Текст книги "Пилигрим"

Автор книги: Виктор Сафронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 19

Вот так в качестве эрзац-сына, я уже который день являюсь членом благородного семейства.

Купаюсь в родительской любви и ласке, предназначенной для другого. Признаюсь: чертовски приятно ощущать себя центром вселенной. Занятие это не обременительное. В чем-то даже легкое и воздушное, дающее возможность почувствовать себя лучше, чем ты, скотина, есть на самом деле.

От меня в течение дня требуется немногое. Вернее, не требуется, а ожидается. Несколько мягких, ненавязчивых улыбок. Поддержание беседы. Высказывание в адрес Афанасия панегириков и очередных похвал. Основное – это по возможности дольше, как можно дольше находиться и жить в данном доме, что по определению является невозможным.

Обычные, элементарные принципы, долго не задерживаться на одном месте и не мелькать перед глазами тех, кому противопоказано мое общество. Все это я знаю, но, как последний мерзавец грубо и беззастенчиво нарушаю элементарные нормы поведения. Постоянное желание, как можно быстрее съехать из этого гостеприимного дома, чтобы не подвергать людей ненужной опасности разбивались о такую мольбу в глазах матери Афанасия, что я и думать даже об этом не смею.

Решил времени зря не терять тем более стали проявляться пугающие меня нехорошие симптомы. От безделья и праздности бесконечно любимая выпивка перестала приносить удовольствие. Я начинаю чувствовать дряблость тела и потерю упругости мысли. Пришлось между рассказами о действиях их героического сына, а моего боевого товарища (с постоянным наполнением разными новыми подробностями) и их постоянным желанием, накормить и обласкать меня придумать побочное увлечение. (Нет – это был не шприц. Я все время боюсь быть неправильно понятым.) Я решил поиграть в следопыта-краеведа.

Санкт-Петербург большой город, что дает мне основание заняться изучением местных достопримечательностей. Своим новым, старшим друзьям, пришлось рассказать, что мечтаю побродить в одиночку в их огромном городе. Посмотреть полюбоваться, что из себя представляет, это огромное существо, со смешением всех языков, рас и стилей.

Может быть, удастся поковырять ногтем росписи Родиона Раскольникова. Понять его неудачную попытку к обогащению, с чем мучается не одно поколение школьников и студентов. Найти объяснение того, что кроме явных провалов у него имеются и заслуги. Сейчас персонажи подобные ему знают, что от старух-процентщиц толку не много, поэтому «бомбят» пункты обмена валюты.

Говоря эти явные глупости, мне пришлось многозначительно поднять брови вверх. Мол, как разведчик разведчика меня здесь поймут. Старший Варламов понимающе кивнул. Мол, что с меня, недавно контуженого взять.

И пошел я в мегаполис. Направился в народ. В самую его гущу.

Скрывать не буду. Особенно меня интересовал район Главного почтамта и, по возможности расположенные рядом с ним банки.

* * *

Нашел в комнате Афанасия любезно предоставленной мне его родителями принадлежащие их сыну старые водительские права. Очень кстати пришлась эта находка.

Посылал я всякие посылки в Северную Пальмиру именно на его имя. Труженики почты здесь довольно строгие. Давай, говорят, документ, вот тогда и получишь корреспонденцию.

Отчаявшись договориться с почтой и что-либо получить из отправленных посылок, я ругал себя матерными словами. И вдруг на тебе, как специально старые затертые под полиэтиленом права.

Очень я воспрянул духом. С этой картонкой я и ходил за посылками, которые отправлял сам себе из разных азиатских деревень и аулов… Получал все это хозяйство небольшими партиями, а получив радовался как ребенок. Еще бы, очередной миллион, полтора, находились в моих руках…

Ходить с таким грузом по городу контрастов, где клокочущее затхлое богатство соседствует с оптимистической, здоровой бедностью было и глупо, и опасно. А все потому, что по голове могли дать в любой самый неподходящий момент. Именно для этого мне нужен был рядом с почтамтом хороший банк. Без всяких броских вывесок, но с хорошей репутацией. Желательно недавно ограбленный. Больше шансов сохранить свои финансы сегодня.

Насчет ограбления не знаю, выяснить не удалось А вот судя по количеству видеокамер, развешанных через каждые пять метров и вооруженной автоматами охраны в пятнистой униформе, что-то мне подсказывало, что жулики банка «Трансфин» более надежны, чем иные. От других я также не отмахивался. Выбрал еще два, стоящих впритык к «Трансфину». Абонировал в каждом из них ячейки и гулял от одной к другой с рюкзаком за плечами. Пытался таким образом путать следы.

Хитрость была следующей. Если ребята пасут меня, аки агнца на тучных пастбищах и кроме всего прочего дают возможность получать странные посылки, с неведомым для них наполнением, то ежу понятно, что неспроста после почты, я посещаю банк. Ну, не кофе же я туда хожу пить.

Поэтому получать посылки, мне дают. Однако совсем необязательно, что после этого дадут возможность попользоваться деньгами находящимися в них. Время покажет. И если это так, то сейчас хоть побалую себя игрой в бойскаута.

* * *

Нетерпение многих я понимаю.

При чем здесь все эти ненужные подробности.

Где действие? Давай «action»…

Потерпите. Не следует, так резво торопить события. Ничего хорошего от спешки не бывает… Из-за вас я должен от повествования переходить к назидательным нравоучениям.

Ну, вот. Доигрались. Пришли к опасной, хотя и интересной точке. Опасной, понятно, для меня, а не для читателя, удобно устроившегося у окна автобуса…

* * *

Примерно, на шестой или седьмой подход к окошку выдачи корреспонденции «до востребования» попытка вновь была засчитана. Получил очередную солидную партию пакетов.

В последней отправляемой мной, практически с берега Каспийского моря партии, одна из бандеролей была мною помечена. Чисто механически, на обороте черканул слово «coda». Привычным отработанным за последнее время движением, я сгреб все полученное до кучи… Стал просматривать, пытаясь эту самую метку отыскать. Нашел. Порадовался, что все прибыло и больше мне сюда можно будет не ходить…

Поднял рюкзак с пола… Еще чуть-чуть довернуть плечом и сбросить сокровища в заплечный мешок…

В этот момент, меня не очень дружески толкнули, скажу больше, пребольно ударили под локоть… Возмущенный таким хамским к себе отношение обернулся, чтобы высказать грубияну все, что я о нем думаю… Возможно даже пожелать ему провалиться в преисподнюю…

Рядом народу было много, но все как-то больше занимались своими делами и на меня не обращали особого внимания.

Мистика?

Она, драгоценная.

Она, заступница и благодетельница не заставила себя долго ждать.

Как-то до сегодняшнего дня все слишком гладко и спокойно получалось. Закрыв раскрытый от удивления рот, до меня наконец-то дошло. Это ангел-хранитель, довольно фамильярно похлопал меня по плечу. Мне даже показалось, что он из толпы погрозил мне пальцем и покрутил им же у виска.

Стал я быстро осматривать обстоятельства возникновения всей этой кутерьмы… И тотчас обнаружил причину. Один из пухлых конвертов, принадлежит кому угодно, кроме меня…

Спору нет. Пакетик был очень похож на те, которые я отправлял в свой адрес. Но не мой. Я тогда очень торопился и клеем на бумагу ляпал, как придется и в больших количествах… А на этом, очень аккуратный стык. Повертел его в руках. Адрес, вроде мной написан. Штемпеля на месте. Но, побей меня бог, не мой.

Вот здесь я вздрогнул по настоящему. Со всеми сопутствующими такой дрожи элементами. С лихорадочным, испуганным зырканьем по сторонам и подозрением в каждом человеке басурмана.

Пришлось в аварийном порядке вспоминать заветы мамы дорогой. Ее волнения за меня сорванца – с уголовным будущим по поводу того, что хватал я чужие игрушки (жили бедно, но весело, поэтому своих игрушек не было) и тайком складировал их дома у нее под супружеским ложем. Очень вовремя заныли филейные места, по которым я бывал нещадно бит за свои милые детские шалости, самым обычным солдатским ремнем, своего старшего брата.

Уроки детства моего босоного не прошли даром. Братские прививки солдатским ремнем оказали самое благотворное воздействие. В чем я убедился через пару минут.

Лихорадочно забросив рюкзак с поклажей на спину, и схватив этот пакетик, замирая от ужаса и страха, я торопливо вышел из здания. Тут же, как можно незаметнее и быстрее, постарался засунуть его в рядом стоящую бетонную мусорную вазу.

Сам легким кошачьим прыжком скок за колонну. Жду. Не успел дух перевести и достать сигареты, как оттуда довольно солидно рвануло. При чем, так солидно, что легкая форма контузии со всеми вытекающими симптомами была написана на моем лице. Другим, проходящим в этот момент мимо эпицентра взрыва, повезло меньше.

Стенки у вазы оказались прочные. Взрывная сила ушла вверх. Но пару десятков мирных граждан, все же было ранено или контужено. Судя по тому, как они лежали вокруг места взрыва, некоторые из них пострадали достаточно серьёзно. Уточнять и высказывать соболезнования времени не оставалось. Пора было незаметно отсюда сматываться.

Чуть ссутулившись и припадая на левую ногу, я торопливо покинул место происшествия.

Хорошо все-таки, что полученную бандерольку я себе на спину в рюкзачок не положил. Будь она там, сейчас из меня получились две бесформенные, человеческие половины. Так сказать деление глупых биологических клеток и вместе с ними клонирование человека путем «пластида» и взрывной силы.

* * *

Иду, глядя независимо перед собой, а ноги предатели выдают – подрагивают.

Я прямиком в приглянувшиеся банки. Но хоть и торопился я быстрее быстрого. Но заставил себя пройти весь банковский маршрут по очереди через все их конторы. Задерживаясь в каждой из них равное количество времени. Даже там где складировал свои главные посылки, не задерживался дольше, чем в других.

Хорошо, что это была последняя партия корреспонденции.

В каждом из банков, я доставал из рюкзака разную ерунду и складываю в банковский ящик.

Там же. В каждом из банков прошу пригласить управляющего, с которым провожу переговоры о переправке данного запечатанного ящика, в какой-нибудь банк по моему указанию. На всякий случай объясняю, что здесь наличные деньги.

Даже обидно…

Перед тем как начинать нормальный разговор. В каждом из трех кредитных учреждений меня сперва поднимали на смех и стыдили, говоря, что это солидный банк с прекрасной репутацией, а не замызганная, московская почта… Я не спорил. Но на меня смотрели как на умалишенного. И в самом деле, ложи деньги на карточку, карточку в карман. И гуляй, сколько хочешь. Наличные-то зачем?

Однако, стоило заговорить об оплате за подобную услугу, как все сразу становилось на место. Все насмешки исчезали. Лишние вопросы испарялись. Мы улыбались и становились самыми близкими друзьями на свете. В конце разговоров о дружбе, остановились на сумме, от тридцати до пятидесяти тысяч долларов (я начинал дружить с десяти).

Подсчитав столбиком на бумажке: тридцать, тридцать и сорок тысяч. У меня получилось не так много – всего сто двадцать тысяч.

Пересчитал…

Перепроверил себя, другая цифра получилась.

Терял я около ста тысяч, а это примерно один процент оттого, что я хотел получить в другой стране, далеко за океаном. Чтобы получить целое, мне приходилось отдавать его часть.

Деньги я заплатил сразу. Так оно вернее.

При мне, содержимое ящиков проверили на предмет отсутствия в них взрывчатки и наркотиков. Вместе с собаками нюхали. Чисто. Покрутили дозиметрами. Ядерных зарядов не переправляю? Взяли пробы на отсутствие в металлических ящиках ядовитых и отравляющих веществ. И с этим полный порядок.

Убедившись в чистоте моих добрых намерений – упаковали. Скрутили тонкими специальными стальными тросами. Повесили замки. Опечатали. Ключ, он же и знак вроде пароля про «славянский шкаф», отдали мне. Ладушки.

Возможно и удастся прорваться на родные березовые просторы. После всего произошедшего, очень мне этого хотелось.

* * *

О взорванном приспособлении, мне доводилось слышать много хорошего… Да, что беспредметно говорить? Во время подготовки к приезду в эти края, я их даже в руках держал. Очень удобная машинка. Стоит с одной ее частью, отойти на определенное расстояние от укрытой поблизости другой… Радиосигнал затухает. Цепь размыкается. Срабатывает «ау» для взрывателя и через минуту, полторы, (как уж ты сам выставишь задание для адской машинки) происходит взрыв.

Вспомнились мне по этому поводу интересные сюрпризы, начиненные электроникой на обычных, в 1,5 ватта элементах питания. Они активно применялись во время прореживания сомкнутых круговой порукой бандитских кругов.

Перед «последним прости» и посадкой, в десятки раз проверенный автосалон, такие безделушки вручались разным людям из криминальных кругов. Не успевала машина отъехать на небольшое расстояние от источника питания, настроенного на определенную радиочастоту… И привет… «Не долго плакала старушка, не долго люмпен, с Хуан Хуанычем Хрущовым танцевал».

Остается решить легкую задачку.

Перед изучением поставленных домашним заданием вопросов, подумать и ответить на загадку, кто это такой умный, мне такую глупую гадость подстроил?

То, что я клюну на версию мести наркодельцов, это абсолютно исключается. Они бы грохнули и без электроники. Нет, это почерк моих конкурентов и знакомых из чуждой мне конторы…

На что эти ребята надеялись?

На то, что я согласно библейским догмам, подставлю вторую щеку. Они даже честно заработанные мною деньги и те притырили…

Похоже, что я долго не думая, ответил на поставленный вопрос. Сделал это повторно, но уже не в теории, а в практике… И так мне обидно стало.

Значит я за этих сволочей… С лоснящимися от гамбургеров рожами и брюками на заднице… Постоянно рискуя своей жизнью, выполнял их планы… И меня… За это… Вниз головой… В преисподнюю…

Нет, ребята! Так не пойдет.

Разозлили вы меня.

* * *

Чтобы не подвергать опасности людей, чьим гостеприимством я так бессовестно пользовался, пора уже было и честь знать. Настала пора расставания.

Заехал я в последний раз к Варламовым.

Глава рабочей чекистской династии по моему встревоженному виду догадался о том, что случилось нечто неприятное… Мое состояние передалось ему. Он спросил: «В чем собственно дело?»

Рассказал ему без утайки о беспощадной мести наркобаронов, против которых мы боролись с его сыном. О взрыве, о том, что постоянно чувствую у себя за спиной дыхание шпиков

Задумавшись, он подсказал выход. На время пока здесь не утихнет шум, не уляжется пыль от взрыва можно укрыться в Карелии. Его родной брат высоко в тамошних лесах держит небольшой лесной комбинат. Там подальше от людей поближе к богу можно будет и отдохнуть. С радостью и благодарностью вцепился в это предложение.

По-военному быстро, побросав в сумку кое-какое появившееся у меня барахло.

Доведя процедуру расставание до короткого рукопожатия, снизил накал страстей. Отбыл в Карелию. Поближе к Финляндии подальше от проблем.

Как вы понимаете, там я не появился никогда.

* * *

Странно все это.

В первой части повествования, я выступал в роли преследующего и догоняющего, а во второй, господи прости, похоже, сам превратился в беззащитного тельца и жертву, отданную на заклание.

Недобор в быту Авелей, предполагает разгул Каинов.

В таком случае… А кто же я?

ГЛАВА 20

О многом я успел поведать, поделиться. Доверительно и стыдливо рассказал о себе любимом и приятном много хороших слов.

Считаю, особенно удалась козырная часть текста о том, где я предстаю перед изумленной публикой, в роли излечившегося наркомана. Исповедально сознался, что сегодня все мы вместо того плохого любителя грязного героина, имеем дело с малопьющим алкоголиком. Не забыл добавить и о своей беззаветной любви к никотиносодержащим смесям. Табакокуритель, получающий от самого процесса вдыхания дыма (ну, не от кашля же), огромное удовольствие.

Короче говоря. Статный, видный жених на выданье. Хотя и скрытый импотент… Но уж больно богат. Кто будет обращать внимание на невозможность соблюдения тяжких и постылых супружеских обязанностей, коль скоро претендент, завернут в большую денежную бумажку и перевязан красивой муаровой лентой?

Никто. Кроме него самого.

Все это могло быть прекрасно и великолепно. (Я опять о наболевшем.) Если бы не одно уточнение в виде большого «но»…

Мне не только обещанных денег не заплатили, но и пытались убить большой и беспощадной бомбой?

Ребята! Я и сам не подозревал, что во мне такое большое количество дерьма, с большой человеческой буквы. Они меня только легко тронули, а вони получилось на весь мир…

Однако вперед забегать не будем. Все по порядку.

* * *

Трое суток подгоняемый животным страхом всякими путями и способами, включая и игру в прятки в вагонах для перевозки скота, кружился я вокруг красивого Волчьегорского морского порта, живописно раскинувшегося на берегу Финского залива.

За время перехода на нелегальное положение, провонял весь, поизносился, протух. Делать нечего. Рядом с портом на стене неприметного сарая отыскал, как специально для меня расположенный кран с холодной водой. Помылся, простирнул одежонку со своего плеча и, не смотря на то, что во влажном чувствовал себя несколько неуютно, жизнь вновь заиграла разноцветными красками.

Страх притягивает к себе. Когда он в человеческой оболочке, к тебе липнет всякая дрянь и мерзость. Не верите? Поясняю.

Не успел я появиться в порту, чтобы прямым ходом «плыть в Карелию». Как тут же меня окружила толпа нищих, каких-то подозрительных уродов, опустившихся наркоманов и вообще неприятных отталкивающих личностей.

Это как раз то, что мне было необходимо. До боли близкое и знакомое мне общество.

В окружении темных портовых прохвостов, рядом с которыми меня трудно было узнать, как блестящего кавалергарда я болтался вокруг территории порта. Целью моих хождений, якобы в поисках работы, было желание разузнать сразу несколько направлений на выезд из этой могучей страны.

По одному из них назовем его главным, я должен был махнуть в Карелию. На его отработку шли основные усилия. Надоел я им там всем, до тошноты. Все выспрашивал безостановочно светя лицом, как будет короче через Ладогу или по Онежскому озеру. Запомнили меня бродяги основательно (под именем «Грязного Гари» – Клинт Иствуд надоумил) и конечно запомнили маршруты и цель поезду великолепно.

На самом же деле я прорывался в стольный град с его золочеными луковками церквей. Долги раздать, посетить музей Маннергейма, библиотеку. Но извините, в казино «Матрас», ни ногой, ни ухом… Был я там так сказать на задании. Лет восемь назад, сподобился. Мало того, что проиграл все казенные деньги, так еще после этого стал требовать вернуть мои деньги, обзывая всех жуликами и мафиози. Мне конечно не глядя на смокинг накостыляли по ребрам и вытолкали в шею. После чего попал в их «картотеку неугодных лиц». Сейчас числюсь во всех казино, как человек, которому запрещено их посещать… Впрочем и кроме «Матраса», в Хельсинки много других достопримечательностей. А вы думали я о каком стольном граде с его золочеными луковками церквей? Нет – о Хельсинке.

Море не люблю там глубоко, сыро и акулы. Так не хочется садиться на эти ненадежные шаланды, что спасу нет. Но иначе в Финляндию не проскочить… К самолетному перелету я был подготовлен еще хуже.

* * *

Время шло, ничего стоящего и подходящего для меня не было. Всюду кроме денег за билет, требовали паспорт и въездную визу. Иначе никак.

Решил, не оставляя попыток пробраться на идущий в «благодатную» Финляндию теплоход заняться и своими личными делами. Накопилось их вагон и маленькая тележка. Вместе с подозрительным отношением и паническим страхом ко всякому незнакомому лицу.

Неподалеку от порта, нашел вполне приличный притон, прошу прощения – пансион. Эффектное заведение, с чердака которого весьма удобно стрелять в проезжающих рядом президентов. Заведение принадлежало портовому гольф-клубу. Внизу боксерский зал. Наверху комнаты. Все чинно-благородно. Снял одну. Зачем мне две?

С утра здесь кормили овсяной кашей на воде причем, если шел на кухню за добавкой к этому относились с пониманием. В качестве сладкого поили жиденьким бочковым кофе. Но приятной неожиданностью было то, что исходя из особенностей проживающих постояльцев: проститутки, их сутенеры, бандиты, контрабандисты… Много других достойных людей. За дополнительную плату паспорт при заселении можно было из кармана не доставать. Почему? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос.

Хотя чего-чего, а такого добра как паспорта и всего остального здесь было на любой вкус и цвет. Я тут же не отходя от тумбочки портье-уборщицы у местного коробейника за триста долларов (первоначально просил пять тысяч) приобрел себе потрепанный международный «паспорт моряка». Через пять минут после фотографирования и вклеивания фото он был у меня в руках. Украли его видно здесь же, но я и не собирался по нему получать ссуду в банке или выдавать поручительство собутыльнику Генке Мушперту. Поэтому проверять его достоверность случая не представилось.

Другие документы я себе не покупал, как и чемодан из индейской шкуры, хотя предложений было масса. Вместо этих бесполезных вещей я приобрел самый быстроходный «ракетный катер», в виде последней модели элегантного компьютера. И все – пропал поэт, невольник части…

После такой неосторожной покупки «тихий постоялец» как меня здесь называли, выходил на люди только к завтраку, пугая других жильцов и жиличек своим опухшим от кофе и сигарет внешним видом. Правда, иногда и днем спускался в расположенную здесь же лавку пополнить запасы кофе, сладкого печенья и сигарет.

Натура увлекающаяся, а времени навалом. Исходя из всех этих сопутствующих факторов я безответственно не задумываясь о последствиях, плотно подсел на «интернетовскую иглу» в информационном океане.

Компьютер, не выключался. Это было ни к чему. В стрелялки не стрелял, в догонялки не догонял и виртуальным сексом не занимался. Широко открытыми глазами, напитывался разными мудростями и научными знаниями. Была у меня парочка вопросов к оставленному мной миру. Ответы на них, я и пытался вырвать у дурной железяки, из села Кукуева…

Ох, как было не просто, первые полчаса своей деятельности у компа, пялиться на голых белокурых нимф. Без них проблем хоть отбавляй. А здесь еще они зазывно с экрана машут своей штучкой и делают разные подозрительные намеки…

Но…

Ну-ка, ну-ка…

Вот и нашел то, что искал. Статью в газете «Политическое обозрение» с разоблачением происков нынешней правящей или, как о них в основном пишут, продажной политической верхушки.

В большой аналитической статье четко и ясно расписывались планируемые нынешними временщиками злодейские планы на приграничных к Афганистану территориях. Газета так и говорила: «Вдумайтесь, свободные пиплы», убийства людей – чья вина совершенно не доказана. Ты сперва докажи, а потом убивай… Именно это у них называется рассветом демократии, именно к этому они нас призывают…»

Конечно, что-то подобное я разыскивал. Но не ожидал, чтобы так откровенно со знанием дела и всеми подробностями. Просто до слез проняла непримиримая гражданская позиция автора.

Находка вызвала во мне желание порадоваться за истинные демократические ценности – свободу слова. Я сбегал на близлежащую бензиновую заправку. Пополнил запасы колониальными товарами и в честь хорошего настроения купил литровый пузырек виски «Синяя борода» и пива «Болтшмайстер».

Сразу выпивать это вкусное лакомство не стал… Примерно на три пальца толщиной, степенно налил вискарика, высыпал солёных орешков на салфетку и…

Опаньки!

В этом месте внутри меня громыхнул набатный колокол и хор грянул нечто тревожное.

Удивленно прислушался к себе. Вроде, здоров.

Пощупал лоб. Обычный. Влажный и на ощупь жирный.

Значит, зависимость от этой дьявольской машинки с экраном, в самом деле существует? Перед потребителем, совершенно свободно стоит вискарь, пиво… А его тянет не бутылку опростать и пивом пшикнуть, а продолжать пялиться в экран… Может это и к лучшему.

Опять сел к экрану, перечитал полюбившуюся статью. Начал искать в этой же газете, нечто подобное. С теми же журналистскими инициалами.

Ни черта…

Нашел лишь большой блок самой разнообразной информации об исчезнувшем журналисте, авторе статьи и робкое расследование редакции связанное с его поискам.

Все нашел, кроме внятных объяснений правительственных чинов. С их стороны вообще не было никакой реакции. Исходя из данного факта, я сказал свое громкое «ага». Что означало, раз прекрасный журналистский материал затерли и не дали ему возможности вырваться на более широкие просторы, значит правящая верхушка сама расписалась под чистосердечным признанием. Вот так-то очная ставка вывела преступников на чистую воду. Да, что дальше говорить? Многие были в этом заинтересованы. Извините, фамилий назвать не могу. Не знаю… Зато могу указать на их лица пальцем.

* * *

Пока я пытался отыскать еще что-нибудь эдакое, напрямую или даже косвенно связанное с убийствами беззащитных руководителей наркотических раковых образований, наткнулся на интересную ситуацию с известным межрегиональным изданием «Чистая трибуна».

Еще не так давно, каких-то четыре года назад, это был один из самых мощных, желтых таблоидов. Специализирующийся на всевозможных расследованиях и серьезных скандалов. Это именно им принадлежала честь сообщить мировому сообществу о смене сексуальной ориентации ближайшего любимца премьера, спаниеля Ибарика. Все думали – кобель, однако принципиальные журналисты копнули глубже и выяснили – сука.

К сожалению больше потрясений и восхищений подобного рода не было. Отсутствовал обнаженный кровоточащий нерв. На первом месте стояли невнятные серые новости, в которых не хватало луча солнца красивого скандала и всплеска информационного торнадо

Впрочем, это дело прошлое. Жизнь сама по себе становилась скучна и неинтересна. Газета хирела и явно затухала.

На сегодняшний день ее могло спасти что-то особо взрывное и сенсационное.

История с газетой навела меня на мысль, которую я постарался, как можно более подробно изложить на бумаге. Только не в качестве журналиста. Ну, их. Работа у них слишком опасная, а просто в качестве графомана-любителя.

Рискнул переквалифицироваться из неудачника спецслужб в писателя-разоблачиста. Познать изнутри правильность утверждения, что написанное таит в себе большие горести и печали… Причём, для очень определенного человека. Сел творить. Понравилось. Ну и натворил.

* * *

Написал здоровую исповедь. Жанром творческой добродетели избрал, разоблачительный триллер.

Сперва, от имени всех участников операции в среднеазиатском регионе попросил прощения у вдов и матерей погибших солдат мафии и их руководителей. После перешел непосредственно к правильным словам.

На здоровенной информационной простыне, над которой я трудился почти две недели, были указаны все известные мне враждебные планы и факты. Забыв о подготовке к нелегальному проникновению в тот регион, я написал даже о том, что на меня уже было совершенно несколько неудавшихся покушений. (Чтобы не накаркать, конечно, такое писать во множественном числе не следует. Я на свою голову, предвосхитил события.)

Литературная деятельность так затянула меня, что в одном из лирических отступлений мне в запале полемического столкновения с предполагаемым оппонентом, пришлось разъяснить, что если бы не узколобое желание руководства спецслужб, не платить мне мои кровные (в прямом смысле этого слова) деньги и сжить меня с белого света, я ни при каких иных обстоятельствах, не пытался к штыку приравнять перо. Сидел бы, как мышь под метлой и через отведенный мне природой срок, сам бы засох бледным подвальным цветком, в собственной постели. А так – ни денег не заплатили, ни живым не хотят отпустить.

Своевременно ставлю вопрос: «Интересно. Знают ли голодные и нищие налогоплательщики страны, на какие цели расходуются их рабочие и крестьянские деньги?»

«Вы бросили мне в лицо перчатку. Я принимаю ваш вызов» – прочитав написанное я затушил сигарету и удовлетворенно откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Очень уж мне последние слова понравились.

В постскриптуме указал на горячее желание сотрудничать с совместной комиссией Государственной Думы и Счетной палаты по расследованию преступлений и верхушки спецслужб.

Кислый вкус во рту от кофе с никотином и затхлый, несвежий воздух в комнате не нарушали праздничную атмосферу созданную окончанием моей исповеди.

* * *

Закончив семь блоков сигарет и несколько килограммом кофе, я поднялся со стула и пошел к соседям. Они вчера вечером принесли мне очередное предложение для броска на финские просторы. Для этого просто следовало воспользоваться услугами панамского сухогруза перевозящего в один из финских портов уголь.

На грустной ноте неизбежного расставания, я угостил их выпивкой в кабачке рядом с нашим жилищем. Выдал премиальные сто долларов. После этого меня подвели к тому самому матросу, в чьей каюте мне с шестью его коллегами, придется под покровом тьмы отправляться на корабль.

Матрос оказался общительным малым. Назвал себя Норманом Бейкером, а меня классным парнем. Налил себе рюмашку текилы и опрокинул в глотку. Вместо закуски хлопнул меня по плечу так, что казалось, проломил мне лопатку. Увидев мою сморщенную физиономию, захохотал и сообщил, что отправляемся через четыре часа.

Норман был рад, что у него в моем лице появился провожатый. Значит сегодня он может «чуток» выпить.

Этот «чуток» заключался в загрузке спиртным до полной отключки. Мне его не вести, мне с ним добираться до судна. Поэтому с завистью глядя на его скорость в опустошении нескольких литровых флаконов, огромным усилием воли, фигурально выражаясь, я за волосы уволок себя с поля битвы с Зеленым Змием.

Размышляя вслух о том, что может случиться позже, если пить такими темпами поднялся в свою комнату. Собрал бельишко и завел часовой механизм информационной бомбы.

Захлёбываясь слюной воспоминаний, оставил хитрую компьютерную машину способную выполнять правильно поставленные перед ней задачи в режиме передачи моего письма во все найденные информационные агентства мира и персонально как благодарность за мысль, в газету «Чистая трибуна».

Обвел комнату, где родился очередной великий писатель грустным взглядом. И поплелся вниз…

Внизу искушение для моей ослабленной литературным трудом души было столь велико, что я попросил у хозяйки постоялого двора и плеснуть мне и себе тридцать граммов водяры… В результате, напился на прощание… Вдрызг… В рваный лоскут… По настоящему.

Очнулся уже на теплоходе. Двигатели стучали, волна в борт ударяла. Ветерок обдувал со всех сторон, но чтобы его почувствовать следовало подняться на палубу. Что было нежелательно, так как я находился на борту незаконно. Даже не купив билета.