Текст книги "Пирамиды астрала"

Автор книги: Виктор Кувшинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– Ну как, понравилось? – спросил Санта ребят.

– Не то слово! – Федька в восхищении размахивал руками. – Это же мы как в сказке побывали!

– А сейчас к тебе, в якорь? – весело крикнул Санта мне.

– Давай!

Санта послушно разогнал оленей. И вот над нами развернулось летнее небо, а внизу показалась моя поляна. Через пару секунд сани стояли на лужайке, а олени уже намылились к моим заново отросшим бананам… ну, то есть банановым деревьям на опушке.

– Нет уж! – прикрикнул на них Санта. – Хорошего помаленьку! Давайте, ребята, выгружайтесь, пока эти оглоеды все бананы опять не пожрали.

Мы послушно, кто в чем, выскочили из саней. Я-то давно уже переоделся во что полегче, а Славка с Федькой, совсем одуревшие от всех этих превращений, стояли в унтах и пуховиках.

– А может, погостишь? – предложил я Санте, вспомнив, как понравилась ему рыбалка.

– Нет. Ты знаешь, я хоть и люблю детей, но этими ясельными курсами со своими великовозрастными зателепками занимайся сам.

– Спасибо, Санта! – только и успел крикнуть я и услышал с удаляющейся упряжки:

– Будьте осторожны! И жду вас в гости – за вами должок.

Мы стояли посреди поляны между домом и речкой. Вокруг было бесконечное лето, подчиняющееся только капризам хозяина. В вышине звенел голос жаворонка. Все вокруг призывало расслабиться, как бы говоря: «Ты дома». Я критически осмотрел ребят:

– А не пора ли вам сменить одежку? Так ведь и упариться можно.

Приятели как-то замедленно реагировали на мои слова. Действительность астрала явно подействовала на них отупляюще. Наконец до них дошло «переодеться», и начались наши самодеятельные курсы молодых астральных путешественников.

Сказать, что я с ними упарился, – не сказать ничего. Сначала мы, естественно, расслабились, позагорав на солнышке, пока я беседами оживлял в их памяти необходимые истины. Но вот когда мы перешли к практике, мне пришлось приложить немало усилий на подавление их буйной фантазии и восстановление своего якоря. Хорошо еще, здесь сохранялся мой приоритет в создании искусственной реальности. Иначе быть бы нам пожранными исчадиями больной фантазии моих друзей. Все началось еще при вступительной беседе, когда я почувствовал противный писк и укус комара.

– Кто успел подумать? – грозно спросил я у приятелей, одновременно убирая комаров своим «вечным репеллентом».

– Так как же это, лето и без комаров? – засмущался Федька, пойманный с поличным.

– Лучше бы просто воздух портили, чем эту гадость придумывать!

«Лучше бы я им этого не говорил! – зажав нос, в панике подумал я и мысленно приказал якорю: – Слушаться только меня, дефолт!» Якорь послушался: вокруг меня наступила первоначальная идиллия, правда, уже без мальчиков.

«Вот Ёжкин кот! (Хм? Это ж получается, что если меня Котом кличут, то я и есть кот Бабы-яги – Ёжкин кот? Надо поосторожнее мыслями-то разбрасываться!) А что же с ребятами делать? Парни, скорее всего, где-то в астрале болтаются. Надо быстро их найти, пока не напридумывали себе всякой гадости». Я в срочном порядке представил их лица и стал вызывать к себе. Контакт пошел, но чувствовались их сильные удивление и растерянность – хорошо, хоть не страх. Однако прийти на мой зов ребята не догадывались. Тогда я сначала представил Славу и прыгнул к нему…

«Уфф! Хоть это удалось», – подумал я, разглядывая, как Славка беспомощно кувыркается в пустом пространстве.

– Стабилизируйся относительно меня, а не болтайся, как сопля в полете! На тебя ж смотреть невозможно, в глазах рябит, – приказал я приятелю. – Теперь мысленно сконцентрируйся на Феде, вызывай и прыгай к нему.

Я подплыл вплотную к Славе, схватил его за руку и стал думать в унисон с ним. «Ура! Получилось!» Теперь Федька болтался вместе с нами все в той же темноте свободного астрала.

– Раз уж вы оказались здесь, первое – научитесь ставить защиту. Представьте, что никого не хотите видеть и никого не пускаете к себе.

Федька вдруг исчез из поля зрения, как будто его и не было.

– Стой! – заорал я Славке. – После того как укроешься, опять пожелай увидеть меня и позови! Хватит нам и Федьки – теперь его возвращения ждать неизвестно сколько.

Ярослав послушно исчез из поля зрения и появился опять. Отлично, один научился! Но тут начались новые проблемы. Под его ногами начала разрастаться зеленая лужа, или нет, похоже, лужайка.

– А ну, прекратить! Ты мне еще барашков на этой травке напридумывай, козлина! – уже вовсю ругался я на медика. – Успеешь еще свой якорь построить. И не вздумай мне только чего-нибудь испугаться! Я не могу закрыть нас, пока Федька не объявится.

Не надо было мне этого ему говорить. Лужайка перестала расти, оставшись куцым зеленым лоскутом, но откуда-то сбоку уже летела, кувыркаясь и блея, овца, а за ней и старый козел с чахлой бородкой. А потом началось! Конечно же у парня не хватило фантазии ни на что другое, как испугаться мною же рассказанной страшилки.

Бабка-яга пожаловала собственной персоной, «материализовавшись» прямо на краю Славкиной полянки, где, кроме нее, уже паслись овца с козлом. Я смотрел на весь этот зоопарк и не знал, смеяться или плакать. Но Яга не была бы Ягой, если бы не стала устанавливать тут свои правила.

– А шо ж ты, милок, про Бабушку-ягу вспомнил? – обратилась она почти ласково к Славе.

Я последовал наставлениям Таши и в свою очередь попытался взять ситуацию в руки, представляя, что старушку прошиб сильный насморк.

– Ой, бабушка, смотри: у тебя нос расклеился! – И я увидел, как у бабки потек нос, и не просто соплями, а весь, как будто пластилин на жаре.

Яга явно не ожидала такого подвоха. Прилетела на Славкин страх, а тут, понимаешь ли, над ней самой насмехаются.

– Ах так! – завелась старуха с полтычка. – Сейчас ты у меня на угольках-то попляшешь!

И под моими ногами оказались все те же заезженные угли.

Но видимо, потекший нос сильно развеселил и Славку, так что я почувствовал его поддержку.

– Ой, бабушка, что-то ты примитивно мыслишь. Все угли да угли. Давай-ка лучше вместе спляшем.

И под моими ногами угли тут же стали превращаться в лед, а под ней лужайка покрылась горящими углями. Славка уже вовсю хохотал. Бабка рассерженно плюнула на шипящую от жара поверхность и испарилась. Сзади раздалось Федькино ржание. Кажется, он застал финальную сцену нашего побоища со злыми силами. Я обернулся и сказал:

– Ставлю защитную стену вокруг.

Затем представил себе полупрозрачную сферу, защищающую нас троих от астрала. Открыв глаза, я удовлетворенно заметил, что добился нужного результата. Теперь можно и расслабиться, пока опять кто-нибудь воздух не испортит. Ах, здесь же нет воздуха! То есть нечего и портить.

– А что это стадо здесь делает? – спросил Федька, разглядывая овцу с козлом.

– Ты имеешь в виду его? – Я указал пальцем на Славку.

– И его в том числе.

– Вообще-то это результат нашей ругани в астрале. Ты не забыл, что за чрезмерное воображение здесь надо платить?

– Такими вот баранами? Да-а! Негусто у вас с воображением, – пожалел Федька то ли нас, то ли баранов.

– Стоп! – Я уже в панике заорал на Федьку, предчувствуя полет его разнузданной фантазии. – Хватит мне и Славкиных художеств. Марш ко мне в якорь! Я его заблокировал от вашего разлагающего влияния. Так что можете теперь там фантазировать сколько угодно.

Не дав им опомниться и намалевать чего-нибудь похуже, я снял защиту и прыгнул в якорь, позвав оттуда ребят. С удовлетворением отметил, что они быстро осваиваются, и мне уже скоро нечего будет опасаться. Дальше я учил их создавать якорь на примере своего, но, когда речь зашла о том, что отсюда можно пройти на Ташин остров, я понял, что у нас ничего больше не получится, пока Славка не окажется там.

Хотя я и предполагал, что смогу перепрыгнуть в Ташино бунгало прямо отсюда, но не знал, сработает ли это с ребятами. Так что пришлось мне вести их по дорожке в лес, угостив по пути бананами, успевшими за один день после нашествия Сантовых оленей не только отрасти, но и созреть. Развилка была на месте, так что, свернув направо, мы вышли к морю. Ребята с интересом рассматривали дорожку, убегающую прямо под воду.

– И как мы туда пойдем? – спросил критически настроенный Федька.

– Очень просто. Здесь у меня бескрайнее море, а у Таши там океан, который еще бескрайнее. Но вам достаточно проплыть под водой над дорожкой около двадцати метров и, когда увидите, что она начинает снова выходить на мель, всплывайте. Мы уже будем у Таши в гостях. Да, и забудьте, пожалуйста, дышать под водой! А то здесь все-таки не изнанка, если начнете захлебываться, можете себя и утопить. Не забывайте, что лозунг великого Остапа: «Спасение утопающих, дело рук самих утопающих!» – имеет здесь прямую силу. Начнете тонуть – я вам не помощник.

– Хватит лекции о вреде курения перед расстрелом читать, поплыли! – нетерпеливо подгонял меня Слава.

Плавание прошло успешно. Никто между якорями, где были ослаблены моя и Ташина проекции, не успел придумать акул или гигантских осьминогов, как это умудрился проделать я. Ну а в Ташином якоре осталась ее установка на псевдореальность. Так что больше опасаться выходок со стороны ребят не стоило. Да и приятели становились все дисциплинированней. «Вот уж не думал, что в астрале понадобится какая-то самодисциплина».

Тем временем Славка застыл и стоял по пояс в кристально чистой, изумрудной воде перед коралловым пляжем и глазел на тропическую красоту.

– Считай это подарком от Таши и извини, что пришлось побывать здесь до тебя. Она очень огорчилась, что не могла привести тебя первым, – начал я почему-то оправдываться.

– Останусь ее здесь ждать! – восторженно прошептал медик.

– А про свое несчастное тело ты забыл?

Он только махнул рукой и возразил:

– Не надо мне никакого якоря! Все равно лучше не придумаешь. Здесь все напоминает мне о Таше. Как будто она ненадолго ушла и скоро вернется.

– Так оно в общем-то и есть. – Я почти не кривил душой, поддерживая его заблуждение. А у самого в памяти всплыла Ташина грустная улыбка. Будет ли все так безоблачно, как кажется? Что-то я в этом сомневаюсь.

Дальше мы осваивали якорь. Тут же, немного в стороне, на пляже, оказался навес, под которым мы обнаружили несколько шезлонгов и полотенца. Песок с пляжа уходил на глубину моря ровным склоном. Дом стоял почти на середине залива, но был немного смещен вправо к закатному мысу, располагаясь на подводной коралловой гряде. Таша успела кое-что прибавить в пейзаж: на воде покачивалась красивая белая яхта, привязанная прямо к террасе дома.

Шагая вдоль берега, я заметил тропинку, ведущую прямо в тропические заросли, и предложил ребятам:

– Пойдем по тропинке прогуляемся!

Через сто метров живописнейших джунглей мы вышли к ручью. Спустя еще три десятка шагов вверх по течению обнаружился восхитительный водопад. Ручей падал с высоты в два человеческих роста, с черной скалы, прямо в небольшое озерко кристально чистой воды, в которой плавали маленькие рыбки. Я не упустил возможность смыть морскую соль и залез в чуть прохладную воду. Было здорово, стоя по пояс в воде, принимать природный душ.

Потом мы вернулись к дому, и я дал ребятам налюбоваться кораллами под стеклянным полом. Затем я продолжил инструктаж Феди по созданию своего якоря. Слава в этом уже явно не нуждался. Я посоветовал физику продумать, каким бы он хотел видеть идеальное место для уединенного отдыха, затем выйти в свободный астрал и материализовать свое желание, а уже оттуда позвать меня.

Я надеялся, что он сможет справиться один, но все равно переживал, и, как оказалось, не напрасно. Когда миновали отведенные приятелю пятнадцать минут, я уже не находил себе места. Не выдержав, стал вызывать его, но он почему-то не отзывался. Тогда я приказал Славе сидеть крепче на заднице, а сам выпрыгнул в астрал и, представив Федькину харю, перепрыгнул к нему, не дожидаясь ответного сигнала.

Я не промахнулся, но от представившегося мне зрелища не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Федька завис с самой страдальческой миной прямо среди черноты астрала. Его руки были растянуты двумя непонятного вида лохматыми созданиями. Третья тварь, с деловым видом, что-то делала с кудрявой головой физика.

– Жека, спасай! – чуть не плача взмолился приятель. – Они не пускают!

Приблизившись ко всей группе, я разглядел, что висящий сверху чертенок тонким пинцетом втыкает в Федькины залысины недостающие волосы. Естественно, без наркоза. Вспомнив акулу, которая отхавала мне руку, я не стал насмехаться над другом, а мысленно оградил его от чертей. Те исчезли, словно их и не было.

– Только-то и дел, я же учил! – воскликнул я, как нельзя довольный своим успехом. Признаться, никакой уверенности в изгнании нечистой силы у меня не было. Но не показывать же свои сомнения другу.

Федька тем временем облегченно начесывал свою лысину и признавался мне в братской любви:

– Понимаешь, я почему-то, когда в астрал вывалился, подумал, что лысею и здорово бы волосы вживить. И как полный лох, тут же испугался, что меня черти подслушают. Вот, и секунды не прошло…

– Ладно, давай делом заниматься, раз уж мы здесь. Сейчас слушай внимательно: я прыгаю обратно к Славе, а ты, как только исчезну, думай о своем якоре с закрытыми глазами. Ты уже представляешь его себе?

– Да, в общих чертах.

– Тогда пошел…

Спустя минут пять я почувствовал, что он зовет меня, и прыгнул к нему, позвав за собой медика. Стоя на асфальтированной площадке перед двухэтажной виллой, мы со Славой разевали рот и пучили глаза, как два только что выловленных карпа. Никогда бы не подумал, что у Федьки такие могучие запросы! Склон ухоженного парка уходил к берегу озера, у которого виднелось здание то ли бани, то ли павильона. В озеро выдавался длинный причал, возле него покачивалось большое и, видимо, быстроходное чудо-юдо водно-моторного спорта. На настоящей парковке красовался шикарный авто навроде «бентли» или «ягуара» – этого я не смог определить. Никогда почему-то не интересовался тем, что не было достижимо. На плоской крыше дома виднелись кресла и кадки с какими-то кустами, а над всем этим возвышался купол маленькой обсерватории.

Можно было не заходить в дом, чтобы представить себе столы для игры в бильярд, карты и рулетку, сауны с бассейнами и прочие дворцовые апартаменты. У меня в голове роилась куча вредных вопросов типа «А куда ты на этом рыдване гонять надумал?» или «А звезды для обсерватории ты уже тоже сочинил?». Но оставил их при себе, вспомнив, как щепетильно все относились к неприкосновенности личных якорей и каким чуть ли не интимным делом было запускать к себе в якорь гостей. А вот Славка, паразит этакий, уже начал язвить:

– А чего это дам в купальниках не видно?

Я толкнул его локтем в бок (надеюсь, достаточно больно) и рассыпался в почти искренних похвалах:

– Ну, братец Карабас, до такого у меня фантазии никак не хватило бы. И откуда ты все подробности об этих авто и мото знаешь? Просто класс!

Напрягшийся было Федька засветился, как стоваттная лампочка:

– Уметь надо! Здесь знаешь сколько всяких прибамбасов напихано? Месяц можешь ходить, как по музею.

А я тем временем шепнул Славке в ухо:

– Искренне восторгайся, а то придушу, как цыпленка!

– Чего это вы там перешептываетесь, как влюбленные барышни? – заподозрил опять подвох наш физик.

– Да это я ему пожелал, чтобы он голых баб лучше к себе в якорь пригласил – будет потом на что Таше полюбоваться.

Федька со Славкой ошарашенно на меня уставились, а я выждал паузу и сказал:

– Что, не понравилось про голых баб? Это вам вперед наука: не лезть с комментариями по поводу чужих фантазий в их якорях! Мне все уши уже здесь прожужжали, что это сугубо личное дело. Так что принимаем и радуемся чужой реальности без ехидных советов и вопросов. Это закон астрального этикета!

«Да, что-то самому противно стало от этой пафосности». Но ничего поделать уже было нельзя, и я доиграл роль, задрав нос и отправившись наслаждаться прелестями парка.

В целом этот астральный день удался на славу. Ребята более или менее освоились, и после осмотра Федькиной резиденции мы соединили свои якоря новой дорожкой. Я только потребовал, чтобы он шел ко мне по лесной тропинке, а не гнал перед собой трассу, как астральный асфальтоукладчик. В результате на развилке моих дорожек появился перекресточек, по которому налево пойдешь – Федьку найдешь, направо – к Таше в гости попадешь, а прямо – хрен знает, куда угодишь, да и башку еще свернешь запросто. Ну, чем не сказочка? Под конец я повышвыривал парней прямо в их реальные тела, во-первых, чтобы они отработали метод срочной эвакуации, а во-вторых, чтобы потом не бегать за ними по всему астралу с поганой метлой. «Ох, опять я про метлу!..»

Глава 12
УЧЕНЫЙ АНГЕЛ

Следующая неделя прошла под флагом знакомства с астралом. Реальная действительность явно меркла перед астральной. Мы фантазировали и отдыхали в своих якорях на полную катушку, ходили друг к другу в гости и закатили грандиозные посиделки у Морозов, окончившиеся всеобщей потасовкой и тасканием за бороды. Справедливость при этом так и не восторжествовала, так как к началу Морозова побоища все уже забыли, кто какую точку зрения отстаивает.

Я лично заинтересовался другими возможными путями познания астрала и попытался связаться с моей бабушкой, в квартире которой, собственно, и жил сейчас. Все подумывал сделать это с самого начала, да дела все время поворачивались так, что я или не был один, или мысли мои были загружены всякими проблемами, которые только и успевал расхлебывать. Бабушку я помнил неплохо, хотя и прошло уже больше десяти лет с ее смерти.

Наконец мне удалось остаться одному в своем якоре, причем не обремененному сиюминутными проблемами, что позволило сосредоточиться на воспоминаниях о когда-то близком мне человеке. Через некоторое время меня мысленно окликнул знакомый, но странно помолодевший голос: «Это кто? Ты, Женечка? Ой, как здорово! Сейчас иду!» И через некоторое время появилась бабушка. Она выглядела точно такой, какой я ее запомнил с детства.

– Ой, Женечка, как я рада тебя видеть! – Бабушка подошла ко мне, и мы обнялись. Потом она засмущалась и сказала: – Прости, что я не пришла на встречу к тебе. Почему-то не слышала, как ты поднимался в астрал.

Я вглядывался в родные черты: морщинки в углах глаз, слегка ссутуленная осанка, седые прямые волосы и по-прежнему добрые светло-голубые глаза. Потом вспомнил ее помолодевший голос, который услышал сначала, и спросил:

– Слушай, бабушка Маша, ты же можешь выглядеть моложе. Зачем тебе оставаться в таком виде?

– А ты уже опытный мальчик! – засмеялась она. – Конечно, по-настоящему я выгляжу твоей ровесницей. Мне пришлось состариться, чтобы ты смог узнать меня. Давай сделаем так: пока мы с тобой беседуем, я потихоньку начну забывать, что нужно выглядеть дряхлой, и постепенно помолодею. Ведь мне тоже нелегко прикидываться.

– Слушай, бабушка, а как мне тогда тебя звать, если ты помолодеешь?

– А так и зови, по имени, хоть Марией, хоть Машей – как тебе удобней.

– Хорошо. Да ты не расстраивайся, что не услышала, как я умер, так как я, по правде говоря, и не умер вовсе.

– Как это? – изумилась бабушка, причем настолько, что стала стремительно молодеть.

Я не удержался и хихикнул. Она, спохватившись, стабилизировалась на полпути к молодости, став выглядеть где-то на пятьдесят пять – шестьдесят лет.

– Здорово! Если ты продержишься так пяток минут, я попривыкну, и можешь дальше молодеть.

– Погоди, Женя, я ничего не понимаю, – озабоченно вернулась к обсуждаемой теме бабушка. – Объясни, как ты оказался здесь? Кстати, это что, твой якорь? Здесь так уютно!

– Да, давай где-нибудь присядем. Ты где бы предпочла, в доме или у речки?

– Давай тут, у воды. Здесь очень красиво. – И продолжила, когда мы устроились в креслах: – Как я рада видеть тебя! Сейчас ты мне все расскажешь о себе, и о папе с мамой, и о тете Вале. Да…

Пока она призадумалась о чем-то своем, глядя на облака, которые плыли в отражении воды, ловко проскальзывая между круглыми островками листьев кувшинок, я быстро сервировал стол по примеру Таши. Уж больно мне тогда понравилась ее идея чайной церемонии по-русски. Кажется, на мою бабушку, которую все труднее было назвать бабушкой, это тоже произвело впечатление.

– Как мило! Я и не знала, что у тебя такой хороший вкус во всем, даже в чаепитии.

– Ну, это мне подсказала одна очень милая девушка. Так что не могу засчитать это на свой счет.

– Ой. Да ты еще и скромный мальчик! – хихикнула она, но тут же продолжила серьезным тоном: – Слушай, а ты не хочешь, чтобы в беседе принял участие дедушка? Ему это будет тоже интересно, а тебе, может быть, и польза какая выйдет? Он ведь у нас шибко умный. Здесь все с ангелами якшается – тоже науку развивает.

Пошутила она или нет, но я знал, что мой дедушка был незаурядным человеком. Занимался он историей и, видимо, имел обо всем свое мнение, так как, по слухам, не сделал большого карьерного роста, не захотев подгонять исторические факты под тогдашние требования коммунистической пропаганды. Но вот насчет ангельской науки она меня ошарашила.

– Ты это серьезно?

– Насчет чего?

– Да что он наукой с ангелами занимается?

– А что тут такого? – как само собой разумеющееся переспросила Маша. Между делом она уже стала выглядеть где-то на сорок пять, так что обращение «бабушка» пришлось отставить окончательно.

– Зови дедушку! – Меня страшно заинтриговала возможность поговорить с человеком, изучающим что-то с ангелами. Да и самого дедушку повидать было интересно. – И пусть сразу приходит в том виде, какой сейчас ему удобнее. Да и тебе, Маш, пора принимать свой обычный вид. Поверь, я не только переживу, но буду даже рад.

Она незамедлительно послушалась совета, и передо мной уже сидела очень симпатичная молодая женщина в легком летнем сарафане, с красивой пышной прической каштановых волос и яркими синими глазами. От бабушки остался добрый взгляд да знакомые общие черты лица: чуть вздернутый нос и выразительные губы. Через несколько секунд переговоров на поляне появился внимательно меня рассматривающий молодой человек. Подойдя ко мне, он представился:

– Ну, здравствуй, внук! Называй меня Петром.

Я очень смутно, только что по фотографиям, узнавал в нем своего дедушку.

– Очень приятно заново познакомиться! А я по-прежнему Женя.

И мы рассмеялись непонятно чему, как это часто бывает в разговорах малознакомых людей.

– Ну, рассказывай свою историю! – попросил Петр.

– Нет уж, сначала вы хоть капельку расскажите, где вы и как вы, а то мне страшно любопытно. Я, по сути, ничего здесь еще не знаю.

– Договорились, но потом ты все про себя нам расскажешь. Меня твой случай сильно заинтриговал, – согласился на мои условия Петр. – Мы с Машенькой, как здесь говорится, делаем вторую попытку. Живем, как и многие поначалу, в пирамиде Отраженного реала. Ты незнаком с этим миром?

– Нет, я здесь только в Рождественской пирамиде побывал.

– Экий у тебя странный выбор, – удивился Петр, но продолжил: – Тогда в двух словах расскажу. Наша пирамида создана очень давно. Это, наверное, самый большой мир, почти в точности повторяющий реал Земли. То есть люди вынуждены жить в нем по тем же физическим законам, что и до смерти. Правда, не совсем. Тяжелые производства «автоматизированы», как и примитивный труд. У нас человеку дается шанс реализовать себя в том, что он, по его мнению, упустил в реале. Это очень полезно для первоначальной адаптации душ в астрале.

– Да, я слышал от Санты, что здесь можно даже заводить детей, но вот что такое эти дети?

– Как что? Дети. Такие же, как и на Земле, в реале. Только счастливее. В принципе это первое астральное поколение людей, наверное, самое яркое, так как в нем еще сильна самобытность, принесенная с реала родителями, и в то же время их развитие не сдерживают рамки жесткой действительности. В отличие от наших детей у настоящих ангелов, из служб, явные проблемы с самовыражением личности. Они все-таки лишь орудия более высоких астральных сущностей.

– А как же вся биология? По каким законам развивается ребенок в вашем мире?

– Как я сказал, внутри мира Отраженного реала все смоделировано с абсолютной точностью. Даже роды и развитие ребенка. Ну, может, смягчены некоторые болевые переживания, но, например, даже несерьезные болезни и влияние гормонов смоделированы точно. Мир не может быть сахарным, иначе он быстро опротивеет на вкус.

– А мне ваш мир можно посетить? – Я не на шутку заинтересовался этой пирамидой.

– Без проблем – пройдешь идентификацию, и у тебя будет право на первые десять лет.

– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – вспомнил я о своем темном происхождении и нелегальном статусе и стал рассказывать им свою историю.

Оказывается, и в астрале людей можно удивить. Сначала они даже не хотели верить, но, когда я позвал Славу с Ташиного якоря, где он, по обыкновению, медитировал, и попросил засвидетельствовать свой рассказ, до них стало доходить по-настоящему. Петр сильно озаботился:

– Ребята, я прошу вас никому об этом не рассказывать.

– Меня уже Санта предупреждал.

– Вот видишь, а ты еще и нам разболтал! Но ты правильно сделал. У меня есть одна идея. Как ты знаешь, я занимался историческими исследованиями на Земле. Так что и здесь занимаюсь исследованиями в той же области.

– А, знаю. Мы с Федей как-то встретили у Стонхенджа таких астральных историков. Так они нам популярно объяснили, что история по большей части собрания домыслов, не соответствующих фактам.

– Хм, верно. Но я не об этом. Сейчас я занимаюсь анализом некоторых коррекций, внесенных в развитие человеческой цивилизации, и их последствиями. У меня есть очень интересный коллега – ангел, который занимается теми же исследованиями, но со стороны Службы Коррекции и Развития. Им же тоже нужно знать, чем аукается их вмешательство в жизнь на Земле.

Этот ангел попал под наше разлагающее влияние и представляет собой еще того оболтуса. Но в этом есть и хорошая сторона – он очень любит всякие нововведения и опыты. В общем, рисковый парень. А вам, ребята, в любом случае надо легализоваться. Сколько вы еще по якорям прятаться сможете? Короче, предлагаю вам познакомиться с ангелом и попробовать получить на вашу деятельность разрешение.

Здесь вообще-то дело не совсем в разрешении, так как вы априори обладаете свободой выбора, и никто не может вас напрямую заставлять что-то делать или не делать. Ваша беда в другом: астрал, в отличие от Земли, бесконечен – здесь столько миров и интересов переплелось, что вы с вашей технологией и без защиты запросто угодите куда-нибудь, как кур во щи. Ну что, согласны на встречу с ангелом?

Мы со Славкой переглянулись. Да, было над чем подумать. С одной стороны, страшновато соваться к ангелам. Вдруг они нашу лавочку прикроют? Ладно мы, а Слава с Ташей как тогда встретятся? С другой стороны, Ташин пример показывал, что нас в любом случае могут элементарно прихлопнуть, как надоедливую муху. И уже один раз прихлопнули, между прочим. А если они сами потом прикрыли эту практику наказания, то есть надежда, что и дальше пожалеют. После некоторой паузы я еще раз взглянул на Славу и спросил:

– Ты-то как думаешь? Я – за. У меня такое впечатление, что они давно о нас знают, но чего-то ждут. Ведь захоти они, кто им помешал бы нас всех поубирать? А ведь после того случая с Ташей никто больше нам не мешал. И Таша тут ни при чем. Она же ничего не предпринимала, да и что она могла предпринять?

Ярослав долго разглядывал проплывающие вдоль берега травинки и листочки и наконец созрел:

– Пожалуй, есть смысл рискнуть. Только вот Федю надо спросить. А он, насколько я понимаю, только вечером сюда заявится.

В результате мы договорились встретиться с ангелом в полном составе через три часа. Петр сослался на дела и поспешил с Машей откланяться. А мы со Славкой остались вдвоем думать, каким боком все это нам выйдет. Но ничего толком не придумали и решили перед встречей собраться чуть загодя, а пока разойтись по своим норам. Вернее, это Славка разошелся, а я остался, как был, целеустремленно бездельничать на своей лужайке.

С Федькой нам повезло. Он не стал задерживаться на работе и уже часов в шесть вечера просигналил о своем прибытии. Я, естественно, не стал утаивать о наших планах на вечер и пригласил его к себе в якорь. Но он не захотел прыгать, а притопал по лесной тропинке, совершив вечерний моцион.

К назначенному времени мы втроем сидели у речки и поджидали гостей, любуясь вечерним солнцем, клонящимся к закату. Точно в срок, соблюдая чуть ли не дипломатическую пунктуальность, на лужайке появился Петр в сопровождении какого-то хиппи. Подойдя к нам, они поздоровались и представились. У хиппи оказалось очень странное и неудобовыговариваемое имя.

– Рофидиплебуль! – скороговоркой выпалил он, счастливо улыбаясь, словно всю жизнь мечтал нас увидеть. На вид это был худощавый парень, одетый в какие-то лохмотья, со светлыми кудрями до плеч, носом-картошкой и хитрыми зелеными глазами.

– Как-как? Ропидель?.. – Я безуспешно попытался повторить.

– Это он издевается, – серьезно заявил Петр. – Зовите его просто Буль.

– Да, пожалуй, так лучше, – продолжал улыбаться Буль. – Можно и вообще Буль-Буль. Какая разница?

– Еще скажи Бультерьер! – хохотнул Федька, почуяв, что встретил одного поля ягоду.

– А что? Чем не имя дрессированному ангелу, – продолжал идиотскую полемику Буль. – Только гавкать еще правильно научите… Но хватит болтать, давайте посмотрим, чем вы нас тут угощать намерены?

Разглядев на столике бутылки с особой «Балтикой», он еще больше обрадовался:

– Петруха! Смотри, новое пиво! Это почему его у нас еще не выпускают? Надо попробовать. Отлично, а что на закуску? Ага, орешки пойдут. – И он со счастливым выражением лица плюхнулся в свободное кресло, осматривая окрестности. – А что! Прикольно здесь! Можно отличный пикничок устроить!

Буль с Петрухой налегли на пиво и закуску. Бульская (или Булева) манера вести себя как-то сразу располагала, и я с ходу начал допрос:

– А ты и правда ангел?

– Ангелистее не бывает!

– А почему у тебя крыльев нет? – задал я еще более дурацкий вопрос и получил не менее дурацкий ответ:

– Как нет? – привстав, испуганно оглянулся Буль, и за его спиной выросли восхитительные белоснежные крылья, а его одежда стала меняться на воздушное белое облачение. Затем он расправил их красивым воздушным ореолом метра на полтора выше головы, а потом презрительно скривился, и все перья с крыльев стали осыпаться, усеяв площадку белоснежным пухом. В результате за спиной остались два противных, голых, гипертрофированных цыплячьих крылышка. Он сплюнул, превратился опять в нормального пентюха и обиженно бросил: – Эту дурь любой лабух вроде тебя изобразить может! Лучше бы бультерьера изобразить попросил.