Текст книги "Тайный агент Ника (СИ)"

Автор книги: Виктор Селезнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

Манипуляции с помадой, пудрой и тушью превратились в сущее мучение. Это вам не пистолетом размахивать. Тут всё более тонко и аккуратно. Никакой силы не нужно.

Ника целых три раза пыталась. Но никак не получалось. То она походила на клоуна. То правый глаз был больше накрашен чем левый. То помада легла неровно, будто ей кто-то подбил губу. То тени под глазами походили на круги от недосыпа. В конечном итоге, Ника вся расстроилась. Чуть не расплакалась. Долго пялилась на свою подкрашенную в стиле авангардизма физиономию, тяжело подпирая её рукой. Посмотрела кислым взглядом на свою помаду. Мазнула по щеке. Ух ты! Интересно! Мазнула ещё раз. И ещё. Потом подкрасила тушью. Провела линию по лбу. Посыпала всё это дело белой пудрой. Подмазала.

Пригляделась. Вот, теперь совсем другое дело! Теперь, она уже не похожа на клоуна. Теперь, она похожа на грозную девочку из индейского племени команчей. Осталось только взять топорик и лук со стрелами – и никто не рискнет засмеяться. Только президент может не так понять, если она заявится к нему в таком виде.

Что же делать? Как же ей ехать к президенту? Пронеслась спасительная мысль. Ника вспомнила, что Миша советовал ей не пользоваться косметикой вообще. Мол, она и без всякой косметики 'очень красивая', 'супер' и всё такое. А если накрасится, то только всё испортит. Нике пришлось согласиться с ним. Мужчины лучше знают, что им нравится, а что нет.

Довольная как слон, она прошла к умывальнику и тщательно смыла с себя всё, что успела намазать.

Ровно в девять утра к выделенному ей домику в Вашингтоне подъехал чёрный лимузин. Это за ней.

Ника вышла из домика. Поправила перекособоченный официальный костюм из сиреневого пиджачка и юбки до колен. В очередной раз пожалела, что не может заявиться к президенту в более удобной спортивной одежде и, прихрамывая на каблуках, направилась к машине.

Через пятнадцать минут лимузин остановился перед входом на зелёную лужайку возле Белого Дома. Хотя Ника и работала в Секретной Службе Президента, она еще никогда не была в Белом Доме. Потому что штаб Секретной Службы находится в отдельно стоящем здании в Вашингтоне. Это здание само по себе больше Белого Дома.

Ника бывала в штабе и на полигоне под Вашингтоном, где проводились тренировки. А работала она только на массовках, когда президент встречался с большими массами людей. И даже в такой работе Нике удалось отличиться. Она и сама не думала, не гадала, что спасет президента. Теперь вот идет к нему на приём. Естественно, что президенту захотелось увидеть свою спасительницу.

У выхода из машины Нику поджидает агент Секретной Службы по имени Джек. Крепко сбитый молодой парень в черном костюме.

– Привет, Джек!

– Привет, Ника! Поздравляю! Волнуешься?

– Да. Не скрою.

– Удачи тебе с президентом.

Он проводил её через дорожку по лужайке к главному входу в Белый Дом. Посреди лужайки плещется красивый фонтан.

Ника сама с трудом верила, что она удостоилась такой чести. Пожалуй, важнее человека чем президент Соединенных Штатов на всем белом свете не сыскать. Разве что Билл Гейтс.

Нику провели по белокаменной лестнице. Дальше – через ряд дверей и коридоров. Открыли ещё одну дверь. И вот – она в знаменитом Овальном Кабинете. Сам кабинет – ничего особенного. В России кабинет какого-нибудь директора средней фирмы побольше будет, на дверях будут золотые ручки, а сверху повиснет мраморный потолок. Всё будет блестеть так, что ослепнуть можно. Но в блеске ли дело?! Овальный Кабинет – это история. В этом кабинете работали все президенты США с 1800 года. Он передается каждому новому президенту как переходной кубок вместе со всем Белым Домом. Здесь же президент и живет.

– Здравствуйте! – выдавила из себя через силу Ника, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.

– Здравствуй, Ника! – Президент нервно вскочил со своего кресла с расширенными на неё глазами.

Он выглядел несколько взволнованным. Ника поняла, что президент сам очень волновался, пока ожидал свою спасительницу. Он подошел к ней. Ника пожала ему руку очень осторожно и аккуратно, чтобы ничего не прижать.

Президент, казалось, чуть обиделся:

– Мне говорили, что у тебя сильное рукопожатие.

– Я боюсь сделать вам больно, – тихо сказала Ника.

– Серьезно? А я не боюсь. Не стесняйся. Покажи мне, как ты можешь пожимать руку.

– Только я осторожно. – Ника через силу улыбнулась, опасливо поднимая глаза на президента.

– Давай! – Президент смело протянул ей руку.

Она осторожно взялась и начала медленно её пожимать. Президент с интересом наблюдал, как на его руке сжимаются тиски:

– Вот, совсем другое дело... Уже лучше... О!.. Оо!.. Ого!.. Вау!!! Ай-яй!!!

– Может, хватит? – обеспокоено спросила Ника невинным голосом. – Я еще долго так могу сжимать.

– Да, пожалуй, – согласился с ней президент, смахивая слезу.

Открылась дверь и заглянул телохранитель президента:

– С вами всё нормально? – опасливо покосился он на Нику, сжимающую руку президента.

– Да. Всё хорошо. Пожалуйста, закройте дверь с той стороны.

Телохранитель скрылся.

– Молодец, Ника. Мне понравилось. Проходи. Присаживайся. – Он заботливо проводил её к подготовленному для неё удобному стулу напротив президентского стола и по-джентельменски помог на него сесть.

– Спасибо, – кивнула Ника, осторожно улыбаясь.

Президент обошел стол к своему президентскому креслу.

– Чай, кофе, какао, лимонад? – спросил он, улыбаясь и добродушно подмигивая.

Ника смущенно почесала пальцем висок. Как бы так ответить, чтобы как надо было? Чтобы как по этикету. Отказываться некрасиво.

– Не откажусь от минеральной воды.

– А вот, как раз у меня на столе стоит! – указал он глазами на стоящую бутылку и пару стаканов вокруг. – Будешь такую? Очень хорошая вода. С Аляски. Отлично бодрит.

– Спасибо. Конечно.

– Я тоже буду. Позволь, я тебя обслужу, – улыбнулся президент и потянулся к бутылке.

Ника встрепенулась:

– Ну что вы. Не стоит. Я и сама могу. – Она потянулась трясущейся от волнения рукой к бутылке.

– Нет-нет. Не стесняйся, Ника. Я всё сделаю.

– Нет, мне так неудобно. Давайте лучше я.

– Да что там неудобно!

– Нет я.

– Нет я.

В итоге Ника чуть не подралась с президентом из-за какой-то бутылки. Всё кончилось тем, что оба затряслись от смеха. Кокетливо закрывая рукой свое хихиканье, Ника уступила президенту его законное право налить гостье минералки.

– Ой, уморила ты меня! – трясся от смеха президент, наливая ей стакан минералки. Чуть не расплескал мимо стакана. Налил и себе.

– Спасибо, – улыбнулась ему Ника, принимая из его рук стакан. Она отпила глоток. Восторженно округлила на президента глаза. – Ух ты! Совсем недурно! Хорошая вода.

– Я рад, что тебе нравится. А ты красивая девочка.

– Может быть, – пожала она плечами. – Вы, мужчины, в этом лучше разбираетесь.

Ника рассказала президенту, как она пыталась накраситься утром и что из этого вышло. Опять ей удалось развеселить его.

– Да, твой Миша прав. Тебе не стоит увлекаться косметикой. Это тебе только повредит. А Мише твоему повезло. Он тебе нравится?

– Да. Он очень хороший.

– Ну, дай бог, чтобы вы были дружны и счастливы. Мне тут принесли кое-что почитать о тебе. – Он похлопал рукой тонкую папочку с бумагами. – Просто фантастика какая-то. Никогда бы не подумал, что в моей охране будет такая девочка как ты.

– А я бы никогда не подумала, что сегодня окажусь в вашем кабинете.

Они переглянулись улыбками. Президент наклонился к ней поближе, убирая улыбку и принимая более серьезный вид.

– Ника. Я должен поблагодарить тебя. Я узнал обо всём уже после покушения. Очень был потрясен. Но ещё более был потрясен, что меня спасла какая-то двенадцатилетняя девочка. Никогда бы не подумал. Я не видел своими глазами, как ты сбила с ног этого негодника. Потом мне показали запись видеокамеры. Это потрясающе. Потом почитал о тебе. Почитал, что ты из России, из этого жуткого секретного проекта, где готовят детей-убийц. Почитал, как ты к нам попала. Меня вообще трудно чем-либо удивить. Но тем не менее я удивился. Ты профессионал. С тобой никакие опасности не страшны.

– Не стоит преувеличивать меня. Я не всесильный робот.

– Знаю, – кивнул президент. – Но ты мне понравилась. Я, старый озорник, приметил тебя ещё тогда на площади, когда читал доклад. Стою за трибуной, читаю и вижу: какая-то девчонка в черных очках подпирает собой льва. Сидит развалившись и попивает себе что-то из баночки. Ты далеко от меня сидела, а я тебя все равно заметил. Почему-то испугался, как бы ты не упала с двухметровой высоты. Оказывается, зря испугался. Что-то в тебе такое необычное уже тогда мне приглянулось. Так что, ты мне нравишься. А ты хоть догадываешься, как тяжело понравиться президенту Соединенных Штатов? – Он шутливо ей подмигнул.

– Догадываюсь.

Они снова рассмеялись.

– Может быть, ты хочешь о чем-нибудь меня спросить?

Ника поколебалась. И решилась задать вопрос:

– Конечно, может быть мой вопрос покажется вам несколько глупым, наивным и детским. Но всё же. Думаю, что я имею право его задать. Слишком много я увидела за свою жизнь жестокости, крови и смертей. Скажите, можно ли остановить это безумие? Ваша страна – Соединенные Штаты – сама является источником многих войн в современном мире. Вы ставите под себя весь мир. Вы развязываете войны. Можете ли вы, как президент, что-то изменить? Можете ли вы сделать наш мир чище и добрее?

Президент нахмурился. Он опустился на спинку своего кресла и задумался. Он просидел так почти минуту, не шелохнувшись.

– Твой вопрос, Ника, совсем не глупый и не детский. Над ним размышляли в своё время многие великие мудрецы и мыслители ещё со времен Древней Греции. Но с тех пор мало что изменилось. Мир не стал чище и добрее. Войны не прекращались никогда. А в наше время стали ещё более жестокими и кровопролитными. Можно ли это остановить? Может быть, когда-то на Земле и воцарится вечный мир. Но пока это невозможно. Пока существуют на Земле государства, пока пересекаются их политические и экономические интересы – войны будут продолжаться. В средние века воевали за новые территории и за золото. Теперь воюют за сферы влияния и за нефть. Могу ли я, как президент США, это остановить? Нет. Не потому что я хочу этих войн. Не потому что мне так нравится. Я ведь тоже не самостоятельная фигура. Здесь, в Белом Доме пересекается много внутренних и межкорпоративных интересов. Здесь ведут свою игру большие деньги и транснациональные корпорации. Одна торговля оружием чего стоит! Я уж не говорю обо всём остальном. Был один президент, который искренне хотел что-то изменить к лучшему в нашей внутренней политике. Это Джон Кеннеди. Но тут же столкнулся с конфликтом множества чужих интересов. Он не был настолько наивным, чтобы думать, что он может остановить войны. Он хотел сделать кое-что такое, о чем люди даже не догадываются. Но это изменило бы всю нашу жизнь на планете ещё тогда, если бы он смог осуществить задуманное. Это мешало многим влиятельным людям. Настолько мешало их планам, что они пошли на такое чудовищное преступление. В итоге получается, что президент – не единственный, кто руководит страной. Он тоже должен кого-то слушаться. Вот так то. Тебя удовлетворяет мой ответ, Ника?

– В общем-то, да. Я и сама это всё знаю. Не глупая, знаете ли. Но хотелось услышать ответ из ваших уст. И о Кеннеди я знаю. И знаю, за что его убили. Не за Карибский кризис и не за правду-матку. Тут кое-то другое замешано. Гораздо более страшное и глобальное.

Президент участил дыхание и слегка затрясся. Он поднес руку к дрожащим губам. Глаза стали влажными, будто он сейчас заплачет. Ника видела, что он что-то хочет ей сказать. Что-то гложет его изнутри. Что-то такое страшное и чудовищное, что не передать словами.

Он с трудом взял себя в руки. С трудом подавил нервную дрожь и натянул улыбку. Наклонился через стол к девочке.

– Ника. У меня к тебе есть предложение. Как ты отнесешься, если я тебе предложу охранять моих детей? То есть это та же работа в Секретной Службе, но несколько на другом уровне. Ты как раз будешь смотреться естественно с детьми. Никто ничего не заподозрит, если что. Думаю, что для тебя это будет очень хорошая работа. И детям моим будет интересно с тобой пообщаться. Это совсем не то, что общаться с большими рослыми мужиками-телохранителями. Понимаешь?

– Конечно. Мне это интересно. Я согласна. Без вопросов. – Ника улыбнулась.

– Ну вот и хорошо. Тебя оформят. Кстати, ты не хочешь взять небольшой отпуск? Съездишь – отдохнешь с твоим Мишей.

Ника подумала и кивнула:

– Конечно, хочу. Но ненадолго. На недельку. А то мне нельзя долго засиживаться. За месяц растеряю квалификацию и никого не спасу.

– Понятно, – кивнул президент и улыбнулся.

– Кстати... – обратился к ней президент, но его перебил надрывный телефонный звонок.

Президент вздрогнул и опасливо покосился на отдельно стоящий от других телефонов черный аппарат без кнопок. Казалось, он ненавидел этот аппарат больше всего на свете. Президент поморщился и взял трубку.

– Слушаю.

Он долго слушал, что ему говорят в трубку. Его лицо вдруг нахмурилось и всё осунулось, будто он не спал два дня. Глаза задрожали. Президент сглотнул тугой комок.

– Хорошо, я немедленно выезжаю. – Он положил трубку и провел дрожащей рукой по лицу.

– Что-то случилось? – обеспокоено спросила Ника.

Президент посмотрел на неё больным взглядом. Тяжело развернулся в своём кресле к окну за спиной и посмотрел куда-то высоко и далеко, поднимая глаза к самому небу.

– Серые твари. Как они мне надоели! – сказал он, будто высматривая кого-то в высоких небесах.

Ника обогнула стол и подошла к президенту. У него на глазах стояли слезы. В его глазах застыла какая-то непостижимая чудовищная боль.

Девочка подошла к нему вплотную, чуть присела и мягко положила свою теплую ладошку на его руку, будто успокаивая.

– Я понимаю... – тихо сказала она.

Президент посмотрел на неё дрожащим взглядом. Она смотрела на него серьезно и сочувственно. Он понял, что она знает причину и понимает его боль. Она знает этот страшный секрет. Секрет, который затрагивают всю нашу планету. Ника знает об этом чудовищном договоре с... стоп! об этом нельзя говорить.

– Спасибо, – чуть слышно сказал президент, благодарно глядя в ее ярко-голубые глаза.

Президент провел её из кабинета, мягко придерживая за плечо. В коридоре его уже ждал какой-то человек.

– Ваш вертолёт готов, господин президент!

Президент кивнул ему и наклонился к Нике:

– До свиданья. Может ещё свидимся. Если что, вот мой прямой телефон. – Он дал ей карточку. – Звони, не стесняйся. Удачи!

– Спасибо. И вам всего хорошего.

Они распрощались. Через пять минут Ника возвращалась в лимузине домой. Тяжелое чувство после разговора с президентом отходило, уступая место радостной мысли о скорой встрече с Мишей. Сегодня вечером она вылетит к нему в Орегон. К мальчику, который нравится ей больше всех на свете. Она улыбнулась.

* * *

Вечер. Огромное красное солнце нависло над океанским горизонтом. Небо нахмурило брови. Сверкающая полоса колышется блестками по воде. Медленно накатывает задумчивая волна. Нетронутый пляж спрятался между скал. Влажный песок лежит ровной полосой. По бокам нагромождение огромных камней.

Ника ловко перепрыгивает через широкую щель на следующий камень.

– Здесь ноги поломать можно. Зачем мы сюда пошли? – недовольно говорит Миша.

Ника оборачивается и протягивает руку:

– Смелей. Я тебя поймаю.

– Только ради тебя, Ника. Если что, моя поломанная нога будет на твоей совести.

Миша собрался и прыгнул к ней. Приземлился на левую ногу и дернулся вперёд по инерции. Ника подхватила его прямо на себя. Сильно обхватила руками, не давая ему упасть. Они коснулись носами. Звонко рассмеялись.

– Ну ты, силачка!

– Пошли дальше.

Они прыгали с камня на камень, уверенно спускаясь к пляжу. Перепрыгнули на последний камень.

Ника лихо спрыгнула на песок. Миша за ней.

Они остановились, осматриваясь. Мальчик засмотрелся на закат солнца над океаном:

– Красивое зрелище.

– Да. Здесь хорошо. Будем ещё сюда приходить?

– Обязательно.

Ребята не спеша направились по пляжу. Гуляют. Молчат. Вдыхают освежающее дыхание океанской волны.

На влажном песке за ними остается вереница следов. Больше никаких следов на пляже. Ника не спеша шагает, задумчиво глядя на песчинки под ногами. Теплый ветерок осторожно колышет пряди волос.

Миша повернул голову к ней:

– У меня всё никак не укладывается в голове, что ты спасла президента.

– Работа такая, – почти равнодушно выдохнула девочка.

– Ты отлично справилась со своей работой.

Ника едва заметно улыбнулась уголком рта:

– Погляди на мою коленку. Видишь свежий шрам? Вот она – моя работа. Вечная память о спасенном президенте.

Миша посмотрел сочувственно на её коленку. Он никогда сильно не присматривался к таким деталям. Привык смотреть на глаза человека. Вся коленка изрезана тонкими полосками и ямками. На темном загаре выделяется бледное пятно недавней раны. И ниже по ноге тянутся бесконечные шрамы. Шрамов хватает и на руках и на лице. Только они едва заметны. Затягиваются лучше, чем у обычного человека.

– У тебя уже столько этих шрамов! Бедненькая... – Он жалостливо погладил её по волосам.

– Не нужно меня жалеть, Миша. А то я опять плакать начну. Итак в последнее время много плакать приходилось. Я раньше такой не была.

– Разве плохо, когда ты плачешь? Это же хорошо. Это значит, что ты человек, а не мумия или робот.

– Правда? – Ника повернула к нему заинтересованные глаза.

– Конечно. Ты хороший человек.

– Спасибо, Миша. Твои слова для меня – как бальзам на душу.

Они прошли до середины пляжа. Миша обернулся на океан. Солнце нависло над самой водой. Тонкая турмалиновая полоса по воде.

Миша повернул голову к девочке:

– Ника.

– Что? – Она вопросительно посмотрела на него.

– Вот ты умная девочка. Много всего знаешь. Можно тебе задать один вопрос?

– Конечно.

– В чем смысл жизни?

Ника опустила глаза на песок. Задумчиво пожевала губу.

– А сам ты как думаешь?

– Ну, я думаю, что человек рождается не просто так. Что каждый должен попытаться оставить после себя что-то хорошее. Для меня смысл жизни – прожить её так, чтобы оставить после себя какой-то след в истории. Чтобы люди знали и помнили обо мне. Чтобы вспоминали добрым словом. В этом как бы будет продолжение моей собственной жизни на Земле, когда меня не станет.

Ника кивнула:

– Это хороший смысл. Молодец.

– Но всё-таки мне интересно твоё мнение, Ника. Как ты думаешь, в чём смысл жизни?

Ника выдержала пять секунд паузы:

– Можно одним словом?

– Конечно.

– ЖИЗНЬ.

– Не понял.

– Смысл жизни – это сама жизнь.

Миша вытянул лицо овалом и почесал затылок:

– Все равно не понял. Можешь объяснить?

– Это не объясняется словами. Ты поймёшь со временем. Я уверена – ты поймёшь.

Солнце коснулось горизонта. Быстро темнело. В задумчивой тишине они подошли к дальнему краю пляжа. Ника помогла Мише пробраться по массивным камням у самой кромки воды.

Они присели вдвоем на большой длинный камень. Колышущаяся у самых ног океанская волна выдыхает тонкой прохладой. Они прижались друг к другу боком. Ника осторожно положила голову Мише на плечо, а рукой прислонилась к его спине. Миша бережно обхватил её левой рукой. Они чувствуют теплое дыхание друг друга. Миша слышит, как стучит её могучее сердце. Им хорошо вместе. Они смотрят вперёд. Тонкие краски и мгновения.

Алый полудиск Солнца величественно погружается в Тихий океан. Небо, океан, камни и песок – всё сверкает рубиновыми блестками в последних заходящих лучах. Пылающий закат...

Виктор Селезнёв, 2004 г.