Текст книги "Дорога на райский остров"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Нам придется развлекать его, – заметила я. – Надо бы организовать несколько званых обедов.

– Справимся, – отозвалась Бабуля М. – Полагаю, ему захочется посмотреть окрестности. Я сказала ему, что ты много ездишь верхом. Может быть, ему захочется покататься с тобой.

Бабулю М я видела насквозь. Она явно рассматривала Реймонда как будущего зятя. Он был достаточно обеспечен, обаятелен и хорошо воспитан, более того, он занимался прекрасным делом – изготовлением карт. И по-моему, большое влияние на Бабулю оказывало и то, что он жил неподалеку.

Она представляла себе, как внучка навещает поместье вместе со своими детьми. Я видела, в каком направлении работает ее мысль.

Дорогая Бабуля, она переживала отсутствие Филипа сильнее, чем хотела показать. Она всегда с оптимизмом говорила о его возвращении, но мне хотелось бы знать ее тайные помыслы.

Я полностью посвятила себя подготовке к приезду Реймонда, отчасти потому, что он мне действительно очень нравился и я хотела-снова его увидеть, однако главным образом, по-моему, из-за того, что хотела отвлечься от мыслей о Филипе, если это вообще было возможно, ибо каждый день, проходивший без вестей о нем, все увеличивал мою тревогу.

Реймонд приехал и казался еще более очаровательным, чем прежде. Он очень заинтересовался поместьем и был зачарован мастерской. Он проводил много времени в обществе Бенджамина, изучая оборудование и карты.

Я сопровождала его на верховые прогулки, и, по-моему, они нравились Реймонду так же, как и все остальное. Я показала ему окрестности, и мы останавливались в небольших тавернах, где можно было выпить сидра и съесть горячего хлеба прямо из печи с сыром, фруктами, а иногда – с горячим беконом и говядиной.

Реймонд много рассказывал мне о себе. Обычно это бывало, когда мы сидели в гостиной, и иногда, если погода была хорошая, на скамейке рядом с таверной.

Реймонд вырос в мире карт. Это было семейным делом. Они не так давно занимались этим делом, как Мэллори, конечно, но его дед открыл дело в начале столетия. Точнее, в 1820 году. Казалось, это было так давно, но по сравнению с Мэллори срок был ничтожным.

Я много рассказывала Реймонду о Филипе и за разговором вспомнила о брате многое из того, что уже позабыла.

– Я вижу, он для вас особый человек.

– Да. Он замечательный.

– По-моему, вам хотелось бы сопровождать его в путешествии.

Я кивнула.

– Ох, как бы мне этого хотелось. Но я, разумеется, не могла оставить бабушку.

– Было бы весьма необычным для юной леди отправиться в Южные моря. Однако вы и есть необычная юная леди.

– Я бы заставила его взять меня с собой, если бы не Бабуля М.

Реймонд тут же все понял.

– Надеюсь встретиться с вашим братом… когда-нибудь.

– Надеюсь, вы с ним встретитесь.

– И я хочу, чтобы вы познакомились с моей семьей.

– С радостью.

– У нас дом в деревне, в Бэкингемшире. Дом в Лондоне на самом деле не наш дом. Мы живем там, чтобы быть поближе к предприятию. А когда я могу, я отправляюсь в деревню. У меня, как и у вас, есть бабушка. Она замечательная старая дама. Мне бы хотелось, чтобы вы с ней познакомились. Она значительно старше миссис Мэллори, но очень живая и очень умная, хотя и обездвижена ревматизмом. Вы приедете познакомиться с ней?

– С удовольствием.

– До конца лета. Я обычно езжу туда в августе. И хочу попросить вашу бабушку навестить нас в это время. Как вы думаете, она согласится?

– Нисколько не сомневаюсь.

– Я скажу ей об этом сегодня вечером.

– Скажите. Я уверена, она с радостью примет приглашение.

Этот разговор состоялся, когда мы были в таверне. Сквозь маленькие окошки на лицо Реймонда падал слабый свет. Лицо было очень живым, нежным, оно почти светилось любовью. Я почувствовала, что меня тянет к нему. Должно быть, он чувствовал ко мне то же самое, ибо протянул руку через стол и взял мою.

– Я хочу, чтобы мы узнали друг друга получше, – произнес Реймонд.

– Да, – ответила я. – Я уверена, это будет очень хорошо.

Когда мы вышли из таверны, казалось, между нами установилось полное взаимопонимание. Но почему-то я ощущала легкую неуверенность. Мне очень нравился Реймонд. Его визит оказался на редкость удачным, и нам будет очень не хватать его, когда он уедет.

Может, просто у меня было слишком много романтических мечтаний. Я находила общество Реймонда очень приятным, однако это было не то опьяняющее чувство, какое, по моему представлению, испытывают, когда влюбляются.

За лето наша дружба с Реймондом Биллингтоном укрепилась, Он часто приезжал к нам на уикенд, мы ездили верхом по окрестностям, и Реймонд проводил какое-то время в мастерской с Бенджамином.

Его визиты помогли нам перестать непрестанно думать об отсутствии Филипа.

Мы становились ближе друг другу. Это было довольно приятно – сродни ощущению, что плывешь на лодке по течению в не слишком жаркий солнечный день под звуки мандолины. Уютно, но дух не захватывает.

Я слышала, как одна из служанок в разговоре с другой назвала Реймонда «суженым» мисс Эннэлис.

Мне было почти девятнадцать. Возраст, когда умерла Энн Элис. Я не могла не отождествлять себя с ней, хотя со времени приезда Реймонда она, казалось, чуть отдалилась. Я уже стала оправляться от потрясения, вызванного находкой дневника, и начинала уже с каким-то ностальгическим чувством думать о прежних днях, ибо, не найди я дневник, Филип был бы здесь. Он не отправился бы на поиски острова, которого, судя по картам, никогда не существовало.

Я жила надеждой на будущее, ожиданием визитов Реймонда и позволяла себе тайные взгляды в грядущее.

Брак с Реймондом. Я считала, что это мне вполне подходит… если захочу. А вот хотела ли я этого? Отчасти да. Большинство людей женились и выходили замуж, а если нет, то зачастую бывали разочарованы сожалением о том, чего лишились. Что как-то сказала Бабуля М? Что-то вроде. «Ты должна сделать выбор, а если будешь выбирать слишком долго, не останется, из чего выбирать».

Наверное, большинство людей соглашались на компромисс. Молодые девушки мечтали о романтике… Невероятные мечты о рыцарях верхом на скакунах-молниях, сияющих героях, которые в повседневной жизни не существовали.

Реймонд был, что называется, в высшей степени подходящей партией. Мне он очень нравился. Я была бы разочарована, если бы он прекратил свои визиты или перенес свое внимание на какую-нибудь другую девушку.

Он определенно сделал нашу жизнь более радостной, и, хотя мы по-прежнему ждали вестей от Филипа, я была уверена, что Бабуля М уже не так переживала, как до нашей поездки на конференцию. Реймонд сделал это, и когда он пригласил нас посетить его семью в Бэкингемшире, мне показалось, что все уже решено за меня.

– Мы все называем дом в Бэкингемшире своим домом, – пояснил нам Реймонд.

Он рассказал, что его дед купил дом в 1820 году. В ту пору это было старинное здание, поврежденное – хотя и не полностью разрушенное – пожаром, впрочем, старое здание еще вполне прилично сохранилось.

С тех пор семья жила в этом доме.

– Вы, наверное, решите, что он несколько эклектичен Частично он в стиле Тюдоров, и, по-моему, архитектор совершил ошибку, не став реставрировать его в первоначальном виде. В пятидесятых годах большая часть дома была перестроена в стиле того времени – пышном и замысловатом, что на самом деле не очень вписывается в архитектурный замысел. Однако при всех недостатках мы его любим.

Бабуля М и я поехали поездом, а Реймонд встретил нас на станции. Он был очень рад нас видеть, и вскоре мы уже ехали по обсаженным деревьями аллеям Бэкингемшира.

Мы свернули на дорожку и, проехав четверть мили, оказались перед домом.

Я сразу же убедилась в том, что он соответствует описаниям Реймонда. Дом был крепким и в своем роде величественным. Он был из серого камня и очень замысловато украшен – с завитушками и лепниной в каждом доступном месте. У дома было большое крыльцо, увитое плющом, а также большая застекленная веранда, тянувшаяся вдоль боковой стены.

– Мы всегда говорим, что сюда впихнули все, что только можно было впихнуть, – заметил Реймонд. – Это образчик викторианской архитектуры. Можно сказать, что он слишком помпезный, зато могу вам сообщить вот что – он очень удобный..

– Он выглядит очень интересным, – воскликнула я.

– А те члены семейства, с которыми вы еще не знакомы, просто мечтают с вами познакомиться.

Бабуля М прямо-таки мурлыкала от удовольствия. Я чувствовала, что ей все больше и больше нравится все, что связано с Реймондом.

Семейство ждало нас. Отец Реймонда и его брат Бэзил, с которыми мы уже были знакомы, встретили нас как старых друзей и представили матери Реймонда, его сестре Грейс и младшему брату Джеймсу.

Мать Реймонда была маленькой женщиной с ясными смеющимися глазами.

Она сказала:

– Мы так много слышали о вас, и не только от Реймонда, но и от отца и Бэзила. Мы просто жаждем познакомиться с вами.

Я окинула взглядом улыбающиеся лица и почувствовала себя очень счастливой оттого, что меня так тепло встречают в этой семье.

– Сначала покажите им их комнаты, – предложил Реймонд. – А потом будем пить чай, тогда и поговорим.

– Идем со мной, Грейс, – сказала миссис Биллингтон. И потом обратилась к нам:

– Надеемся, вам будет удобно.

– Я совершенно в этом уверена, – убежденно отозвалась я.

– Так любезно с вашей стороны пригласить нас, – добавила Бабуля М.

– Мы так давно этого хотели. Реймонд рассказал нам о вашей встрече на конференции. Карты… Все они только об этом и думают. А разговоры в этом доме! Карты, карты, все время одни карты. Правда, Грейс?

Грейс подтвердила, что так оно и есть.

– Раньше были Реймонд и отец, – добавила она. – А теперь и Джеймс становится таким же невыносимым.

– Это семейная черта, – сказала миссис Биллингтон.

Она помедлила на ступеньках, видимо, подумав, что они крутоваты для Бабули. – Ваши комнаты на втором этаже, – продолжала она. – Там находятся комнаты для гостей. Немного высоковато забираться, но оттуда красивый вид. Дом довольно велик и не очень удачно спланирован. Здесь легко потеряться. Однако через некоторое время все встает на свои места. Ну, вот мы и пришли. Вот ваша комната, миссис Мэллори, а Эннэлис – надеюсь, вы не станете возражать, дорогая, между собой мы всегда зовем вас просто Эннэлис, вот у меня и сорвалось с языка…

– Я рада, – заверила я ее. – Так я сразу же чувствую себя как дома.

– Этого мы и хотим. Ваша комната здесь. Они рядом.

Миссис Биллингтон открыла дверь. В комнате были французские окна, выходившие на каменный балкон, где стояли горшки с цветущими кустами. Комната была светлой и просторной по сравнению с нашими помещениями в стиле Тюдоров. Я восхищенно ахнула, что явно польстило нашей хозяйке.

– Она прелестна, – сказала я. – Эти комнаты выходят на фасад. Они немного больше, чем задние.

– Мы хотели произвести хорошее впечатление., – вставила Грейс.

– Грейс! – со смешливым упреком одернула ее мать.

– Я полагаю, гостьи хотят умыться и привести себя в порядок перед чаем, мама, – заметила Грейс. – Я позаботилась об этом. Сейчас принесут горячую воду. А вот и она. Входи, Джейн.

Горничная сделала книксен, и я улыбнулась ей.

– Поставь здесь, Джейн, – сказала миссис Биллингтон. – Минут пятнадцать, да? Этого будет достаточно?

– Вполне достаточно, правда, Бабуля? – сказала я. Через десять минут я была готова спуститься вниз и отправилась в комнату к Бабуле. Она тоже была готова.

– Чудесно, – сказала она. – Очень милая семья. Я так Довольна. Жаль только…

Я знала, о чем жалела бабуля и заметила:

– Возможно, мы уже скоро получим от него известия.

Реймонд говорит, что в тех дальних краях почта часто задерживается.

Мы спустились к чаю. На столе были горячие булочки и несколько сортов пирожных.

Гостиная была большой и просторной, камин – просто огромным и изукрашенным, с ангелочками, вырезанными по обе его стороны, словно поддерживающим сооружение. На каминной полке стояли большие мраморные часы, а на стенах висели портреты людей, одетых в платье викторианской эпохи.

– Наши предки, – сказала Грейс, проследив за моим взглядом. – У нас их не так много, так что мы используем тех, что есть, на полную катушку. Я слышала, что у Мэллори все по-другому. Реймонд подробно описал ваш дом.

– Не выдавай меня, – заметил Реймонд.

– Он считает, что ваш дом – замечательный, – поведала мне Грейс.

– Надеюсь получить приглашение посетить его, – вставил Бэзил.

– Вы его уже получили, – отозвалась Бабуля М.

– О, благодарю вас, миссис Мэллори.

Мы беседовали о сельской местности и разнице между нашими деревнями, а когда разговор перешел на составление карт, это показалось совершенно естественным.

– Странно, – сказала миссис Биллингтон, – как такие вещи передаются в семье из поколения в поколение.

Бабуля М согласилась.

– С нами то же самое. Мой внук Филип воспитывался, чтобы стать картографом, и с самого детства было очевидно, что ничем другим он заниматься не станет.

– Я слышала, он в экспедиции.

– Да, в Тихом океане.

– Вот чего бы мне хотелось, – воскликнул Джеймс.

– Нет, вы только посмотрите на него! – возмутился Бэзил. – Все они только и мечтают, чтобы отправиться на поиски приключений. Думают, это просто прогулочный круиз. Могу тебя заверить, это нечто совсем иное.

– А вы были в экспедиции? – спросила я.

– Да, когда мне было шестнадцать.

– Я подумала, что ему это будет полезно, – сказала миссис Биллингтон. – Джеймс в свое время тоже поедет. Это хороший способ познакомить их с реальной жизнью. Они скоро начинают понимать, что это вовсе не прогулочный круиз, как выражается Бэзил.

– Подтверждаю, – согласился Бэзил.

– Мой внук уехал в прошлом году в октябре, – заметила Бабуля М.

– За год много не сделаешь, – отозвалась миссис Биллингтон.

– Мы уже давно не получали от него вестей, – дрогнувшим голосом сказала я.

– Так бывает. С почтой так трудно. По-моему, мы не получали от тебя известий все время, пока ты отсутствовал, Бэзил.

– Я и не собирался тратить силы на писание писем, которые все равно не дойдут.

– Из чего, – заключила Грейс, – можно сделать вывод, что Бэзил – не самый энергичный из смертных.

Я встретилась глазами с Реймондом, и он улыбнулся мне. Это была теплая, счастливая улыбка. После чая Реймонд и я отправились на прогулку в сад, окружавший Дом, а миссис Биллингтон и Грейс повели Бабулю на экскурсию по дому.

Реймонд сообщил мне, Что очень рад моему приезду.

– Трудно поверить, – добавил он, – что с того памятного дня на лекции прошло всего три месяца.

– Для меня время пробежало совершенно незаметно. А вам оно показалось долгим?

Реймонд взял меня за руку.

– И долгим, и коротким одновременно. Недостаточно долгим… и кратким, пока оно бежало, и все же у меня такое ощущение, что я знаю вас уже многие годы, поэтому время кажется долгим. – Он остановился, серьезно посмотрел на меня, затем продолжал:

– Эти сады – радость моей матери. Она очень много здесь работает. У нее есть кладовая. Ей захочется показать вам их.

– Она очень славная, – заметила я.

– Я надеялся, что вы поладите друг с другом.

– Не представляю, как с ней вообще можно не поладить.

– И с вами тоже.

– О, это уже утверждение совсем другого рода.

Реймонд рассмеялся и сжал мою руку. Мы беседовали о цветах, но, по-моему, в действительности вовсе о них не думали. В тот вечер мы обедали в большой столовой с массивным камином и вычурным резным потолком. Резьба была очень замысловатой, и создавалось впечатление, что каждый дюйм свободного пространства на потолке был заполнен.

Общество было приятным, и даже слуги, сновавшие туда-сюда с различными блюдами под наблюдением дворецкого, казалось, разделяли общее хорошее настроение. Я чувствовала, что со всех сторон ко мне проявляют повышенный интерес. Я вспомнила, что говорили наши слуги насчет «суженого» Реймонда.

Как быстро разговор перешел к картам! Это было очень похоже на наш собственный дом. Мы постоянно говорили о них, а в те дни, когда к обеду приходил Бенджамин Даркин, они становились единственной темой разговора.

Эта семья была очень похожа на нашу – только она была больше. Семейство Биллингтонов занималось любимым делом, добиваясь своих целей и не забывая при этом благодарить судьбу за то, что оделила их столь многим.

Я могла стать членом этой семьи – одной из Биллингтонов, прожить всю жизнь в этом тяжелом каменном викторианском доме, который пурист мог бы назвать чудовищем от архитектуры. Разумеется, дому недоставало очарования старины и изящества прежних эпох, однако он мне нравился при всей своей помпезной резьбе, завитушках и финтифлюшках, каменных львах и драконах. И я знала, что Биллингтоны не променяли бы свой дом на самую прекрасную усадьбу в стране. Я их понимала. Наш собственный дом после этого мог показаться немного печальным.

Однако мы собирались провести здесь по меньшей мере неделю. Я с нетерпением ждала этого, и пока мне не было нужды думать об отъезде и принимать поспешные решения.

Кофе подали в гостиную, когда мужчины присоединились к нам после портвейна, а мы – миссис Биллингтон, Бабуля, Грейс и я – оживленно беседовали.

– Как приятно познакомиться со всей семьей, – сказала Бабуля М.

А Грейс, к моему удивлению, заметила:

– О, вы еще не со всеми познакомились, – Но мне казалось, что здесь все, – удивилась и бабуля.

– Да, не считая бабушки, – отозвалась Грейс.

– Бабушке восемьдесят лет, – пояснил Реймонд. – Она очень хочет познакомиться с вами, но вчера она неважно себя чувствовала, и врач велел ей сегодня отдыхать. Если завтра ей станет лучше, мы отведем вас познакомиться с ней.

– С нетерпением буду ждать этого.

– Она большую часть времени живет в прошлом, – сказала миссис Биллингтон.

– Зато как заведется, так может рассказать много интересного про семью, – прибавил Бэзил.

Вечер прошел в приятных беседах, а перед тем, как отправиться спать, мы с Бабулей поболтали у нее в комнате.

– Какая замечательная семья! – говорила она. – Жаль, что нас так мало. Я даже задумалась о твоем отце там, в Голландии… и о тех детях. Нам всем следовало быть вместе.

– Почему же вы не пригласите его приехать сюда?

– Не знаю. У нас ведь произошел разрыв. Твой отец знает, что мне не нравится то, что он поселился там и бросил семейное дело. Это был сильный удар. Что бы я делала без Бенджамина, представить себе не могу. Завидую я этим людям. Трое сыновей и девушка тоже кое-что понимает в картографии.

– В составлении карт есть какая-то могучая притягательность. Кажется, наши жизни вращаются вокруг этого.

– Да… Если бы не это, нас бы здесь не было. И ты никогда бы не встретилась с Реймондом. Мне он нравится, Эннэлис. Я разбираюсь в людях, и мне он очень нравится. И вся семья тоже. Мне бы хотелось часто с ними встречаться, стать им ближе.

– Я понимаю, о чем вы говорите, – отозвалась я.

– И ты к нему привязалась. А в его чувствах по отношению к тебе не может быть никаких сомнений.

– Он мне очень нравится.

– Ты же знаешь, чувства постепенно становятся сильнее. Иногда им требуется время. Конечно, часто несут всякий вздор о том, как люди влюбляются по уши с первого взгляда. Не надо обращать на это особого внимания. Иногда, когда все окружение подходящее, это самое лучшее. Так было со мной и твоим дедушкой. Все подходило как нельзя лучше, и я была к нему привязана. Я была просто зачарована его отношением к делу. А теперь с этого начинаете вы. Я часто жалела, что ты не мальчик, чтобы ты могла как следует изучить дело, сделать в нем карьеру. С девочками труднее. У них нет особого выбора. Единственное, что им остается, – выйти замуж. В молодости об этом как-то не думаешь… не думаешь о будущем.

Я обняла и поцеловала Бабулю.

– Все хорошо, Бабуля. Вам незачем мне его рекламировать. Мне Реймонд понравился с первого взгляда, и он мне с каждым днем нравится все больше и больше.

Бабуля улыбнулась и нежно поцеловала меня, что было для нее редкостью, поскольку она от природы была довольно сдержанной.

– Вы, детки, очень много для меня значите, – сказала она. – Я часто думаю о Филипе. А вдруг он не вернется?

– Не говорите так, Бабуля. Даже не думайте об этом.

– Это не очень мудро. Лучше представить себе все возможное, каким бы неприятным он ни было. Тогда с ним легче будет справиться. Я имею в виду: представь себе… просто представь себе на минуту, что Филип не вернется. Тогда наследником станет один из мальчиков в Голландии. Кто знает, может быть, один из них захочет сделать карьеру в картографии.

– Ох, Бабуля, не хочу я об этом говорить. Не сегодня, во всяком случае, и не здесь. Я хочу забыть, насколько мы обеспокоены.

– Ты права, дорогая. Мы волнуемся из-за того, чего не произошло. Я просто хочу, чтобы ты поняла, как хорошо, когда тебя окружает семья. Счастье не приходит к человеку просто так, как Думают молоденькие романтичные девушки. Свое счастье надо строить.

– Вы думаете, Реймонд сделает мне предложение, правда?

– Один маленький сигнал с твоей стороны, и он это сделает.

– Бабуля, но я ведь знакома с ним всего три месяца.

– За это время ты много с ним виделась.

– Да, верно.

– И разве при ближайшем знакомстве он не кажется все лучше?

– Да, наверное.

Бабуля кивнула, очень довольная.

На следующий день меня представили бабушке Биллингтон. Грейс отвела меня к ней.

– Она немного глуховата, – предупредила Грейс. – Ни за что в этом не признается и часто притворяется, что слышит, когда на самом деле это не так.

Я кивнула.

– Однако она знает, что ты здесь, и очень хочет с тобой познакомиться.

Я стояла перед стулом бабушки, а та рассматривала меня. Брови ее были седыми и довольно густыми, но глаза под ними были темными и живыми.

– А, вы та самая юная леди, о которой я столько слышала.

– Неужели? Надеюсь, что только хорошее. Старушка рассмеялась.

– Исключительно хорошее. Вам нравится здесь, моя дорогая?

– Очень нравится, благодарю вас.

– Извините, что мне пришлось остаться у себя, когда вы приехали. Все этот молодой доктор. Когда человек стареет, иногда врачи начинают им распоряжаться.

– О, нет, бабушка, – запротестовала Грейс. – Сами ведь знаете, что ни за что не допустите такого.

– Нет, говоришь? Да, у меня пока есть собственная воля. Полагаю, вам рассказывали. Это не так уж плохо.

– Я считаю, это очень ценное качество.

– А по-моему, юная леди, вы не только так считаете, но у вас оно у самой есть.

– Возможно. Я как-то об этом не думала.

– Что и доказывает – воля у вас есть. Что ж, присаживайтесь. Расскажите мне о вашем доме в стиле Тюдоров. Как я поняла, ваша семья живет в нем много лет.

– О, да, с давних времен. Наша семья владеет этим домом с тех пор, как его построили.

– Очень интересно. Жаль, что у нас не такая древняя история.

– Бабушка всегда стремится вернуться в прошлое, правда, бабушка? – вставила Грейс.

– Я люблю думать о тех, кто жил до нас. Надеюсь, вы останетесь здесь на какое-то время, дорогая.

– Мы пробудем здесь до конца недели.

– Вы ведь придете снова повидаться со мной?

– Буду счастлива, если мне позволят.

– Мы собирались просто зайти поздороваться, бабушка. Эннэлис снова придет завтра.

– Придете, дорогая? Буду ждать с нетерпением. Грейс впереди меня вышла из комнаты.

– Она сегодня немного устала. В таких случаях бабушка бывает немного рассеянной. Поэтому я и решила, что наш визит будет кратким. Если хочешь, можешь зайти к ней завтра во второй половине дня.

Я сказала, что буду очень рада. В тот день к обеду пришло местное общество, и мы провели еще один восхитительный вечер. На следующий день Реймонд и я отправились вместе на прогулку. Джеймс заявил, что пойдет с нами, но когда мы двинулись к конюшне, мать позвала его, объявив, что у нее есть для него поручение, с которым надо съездить в город. Сама же она собиралась показать Бабуле М способ изготовления особого отвара из трав, и они отправлялись в сад, чтобы собрать необходимые растения.

Я догадалась, что Джеймса услали, чтобы дать нам с Реймондом возможность побыть вдвоем.

Для позднего августа день был чудесный. Поля золотились пшеницей. Реймонд сказал:

– В этом году будет небывалый урожай.

А мне шум ветра в зреющей пшенице напомнил мне о волнах, набегающих на песчаный берег, и на мгновение мне стало грустно. Я подумала о Филипе.

Однако в то утро грустить было невозможно. Я почти приняла решение: если Реймонд сделает мне предложение, я приму его. Если я не была безумно влюблена, то, по крайней мере, мое сердце было тронуто. Я не хотела уезжать. Вернувшись домой, я буду скучать по Реймонду.

Я пыталась представить себе, что стала бы испытывать, объяви он сегодня, что женится на другой. Прошлым вечером за обедом были две хорошенькие девушки. Что я почувствовала, увидев, как он смеется и болтает с одной из них? Был ли это легкий укол ревности?

Бабуля М была права. Моя жизнь с Реймондом будет складываться очень приятно. Глупо было, бы не воспользоваться представившейся мне возможностью. Глубокая, всепоглощающая любовь может ведь вырасти и из привязанности – а привязана к нему я была, это точно. Я представляла себе, как все будут рады, когда мы объявим о помолвке. Этого хотела вся семья, и я подозревала, что они ждут объявления помолвки, возможно, в последний вечер нашего пребывания. Тогда я покину этот дом уже обрученной.

Начнутся приготовления. Надо будет столько сделать, что не останется времени на размышления о том, где же Филип. Я время от времени буду забывать о том, что надо ждать письма – только затем, чтобы мои надежды разбились вдребезги, потому что письмо не придет.

Да, было весьма вероятно, что Реймонд сделает мне предложение, а я скажу «да».

Однако в то утро Реймонд ничего не сказал. Наверное, ему как-то передалась моя неуверенность.

На следующий день бабушка Биллингтон не очень хорошо себя чувствовала, и я не увиделась с ней, как планировалось.

– Оставим это на денек-другой, – сказала Грейс. – Скоро она поправится, а когда бабушка здорова, она и впрямь очень интересная собеседница. Когда ты видела ее в последний раз, она была не в себе. Обычно она очень живая.

Я сказала, что мне показалось – в тот день бабушка была очень живой, однако, Грейс возразила:

– Ой, но ведь ты не знаешь бабушку! Она может быть очень разговорчивой, когда чувствует себя в форме.

Шли дни. Мы ездили верхом на прогулки с Реймондом, Бэзилом и Грейс. Я наслаждалась вечерами, когда мы садились обедать всей семьей, иногда еще и с соседями. Биллингтоны развлекались с удовольствием. Беседа всегда бывала очень оживленной, и когда появлялись гости, она переходила от карт к политике. Я внимательно слушала, поскольку всегда интересовалась всем, что могло расширить мой кругозор.

Одна из замечательных черт Биллингтонов заключалась в том, что когда поднималась какая-то тема, ее обсуждали очень горячо и даже пылко, однако ничего неприятного не возникало. Это скорее были дебаты, но никак не споры.

Разумеется, у всех на устах был ирландский вопрос, и долгое время обсуждалась судьба Чарлза Стюарта Парнелла. Развод, во время которого капитан О'Ши объявил его соответчиком, погубил карьеру Чарлза, и проблема заключалась в том, следует ли осуждать и снимать с поста человека, несомненно являющегося лидером, из-за его частной жизни.

Я решительно заявила, что работа и личная жизнь – это разные вещи. И получила отпор со стороны Бабули М я миссис Биллингтон, считавших, что моральное падение мистера Парнелла заслуженно принесло ему бесчестие. Реймонд был на моей стороне. Грейс колебалась между Двумя точками зрения, а Бэзил и Джеймс были склонны согласиться с братом, в то время, как мистер Биллингтон принял точку зрения Бабули и миссис Биллингтон.

Я получила такое удовольствие от обеда, что подумало. «Вот так и будет, когда я стану членом их семьи». Дискуссия оказалась очень волнующей, и мы просидели за столом очень долго. К тому времени, когда пришли слуги зажечь свет, я уже была уверена, что хочу остаться здесь и стать членом этой семьи.

Я просто влюбилась во все семейство и в большой, весьма Уродливый викторианский дом, такой уютный как и они сами. И я уже начинала подумывать, что если отважусь выйти за Реймонда, то буду сожалеть об этом всю жизнь.

На следующее утро мы снова отправились кататься верхом. Это был один из тех прекрасных дней ближе к концу месяца, когда в воздухе ощущается дыхание осени, и ты знаешь, что сентябрь уже не за горами, а с ним и утренняя прохлада, и туманы в долинах.

Мы остановились в таверне выпить бокал сидра и, когда устроились, Реймонд улыбнулся мне через стол и произнес:

– По-моему, ты начинаешь привязываться к моей семье.

– Кто бы не привязался к ним? – ответила я.

– Согласен, с ними довольно приятно общаться.

– И я не могу с тобой не согласиться.

– Чем лучше ты их узнаешь, тем больше полюбишь. Тебе придется примириться с рассеянностью Грейс, с уверенностью Бэзила в том, что он знает все на свете, и с решимостью Джеймса доказать, что он такой же, с увлеченностью отца своими картами, а матери – с ее садом… Ну, а о своих недостатках я тебе рассказывать не стану. Я просто надеюсь, что ты не обнаружишь их долго-долго.

– Я отказываюсь верить, что у тебя есть недостатки. Вы – прекрасная семья, и вы так хорошо смотритесь вместе. Бабуле и мне будет жаль с вами расставаться.

Реймонд протянул руку через стол и взял мою.

– Вы вернетесь, – произнес он. – Вы вернетесь… и останетесь надолго.

– Если нас пригласят, – сказала я, – наверное, вернемся.

По-моему, он бы тут же сделал мне предложение, но в этот момент в таверну ввалилась какая-то очень шумная компания. Они очень громко заговорили о погоде и охотничьем бале, который должен был состояться в скором времени, причем, похоже, стремились и нас включить в разговор.

Вот так Реймонд чуть было не сделал мне предложение. И я была уверена, что он бы так и сделал еще до нашего ухода.

В тот момент я была уверена и в своем ответе. Я собиралась ответить ему, что хочу выйти за него замуж.

Так бы я и сделала, если бы не одно обстоятельство. Я дважды навестила бабушку. Казалось, ей были приятны мои визиты. Она садилась напротив меня и наблюдала за мной во время разговора, ее живые глаза под густыми бровями не отрывались от моего лица.

Бабушка сообщила мне, что очень гордится своей семьей и тем, чего та достигла.

– Это имя, признанное среди изготовителей карт.

– Да, действительно, – согласилась я. – То же самое и с моей семьей. Так мы впервые познакомились с Реймондом. На конференции… Впрочем, вы об этом знаете.

Бабушка кивнула.

– Всегда одно и то же. Всегда карты. Что ж, это ведь деньги. Знаете ли, сам этот дом построен на картах.

– Да, конечно. Это очень прибыльное дело. Разумеется, открытия и само производство карт сопряжено с большим риском и требует большого труда.