Текст книги "Урок супружества"

Автор книги: Виктория Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18

…и я почувствовала, что в последнее время лорд Б. стал относиться ко мне как–то иначе. Он сторонится меня гораздо больше обычного, и всё реже и реже заговаривает о браке. Я одновременно испытываю и облегчение, и разочарование.

Леопард продолжает искать моего общества. Полагаю, я недооценила его, основываясь всего лишь на слухах и сплетнях. Он пока не сделал ничего, что можно считать неподобающим, и, надо сказать, мне приятно его общество. Он отвлекает мои мысли от лорда Б. и заполняет мои пустые часы.

Может ли он с тем же успехом заполнить мое сердце?..

«Абсолютно правдивые приключения провинциальной мисс в Лондоне»

Бал вдовы действительно оказался таким грандиозным, как и ожидала Марианна. Безупречно одетые джентльмены соперничали друг с другом за внимание изящно одетых леди. Всё вокруг – сплошные вспышки ярких красок и драгоценностей, а теснота – яблоку негде упасть. Столпотворение, царившее в бальном зале Эффингтон–холла, по своим масштабам ничем не уступало всему тому, что довелось наблюдать Марианне в Лондоне.

Она уже встретилась со многими Эффингтонами – двумя компаниями тетей и дядей и многочисленными кузенами. И, разумеется, непосредственно с вдовствующей герцогиней – матриархом семьи.

В настоящее время вдова сидела в небольшом алькове в конце бального зала, занятая беседой с тетей Луэллой, а так же с тетями Томаса – леди Эдвард и Уильям. Но даже сейчас, легко кружась в вальсе с Пеннингтоном, Марианна испытывала тревожное чувство, что вдова наблюдает за каждым ее движением.

– Сегодня вечером вы кажетесь немного печальной, – сказал Пеннингтон, когда музыка смолкла. – Что–то не так?

«Да, милорд, я люблю мужчину, который не любит меня, и я действительно весьма несчастна».

– Отнюдь нет, – солгала она, любезно одаривая мужчину беззаботной улыбкой. – Замечательный вечер, правда?

Он также беззаботно улыбнулся ей в ответ.

– Хорошо сказано, моя дорогая, но я ни на мгновение не поверил вам.

– Это прекрасный вечер.

– Верно. И, тем не менее, вас одолевают мысли, никак не связанные с достоинствами вечера. – Пеннингтон изучающе посмотрел на нее. – Это наш второй танец, а вы сказали мне едва ли больше трёх слов. Что чрезвычайно странно.

Марианна засмеялась:

– Примите мои извинения. Однако я думала, вас обрадует, если в кои–то веки я буду хранить молчание.

– Нисколько, – Пеннингтон довольно засмеялся и вывел её из круга танцующих. Он подал знак проходящему официанту, вручил ей бокал шампанского и взял один для себя.

– Вы знаете, Хелмсли не может оторвать от нас глаз? – Он сделал глоток. – Или, скорее, от вас.

– Я не заметила, – Марианна, конечно, заметила и постаралась не смотреть на него.

– Ну, разумеется, – пробормотал мужчина, и она поняла, что он и теперь ей не верит. – Хотя я вижу, что внимание Хелмсли не более очевидно, чем Беркли.

– Беркли? – ее глаза расширились от удивления. Она танцевала с ним, но не приметила ничего необычного. Однако, она была обеспокоена.

– Что вы ему говорили?

– Ничего, правда, – Марианна сделала глоток и на минутку задумалась. – О, я действительно уговаривала его бросить свои безумные поиски этой неизвестной женщины, к которой он, очевидно, весьма неравнодушен, и обратить свой взор на кого–то еще, кто сможет ответить ему взаимностью.

– Тогда это все объясняет, – проговорил он задумчиво.

Она нахмурилась.

– Объясняет что?

– Выражение его глаз, – пристальный взгляд Пеннингтона переместился на точку позади нее. – Вы сами убедитесь в этом через мгновение.

Марианна повернулась и увидела приближающегося решительным шагом Беркли. Её охватило беспокойство.

– Разумеется, вы не думаете, что он… Я имею в виду, он не…

– Разумеется, думаю, и абсолютно в этом уверен, – произнёс Пеннингтон кисло.

– О, господи, – выдохнула она и быстро проглотила оставшееся вино.

– Пеннингтон, – кивнул Беркли. – Леди Марианна, полагаю, следующий танец наш.

– Боюсь, нет, милорд, – прозвучал женский голос, и девушка обернулась. Позади неё стояли леди Уильям и Эдвард.

– Следующий танец – мой, – широко улыбнулась леди Эдвард.

– Я… э–э… – взгляд Беркли метался от леди Эдвард к Марианне и обратно. – Безмерно рад, – ответил он, безуспешно пытаясь скрыть свое разочарование. Он протянул руку и повел леди Эдвард на танец.

Пеннингтон фыркнул:

– Отлично сработано.

– Весьма отрадно, что вы так отзывчивы, – сказала леди Уильям, – поскольку ваш следующий танец принадлежит мне.

Пеннингтон засмеялся и отвесил поклон.

– К вашим услугам.

Леди Уильям наклонилась к Марианне и тихо произнесла:

– Ее милость просит, чтобы вы присоединились к ней.

– Зачем? – вырвалось у Марианны, и она оцепенела.

Леди Уильям мягко рассмеялась.

– Моя дорогая, она не такая грозная, как может показаться. Вам нечего бояться.

– Не сомневаюсь, – пробормотала Марианна, внутренне сжавшись от нехорошего предчувствия.

Леди Уильям подмигнула, затем повернулась к Пеннингтону, чтобы тот сопроводил её на танец. Марианна глубоко вздохнула для храбрости и по бесконечно длинному залу отправилась к вдове. Или к своей погибели.

– Моя дорогая девочка, – улыбкой приветствовала её вдова и взмахом руки указала на стул рядом с собой. – Будь добра, присоединяйся.

– Ваша милость, – Марианна слегка присела в реверансе и заняла указанное место, заметив, что тетя Луэлла исчезла.

– Я отослала вашу тетю пофлиртовать с моим старым другом.

– Никогда не думала, что тетя Луэлла знает, как флиртовать, – ляпнула Марианна.

– Ерунда, – вдова хихикнула. – Все женщины знают, как флиртовать. Некоторые искуснее остальных в этом умении, но это всего–навсего вопрос практики. Ваша тётя просто не практиковалась. Полагаю, она всё наверстает. У вас очаровательные сестры. Похоже, они сегодня вечером замечательно проводят время. Однако, – вдова устремила взгляд через комнату, – Томас, кажется, совсем не развлекается.

Марианна проследила за ее пристальным взглядом. Томас со стаканом в руке и безучастным выражением лица стоял в стороне. Случайный наблюдатель не отметил бы ничего странного, но в глазах молодого человека застыло выражение, которое Марианна и, разумеется, его бабушка не могли не заметить. Она вздохнула про себя.

– Ты собираешься выйти замуж за моего внука?

Марианна переметнула взгляд и встретилась глазами с герцогиней.

– Я… – она решительно качнула головой. – Нет.

Вдова нахмурилась.

– С какой такой стати?

– Я ни за кого не хочу выходить замуж. Кроме того, мы друг другу не подходим, – стоило ей произнести эти слова, как она осознала их несостоятельность.

– Вздор, – старая женщина взмахом руки отмела её замечание.

– Вздор? – странно было слышать это от кого–то другого.

– Моя дорогая девочка, я довольно долго пожила на этом свете и знаю, когда люди подходят друг другу, а когда нет, – она долго вглядывалась в Марианну, будто определяя, насколько подходящей парой та была, и Марианна подавила в себе желание съёжиться. – Ты знала, что он пишет стихи?

– Да, – осторожно сказала Марианна.

– Мало кому об этом известно. Это тайна за семью печатями. Я удивлена и, пожалуй, рада, что он тебе открылся, – вдова задумчиво разглядывала девушку, потом вздохнула. – Думаю, это объясняет, почему ты предпочла бы не выходить за него замуж. Мужчина, который пишет так плохо… – она покачала головой.

Марианна потрясённо уставилась на герцогиню.

– Как вы можете такое говорить?

– Могу, потому как это правда. Я нежно люблю мальчика, но… – она наклонилась к Марианне. – Ты, в самом деле, читала его труды?

– Да.

– Внимательно? Каждое слово?

Марианна кивнула.

– Разумеется.

– Они отвратительны, – вдова сжала губы и откинулась на стуле.

– Неправда, – негодование переполняло девушку. – Надо признаться, стихам нужна некоторая доработка. Шлифовка, возможно…

– Шлифовка? – фыркнула пожилая женщина.

– Но они могут стать лучше, если чуточку постараться, и действительно станут…

– Весьма, весьма ужасными.

– Нисколько. – Как леди могла говорить такие вещи о собственном внуке? – Я допускаю, что иногда слова не особенно хорошо подобраны, не всегда рифмуются, и действительно, время от времени, маркиз порывается довести их до ума, но они… – Марианна искала правильные слова. – Пылкие. Яркие. Страстные. И я думаю, они чудесны, – закончила девушка твёрдо. – О, не идеальные стихи, конечно, но чудесные… Не знаю. Выражение, я полагаю, того, что глубоко внутри. В его стихах – его душа. Они то, кто он есть.

– Кто он? – вдова скептически нахмурилась. – Он отлично знает, кто. Он – Томас Эффингтон, маркиз Хелмсли, и однажды, как распорядится Господь, станет девятым герцогом Роксборо.

– Нет, это – что он. Не кто он.

– Тогда, кто он, моя дорогая?

– Он – человек, который пишет ужасно плохие стихи, и даже зная, что они плохие, отказывается остановиться из–за удовольствия, которое получает от этого, – слова полились рекой. – Он мужчина, который ненавидит признавать свою неправоту, даже когда прекрасно знает, что это так. Он забавен, когда того желает, и ещё более забавен, когда не желает. Необычайно занудлив, когда пытается поступать правильно, и утомительно благороден, когда ему это выгодно. Он весьма упрям и хочет то, что он хочет, когда он этого хочет. И…

Уголки рта старухи приподнялись в понимающей улыбке.

– И ты любишь его.

– Нет, – Марианна встретила пристальный взгляд вдовы и почувствовала себя беспомощной. – Да.

– Тогда выходи за него. Я знаю, что он хочет жениться на тебе.

Марианна покачала головой.

– По совершенно неправильным причинам.

– Ты так в этом уверена? Мужчины никогда не знают, чего они хотят. Вот потому мы за них и выходим замуж.

– Уверена, – она ни с кем не говорила о Томасе или о своих чувствах, и доброта в голосе его бабушки грозила ей потерей самообладания. Она проигнорировала боль в горле и успокаивающе вздохнула. – Он не сказал ничего, чтобы доказать иное.

– А что его действия? Разве они ничего не доказали?

– Только то, что он твёрдо намерен поступать по–своему. – «И я тоже». – Ни один из его поступков не заставил меня изменить моих планов на жизнь.

– Ах, да, жизнь в поисках приключений, – синие глаза вдовы заблестели.

– Как вы узнали?

Она накрыла руку девушки своей ладонью.

– Моя дорогая Марианна, неужели никто не сказал тебе? Я знаю всё.

Марианна с трудом сглотнула.

– Всё?

– Всё, что должна, – герцогиня самодовольно улыбнулась и сложила руки на коленях. – И многое из того, до чего мне не должно быть дела.

– О, Боже, – пробормотала Марианна, пытаясь не вздрогнуть при мысли о том, что могла знать вдова.

– Должна признаться, я, право, восхищаюсь тобой.

– Восхищаетесь? – Марианна подняла глаза. – Почему?

– В тебе сочетаются ум и целеустремленность, что редкость в таком молодом возрасте. Однажды ты станешь превосходной герцогиней.

– Ваша милость, я…

Леди заставила ее замолчать одним взмахом руки и кивнула на своего внука:

– Томас тоже никогда не позволял препятствиям сбивать его с выбранного пути.

Взгляд Марианны скользнул к Томасу:

– Он непреклонен.

– Как и ты, – хихикнула его бабушка. – Вы составите интересную пару, – она сделала паузу, затем наклонилась вперед. – Можно дать тебе совет?

– Пожалуйста, – улыбнулась Марианна. – Я обязательно им воспользуюсь.

– Приключение, моя дорогая, как и всё прочее – это состояние души. Можно объехать весь мир и не найти ничего волнующего, а оно у тебя под носом – только руку протяни. Оставайся верна себе, но пойми, счастье не всегда можно найти, следуя намеченному пути, скорее, оно отыщется в непредвиденных жизненных поворотах. Не закрывай свой разум и сердце от внезапных зигзагов жизни. Именно эти неожиданные повороты могут привести к самым большим приключениям из всех, – герцогиня откинулась назад. – Ну как, разве не мудро?

Марианна засмеялась.

– Очень.

– Так я и думала. А теперь, не будешь ли так добра сделать мне одолжение?

– Конечно. Что угодно.

– Что угодно? – вдова приподняла бровь. – Включая бракосочетание с моим внуком?

– Ваша милость, я…

– Не бери в голову, – отмахнулась она. – Это было бы несправедливо с моей стороны, хотя я никогда не колебалась, пренебрегая справедливостью ради удовлетворения своих целей. И препятствия на своем пути я тоже игнорирую. Это семейная черта. Я просто прошу, посмотри на его ухаживания вот с какой стороны – важно не только то, что он сказал, но и что не смог произнести вслух. И еще одно.

– Да?

– Моя дорогая девочка, постарайся держать его подальше от плюща. Это очень расстраивает садовников.

* * *

– Давно пора было подойти поболтать со мной, – бабушка внимательно посмотрела на внука – огонёк в глазах герцогини противоречил строгим ноткам в ее голосе.

– Не хотел вмешиваться, – Томас наклонился и поцеловал ее в щеку. – Надеюсь, вы расписывали леди Марианне, какой я завидный жених.

– Милорд, – произнесла Марианна предупреждающим голосом.

– Я не делала ничего подобного, – чопорно сказала вдова. – Я говорила ей, какой ты возмутительный негодяй и упрямец.

Он поднял бровь.

– Что, видимо, должно помочь моему делу.

– Я надеялась, она сжалится над тобой или, по крайней мере, увидит, что ты готов измениться и принять вызов.

– Ваша милость… – начала Марианна.

Томас рассмеялся.

– И это сработало?

Его бабушка вздохнула:

– Боюсь, что нет.

– Жаль, – он задумчиво посмотрел на Марианну. – Я думал сегодня вечером объявить о своей помолвке.

– Вы? С кем? – небрежно спросила Марианна.

– С единственной женщиной, какой я когда–либо делал предложение.

– Вы не посмели бы, – невозмутимо произнесла девушка, хотя глаза её метали искры.

– Еще как посмел бы, – он прямо встретил ее пристальный взгляд, но адресовал свои слова бабушке. – Ей было бы весьма затруднительно пойти на попятную после публичного объявления. Пусть её не беспокоят сплетни в свой собственный адрес, но, думаю, ради сестёр она предпочла бы избежать скандала, который отрицательно сказался бы на их репутации.

Гнев на лице Марианны сменился неверием. Она поднялась на ноги.

– Да вы – самонадеянный, напыщенный…

– Смею сказать, Томас, – прервала вдова, – это, возможно, не лучшая твоя идея сегодня.

Он посмотрел на бабушку.

– У вас есть идея получше?

– Да. Уведи ее и потанцуй с ней вальс, например, – вдова махнула в направлении танцующих пар. – Или, еще лучше, возьми в сад и убеди ее, что самонадеянному, напыщенному ослу есть что сказать, если он подходящий самонадеянный, напыщенный осел.

– Ваша милость, я скорее…

– Превосходное предложение, бабушка. – Он подхватил Марианну под локоть и повел на террасу, решительно не обращая внимания на одеревенелость и приступы боли, сопровождавшие каждый его шаг.

– Ночью лабиринты еще прекраснее… – долетел до них голос вдовы.

– Ты думаешь, что ты делаешь? – процедила Марианна сквозь сжатые зубы.

– Улыбайся, моя дорогая. Мы же не хотим привлекать внимание, – Томас провел ее через открытые двери.

– Ладно, – кислая улыбка приподняла ее губы. – Я улыбаюсь. Так что ты делаешь?

– Следую совету бабушки. – Они пересекли террасу, спускаясь по ступенькам в сад. Он остановился у фонтана и отпустил Марианну. – Это нужно сделать.

– Итак? – она сложила руки на груди. – Что ты должен сказать?

– Кто он?

Она нахмурилась в недоумении.

– Кто?

– Это Пеннингтон, верно?

– Что Пеннингтон?

– Или это Беркли?

Она сердито уставилась на него.

– О чем ты говоришь?

– О другом мужчине в твоей жизни!

– Другой мужчина? – медленно проговорила девушка.

Томас шагнул к ней.

– Я знаю, Марианна.

– Знаешь что? – её голос был осторожен.

Он заскрежетал зубами.

– Я знаю, что у тебя есть другой поклонник.

Она отступила.

– Что заставило тебя так думать?

Томас колебался. Он мог сказать, что все знал о её «Приключениях провинциальной мисс» и поклоннике, которого она описала в своих историях. Но это тайное знание добавляло ему маленький козырь в их игре, а с Марианной он нуждался в любом преимуществе. По крайней мере, пока.

– Едва ли имеет значение, откуда, но я знаю. Итак, кто он?

Она долго вглядывалась в него, затем лицо её расплылось в довольной ухмылке.

– Ты ревнуешь.

– Вовсе нет, – отрезал Томас.

Марианна засмеялась.

– Ревнуешь–ревнуешь. Как восхитительно.

– Восхитительно? – он сдвинул брови и нахмурился. – Это совсем не восхитительно. За женщиной, на которой я намереваюсь жениться, не будет ухаживать другой мужчина. Теперь говори, кто это.

Девушка заколебалась, затем покачала своей головой.

– Нет.

Смутная подсознательная надежда на то, что, возможно, она выдумала этого нового ухажера, растаяла с её словами. Гнев и какая–то странная боль наполнили Томаса.

– Во всяком случае, почему ты хочешь знать?

Почему он хотел знать? Разве недостаточно просто знать, что существовал кто–то еще? Нет. Ему необходимо знать, кто именно. Маркиз сжал кулаки.

– Я хочу знать, кто мой соперник.

– Соперник? Нет никакого соперника. Я не какой–то там приз, который ты можешь выиграть так же легко, как выиграл сегодня скачки.

– Я, действительно, отлично справился, – невольно усмехнулся маркиз. – Но это, разумеется, было нелегко, – и, сузив глаза, продолжил: – Как и в этом случае. Итак, кто он?

– Я не скажу тебе, – Марианна повернулась и начала обходить фонтан. – Это, право, не твое дело.

– Это – мое дело, – Томас старался не раскричаться. – Ты – мое дело.

– Ха! Я – твое обязательство, – она, буквально, выплюнула эти слова.

– Ты, правда, так думаешь? – в голове Томаса зарождалась идея.

– Что еще я должна думать?

Идея, которая, вероятно, была так же не продумана, как и всё, что касалось Марианны.

– Отлично.

Девушка посмотрела подозрительно.

– Что отлично?

– Я сделал всё возможное, чтобы расплатиться по обязательству, и больше пальцем не пошевельну.

– Что ты имеешь ввиду?

– Это просто, моя дорогая. Однажды я говорил тебе, что точно знаю, когда выйти из игры. Я отказываюсь от своего предложения брака.

– Томас! – Марианна потрясённо уставилась на него, покраснев. – Я не… ты не можешь…

– Ты бормочешь, Марианна, – он покачал головой. – И снова я был не прав, а ты – права: это нисколько не очаровательно.

– Я только пытаюсь найти правильные слова, – она замолчала.

Они встретились взглядами и бесконечно долгую минуту смотрели друг на друга. Хелмсли отдал бы все свое состояние, чтобы в точности знать, о чем она думала.

Марианна распрямила плечи.

– Если это то, чего ты хочешь.

– Вовсе нет. Однако это то, чего хочешь ты, не так ли? Что ты всегда хотела? – он обходил фонтан.

– Да, конечно.

– Тогда я признаю поражение.

– Хорошо.

Маркиз резко притянул девушку в объятия.

– Однако нет никакой причины, почему мы не можем продолжить наши частные приключения.

– Вообще ни одной, – она вызывающе смерила его взглядом.

– Хотя теперь, когда я больше не пытаюсь убедить тебя выйти за меня замуж, я больше не буду рисковать своей шеей в попытке подражать романтичным героям в твоих книгах.

– Это то, что ты делал? – выдохнула Марианна.

– Да, хоть ничего хорошего это мне не принесло, – Томас коснулся губами её губ. – Я едва не расстался с жизнью из–за тебя.

– Было бы, право, досадно, – она обвила руками его шею. – Хотя я действительно ценю твои усилия, – она вернулась к его губам, и он наслаждался ощущением девичьих губ и тела, прижимавшегося к нему.

Томас отпрянул и уставился на неё.

– Когда все закончится, я буду скучать по тебе.

Марианна внимательно посмотрела на него.

– Да, хорошо…

Он крепче сжал Марианну в своих объятиях и снова поцеловал. Это был глубокий поцелуй, в который он вложил всё мастерство, которым обладал, и всю страсть, которую она одна могла в нем вызвать. Наконец, Томас отодвинулся и посмотрел в ее карие глаза, затуманенные желанием, к которому, похоже, примешивалось некоторое смятение. Хорошо. Томасу того и требовалось – смутить её, сбить с толку. Настал её черёд. Он готов был держать пари, что никакой другой мужчина не смог бы оставить ее в таком состоянии. И неважно, какие слова он произнёс, никакому другому мужчине он не позволит даже и попытки.

– Что ж, пора возвращаться в бальный зал.

– Конечно, – прошептала Марианна.

Томас сопроводил девушку обратно и весь остаток вечера не отходил от нее. Он не позволит Пеннингтону, или Беркли, или кому–то там еще даже пытаться быть рядом с ней. Ни сегодня вечером. И никогда.

Марианна была поразительно тиха. О, она вежливо улыбалась и поддерживала светскую беседу, и если он не знал о ней чего–то, то точно знал, что так она вела себя, когда у нее было что–то на уме. И, к счастью, это что–то было им. Томас едва не ликовал от восторга.

Марианна могла как угодно планировать свою будущую жизнь, но ее будущее будет связано с ним и ни с кем больше. Томас не позволит ей уйти в поисках приключений. Не позволит исчезнуть из его жизни.

И никакому другому мужчине не позволит занять его место.

* * *

Вечер тянулся бесконечно долго, и Марианна считала минуты, когда сможет уйти. Её напускная весёлость давалась ей с трудом, но она не могла никому, особенно, Томасу, позволить узнать о боли, которая поселилась в её сердце.

Надо бы радоваться. В конце концов, она получила именно то, что хотела. Или, возможно, – не унимался внутренний голос – то, что заслужила.

Томас был очарователен, внимателен и не спускал с неё глаз. Даже во время тех немногих танцев, которые она разделила с кем–то еще, она каждую минуту чувствовала на себе его пристальный взгляд. Ни Пеннингтон, ни Беркли не приблизились к ней. Марианна задавалась вопросом, сказал ли он им что–то или дал ясно понять своей молчаливой бдительностью, что сегодня вечером их внимание было нежелательным.

Не то чтобы её это по–настоящему заботило. Его ревность была приятна, хоть и родилась из чувства собственности, не более того, словно Марианна была какой–то породистой коровой. Если бы он действительно любил её, ей бы нравилось вызывать в нем такую реакцию. И каким образом это происходило бы, не имело значения.

Весь остаток вечера девушка двигалась, будто во сне. Почему всё это так её расстроило? Разве она не должна была почувствовать облегчение оттого, что Томас отказался от претензий на её руку? Её никогда не интересовало замужество.

Пока не влюбилась.

Была ли в глубине ее сознания или сердца хоть крошечная уверенность, что он разделял ее чувства? Или, возможно, это было не что иное, как надежда. Надежда столь же нереальная, как все те романы, которые доводилось читать Марианне. И что вышло из этого? Ничто не уймет боль, намного более реальную, чем она могла себе вообразить.

Она получила то, чего хотела. Тогда, почему она так несчастна?