Текст книги "Остров дракона (СИ)"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 14

Сверху продолжал орать впередсмотрящий. Дрожащая рука доходяги указывала в сторону затянутого мжицей окоема.

– Настигают, негодяи. Ничего, мы им без боя не дадимся. В крови умоются, – коротышки почали грозно размахивать оружием. Среди них затесался и сын Килто, злобно скалившийся в сторону скрытого белесой пеленой врага.

Чуть в стороне от подгорных жителей, застыл Готрик Тихий. Следопыт безучастно смотрел вдаль, будто все происходящее его нисколько не касалось.

С кормы примчался де Баталья. Бледностью кожи фритониец напоминал покойника. Темные глаза шустро забегали по толпе.

– Сметливый! – лихорадочно воззвал капитан.

– Да, сеньоро, – позади щеголя возник молодой гоблин – сутулый, с неестественно длинным носом.

– Колдуй! Нашли на них шторм! – фритониец ухватил дунфая за шкирку и поволок к борту.

По первости ханурик заскулил, виновато разводя руками. Но пинок острым мыском сафьянового сапога, привел гоблина в чувства. Он завертел ладонями, начав выкрикивать заклинания.

Ничего не просходило. Волшба дунфая, похоже, не давала плодов. Взьярившийся де Баталья схватил бурокожего колдуна за плечо и почал трясти, будто пытаясь выбить из него дух. При этом фритониец клял нерадивого приспешника на чем свет стоит.

Внезапно корабль сотряс страшный удар. Несколько гномов, не удержав равновесия, плюхнулись на палубу. Взбиравшийся по вантам дунфай свалился за борт.

На долгие несколько секунд воцарилось молчание. Удивленно и ошарашенно таращились друг на друга моряки. Тихо поскрипывали снасти.

– Земля! Впереди земля! – донеслось с топа мачты.

– Я и без тебя сообразил, что земля! – первым пришел в себя капитан. – Раньше об этом сообщить не мог?! На кой демон ты вообще туда влез, коли скалу в двух ярдах разглядеть не можешь?!

Судно качнулось, основательно погрузившись носом в морскую пучину.

– Тонем! – взвизгнул молодой гном в алом кушаке.

Всплеснув руками, карлик хотел было рвануть к притороченной возле борта шлюпке, но тяжелый тумак Колченогого остудил его пыл.

– Сухопарый, Прыткий! Живо в трюм, проверьте, что с корпусом, вернитесь и доложите! – приказал двум дунфаям де Баталья.

Корабль снова содрагнулся, кренясь еще больше. Бо тихонько подобрался к Готрику.

– Пора уходить, – шепнул он следопыту. – Вроде до берега недалеко, доплывем.

Тихий кивнул, показывая, что внял словам торговца, но остался стоять на месте. Тем временем купец, петляя между суетящимися моряками, подобрался к юту. Сверху, толпились готовившиеся к схватке гномы.

Дверь в каюту капитана оказалась приоткрыта, сторожко оглядевшись по сторонам, Бо порскнул в проход.

Он обвел взглядом помещение. От подвешенной к потолку масляной лампадки растекался тусклый свет. Однако искать карту долго не пришлось. Заскорузлый клочок пергамента лежал на столе, придавленный глиняным кувшином. Сейчас сосуд и покоившаяся под ним карта медленно сползали по наклонившейся поверхности.

Бо протянул руку.

– Что ты здесь забыл, Толстозадый?! – раздался позади раздраженный голос.

Толстяк подпрыгнул от неожиданности, но, сумев совладать с собой, повернулся медленно и величаво.

Глаза де Баталья пылали гневом. Позади капитана стояли насупленные Сивый и Тороватый.

– Я? – торговец изобразил свойственную умалишенным невинность. – Искал отхожее место.

– Отхожее место? – глаза фритонийца сузились. Он явно не поверил кривляниям толстяка. – Я тебе покажу отхожее место! Как только разберемся с Фанджали, прикажу высечь тебя линьком. А сейчас хватай меч и живо на палубу.

Торговец торопливо засеменил к выходу.

– Говорил же вам Колченогий, что энто жулик заправский, а вы его мичманом назначили. Вон, он уже из наших закромов и одежу стащил, – проворчал Тороватый.

Бо не успел выйти. Дверь распахнулась, и в комнату влетел один из отправленных на нижнюю палубу гоблинов: лицо искажено, взгляд почти лишен осмысленности.

– Капитан, в трюме воды по колено, тонем! – выпалил он скороговоркой.

Оттеснив ханурика, торговец выскочил из юта. Позади него слышался яростный визг де Баталья. Плохие вести, похоже, достигли ушей не только капитана, поскольку на корабле воцарилась вящая суматоха.

Пара гномов постарше пинками и тумаками пытались вразумить начавших паниковать сородичей. Получалось сие весьма скверно. Двое толстых карликов и Хилмо пробились к шлюпке, перевернули ее и спустили с помощью канатов за борт.

Торговец попытался найти глазами Готрика, но следопыт куда-то подевался. Отлично зная, что товарищ сам сможет о себе позаботиться, Бо кинулся к лодке.

– Куды лезешь? Вчетвером не поместимся, – толкнул торговца походивший на шар карлик.

В этот самый миг на нос лодки, в коей уже восседал Химло, приземлился пузан в парчовом халате. Сие вышло настолько неловко, что утлое суденышко перевернулось. Сын Килто и его незадачливый сородич очутились в воде.

– Треклятье! – зарычал пихавший Бо гном.

Вопя, будто его поджаривают на медленном огне, рыжий болван молотил конечностями по воде. Двое подскочивших дунфаев сбросили барахтающимся канаты.

Бо повернулся, намереваясь заняться поисками другой лодки. Тем временем де Баталья и его сподвижникам удалось навести на судне шаткий порядок. Получив несколько затрещин от старших товарищей, гномы передумали бежать с корабля. Когг перестал крениться, застыв в наклонном положении.

– К бою! Все на корму! – вопил капитан, подгоняя пинками нерасторопных. – Тебе что, Толстозадый, отдельное приглашение нужно? – взгляд фритонийца упал на Бо.

Изобразив покорность, торговец двинулся к юту, украдкой поглядывая на маркиза. При первой же возможности толстяк собирался сигануть за борт.

Торговец не успел забраться на кормовую надстройку, где выстраивались готовящиеся к бою гномы.

– Поворачивают! Струсили, видать! Ха-ха-ха! – внезапно моряки разразились ликующуюми воплями.

Толстяк перегнулся через борт и с интересом взглянул в сторону, куда указывали карлики. Космы тумана рассеялись под лучами поднимающегося солнца. Взору торговца предстал находившийся в трехстах саженях «Агатовый скорпион» – угольно-черная от киля до верхушки грот-мачты каракка, прозванная так за причудливое украшение на корме, напоминавшее хвост означенной бестии. Сейчас шхуна Фанджали, своим изяществом и легкостью походившая на бумажный кораблик, уводила нос в сторону от «Джакомо».

В заметном отдалении от «Агатового скорпиона» двигалось неказистое широконосое судно, очертаниями напоминавшее ушат для помоев. Надувшемуся на единственной мачте парусу с начертанным на нем кулаком старательно помогали выступавшие из бортов ряды весел, делавшие корабль похожим на уродливое многоногое насекомое, ползущее по поверхности воды.

Третье судно, принадлежавшее гримборцам, виднелось лишь в виде едва различимого вдали темного пятнышка.

Палубу «Джакомо» вновь огласили крики. В них звучала тревога. Моряки приникли к правому борту, указывая руками на север. Бо повернулся в ту же сторону.

Приблизительно в полулиге от корабля де Баталья, среди тумана виднелся сизый язык скалистого мыса, точно клинок, врезавшийся в морскую гладь. Из-за пенящейся бурунами оконечности величаво выходил длинный галеон с золотыми парусами.

– Хаджиры! – воскликнул стоявший рядом с Бо конопатый гном.

Теперича стало понятно, почто Фанджали развернул судно. Тягаться с эльфийским боевым кораблем являлось непосильной задачей даже для грозного альг-азза.

«Бардагамар», впрочем, ретироваться не собирался. Увидев бегство «Агатового скорпиона» гребцы нефа еще усерднее налегли на весла.

Выруливший из-за мыса галеон направился прямиком к судну Айдана.

К вящему удивлению Бо, неожиданно пришел в движение «Джакомо». Корабль де Баталья дернулся и повернул вбок. С помощью канатов дунфаи развернули парус, дабы поймать в него побольше ветра.

Эльфийское судно быстро приближалось к «Бардагамару». Неф же двигался прямиком на «Джакомо». Корабль сына Залмара находилось уже в сотне саженей от когга. Слышались хриплые вопли команды старого гнома. С галеона тоже кричали мелодичным и звонким, но холодным, ровно сталь, голосом.

Айдан, похоже, не внял призывам эльфов, поскольку галеон неестественно быстро для столь крупного судна, развернулся бортом к нефу. С корабля хаджиров прянули веревки с абордажными крюками. Два судна сошлись боками. Гномы вокруг Бо завизжали и заулюлюкали, силясь рассмотреть происходящее на сцепившихся кораблях.

Тем временем покосившийся на нос «Джакомо» нетвердо двинулся к мысу, петляя между торчавшими из воды оголовьями скал. Слева из рассеившегося тумана, проступили очертания берега – узкая коса каменистого пляжа и смарагдовая стена джунглей за ней.

«Джакомо» обогнул полуостров. Эльфийский галеон и неф Айдана исчезли из виду. Однако заметно приблизился третий из преследовавших их кораблей – ладья с символом Гримбора на парусе.

Пока когг петлял среди шхеров, гномий парусник очутился всего в сотне саженей от шхуны де Баталья. Но стоило «Джакомо» вырваться из лабиринта скал и утесов, он споро оторвался от неказистого суденышка, даже, несмотря на то, что преследователи усердно помогали парусу лихими взмахами весел.

– Обед! – зычно провозгласил Тороватый спустя несколько часов, когда преследовавшая «Джакомо» ладья исчезла за окоемом. Все это время Бо ошивался на палубе, вместе с гномами ожидая возвращения «Атагового скорпиона». Однако корабль Фанджали так и не появился вновь.

Гоблины тем временем сновали туда-сюда, то спускаясь в трюм, то вновь возвращаясь на палубу. Как ни странно, ханурики вытаскивали из недр корабля быстро тающие на жаре глыбы льда и бросали их в море, пока те не успели окончательно расплавиться. Оказалось, что Сметливый заморозил воду, остановив затопление корабля. Он продолжал поддерживать заклятие, пока другие его сородичи латали днище и выволакивали из трюма белесые куски скованной магией влаги. Бо не шибко представлял, как гоблинам удалось заделать дыру, поскольку, по его разумению, ежели убирать лед, то вода снова начнет заливаться в корабль. Одначе гоблины сумели решить стоявшую перед ними задачу. Нос когга выравнялся и судно пошло быстрее, несмотря на то, что теперича проседало несколько глубже, чем до неудачного столкновения с прибрежной скалой.

Гном без передних зубов и двое дунфаев выволокли на палубу огромный исходящий паром казан. Чуть позже троица карликов выкатила из бака две бочки, кои моряки величали анкерками.

Рябой гоблин с черной повязкой на левом глазу почал разливать похлебку.

Неведомо откуда раздобыв посуду, моряки выстраивались в очередь. Могучие гномы легко оттеснили дунфаев и почали толкаться друг с другом. Толстяк в парчовом халате, насколько помнил Бо, прозывавшийся Дебелым, держа в руках сразу две миски, попытался отпихнуть Рачительного, но на помощь тому пришел гуллрокец с обожженной головой. Лысый свирепо рыкнул и пузан, будто получивший отпор от матерого кобеля дворовый пес, понурившись, поплелся в конец толпы, где обретались молодые гномы.

Торговец благоразумно держался в стороне от сутолоки. В другой части корабля безучастно застыл Готрик. Похоже, еда следопыта нисколько не интересовала.

Услышав неприятное гоготание, Бо оглянулся. В хвосте очереди сбились в кучу пятеро младших гномов. Сейчас они заливисто хохотали, бросая на торговца глумливые взгляды.

– Я его тогда и спрашиваю: энто что еще за крыса? – самодовольно вещал товарищам Хилмо. – А он мне, зардевшись, что рак твой: попридержи язык, гноме, энто моя невеста!

– Невеста? Полуэльфийка? Лысая? – зашлись смехом гномы. Подвязанный бордовым кушаком карлик почал вытирать рукавом проступившие слезы.

Нахмурившись, Бо сделал шаг в сторону рыжего оболтуса.

– Глянь, сюда идет, – шепнул, так что услышали все вокруг, шароподный гном.

– Расскаживаешь, что-то смешное, друже? – поинтересовался у Хилмо купец.

Низкорослые моряки, давясь смехом, отступили назад. Карлики образовали полукруг, будто наблюдающие за дракой зеваки.

– Поведал тут приятелям пару историй о наших с тобой путешествиях, – рыжий несколько смутился, одначе заслышав позади сардонический хохот сородичей, тотчас приободрился и довольно осклабился.

– А мне помнится другая байка, – ледяным тоном молвил Бо. – Не давеча как три дня назад ты и твои доблестные собратья задали знатного стрекача от четырех хаджиров.

– Не ври! – запальчиво воскликнул сын Килто. – Там еще была тьма имаров, что тебя славно покотили, а кабы не мы с Готриком так и вовсе бы прибили.

– А не забыл ли ты, как верещал, когда с утра обнаружил у себя на носу крохотного паучка? – ехидно прищурился Бо. – Мы тебя потом еле утихомирили, ты опосля того случая неделю дрыхнуть боялся.

– Ни какой то был не паучок! – взъярился Хилмо. – А зарпавское лесное чудище, что не один десяток добрых гномов пожрало.

– Угу-угу, – язвительно закивал Бо. – Чудище размером с ноготок.

Карлики позади рыжего вновь взорвались смехом. Сын Килто неодобрительно покосился на сородичей, но те и не думали прекращать гоготание.

Лицо Хилмо сморщилось и покраснело. Вне всякого сомнения, карлик с особым тщанием выдумывал торговцу достойный ответ.

К великому сожалению, выдавить из себя хоть что-нибудь у рыжего не вышло, поскольку стоило ему открыть рот, как возле Бо бесшумно возник вислоусый фритониец.

– Идемте, сеньоро, капитан приглашает вас на обед, – Энрико весьма невежливо потянул толстяка за рукав.

Бо подался вслед за слугой де Баталья. До ушей торговца донеслось недовольное ворчание Хилмо.

Купец сызнова очутился в каюте маркиза. На столе перед капитаном находились: длинная тарелка с нарезанным ломтями марлином, блюдо с горкой залитых красным соусом морских коньков и оставшаяся с прошлой трапезы плетеная бутылка.

Чавкая водорослями, коими был обложен марлин, фритониец жестом пригласил торговца сесть. Слуга неслышно растворился где-то позади.

Де Баталья подцепил двузубой вилкой большой кусок рыбьего мяса и отправил его в себе в рот. Прожевав пищу, капитан отхлебнул вина, вытер салфеткой бороду и принялся внимательно рассматривать гостя.

Принявшийся за еду Бо бросил на самозваного маркиза короткий, но исполненный дружелюбия взгляд, и поднял с тарелки истекающего густой алой субстанцией конька. Впрочем, под взыскующим взором темных глаз желание насытиться быстро угасло. Внутренности торговца вопреки его воле напряженно сжались. Вспыльчивый, готовый сорваться в любую секунду капитан «Джакомо» источал опасность. Рядом со столь взбалмошным типом, похоже, никто не мог чувствовать себя спокойно, разве что Готрик, кой в случае чего способен был преобразиться в яростного и кровожадного зверя.

– Ненавижу гномов, – задумчиво произнес де Баталья.

Бо нахмурился, подозревая, что маркиз пытается заманить его в ловушку: вынудит ляпнуть что-нибудь обидное про подгорный народ, а опосля, изрядно преукрасив, перескажет слова торговца низкорослым подопечным.

Купец молчал.

– Ненавижу их наглые бородатые физиономии, их привычку лезть в драку по любому поводу, их бахвальство и спесь, их обычаи напиваться и горлопанить, называя сие пением, их лень и скудомие, – после паузы вновь заговорил маркиз.

Несмотря на то, что Бо во многом разделял взгляды фритонийца, он, чуя подвох, не решался даже кивнуть.

– Была бы моя воля, вышвырнул бы их с корабля на прокорм акулам, – продолжал сетовать де Баталья.

– Так отчего же ты этого не сделаешь? – наконец разлепил губы толстяк.

– Отчего? – горько усмехнулся капитан. – А из кого же мне тогда набирать абордажную команду? Из дунфаев?

– Ну, так, что тебе мешает нанять, допустим, колден-курцев? – осторожно спросил Бо.

– Северян?! – вспыхнул де Баталья. – Они еще хуже гномов! Упиваются хогрой и начинают крошить все подряд.

– А что на счет полуэльфов? – задумчиво поинтересовался торговец.

– Издеваешься? – фритониец вперил в толстяка колючий взгляд. – Скажи еще, прикупить эльфиек из гарема какого-нибудь визиря для того, чтобы они драяли на «Джакомо» палубу.

– Неплохая идея, – почесал подбородок Бо, кой только сейчас поймал себя на мысли, что никогда не видел остроухих девиц за работой.

– Я недостаточно богат даже для того, чтобы нанять приличного колдуна, – в фальцете маркиза звучало отчаяние.

– Ничего, скоро у нас будут горы золота! – отчего-то торговец решил поддержать фритонийца. – Мы ведь плывем на Гатвал!

– Вот именно на Гатвал! – глаза де Баталья вспыхнули. – Я вернусь оттуда богатым.

– Мы вернемся… – невначай поправил собеседника толстяк.

Капитан глянул на торговца с настолько нехорошим прищуром, что Бо совершенно уверился в том, что сумасбродный фритониец ни с кем не собирается делиться сокровищами, кои они собираются добыть, и более того Бо почти не сомневался в том, что де Баталья убьет любого, кто заикнется о своей доле богатств Гатвала.

– Сыграем в тшахир? – прервал недоброе молчание капитан.

– Тшахир? – нахмурился Бо.

В тавернах Доргрима торговец пару раз сталкивался с любимым развлечением альги, но правила сей игры знал крайне смутно.

– Энрико! – тем временем взвизгнул фритониец и, вытерев руки о тряпицу, сгреб тарелки со стола. Снедь и посуда с шумом обрушились на пол.

Вышколенный слуга неслышно порскнул в комнату. С совершенно несвойственным старику проворством Вислоусый собрал разбросанную утварь, вытер брошенной сеньором ветошью пол и исчез. За это время де Баталья успел подойти к рундуку, открыть замок и поднять тяжелую крышку.

Фритониец вернулся к столу, держа в руках увесистый ларь, откуда спустя миг появилась разлинованное на квадраты полотно, кое маркиз споро расстелил поверх карты. После тонкие пальцы де Баталья начали ловко расставлять по столу фигурки величиной с половину ладони. В ближней к торговцу части поля расположились молочно-белые статуэтки вырезанные из кости, а напротив них вырос ряд обсидиановых скульптурок.

Как следовало из расстановки сил, торговцу предстояло играть за Доргрим, а де Баталья возглавлял даркландскую рать.

– Энрико! – позвал маркиз, закончив выставлять фигурки.

– Сеньоро, – спустя несколько мгновений неслышно возник в комнате челядин.

– Я собираюсь играть в тшахир с Толстозадым, – пояснил капитан. – Распредели предметы по карте, – да Баталья кивнул на полотно с выставленными на нем статуэтками.

Слуга проворно раскидал по тряпице не принадлежащие ни кому из игроков изваяния: несколько деревьев, пару обычных камней, алтарь, два миниатюрных сундучка, сапфир, рубин, изумруд и дымчатый топаз.

– Энрико, назначаю тебя распорядителем поединка, – высокопарно молвил фритониец, и, понизив голос, зловеще добавил: – И возьми арбалет. Буде Толстозадый вздумает жульничать, всади в него болт.

На спине Бо проступил холодный пот. С каждой секундой капитан «Джакомо» нравился ему все меньше.

Глава 15

Вислоусый вернулся удивительно быстро, в руках слуги находился взведенный самострел. Вставший за спиной сеньора, челядин без обиняков нацелился тускло блестящим наконечником дрота в грудь торговцу.

Верно, лицо толстяка сильно исказилось, поскольку взглянувший на него де Баталья расплылся в ехидной улыбке.

– Играем на динар, – сухо пояснил капитан.

– У меня нет денег, – попытался увильнуть от не сулившей ничего хорошего партии толстяк.

– Значит, я заберу выигрыш из твоей доли сокровищ, что мы найдем на Гатвале, – похоже, маркиз не сомневался в победе.

Де Баталья отхлебнул вина и передвинул на одну клетку вперед фигурку мечника – закованного в латы эльфа с двумя клинками.

Полагая, что фритониец является куда более опытным игроком, нежели он сам, торговец решил полностью повторять действия капитана, дабы не проиграть совсем позорно.

В следующем ходу маркиз повел вперед могучего латника, вооруженного обоюдоострой секирой, навроде гномьих и колден-курских бродэксов. Воин, в коем Бо признал Тамира – легендарного вожака гоблинов Даркланда, переместился сразу на три клетки.

От взгляда купца не ускользнуло то, как сошлись на переносице кустистые брови Энрико. Видно, де Баталья жульничал, но слуга не решался перечить хозяину.

Не кичась, толстяк двинул в атаку статуэтку эльфа с повязкой на глазу – Кардима Абджалхируда. Знаметиный хаджир покрыл то же расстояние, что и Тамир.

– Это что еще за фокусы, Толстозадый? – тотчас взвился маркиз.

Вислоусый поудобнее перехватил арбалет.

– Кардим так далеко не ходит, – сухо пояснил распорядитель.

– А отчего Тамир столько проскакал? – задал каверзный вопрос толстяк.

– Я использовал заклинание «демоническая стремительность» – нахохлившись, бросил де Баталья.

Бо мрачно нахмурился. Он не слишком хорошо знал правила тшахира, но точно ведал, что способности творить волшебство имеют только владыки и госпожи. Фигуры-полководцы подобными умениями не обладали. Однако, похоже, на «Джакомо» тшахир, как и все остальное, подчинялся не устоявшимся столетиями правилам, а лишь сиюминутным прихотям самозваного маркиза.

Первая игра завершилась довольно быстро. Даркланд (или по-эльфийски Джинфиор) под водительством де Баталья легко сокрушил доргримцев торговца. В течение игры фритониец еще несколько раз одергивал толстяка, указывая на ошибки и требуя изменить ход. Ведомые же капитаном черные фигуры наперебой творили несуразные заклятия. Сначала фритониец заявил, что палач может прикончить любую вражескую фигуру на расстоянии, окромя владыки, и в одно мгновение избавил толстяка от госпожи. После выяснилось, что служитель Нунсара обладает способностью телепортироваться едва ли не через всю карту, а мастер клинка ходит два раза подряд, Тамир, обладает умением возрождаться после смерти, притом дважды. Буквально за три хода статуэтки де Баталья захватили все четыре лежавших на поле драгоценных камня. Это означало, что даркландцы подчинили себе все магические стихии: огонь, воздух, воду и землю. Бо не ведал, что в этом случае происходило по истинным правила тшахира, однако точно не потеря стороной противника половины фигур, кои капитан нахально сгреб с поля.

– Заакха! – воскликнул фритониец, когда загнанного в угол Саира Аллида – последнюю оставшуюся в распоряжении торговца фигуру – сразил мастер клинка.

После завершения партии купец вздумал подняться, но после того, как усатый слуга выразительно повел арбалетом, принял решение остаться на месте.

Де Баталья встал и вновь направился к рундуку. За новой бутылкой, как подумалось торговцу. Однако фритониец притащил отнюдь не сосуд с вином. Перед Бо очутились: желтый лист пергамента, перо и золотая чернильница.

– Пиши, – повелел маркиз.

– Что писать? – вскинул брови торговец.

– Я… как тебя там… Джо Хартсон по прозвищу Толстозадый… сим заверяю, что должен выплатить сеньору маркизу Селестино Луиджи Дель… – фритониец замолк, увидев, что толстяк не собирается брать перо в руку.

Лицо капитана исказила гримаса злобы, в темных глазах разгорался огонь ярости, посему торговец поспешил пояснить:

– Я не умею писать.

– Значит, я напишу за тебя! – де Баталья притянул перо и бумагу к себе.

Несколько долгих минут, фритониец с тщанием выводил на пергаменте завитые буквы, время от времени мокая перо в чернильницу. От усердия маркиз даже высунул язык. В комнате застыла мрачная тишина, нарушаемая лишь скрипом пера да тяжелым дыханием слуги.

– Все, – с облегчением выдохнул капитан, сыпанув на пергамент белесой пылью из стоявшего подле него серебряного пенала.

– На, прочти, – маркиз протянул бумагу толстяку.

Бо дюже захотелось смять або разорвать мерзкий лист, одначе он сумел себя перебороть. Зело помог ему в этом продолжавший тускло поблескивать в слабом свете лампадки оголовок арбалетного болта.

Торговец умел читать по-людски и эльфийски, писал Бо только на человеческом языке. Фритонийская буквица, коей изукрасил пергамент де Баталья, предсталяла собой несуразную смесь людских литер с эльфийскими рунами. Впрочем, понять, писанину маркиза оказалось несложно. По крайней мере, цифру «два» Бо распознал без усилий.

– Тут написано, что я должен два динара?! – возмущенно вскинулся купец.

– Вестимо, два, – нахально ухмыльнулся капитан. – Ты поставил один и я поставил один. Получается два.

– Нет! – торговец с опаской покосился на подобравшегося Энрико. – Твой динар остался у тебя, и я должен тебе только один динар.

– Два динара! – звучно хватил кулаком по столу де Баталья. – Мой корабль, мои порядки! Признавай долг или полетишь за борт!

Толстяк ничего не ответил. Он не отводил взгляда от нацеленного на него стального жала. Бо надсадно с присвистом выдохнул и бессильно уронил голову. Идея прыгнуть в море ныне не мнилась ему столь уж скверной. По крайней мере, сие действие избавило бы его от постоянной угрозы словить стрелу по очередной нелепой прихоти капитана.

– Сыграем еще, – спустя долгую минуту, предложил маркиз.

Толстяк вперил в него иступленный взор. Ныне Бо ощущал себя узником, над коим измываются палачи, каждый раз в последнюю секунду, перенося казнь на следующий день. Ему даже захотелось, чтобы Вислоусый уже наконец нажал на спусковой рычаг самострела.

– Пожалуй, я откажусь, – процедил в ответ Бо.

Фритониец нахмурился.

– Энрико! – возвысил голос капитан.

Слуга непонятно зачем, верно, для показной угрозы, приложил арбалет к щеке. Оное действие не имело никакой необходимости, поскольку со столь близкого расстояния не промахнулся бы даже стреляющий от бедра слепец.

– Ладно, – с нескрываемой неохотой согласился купец.

– Что ладно? – не понял де Баталья.

– Сыграем, – обреченно склонил голову толстяк.

– Отлично! – фритониец улыбнулся, обнажив белые зубы.

Вторая партия выдалась для Бо несколько более удачной. Он быстро освоил способности своих фигур, этому в немалой степени способствовали злобные окрики маркиза и его слуги, указывавшие на его ошибки.

Толстяк не сомневался, что, одержал бы победу, если бы капитан соблюдал правила. Однако де Баталья продолжал выдумывать своим статуэткам соверешнно небывалые умения. Теперича у палачей откуда-то взялись луки, стрелявшие без малого на пять клеток, у госпожи Мааны выросли крылья, а малефики научились превращать скалы в каменных великанов, воевавших на стороне Даркланда.

В завершении второй игры маркиз, предвкушая очередную победу, раздобрился. Фритониец притащил от рундука второй кубок и самолично нацедил торговцу вина. Бо не стал отказываться.

Они доигрывали четвертую партию, когда на палубе ударила извещавшая о наступлении ночи рында.

– Ты проиграл, – важно объявил де Баталья, посчитав оставшиеся на карте фигуры. – Можешь катиться в свою бергогу. Я напишу долговую расписку за тебя.

Бо лишь недовольно хмыкнул, поднялся и устало побрел к выходу. За спиной шуршал пером маркиз.

На море уже легла тьма. Небо усеяли бисеринки звезд. Тонкий месяц луны источал серебристое сияние. Скрипели снасти, корабль слабо покачивался на волнах, будто бредущий из чулана объевшийся сметаной старый кот.

Палуба пустовала, не считая кого-то из гномов, правившего штурвалом на юте да троицы карликов, посапывавших возле опрокинутого бочонка. От спящих на добрую лигу разило ромом али грогом. Торговец еще не научился различать сии пойла по запаху.

Бо прошествовал к баку и спустился по лестнице. Дверца его каморы была приоткрыта, но внутри помещения властвовал непроглядный мрак. Торговец вошел внутрь и начал шарить среди ящиков в поисках походной сумы, в коей находились кремень с кресалом.

– Тебе помочь, Толстозадый? – неожиданно зашипела темнота.

В глубине комнаты возникла какая-то возня.

– Ты что творишь? – тихо захрипел тот же голос.

– Дык лусину запалить хосю, – огрызнулся другой.

Второй из скрывавшихся во тьме говорил с заметным присвистом, Бо знал, что среди команды подобным образом вещает не имевший передних зубов гуллрокец.

Звучно клацнули друг о друга камни, вспыхнула искра, и комнатушку озарил слабый желтый огонек, дрожащий на кончике щепки, что держал гном со шрамом от ожога во всю макушку.

Бо предстала троица дюжих карликов, не понятно как втиснувшихся в столь узкое помещение. В отблесках пламени круглые физиономии подгорных жителей смотрелись зловеще и таинственно.

Между беззубым и обгорелым, боком вклинился Сивый, чья седая борода сердито топорщилась, а маленькие глазки недобро щурились.

– Хилмо нам все про тебя рассказал, Толстозадый, – зло начал седой. – Мы теперича знаем, что ты – редкостный жулик, мошенник и прохиндей, кой и дня не может прожить без того, чтобы кого-нибудь облапошить. Но знай, отродье безбородое, с нами такие фокусы не пройдут. Ежели хоть одна вещица пропадет из энтой комнаты, мы с тебя шкуру спустим.

Бо обвел гномов долгим взглядом. Карлики сбились в кучу и в случае драки вряд ли моглидвигаться расторопно. В то же время вступать в схватку с членами команды казалось не лучшей идеей. Хотя, насколько мог судить толстяк, моряки сцеплялись друг с другом по любому поводу, а частенько даже без оного, и никаких наказаний со стороны капитана за подобное поведение не следовало.

– Одезу мою снимай, – дернул торговца за рукав карамазый карлик без передних зубов, коего на корабле величали Могутным. – Есе сто-нибудь без спроса отсюдова возьмесь, я тебя так линьком отделаю, месяс отходить будесь.

После игры в тшахир торговца переполняло негодование. Гневные речи карликов стали последней каплей. Безрассудно взъярившись, что частенько случалось с его соплеменниками без всякого повода, Бо почал неистово молотить кулаками по грубым лицам подгорных жителей. Вестимо, в поединке без оружия он вряд ли сумел бы одолеть даже одного из них, но более терпеть поношения моряков оказалось сверх его сил.

Гномы хрипло заревели, начав толкаться, но узкое просранство не позволяло им развернуться. Когда со стороны карликов прилетел первый удар, от коего Бо сумел легко уклониться, торговец уже успел отвесить каждому из противников, по меньшей мере, по три тумака.

Боевой зык гномов сменился жалобными стонами. Как успел убедиться за время странствий толстяк, все карлики мнили себя безудержными храбрецами, но, получив достойный отпор, тотчас проявляли считавшуюся столь постыдной среди их народа трусость. Взять хотя бы того же Хилмо, кой с вящей безропотностью сносил побои более матерых сородичей.

Корабль загудел, будто разворошенное осиное гнездо. Из чрева судна послышались хриплые крики и топот. Дверь в камору Бо с хлопком отворилась.

Крепкие руки ухватили толстяка за плечи. Пудовый кулак несколько раз воткнулся ему в спину. Спереди его двинул по ребрам Сивый.

– Наших бьют! – огласил коридор яростный вопль.

Там также возникла возня. Верно, кто-то решил вступиться за торговца, али под шумок поколитить дунфаев. Бо сумел освободиться из захвата и двинул кулаком в скулу седобородому, но сам получил по уху от Могутного, а Ражий – карлик с обгорелой головой – ухватил торговца за шею. Пытаясь освободиться, Бо яростно забарабанил по округлым бокам гнома.