Текст книги "Урок супружества"

Автор книги: Виктория Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

…и всё же, я не могу забыть наш поцелуй, хотя подозреваю, что лорд Б. предпочитает не думать о нём. Неважно, какие ошибки он совершил в жизни, его честь не позволит ему воспользоваться своим превосходством над невинным человеком, оказавшимся в его власти. Так что моя добродетель в безопасности.

Вдобавок, каждый раз в его присутствии я не могу не задаваться вопросом, действительно ли ценность добродетели состоит в ее сохранении. Боюсь, у меня появились чувства к лорду Б., существование которых я уже не могу больше отрицать. Он в моих мыслях каждый миг, каждое мгновение, и что самое худшее, он преследует меня в моих снах.

Я подозреваю, что он также испытывает чувства ко мне, но не могу определить, на что направлены его желания – на мое тело или же на мое сердце.

И, признаться, я все больше и больше хочу, чтобы благородство его поведения и манер, наконец, сменилось страстью в глазах.

«Абсолютно правдивые приключения провинциальной мисс в Лондоне»

Вечер у леди Катшелл ничем не отличался от других светских раутов, куда Томас сопровождал девиц Шелтон. В бальной зале было душно и тесно. Музыка едва пробивалась сквозь гул, издаваемый толпой гостей. Освежающие напитки были привлекательно расставлены, однако – совершенно безвкусны. У Томаса имелось сильное подозрение, что одни и те же легкие закуски, приведенные в презентабельный вид и очищенные от пыли, по очереди переходили с одной светской вечеринки на другую – и так весь сезон. В общем и целом, это было одно из череды многих таких же безликих светских развлечений с тем же участниками, что и обычно, за исключением одного гостя, занимавшего его ум. Вернее, гостьи. Марианны.

Томас стоял около дверей на террасу, в одном из немногих мест, где зала хоть как–то проветривалась, и был увлечен дружеской беседой с Пеннингтоном и Беркли. Он успевал и отвечать на их ленивую болтовню, и не спускать глаз с Марианны.

Пеннингтон изрёк нечто касательно спора, который разгорелся в данную минуту между двумя законодательницами моды. Томас что–то пробормотал в ответ. Беркли прочувствованно вздохнул.

Как обычно, Марианна почти не оставалась в одиночестве – ее непрерывно осаждала целая вереница в высшей степени благопристойных джентльменов. Все они подходили на роль ее будущего мужа, всех их Томас находил вполне приемлемыми, и все они были совершенно глупы и занудны сверх меры.

Он пытался удержаться от ухмылки, но не преуспел в этом. Марианна умело, с присущей ей врождённой грацией и легкостью, отгоняла от себя одного страждущего поклонника за другим. Забракованный джентльмен даже не осознавал того факта, что он отвергнут. Неудивительно, что они недолго оставались в отдалении и атаковали ее снова. Томас не должен был находить происходящее забавным – и нехотя удивился, что, вероятно, ситуация его не позабавила бы, имей хотя бы один из отвергнутых поклонников хоть отдаленный шанс на завоевание ее расположения – но ничего не мог с собой поделать.

Пеннингтон высказал мнение о качестве шампанского в своем бокале. Томас кивнул, соглашаясь. А Беркли снова вздохнул.

Очевидно, что привлекательность Марианны, как и её шарм, относились к преимуществам брачного с ней союза. Ухмылка Томаса увяла.

Посылать записки, привлекая тем самым внимание всех этих мужчин, было верхом тупости. О чем он думал? Да и в самом деле думал ли вообще? Не будь он таким высокомерным, то осознал бы, что любой кандидат в мужья, которого он посчитает приемлемым для Марианны, ни в коей мере не привлечет ее саму. У мужчин, которых он с такой тщательностью отбирал, не было ни единого шанса завоевать её руку. Его план найти ей мужа был обречен на провал с самого начала. Довольно странно, что теперь это не очень–то его волновало.

Пеннингтон отпустил замечание в адрес парочки, которая только что вышла на террасу. Томас рассеянно ответил. А Беркли вздохнул.

Томас нахмурился, слегка забеспокоившись. По виду, Беркли никак нельзя было назвать довольным жизнью. Томас наклонился к Пеннингтону.

– Что, черт возьми, с ним стряслось?

– Он влюбился, – ответил Пеннингтон со смиренным вздохом.

Томас изогнул бровь.

– Опять?

– В последний раз, – твёрдо заявил Беркли.

Томас постарался не улыбнуться. Он слышал столько заявлений об очередной любви Беркли, что все и не упомнишь. И почти каждая влюбленность была окончательной.

– И кто эта счастливая леди?

Пеннингтон и Беркли переглянулись.

– Ну, мы еще не представлены друг другу.

– Ясно, с первого взгляда сражён наповал, полагаю.

– Да он с ней и не встречался ещё, – фыркнул Пеннингтон. – Даже имени её не знает.

– Не знает ее имени? – бровь Томаса взметнулась вверх. Даже для Беркли, который влюблялся с завидной регулярностью, стоило лишь какой–нибудь даме взмахнуть веером, это было необычно. – В таком случае, разве ты можешь быть уверен, что она не увлечена кем–то другим?

– Я знаю, что это не так, – решительно отклонил его довод Беркли.

Пеннингтон возвел очи к небу.

– Ты случайно не читал «Приключения провинциальной мисс в Лондоне»?

– А кто ж не читал? – Эти так называемые приключения были самой популярной темой месяца. Томас взялся за «Кадуоллендерс» из чистого любопытства, но обнаружил, что его с головой захватили эти занимательные и отчасти провокационные истории. Теперь он, подобно остальным, следил за еженедельными выпусками газеты, а заодно и за текущими догадками относительно истинной личности невинной провинциальной мисс и загадочного лорда Б. – В каждом клубе Лондона, в каждой книге пари есть ставки на то, когда лорд Б. добьётся её.

Лицо Беркли потемнело.

– Для него было бы лучше оставить ее в покое, черт возьми.

– Да ладно, Беркли, смирись. Это ведь самое забавное во всей истории. – Томас хохотнул. – Ждать и гадать – соблазнит или нет, или, что вероятнее, когда именно порочный лорд обесчестит свою прелестную юную подопечную, – вот в чём вся соль.

– Не для меня, – резко отреагировал Беркли.

Томас с любопытством вгляделся в него.

– Ладно, старик, это не больше, чем занятная история. Очевидная выдумка.

– Вовсе нет. – Беркли окинул его сердитым взглядом. – Эта история – сущая правда, от первого до последнего слова. – Беркли попытался своим взглядом привести Томаса в замешательство, но тщетно – он был на несколько дюймов ниже маркиза. – Эти Записки напечатаны, вышли в свет.

– Ты веришь всему, что напечатано? – удивился Томас.

– Он всегда верил и, осмелюсь предположить, всегда будет верить. Я пытался объяснить ему, но он отказывается слушать. – Теперь настала очередь Пеннингтона издать многострадальный вздох. – Я всегда знал, что когда–нибудь это приведет к беде.

– К беде? – пришел в замешательство Томас.

– Ты еще не понял, не так ли? – Пеннингтон наклонился так низко к Томасу, словно намеревался раскрыть государственную тайну. – Последняя великая любовь всей жизни нашего общего друга – это провинциальная мисс.

– Провинциальная мисс? – Томас озадаченно тряхнул головой, после чего внезапно осознал, что именно говорит ему Пеннингтон. Конечно, он пошутил. – Провинциальная мисс из пресловутых «Абсолютно правдивых приключений»?

– Именно она, – ответил Пеннингтон.

Лицо Беркли отражало все страдания безответной любви.

Томаса душил еле сдерживаемый смех. Страдания его друга были слишком очевидны, потому не следовало показывать, насколько ситуация забавляла Томаса. Однако сохранять соответствующее выражение лица было не так–то просто. Томас заговорил сдавленным, чуть более высоким голосом, чем обычно:

– Беркли, э–э–э, Реджинальд. – Он бросил быстрый взгляд на Пеннингтона в поисках поддержки.

Пеннингтон поднял бокал, выказывая солидарность, и залпом выпил остаток шампанского.

– Реджи, – начал Томас оптимистичным голосом. – Я очень сильно подозреваю, что «Абсолютно правдивые приключения» вовсе не являются правдивыми. Вероятнее всего, автор – жена издателя с дюжиной детишек или морщинистый старик, обладающий прекрасным даром рассказчика.

– Ага, фактически гном, – пробормотал Пеннингтон.

– Она не гном, – возмутился Беркли.

– Что ж, в «Кадуоллендерс» работает гном. – Пеннингтон вытянул шею, оглядывая залу, затем пальцем подозвал официанта. – Отвратительный, чудаковатый старый кобель.

– Он – не провинциальная мисс, – сказал Беркли вполголоса.

– Значит, вы уже виделись с Кадуоллендером? – спросил Томас.

– Дважды. – Официант с подносом шампанского остановился и Пеннингтон заменил пустой бокал полным. – По настоянию Беркли.

Беркли взял бокал с шампанским, и Томас последовал его примеру.

– И обнаружили, что провинциальная мисс не более чем плод разыгравшегося воображения?

– Мы не обнаружили ничего. Кадуоллендера не было на месте. – Пеннингтон пожал плечами. – А скрытный гном все от нас утаил.

– Она – не плод воображения. – Беркли осушил бокал. – И я не успокоюсь, пока не найду ее. – Он круто повернулся и удалился в ночь через распахнутые двери.

Томас уставился ему вслед.

– Похоже, сдаваться он не намерен.

– Ни в коем случае.

– Это характеризует его с лучшей стороны, полагаю. Эта его решимость, знаешь ли. – Томас повернулся к Пеннингтону. – Кажется, я никогда не видел, чтобы он так решительно добивался женщины, вообще любой женщины, в особенности такой, само существование которой находится под вопросом.

– Вероятно, именно в этом весь секрет. – Пеннингтон задумчиво потягивал шампанское. – Я знаю Беркли чуть ли не всю жизнь, и хотя он пока не проявлял подобную черту, но в нём определенно живёт романтик. Думаю, мысленно он воображает себя рыцарем на белом коне, спасающим прекрасную даму из беды.

– Что ж, нам есть что сказать дамам, нуждающимся в немедленном спасении. – Блуждающий взгляд Томаса остановился на Марианне. Она не нуждается в том, чтобы ее спасали. И, кстати, разве в этом случае никаких слов для дамы не найдётся?

– Пока лично я не испытываю сильного желания спасать кого–либо; меня больше интересует вопрос – кем является эта женщина.

Томас внимательно посмотрел на него.

– Так ты думаешь, она и правда существует?

– Я действительно так считаю, хотя и не знаю почему. Возможно, я просто слишком наслушался Беркли. – Он печально улыбнулся. – Или очень возможно, что я сам немного романтик. А возможно, именно тайна интригует меня. – Пеннингтон прошелся взглядом по залу. – Она может быть кем угодно. Тут подправить факты, там приврать, и многие из этих юных женщин, присутствующих на вечере, могут быть той самой леди.

– Послушай, Пеннингтон, это абсурд.

– Разве? – Пеннингтон кивнул в сторону Марианны, которая готовилась занять позицию в контрдансе[4]4
  Контрданс – народный английский танец типа кадрили; в начале 18 века получил распространение во Франции, затем в других европейских странах; в контрдансе танцующие образуют две линии, лицом друг к другу – мужскую и женскую.


[Закрыть]. – Леди Марианна сама высказала предположение, что она может быть провинциальной мисс.

Томас расхохотался.

– И тогда именно я окажусь тем самым распутным лордом Б.?

Пеннингтон задумчиво разглядывал его.

– Несомненно.

Томас растерялся:

– Ты, разумеется, говоришь не всерьёз.

– Наверное, нет. – Взгляд Пеннингтона вернулся к Марианне. – Кроме того, это разобьет Беркли сердце. Он непреклонен в своем решении спасти ее, а я подозреваю, что леди Марианна никогда не позволит спасать себя.

«Или сватать». Томас проигнорировал острый приступ вины.

– Мне жаль того мужчину, который попытается сделать это. – Он поднял бокал в тосте. – Так каков следующий шаг нашего ослепленного страстью странствующего рыцаря?

– Он все еще хочет переговорить с Кадуоллендером. Полагаю, мы будем снова и снова возвращаться в его типографию, пока не застанем его. Меж тем, он приглядывается к каждому лорду, у которого есть буква «Б» в имени. – Пеннингтон тихо рассмеялся. – Предчувствую, вскоре он перейдет и к «В».

– Похоже на занятное предприятие, каков бы ни был его исход. – Томас не удержался и тоже рассмеялся. – Будь так любезен, держи меня в курсе событий. Мне, как и прочим, любопытно узнать личность провинциальной мисс. Но, тем не менее, должен признаться, я не разделяю твою уверенность в том, что она действительно существует.

– Увидим, Хелмсли, увидим.

* * *

– Я, безусловно, могу понять вашу точку зрения, – пробормотала Марианна и попыталась сосредоточиться на теме разговора, что было бы гораздо легче сделать, будь она хоть сколько–нибудь интересной.

Лорд Моксли раздулся от гордости, словно ее неопределенное согласие было искренним подтверждением той ничтожной точки зрения, которую он отстаивал. Что–то касательно того, что положение в обществе обязывает нанимать портных должного уровня, и что в наше время хорошо вышколенных слуг днём с огнём не найти.

– Миледи, у меня к вам серьёзный разговор. – Он взял руку девушки и продел в изгиб своего локтя. Мужчина не иначе как с обожанием уставился на Марианну – определенно тревожный знак. – Не будете ли вы так любезны, пройти со мной в чуть более приватное место – гостиную, например? – Он попытался подвести ее к дверям бального зала.

Лорд Моксли был на несколько дюймов ниже ее ростом, и, судя по округлости форм, явно не утруждал себя регулярными физическими упражнениями. В случае необходимости она с ним справится, Марианна в этом не сомневалась, но доводить ситуацию до такого девушка не имела ни малейшего желания. Она бы предпочла вовсе избавиться от него.

– Милорд, уединяться в гостиной совершенно не прилично. – Она проворно вела его к открытым дверям на террасу. – А мне необходим глоток свежего воздуха. – На террасе были люди, несколько человек, и если они не будут покидать освещенных мест, проблем не возникнет.

Как бы Марианна не относилась к своей репутации, уж если ей суждено быть скомпрометированной, она предпочла бы, чтобы это был мужчина примерно одного с ней роста, один из тех, чьи размеры в высоту значительно превосходили размеры в ширину.

Она отметила, что Томас маячит у другого выхода из зала, наблюдая за их уходом. Отлично. Хотя лорд Моксли не принадлежал к тому типу мужчин, которые её привлекали, не было ничего плохого в том, чтобы позволить Томасу считать, что она наслаждается мужской компанией. Пусть даже эта компания – низенькая, плотная и занудная. Несмотря на это, улыбка Томаса была уж больно веселой, словно он хорошо знал, что низенькие, плотные и занудные не в ее вкусе.

– Итак, милорд. – Марианна остановилась рядом с фонарем – там, где малейшее опрометчивое отступление от правил этикета будет хорошо заметно окружающим – без сомнения, именно поэтому несколько других пар задержались в менее освещенных местах. Она мило улыбнулась ему. – Так что вы хотели обсудить?

– Миледи. – Моксли взял ее за руку, и девушка почувствовала тревожное давящее ощущение в животе. – Марианна, я хотел бы… то есть, вы доставили бы мне величайшее наслаждение… или лучше… – Он сделал глубокий вдох. – Не окажете ли мне величайшую честь, став моей женой?

– Что? – Марианна вырвала у него свою руку. – Не будьте нелепым.

– Нелепым? – мужчина изменился в лице.

Она сразу пожалела о вырвавшихся у нее словах. Он был довольно милым мужчиной, хотя и не в её вкусе.

– Я прошу извинить меня. Я не имела в виду то, что сказала. Вы застали меня врасплох.

– Я приношу за это свои извинения. – Его лицо просветлело, и он придвинулся поближе к Марианне. – Знаю, я должен был просить вашей руки у вашего брата, но его здесь нет, и я подумал, что сначала улажу все детали с вами, а потом поговорю с лордом Хелмсли.

Девушка отпрянула.

– Лорд Хелмсли здесь совершенно не при чем. Это только мое решение и думаю, что мы слишком мало знакомы, чтобы обсуждать возможность женитьбы.

– Но это абсурд, – фыркнул Моксли. – Большинство пар из моего круга знакомых почти не знали друг друга до того, как поженились.

Он опять придвинулся к ней.

– Милорд, – Марианна вытянула вперед руку, чтобы остановить его. Очевидно, отговорить мужчину можно было, лишь сообщив истинную причину отказа. – Я польщена вашим предложением, но вынуждена отклонить его. Дело в том, что у меня нет намерения выходить замуж.

Лорд Моксли отмахнулся от ее слов.

– Но это нонсенс, каждая женщина стремится к браку.

– Но не я.

Он долго и пристально смотрел на неё.

– Я осознаю тот факт, что не являюсь образчиком мужской красоты, как другие, которых я могу назвать…

– О, нет, это не связано…

– Как бы то ни было, мой титул является старинным и весьма уважаемым в обществе, – мужчина насупился. – Надеюсь, вы осознаете, что я четвертый виконт Моксли, не так ли?

– По правде говоря, я не придавала этому значения, но…

– У меня приличный доход, хотя и не из ряда вон.

– Это совершенно не…

– Значит, браку между нами нет никаких препятствий, – Моксли так и лучился уверенностью. – Наша совместная жизнь будет довольно респектабельной, моего состояния вполне достаточно, а вкупе с вашим приданным…

– Моим приданным, – протянула Марианна. – А что вы знаете о моем приданном?

– Ну, насколько мне известно, его размер весьма впечатляет, – Моксли расплылся в самодовольной ухмылке. – Чертовски впечатляет.

Она взирала на него со все возрастающим раздражением. Не было никаких сомнений, что все его знания основаны на слухах.

– Я бы на вашем месте не полагалась на достоверность праздных сплетен в отношении меня, милорд.

В его глазах мелькнуло удивление.

– Разумеется, нет. Это было бы безрассудно и глупо, особенно если речь идет о таких серьёзных вещах как женитьба, – он на мгновение умолк, будто размышляя разумно ли произносить следующие слова. – Могу вас заверить, сведения исходили от весьма уважаемого источника, который принимает ваши интересы близко к сердцу. Уверен, он бы предпочел, чтобы его участие в моем ухаживании за вами…

– Но нет никакого ухаживания!

– …осталось в тайне, особенно сейчас, когда наши отношения превратились в роман…

– Да нет никакого превращения, – воскликнула Марианна с негодованием. – И нет никакого романа.

– Тем не менее, – лорд Моксли наклонился к ней, – раз мы собираемся пожениться…

– Но мы не собираемся делать этого!

– Я совершенно убежден, что не будет никакого вреда в том, чтобы воздать должное лорду Хелмсли – именно он детально информировал меня о вашем приданном.

– Лорд Хелмсли? Томас?

– Конечно он, – подтвердил Моксли энергичным кивком. – Он также указал мне на социальные и политические преимущества союза между нашими семьями.

– Неужели? – Марианна осторожно подбирала слова. – И при каких обстоятельствах возник разговор между вами и лордом Хелмсли о моих достоинствах как будущей жены? Полагаю, поздно ночью, после обильных возлияний в джентльменском клубе?

– Вообще–то, нет, – отмахнулся от вопроса Марианны Моксли, не замечая нарастающей в ней ярости. – Он послал мне записку.

– Записку? – она боролась с собой, чтобы не сорваться на крик. – Он послал вам записку?

– Да, именно так он поступил. И должен вам сказать, это не только удивило меня, но и доставило огромное удовольствие. Я и помыслить не мог, что лорд Хелмсли такого высокого мнения обо мне. Я был удостоен чести принадлежать к группе избранных.

– Группе избранных? – девушка едва выдавила из себя слова, поборов приступ удушья.

– Ах, боже мой, да. Сначала я был несколько раздосадован тем фактом, что оказался не единственным, чье внимание к вам было одобрено лордом Хелмсли. Но потом осознал, что в наши дни нельзя быть излишне щепетильным, если речь идет о выборе спутника жизни.

– Вообще не стоит проявлять излишней щепетильности, – Марианна сжала зубы, чтобы не выразиться ещё язвительней. Нет, то, что говорит Моксли, не может быть правдой! Несмотря на планы Томаса выдать ее замуж, он бы никогда не зашел так далеко, чтобы торговать ею, как куском земли, который он желает сбыть с рук. В конце концов, они друзья, а в последнее время, как она начала подозревать, даже несколько больше, чем друзья.

– И уверяю вас, я почитаю за честь быть причисленным к такому выдающемуся собранию. Да как же, едва ли мне встречалась группа джентльменов более изысканных и близких мне по духу.

– Тупых, скучных и занудных, – тихо добавила Марианна. В миг стало понятно, отчего её поклонники такого сорта.

– Как бы то ни было, в данный момент я в состоянии проявить великодушие, – он хитро улыбнулся и бросил на нее косой взгляд. – Потому как очевидно, что я покорил ваше сердце.

Марианна с недоверием вглядывалась в его лицо. Она была слишком зла на Томаса, чтобы впустую выплёскивать яд на Моксли. К тому же, Моксли был здесь, рядом с ней, а Томас – нет.

– Совершенно очевидно, что вы не приняли всерьез одно моё заявление. – Она приблизилась к Моксли и наклонилась к нему так, чтобы их лица оказались примерно на одном уровне. – Я не выйду замуж ни за вас, ни за кого–либо другого. Не сейчас и никогда.

– Хелмсли предупреждал меня о вашем кокетстве, – Моксли снисходительно улыбнулся ей.

– Я не кокетничаю с вами, – она сопротивлялась сильному желанию закричать. Почему этот маленький человек не понимает? – Я честна с вами. У меня нет ни малейшего желания выходить замуж!

– Вы уверены? – лоб Моксли покрылся морщинами. – У меня создалось явное впечатление, что вы ищите спутника жизни.

– Уверяю вас, ваше мнение совершенно ошибочно.

– В самом деле? – Мужчина задумался на мгновение, лицо его скукожилось, когда он пытался обдумать неожиданный поворот событий. – Получается, я зря терял время?

– Да, – Марианна испустила облегченный вздох. – И примите мои искренние извинения. Лорд Хелмсли был не вправе поощрять вас. Поверьте, имей я малейшее подозрение, что вы или кто–либо другой пребываете во власти заблуждения, будто я нахожусь в поисках мужа, я бы без колебаний развеяла его.

– Ничего. Это не ваша вина, насколько я понимаю. Придется переговорить об этом с лордом Хелмсли, но мы никогда не были особенно дружны. Вращаемся в разных кругах, знаете ли. Не исключено, что я неправильно понял лорда Хелмсли.

– Ага, вы и еще дюжина других, – буркнула Марианна.

– При таком положении дел я даже думаю, что именно мне следует извиниться перед вами.

Он взглянул вверх, на нее, и сердце Марианны сжалось. Он мог быть невероятно глупым и чуточку напыщенным, но все же еще и довольно милым.

– Хотя я едва ли ошибался, преследуя такую прекрасную женщину как вы, – усмехнулся Моксли.

Марианна рассмеялась.

– Пустяки. – Она протянула ему руку и мысленно попросила небеса простить ей эту ложь. – Я наслаждалась все то время, что мы провели вместе, милорд, и при других обстоятельствах…

Он взял ее руку и прижал к губам.

– Если бы только… – он вздохнул. – Могу я проводить вас в бальный зал?

– Нет, спасибо. Я предпочла бы остаться здесь ненадолго. Хочу насладиться бризом и возможностью побыть наедине с собой.

– Ну что ж, хорошо.

– Милорд, – Марианна дотронулась до его рукава, – я уверена, что вы найдете прекрасную спутницу жизни. Женщину, для которой вы будете, – она заставила себя закончить, – солнцем и луной.

– Вы действительно так думаете? – Моксли слегка приосанился.

– Несомненно, и она будет чрезвычайно удачливой леди, – Марианна одарила его сияющей улыбкой.

– Благодарю. – Он направился к дверям, затем вернулся к ней с надеждой в лице. – Полагаю, ваши сёстры не…

– Думаю, нет, – мягко ответила она.

– Я так и думал, – он пожал плечами и зашагал в сторону бального зала.

Марианна отвернулась, положила руки на балюстраду, окаймлявшую террасу, и невидящим взором уставилась в ночь.

Итак, Томас так далеко зашел в своих поисках, что начал упрашивать поклонников ухаживать за ней. Да вдобавок, с помощью писем. Как он мог? Бесспорно, это уж слишком! Она готова была мириться с тем, что он представлял её всяким лордам Моксли светского общества, но последним поступком Томас хватил через край.

Это следует остановить прямо сейчас.

И подумать о том, во что она начала верить… Марианна пожала плечами. Вряд ли важно то, во что она начала верить.

Марианна боролась с желанием оглянуться и мельком взглянуть на дверной проем, где стоял Томас. Наверное, он оставил свой наблюдательный пост, заведомо зная, что с Моксли на террасе она в такой же безопасности, как и в обществе тети Луэллы.

Ее пальцы сжали холодный камень балюстрады. Как она устала от его абсурдного поведения. Это его покровительственное отношение, вкупе с высокомерной верой в то, что он знает, что для нее лучше. Будь у неё возможность, она б объяснилась с ним прямо здесь и сейчас. Но конфронтация на публике – это явный скандал, а она должна была думать о репутации своих сестер, даже если своя собственная ее мало заботила. Нет, она встретится лицом к лицу со львом в его собственном логове, а когда дело будет сделано, то его шкуры не хватит и на приличный коврик.

– Держу пари, вы так же хорошо проводите время, как и я. – Рядом с ней с горестным видом пристроился лорд Беркли.

Марианна взглянула на него. Мужчина явно выглядел несчастным и, очевидно, ошибочно принял ее злость за печаль.

– И что случилось с вами, милорд?

Беркли прислонился спиной к балюстраде, скрестив руки на груди.

– То же, что и с вами, как я полагаю. Странные, сбивающие с толку нюансы отношений между мужчинами и женщинами.

Марианна фыркнула в самой неподобающей для леди манере.

– Они не были бы такими странными и сбивающими с толку, если бы не присущие мужчинам самонадеянность и высокомерие.

Он резко вскинул бровь.

– Я тоже среди тех, кому предъявлено обвинение?

– Возможно, – она изучающее разглядывала его. – Совершали ли вы что–нибудь, что я могла бы назвать грубым и оскорбительным, а также высокомерным и наглым поведением?

– Так вот сразу на ум ничего не приходит… Но если поразмыслить, – он ухмыльнулся, – вполне возможно.

Марианна улыбнулась в ответ.

– Ну, вы хотя бы честны. – Она задумалась на мгновение, после чего внимательно посмотрела на собеседника. – Скажите, милорд, что повергло вас в такое уныние этим прекрасным весенним вечером?

– Любовь, – глубоко вздохнул Беркли. – Боюсь, что я, как и вы, влюбился.

– Как и я? – Девушка выпрямилась и воззрилась на него. – Но я не влюблена.

– Ну–ну, – усмехнулся он. – По какой ещё причине красивая леди будет в одиночестве стоять на тенистой террасе вместо того, чтобы наслаждаться праздником, если она не переживает последствий несчастной любви?

– Вздор. Существует бесчисленное множество причин, почему женщина предпочтет моменты уединения толкотне переполненного бального зала. И свежий воздух занимает не последнее место среди этих причин.

– Это то, во что вы хотите заставить меня поверить.

Он пожал плечами, очевидно, не поверив ей ни на мгновение.

– Лорд Беркли. – Она повернулась к нему, ее голос приобрел твердость. – Если любовь вообще существует, то она всего лишь инструмент, с помощью которого женщина и мужчина связываются узами, которые не приносят им ничего, кроме боли и страданий. – Она помедлила в нерешительности. Неужели она действительно хотела рассказать этому относительно незнакомому человеку о своем прошлом? Она сделала глубокий вдох и отбросила осторожность. – У моей матери был, как его с улыбкой называют, брак по любви. Он принес ей чуть больше пригоршни детей и измотал душу и тело. Она умерла, когда я была еще довольно юной, и я не припомню ни одной картины, свидетельствующей о настоящей любви между моими родителями. Вполне вероятно, и я допускаю это, что подобные нежные чувства они проявляли лишь наедине друг с другом, но все же…

Марианна пожала плечами, словно всё это было не важно.

– Несомненно, вы не можете полагаться на воспоминания ребенка.

– А я полагаюсь.

Марианна замолчала, мысленно возвращаясь к событиям давно ушедших лет. Ее прекрасная мать. Равнодушный отец. Она уже давно простила или, по крайней мере, смирилась с безразличием отца к собственным детям. Но она никогда не понимала и, наверное, не сможет понять, бесчувственное – а это было для неё очевидным – отношение отца к своей жене.

– Милорд, вы помните улыбку вашей матери?

– Как раз недавно лицезрел, – он тихонько засмеялся. – Конечно, она лишь демонстрирует мне этим свою благосклонность, если не отчитывает за тот или иной проступок.

Она проигнорировала попытку Беркли поднять ей настроение.

– Я отчетливо помню улыбку матери. Очаровательная, но такая грустная и задумчивая. – Марианна тряхнула головой. – Если это и есть любовь, то мне и капли её не надо. Этому чувству место в выдуманных историях и книгах, оно далёко от мира, в котором мы живём.

Беркли неодобрительно нахмурился.

– Но что вы скажете о вашем брате и сестре Хелмсли? Насколько я понял, это союз по любви.

Марианна отмахнулась от его замечания.

– Исключение. Редкое, как бриллиант «чистой воды», и поэтому еще более ценное.

– Тогда вы принадлежите к тем женщинам, которые выходят замуж не по любви, а из иных соображений? – Его сухой тон сказал ей больше, чем простые слова о том, что он встречал подобных женщин ранее.

– Естественно, нет. Я не имею намерений выходить замуж.

– Но все женщины стремятся к браку.

– Если я услышу это еще раз, я закричу, – отчеканила Марианна.

– А, так я задел вас за живое? – Его поддразнивающая усмешка была настолько заразительна, что она неохотно улыбнулась в ответ.

– Похоже, последнее время эта тема является превалирующей в моей жизни.

Она наклонила голову и задумчиво посмотрела на него.

– Отчего так трудно осознать, что женщина не желает, чтобы ее жизнь, ее будущее, ее финансовое благополучие зависели от прихоти мужчины?

– Потому как это такое же редкое явление, как и ваш бриллиант. А вот становится ли он от этого более ценным или просто необычным… – Он тряхнул головой. – Это не тот путь, по которому идет человечество, моя дорогая.

– Но это должен быть мой путь, – возразила Марианна с уверенностью, которой не ощущала.

Она никогда ранее не подвергала сомнению свое стремление к независимости, свою потребность полагаться только на саму себя. Она вслепую прыгнула в неизвестное будущее со своими Приключениями провинциальной мисс, своими последними сбережениями, своим планом на жизнь. Но последнее время, днём на досуге или чаще ночью, когда голова её не была занята решением более важных дел, она ловила себя на том, что пытается определить, почему так не хочет зависеть от мужа.

Беспочвенными её мотивы никак нельзя было назвать. Мужчины, за редким исключением, не были особенно надежными или заслуживающими доверия. Кроме того, как она могла бы пережить большие приключения, если бы была прикована к мужу?

Но почему бы ей не получить и то, и другое. Почему она не может встретить мужчину, с которым могла бы отправиться на поиски приключений. Который мог бы путешествовать с ней по разным экзотическим местам, вроде Италии и Египта? Мужчину, который не управлял бы ее жизнью, а разделял ее? Который будет считаться с ее мнением в вопросах литературы, искусства и всего остального, даже, и, в особенности, когда оно не будет совпадать с его мнением. Который будет смеяться вместе с ней, будет ее лучшим другом. И разделит с ней постель.