Текст книги "Третий Георг"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
– Тогда ты останешься здесь, – холодно сказала она ему.
– Ходят дикие слухи, – ответил он. – Говорят, что мы с тобой намерены избавиться от короля, установить регентство и править вместе.
– Ну и что же, – заметила она, – разве они так уж неправы?
Струенси не мог понять ее. Эта женщина уже больше не была его преданной любовницей. С тех пор, как у нее родился ребенок, он не забывал о том, что она – королева. Это он виноват в том, что их отношения изменились. Если бы тогда, когда Струенси думал, что может обойтись без нее, он не показал ей, что главная причина его любви к ней это – власть, которую она может дать ему, Каролина-Матильда никогда бы не изменила своего отношения к своему возлюбленному.
В такой ситуации вряд ли следовало ожидать, что Юлиана Мария останется в стороне и ничего не предпримет. Она должна думать о своем сыне Фридрихе. Незадолго перед этими событиями она уехала во Фреденсберг и оттуда внимательно следила за тем, что происходит при дворе. Ее окружали сторонники, и там они организовали заговор.
Во дворце Кристиансберг состоялся костюмированный бал. Каролина-Матильда танцевала со Струенси, когда появились заговорщики. Заговорщики! Они еще посмели назвать себя патриотами! Свои планы они разработали в апартаментах Юлианы Марии, и народ их поддержал.
Струенси арестовали. Она видела, как его уводили прямо у нее на глазах, но не поверила, что они осмелятся тронуть ее.
– Я – королева! Прочь руки от меня! – кричала она.
Но они не обращали на эти слова никакого внимания. Она сопротивлялась, но ее все-таки увели из зала. Ни один человек из ее окружения не попытался предотвратить этот произвол.
Первое, о чем она подумала, были дети. Она умоляла не разлучать ее с ними. Они стали для Каролины-Матильды важнее всего на свете. Стражники поразмыслили и, в конце концов, принесли ей маленькую дочку. А сыну Фридриху не разрешили видеться с ней, поскольку он являлся крон-принцем и принадлежал государству. Но, по крайней мере, у нее была Луиза.
И вот Каролину-Матильду доставили в тюрьму на Саунде, и начались дни ее заточения.
Интересно, что теперь происходит в Копенгагене, во Фридрихсберге, в Лондоне. Ее мысли задержались на Лондоне. Георг узнает, что случилось с ней, и ни за что не позволит этим людям обращаться со своей сестрой подобным образом.
Ей хотелось крикнуть им: «Неужели вы не понимаете, что я сестра короля Англии?» Но она промолчала. Каролина-Матильда постарается сообщить ему, и он ее не оставит. Люди могут смеяться над Георгом, говорить, что он примитивен, похож на респектабельного буржуа, но он добрый и никогда не оставит свою сестру в беде.
Какие ужасные дни она пережила в тюрьме, узнав о суде над Струенси. Его пытали, и под пытками он сознался в своей любовной связи с ней, рассказал самые интимные подробности их отношений. Она понимала, что заговорщики хотели обвинить в преступлении не только его, но и ее. Им нужно было унизить и убить ее.
Ей показали признание ее любовника. Это правда? – потребовали они ответа. А она молча смотрела на них. Да, это правда, она любила этого человека; было время, когда ничто в мире, кроме него, не имело для нее значения; и вот теперь они держат его в заключении, а в наказание за грехи ждет ужасная смерть.
Каролина-Матильда крикнула:
– Это – моя вина. Я беру вину на себя.
Заговорщиков обрадовали эти слова; именно их они и ждали от нее. Ей предъявили обвинение; она должна будет развестись с королем, а ее любовник – умрет… варварски. А она сама? Что будет с ней?
Каролина-Матильда ждала сообщений о казни своего любовника, но новостей никаких не было. Однажды апрельским днем ее охватило страшное уныние и она подумала: «Это произойдет сегодня.»
Позднее она узнала, что оказалась права. Она с содроганием представляла себе, как мучили его некогда прекрасное тело, и мысль о том, что он уже стал трупом не выходила у нее из головы.
А что же будет с ней? Единственная надежда на Георга.
Георг шагал из угла в угол в покоях своей матери.
– Что, по-твоему, они с ней сделают, а? Что? Неужели они задумали казнить ее также, как они поступили со Струенси?
– Мы не можем допустить этого, – сказала вдовствующая принцесса.
– Конечно, не допустим!
Каролина-Матильда! Взгляд Георга смягчился. Его маленькая сестренка, такая смышленая и милая! Нужно что-то предпринять, чтобы спасти ее.
– Я посоветуюсь с Нортом, – сказал он. – Больше уже нельзя откладывать. Кто знает, какой следующий шаг предпримут эти датчане. Мы должны показать им могущество Англии, а?
– Как бы я хотела, чтобы той свадьбы не было никогда.
– И я тоже! – согласился Георг. – Но что мы можем сделать? Нельзя же оставлять наших женщин незамужними… старыми девами, а? Что? Плохая для них перспектива. А в Европе так мало монархов-протестантов.
– Хуже этого Кристиана трудно себе представить, Георг. Он просто безумен. Моя бедная, бедная девочка.
Вдовствующая принцесса стала немного сентиментальнее с тех пор, как заболела. Теперь она думала о Каролине-Матильде, ее младшенькой, рожденной после смерти своего отца, принца Уэльского. Вдовствующая принцесса так хорошо помнила те месяцы, когда ждала рождения своего последнего ребенка и ее милый лорд Бьют ждал вместе с ней. Когда Каролина-Матильда появилась на свет, принцесса сняла траур по своему мужу и к своей радости переключилась на лорда Бьюта. Все это случилось так много лет назад, и вот теперь эта ее девочка в большой беде, а она сама слишком больна, чтобы как следовало бы, позаботиться о ней.
– Я переговорю с лордом Нортом, – продолжал между тем Георг. – Мы не можем позволить этим датчанам забыть, что их королева – наша сестра. Они должны обращаться с ней как с особой королевской крови.
Вдовствующая принцесса кивнула, и Георг впервые заметил ее апатичный вид. Она стала какой-то другой; лицо ее выглядело болезненным и носило на себе следы шедшего изнутри разрушения.
– Ты больна, – сказал он внезапно.
– Нет-нет, – запротестовала она.
– Боюсь, что все это очень тебя расстроило.
– Да, – ответила она. Пусть думает так. Она не собирается признаваться Георгу в своей болезни. Она будет бороться до конца.
Из Дании пришли неутешительные вести. Там упорно придерживались мнения, что королева заслужила той же участи, что и Струенси, так почему же ей не испытать ее?
Датский посол встретился с королем и его министрами. Ему напомнили, что в его стране не должны забывать о том, что королева Дании – английская принцесса.
– Мое правительство никогда не потерпит казни английской принцессы, – заявил король.
От датского двора пришел ответ, что в решении своих внутренних дел они обойдутся без подсказок Англии. Результатом того явился приказ военно-морской эскадре Англии отправиться к берегам Дании.
Датчане встревожились и несколько изменили свою позицию лишь потому, что это грозило разрывом дипломатических отношений между двумя странами. Они заявили, что королева должна будет развестись с королем; ее не лишат жизни, но из Дании она отправится в ссылку.
Приказ об отправке эскадры был отменен, но положение вещей требовало каких-то действий, поэтому было решено направить к Эльсинору два фрегата и сторожевой корабль, чтобы обеспечить безопасный отъезд королевы из Дании.
Георг во всех подробностях обсудил это дело со своей матерью. Каролина-Матильда действительно виновата в супружеской измене, и им не следует забывать этого. Нельзя полностью винить датское правительство в таком обращении с нею. Она сама признала, что Струенси был ее любовником; он поплатился за это. Они не могут требовать полной амнистии для Каролины-Матильды только на том основании, что она – английская принцесса. Но датчане должны помнить, что она – сестра короля, и поэтому курсирующие у их берегов военные корабли должны послужить предупреждением датчанам, чтобы они не забывали о высоком ранге английской принцессы.
У датчан не было желания нарываться на неприятности с Англией. Единственное, чего они добивались, – это избавиться от Каролины-Матильды. Им достаточно, если она разведется и будет сослана. Правда, британскому послу удалось выхлопотать для нее пенсию почти в пять тысяч фунтов в год.
Прощай, Дания! Каролина-Матильда горько рыдала, но не потому, что ей не хотелось покидать эту страну, в которой она пережила такие бурные годы. Она презирала своего мужа, разочаровалась в любовнике, и у нее остались только ее дети. И теперь самым большим наказанием будет разлука с ними.
Фридрих! Луиза! Они уже больше не принадлежат ей. Они принадлежат датскому королевству. А ей придется отправиться в ссылку, по иронии судьбы – в замок Селль.
Именно в этом замке провела свое счастливое детство ее пра-прабабушка София Доротея, трагическая королева Георга Первого. И жизнь бедняжки Софии Доротеи почти полностью походила на жизнь Каролины-Матильды. Она тоже вышла замуж за грубого, эгоистичного человека – Георга Первого. У нее был любовник, ее заставили развестись с мужем, а любовника зверски убили. У нее отняли детей, а ее саму выслали. Остаток своей жизни она провела в одиночестве.
София Доротея пробыла в ссылке, наверное, более двадцати лет, подумала Каролина-Матильда. Господи, хоть бы моя ссылка не оказалась такой долгой.
Вот так закончилась жизнь Каролины-Матильды в Дании; у нее отобрали детей, любовник оставил ее навеки, а она сама направлялась в изгнание в замок Селль.
ВДОВСТВУЮЩАЯ ПРИНЦЕССА ПРОЩАЕТСЯ
Семейные неприятности на этом не закончились. Вряд ли можно было ожидать, что Камберленд извлечет из случившегося с ним урок. Не успел затихнуть скандал с Гросвенором, как он явился к своему брату в расположении духа, в котором было что-то среднее между раскаянием и агрессивностью, и заявил, что намерен сообщить ему нечто важное.
– Ты все равно рано или поздно об этом узнаешь, – сказал он Георгу, – и я предпочел, чтобы ты услышал об этом из моих уст.
Настроение Георга сразу упало. По выражению лица брата он понял, что сообщение не обрадует его.
– Переходи прямо к делу, а?
– Я… я женился.
– Женился! – пролепетал Георг. – Но… но это не возможно. Как… такое может быть?
– Вашему Величеству должно быть хорошо известно, как это происходит. Произносишь слова клятвы перед священником и…
Камберленд язвительно смотрел на Георга, напоминая ему о его бракосочетании с Ханной Лайтфут.
– Лучше рассказывай самое худшее, – вздохнул Георг.
– Она очень красива. Я бы мог сделать ее своей любовницей, но она никогда не пойдет на это. Женитьба или ничего… вот поэтому я и решил жениться.
– Кто она? – спросил Георг.
– Миссис Хортон. Ты слышал о ней. О нас ходило много всяких сплетен. Вдова одного дербиширского сквайра. Дочь лорда Ирнэма.
– Но это же… невозможно. Ты не можешь жениться на такой женщине!
– Я уже женился, брат. Именно об этом я тебе и говорю. Все это вполне возможно, потому что уже сделано.
– Нет, ты просто… идиот!
– Так я и думал, что ты это скажешь.
Георг вспомнил, что слышал какие-то сплетни. Леди с ресницами, длиной почти в ярд. А его брат – глупец. Можно было ожидать, что нарвавшись на неприятности с женой Гросвенора, он станет осторожнее. Так нет же. Норт раздобыл тринадцать тысяч фунтов, чтобы компенсировать ущерб по тому делу… и как только все было улажено, этот молокосос совершил очередную глупость. Неужели он никогда ничему не научится?
Георг был действительно взбешен. Он вспомнил, как сам пожертвовал очаровательной Сарой Леннокс ради некрасивой Шарлотты, так как считал, что это – его долг. А вот брат, которого ничто не сдерживает, выбравшись сухим из одного скандала, тут же с головой окунается в другой.
– Я не стану принимать у себя ни ее, ни тебя. Ты понял, а? Что?
Камберленд пожал плечами и испросил разрешения уйти. Он знал, что старина Георг не выдержит. Он слишком добросердечен и ненавидит ссоры. Через некоторое время он уступит, так же, как он поступил в деле с Гросвенором.
Вдовствующая принцесса попросила короля навестить ее. Она чувствовала себя недостаточно хорошо, чтобы ехать к нему, но не хотела показывать это.
Принцессу Августу очень беспокоила ее семья. Ее сыновья, в этом не было сомнения, оказались безнравственными и распущенными. Дочь Августа очень недовольна своей жизнью в Брауншвейге. А о том, что получится из ее внучки – дочери Августы – она даже не осмеливалась думать. Должно быть, это очень странная семья, если отец уделяет больше внимания любовнице, чем матери своей дочери; и как гордая Августа реагирует на это? А Каролина-Матильда? То, что произошло с ней, хуже всего. Нервы просто не выдерживают, когда она начинает думать о всех злоключениях в своей семье.
Теперь еще эта новость о Генри Фредерике. Боже, какой же он глупец! Женщины доведут его до погибели; надо же, попался в лапки этой сирены с длинными ресницами. Как это на него похоже – клюнуть на длинные ресницы! У него нет ни капли здравого смысла и чувства собственного достоинства.
Когда король приехал к матери, она села спиной к свету, чтобы он не заметил ее болезненную бледность.
Георг был слишком возмущен этим новым поворотом в семейных делах, чтобы заметить что-нибудь.
– Не сомневаюсь, мама, что ты хотела поговорить со мной о Генри Фредерике, а?
– Все это весьма огорчительно.
– Я не буду принимать их.
– Этим ты ничего не поправишь, и, вероятно, это не слишком мудрое решение…
Губы Георга упрямо сомкнулись, его лицо приняло, ставшее уже знакомым непроницаемое выражение.
– Я не буду принимать их, – решительно повторил он, и она поняла, что сейчас его не переубедить.
– Ссоры в семье никогда не приводили к добру, – мягко заговорила она. – При последних двух правлениях раздоры стали бедственными для королевской семьи и выставили ее на посмешище. По возможности, надо избегать этого.
– Все правильно, – согласился король, – но я не собираюсь принимать Генри с его женой.
Конечно, он изменит свое решение, ведь он не мстителен. Она знала, как все будет. Чету некоторое время не будут принимать, а затем все им простится. Но сейчас, в его нынешнем настроении, было бесполезно что-либо доказывать Георгу.
Вдовствующая принцесса переменила тему разговора.
– Георг, мне кажется, что следует принять какие-то меры предосторожности против такого рода случаев.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты мог бы внести на рассмотрение парламента закон о том, чтобы членам королевской семьи не разрешалось жениться или выходить замуж без согласия монарха.
– Ха! Они все равно будут делать это. Им плевать на мое согласие. Неужели ты можешь представить себе, чтобы Генри Фредерик пришел ко мне за разрешением? А? Что? Нет! Он вначале женится, а потом сообщит мне. Вот как мои братья уважают своего короля!
– Я говорю о том, Георг, что можно было бы провести через парламент какой-нибудь закон, по которому, в случае если кто-либо из королевской семьи женится или выйдет замуж без твоего согласия, то этот брак будет считаться недействительным.
– Парламент никогда не примет такой закон.
– Думаю, тебе стоит подумать над этим, Георг.
– Парламент не пропустит его, – упрямо повторил он.
Она вновь ощутила приступ боли, а когда такое случалось, у нее не возникало никаких желаний, кроме одного – чтобы боль отпустила.
Перемены, происшедшие с вдовствующей принцессой стали настолько очевидными, что она уже больше не могла ничего скрывать.
– Боюсь, что этот скандал с Гросвенорами и трагедия Каролины-Матильды огорчили тебя гораздо больше, чем что-либо прежде, а?
– Наверное, ты прав, – поспешно ответила вдовствующая принцесса, готовая признать что угодно, но только не то, что ее болезнь имеет физическую причину.
Принцессу навестил лорд Бьют; его встревожил ее болезненный вид и он умолял Августу показаться врачам.
– Дорогой мой, – ответила она, – какая от этого будет польза? Мне даже не на что пожаловаться. Я действительно чувствую себя хорошо. Всему виной эти семейные неприятности.
– Милая, – уговаривал ее Бьют, – ты должна показаться врачам. Может быть они смогут тебе как-нибудь помочь.
– Очень скоро со мной будет все в порядке. Повторяю, это – из-за семейных скандалов. Я слишком близко приняла их к сердцу, – убеждала принцесса Бьюта.
Оставшись одна, она посмотрела на себя в зеркало и попыталась разглядеть в нем эту ноющую, жгучую «штуку», которая сидела у нее в горле.
Она вспомнила мать своего мужа – свою упрямую свекровь, королеву Каролину, которая страдала от грыжи, но считала эту болезнь неделикатной и переносила ее молча. Вот так и Августа терпит мучения, заявляя всему свету, что с ней все в порядке и отказывается показаться врачам.
Как и королева Каролина, она ненавидела болезнь, и ни за что не признается в том, что больна.
Настал день, когда дольше скрывать болезнь уже было нельзя. Она лежала в своей кровати, не в состоянии протестовать. К ней привели врачей. Они быстро обнаружили у нее в горле эту «штуку» и сообщили свое мнение королю.
– Рак горла, Ваше Величество.
– Есть ли какая-нибудь надежда… а? Что?
– Нет, Ваше Величество. Уже ничего нельзя сделать. У Ее Высочества осталось всего несколько недель жизни.
Георг был убит горем. Его чувства к семье были слишком сильны, а к матери – особенно. Она всегда находилась с ним, руководила им, наставляла его. Даже сейчас он слышит ее строгий голос, врывающийся в его сновидения: «Георг, будь же настоящим королем!»
– Я всем обязан ей, – сказал он Шарлотте, и Шарлотта как хорошая жена заплакала вместе с ним.
Общее горе вновь сблизило Бьюта и короля. Конечно, Бьют ошибался, вел себя безнравственно, но он любил принцессу. Он был ей мужем, и все ее счастье заключалось в нем. В такие моменты нельзя допускать, чтобы вопрос о светских приличиях вторгался в сокровенные чувства людей.
– Я не могу поверить в то, что она покинет нас, – рыдал король. – Неужели моей матушки не будет, а все останется прежним без нее?
Принимая посетителей, принцесса все еще продолжала делать вид, что у нее нет ничего серьезного.
Фраза «когда я поправлюсь…» была постоянно у нее на устах. Но все знали, как знала и она сама, что ее ждет.
Она с грустью думала о тех двух мужчинах, которых оставит, и которые, как она верила, станут горевать о ней. Бьют, конечно, будет очень страдать, но мисс Вэнситтарт утешит его, кроме того, у него есть семья, а леди Бьют – хорошая, разумная жена. Он не останется одинок.
Георг? Георг теперь стал вполне взрослым мужчиной и уже больше не советуется со своей матерью. У Георга есть свои советники, но как часто они своими советами заставляют его совершать глупости! Ей не следует слишком печалиться, оставляя Георга, ему уже давно не нужна ее поддержка.
Шарлотта? Она чувствует себя виноватой перед ней. Шарлотта могла бы быть хорошей помощницей своему мужу. Она неглупая женщина. Но теперь она уже никогда не станет ему помощницей. Когда Шарлотта только приехала в Англию, принцесса и ее дорогой лорд Бьют сами определили ее положение при короле. Все это, плюс ее постоянные беременности, не дало ей возможности хоть в малейшей степени влиять на короля. И теперь он одинок – среди своих министров. Георг, который все больше и больше стал разбираться в государственных делах, который воображает себя королем, умеющим править страной, который становится все упрямее и думает, что он знает все лучше всех.
Неприятности, одни неприятности, думала принцесса Августа. Дети повзрослели и впутались в жуткие скандалы. О ее сыновьях ходили сплетни, а она не знала, были ли эти истории правдой… и теперь уже никогда не узнает. Но она действительно предвидела неприятности в своей семье, над которой просто тяготеет какой-то рок. Беда вплотную подступает к трону. Она назревает в Америке. Достаточно ли силен Георг, чтобы выдержать все это? Достаточно ли решителен Норт, чтобы направлять его? У нее не было ответа на все эти вопросы. Она знала только, что ее уже не будет и она ничего не увидит.
Фрейлины одевали ее, готовя к визиту короля и королевы. Наверное, подумала она, в последний раз. Еще одно предчувствие, что конец близок. Боль в горле становилась почти непереносимой.
– Господи, только бы не выдать себя перед ними, – молилась она.
Вошла фрейлина и сообщила, что король и королева уже прибыли. Она удивилась. Так непохоже на Георга приходить слишком рано или опаздывать. Он был почти также пунктуален как и его дедушка.
Появился Георг, подошел к ней, взял ее руку и нежно поцеловал.
– Ты сегодня рано, Георг, мой любимый сын.
– Я перепутал время, – солгал Георг, а сам подумал:
«Она умирает, но не хочет признавать этого. О, моя храбрая мама, которая жила ради меня».
Вдовствующая принцесса обняла Шарлотту теплее обычного.
Бедняжка Шарлотта, которую умышленно изолировали от общества. Это была ошибка, подумала принцесса. Но я ведь думала, что я бессмертна, что буду существовать вечно, что ему вместо меня никто не понадобится.
Она сидела выпрямившись как стрела на своем кресле, пытаясь сконцентрироваться на том, что они говорили.
Георг сел рядом с ней, сердце у него ныло, потому что он знал, что теряет ее и что вполне возможно они сидят вот так, рядом друг с другом, в последний раз.
Он готов был разрыдаться, но понимал, что это расстроит ее; ему хотелось сказать ей, как он любит ее, что она – его любимая мамочка, что он никогда не забудет ее заботу.
Но Георг не осмеливался сказать всего этого, зная, что она не захочет этого слышать. Как же трудно было сидеть здесь рядом с ней, делая вид, что все по-прежнему.
Когда сын и невестка ушли, вдовствующая принцесса рухнула на свою постель. Я уже больше не смогу их обманывать, подумала она.
Она была права. Уже больше нельзя было сторониться врачей, она слишком больна, чтобы притворяться здоровой.
Принцесса почувствовала, что король стоит у ее кровати, увидела его полные горя и слез глаза, его дрожавшие от душевных переживаний губы.
– Прощай, мой добрый сын Георг, – прошептала вдовствующая принцесса.
– О, моя самая любимая и лучшая на свете мамочка… – произнес Георг. В отчаянии он повернулся к врачам. – Неужели ничего… ничего нельзя сделать, а? Ничего… ничего? А? Что?
Врачи покачали головами. Осталось только небытие.
