Текст книги "Корпорация "Третий Глаз" (СИ)"
Автор книги: Виктория Кош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
– Мариночка, как я рад вас видеть! Я как раз о вас думал. Как ваша практика? – Он протянул ей обе руки и сжал ее ладонь между своих.
– Неплохо, Владимир Григорьевич, спасибо. Завтра последний день, – сказала Маринка, краем глаза замечая искреннее изумление на лице Темы.
– Уже завтра? – нахмурился Добрышевский. – Как время бежит. А я ведь так и не уделил вам время.
От теплых ладоней мэра Маринке было очень жарко, но она не решалась убрать руку, а он словно забыл, что до сих пор не отпустил ее.
– Я все понимаю, у вас так много дел... – пробормотала Маринка, желая провалиться сквозь землю.
– У меня не может быть никаких оправданий! Забота о молодежи должна быть превыше всего. – Он как бы невзначай погладил Маринку по руке. – Скажу Леночке, чтобы она освободила мне для вас время.
Маринка не знала, куда смотреть. Пронзительно-голубые глаза Добрышевского буравили ее и, казалось, видели насквозь, со всеми ее страхами и планами.
– Скажите, скажите, Владимир Григорьевич, – внезапно подал голос Тема. – А то она второй день заставляет нас заниматься неизвестно чем.
Добрышевский нехотя оторвался от Маринки и перевел глаза на Артема.
– То есть вы недовольны, молодой человек? – холодно спросил он.
Артем испуганно втянул голову в плечи. Маринка поспешила ему на выручку.
– Мы всем довольны, Владимир Григорьевич, – сказала она, отвлекая внимание горечанского самодержца на себя, – просто немного иначе представляли себе практику в Белом доме. Мы думали, что будем учиться основам управления, а Елена Валерьевна поручает нам только архивы разбирать. Например, сегодня мы целый день в подвале сортировали папки восьмидесятых годов...
Это было ябедничество чистой воды, но Маринка видела, что Добрышевский тает при одном взгляде на нее, и знала, что сейчас ей позволено все.
– Я обязательно с ней поговорю. Спасибо, что предупредили, Мариночка. – Он в последний раз сжал ее многострадальную руку и наконец отпустил. – Я возьму вашу практику под личный контроль. Обещаю, завтра не будет никаких архивов.
– Здорово! – выдохнул Тема.
Маринка нежно улыбнулась.
– Что ж, тогда до завтра, – с видимым сожалением произнес Добрышевский.
Он бодро побежал вверх по ступенькам, а телохранители, которые до сих пор держались в стороне, с угрюмым достоинством пошли за ним.
– Классный мужик, – прошептал Тема с восторгом. – По-моему, он к тебе неровно дышит.
– Тебе показалось, – отрезала Маринка. – Он всего лишь очень внимательный и заботливый человек.
«Очень внимательный и заботливый человек» не подвел. Утром в пятницу Елена Валерьевна торжественно объявила практикантам, что сегодня не будет тяжелой работы, а их главным проводником в мир государственного управления станет никто иной, как господин Добрышевский.
– Владимир Григорьевич пересмотрел ради вас свое плотное расписание и выделил несколько свободных часов.
Ни словом, ни взглядом Елена не выдала, что накануне Владимир Григорьевич устроил ей взбучку и строго-настрого наказал стать для практикантов вместо родной матери.
Родной матери из нее не получилось, но пакостные интонации из голоса исчезли. Практиканты обрадовались, расслабились, зашумели. Общаться с мэром – это вам не папки разбирать. Будет что рассказать друзьям и родным.
Для сегодняшнего дня Маринка постаралась на славу. Первый раз надела легкие облегающие сапожки, самую короткую юбку, кофточку с широким вырезом и пышными рукавами. Накрасилась тщательнее обычного, захватила с собой флакончик духов, чтобы по мере необходимости восстанавливать сладковатый цветочный аромат. Лишь маленький кожаный рюкзачок несколько не вписывался в стиль роковой красавицы. Зато идеально подходил для ее миссии. Руки ей понадобятся для того, чтобы фотографировать, а не удерживать на плече постоянно соскальзывающий ремешок сумки.
Маринкины усилия были оценены по достоинству. Глаза Артема округлились, и впервые на ее памяти из его раскрытого рта не доносилось ни звука в течение минуты. Остальные мальчики тоже не остались в стороне. Кто-то расщедрился на комплимент, а кто-то просто не мог оторвать от нее глаз.
Правда, когда к ним присоединился Добрышевский, Маринка засомневалась в правильности своего выбора. Ее декольте с такой неумолимой силой притягивало его взгляды, что он несколько раз сбивался с мысли. Впрочем, на это никто не обратил внимания. Обещанная лекция оказалась на удивление скучной и бессодержательной. Добрышевский повторял прописные истины, пытался шутить и кокетничать с девушками, пожирал глазами Маринку и меньше всего думал о том, чтобы обучить молодежь чему-нибудь стоящему.
После обеда Добрышевский распрощался с зевающими студентами и поехал на очередную важную встречу. Маринке это было на руку. Осталось только дождаться, чтобы Елена куда-нибудь исчезла, и путь к заветным документам будет открыт.
Ждать пришлось долго. Помощница Добрышевского добросовестно относилась к своим обязанностям и домой не торопилась. Она посвятила некоторое время студентам, побеседовала лично с каждым, попросила их заполнить анкеты «на всякий случай» и лишь после этого села писать отзывы о практике для каждого. Маринка домой не спешила, поэтому вполне естественно очутилась в конце очереди.
Отзыв помощницы Добрышевского о студентке Марине Бекетовой был коротким, без ругани и лишней похвалы. Забирая у Елены бумажку со свеженькой ярко-синей печатью, Маринка невзначай поинтересовалась:
– А Владимир Григорьевич сегодня появится на работе?
Елена посмотрела на нее исподлобья, неубедительно улыбнулась и процедила:
– Вряд ли.
Маринка талантливо сымитировала огорчение.
– Жаль. Что ж, до свидания. Приятно было с вами работать.
Один пункт программы был выполнен. Оставались сущие пустяки: отделаться от Темы, который караулил ее у выхода, дождаться, когда трудоголик Елена отправится домой, и сфотографировать документы. Ерунда для такой крутой девчонки. Никита и Ангелы Чарли – неумелые простушки по сравнению с Маринкой Бекетовой.
Еще полчаса, и Маринка лично убедилась, что ничуть не преувеличивала. С легкостью завзятой кокетки она объяснила Теме, что у него нет никаких шансов на продолжение отношений. С ловкостью шпионки избежала встречи с охранниками, уборщицей в лифте и Еленой Валерьевной и, наконец, дрожащими руками вставила дубликат ключа в дверь заветного кабинета и закрыла ее за собой.
В отличие от первого раза сейчас Маринка ни капли не волновалась. Зачем? Для нее это плевое дело. Забраться в чужой кабинет, выудить нужные бумажки, сделать компрометирующие снимки... Кому нужна жизнь без адреналина? Так и состариться успеешь, не испытав всей палитры эмоций.
Маринка достала фотоаппарат, повесила рюкзачок обратно на спину и приступила к методичному обыску. На столе ничего не оказалось, но она и не рассчитывала, что Добрышевский будет настолько наивен, что оставит документы на виду.
Следующим в списке был шкаф около окна, доверху набитый разными папками. Маринка открывала их по очереди и старалась не думать о том, что работы здесь хватит на все выходные.
Она успела просмотреть содержимое двух верхних полок, когда на улице совсем стемнело, и буквы стали расплываться у нее перед глазами. Любому уважающему себя суперагенту полагается мощный фонарик, но Маринка надеялась завершить работу до темноты и о фонарике не подумала. На экран мобильника не стоило рассчитывать, и, поколебавшись немного, Маринка включила верхний свет. Здание давно опустело, а охранники вряд ли сунутся на последний этаж проверять, кто хозяйничает в кабинете мэра. Может быть, Добрышевский вернулся втайне от всех, чтобы встретиться с очаровательной практиканткой. Отличная версия. Если ее кто-нибудь здесь застукает, она все свалит на мэра.
Маринка улыбнулась и принялась за работу. Она удивлялась сама себе. Чем дальше, тем меньше нервозности она ощущала. Денис и Антонио были правы, а она зря волновалась. Нет ничего проще, чем пробить оборону человека, который считает себя неуязвимым. Владимир Григорьевич чересчур уверен в себе, за что и поплатится в очень скором времени.
Она вытащила прозрачную папку из-под увесистого тома учебника по экономике, открыла ее и ахнула. Есть. Чистые бланки Горечанской Экологической Службы, текст липового заявления, несколько копий подлинных документов с подписями и печатями, сопроводительная записка господина Позина, а под ней чертежи будущего поселка, примерная смета, карта района и еще какие-то бумажки, рассматривать которые Маринка не стала.
Она перенесла всю папку на стол, разложила листы и сфотографировала каждый два раза. Потом собрала все документы в том же порядке, что они лежали, закрыла папку и... услышала самые страшные звуки на свете.
Шаги в приемной и скрежет поворачивающейся дверной ручки.
Маринкино тело отреагировало моментально. Она вспрыгнула на папку, а руку с фотоаппаратом убрала за спину. Получилась очаровательная поза хулиганки-соблазнительницы. Сидеть на столе мэра, конечно, неприлично, но все-таки более безопасно, чем стоять у стола с кучей компрометирующих документов и фотоаппаратом.
Дверь медленно открылась, и Маринка приготовилась вывалить на голову вошедшего наигранное удивление по поводу того, что он – не дорогой Владимир Григорьевич.
Однако притворяться не пришлось. К Маринкиному величайшему ужасу человек, который вздумал заглянуть в кабинет мэра, был никто иной, как его полноправный владелец.
Часть 4. История незадачливого политика. Глава 7
Владимир Григорьевич был без пиджака. Его рубашка была расстегнута, а галстук ослаблен. Широкая, слегка бессмысленная улыбка и неестественно блестящие глаза указывали на то, что Добрышевский успел принять на грудь. Маринке захотелось немедленно спрыгнуть со стола и натянуть юбку на колени, но проклятая папка под мягким местом и фотоаппарат за спиной диктовали иной стиль поведения. Добрышевский удивленным не выглядел, как будто в пятницу вечером стол в его рабочем кабинете привычно оккупируют молоденькие практикантки в неприлично коротких юбках.
– Добрый вечер, Владимир Григорьевич. Я не надеялась вас увидеть, – сказала Маринка игриво, в полном соответствии c легкомысленной позой.
– Разве Елена не сказала, что я могу задержаться? – Он хлопнул дверью и хозяйским жестом кинул пиджак на диван. – Спасибо, что дождалась.
Маринка запаниковала. Выходит, что Добрышевский вернулся на работу только потому, что рассчитывал застать здесь ее. Во что же она вляпалась?
– Елена мне вообще ничего не сказала, – брякнула Маринка.
– Правда? Дрянь. – Владимир Григорьевич подошел к бару. – Хочешь что-нибудь выпить?
– Хочу. – Маринка душераздирающе вздохнула. – Цианистого калия.
– Что? – переспросил Добрышевский. – Прости, не расслышал.
– М-мне все равно. На ваш вкус.
– Думаю, водку ты не пьешь, – рассмеялся он. – Кажется, где-то у меня должна быть бутылочка первоклассного вина.
Владимир Григорьевич полез в бар, и Маринка проворно сунула фотоаппарат к папке. Сидеть на нем было менее удобно, чем на документах, но, по крайней мере, у нее освободились руки.
– Попробуй. – Добрышевский протянул ей стакан с темно-рубиновой жидкостью. – Должно быть вкусно.
Маринка понюхала вино, поморщилась от едкого запаха и осторожно смочила губы. Напиваться при данных обстоятельствах было бы глупо.
– Предлагаю тост. За самую очаровательную практикантку в мире.
Добрышевский стоял так близко, что Маринка чувствовала его горячее дыхание, смешанное с винными парами. Если бы не папка и фотоаппарат, она давно бы отодвинулась. Но дракон не имеет права покинуть охраняемый им клад, и Маринка стоически терпела.
– Знаешь, я даже рад, что Ленка ничего тебе не сказала, – продолжил Добрышевский после внушительного глотка. – Раз ты ничего не знала, значит, ты здесь по собственной инициативе.
Маринка смиренно улыбнулась.
– Ты не представляешь себе, как это приятно. По сравнению с тобой я старый, потрепанный жизнью человек...
Добрышевский рисовался и напрашивался на комплименты. Маринка понимала, что как только он закончит говорить, он приступит к действиям, и поэтому попыталась растянуть беседу.
– Что вы, Владимир Григорьевич, не говорите так. Вы очень интересный мужчина. Весь Горечанск от вас без ума.
– Что значит какой-то паршивый городишко по сравнению с твоими глазами? – воскликнул он с пафосом и взял Маринку за подбородок. – Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.
Обольститель из Добрышевского был не хуже, чем популярный политик. Все жесты и слова были выверены до секунды. Поворот головы, бархатный взгляд, хватающий за сердце, приличествующая случаю дрожь в голосе... Если бы не обстоятельства, Маринка бы купилась. Но ребро фотоаппарата безжалостно впивалось в ее бедро и не давало пасть жертвой мэра-ловеласа.
– Вы очень добры ко мне, Владимир Григорьевич. Спасибо.
– Я говорю чистую правду.
К Маринкиному облегчению Добрышевский оставил в покое ее подбородок и схватил за руку. Поднес к губам, поцеловал, не отрывая глаз от лица Маринки. Она всерьез задумалась над тем, с какой силой нужно ударить взрослого мужчину по голове фотоаппаратом, чтобы он (мужчина, а не фотоаппарат) отключился.
– Ты великолепно смотришься на столе, – произнес мэр, подпустив в голос сексуальной хрипотцы. – Я вначале хотел пригласить тебя куда-нибудь, а потом решил, что здесь, в кабинете, будет гораздо романтичнее.
Он придвинулся к Маринке вплотную. Она отклонилась назад так далеко, как смогла.
– Вам не кажется, что мы немного спешим?
– Разве? Мы знаем друг друга целую неделю. Мы взрослые люди. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?
– Д-да... но я не могу... так, сразу...
Добрышевский словно не слышал ее.
– Знаешь, я давно мечтал о чем-нибудь в этом духе, – прошептал он, обнимая Маринку за талию. – С тех пор, как Клинтон и Моника... Помнишь ту историю?
Парализованная ужасом Маринка смогла только кивнуть.
– Мэр ведь ничем не хуже президента, правда? Это так здорово... разбавить серые рабочие будни...
Добрышевский отодвинул Маринкины волосы и собрался поцеловать ее в шею. Она вздрогнула и уперлась ладонями ему в плечи.
– Не забудьте, чем это закончилось для Клинтона!
– Ну, мне это не грозит, – засмеялся он. – Ты же не побежишь в суд, да?
– Вдруг кто-нибудь услышит? – настаивала Маринка.
– Кто, например? Здесь хорошая звукоизоляция. За дверью мои ребята стоят. Так что не волнуйся, моя дорогая, нас никто не потревожит. Иди ко мне...
Это был конец. У Маринки больше не осталось аргументов, а у Добрышевского – желания разговаривать. Он тяжело задышал и потянул девушку к себе. Бумаги под Маринкой предательски поползли к краю стола.
Она зажмурилась в страхе перед тем, что сейчас произойдет, не зная, чего бояться сильнее – ласк Добрышевского или разоблачения. Впрочем, разоблачение в любом случае было неминуемо. Вряд ли ей удастся настолько заморочить голову мэру, что он не заметит ни фотоаппарата, ни папки с компроматом. А раз она все равно провалила задание, лучше во всем признаться и понести наказание, чем терпеть на себе руки Добрышевского.
План побега вспыхнул перед Маринкой как эпизод боевика. Оттолкнуть Добрышевского. Схватить фотоаппарат. Побежать к двери.
Нет, лучше по-другому. Схватить фотоаппарат, шмякнуть Добрышевского чем-нибудь тяжелым. Выскочить в приемную и сообщить охранникам, что мэру плохо. Сбежать.
Или можно...
– Владимир Григорич, там ЧП случилось!
Дверь с грохотом ударилась об стену, и в кабинет влетел один из телохранителей. Невысокий, коренастый, с толстой шеей и коротким ежиком светлых волос он показался Маринке ангелом. Или принцем-спасителем прекрасной девы. Или магом-исполнителем желаний.
– Что там у тебя? – недовольно рявкнул Добрышевский.
– Владимир Григорич, простите, ради Бога... с охраны только что звонили. Какой-то маньяк поливает бензином вашу машину и грозится сжечь ее вместе с собой, если вы не подойдете и не поговорите с ним. Репортеры вот-вот набегут. Вы бы посмотрели сами...
Добрышевский энергично выматерился, а Маринка мысленно послала благословение неведомому маньяку.
– В милицию позвонили? – рявкнул Добрышевский, надевая пиджак.
– Да, – кивнул охранник. – Но они могут все испортить. У этого придурка в руках зажигалка.
Мат Добрышевского опять прозвучал для Маринки сладкой музыкой. Конечно, она не желала зла ни ему, ни его машине, но как же приятно было сознавать, что еще немного, и они с фотоаппаратом будут в полной безопасности.
– Ладно, идем. – Добрышевский одернул пиджак, трезвея на глазах.
– Мне с вами? – пискнула Маринка.
Она волновалась, чувствуя на себе изучающий взгляд телохранителя. То-то он, наверное, удивляется, почему избранница мэра в данных обстоятельствах все еще сидит на столе, изогнувшись как кошка.
– Здесь сиди, – кинул Добрышевский. – Безопаснее будет. Санек за тобой присмотрит.
Молчаливый крепыш наклонил голову в знак того, что все понял.
Маринка чуть не застонала.
Добрышевский выбежал из кабинета, Санек за ним.
– Я в приемной буду, – буркнул он, глядя мимо Маринки. – Если что будет нужно, зовите.
Двери Маринкиной темницы захлопнулись, отодвигая спасение на неопределенный срок. Она спрыгнула со стола, засунула папку обратно в шкаф, а фотоаппарат – в рюкзачок, залпом допила наливку из своего стакана (для храбрости) и приготовилась драться с каждым, кто вздумает покуситься на ее честь. Теперь, когда немедленное разоблачение ей больше не угрожало, она решила не щадить чувства Добрышевского и признаться, что Клинтон из него никудышный, а ее лично роль Моники Левински никогда не прельщала.
Противный скрежет металла по стеклу заставил Маринку подпрыгнуть на месте. Она обернулась. Звук повторился. Кто-то намеренно царапал оконное стекло. Маринка отступила к двери, радуясь тому, что в любой момент может позвать на помощь. Санек производил впечатление человека, способного справиться с противником одной левой.
Через пару минут до Маринки дошло, что окно не пытаются разбить или вырезать. Скрежет чередовался с глухими постукиваниями, словно кто-то хотел просто обратить на себя внимание. Крадучись, она подошла к окну и осторожно заглянула за портьеру. На улице было темно, и, чтобы разглядеть злоумышленника, Маринке пришлось прижаться носом к стеклу.
За окном болталась человеческая рука. На первый взгляд, сама по себе, без туловища, головы, ног и всего остального, что обычно идет в комплекте. Маринка истерически всхлипнула, но тут рука вновь заколотила в стекло, и стало ясно, что это не потустороннее явление или галлюцинация, а человек, который взобрался по пожарной лестнице к окну мэрского кабинета. Причем не посторонний человек, а красавец Антонио собственной персоной.
Маринка кинулась открывать окно. Немецкая фурнитура подалась быстро, без усилий, и вечерний воздух Горечанска ворвался в душный кабинет.
– Что ты тут делаешь? – прошипела Маринка.
– Тебя спасаю. Через дверь тебе не выбраться, там народу полно. Так что пожалуйте по пожарной лестнице.
– Но я... не смогу... У меня каблуки!
Маринка с ужасом посмотрела на свою изысканную обувь, совершенно не приспособленную для пожарных лестниц.
– То есть ты будешь мэра дожидаться? – уточнил Антонио.
Маринка вздрогнула и полезла на подоконник.
– Жучок не забудь прихватить, – напомнил Антонио. – Думаю, он нам больше не понадобится.
Это был самый головокружительный спуск в ее жизни, достойный видеооператора и программы «Сам себе режиссер». Узкая юбка треснула по швам, когда Маринка, вцепившись одной рукой в подоконник, а второй – в плечо Антонио, закинула ногу на пожарную лестницу. Антонио помогал, чем мог, но оба понимали, что одно дело поддерживать кого-то, пусть даже стройного и гибкого, и совсем другое – держать.
С горем пополам Маринке удалось поставить ноги на лестницу, а руками взяться за перекладину. Антонио стоял чуть ниже, обнимал ее за талию и дышал в шею.
– Молодец. Теперь давай осторожно спускайся и помни о каблуках.
Как будто она могла о них забыть!
Впрочем, помнить нужно было не только о каблуках, но также о том, что с каждым шагом юбка рвется все сильнее, что на ладонях вздуваются волдыри, что падать с пятого этажа очень долго и больно, что ветер задувает волосы в лицо, а поправить их нечем, и что глазам Антонио открывается прелестный вид.
Ах да, и еще о том, что их в любую секунду могут обнаружить.
За размышлениями о смысле жизни и горячими клятвами «больше никогда!» спуск прошел быстрее, чем рассчитывала Маринка. Когда ноги коснулись земли, ей пришлось схватиться за Антонио, чтобы не упасть. Ладони саднило, мышцы сводило, но душа ее пела от счастья.
Маринке не терпелось обо всем расспросить Антонио и похвастаться сделанными снимками, но он первым делом вытащил сотовый и стал кому-то звонить. Она ковыляла за ним и разрывалась от негодования и любопытства. Мог бы объяснить, что происходит, прежде чем хвататься за телефон. Пережитое душило ее, требовало выхода. Она хотела, чтобы ее выслушали и похвалили, а вместо этого ее волокут куда-то сквозь колючие кусты! Маринка запнулась за корень, шлепнулась на четвереньки, больно ударившись коленкой, и заплакала, как будто именно физической боли ей не хватало для того, чтобы почувствовать себя до конца несчастной.
– Марин, ты чего? – Антонио наклонился к ней, протянул руку. – Сильно ушиблась?
Она всхлипнула, оттолкнула его, попыталась встать сама и снова упала бы, если бы Антонио не подхватил ее.
– Не раскисай. Совсем чуть-чуть осталось.
– Т-ты м-можешь объяснить, что происходит? – прорыдала она.
– Как что? Мы тебя спасаем, дурочка. Так что не сопротивляйся, хорошо?
Они без приключений дошли до ближайшего дома, где у первого подъезда под ярким фонарем их ждала «четверка» с тонированными стеклами.
– О, Денис уже на месте, – обрадовался Антонио. – Значит, все в порядке.
Маринка прибавила шагу, предчувствуя в ближайшем будущем горячую ванну с эвкалиптом, кофе с корицей и мягкую постель. Но тут из «четверки» вылез молодой человек, и она споткнулась на ровном месте.
У машины Дениса стоял Андрей. От позавчерашнего официоза не осталось и следа: на нем были светлые джинсы, футболка и ветровка, и, надо сказать, шли они ему даже больше, чем костюм. Маринка моментально осознала, что а) ее юбка разорвана практически до талии, б) колени расцарапаны и испачканы в земле, в) по щекам наверняка размазана тушь.
Список можно было дополнить всклокоченными волосами, заплаканными глазами и волдырями на ладонях. Если бы не Антонио, который по-прежнему крепко держал ее под локоток, Маринка бы побежала в ближайший подъезд и стала стучаться во все двери подряд, пока кто-нибудь не сжалился бы над ней и не впустил бы в квартиру. Потому что в таком виде нельзя появляться перед молодым человеком с самыми красивыми глазами на свете, у которого при виде тебя буквально отвисла челюсть.
– Да, забыл тебе сказать, Денис сегодня выудил двоих красавчиков нам в помощь, – шепнул Антонио Маринке на ухо.
Несколько шагов до машины она прошла, чувствуя себя узником, приговоренным к смертной казни.
– Привет, – удивленно пробормотал Андрей. – Я и не знал, что мы вас спасаем.
Антонио удивленно покосился на Маринку.
– Садитесь в машину, по дороге все обсудим, – буркнул он.
Андрей галантно распахнул перед ней заднюю дверцу. Маринка попыталась сесть как можно более грациозно, но скромные размеры «четверки» и высокие каблуки не позволили ей хоть как-то восстановить утраченную репутацию. Она запнулась за порожек и стукнулась макушкой о дверцу. К сожалению, голова от этого не прояснилась, и Маринка по-прежнему не могла сообразить, каким образом Андрей оказался в этой машине и что можно ему говорить, а что – нет.
Но, как выяснилось через пару секунд, беспокоиться ей нужно было совсем о другом. На заднем сиденье, куда Маринка втиснулась с таким трудом, сидел еще один мужчина. Когда она посмотрела на него, ей стало по-настоящему дурно. Вторым «красавчиком», которого выудил Денис, оказался Никита Алейников.
– Марина... это вы? – ошеломленно спросил Никита, разглядывая растерзанную девушку.
На его вопрос откликнулись трое.
– Я, – натянуто улыбнулась Маринка.
– Ты как, в порядке? – повернулся с водительского сиденья Денис.
– Вы что, знакомы? – воскликнул Андрей.
– Давайте доедем до какого-нибудь безопасного места, а потом поговорим, – нейтрально предложил Антонио. – Посмотрите, в каком она состоянии.
Все были «за». Денис завел машину.
– Куда ехать?
– Можно ко мне, – сказал Антонио. – Маринке надо себя в порядок привести.
– К тебе через весь город ехать.
– Ну не к тебе же.
– Это точно, – согласился Денис. – Оля не поймет.
– Давайте ко мне, – вдруг подал голос Андрей. – Я недалеко живу, на Приваловской, и... и родители сегодня уехали на дачу с ночевкой.
Нет, только не к нему! – было первой мыслью Маринки.
– Хорошая мысль, – сказал Антонио. – Марин, ты не против?
Она словно со стороны услышала свой голос. Бодрый и чуточку кокетливый.
– Если Андрей пообещает мне чашку кофе...
– Договорились, – засмеялся он.
От его смеха у Маринки словно камень с души свалился. В самом деле, чего ей бояться? Радоваться нужно, что они вот так оказались в одной лодке. Разве вчера она не мечтала о новой встрече? Сегодня мечта сбылась, да еще в двойном размере, потому что теперь они с Андреем не просто случайные знакомые, а единомышленники. Как он попал в команду, неважно. Главное, что совместная работа очень сближает. Да и с Никитой как-нибудь разберутся.
По дороге к дому Андрея прояснились все непонятные моменты. Прослушка кабинета Добрышевского оказалась делом трудоемким и утомительным, и Денис решил привлечь дополнительную силу. Этой силой стал Никита, с которым Денис до сих пор поддерживал отношения. Узнав, что речь идет о малозаконной авантюре, направленной против действующего мэра, Никита притащил в команду лучшего друга Андрея Кузнецова, который имел на Добрышевского зуб и был бы рад поспособствовать его развенчанию.
Естественно, о корпорации «Третий Глаз» не было сказано ни слова. Никита считал, что Денис выполняет заказ высокопоставленного противника Добрышевского, и был счастлив поучаствовать в почти киношных приключениях. Андрей надеялся убить трех зайцев: помочь другу, насолить мэру и разжиться материальчиком, который мог бы пригодиться Родиону Кошмарикову. Он уже успел побеседовать с независимым кандидатом, и тот пообещал сделать все, что от него зависит, чтобы планы Андрея реализовались.
Ни Денис, ни Антонио не рассчитывали, что Маринка встретится с их новыми помощниками. Она, главный исполнитель и засекреченный агент, должна была оставаться в тени. Но судьба распорядилась иначе. Добрышевский застукал Маринку в кабинете, и ее нужно было срочно спасать.
– Так вы все слышали? – ахнула Маринка, прижимая ладони к ушам, пылающим от стыда.
– А как же, – хохотнул Антонио. – У нас и запись есть. Мы даже поспорили в начале, хочешь ли ты, чтобы мы вмешивались или нет.
– Перестань паясничать, – сморщился Денис. – Никто не спорил. Сразу было ясно, что тебя надо вытаскивать как можно скорее.
– То есть маньяк с бензином – это ваших рук дело? – дошло до Маринки.
Все четверо дружно расхохотались.
– Идея Андрея, – сказал Никита. – Он у нас творческая личность. Добрышевского надо было выманить из кабинета, и поэтому я взял зажигалку, канистру с водой...
– Это я к роднику ездил вчера, не все успел выгрузить, – вставил Денис.
– ... и побежал к машине Добрышевского.
– А я с охраной побеседовал, – улыбнулся Андрей. – Сказал, что проходил мимо, и увидел, как мужчина поливает бензином одну из машин на стоянке и кричит, что хочет поговорить с мэром.
– И они поверили?
– Еще бы. Я постарался их убедить. Наплел, что через пару минут сюда нагрянут журналисты и милиция, и им не поздоровится, если они не поставят мэра в известность.
– Господи, как все просто... – Маринка захлебывалась смехом. – Видели бы вы его физиономию, когда в кабинет вломился телохранитель!
– А дальше ты все знаешь, – подхватил эстафету Антонио. – Мы сразу решили, что центральный выход для тебя закрыт, и я полез за тобой. Денис сидел в машине и координировал наши действия. Самое теплое местечко.
– Я ж не виноват, что ты в технике ничего не смыслишь, – беззлобно огрызнулся Денис. – Зато благодаря мне все прошло быстро и четко. Маринка жива и невредима, да и мы вовремя удрали.
– Спасибо огромное, – с чувством произнесла Маринка.
– Тебе спасибо, – отозвался Антонио. – Мы тебя здорово подставили. Галка никогда нам не про...
Он запнулся на полуслове. Маринка сидела в серединке и видела, что Денис стукнул его кулаком по колену. Болтать при свидетелях о внутрикорпоративных отношениях было строго запрещено.
– Вообщем, прости, что тебе пришлось пройти через это, – поправился Антонио.
Маринка была великодушна. Чем дальше от Белого дома они уезжали, тем спокойнее становилось у нее на душе. Испуг пропадал, уступая место удовлетворенности от хорошо выполненного задания. Больше ее не заставят возвращаться в Белый дом. Компромат они собрали, а как им распорядится господин Кошмариков – не их забота. Корпорация «Третий Глаз» снова великолепно справилась с работой, доказав, что при грамотном подходе и удаче магия существует на самом деле.
Через час Маринка, отмытая, причесанная, в новой футболке и спортивных брюках Андрея, сидела на кухне и смаковала свежесваренный кофе с корицей и шоколадом. Андрей и Никита сидели напротив и развлекали ее анекдотами.
Денис и Антонио надолго не задержались. Довели Маринку до квартиры Андрея, убедились, что с ней все в порядке, и помчались по делам: Денис – домой заниматься Маринкиным фотоаппаратом, Антонио – к Галине рассказывать о последних событиях.
Маринка домой не торопилась. Ей нужно было прийти в себя, а взгляды Андрея действовали лучше любого лекарства после приставаний Добрышевского. Никита посидел полчасика и ушел, оставив их вдвоем на полутемной кухне за кофе уже с коньяком и разговорами обо всем на свете.
Андрей все-таки выпытал у Маринки, откуда ей стало известно о его затее с раскопками, и они хорошо посмеялись, обсуждая события того дня.
–Ты рисковая девчонка, – сказал Андрей, когда от смеха заболели щеки. – Хотя выглядишь как примерная отличница.
– А ты похож на Чайлд Гарольда! Я когда тебя в первый раз увидела, сразу подумала о Байроне.
– Почему?
– Ну не знаю, – рассмеялась она. – Томная бледность, темные волосы. Было в тебе нечто демоническое.
– Ты первая, кто мне это говорит.
– Все остальные боялись, наверное.
Они проговорили до половины двенадцатого, когда Маринка нечаянно посмотрела на настенные часы и с ужасом осознала, что сверх меры злоупотребила гостеприимством Андрея.
