Текст книги "Дорога на райский остров"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Однажды мы с Яном и Бабулей поехали к Биллингтонам. На станции нас встречали Реймонд и Грейс.

– У нас гости, – сообщил Реймонд. – Старые друзья семьи. Мисс Фелисити Дерринг и ее тетушка мисс Картрайт. Они вам понравятся.

Он спросил у Яна, как дела, и тот стал с энтузиазмом рассказывать.

– У Яна все дни заполнены, – заметила я. – Во второй половине дня мастерская, а по утрам – занятия с мистером Глисоном, священником.

Ян скорчил гримасу.

– Неизбежное зло, – напомнила я.

– А мне бы хотелось целыми днями быть в мастерской, – отозвался он.

– Вот это энтузиазм! – воскликнула я.

– Стало быть, все хорошо. Я рад.

Помогая мне выйти из экипажа, Реймонд шепнул:

– Наш план сработал.

– Тебе бы надо быть генералом.

– С войнами труднее, чем с семейными примирениями.

Мы вошли в дом, где были встречены всем семейством и представлены мисс Фелисити Дерринг и ее тетушке.

Фелисити была хорошенькой, примерно моего возраста, как мне показалось. У нее были мягкие русые волосы и большие карие глаза. Она была тонка в кости и не очень высокого роста, хрупкая и исключительно женственная. Рядом с ней я чувствовала себя крупной и весьма неуклюжей. Тетушка тоже была маленькой и довольно суетливой.

– Фелисити и мисс Картрайт – очень старые друзья нашей семьи, – сообщила миссис Биллингтон. – Я слышала о ваших приключениях на континенте. А это Ян. Как приятно познакомиться с вами, Ян. Я рада, что вы приехали навестить нас.

В доме царила та же атмосфера уюта и довольства.

За обедом я узнала кое-что о гостях.

– Не собираетесь ли вы к жениху? – спросила у Фелисити миссис Биллингтон.

– О да, – отозвалась Фелисити. – Я собираюсь отправиться к нему в сентябре. Если отплыть в начале месяца, плохой погоды можно избежать. Добираться туда очень долго, и когда я приеду, у них будет лето.

– Потрясающе интересно, – заметила Грейс.

– Мне бы так хотелось поехать в Австралию, – добавил Бэзил. – Повезло же вам, Фелисити.

– Да, – ответила девушка, опуская глаза.

– Жених Фелисити живет в Австралии, и она собирается поехать к нему. – пояснил мне Реймонд.

– Надо же, как интересно! – воскликнула я.

– Мне немножко страшно, – призналась Фелисити. – Мысль о том, что надо пересечь весь океан, а потом отправиться в незнакомую страну…

– Я ведь поеду с тобой, племянница, – напомнила мисс Картрайт таким тоном, словно ее присутствие гарантировало, что все будет хорошо.

– Девушкам надо обязательно иметь сопровождающего, – заметила Грейс. – И почему мужчины могут путешествовать сами по себе, а женщины – нет?

– Видишь ли, дорогая, – отозвалась ее мать, – мужчины могут лучше защитить себя, чем женщины.

– Некоторые мужчины очень слабы, – возразила Грейс, – а некоторые женщины очень сильны. – И она бросила взгляд на мисс Картрайт и меня.

Я сказала:

– К женщинам в нашем обществе относятся как к существам второго сорта.

– О нет, – воскликнул Реймонд. – Если мы и чересчур опекаем вас, то лишь потому, что слишком дорожим вами и стараемся не допустить, чтобы с вами случилось какое-нибудь несчастье.

– Все же я думаю, мы лишены многих возможностей.

Всех заинтересовала эта тема, и скоро разговор превратился в дискуссию о правах женщин в современном обществе, что было типичным для обеда у Биллингтонов.

Бабуля М с жаром включилась в нее, я тоже. Фелисити говорила мало. Я пришла к заключению, что она довольно робкое маленькое создание.

Позже я попросила Реймонда рассказать мне о ней.

– Это было стремительное ухаживание, – поведал мне Реймонд. – Уильям Грэнвилл приехал сюда на несколько месяцев, как я полагаю, в поисках жены и нашел Фелисити Она ведь не из тех, кто с легкостью может отправиться жить на задворки. Было бы другое дело, если бы Уильям Грэнвилл жил в Сиднее, Мельбурне или каком-то городе. И я как-то не могу себе представить Фелисити на огромной плантации, борющейся с засухами, лесными пожарами и прочими бедствиями, о которых мы столько наслышаны.

– Да уж. Едва ли она для этого создана. Так она уезжает в сентябре?

– Так она утверждает. Мисс Картрайт поедет с ней. Фелисити – сирота и, лишившись отца несколько лет назад, живет с теткой. В мисс Картрайт есть что-то от дракона, как ты уже заметила. Хорошо, что у Фелисити есть с кем поехать.

– Насколько я понимаю, мисс Картрайт одобряет этот брак.

– Уильям Грэнвилл – очень властный человек. Он уже немолод. Я бы сказал, он лет на пятнадцать старше Фелисити. Он просто сбил девочку с ног. И, полагаю, ей все это показалось страшно романтичным. Надеюсь, ей там понравится… Я вижу, Ян хорошо ладит с твоей бабушкой.

– Она им очень гордится. Бенджамин тоже постоянно хвалит его, можешь себе представить, как ей это приятно. Я слышала, как она кому-то на днях рассказывала про «своего внука», и слышал бы ты, какая гордость звучала в ее голосе. Замечательная была мысль – привезти его сюда.

– После твоего отъезда она чувствовала бы себя так одиноко. Когда же ты отправляешься, Эннэлис? Мои хотят знать. Считают это неизбежным и не могут понять, почему мы откладываем.

– Они знают… про Филипа?

– Конечно.

– Но не понимают? Реймонд покачал головой:

– Они считают, что я должен быть с тобой, чтобы утешить, если…

– Ты говоришь «если». Но теперь это уже похоже на реальность. Где он? Почему до нас не доходят вести?

– Не знаю.

– Это терзает меня.

– Выходи за меня замуж, и я отвезу тебя туда. Я все брошу, и мы уедем вместе.

На мгновение меня охватило искушение. Это было то, чего я хотела. Мысль о том, чтобы поехать туда, куда отправился Филип, ослепляла меня.

Не знаю, почему я колебалась. Все было так, словно я слышала голос Энн Элис:

– Нет. Это не выход. Когда придет пора тебе выйти замуж за Реймонда, ты будешь знать об этом.

– Почему нет, Эннэлис? – Реймонд обнял меня и прижал к себе. В его объятиях было так покойно. Я спрятала лицо в складках его сюртука.

– Давай сообщим всем сегодня вечером, – сказал Реймонд.

Я отстранилась:

– Нет, Реймонд. Не думаю, что выход в этом. Ты не можешь бросить дела… просто так взять и бросить. Может быть, мне придется пробыть там долго. Подумай о путешествии туда…

– Это мог бы быть медовый месяц.

– Медовый месяц, который может раскрыть трагедию. Я просто знаю, что это не выход.

– Подумай об этом.

– Да, – ответила я. – Я подумаю.

Не знаю, откуда у меня взялось ощущение, что Фелисити влюблена в Реймонда. Может быть, из-за того, как она смотрела на него? Как менялся ее голос, когда она разговаривала с ним?

Реймонд, разумеется, был выдающимся человеком. Любая могла бы им гордиться. Я поняла, как глупо себя веду, не решаясь выйти за Него замуж. Я не всегда знала, почему отказываюсь. Это было как-то связано с дневником. Как и Энн Элис, я все время хранила его в глубине ящика с перчатками и шарфами. Это был какой-то порыв, наитие, словно Энн Элис руководила мною.

И теперь то же наитие мешало мне сказать Реймонду «да».

Я много думала о Фелисити. Я искала ее общества. Ее нелегко было разговорить. Казалось, она решительно замкнулась в себе, и это наводило на мысль, что ей есть что скрывать.

Я узнала, что семья девушки много лет состояла и дружеских отношениях с Биллигтонами. Мать Фелисити умерла от лихорадки, когда девочке было три года, и мисс Картрайт, сестра ее матери, переехала к ним в дом вести хозяйство. Она заботилась о Фелисити с детских лет и после смерти отца девушки полностью взяла на себя опеку над ней.

Я начинала верить, что Фелисити очень пугала перспектива отправиться в путешествие за море. В этом она призналась.

– Но ведь это так интересно, – воскликнула я. – Так романтично. Стремительное ухаживание… помолвка, а потом – путешествие к мужу.

– Он пока еще не мой муж, – заметила Фелисити, и тон ее голоса раскрыл мне ее переживания.

Я спросила, долго ли она была знакома с мистером Грэнвиллом, и Фелисити сказала, что до помолвки всего месяц.

– Не слишком долго, – произнесла я.

– Все произошло так быстро, и в тот момент казалось, что так и надо.

– По-моему, это будет просто восхитительно.

Фелисити вздохнула:

– Я не уверена в этом.

– Но ведь с вами будет мисс Картрайт. Стало быть, рядом будет близкий человек.

– А вы… выйдете замуж за Реймонда.

– О, ничего еще не решено.

– Но ведь он этого хочет; и вы наверняка…

– Не думаю, что такие вещи надо делать в спешке. Девушка немного покраснела, и я поняла всю бестактность своего замечания.

– Разве что, – быстро поправилась я, – человек абсолютно уверен.

– О да, – согласилась Фелисити, – разве что совершенно уверен.

Мне о многом хотелось спросить мисс Фелисити Дерринг, однако ее чувства были под замком, и она держала их в тайне, боясь, что мы узнаем о них.

Реймонд сообщил мне:

– У меня появилась идея. Почему бы тебе не поехать с Фелисити и мисс Картрайт?

– Что? – вскричала я.

– Это выход из положения. Никто не согласится отпустить тебя одну. А так ты можешь добраться до Австралии. Возможно, узнаешь что-нибудь там. Мисс Картрайт будет присматривать за вами. Она останется на какое-то время, а потом вы с ней можете вернуться.

– О, Реймонд! – воскликнула я. – Твои идеи просто замечательны!

– Я знаю, ты ни за что не успокоишься, пока не узнаешь, что случилось с твоим братом. Может быть, на месте тебе удастся что-то выяснить. Он ведь уехал в Австралию. Полагаю, в Сиднее о нем может быть что-то известно. Ты могла бы попробовать связаться с молодым человеком, с которым отправился Филип – Дэвид Гутеридж, так, кажется, его зовут? Если он поехал туда в экспедицию, он по-прежнему может находиться там. Ты сможешь составить компанию Фелисити. По-моему, она все больше тревожится, и хорошо, если с ней будет подруга. Тогда она не будет ощущать себя такой покинутой в чужой стране.

– Это потрясающая мысль. Интересно, как к ней отнесется Фелисити. Она ведь едва меня знает.

– Она будет рада иметь рядом друга. И мисс Картрайт тоже. Она будет очень довольна, что вернется домой не одна.

– Ты необыкновенно изобретателен, Реймонд.

– А я мог бы вырваться туда на время, чтобы принять участие в расследовании.

– Правда?

– Единственный способ отправиться нам туда вместе – это если ты выйдешь за меня замуж. Мы же не можем пренебречь условностями настолько, чтобы уехать вдвоем, не будучи женатыми.

– Не знаю, что бы я без тебя делала, Реймонд. Как подумаю, до чего все изменилось с тех пор, как ты появился, так просто поражаюсь.

– Это судьба, – отозвался Реймонд, целуя меня в лоб.

– А как же Бабуля? Что скажет она об этом предложении?

– Убедить ее, наверное, будет нелегко.

Я засмеялась:

– Уж в чем-чем, а в этом мы можем быть уверены.

– Ты должна потихоньку подводить ее к этому. Она хорошо тебя знает и горячо любит. И хочет видеть тебя счастливой, а ведь она знает, каким грузом лежит на твоих плечах исчезновение Филипа. Твоя бабушка отдает тебе должное – ты способна позаботиться о себе. Пара намеков там и сям, пусть она привыкнет к этой мысли. Сделай так чтобы ей показалось естественным, что ты отправляешься в Австралию с Фелисити. А когда мисс Картрайт убедится в том, что ее племянница хорошо устроена, вы вместе вернетесь домой. Мне это кажется вполне приемлемым.

– И кажется все более и более разумным, – ответила я – Когда ты впервые предложил, мне эта мысль показалась абсолютно из ряда вон выходящей.

– Мы потихоньку будем работать над этим.

– Ох, Реймонд, как я тебя люблю!

– Тогда давай изменим планы. Поедем вместе. Я покачала головой.

– Когда я найду ответ, куда исчез Филип, я вернусь и выйду за тебя замуж.

– Ты обещала, – предупредил Реймонд.

В ОТКРЫТОМ МОРЕ

В ясный сентябрьский день вместе с Фелисити Дерринг и мисс Картрайт я взошла на борт «Южного креста», отправлявшегося через мыс Доброй Надежды в Австралию. В прошедшие недели я была так занята, что у меня не было времени обдумать все происходящее. Когда я вспоминала об этом, все казалось невероятным: и приезд, Яна, и вот теперь – мой отъезд. Еще год назад я бы не поверила, что такое вообще может случиться.

Мои чувства были в смятении. Я делала то, чего так хотела, что должна была сделать ради обретения душевного покоя, но, с другой стороны, я готова была броситься в авантюру, которая могла принести лишь разочарование.

Убедить Бабулю М оказалось делом нелегким.

– Погоня за воздушными замками, – таков был се вердикт. – И что ты собираешься делать, когда доберешься туда?

Я отвечала:

– Сначала придется подождать и посмотреть, что я обнаружу. Но я сердцем чувствую, что узнаю правду.

– Удивляюсь Реймонду. Он поощрял тебя к этому. А я-то думала, он сделает все, чтобы удержать тебя.

– Реймонд меня понимает. Он знает, что я не успокоюсь, пока не выясню всего. Филип – часть меня. Вы должны понять это, Бабуля. Мы всегда были вместе. Я не позволю ему просто так уйти из моей жизни и не знать, где он и что с ним.

– Неужели ты думаешь, что я не чувствую того же самого? Или только у тебя одной есть чувства?

– Знаю, Бабуля, – отозвалась я. – Но я только выясню и вернусь, а по возращении выйду замуж за Реймонда. Он все понимает. Поэтому-то и помогает мне уехать.

– Замаешь, я ведь не хочу потерять вас обоих.

– Вы и не потеряете, Бабуля. Я вернусь. И, может быть, привезу с собой Филипа.

– И, где же он, по-твоему? Прячется от нас?

– Не знаю, Бабуля. Но собираюсь узнать. Постарайтесь понять. Ведь теперь с вами Ян…

– Гм. Полагаю, теперь настанет его черед загореться желанием уехать в Австралию. А как я буду знать о том, что с тобой происходит?

– Бабуля, это же всего-навсего путешествие. Многие люди так ездят. Я буду с Фелисити и мисс Картрайт, и мне придется вернуться, когда мисс Картрайт поедет домой.

Не могу сказать, что Бабуля одобрительно приняла этот план, однако она смирилась.

Я еще несколько раз виделась с Фелисити и мисс Картрайт после того, как познакомилась с ними, и у меня появилось такое ощущение, словно я хорошо знаю мисс Картрайт. Она была из тех прямолинейных женщин, считающих, что они всегда правы, о ком так часто говорят, что они со временем становятся бесчувственными. Я даже часто угадывала, что она скажет прежде, чем она произносила это вслух.

С Фелисити дело обстояло по-другому. С виду она казалась кроткой и весьма вялой. Однако я не была уверена, что на деле так оно и было. Я чувствовала, что у нее есть свои тайны. Интересно какие.

Я размышляла и о том, что стану делать, попав в Сидней. Я полагала, что мне придется сопровождать их в место, именуемое ими «плантацией» и находившееся, как я узнала, в Новом Южном Уэльсе за много миль от Сиднея. Потом, как я считала, мне придется пожить там некоторое время, пока мисс Картрайт не соберется уезжать. Но что я там смогу узнать? Вряд ли будущий супруг Фелисити знал Филипа. Это было бы уж очень большим совпадением.

И все же я собралась в путь с непоколебимой уверенностью, что появится нечто, готовое вести меня. Я по-прежнему думала об Энн Элис, и у меня было странное чувство, что она наблюдает за мной и помогает мне и хочет, чтобы я поехала.

Бабуля приехала в Тилбери проводить нас в сопровождении Реймонда и Яна. Меня очень тронуло, как Ян обнял ее, словно стараясь утешить. Рот Бабули был крепко сжат от чувств. Однако в душе я знала, что она поняла и что будь она в моем возрасте и представься ей такая возможность, она была поступила точно так же.

Я не думала, что она хоть на мгновение поверит в то, что я способна раскрыть эту тайну, однако понимала, что я должна что-то предпринять. Я не могла сидеть сложа руки. Я должна была сделать попытку, и если она окажется неудачной, я вернусь домой и даже если не смогу выбросить это полностью из головы, то, по крайней мере, буду знать, что больше ничего не могу сделать, и на этом успокоюсь.

Я была рада, когда последние слова прощания были сказаны. Такие минуты всегда очень печальны. Человек всегда переживает эмоциональную обстановку вокруг него: родители, сыновья, дочери, возлюбленные – и все расстаются. Ощущает предчувствия тех, кто покидает родину и плывет в неизвестность, даже если делает это по собственной воле.

Реймонд крепко сжал мои руки и произнес.

– Когда ты вернешься…

– Да, – повторила я. – Когда я вернусь.

– Это будет недолго.

– Наверное, нет.

– Я буду встречать тебя здесь.

– Да… пожалуйста. И спасибо тебе, Реймонд. Спасибо за все, что ты для меня сделал.

Я на мгновение прижалась к нему. Потом еще раз поцеловала Бабулю и Яна и, не оглядываясь, поднялась на борт.

Ну и шум! Ну и суета вокруг! Люди бегали по палубе, раздавались команды, ревели сирены.

Фелисити и мисс Картрайт оказались в одной каюте. Моя каюта располагалась рядом с ними, и я делила ее с девушкой-австралийкой, путешествовавшей в сопровождении родителей.

Я оглядела узкое пространство, которому предстояло быть моим домом в течение последующих недель, и подумала, как же я тут справлюсь. В каюте были две койки, туалетный столик с несколькими ящиками и шкаф. Я пробыла в ней совсем недолго, как вдруг появилась моя спутница.

Она была девушкой примерно моего возраста, загорелой, с густыми вьющимися светлыми волосами и живой манерой общения.

– Привет! Стало быть, мы обе в одной конюшне, да? Тесновато тут малость, ну да ладно, как-нибудь справимся. Ты не против, если я займу верхнюю койку? Не люблю когда через меня перелезают.

Я сказала, что нисколько не возражаю.

– Надеюсь, барахла у тебя немного, – продолжала девушка. – Места-то маловато, а? Меня зовут Мейзи Уинчел. Па и ма – через несколько кают от нашей. А ты зачем едешь? Погоди, дай угадаю. Замуж собралась, да? Какой-нибудь австралиец прискакал сюда за женой, вот и подцепил тебя.

– Вовсе нет, – возразила я. – Впрочем, я путешествую с подругой, едущей в Австралию именно с этой целью Меня зовут Эннэлис Мэллори.

– Ох, надо же! Слушай, мне нравится. Эннэлис, а? А меня зови Мейзи. Меня все так зовут. И тебе придется научиться вести себя там свободно и легко.

– Я к этому готова, Мейзи, – ответила я.

Мейзи кивнула в знак одобрения, и мы стали делить шкаф и ящики.

После этого я ушла в соседнюю каюту посмотреть, как устраиваются Фелисити и мисс Картрайт.

Мисс Картрайт жаловалась на то, что мало места, а Фелисити сказала – хорошо, что ее сундуки, забитые вещами, которые она везла с собой, находятся в трюме.

Мы вместе отправились в столовую.

Там было мало народу. Капитана, естественно, не было, ибо, по моему предположению, он находился на мостике, выводя судно из гавани. Мы были слишком возбуждены, чтобы есть, хотя суп был вкусным и аппетитным.

Я заметила сидевшего неподалеку от нас мужчину, внимательно изучавшего нас. Вид его поразил меня из-за его роста. Он был заметно выше шести футов и так же широк в плечах. В нем была некая дерзость, возмутившая меня, потому что его явно заинтересовала наша компания. У мужчины были очень светлые волосы, видимо выгоревшие на солнце, глубокие синие глаза, поразительно смотревшиеся на загорелом лице. Когда я встретилась с ним взглядом – а этого я избежать не могла поскольку стоило мне поднять глаза, он все время смотрел на меня, мужчина улыбнулся.

Я опустила глаза и отвела взгляд.

Мисс Картрайт заявила, что суп недостаточно горячий, и выразила надежду, что пища будет съедобной. Она слышала, что на кораблях скудный рацион.

Фелисити говорила мало. Она казалась бледной. Несомненно, ее приготовления были особенно напряженными, и она предпринимала великий шаг, покидая родину ради мужчины, с которым была знакома всего месяц, прежде чем решила выйти за него замуж.

Когда мы выходили из столовой, мужчина по-прежнему сидел за столиком. Нам надо было пройти совсем близко от него.

Он поздоровался:

– Добрый вечер.

Ничего не оставалось, как ответить:

– Добрый вечер.

– По-моему, нас ждет бурная ночь, – заметил он. Я кивнула и поспешно пошла дальше. Мисс Картрайт возмутилась:

– Какая наглость! Просто так взять и заговорить с нами! Да еще заявить, что нас ждет бурная ночь. Похоже, он очень доволен этим.

– Возможно, он просто хотел быть приветливым, – ответила я.

– Осмелюсь предположить, что капитан представит нас офицерам и тем, кого нам положено знать.

– Сомневаюсь, что он станет разводить такие церемонии, – сказала я. – Поживем-увидим.

Я попрощалась на ночь, сказав, что пойду в свою каюту распаковывать вещи.

Так я и сделала. Пока я занималась вещами, вошла Мейзи.

Она подтвердила мнение незнакомца о том, что ночь будет бурной.

– Погоди, вот выйдем в залив. – И девушка широко улыбнулась.

– Как я понимаю, ты бывалая путешественница.

– Па ездит сюда каждые два года. Я же говорила, что мы занимаемся шерстью. У нас имение к северу от Мельбурна. Ма ездит с па, и я не даю им бросать меня дома. Люблю одним глазком взглянуть на Старый Свет.

– Тебе тут нравится?

– А как же! Хотя домой возвращаться тоже хорошо – чувствуешь себя легко и свободно.

– Ты находишь нас слишком церемонными?

Мейзи засмеялась:

– А ты как думаешь? – И принялась рассказывать мне об имении неподалеку от Мельбурна. Я сказала:

– Я должна познакомить тебя с мисс Дерринг. Я путешествую с ней и ее тетушкой, и Фелисити собирается выйти замуж за человека, у которого имение неподалеку от Сиднея, – А, в Новом Южном Уэльсе. А мы из Виктории.

– Конечно, нет места лучше дома, – вздохнула я и подумала, что буду хорошо ладить с ней.

Все оказались правы насчет бурной ночи. Я проснулась, о того, что меня чуть не сбросило с койки.

– Это еще ничего, – раздался сверху почти радостный голос Мейзи. – Жаль, что шторм не может подождать. Хотя бы до тех пор, пока новички не освоятся с морем.

– О, но ведь со временем люди осваиваются, правда?

– Некоторые – да, другие – нет. Человек – либо хороший моряк, либо нет. Надеюсь, ты станешь хорошим моряком. Постарайся забыть об этом. Вот и весь секрет. И свежий воздух… тоже помогает. Я устала. Спокойной ночи. Укачивать нас сегодня не понадобится.

Я некоторое время лежала без сна, прислушиваясь к скрипу дерева и свисту ветра, волн, бьющихся о борта корабля. Мейзи оказалась права. В конце концов, качка усыпила меня.

На следующее утро, проснувшись, я обнаружила, что ветер не утих. В каюте было трудно встать, однако я умудрилась доковылять до ванной и одеться. Чувствовала я себя совершенно нормально, но все мои действия потребовали некоторого времени из-за качки.

Мейзи сказала с верхней койки:

– Я встану, когда ты уйдешь. Так и договоримся на будущее. Для обеих сразу здесь одеваться нет места. Хочешь позавтракать?

– Может быть, кофе и бутерброд.

– Вот и хорошо. На твоем месте я бы подышала немного свежим воздухом. Если ты можешь есть, это самое лучшее. Еда и свежий воздух.

Я отправилась в соседнюю каюту посмотреть, как там Фелисити и мисс Картрайт.

Им обеим было худо, и единственное, чего они хотели, – чтобы их оставили в покое. И я отправилась в столовую. Там почти никого не было. Выпив кофе и съев бутерброд, я, по совету Мейзи, отправилась на палубу.

Через палубу перекатывались волны, и я едва могла стоять. Я отыскала сухое местечко под спасательными шлюпками и, завернувшись в плед, найденный мной в шкафчике, уселась и стала смотреть на бушующее море.

Я думала о том, что будет, когда я приеду в Сидней. Погоня за воздушными замками. Я так и слышала голос Бабули. Неужели так оно и будет?

Кто-то нетвердым шагом ступал по палубе. Я увидела, что это тот самый высокий мужчина, который поздоровался со мной в столовой, и ощутила легкое раздражение. Однако я была слегка заинтригована. Мужчина уселся рядом.

– О, приветствую вас, – произнес он. – Смелая юная леди, бросающая вызов стихиям.

– Мне сказали, что так будет лучше всего.

– Если у вас для этого достаточно мужества. Девяносто процентов наших спутников стонут сейчас на своих койках. Вам это известно?

– Нет, и я не уверена, что ваше процентное соотношение точно.

– Сколько человек вы видели за завтраком? И сколько здесь? К счастью, всего двое, и это значительно лучше, чем толпа.

– Вы так считаете?

– Именно. Однако мне явно недостает вежливости. Следовало сначала испросить разрешения сесть рядом с вами.

– Не поздновато ли сейчас?

– Да, как говорится, дело уже сделано. Да и где здесь еще сидеть? Единственное сухое местечко – тут, под спасательными шлюпками. Стало быть, разрешение даровано?

– А что бы вы стали делать, если бы оно не было даровано?

– Все равно бы остался сидеть.

– Ну, тогда и ваша просьба – простая формальность, правда?

– Вижу, вы очень логичная юная леди. Позвольте представиться. Милтон Хемминг. Благородное имя, подумаете вы. «Милтон, должен жить ты в этот час…» Я расскажу вам, откуда оно взялось. Моя мать была очень красивой дамой – как вы можете судить по унаследованным мною чарам – и до своего появления на свет я доставил ей много неприятностей. Матушка была не в состоянии предаваться светской жизни, составлявшей смысл ее существования. Потерянный рай, понимаете. Как только меня – самого восхитительного херувима, какого только можно вообразить – положили в ее объятия, матушка воскликнула: «Обретенный рай!» После этого оставалось лишь назвать меня Милтоном.

Я расхохоталась. Я забыла о беспокойстве, которое вызывала у меня скверная погода. Позабыла о своей кажущейся безнадежной миссии. Я просто веселилась. Он был так уверен в себе и так упорствовал в своем стремлении завязать знакомство.

– А теперь, – заявил Милтон, – ваша очередь.

– Эннэлис Мэллори, – представилась я. – Энн и Элис – имена, часто использовавшиеся в нашей семье на протяжении многих поколений. Ну, а моя Бабуля, которой было поручено назвать меня, решила произвести некоторые изменения, соединила два имени и получила Эннэлис.

– Эннэлис, – повторил он. – Мне нравится это имя. Оно необычное. И вам идет.

– Спасибо за комплимент… если, конечно, это комплимент. Необычное, как правило, означает неприятное.

– В данном случае это слово имеет совершенно противоположное значение.

– Тогда благодарю вас еще раз. Сколько времени еще продлится эта погода? Вы часто путешествуете?

– В том, что касается погоды, никогда нельзя быть уверенным. Путешествие может быть и бурным, и гладким. Все в воле богов. А ответ на ваш второй вопрос – да. Я действительно часто путешествую. Я приезжаю домой примерно раз в году.

– В Англию?

– Да. У меня сахарная плантация. Время от времени я приезжаю в Лондон по делам, связанным с рынком. А вы зачем едете в Австралию?

– Я еду с подругой и ее тетушкой. Она отправляется туда, чтобы выйти замуж.

– Не помню, пересекал ли я океан хоть раз, чтобы на корабле при этом не было хотя бы одной юной леди, едущей в Австралию, чтобы выйти замуж. Вдали от дома мужчин одолевает одиночество. И тогда они отправляются домой, чтобы найти невесту и привезти с собой делить с ними одиночество. Сперва я подумал, что вы-то уж наверняка едете к какому-то одинокому мужчине.

– Что ж, вы ошибаетесь.

– Я рад этому.

Милтон рассмеялся.

– Вот как?

– О да, я рад. Я бы не перенес мысли о том, что такая юная леди, как вы, управляется со всеми делами на плантациях. Прекрасную английскую кожу терзало бы безжалостное солнце. Вы не представляете, насколько вам посчастливилось жить на нашей дождливой родине, где солнце не высушивает урожая и не убивает скот, где ураганы не сводят на нет работу, проделанную за год, где нет стай саранчи…

– Это звучит так, словно вы говорите о стаях саранчи в Древнем Египте.

– Они и есть точно такие.

– Тогда зачем же люди живут там?

– Нелегко собрать пожитки и отправиться пешком в Землю обетованную, – Поэтому и вы там живете?

– Я не живу в австралийской глубинке. Я живу на Карибе. Это остров, расположенный более чем в ста милях от побережья Австралии. Там жил мой отец, и от него я унаследовал сахарную плантацию. На Карибе выращивают сахарный тростник. Но в один прекрасный день я собираюсь продать плантацию, вернуться домой и приобрести усадьбу с большим поместьем, фермами и всем прочим. Я собираюсь стать английским сквайром.

– Сквайры обычно живут на своей земле поколениями.

– Это я как-нибудь обойду, – отозвался Милтон. – Скажите, что вы собираетесь делать по приезде в Австралию?

– Я буду присутствовать на свадьбе подруги. Побуду с ней немного, а потом, наверное, вернусь домой с ее тетушкой.

– Я часто приезжаю в Сидней. Мы можем стать друзьями?

– Откуда нам знать? Дружба – не то, что можно решить во время короткой встречи. Ее надо пестовать. Она должна расти.

– Так станем ее пестовать.

– Это поспешное решение, – заметила я. – Мы только вчера вошли на корабль. И впервые увидели друг друга в столовой.

– И я вел себя довольно дерзко. Когда мы начнем пестовать дружбу, вы узнаете, что это моя характерная черта. Вам она нравится?

– Многое будет зависеть от обстоятельств.

– Мы с вами поладим. Мы ведь люди одного сорта.

– Стало быть, вы находите меня дерзкой?

– Дерзость проглядывает за рафинированными манерами безупречной юной леди. Я просто вижу, как она выглядывает наружу. Например, что вы делаете, сидя здесь, на палубе, с человеком, который не был вам официально представлен?

– Я бы назвала это чрезвычайными обстоятельствами. Меня привела сюда погода, а поскольку это единственное место, где может сесть пассажир, было неизбежно, что вы тоже сюда усядетесь. Это ведь не мой корабль, так что я не могу приказать вам оставить меня в покое.

– Логично. Однако я по-прежнему считаю, что прав насчет вашей дерзости. Прав я или нет – покажет время.

– По-моему, ветер немного стихает.

– Возможно… но лишь чуть-чуть.

– Пойду посмотрю, как там мои спутницы.

– Они ведь в лежат в прострации, да?

– Боюсь, что да.

– Пройдет некоторое время, прежде чем они оправятся.

– Тем не менее, пойду, посмотрю.

Я встала и чуть не упала, споткнувшись. Милтон оказался рядом, подхватил меня, лицо его было совсем близко. Он был самым волнующим мужчиной, какого мне доводилось встречать.

– Осторожнее, – предостерег меня Милтон. – Одна сильная волна – и вас смоет за борт. Не следует подходить слишком близко к поручням. Позвольте я провожу вас вниз.

Он обнял меня одной рукой и крепко прижал к себе. Мы скорее катились, чем шли по палубе. У меня перехватывало дыхание, и я была рада, что меня поддерживает его сильная рука.

– Покинув Англию, я подумал: «О, потерянный рай!», – заявил Милтон Хемминг. – А теперь я думаю об обретенном рае. Не зря меня назвали Милтоном.

Я снова рассмеялась. Эта встреча хорошо на меня подействовала.

Я нетвердым шагом добралась до каюты. Вид у мисс Картрайт был весьма увядший, и Фелисити выглядела не лучше.

Она сказала:

– Это ужасно. И сколько нам еще придется это выносить? Я думала, что умру.

– По-моему, погода немного улучшается.

– Благодарение Богу.

– Где вы были? – спросила мисс Картрайт.

– На палубе. Моя соседка по каюте сказала, что так будет легче всего.

– У вас такой цветущий вид, – заметила Фелисити, – словно вы получали от этого удовольствие.