Текст книги "Охота на кентавра (сборник)"

Автор книги: Виктор Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

2

После того как звездолет вошел в режим свободного полета, капитан «Гермеса» командор Рэм Хартли передал управление автомату и устало вытянулся в кресле.

Неплохой, «мягкий» старт, черт возьми! Как он устал от глупой суеты при подготовке и погрузке. Неплохо бы отдохнуть и взбодриться.

Но как?

Приказав второму пилоту занять свое место, Рэм направился в бар. Там было непривычно темно и пусто: спецрейс – не для туристов.

Робот-бармен одиноко торчал на своем рабочем месте за стойкой. Работы у него не будет весь рейс, но это его не трогало. Хартли приказал приготовить коктейль, сел и стал смотреть в пустой зал.

Поглядели бы на него сейчас эти важные господа из Совета. Командор Рэм Хартли, командир звездолета, находящегося в спецрейсе, сидит в баре и пьет водку. Какой ужас! Проклятые интелли, жирные и самодовольные.

Он повернулся к залу спиной и проглотил коктейль. Велел приготовить еще.

Ржавая лоханка еле движется. Тоже осуждает. Да, не повезло. Осталось два рейса до пенсии и – на тебе: спецрейс. «Какой корабль лучший? „Гермес“. – Какой капитан опытнейший? – Командор Рэм Хартли». Доверили какие-то мозги. Вези и не растряси. Один член провожал, два члена встретят. А старый хрыч залез в «берлогу» и заснул. Тормозни он покрепче, раздави нечаянно эти мозги – выгонят за два рейса до пенсии без выходного пособия, могут и посадить. Никто не посмотрит, что он честно и без аварий прослужил триста восемьдесят лет по земному исчислению.

Он выпил еще. Приказал роботу отдать бутылку и отправляться к черту. Потом спохватился, робот может понять буквально, и отменил приказ. Приказал идти на кухню и перемыть всю посуду до последней ложки.

У временного пульта скучали двое дежурных.

Шимановскому эти однообразные наблюдения казались бессмысленными. Профессор был прав: зачем наблюдать, если вмешаться нельзя?

Интереснее было бы везти, не наблюдая, а потом вскрыть и посмотреть, что получилось.

Клюге раздражал этот дурацкий пульт, перед которым его посадили. Разве это работа, разве это пульт? Четыре экрана, следящие за восемью примитивными мусорщиками. Это они называют вахтой!

– А зачем вы тащите «Малыша» на Диону? – спросил Клюге. – Насколько я знаю, он – робот-«Следопыт», а Диона – давно обжитая планета.

– Так решил Совет. Последняя проверка перед «сверхдальней». «Малыш» будет управлять погодой на Дионе, должен проявить себя самостоятельным парнем.

– Один робот барахлит, – Клюге постучал по экрану. – Все показывают одно, а он – другое. Ошибается на доли градуса. Раньше показывал как все.

– Может быть, стена, у которой он стоит, нагрелась?

– Можем проверить, приказать ему отойти от стены.

Клюге послал приказ.

– То же самое. Даже немного больше. Но сейчас еще регистрирует аммиак в воздухе, правда, ничтожную долю. Да и углекислого газа здесь немного больше, чем везде. Но атмосфера должна быть везде однородна. За этим следят кондиционеры. Явно сломался. Отключим?

– Постой, – Пол раздумывал. – Мне тут пришло кое-что в голову. Конечно, атмосфера там должна быть однородной. Это верно. Но это после того, как газ растечется по всему объему и поглотится кондиционерами. А до того? Газ должен истекать из какой-то точки, состав воздуха около нее должен быть иной, чем везде. Робот, оказавшийся рядом, зарегистрировал это. А что у нас является источником температуры, углекислого газа и аммиака одновременно? Живое существо!

– Дышит, – Клюге побледнел. – Углекислый газ прибывает толчками. Постой, а это не ваш «Малыш»?

– Он находится в другом месте, в центре зала. Кроме того, продукты распада выделяются у него не через легкие, он не дышит так, как мы. А это не крыса? У вас на корабле есть крысы?

– Раз корабль, значит, должны быть корабельные крысы? – Клюге разозлился. – Умник нашелся! Да тут – одно железо. Как им выжить?

– Давай подвинем робота ближе к источнику.

После долгих маневров робот уперся в стену из ящиков. Но отклонения в показаниях датчиков стали максимальными.

– Как жаль, что у роботов нет зрения! Мы не увидим, что там.

– Зато у них есть датчики запыленности объема. Они прощупывают пространство слабыми ультразвуками. – Клюге смотрел на бегущие колонки цифр.

– Вот сейчас вполне определенно можно сказать, что робот стоит перед ящиками. Но в ящиках есть узкая щель.

– И что-то живое забилось в эту щель. Что же нам делать?

– Наверное, доложить кому-нибудь; Совету, твоему профессору, моему командору. Откуда я знаю?

– Мы же вместе следили за погрузкой. Мы не могли пропустить туда ничто живое.

– Совет нам беспокоить не стоит, – продолжал Клюге. – Твой профессор спит и пускай себе спит. А вот мой командор, пускай он выпутывается. Он тертый мужик, что-нибудь придумает. Сейчас он наверняка в баре. Накачивается спиртным. Пойду приволоку его. А ты сиди тихо и не поднимай паники.

Так он и думал: что-нибудь должно было случиться. Глупое и неприятное. Проклятый спецрейс! Рэм ничего не понимал в бегущих на экранах цифрах, но верил тому, что говорили ребята. Что-то там есть, живое, дышит, сопит, возится и потеет. Там, где никого не должно быть, кроме драгоценного мозга. Это было концом. Можно было садиться и писать прошение об отставке перед самой пенсией. Он с трудом взял себя в руки.

– Вы никому больше не говорили об этом?

– Нет.

– Ведется ли какая-нибудь запись в пульте?

– Никакой.

– Хорошо, попробуем справиться сами и без лишней огласки. Ясно?

– Да, сэр.

– Что у нас в активе? Незрячие медленные мусорщики, которыми мы можем управлять. Самое худшее в том, что мы не знаем, с кем будем бороться, мы его не увидим и не услышим.

– Может, снять пломбы иголкой? – неуверенно предложил Клюге. – А потом поставить.

– На электрический стул захотел? Не найдем ли мы еще какой-нибудь лазейки в отсек? – на Хартли снизошло пьяное вдохновение. – Думай, Клюге! Ты готовил отсек?

– Какая лазейка в железном ящике? Раньше там была кают-компания. Я убрал внутри все лишнее: перегородки, проводку, мебель. Снял все со стен.

– Соединялась кают-компания с кухней?

– Я сам заварил этот люк.

– Куда выбрасывался мусор?

– В мусоропровод… – Клюге запнулся. Я про него забыл. Но он очень узкий, человеку или роботу в него не пролезть. Кроме того, он упирается прямо в конвертерную «топку». Проникнуть по мусоропроводу в отсек никак невозможно.

– Невозможно туда, а оттуда? – Хартли от возбуждения заходил перед пультом. – Не понимаете? Мы не можем проникнуть туда, но мы можем загнать это живое в мусоропровод при помощи мусорщиков.

– Тогда оно сгорит в «топке».

– Тем лучше.

– Но как нам это удастся, как оно себя поведет? Мы не знаем, кто это.

– А я знаю, – Рэм остановился и торжественно обвел их взглядом. – Собака! Тот самый пес, который пропал при погрузке.

Когда Том второй раз наткнулся на сердитого старика, он испугался еще больше и спрятался между ящиками. Куда запропастилась эта псина? Если она сунется под ракету, то сгорит при старте. Или ее задавит кар. Или, еще хуже, забежит в звездолет. Тогда его выгонят, изобьют, посадят, сделают что-нибудь еще.

Он слышал, как у ящиков остановились двое рабочих.

– Давай перекурим здесь, пока никто не видит.

– Давай. Не знаешь, куда направляют этот лом?

– На Диону. Не был там? Говорят: чудесный климат, фермы, коровы, рыбалка.

– Странно, ради какой-то сотни ящиков гонять такой звездолет, как «Гермес».

– Им нужен «мягкий» старт, без перегрузок. В этих ящиках какие-то мозги. Вот и гоня ют нас на погрузку.

– Слышишь, как мастер старается, орет. Говорят, что этот старик – член Совета.

– Смотри, дыра в ящике. Доска отлетела. Не хочешь пнуть по ценным мозгам?

– Дай посмотреть. Ничего не видно. Я лучше туда плюну.

– Ну, хватит курить. Пошли, а то заметят.

Шаги удалились. Том вылез из-за ящиков.

Нашел дыру, про которую они говорили. Может, пес залез туда? Он позвал, заглянул внутрь. Потом сам залез в ящик. Там было довольно тесно и темно, но удобно. Вскоре ящик заколыхался, его несли.

– Смотри, тот самый ящик с отбитой доской. Надо бы доложить.

– Черт с ним. Пускай у них у самих голова болит об этом. Не наше дело. Поставим его дырой к другому ящику, никто не заметит.

Ящик поднимали в лифте, снова несли, закрепляли. Рядом ходил сердитый старик и чтото говорил. Потом закрыли дверь, и стало тихо. Ящик завибрировал; заработали двигатели.

«Ну что же, – с облегчением подумал Том, Диона и мягкий старт – это то, что нам нужно. Переменю климат. Пускай катятся со своей собакой».

После старта, который он перенес легко, ему захотелось выйти. Он нашел узкую щель в стене, через которую проникал свет, но ничего не было видно. Тогда Том отыскал рядом с собой что-то тяжелое, засунул его в щель и скоро выломал одну из досок. Он вышел наружу и в сумраке налетел на нечто железное и огромное, похожее на человека без головы.

Оно стояло прямо перед его ящиком и, казалось, ловило его своими страшными лапами.

…– А что будет с бедной собакой, когда она попадет в мусоропровод? – спросил Пол.

– То же, что и с мусором. Автоматически сработает пресс. Потом то, что от нее останется, попадет в «топку» на распад.

– Ну нет. Я не согласен, – Пол побледнел, его затошнило. – Я не пойду на это и вам не дам.

– Это детский сад или звездолет, которым командую я? – разозлился Рэм. В конце концов, кто следил за погрузкой в отсеке, вы оба? Знаете, что вам полагается за эту собаку? Что со мной сделают, я уже не говорю.

– Давайте подумаем еще.

– Некогда думать! Пока мы будем думать, этот пес слопает ваш бесценный мозг и спасибо не скажет.

– О боже! Молчите, а то меня вырвет, – Пол согнулся. – Делайте что хотите.

…Фу, как он напугался! Чуть не сел на месте. А это обыкновенный робот-уборщик.

Том обошел вокруг неподвижного робота:

– Молчишь, образина? Молчи, пока не спрашивают. Ты – робот, а я человек.

Пошел гулять дальше. Нашел проход между ящиками. Постоял и двинулся на красный мерцающий свет. Он уже добрался до источника света и заглянул в какой-то ящик, как кто-то спросил у него под ухом:

– Ты кто?

От страха язык перестал повиноваться Тому.

– Ты кто? – снова спросили его.

– Я просто так, я здесь случайно.

– Ты кто?

– Меня звать Том Томпсон. Я ничего плохого не сделал и не знаю, куда девалась эта собака. Это рабочие затащили меня сюда по ошибке, говорят; докладывать не будем; говорят: пусть у них у самих голова болит.

Последовало долгое молчание.

– Не понимаю, – сказал голос.

Том понял, что его бить не будут, и осмелел.

– А ты кто? Я тебя не вижу.

– Я – Малыш.

– Где ты?

– Здесь.

… – Значит так, ребята. План операции таков, – Рэм расхаживал перед ними с бутылкой в руках. – Соберем всех роботов у стены, противоположной мусоропроводу. Разделим их на две группы. Выстроившись в ряд и растопырив свои клешни, роботы обойдут ящики справа и слева. Потом, когда ящики кончатся, группы соединятся, образуют одну цепь и будут так идти, пока не упрутся в мусоропровод. Если собака вылезет из своей дыры, она неизбежно окажется в мусоропроводе, деваться ей больше некуда.

– А если не вылезет?

– Вернем роботов в исходное положение и проделаем все еще раз. И так до тех пор, пока она не поймается. Собаки любопытны. Рано или поздно вылезет. То, что она попалась, узнаем по тому, что сработает пресс. Командуйте, Клюге!

… – Вот чудеса! Как же тебя запихнули в этот ящик? Выходит, ты еще меньше, чем я, – Том от удовольствия засмеялся. – Приятно встретить похожего на себя. Ты таким уродился или потом стал? Я-то был нормальным ребенком. Но потом я пробрался в ракету, и меня так скрутило при старте, что до сих пор разогнуться не могу. Ты не прогонишь меня? Хочешь, я расскажу тебе свою историю?

«Малыш» молчал.

– Отца своего я не помню. Говорят, что его у меня и не было. Мамаша, если была трезвая, то все злилась и колотила меня. А если пьяная, то лезла ко мне с поцелуями. Когда приходил ее приятель, то первым делом спускал меня с лестницы. В классе я был самым плохим учеником и посмешищем. Не шла мне на ум учеба, когда вечно жрать хотелось. Что я только не делал ради бутерброда! Глотал ручки, ел промокашки, стрелял из рогатки в учительницу. А когда становилось невтерпеж, лазил по портфелям. Били меня после этого всем классом. Это у них такой аттракцион был. Побьют, потом покормят. Терпел я, терпел и решил бежать в космос. Пробрался я в транспортную ракету, сижу довольный в трюме, сейчас, думаю, полетим. И полетел. Я-то понятия не имел о перегрузках при старте. А тут еще «жесткий» старт у транспортника. Как жив остался, не понимаю. Только кости у меня после этого срослись не так, и рос я уже не вверх, а в свой горб. В космосе оказалось еще хуже, чем на Земле. Там нужны люди с профессиями. А я не умел ничего и никогда не имел никаких документов. За все время я не сумел заработать ни цента и путешествовал «зайцем». В лучшем случае меня брали поваром, если роботы надоедали, или шутом, которого всегда можно было пнуть или прибить. Чего я только не натерпелся! Даже в футбол мной играли. Наденут на меня скафандр, надуют его воздухом и в невесомости гоняют меня, как мяч. Не знаешь, где верх, где низ. И вот однажды попался я на глаза начальнику порта, когда занесло меня обратно на Землю. Он одинокий, только собака у него, больших денег стоит. Вот он и нанял меня за жратву ухаживать за ней. Выдал пропуск, сказал: куда она – туда и ты, пропадет – застрелю. Ну и намучался я с этим псом! Никого не слушает, бежит куда хочет, поводок не признает. Бежишь за ним со всех ног, а ему это забавно, вроде бы играет. И вот сегодня при погрузке пропал, исчез, как не было. Ну, я не стал ждать, пока начальник меня прикончит. Услышал, что будет мягкий старт, что летим на Диону, и решил сменить климат. Говорят, там одни фермы. Наверное, нужны поденщики. Как думаешь, найду я там работу?

– Не знаю.

Тому вдруг показалось, что кто-то прошел перед проходом сначала туда, потом обратно.

Он подавил в себе внезапный страх.

– Да, конечно, хотелось бы. Целый день в поле, на природе, один. И ни одной сволочи вокруг километров на десять. Хочешь скажу, чего бы я хотел больше всего в жизни?

– Скажи.

– Я хотел бы стать таким большим, что голова моя упиралась бы в облака, а ноги были, как небоскребы. Видел я однажды суперсмерчи на Венере. Это когда несколько смерчей скручиваются в один. И тогда кажется, что над планетой стоит гигантский черный человек с головой до неба и с несколькими руками и ногами. Вот бы стать таким! Ступил на лес – деревья полетели кверху. Протянешь руку. Хруп! Отломил верхушку небоскреба. Зайдешь в город и давай его топтать! Крыши, машины полетят по воздуху, люди и собаки запорхают, как бабочки. А ты будешь приговаривать: «Я Том Томпсон! Помните меня? Я вернулся. Я Том Томпсон!» Выкатят они свои пушки и давай палить в меня. А снаряды пролетят сквозь меня без вреда. Ведь я – воздух. Ха-ха! А я ступлю на них, и они полетят вверх тормашками. Понимаешь?

– Да.

– Кто там ходит? Пойду посмотрю.

Когда Том вышел из прохода, то наткнулся сразу на двух роботов, которые, расставив свои клешни, шли прямо на него.

– Вы что, ребята? Я вам не мусор. Или вы разозлились, что я поплевал на вас? Так я того, не хотел вас обидеть. Я могу вытереть и прощения попросить.

Роботы молча надвигались на него.

– Вы того, не сердитесь. Простите меня, сказал Том и пошел от них вдоль стены.

… – Есть! – закричал Клюге. – Попалась. Что-то маленькое и подвижное перед крайним роботом слева. Сейчас – перед вторым, мечется. Вы были правы, судя по размерам, это собака. Она напугана. Щель роботы уже прошли, так что деваться ей некуда.

– Отлично, ребята. – Рэм обрадовался. Сейчас пусть роботы включат свои щетки и пылесосы, чтобы нагнать на нее страху. И следите, чтобы между роботами не было промежутков. Сейчас очень важно правильно сделать перестроение роботов, когда они выйдут за ящики.

…Том шел от роботов и продолжал ик уговаривать. Потом они внезапно зашумели так, что он перестал слышать свой голос. Потом ящики кончились. Дальше был только пустой темный угол. Том завернул за ящики, но и оттуда навстречу ему двигались цепью такие же роботы.

Том впервые ощутил страх. Он вернулся назад и прижался к ящикам, рассчитывая, что роботы будут двигаться так же и тогда те и другие пройдут мимо. Но роботы на ходу стали перестраиваться, в цепи появились новые. Они заполняли собою расширяющийся проход между стеной и ящиками. Два крайних двигались на него справа и слева, неся свои страшные клешни на весу, едва не касаясь ими ящиков.

Тому казалось, что эти ящики – его последняя защита. Он прижался, пытаясь втиснуться между ними. Хотя бы какая-нибудь щель!

Он бы втиснулся в любую. Это всегда выручало его. Наконец, не выдержав, он закричал и, подпрыгнув, пытался забраться на ящики.

Но они были чересчур высоки для него, слабые пальцы срывались. Он повис, и тут робот зацепил его клешней, и Том упал на пол.

Когда Том вскочил, цепь роботов уже отгораживала его от ящиков, а позади был только угол. Он попятился от двигающейся массы железа и, чувствуя, что пропадает, закричал:

– Малыш, помоги! Слышишь, Малыш?

Он звал на помощь единственного, кто мог его здесь услышать.

– Малыш! Ма…

Он шарил руками у себя за спиной и ждал, что ближайший робот ударит его клешней. Но вдруг вместо этого стена, в которую он упирался спиной, легко подалась, и он почувствовал, что опрокидывается, падает и скользит куда-то в темноте. Что-то беспощадное сработало вверху над ним, и это было последнее, что он осознал.

… – Сработало! – подпрыгнул Клюге. Пресс сработал! Значит, попалась, голубушка.

– Хорошо, ребята, молодцы! – командор Рэм остановился и отбросил пустую бутылку. – Поздравляю, мы избежали больших неприятностей, очень больших. И никаких следов. Проверьте, не велось ли каких-нибудь записей.

Расставьте роботов по местам. И предупреждаю: держать язык за зубами, чего бы это ни стоило. Иначе нас посадят. Но раньше я застрелю болтуна вот из этой штуки, – Рэм похлопал по кобуре бластера. – Это я вам твердо обещаю. Продолжайте вахту!

И ушел, неуклюже ступая.

3. Дно

Гленд вошел в диспетчерский зал Центра Управления Погодой Дионы через служебный вход и остановился, удивленный ярким светом и многолюдием. Всякий пункт управления ассоциировался у него с теснотой и обилием приборов, с полумраком и настороженной тишиной. А здесь, в огромном зале, толкалось и шумело множество народа, яркий свет исходил из сотен телевизионных экранов, полностью занимавших три высокие стены и купол потолка. На экранах шел дождь и светило солнце, царили зима и лето, были день и ночь. Станции слежения Управления, разбросанные по всей планете, давали непрерывную информацию. У четвертой стены, где располагались ЭВМ, двигались люди в униформе. Гленд узнал своих сотрудников. Вот от них отделился Пол и направился к нему. Гленд поморщился, у него болела голова и подташнивало после гибернации, хотелось побыть одному, не торопясь осмотреться. Но Пол уже подходил, возбужденный и радостный.

– Все идет по плану, – начал он, позабыв поздороваться. – Задействовано тридцать три процента цепей мозга, остальные заблокированы. Уже накачиваем его информацией. Скоро можно подключать к управлению.

– А как… сам «Малыш»?

Гленд хотел спросить: «Как чувствует себя „Малыш“?» Но подумал, что вопрос прозвучит странно для Пола, и поправился.

– Нормально. Считает без заминки. Ранжирует полученную информацию.

– Хорошо. Идите занимайтесь своим делом, – сухо сказал Гленд.

Шимановский, обиженный, удалился.

Гленд снова осмотрел зал. Его люди заняты «Малышом». Справа на возвышении у накрытого стола толпятся члены правительства Дионы, среди них два члена Совета Ученых. Вежливо раскланиваются, переговариваются. А у экранов бестолково толкаются шумные и пестро одетые люди с грубыми лицами.

Некоторые с тупым видом глазели на возню ученых, другие, повернувшись задом к правительству, показывали на экраны пальцами.

Третьи выпивали по углам и хихикали. Все они были отгорожены от остального зала веревкой.

Странный ему приснился сон. А говорят, что при гибернации снов не бывает. Нужно говорить: сила судьбы. Так она сказала? Гленд не вспоминал о ней уже многие годы. А вчера вдруг ясно увидел капли дождя в ее волосах, обиженное дрожание ресниц. Услышал давно не существующий голос. Сила судьбы.

Неужели действительно в тот последний его вечер на Земле шел дождь и они гуляли в саДУ?

Гленд вздрогнул, оглянувшись. К нему подходил Тимон Крон, член Совета. Крон занимался на Дионе ловлей голосов избирателей, выказывал себя знатоком агрикультуры, прикидывался народолюбцем.

– Что это за сброд, отгороженный веревкой?

Крон осуждающе покачал головой.

– Это представители общественности Дионы. Своими глазами хотели увидеть новый Центр. После пуска предполагается его торжественное открытие, банкет.

– Хорошо еще догадались отгородить этот скот.

Крон замялся и заговорил о ценах на зерно. Гленд перестал слушать и вернулся к своим мыслям.

Болит голова. Этот сон – не к добру. Он так ясно ее увидел, а от нее уже ничего не осталось, только почва, жирная и черная, как здесь, на Дионе.

Он смотрел на экран, который показывал лес под тихим летним дождем.

Никто и ничто не помнит уже о ней. А он вчера видел, как капли дождя оставляют на ее платье черные точки, как мокрый локон лежит на шее. Странные шутки проделывает с нами наш мозг. Надо говорить; сила судьбы.

Подошел Пол; «Малыша» можно подключать. Гленд направился к пульту. Рассеянно осмотрев приборы, он подумал, что неплохо бы сейчас поговорить с «Малышом» по дешифратору, и отдал приказ начинать подключение.

Заработала одна из промежуточных ЭВМ, служащая информационным каналом. Первыми подключились спутники Управления, следящие за ионосферой планеты. Там бушевала магнитная буря. «Малыш» отдал какой-то приказ спутникам и самолетам Управления. Какой именно будет, ясно не сразу. Затем одна за другой стали подключаться силовые станции Управления погодой во всех концах планеты. Было заметно, как нарастает поток информации, промежуточные ЭВМ были загружены. Приказы отдавали тысячами. «Следопыт – Малыш» должен был получить и переработать море информации, учесть огромное число факторов, от долгосрочной политики правительства в сельском хозяйстве до каприза какогонибудь мальчишки, решившего поиграть в снежки летом и позвонившего в бюро заказов Управления. А главное, он должен выбрать самостоятельную стратегию, которая бы всех устраивала. Промежуточные ЭВМ одна за другой докладывали о полной загрузке и переходе в рабочий режим.

Отныне «Малышу» на Дионе принадлежало очень многое: от мощных силовых станций до роботов-прислужников здесь в зале, от ураганов и бурь до маленького ручейка где-нибудь в лесу. Ученые бросились поздравлять друг друга. Гленда дергали во все стороны, что-то говорили.

Что ж, он добился своего, «Малыш-1» работает. То, к чему он шел долгие годы, свершилось. Он чувствовал, как медленная волна радости поднимается в нем. Он еще не мог осознать свое торжество до конца или уже не мог, но знал, что победил и что должен радоваться.

Вслед за учеными двинулись с поздравлениями члены правительства. Роботы с бокалами на подносах стали обходить гостей. Пестрая толпа оборвала веревку и закружила вокруг него. Кто-то больно жал руку, щипал его сзади, некто лез в лицо стаканом и дышал перегаром. Он уже успел хлебнуть спиртное, когда почувствовал, что его настойчиво трясут за плечо. Оглянувшись, он увидел молодого парня с загорелым лицом.

– Здравствуй, профф, – сказал он. – Меня зовут Джек Поллак. У меня виноградник вон там, у подножия гор. Видишь?

Он указывал на один из экранов. Гленд посмотрел, но ничего не увидел.

– Смотри, какая туча собирается в горах.

Это град, сильный град. Если туча спустится вниз, град побьет мой виноград, я – разорен. Собственности у меня останется – только вот эти штаны. Я все вложил в этот урожай.

Так вот, если это произойдет, я вытряхну из тебя Душу и расколочу твою машину. – для убедительности парень показал кулаки.

Вокруг засмеялись, но Поллак остался серьезным.

– Примите заказ и введите его в машину, – сказал кому-то Гленд и отвернулся от Поллака.

Про себя подумал: «Он пьян, я на него не обижаюсь». Попробовал веселиться дальше, но что-то мешало ему. Все больше серьезных лиц обращалось к экранам. Гленд нашел глазами маленький участок, заплатку зеленого цвета на склоне горы, и черную тучу над ним.

Что-то дрогнуло в нем. Ему еще не приходилось видеть таких туч. Ядро тучи, черный сгусток энергии, бешено вращалось. Иногда из него появлялись отростки, похожие на щупальца, они дотягивались до горы, потом боязливо отдергивались и исчезали. Судорога пронизала тучу, она осветилась изнутри медленным красным светом. Это была гроза. Словно взорвавшись, она устремилась во все стороны, стала стремительно расти. И наконец, сорвавшись, поползла вниз по склону. Шум в зале стал стихать. Гленд ясно видел, как по горе к зеленой заплатке потянулись коричневые полосы – грязевые потоки. Молния, как бич, вслепую ударила куда-то в сторону. Еще немного – и зеленое пятно было стерто серой массой, туча накрыла виноградник.

В зале возмущенно зашумели. Поллак пробирался к нему через толпу, его держали.

– Это, наверное, из-за магнитной бури, сказал Гленд, хотя ничего не понимал в метеорологии. – Сейчас «Малыш» справится. Он знает, что делает. Не надо вмешиваться.

Его никто не слушал. Несколько человек показывали в разные стороны. Уже на нескольких экранах в разных концах планеты яростные вспышки непогоды сотрясали атмосферу. С погодой творилось что-то непонятное и страшное.

– Чертовы интелли! – закричал кто-то. Понакрутят, а нам здесь расхлебывай!

– Нашли чем народ дурить: дармовой выпивкой!

– Эй, ты, старая перечница, выключай свою шарманку и мотай покуда цел!

– Бей их!

Зазвенело стекло. Откуда-то взявшиеся полицейские стали оттеснять толпу.

– Что-то у вас не сработало, – Крон потерял свой апломб. – Эксперимент нужно немедленно прекратить. Вам придется оплатить Дионе все убытки.

– Это не эксперимент! И пошел ты…Гленд отвернулся от Крона. – Пол, в чем дело?

– Не знаю, я все проверил. Отключить и проверить еще?

Новый взрыв криков. Гленд посмотрел и не поверил глазам. Один из экранов почти заслоняет тень человека. Гленду показалось, что это сон. Но темная фигура широко пошла по долине, и Гленд увидел, что ноги ее идут по полю, а голова упирается в тучи. Фигура колебалась, казалось, она текла снизу вверх. Вот фигура остановилась перед маленьким домиком в долине. Постояв немного над ним, она затоптала его, словно тлеющую головешку. Гленд ясно видел, как доски полетели вверх. Новые фигуры вырастали на других экранах.

Раздался возмущенный вопль. Что-то замелькало в воздухе, толпа бросала в ученых бутылки.

– В жизни не видел ничего подобного, восхищенно говорил Пол. – Я отключу все каналы.

– Подождите, – Гленд подошел к блоку с мозгом, достал дешифратор и вставил его в гнездо.

– «Малыш», ты слышишь меня? – заговорил он как можно раздельнее. Отзовись. Как ты себя чувствуешь?

Боясь в этом шуме не услышать ответ, Гленд повернул ручку громкости до отказа.

Ответ прозвучал как гром: – Я – не «Малыш»!

– То есть как? Что с тобой? Ты – «Малыш», я – твой создатель Гленд. Как ты меня понимаешь?

– Я – Том Томпсон!

– Какой еще Том! Откуда ты это взял? Ты-«Малыш», я – Гленд. Выполняй мою команду!

– Вы с ума сошли! – Пол кричал у него за спиной. – Вы что, с машиной разговариваете? Посмотрите, что там такое.

Гленд посмотрел в окно и увидел, как изза горизонта выступают гигантская черная голова и плечи. Фигура вырастала, она шла по направлению к ним.

– Я – Том Томпсон! Вы помните меня? – гремело в динамиках. – Я вернулся. Я – Том Томпсон, великий и могучий!

– Что за дурацкие шутки? – жалобно прокричал Крон. – Я буду жаловаться в Совете. Я – лицо неприкосновенное.

– Немедленно отключите все промежуточные ЭВМ, – приказал Гленд, приходя в себя.

– Не отключаются, он «закоротил» цепи! – Пол дергал за все рубильники подряд. Он свихнулся! Отключите его питание, профф!

Черного человека привлекали, казалось, все неровности почвы. Он вознамерился сгладить поверхность планеты и деловито вытаптывал дома, строения, деревья. Вот он заметил Центр и направился к нему.

– Я не могу, это значит – убить его, – Гленд пытался собраться с мыслями в этом хаосе. – Он здесь ни при чем. «Малыш» – это только блок памяти, понимаете? Вспомните блок – схему машины. Хотя…

Гленд неожиданно подумал о том, что если «Малыш» смог «закоротить» все каналы связи, то мог и перестроить всю структуру «Следопыта» и начать управлять им по своей воле.

Тогда, не имея индивидуальности, он мог ассоциировать себя с любым живым существом, оказавшимся рядом, усвоить его подсознание и мышление. И тогда…

Черный человек подошел к Центру и наступил на него. По огромным ногам змеились молнии. Здание вздрогнуло, но защитное поле выдержало. Толпа в ужасе расползалась кто куда. Только несколько человек деловито разбивали машины.

– Отключите его, а то он прикончит нас! – кричал Пол, пробираясь к Гленду через свалку. – Отключите, пока не поздно!

– Не могу. Я не пойду на это!

Черный человек, казалось, был удивлен.

Он наклонился, чтобы рассмотреть, что у него под рогами. Словно в кошмарном сне, Гленд увидел, как к нему наклоняется исполинская голова, лишенная лица. Только клубящийся мрак, пронизанный молниями. Только мрак.

«Этого не может быть, – подумал Гленд. Это лишено смысла. Он старается пробиться к нам снаружи и сам держит защитное поле. Он хочет раздавить нас, но он раздавит и самого себя. Это не логично. Это сон гибернации. Кто сказал про „силу судьбы“?»

– Я его сейчас… – Пол ударил по блоку чем-то тяжелым. – Я ему покажу привидения… Я ему…

– Не надо! – закричал Гленд, пытаясь закрыть собою «Малыша».

Он схватил Пола за руку и увидел, как роботы-прислужники, построившись цепью и разведя руки, двигаются на людей, словно играя с ними в детскую игру. В странную игру железных детей.