Текст книги "Будни драконоборцев (СИ)"
Автор книги: Виктор Папков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
1
Директор подошел после утреннего кормления, долго мял пальцами свой подбородок, не решаясь начать, потом все-таки заговорил:
– Я знаю, что ты был против, но мы все-таки решили запустить просветительскую программу с Шалоком. Это было бы глупо, я бы даже сказал просто преступно – не использовать такую возможность, чтобы рассказать, а главное – показать людям дракона, реального дракона, не мифологического. Шалок уже достаточно вырос, ему не повредят путешествия.
У меня просто руки опустились. В прямом смысле, чуть не уронил ведро себе на ногу.
– Это вы сейчас свои слова говорите, или вам Медуза Горгоновна напела?
– Это решение всего попечительского совета. Мы все, и я в частности, совершенно согласны по этому поводу с уважаемой Медиссой Георгоновной, наука должна находиться на первом месте…
– Но ведь мы с вами совсем о другом говорили! И когда я говорил, что Шалок вырос и окреп, я совсем другое имел в виду! И вы со всем этим соглашались, кстати!
Шалок, услышав свое имя, – а мы все это время стояли у его вольера – тут же подошел и стал заинтересованно смотреть, поворачивая голову то так, то эдак. Я знал, что ему нравилось, когда я возбуждаюсь и начинаю размахивать руками.
– Но зоопарк еще во многом и просветительское учреждение, мы должны просвещать, просвещать, – директор тоже попытался изобразить какие-то жесты.
– Ну так пусть, в конце концов, приходят сюда, смотрят на дракона и просвещаются!
– Далеко не все могут приехать сюда и просветиться, – директор, когда обижался, становился похож на ребенка – насупленного и с надутыми губами.
– Но как же наш план?
– Какой «наш»? Пожалуйста, не привлекай меня, это твой план, и, честно говоря, я его не понимаю. Я уж не говорю о том, что дракон является в некотором роде собственностью, да, именно собственностью, он состоит на балансе зоопарка. Но Шалок не готов к жизни в естественной среде. Это вообще очень трудно – подготовить животное к жизни в естественной среде. Шалок же только у нас живет свыше двадцати лет, как ты себе вообще представляешь себе – вот так взять и выпустить его? Ты хочешь отправить своего любимого питомца на верную гибель?
Все-таки Медуза имеет слишком большое влияние на нашего директора.
– Я же уже объяснял, – я постарался быть терпеливым, – драконы – это не совсем обычные животные. Я бы даже сказал, что это вообще не животные. Это драконы, и с ними нельзя обращаться, как с животными. Шалок сейчас вступает в пору своей юности, если уж проводить сравнения. И он должен научиться жить. А это значит – находить решения встающих перед ним проблем. Не научившись решать самостоятельно, продолжая жить на всем готовеньком, он так и не станет настоящим драконом. Тем самым мудрым существом из мифов, которые вы хотите им иллюстрировать. Останется такой забавной плюшевой игрушкой, хотя и очень большой. Если вообще не загнется с тоски или не придумает себе каких-нибудь развлечений, от которых вы постараетесь как можно быстрее снять его с баланса. Что же касается опасностей, так на драконят не прочь поохотиться многие, но у драконов в возрасте Шалока уже нет в естественном мире врагов.
Шалок ударил своим хвостом по решетке, все ограждение вольера затряслось, металлическая сетка, накрывающая вольер сверху, заходила ходуном и заискрилась, директор вздрогнул, а все животные в зоопарке заскулили и попытались забиться подальше в свои норы.
– Ты преувеличиваешь! У тебя очень антропоморфный взгляд на природу! Ты стремишься приписать животным человеческие качества, мышление, переживания, фантазию! Я, конечно, понимаю, что за это время ты привязался к своему питомцу, он для тебя как родной, но не следует забывать, что мы все-таки ученые! У нас должен быть исследовательский взгляд на проблему!
– Вообще-то я говорил только о драконах! Да и как вообще вы собираетесь его перевозить? На каком транспорте, я уж не говорю о том, что не всякое животное выдержит спокойно тесное соседство с молодым драконом!
– О! – директор оживился. – Насчет этого не волнуйся! Мы заказали особую машину-драконовоз, которая по прибытии на место будет раскладываться в небольшой драконий вольер. У нас все продумано, уже и чертежи все готовы. И другие животные тут ни при чем, у Шалока будет сольная программа, вот!
Он был так доволен, что попечительский совет все продумал и ай какие они молодцы, он просто светился от удовольствия. А я уже не находил слов, чтобы в сотый раз объяснять очевидное.
– Так что готовься, через месяц начнем! – и пошел к себе в директорскую.
Через месяц – это очень плохо, потому что очень быстро. Конечно, у меня был запасной вариант, хоть мне и ужасно не хотелось его использовать. Только вот, он нуждался в некоторой подготовке, а сейчас эту подготовку приходилось комкать. Я очень не люблю ГОВОРИТЬ второпях, однако – а какой у меня был выход? Я вернулся в вольер, обнял своего дракона и задумался.
2
Странного мужика рядом с вольером я заметил на следующий день после этого разговора. Возможно, что он бывал тут и раньше, во всяком случае, у меня точно было такое впечатление, что я его видел и до этого дня. Но я редко обращаю внимание на посетителей. Я, в основном, занимаюсь с Шалоком: с юными драконами надо общаться постоянно, играть, моя работа совершенно не ограничивается кормлением и уборкой помещения. И если бы этот мужик не проторчал около вольера с утра до вечера, то я бы не обратил на него внимания, даже несмотря на весьма примечательную внешность. А посмотреть было на что! Ростом мужик не вышел, мне он даже до плеча не доставал, но вот его ширина впечатляла! Причем он совершенно не выглядел толстым, ни малейшего намека на брюшко. Гора мышц, только положенная на бок. Сверху эту гору завершали копна из волос, бровей и окладистой бороды, закрывающей половину широченной груди. Весь день мужик ходил вокруг дракона, разглядывал его то с одной, то с другой стороны, вздыхал, всплескивал руками, хватался за голову, любовно поглаживал свою бороду. Словом, давал представление получше иных питомцев нашего зоопарка. Уже вечереть стало, посетителей почти не осталось, он один продолжал стоять как вкопанный и глазеть. Я даже не понял, а он вообще ел и пил хоть раз за все это время? Мне стало любопытно, отчего это мой дракончик вызвал такой интерес. Я мог представить себе этого мужика… прямо скажем, во многих местах, а вот разглядывающим в течение всего дня дракона представить точно не мог. Однако же он стоял и разглядывал. Я закончил возиться с автопоилкой, потрепал Шалока по шее (он любит, когда его чешут за роговым воротником), вышел и встал рядом с незнакомцем. Тот некоторое время стоял молча и даже не жестикулировал, потом повернулся ко мне и произнес:
– Дракон.
Я так и не понял, был ли это вопрос или констатация факта, поэтому просто промолчал.
– Последний дракон, – продолжил мужик.
Это уже было интереснее:
– Почему последний?
– Ну ведь нет больше драконов?
– Почему нет?
– Я их не видел нигде.
– В зоопарках Шалок действительно единственный дракон, больше нет. А в горах еще есть.
– Я их не видел.
Я пожал плечами:
– Они просто стараются не показываться людям. Людям вообще никто не хочет попадаться на глаза.
Мужик замолчал и снова стал теребить свою бороду. Мимо шел директор, увидел нас с мужиком, остановился и радостно воскликнул:
– Ну как, уже освоились на работе?
Я удивленно посмотрел на директора, но тот сам пояснил:
– Грегал – наш новый сотрудник, – директор указал на мужика, который просто не обратил на подошедшее начальство никакого внимания. – Он будет работать в соседнем вольере, с бегемотом. А то у бегемота уже давно нет своего служителя.
Это точно. Почему-то у нашего бегемота не задерживается обслуживающий персонал, хотя я бы не сказал, что у этого толстяка какой-то особенно скверный характер. Так, среднебегемотный. Но вот представить себе этого мужика ухаживающим за бегемотом я мог еще меньше, чем глазеющим на дракона.
– Это хорошо, что мы его нашли, а то тебе пришлось бы еще и за бегемотом присматривать.
Довольный директор пошел дальше, я даже не успел сказать, что за бегемотом смотреть все равно не стал бы, времени не хватает, потому что Шалоку нужно очень много внимания. Впрочем, если служителя все равно нашли и бегемот мне не грозит, то какой смысл это говорить? Но теперь стало еще интереснее – чего это бегемотный служитель весь день у вольера с драконом вертелся. Может, он только завтра работать начинает?
– Это дракон, – сказал я мужику.
Тот на мгновение оторвался от Шалока, созерцающего закат, кивнул головой и снова уставился на дракона. Просто какая-то иллюстрация к книгам по восточной философии – дракон созерцает закат, мужик созерцает дракона, а я созерцаю мужика. Остается домыслить мировой разум, созерцающий меня. Я не стал домысливать, я снова попытался заинтересовать мужика:
– Это не бегемот. Посмотрите, у него крылья. А у бегемотов нет крыльев. Вы их так отличать можете. С крыльями – дракон, без крыльев – бегемот.
– Я что – бегемота не видел?
– Боюсь, что сегодня – нет. Сегодня вы весь день дракона видели.
– А ты кто?
Ага, мы уже на «ты». Вот это не удивляет, это вполне в духе таких… мужиков. Впрочем, директор тоже хорош. Он почему-то считает, что служители драконов должны так же легко узнаваться, как сами драконы. Мужика мне представил, а меня ему – нет.
– А я здесь работаю. С драконом. Так же, как ты с бегемотом. – Я решил поддержать сближение ответным «ты».
Теперь мужик уставился на меня с таким же интересом, с каким ранее смотрел на дракона.
– Я тоже не бегемот, – сказал я ему, – я рабочий. Я без крыльев, но в спецовке. А бегемот без спецовки.
– И давно?
– Что давно? Бегемот без спецовки? Да у него никогда спецовки и не было.
Мужик помотал головой:
– Ты меня не путай. Ты давно тут работаешь? С драконом?
– Да почитай, сам его и вырастил. Не из яйца, но совсем малышом помню.
Мужик еще больше заинтересовался, внимательно в меня вгляделся и спросил:
– И что тебя сюда занесло?
– А я всю жизнь об этом мечтал, – ответил я, честно глядя в его глаза, – у меня вообще, может быть, это наследственное. Может быть, у нас целая династия? Вот ты лучше скажи, что тебя в зоопарк занесло, вот уж ни за что не поверю, что у тебя это тоже наследственное.
Увы, продолжить интересный разговор о наших династиях не удалось. Пришла секретарша директора и с криком «Вам же еще надо заполнить анкету!» увела Грегала (так, вроде, звали мужичка) с собой. Тот с трудом оторвался от дракона, но натиску секретарши директора противостоять никто не может. Честно говоря, мне этот Грегал не понравился. А его такое пристальное внимание к моему питомцу – тем более. Впрочем, я попытался выкинуть чудака из головы. В конце концов, хочет смотреть на дракона – пусть смотрит, у меня и так проблем достаточно. Я вздохнул, вспомнив о предстоящей просветительской программе, и пошел играть с Шалоком в «Утащи куклу». Вот ведь змей, вырос уже, а все никак от куклы отказаться не может! И не откажется, ежели самостоятельно жить не начнет. На самом деле, я особенно не протестую, мне самому нравится играть. У Шалока такая таинственная морда в тот момент, когда я ищу эту самую куклу, а потом он изображает из себя воинствующее чудовище, когда я пытаюсь эту куклу отнять.
Вдоволь наигравшись, я пошел к себе в комнату – всегда ночую рядом с драконом, а то мало ли что. Еще с его младенчества выбил себе помещение и право спать рядом, просто заставил отгородить часть логова, да так и привык. Вот только выспаться в эту ночь мне не удалось. Я не сразу понял, что это за странные звуки слышны, а когда понял – волосы на голове зашевелились: кто-то гремел ключами и пытался проникнуть в драконий вольер!
На какую-то секунду я просто растерялся от неожиданности. Чужие люди к дракону в вольер не заходят, кто его знает, как он себя поведет? Тут бы сообразить, кого от кого спасать! Поэтому в драконий вольер я забежал скорее в недоумении, чем в страхе. Зажег аварийное освещение, а уж когда увидел, кто к нам пожаловал, то недоумение только усилилось:
– Грегал?
Бегемотий служитель вздрогнул, заморгал от неожиданно яркого света и уставился на меня в таком же недоумении. Я был без крыльев и без спецовки, как спал в трусах, так и прибежал, – наверное, мужик пытался понять, не бегемот ли я.
– Что ты тут делаешь, опять вольеры перепутал?
Мужик ухватился за спасительную мысль и закивал головой.
– Шалок, покажи, пожалуйста, крылья, – попросил я дракончика.
Шалок, который все это время вел себя как примерный мальчик и с интересом наблюдал за происходящим, принял это за новую игру и развернул крылья.
– Видишь, – обратился я к Грегалу, – крылья. Раз крылья – значит, дракон, а не бегемот. Мы это днем проходили.
Мужик снова закивал головой.
– А теперь отдай, пожалуйста, отмычку. Потому, что не хочешь же ты утверждать, будто тут было не заперто?
Мужик замотал головой. То ли пытался сказать, что не отдаст отмычку, то ли что тут было не заперто, я не понял.
– Глупенький, – мой голос стал таким вкрадчивым, что даже дракон удивился и с интересом посмотрел на меня, – я же ради тебя стараюсь. А то вдруг тебе захочется посмотреть дракона еще раз, познакомиться поближе. А ведь дракон может тоже захотеть познакомиться поближе. И даже СОВСЕМ БЛИЗКО! – рявкнул я.
Грегал вжал голову в плечи, а Шалок фыркнул, как бы подтверждая сказанное.
– А если ты хочешь на него посмотреть поближе, то мы можем прямо сейчас все тебе показать, правда, Шалок? – дракон снова фыркнул.
– Шалок, – продолжил я, – а покажи дяде зубки, дядя хочет посмотреть на твои зубки!
Дракон послушно положил голову на пол вольера и распахнул пасть. Мы с Грегалом уставились на открывшуюся пещерку.
– Молодец, Шалок, хорошие зубки! Здоровые зубки! – я привстал на цыпочки и похлопал любимца по верхней челюсти, – а скажи, пожалуйста, дяде «р-ры», дядя хочет послушать, как ты умеешь говорить «р-ры».
«Р-ры» с открытой пастью у Шалока получилось не очень внушительное. Только самые впечатлительные животные в зоопарке проснулись и заскулили. Грегал оказался впечатлительным, попытался сделать шаг назад, но решетка помешала.
– Умничка, – сказал я своему любимцу, подошел и чмокнул дракошу под глазиком. Дракон расцвел и заулыбался, чем окончательно доконал мужика.
– Поговорить надо, – сказал он, – только снаружи. – И бочком, бочком стал пробираться к выходу.
Шалок посмотрел, оценивая, нельзя ли поиграть в «Утащи Грегала», но я строго на него глянул и пошел вслед за незваным гостем.
Пришли ко мне в домик и я отобрал отмычки у Грегала – тот не очень сопротивлялся, находясь под впечатлением от знакомства с моим подопечным. Потом оделся. Оно, конечно, лето, но ночью в одних трусах все равно прохладно.
– Ну, – сказал я, – а теперь я надеюсь, что ты расскажешь мне правду и только правду. Что же такого интересного нашел в нашем зоопарке подгорный житель, что решил устроиться убирать вольер у бегемота?
– Кто? Какой житель?
– Подгорный. Или в просторечии гном.
Глаза мужика забегали:
– Гномов не бывает!
– Посмотрись в зеркало. Директору зоопарка и попечительскому совету ты можешь рассказывать что угодно, но меня тебе не провести.
По-моему, у Грегала сегодня было слишком много впечатлений, чтобы как-то еще отреагировать на свое разоблачение. Поэтому он просто сидел и молчал.
– И не вздумай мне соврать, – я продолжал настаивать, – если я скажу, что ты гном, то тебя самого поместят в вольер. И еще будут возить по округе, показывать ребятне с просветительскими целями в качестве иллюстрации старых сказок!
– А если ты скажешь, что я гном, то я скажу, что ты – Рыцарь-драконоборец, и тебя заберут в научный институт, будут делать над тобой опыты, чтобы понять, как ты можешь колдовать.
Ого! Да он перешел в контрнаступление!
– И вообще, вы, рыцари, должны воевать с драконами, а не нянчиться с ними!
– Ну, тебе-то не стоит вести себя как дошкольнику, начитавшемуся сказок. Должен знать, что связь между рыцарями и драконами гораздо более сильная. Мистическая, я бы сказал. Не можем мы друг без друга. И раз уж драконов осталось мало, да и рыцарей немного, то мы должны помогать друг другу. Если вообще хотим продолжать существовать в этом бренном мире.
– В каком мире?
– Не обращай внимания, потянуло на разглагольствования. На болтовню, то есть.
– А может, у гномов с бегемотами тоже связь? Мистическая.
– Да что ты говоришь! – я изобразил удивление. – Вот только от неприятных объяснений о причине залезания к дракону тебя мистическая связь с бегемотом не спасет. И ладно если бы ты должен был объясняться только со мной. А то ведь директор наш может и прервать твою мистическую связь в самом зародыше. Взять и уволить.
Грегал сдался.
– Ладно. Только тебе. Как рыцарю. Я верю в рыцарское благородство. Но больше никому и ни за что. Это страшная тайна.
Он огляделся, даже под стул, на котором сидел, заглянул. Наверное, боялся, что там прячется директор.
– Всего только одно слово. Сокровища!
– Что? – не понял я. – Какие сокровища?
– Сокровища драконов! Везде написано, что драконы накапливают в своих пещерах несметные богатства! Они копят их в течение всей своей жизни! У драконов такая же мистическая связь с сокровищами, как у рыцарей с драконами.
– Грегал, – сказал я, – еще немного – и я поверю, что то, что везде написано про умственные способности гномов, это правда. Ты хотел искать сокровища у Шалока в вольере?
– Но он же дракон! И все говорят, что он последний дракон! Он должен знать, где спрятаны все драконьи сокровища! Вообще все, понимаешь? Это же какое богатство!
Гном разошелся.
– Во-первых, Шалок – не последний дракон, – я разозлился: не люблю, когда говорят ерунду о том, что драконы якобы вымерли. – Во-вторых, он попал в зоопарк совсем малышом. Объясни, как он мог находить сокровища? Да еще таскать и прятать у себя в вольере! Он что, бесплотным духом просачивался через ограждения?
– Я не знаю как! Драконы – знаешь, какие хитрые? Они знаешь, как могут притворяться? – теперь этот гном начал мне рассказывать про драконов! – Золото, драгоценные камни! Алмазы, рубины, сапфиры! – его глаза загорелись. – Они не могут пройти мимо драгоценностей!
– Это, похоже, ты не можешь пройти мимо драгоценностей, – усмехнулся я.
– Это же какие богатства! Да если мы найдем сокровища драконов, мы станем богаты, как никто! Да нам за всю жизнь эти сокровища не растратить! Я же понял, что ты знаешь, где твой дракон прячет все богатства, я возьму тебя в долю, я дам тебе двадцать процентов!
– Что? – я даже ошалел от такой наглости. – Получается, за то, что я тебе отдам драконьи сокровища, ты мне оставишь двадцать процентов?
– Хорошо, двадцать пять!
– А ну, выметайся отсюда! Я тебе сказал, что никаких сокровищ нет и быть не может! И чтобы я тебя больше рядом с Шалоком не видел! Крепи мистическую связь гномов с бегемотами, – ох и сильно он меня достал, я просто вытолкнул его из своей комнаты, чуть ли не пнул.
– Двадцать семь с половиной! – крикнул Грегал издали.
Вот зараза! Мог бы хоть тридцать предложить!
3
Однако на следующий день Грегал снова заявился к драконьему вольеру, правда, близко подойти не рискнул, стоял в отдалении и пытался знаками что-то мне объяснить. Я некоторое время делал вид, что не замечаю его, потом не выдержал, подошел и несколько грубовато спросил:
– Ну, что еще?
– Чего он хочет? – у гнома была ужасная манера задавать вопросы, которые требовали тысячи уточнений.
– Кто?
– Биги.
– Биги? Кто это?
– Ну, бегемот.
– Ты назвал бегемота Биги?
– Ну, должен же я был к нему как-то обратиться? Бегемот – это слишком длинно и не по-товарищески.
– И что он делал?
– Он на меня смотрел.
Меня заинтересовала картина бегемота, смотрящего на гнома:
– Пошли, продемонстрируешь.
Действительно, как только гном подошел к вольеру, бегемот примчался с другой стороны и внимательно уставился на Грегала.
– А что ты делал все это время?
– Да ничего не делал. Стоял. Думал. Яблоко ел.
Я не стал ехидничать по поводу того, о чем мог думать гном, я просто сказал:
– Давай яблоко.
Гном с удивленным выражением на лице протянул надкушенный плод. Я показал яблоко бегемоту. Тот открыл пасть – конечно, до пасти Шалока сильно не дотягивает, но тоже внушительно. Я закинул туда яблоко, бегемот пасть захлопнул и продолжил с вожделением смотреть на Грегала.
– Делиться надо, – объяснил я гному и вернулся назад, к дракону.
Через полчаса Грегал снова нарисовался около меня. Я вздохнул и подошел.
– У меня яблоки кончились, – хмуро сказал гном.
Я хотел было заметить, что баловать питомцев тоже нехорошо, но потом мне в голову пришла одна мысль и я спросил у бородача:
– А ты сегодня своего бегемота кормил?
– А его я должен кормить? Я думал, смотритель – это тот, кто смотрит.
Называется – приехали. Как он вообще умудрился устроиться сюда на работу?
– И кормить, и вольер убирать, а как же?! Ты и вчера его не кормил?
– Нет, – гном выглядел несколько растерянным. – А что едят бегемоты? Фрукты, овощи, мясо, птицу, супы?
– Не надо мясо и птицу, – Биги надо было спасать, а значит, объяснить Грегалу правила кормления как можно проще, – просто приходишь на нашу кухню… ты знаешь, где находится кухня? Я тебе покажу. Приходишь и просишь кормление для бегемота. И тебе дают ведро.
– Ведро?
– Ведро с едой. Уж знамо дело – не одно яблоко.
Видимо, я хорошо все объяснил, потому, что гном больше ко мне не подходил. Я потом специально наведывался к вольеру с бегемотом. В отношениях между Грегалом и его подопечным установилась полная идиллия. Бегемот проникся к своему спасителю от голодной смерти таким глубоким чувством, что следовал за ним по пятам и вел себя словно собачка, встречающая хозяина. Растолковывать простодушному животному, что его спаситель был одновременно и тем, кто морил его голодом, я не стал. Пусть наслаждаются любовью и гармонией.
Целых четыре дня Грегал никак меня не доставал. Только улыбался издали при каждой встрече и махал рукой, как старому доброму знакомому. Меня это весьма радовало, потому что надо было много заниматься с Шалоком и готовить его к предстоящим изменениям. Шалок, конечно, очень умный дракон, я бы даже сказал, что не по годам (по своим, драконьим годам, естественно) развитый, но очень уж многое надо было объяснить за такое короткое время. Сам Шалок чувствовал предстоящие перемены, они его с одной стороны манили, с другой пугали, а в итоге он стал гораздо более нежным и чаще впадал в созерцательность. Из созерцательности его приходилось выводить кусочками шоколада. Пусть вредно, но я старался не давать помногу, так, плитку-другую. А потом мы продолжали занятия.
Я уже было решил, что Грегал окончательно образумился и нашел себе утешение в бегемоте, но не тут-то было. На пятый день, утром, еще до прихода посетителей, гном подбежал ко мне с вытаращенными глазами, схватил за рукав и молча потащил к своему Биги. Помимо всего прочего, одежда бородача была насквозь мокрой, а сам он отвратительно вонял.
– Грегал, что случилось? – спросил я, стараясь не дышать, – Почему ты такой мокрый?
– Я мылся, – коротко ответил гном.
– Мылся в одежде?
– Пришлось. Что делать? – и гном ткнул пальцем в вольер.
Я сперва не понял, что он имеет в виду. Просто глаз отметил какую-то странность в вольере… но вот какую? Наверное, только через минуту, пытаясь отодвинуться от бормочущего и размахивающего руками вонючего карлика, я понял, что главной странностью в вольере с бегемотом является сам бегемот. Точнее, его задняя половина. Эта самая задняя половина нагло и почти точно вертикально торчала посреди вольера, а передняя половина, очевидно, находилась где-то под вольером, хотя как раз очам видна и не была. Весь бегемот представлял собой какой-то удивительный огромный корнеплод типа редьки или морковки. Вот выросло такое посреди вольера, теперь созрело, пора тянуть. Самое странное, что бегемот (во всяком случае, видимая задняя половина) не проявлял никакого беспокойства. Весело дрыгал ногами и помахивал хвостиком.
Сказать, что я был удивлен – значит, ничего не сказать. У меня просто челюсть отвалилась, громко стукнувшись о грудь:
– Как? Как тебе удалось это сделать?
Гном молчал, только глазами хлопал.
– Или ты хочешь сказать, что оголодавший бегемот решил зарыть пару-другую яблочек в вольере про запас и слегка увлекся, роя ямку?
Грегал с готовностью согласился с предложенной версией. Из его сбивчивого рассказа я уяснил только одно. Гном сам попытался вытащить своего питомца из ямы, крепко ухватившись за его зад. И возможно, что воспользуйся он могучей природной силой своей расы, ему этот подвиг и удался бы. Но вот только Биги (Грегал называл его только так) очень неспокойно отнесся к тому, что кто-то вцепился своими ручищами в его заднюю часть и тянет на себя. Попросту говоря, он испугался, очень сильно испугался и отреагировал на сию попытку хотя и спонтанно, но мощно. Именно после этой реакции Грегалу пришлось срочно мыться в одежде, что, впрочем, не смогло заглушить запах.
Наверное, я бы смог помочь несчастной парочке, и случай удалось бы замять, но, к сожалению, половину бегемота увидел проходивший мимо перед открытием зоопарка директор. Дальнейшее напоминало фильм-катастрофу, пущенный на удесятеренной скорости. Тут и директора пришлось отпаивать всевозможными снадобьями. И куча народу суетилась вокруг бегемота, пытаясь как-то подвести ремни от лебедки под его тело, и, естественно, с нулевым успехом – разве что количество дурнопахнущих сотрудников зоопарка резко увеличилось. Тут нарисовалась и великолепная картина с Грегалом, который объяснял Медузе Горгоновне, что бегемоты – это очень даже норные животные, просто скрывают свои таланты. А вслед за этой картиной и другая – с Медузой Горгоновной, пытающейся превратить несчастного гнома в камень своим взглядом. Впрочем, на него такие сложные чары не действовали. Ему бы что попроще, потяжелее и сразу по голове. В конце концов мне пришлось воспользоваться суматохой и СКАЗАТЬ, что и позволило все-таки извлечь бедный корнеплод, а потом засыпать освободившуюся яму. Интересно, что сам бегемот после этой истории выглядел бодрее всех, как будто действительно всю жизнь только и делал, что забивался во всевозможные норки.
Вечером, когда суматоха наконец-то улеглась, я пошел к вольеру с бегемотом, грубо схватил Грегала за шкирку и потащил к себе. Тот пытался бормотать, мол, «как это можно» да «в чем дело», но я был неумолим. Затащив гнома в свою комнатушку, усадил его на табуретку, направил свет настольной лампы ему в лицо и вкрадчиво произнес:
– Послушай, мой дорогой оживший миф. Я ведь прекрасно понимаю, почему у тебя получился этот забавный казус, который весь день развлекал большинство сотрудников зоопарка. Наш несуществующий якобы сказочный персонаж решил вспомнить умение своих предков и порыться в матушке-земле, раз уж горы под рукой не оказалось. И можно я догадаюсь, куда же должен был вести этот подземный ход? Можно? А вести он должен был сюда, под нашего дракона, который занимает в уме вышеупомянутого литературного героя из ненаписанной книги место ничуть не меньшее, нежели его непосредственный питомец Биги! И что же он тут искал?
Я отодвинул лампу и продолжил злым голосом:
– Объясни, где ты хочешь найти эти свои идиотские сокровища, где?
– Да! – воскликнул гном. – Я знаю, я придумал! Он даже тебя смог перехитрить, они под полом! Там никто не догадается искать, а он все камушки и золото в лапу возьмет, а другой лапой досочку-то раз – и отогнет, и сокровища-то туда раз – и спрячет!
– Третьей лапой?
– У него же их четыре! Я все продумал – так что иди посмотри, и все найдем, и все поделим, тебе так и быть, двадцать восемь процентов! Ну хорошо, что ты на меня так смотришь… двадцать восемь с полови… уговорил, двадцать девять!
– Под полом? Досочку отогнет? – я не знал, смеяться мне или плакать. – А ну, иди сюда!
Я схватил гнома за шиворот и потащил его в вольер. Ну надо же – я таскаю гнома за шиворот, даже ничего не ГОВОРЯ, а он не упирается!
– Нет, ты сам.
– Не бойся, пошли со мной!
– Нет, я тебе доверяю!
– А ну, вперед!!! А то сейчас Шалока сюда позову!
– Хорошо, я иду, но с краешку!
Мы ввалились в вольер, дракон приветствовал нас радостным фырканьем.
– Ищи! Хоть одну досочку найди! Смотри! Хорошенько смотри! Бетон, камни, земля кое-где, нет досочек!
– Ни одной? – Грегал был явно разочарован.
– Ни одной. Ни единой!
– Может, в землю зарывает?
– Дракон не бегемот, в земле не роется.
– А в логове? – не сдавалось это бородатое чудовище.
– Бетон, камни и снова бетон.
– Не может быть, – никогда не видел настолько разочарованного гнома.
– Может. А теперь послушай внимательно. Во-первых, ты должен быть крайне признателен своему любимому Биги, что он полез в твой лаз в тот момент, когда ты был снаружи, а не внутри. Во-вторых, запомни раз и навсегда – Шалок вырос здесь, в зоопарке, на моих глазах. Я начал с ним возиться, когда он был еще совсем крошкой. Он никогда, еще раз по слогам: ни-ког-да не охотился ни за какими сокровищами, не притаскивал их сюда и нигде не прятал. И вообще, посмотри внимательно, разве может такой добродушный веселый дракончик чахнуть над сокровищами?
Шалок, подтверждая мои слова, попытался ткнуться гному носом в подмышку, но полностью убитый открывшейся страшной истиной гном этого даже и не заметил. Сокровища поманили своим блеском, вильнули, как дракон хвостиком, и растаяли навсегда.
– Он добрый и никогда не таскал сокровища?
– Увы, да! – я прислонился к дракону и смотрел на безутешного Грегала. – И вообще, почему тебе дался именно миф про сокровища драконов? Почему ты не озаботился другим мифом, может, Шалок принцесс ворует? В большинстве сказок драконы как раз похищают принцесс, а не сокровища!
– Принцесс… ну да, принцесс. И Шалок очень добрый и тебя слушается?
– Да.
– Хорошо, спасибо, я пошел, мне надо дать яблочко Биги, а то он сегодня понервничал!
Грегал выбрался из вольера и почти бегом направился к своему бегемоту.
Как-то он подозрительно быстро повеселел.
4
На этот раз Грегал меня оставил в покое на пять дней. После того, как он в первый день вообще ни разу не появился около драконьего вольера и не обратился ко мне ни с какой просьбой, я даже забеспокоился и на следующее утро пошел проверить, все ли с ним в порядке. Гном оказался в полном порядке, не в полном порядке оказался бегемот. Проглотил что-то, что ему по доброте душевной кинули посетители, и маялся животом. Гном хлопотал вокруг своего толстокожего приятеля, как мамаша над единственным сыночком, поил какими-то микстурами, пытался помассировать животик и даже написал плакат из серии «не кормить, а то хуже будет».
