанке, поэтому, что случилось на самом деле – даже под детектором лжи не сможет сказать.
Свидетелей не было. Уже две недели, как их ищут, но увы! судьба явно на Марининой стороне.
Но какой же въедливый мужчина попался! Лет сорок, высокий, подтянутый. Седые усы странно контрастируют с темными волосами. А еще у него на левой руке обручальное кольцо. Марина специально посмотрела в инете, что это значит – в разводе. И вот этот мужчина, вместо того, чтобы искать себе новую жену, тратит время на нее, Лиску! Вот же фанатик своего дела…
– Уверен, ты к этому причастна. И я докопаюсь, как… – прервал он ее размышления.
Главное, что Алиска с ней теперь не разговаривает. Сашу уже выписали, парень восстанавливается дома, и, вместо того, чтобы ухаживать за ним и демонстрировать свою любовь, она дуется. Ее звонки игнорирует, его – вообще, кажется, занесла в черный список. Приревновала, дурочка…
– Ты будешь отвечать или нет? – снова теряет терпение следователь.
– Я не виновата, – как можно честнее отвечает Марина.
Действительно, это не совсем она. Это ее инстинкт. Да еще и тяга к справедливости – человеку за помойкой было плохо, он молил о помощи, так что же она, будет долго рассуждать и не поможет несчастному?
– Егору не было никакого резона нападать на паренька, – будто прочитывая ее мысли, как бы между прочим, говорит следователь, – Обеспеченный мужик. Парня не знает. Грабить – нечего, да и ценного ничего не найдено…
– Угу, – на всякий случай соглашается Марина.
Из-за этого нападения месть за изнасилованную студентку отодвинулась на некоторое время. Если будет еще одно убийство, в котором замешена Лиска, ее точно посадят в тюрьму до выяснения обстоятельств. Положим, она сможет стать невидимой и сбежать. Но тогда придется прятаться все время, и домой не показываться. И сессию – не закрывать.
Нет, это неправильно. Нужно до последнего отнекиваться и делать беспомощный вид. Мол, она мимо проходила, случайно услышала, как человеку стало плохо, а потом за помойкой еще и своего одногруппника обнаружила – и всё это – совершенно случайно!
Да, звучало из рук вон плохо, по-идиотски, но…это казалось единственно правдоподобной версией…
Опять же, дома ждала мама с вкусными блинчиками, и после, когда Марина вечером сидела на проводе перед своим окном, она в который раз подумала, что самое важное и чудесное, что может случиться с лисой или человеком – это свобода. Ходить туда, куда хочешь. Кушать то, что нравится. Общаться с теми, кто дорог…Ради этого следует и придержать своих необузданных коней справедливости…
– Всё, иди, – отмахнулся от нее следователь, и девушка не поверила своим ушам.
Он действительно ее отпускает? Как-то даже подозрительно… А почему не спрашивает по третьему кругу, почему она зимой вышла из окна и не несчастная ли безответная любовь толкнула ее на месть? Ведь он наверняка подозревает ее также в нападении на Сашу…
– Спасибо, – искренне обрадовалась она и выпорхнула из участка.
Погода стояла весенняя, теплая. Апрель подходил к концу, и Клавдия Ивановна вовсю грезила грядками и клубникой.
– Нужно передать маме жемчужину, – в который раз сказала себе девушка по дороге домой, но снова не смогла придумать, как это провернуть.
С Леной было намного проще – женщина была в бессознательном состоянии, с мамой же всё по-другому. Но как? Во сне – она ее не проглотит, все-таки объем больше таблетки. При бодрствовании – как объяснить, что это, да еще заставить не выкинуть в мусор? В этом ей виделась самая главная проблема, и Марина в очередной раз не могла ничего придумать.
– Нужно спросить у Кирилла, – вслух сказала она. Но потом сама же одернула: это не повод найти реальный выход, а повод позвонить. К ее большой печали, парень снова устроился на работу и совсем не звонил ей. График у него был странный – он даже прогуливал пары, и когда два раза она попадала не вовремя, желание звонить отпало напрочь.
– Сам целует, предлагает дружбу и – не звонит. Снова играет? – от этой мысли в ней закипала кровь и хотелось заставить его упасть на колени, преклоняться перед ней, чтобы он влюбился до смерти…
