Текст книги "Всё выше (СИ)"
Автор книги: Виктория Лейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Он подвёз меня до дома, и когда я уже собиралась выйти из машины, спросил номер телефона. Не стану врать, что я этого не ждала.
Рутленд позвонил мне спустя неделю, и к тому времени я уже успела подумать, что он и думать обо мне забыл, но нет…
Первое наше свидание прошло в одном из самых дорогих ресторанов, куда таким, как я, вход обычно заказан. Мы просидели за столиком до глубокой ночи, Фрэнк рассказал мне о своей жизни, бизнесе и несколько смешных историй из детства. За несколько часов у меня сложилось впечатление, что я знала его всю жизнь, хотя по сути он не сказал о себе ничего – говорил много, но без всякой конкретики. Сорок лет, не женат, занимается торговлей, любит плавание и конный спорт. Большой поклонник Modern Talking. Вот, собственно, и всё.
После свидания от отвёз меня до домой, поцеловал на прощание, но никаких намёков на более близкое знакомство не сделал.
Через два дня было ещё одно свидание. И ещё одно.
Первый секс у нас случился через полтора месяца отношений – видимо, Рутленд и в самом деле считал меня порядочной. Мы провели ночь на его яхте, и весь следующий день плавали по реке, фотографировались, смеялись… Мне казалось, что всё это происходит не со мной. Я будто попала в один из тех старых голливудских фильмов, где лощёные, блестяще воспитанные мужчины ухаживают за роскошными дамами и всё это происходит на фоне дорогих ресторанов, яхт и отелей под звуки ретро-музыки на чёрно-белом экране. И я – часть этой сказки. Не скажу, что у нас не случалось ссор, но все они быстро заканчивались, и Рутленд никогда не позволял себе переходить на личности. Он могу хлопнуть дверью и уйти, а на следующий день вернуться и попросить прощения.
За год наших отношений мы объездили половину Европы – ужинали на Эйфелевой Башне, танцевали под дождём на Карловом Мосту в Праге, встречали рассвет на ступенях Французской Лестницы в Риме, фотографировали туристов в Ковент-Гарден в Лондоне… Я верила, что нашла своё счастье.
А потом… Несчастье, как и положено ему испокон веков, обрушилось внезапно. В тот день ко мне на работу пришли мужчина и женщина. Поначалу я не обратила на них внимания – они ходили по залу, смотрели книги… Словом, обычные посетители. Потом мужчина подошёл ко мне, отозвал в сторонку (я сидела за столом вместе с коллегой), мы отошли за один из стеллажей, и тогда он показал своё удостоверение сотрудника ФБР. Всё, что он говорил в течение следующих десяти минут, было для меня настоящим потрясением. Как оказалось, последние пять месяцев за мной велась слежка – они прослушивали все мои разговоры, выяснили обо мне всё, что только можно, переворошили всё грязное бельё, но я не была объектом их интереса. Их интересовал Рутленд. Не могу описать словами, что я почувствовала, когда мне рассказали, чем НА САМОМ ДЕЛЕ занимался Фрэнк. Я никогда не вникала в подробности его работы, да и сам он говорил о ней неохотно и всякий раз отшучивался, мол, ни к чему мне забивать свою прелестную головку всеми этими неженскими вопросами. Конечно… Только сумасшедший признался бы в ТАКОМ… Рутленд и в самом деле занимался торговлей, вот только продавал он не офисную мебель, а оружие и наркотики. А по некоторым подозрениям ещё и людей.
… Домой я вернулась как в тумане. Первым делом хотелось примчаться к Рутленду, рассказать об этом страшном недоразумении и уехать как можно дальше. Я не верила, не могла поверить, что он, мой Фрэнк может быть связан с чем-то подобным. Наркоторговцы не могут ТАКИМИ, каким был Рутленд. Однако… что-то мешало мне это сделать, да и агенты строго-настрого, под угрозой суда запретили мне распространяться. Вместо этого я должна была… следить в меру своих возможностей и помогать следствию. Но даже в этой дикой ситуации я успокаивала себя тем, что в ФБР просто ошиблись, Фрэнка оговорили, может, конкуренты или кто-то ещё и в скором времени всё разрешится. Я ни минуты не сомневалась в этом… до тех пор, пока не нашла в подвале его дома чемодан с паспортами на имя пяти разных людей. На всех фото был он, Рутленд. И я предала его. Рассказала о том, что нашла сотрудникам ФБР.
За всё время моего рассказа Джейсон не произнёс ни слова.
– Ты не предательница, – говорит он. – Ты сделала то, что должна была сделать. И не вздумай себя винить.
– Но он любил меня! – почти кричу я. – И я любила его.
– И что с того? Думаешь, это давало ему право торговать оружием и людьми? – глядя мне в глаза, спрашивает Уолш. – И… что было потом?
– Его всё-таки накрыли. Его и большую часть подельников. Почти все из них получили пожизненное заключение, без права амнистии. В том числе и Рутленд.
Говоря всё это, я вновь вспоминаю день, когда виделась с ним в последний раз. Рутленду вынесли окончательный приговор, и двое сотрудников вывели его из зала суда. Уже в дверях Фрэнк напоследок обернулся и пристально посмотрел мне в глаза. «Ты ничем не лучше меня, Лиз. Придет день и час, когда жизнь столкнет нас снова. Просто запомни это, милая», – ухмыльнувшись, сказал он. Я вновь задумываюсь о том, любил ли он меня когда-нибудь или же просто наслаждался своей властью надо мной. Кажется, сейчас этот вопрос должен интересовать меня в последнюю очередь, но…
– Он не сможет причинить тебе вреда. Даю слово. – Уолш обнимает меня за плечи и притягивает к себе. – Я не позволю.
С Фрэнком я никогда не чувствовала того, что чувствую с Джейсоном. А ещё понимаю, что, кажется, именно сейчас я по-настоящему счастлива.
– Я просто хочу, чтобы он исчез из моей жизни. Хочу забыть его.
– Забудешь, – уверенно говорит Уолш. – Но на это нужно время. – Он смотрит на часы. – Пойдем с спальню, тебе надо поспать.
Мне и правда полегчало. До этого времени я старалась не вспоминать о прошлом, не думать о Рутленде и всеми силами загоняла эти воспоминания в дальний уголок своего подсознания, но в глубине души эта недосказанность не давала мне покоя и отражалась на моих отношениях с Джейсоном. Теперь, когда он всё знает, мне лучше. Намного. Словно камень с души свалился. Уолш ложится рядом и обнимает меня со спины.
– Ну, вот… Я проиграла наше пари, а ты был прав – я сама рассказала тебе всю правду.
Я не мог видеть его лица, но готова поклясться, что он улыбается.
– Я же хороший коп. Люди, как правило, сами рассказывают свои тайны.
– И теперь у тебя есть право на одно желание. Не забыл?
Он мягко разворачивает меня к себе.
– Конечно, нет. Тогда… ответь мне на один вопрос. Только честно, договорились?
– Без проблем. Теперь, когда ты всё знаешь, мне нет смысла тебя обманывать.
Несколько секунд он смотрит мне в глаза.
– У тебя ещё остались к нему какие-то чувства?
Признаться, я совсем не ожидала этого вопроса. Поверить не могу, неужели, Уолш думает, что после всего случившегося я все ещё люблю Фрэнка?!
– Единственное, что я к нему сейчас чувствую – это злость и обида. Он предал меня.
– Эти два чувства часто идут рука об руку с любовью, – замечает он.
Сон как рукой снимает. Я сажусь на кровати и пристально смотрю на него.
– Ты мне не веришь? Или… не могу поверить… ревнуешь?! Я рассказала тебе всё это не для того, чтобы выслушивать претензии. Я… Джейсон, ты хоть понимаешь, чтó мне пришлось пережить? Думаешь, это так легко?
Уолш обнимает меня за плечи.
– Я ни в чём тебя не обвиняю, Диана, – спокойно говорит он. – И я не пятнадцатилетний подросток, чтобы ревновать тебя к прошлым отношениям.
– Тогда к чему весь этот разговор? Или ты считаешь меня дурой, способной любить того, кто так со мной обошёлся? Того, кто напрямую угрожал мне?
– Успокойся. Ни о чём таком я не думаю. Просто… Ты ведь любила его. Он возил тебя по всему миру, вы ужинали в дорогих ресторанах… Я люблю тебя, но вряд ли когда-нибудь смогу дать тебе тоже, что и Рутленд.
Отлично. Вот, значит, какого он мнения обо мне? Думает, что кидаюсь на богатых мужиков.
– Я, что похожа на содержанку? Скажи мне, Джейсон. Боже мой… Да в гробу я видала эти путешествия и рестораны! Какой от них толк, если за всем этим кроется пустота и холодный расчёт? Я думала, что люблю Рутленда, а вот он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что я для него не более, чем игрушка. Такое прощать нельзя. Тем более, когда я была с ним, то любила не его деньги.
Уолш молча смотрит на меня, видимо, и сам понимает, что сказал лишнего.
– Прости… – он покрепче прижимает меня к себе. – Я сказал глупость. Просто я очень боюсь тебя потерять.
– Тогда давай больше не будем говорить на эту тему. Я совсем не хочу с тобой ссориться. Тем более из-за Рутленда. Он того не стоит, уж поверь мне.
Вот уж не знала, что Уолш может кого-то ревновать. Он, конечно, всеми силами это отрицает, но, как мне кажется, в глубине души всё равно уверен, что я время от времени сравниваю его с Рутлендом. Честно говоря, да, сравниваю. Вот только сравнение это отнюдь не в пользу Фрэнка. Я бы и рада о нём не думать, но как это сделать, зная, что он сейчас разгуливает на свободе? В течение последних двух недель с момента нашего разговора с Джейсоном я почти каждый день созванивалась с Майклом Уайтом, и всякий раз слышала малоутешительные новости. Да, Рутленда сейчас ищут ФБР, ЦРУ и даже Интерпол (есть все основания полагать, что ему удалось пересечь границу и, надо сказать, я очень на это надеюсь – чем дальше Фрэнк от меня, тем лучше), но по-настоящему я успокоюсь лишь тогда, когда он снова окажется за решеткой.
– Джейсон Уолш, я всё знаю, твой фокус не удался.
Он непонимающе смотрит на меня. Ну, точно – сама невинность.
– О чём ты? Какой фокус?
– Я же сказала, что не нуждаюсь в сопровождении. Скажи Брауну, чтобы отозвал своих ребят. Или это была твоя идея?
Выходить из ресторанчика мне уже позволяется, и даже страх перед Рутлендом меркнет с желанием вновь сделаться свободным человеком: гулять по городу, встречаться с Кейси в кафе, ходить по магазинам… Три дня назад, возвращаясь домой после пробежки в Центральном Парке, я заметила двух парней в штатском. Возможно, я бы не обратила на них никакого внимания, если бы не тот факт, что за день до этого они «случайно» оказались за соседним столиком в кафе торгового центра, а ещё двумя днями ранее на набережной, где я прогуливалась. Не правда ли, удивительное совпадение?
Я очень выразительно смотрю на Уолша, давая понять, что отпираться нет смысла.
– Я не хотел, чтобы ты их заметила, – нехотя сознаётся он. – Хотел, чтобы ты чувствовала себя свободной.
– Ага, иллюзия свободы. Это как выпустить канарейку из клетки и дать ей вволю полетать по квартире – вроде бы никаких ограничений, а на деле та же клетка, только больше.
– Но если выпустить эту канарейку на улицу, она и дня не проживёт, – замечает Уолш.
– Но я не канарейка, Джейсон. Пожалуйста, убери от меня этот конвой. Обещаю, что буду осмотрительной.
– Я поговорю с Брауном, – расплывчато говорит он. – Но ничего не обещаю.
Ну, что ж, это уже кое-что.
Уж, не знаю, как они там всё уладили, но слежки я последние четыре дня я за собой не замечала. А когда спросила у Кейси, знала ли она об этом, подруга лишь виновато кивнула и развела руками – мол, что поделать, приказы свыше не обсуждаются. Однако, она заверила меня, что теперь никакие «няньки» больше не будут меня «выгуливать». Знаете, осознание того, что за тобой ходят телохранители, которые охраняют тебя от теоретического нападения, раздражает и выматывает больше ожидания этого самого нападения. Да и в самом деле – откуда Рутленду знать, где я нахожусь? А если даже предположить, что ему каким-то образом стало известно, что я в Нью-Йорке, есть ли смысл рисковать свободой, полученной такой ценой, чтобы отомстить? Фрэнк далеко не глуп, и на такой шаг никогда не пойдёт. Наверняка он сейчас где-нибудь в Мексике или на Кубе, сидит на берегу океана, зализывает раны, попивая ром и покуривая сигары, скрученные мягкими руками кубинских девушек.
– Сегодня вернусь пораньше, если хочешь – устроим ужин на двоих, – говорит Уолш, целуя меня.
– Заманчивая перспектива, но… Я уже договорилась с Кейси встретиться с ней в ресторане. Последние две недели мы почти не виделись.
– Вот как? Получается, моя напарница украла тебя у меня? – с шутливой обидой говорит Джейсон.
– Не только она. Ещё Дэлахой.
– А если начну ревновать? – смеётся он.
Я смотрю на часы. Полчаса у нас ещё есть. Я притягиваю Джейсона за галстук и целую медленно, но проникновенно. Как бы невзначай проскальзываю пальцем между пуговицами рубашки и провожу по груди. Уолш напряжённо выдыхает.
– Хочешь, чтобы я опоздал на работу?.. – шепчет он хриплым голосом, и по спине у меня бегут мурашки.
– Зато будет, о чём вспоминать в течение дня… – шепчу я в тон ему.
– У меня два допроса и ещё…
Что там у него ещё так и остаётся за кадром – Уолш мягко, но настойчиво вталкивает меня в спальню, придерживая за плечи, толкает на кровать и падает следом.
Что ж… неплохое начало дня. Совсем неплохое.
Я чувствую себя вырвавшимся на волю подростком, которому, наконец, не нужно соблюдать «комендантский час» и возвращаться домой в строго установленное время. На часах половина первого, и мне от всей души жаль, что до закрытия ресторана остаётся полчаса. Я бы посидела тут и подольше.
– Чуть не забыла, – спохватывается Кейси, допивая шампанское, – Браун сказал, что уже в следующий понедельник ты можешь вернуться к работе.
– Слава Богу! А то я уже на стенку готова лезть от скуки!
– Ну посмотрите-ка на неё, – смеётся Дэлахой, – ей, значит, выдался незапланированный отпуск, а она рвётся обратно в душный офис.
– Если бы ты три недели просидел в ресторанчике, я бы на тебя посмотрела. И, кстати, Джейсон мне всё про тебя рассказал – ты уже три года не был в отпуске.
Эрик наливает всем шампанского.
– Тогда предлагаю выпить за наше общество анонимных трудоголиков. Кейси, ты ведь тоже в этой упряжке?
– Я люблю отдыхать, – признаётся она, – но работать всё-таки больше. И пока другие создают семьи, рожают детей и заводят собак, мы трудимся на благо нашей великой страны, – с наигранным пафосом говорит она и весело смеётся. – За трудоголиков!
Вот уж не думала, что в многомиллионном мегаполисе может возникнуть такая проблема, как отсутствие такси. Нет, оно, конечно, где-то есть, но в обозримом пространстве вокруг нас ни одной так желанной сейчас жёлтой машинки. Если вызывать – ожидание не меньше часа. Да что это в самом деле такое?
– Что ж, придётся ехать на метро. Слава Богу, оно ещё работает.
Кейси немного растеряна. Судя по её лицу, она и сама не помнит, когда в последний раз пользовалась подземкой.
– Красная ветка, – подсказываю я. – Вам с Эриком в одну сторону.
– А ты? Собираешься одна разгуливать среди ночи?
– Мне совсем в другую сторону, да и от станции меньше десяти минут пешей ходьбы. Лучше проводи Кейси, а то она и в самом деле заблудится, – смеюсь я.
Им обоим явно не по душе эта идея, что лишь ещё больше убеждает меня в моем решении. Ну, что я маленький ребёнок в самом деле? Я, конечно, понимаю – большой город, маньяки, грабители и всё такое, но с той же вероятностью я могу попасть под машину или на голову мне свалится одна из неоновых вывесок. Однако, пожалуй, я всё-таки позвоню Уолшу и попрошу меня встретить. И Кейси с Эриком спокойнее и мне приятнее.
Джейсон не отвечает. Наверняка опять торчит за барной стойкой с каким-нибудь запоздалым посетителем, думаю я. Ладно, не беда, сама как-нибудь доберусь. Видимо, сегодня и вправду мой день – стоило мне спуститься к платформе, как почти сразу же подъехал поезд.
– Чёрт! – я спотыкаюсь на входе в вагон, но чьи-то сильные руки вовремя, хотя и весьма грубовато подхватывают меня сзади.
– Осторожней, мисс.
Я поворачиваюсь. Передо мной стоит невысокий крепко сложенный молодой мужчина в чёрном бомбере и красной бейсболке.
– Спасибо.
В вагоне всего человек семь-восемь, не больше. Ехать мне довольно долго и чтобы это время прошло быстрее, я достаю из сумки недавно купленную книгу. Минут через пять снова пытаюсь дозвониться до Джейсона и опять безрезультатно. Это уже даже не смешно. Может, обидеться на него, чтобы знал, как не отвечать на мои звонки? Нет, пожалуй, куда больше мне хочется как можно скорее оказаться в ресторанчике, забраться в кровать, прижаться к тёплому боку Уолша… Я невольно улыбаюсь собственным мыслям, но уже через пару секунд возвращаю лицу обычное выражение, так как немногочисленные пассажиры, в том числе и мой «спаситель» в бейсболке, смотрят на меня как на идиотку. А кто-то ещё говорит, что в больших городах всем плевать на то, как ведут себя окружающие!
Наконец, поезд останавливается на моей станции. В этот раз я уже куда предусмотрительнее гляжу под ноги (не всё же рассчитывать на доброту прохожих) и, выйдя из вагона, иду к эскалатору. Не забыть бы ещё отписаться Кейси и Эрику, когда окажусь дома. И всё-таки это безумно приятно, когда за тебя переживают.
Ночь прохладная и свежая. Помню, когда я была маленькой, мама как-то говорила мне, что если всё небо усыпано звёздами, значит, завтрашний день будет погожим. Хотелось бы. Как-никак, а на календаре уже осень, и каждый тёплый денёк особенно ценен. За всеми этими размышлениями я почти не замечаю, как добираюсь до шоссе. Если пойду вдоль по шумной и ярко освещённой авеню, дорога до ресторанчика займёт минут двадцать, не меньше, а если прямиком через переулки между домами, доберусь меньше, чем за десять минут. Я, конечно, обеими руками за то, чтобы ночью идти только по освещённым улицам, но… ноги в новых туфлях уже готовы отвалиться, да и глаза слипаются, словом – я выжата как лимон.
Не так уж здесь и мрачно, надо сказать. Ну, да, узко, грязно, мокро, по обеим сторонам тянутся мусорные баки возле которых я уже успела встретить пару бомжей – ну, а что поделаешь? Зато быстрее. Тем более, два переулка я уже миновала, и остался всего один. Я сворачиваю за угол и на противоположном конце грязного прохода вижу освещённую улицу с мчащимися автомобилями, идущими по тротуару людьми и заодно ресторанчик Уолша. Ну, вот почти добралась. До выхода на улицу остаётся меньше десяти метров, когда сзади меня окликает мужской голос.
– Мисс!
Ко мне быстрым шагом спешит какой-то мужчина, но в темноте мне не разглядеть его лица.
– Вы уронили, мисс!
Он оказывается рядом со мной, и я с удивлением узнаю в нём того парня из вагона метро.
– Что? – переспрашиваю я , глядя на тряпку в его руках. – Это не моё…
Я ёще не успеваю понять, в чём дело, но на интуитивном уровне чувствую – происходит что-то нехорошее. Надо бежать. До спасительного выхода на улицу совсем чуть-чуть, я делаю рывок, но в этот момент сильные руки хватают меня за плечи. Прежде, чем я успеваю закричать, на лицо падает эта самая тряпка. Она мокрая и пахнет чем-то едким.
Сознание моментально спутывается, но я каким-то чудом вырываюсь из хватки незнакомца и, держась за кирпичную стену дома, пытаюсь добраться до шумной улицы. Если упаду прямо посреди тротуара, это привлечёт внимание, и я буду спасена – эта мысль маячит на краю моего затуманенного сознания. Я почти добираюсь до тротуара, падаю и беспомощно вытягиваю руку, в надежде, что хоть кто-нибудь заметит. В ту же секунду сзади меня хватают за ноги и утаскивают обратно в темноту грязного переулка.
«Ну, где же ты, Джейсон, когда ты мне так нужен…» – проскальзывает в голове прежде, чем я теряю сознание.
========== Глава 14. ==========
Я удалила “Пролог”, так как изначальная задумка сюжета несколько изменилась.
В ноздри ударяет едкий, пробирающий до самого мозга запах. Я с трудом открываю глаза, но в первые несколько секунд не могу разглядеть ничего кроме пляшущих цветных пятен. Наконец, они сливаются в более или менее чёткую картинку, и я вижу перед собой ухмыляющееся лицо. Память возвращается на удивление быстро и почти с такой же скоростью наступает просветление в голове. Метро, тёмный переулок, мужчина с тряпкой, пропитанной хлороформом, или как там называется эта дрянь? Кстати, именно тот парень сейчас и стоит передо мной.
– Голова не болит? – заботливо спрашивает он и тянется к моему лицу.
Я инстинктивно откланяюсь, одновременно пытаясь занести руку, чтобы остановить его и обнаруживаю ещё один занимательный факт – мои руки накрепко привязаны к стулу. Ноги, как выясняется, тоже.
– Не трогай, – предупреждаю я, стараясь чтобы мой голос звучал угрожающе.
Понятия не имею, что тут происходит, но в таких ситуациях главное – ни за что не показывать свой страх.
Он глядит на меня с уважением.
– Да… – задумчиво говорит мой «тюремщик», – а ты и в самом деле смелая.
Внутри я дрожу, как осиновый лист, но, если ему это пока незаметно, значит, не всё так плохо. Чёрт возьми, что же всё-таки случилось?!
– Даже не спросишь, зачем ты здесь? – интересуется он.
– Думаю, вы сами мне об этом расскажете, – вздёрнув подбородок, говорю я, но голос предательски дрожит.
Он улыбается.
– Только не я. Я всего лишь так… ассистент, – ухмыляется мужчина и отходит в сторону.
Дверь за его спиной открывается, и в тускло освещённую комнатку входит Рутленд.
Конечно… в глубине души я уже знала ответ, просто не хотела в него верить. Я гляжу на Фрэнка, а он на меня – на его лице задумчивый интерес, сквозь который читается тщательно скрываемая злоба. По моей спине пробегает холодок.
– Ну, привет, Лиз, – улыбается он, но взгляд остаётся таким же изучающе-холодным и злым, – или как тебя теперь зовут… – он делает вид, будто пытается вспомнить, – Диана Гордон? Я не ошибся, милая? Что же ты молчишь?..
Я продолжаю глядеть на него – смотрю прямо в глаза, и эта молчаливость, судя по всему, здорово его злит. Фрэнк тигриной походкой направляется ко мне, подходит почти вплотную и, опустившись на корточки, смотрит в глаза. Теперь наши лица всего в нескольких сантиметрах друг от друга и, не выдержав, я всё-таки первой отвожу взгляд.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – он грубо хватает меня за подбородок и разворачивает к себе с такой силой, что в шее что-то хрустит.
Я невольно вскрикиваю.
– Больно? – участливо спрашивает он. – Мне тоже было больно, милая, когда ты сдала меня.
– Ты это заслужил. Ты преступник.
Сказав это, я зажмуриваюсь, ожидая удара, но ничего не происходит.
– Слышишь, Майки! Я преступник! – восклицает он. – Так говорит Святая Элизабет Палмер!
Стоящий за его спиной Майки хрипловато смеётся.
– Да, Лиз, – говорит Фрэнк. – Я такой. Преступник. Мерзавец. Но вот, скажи, чем ты лучше меня?
– Не знаю, Фрэнк… Может, и не лучше. Но я действовала так, как считала нужным.
– Или как велела тебе совесть? – подсказывает он. – Ты же такая правильная, такая хорошая…
– Ты притащил меня сюда, чтобы убить? – напрямую спрашиваю я.
Он в задумчивости смотрит на меня.
– Кто знает, как сложатся обстоятельства? Жизнь – штука непредсказуемая.
Я оглядываюсь по сторонам. Небольшая комната, грязный пол, старая мебель, одно окно… С улицы доносится отдаленный гул машин и людские голоса. Слышно плохо, но говорят явно не на английском. Можно предположить, что мы находимся в испанском квартале. Дома тут невысокие – этажей в шестнадцать, не больше. Правда, на каком этаже находимся мы, и есть ли тут ещё жильцы, или дом заброшен, понять невозможно. Зато я вижу пожарную лестницу примерно в метре от единственного, имеющегося в комнате окна. Конечно, маловероятно, что у меня будет возможность до неё добраться, но буду иметь в виду. Может закричать: «Пожар!»? Нет, это вряд ли поможет, скорее, будет только хуже. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться. Без паники, Диана. Она, как известно, плохой помощник. Наверняка Джейсон да и все остальные уже ищут меня. Эта мысль вселяет в меня надежду, хотя я и понимаю, что времени у меня скорее всего, немного. Хотя… Фрэнк пока не спешит меня убивать или причинять ещё какой-нибудь вред. Что же он задумал? Просто хочет поиздеваться? Или собирается использовать как разменную монету? Последний вариант кажется мне не слишком убедительным.
– Ты хорошо устроилась в Нью-Йорке, Лиз? – спрашивает Рутленд. – Я слышал, даже личная жизнь наладилась. Скажи, каково это – быть полицейской подстилкой?
Клянусь, если бы он стоял ближе, я бы плюнула ему в лицо.
– Гораздо лучше, чем твоей.
Рутленд смотрит на меня, скалится, а в следующий миг наотмашь бьёт по лицу. Я невольно вскрикиваю и чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы.
– Таким ты меня не знала, правда, Лиззи? – бархатистым голосом произносит Фрэнк.
Он расхаживает вокруг меня, и я инстинктивно вжимаю голову в плечи. Рутленд откровенно наслаждается своей властью и моим страхом и, наверное, ждёт, что я буду молить о пощаде.
– Зато знаю теперь, – собравшись с силами, говорю я. – Это и есть твоя настоящая натура, Фрэнк?
– Я всего лишь плачу тебе той же монетой, моя дорогая, – ласково говорит он.
– Тебе всё равно не уйти. Они найдут тебя.
– Кто? Твой любовник-детектив? Знаешь, мне даже не терпится с ним познакомиться. Он хорош в постели, Лиз?
– Он лучше тебя во всем. Ты и ногтя его не стоишь.
Сейчас он, наверное, опять меня ударит, думаю я и снова зажмуриваюсь. Рутленд приглушенно смеётся.
– Возможно, мне стоило бы убить тебя прямо сейчас, но… Это ведь слишком скучно, не находишь?
Несмотря на страх, я усмехаюсь.
– Ты никогда не отличался оригинальностью, Фрэнк. Даже твои подарки были банальными. Дорогими, но банальными.
– Знаешь, а мне нравится твоя выдержка, Лиз, – его голос звучит на удивление искренно. – Не подведи ты меня тогда, мы могли бы стать отличной парой.
– Ты мне врал.
– Вот как? Неужели, ты настолько наивна, что могла думать, будто такие деньги, которыми располагаю я, можно заработать честным трудом? Держу пари, кое-какие подозрения у тебя были, но ты гнала их, потому что так удобнее. Тебе было комфортно не знать правды и преспокойно жить за моей спиной.
– Нет, – спокойно говорю я. – Может, я и дура, но я действительно верила, что ты хороший.
Рутленд вздыхает.
– Значит, ты и в самом деле непроходимая идиотка. Смелая, но идиотка.
Фрэнк велит Майки развязать меня. Попытка удрать прямо сейчас появляется и мгновенно исчезает – пока Майки распутывает узлы, Рутленд держит меня под прицелом. Я потираю затекшие руки, и всё это время Фрэнк, словно хищник, следит за каждым моим движением. Спасительный оконный проём совсем близко, но нечего и думать о том, чтобы сделать рывок – пуля всё равно окажется быстрее, а умирать я пока не собираюсь.
– Мне нужно в туалет.
Рутленд и Майки переглядываются.
– Хорошо, – нехотя говорит Фрэнк
Мы выходим в коридор, такой же грязный, как и комната, где я очнулась. По обеим сторонам ещё две двери.
– Даже не пытайся сбежать, – предупреждает Ртуленд.
Впрочем, я его и не обманывала – в туалет мне действительно хочется.
У ванной комнаты есть преимущество – окно. В углу я замечаю сломанную пластиковую швабру и тихо-тихо, стараясь не издать ни звука, вставляю её в дверную ручку. Надолго их это не удержит, но даст немного времени. Я выглядываю в окно – да, высоковато, этаж восьмой-девятый и до пожарной лестницы отсюда далеко. А если попытаться перебраться на балкон и уже оттуда спуститься по лестнице?
– Долго ещё?
Так, успокойся, Диана, дыши ровно. Страх тебе не поможет.
– Пара минут!
Я мечусь по крохотной ванной, словно загнанный зверёк (да так оно и есть по большому счёту). Кажется, будто всё это происходит не со мной – хочу оказаться далеко-далеко от этого страшного места… Я бью себя по щеке. Хватит терять время, если хочу выжить, надо думать. Уолша тут нет, и никто, кроме меня самой мне сейчас не поможет. Пытаюсь открыть окно-ржавая защёлка никак не желает поддаваться. Ну же, старая ты рухлядь, давай, открывайся!
– Я начинаю терять терпение, Лиз…
Руки трясутся, и я ломаю ноготь почти посередине.
– Ещё одна минута, Фрэнк!
Не обращая внимания на боль, дёргаю створку на себя. Получилось! Окно открывается с ужасным скрипом, за спиной отчаянно стучат в дверь, и я запрыгиваю на подоконник. Главное – не смотреть вниз. Я допрыгну, у меня получится.
Фрэнк и Майки громко ругаются, пытаясь открыть дверь. Старая деревянная швабра жалобно трещит под их натиском.
– Эта сука заблокировала дверь!
Я, наконец, решаюсь и прыгаю. Удивительно, но у меня получается, и вот я уже на балконе. Однако, Фрэнк и Майки, конечно, разгадали мой нехитрый план, и в тот момент, когда я перебираюсь на пожарную лестницу, дверь на балкон с грохотом распахивается.
Рутленд хватает меня за ногу, я пытаюсь освободиться, дёргаю ногой и попадаю ему по лицу. Фрэнк смазано ругается, но ослабляет хватку, и мне удаётся вырваться. Впрочем, ненадолго – Майки успевает схватить меня за волосы.
– Далеко собралась?
– Неплохая попытка, Лиз, – говорит Фрэнк, вытирая рукавом рубашки кровь из разбитой губы.
Я лежу на полу в той же комнате, где очнулась. Мне досталось похлеще, чем Рутленду – втащив меня обратно в комнату, он первым делом ударил меня по лицу так, что я отлетела и ударилась о стену. Нос и губа разбиты, а на скуле, как я подозреваю, расцветает добротный синяк. И, кажется, я вывихнула ногу.
– Лучше пристрелите её сейчас, мистер Рутленд, – советует Майки и глядит на меня, – а с наступлением темноты спрячем тело. Мёртвую её будет проще затолкать в машину.
Я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Господи, неужели, это и в самом деле конец? Не хочу, не хочу умирать вот так – на полу грязной заброшенной квартиры от руки бывшего любовника или что ещё хуже, его подельника.
– Нет, – говорит Фрэнк. – Она ещё может нам пригодиться. Живой.
День тянется бесконечно медленно. Мы по-прежнему сидим в квартире, один раз Майки выходил в магазин и вернулся с четырьмя бутылками пива и пачкой сигарет. Рутленд отказался выпивать, чему я не удивилась – в кризисных ситуациях он предпочитает сохранять трезвый рассудок.
Через пару часов Майки, уже подвыпивший подходит ко мне и пытается задрать платье, но Рутленд жёстко его останавливает.
– Она хоть и шлюха, но моя, – сквозь зубы цедит он, исподлобья глядя на Майки. – Так что убери от неё свои лапы.
В этот момент я, несмотря на весь ужас своего положения, благодарна ему.
Интересно, где сейчас Джейсон и остальные? И успеют ли они найти меня, прежде, чем будет слишком поздно? Знаю, это невообразимо глупо, но каждую минуту я отчаянно жду, что сейчас в квартиру вломится отряд полиции. Эти мысли придают мне немного уверенности и не дают сломаться окончательно. Уолш не позволит, чтобы со мной что-то случилось.
За окнами давно стемнело. Где-то там, внизу слышны людские голоса, звуки машин и детский смех. Жизнь течёт своим чередом. Грустная, но не удивительная правда – миру, по большому счёт наплевать на судьбу одного конкретно взятого человека. Есть ты или нет – неважно – мир будет продолжать жить и без тебя.
