Текст книги "Генштаб без тайн (Книга 1)"

Автор книги: Виктор Баранец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

"КОНФИДЕНЦИАЛЬНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

18-25 марта 1994 года

...В последнее время нарастает активное противодействие США российским экономическим, политическим и военным интересам. Это противодействие идет практически по всему периметру российских границ. Особое беспокойство вызывает глубокое американское проникновение в Прибалтику, где США ставят под свой контроль не только политико-экономические, но и оборонные механизмы стран Балтии, подталкивают их к определенным шагам, связанным как с быстрейшим выводом оставшихся российских войск и объектов, так и с пересмотром границ..."

Знакомясь с такими документами, я поражался пассивности, с которой Кремль и МИД уступали в Прибалтике одну позицию за другой. Москва словно безнадежно смирилась с поражением Западу в этом стратегически важном регионе и почти ничего не делала для того, чтобы с помощью политических, дипломатических, экономических и других рычагов попытаться хоть как-то поправить положение.

В московских высших политических кругах тогда бытовало устойчивое мнение, что с прибалтами о каких-либо военно-политических или экономических альянсах разговаривать уже бесполезно. Все. Ушли – и не вернуть. Но пока немногие знают другое: даже в 1991 году, когда события в Вильнюсе и других городах Балтии сильно отшатнули прибалтов от Москвы, Михаил Горбачев и его дипломатические эмиссары (в том числе и военные) в ходе секретных переговоров сумели подобрать к литовским, эстонским и латвийским руководителям такие ключи, которые открывали дорогу к подписанию договоров о... вступлении в Союз, основанный на новых принципах. Михаил Сергеевич однажды "по большому секрету" признался в этом одному из московских журналистов...

Ельцинский Кремль и козыревский МИД упустили тот стратегический момент, когда еще было немало шансов с помощью эффективных дипломатических шагов и комбинаций не дать Балтии отшатнуться так сильно. И уже безнадежно выглядели конфиденциальные попытки московских дипломатов вести с прибалтами переговоры по поводу их возможного членства в Содружестве независимых государств.

Аналогичная картина, свидетельствующая о стремлении Запада всячески препятствовать укреплению позиций России в странах ближнего зарубежья и особенно ее намерениям играть лидирующую интеграционную роль в рамках СНГ, наблюдалась и в других регионах.

В декабре 1994 года от своих источников в Вашингтоне Москва получила документальное подтверждение того, какой тактики и стратегии придерживаются США на этом направлении. В конфиденциальном документе одного из американских ведомств, в частности, говорилось:

"...Необходимо дать понять Москве, что США и Запад не приемлют вмешательства России во внутренние дела бывших республик СССР. Клинтону следует пригласить лидеров тех республик, которые больше всего боятся вмешательства России (особенно Украину), к обсуждению путей сотрудничества для повышения их безопасности. Так как сторонники жесткой линии скорее всего усилят свое влияние на новое российское правительство, США должны объявить, что они будут категорически против любого расширения российского влияния под любым предлогом в бывших республиках Советского Союза..."

Судя по тому, что Вашингтон так и не объявил Москве в столь категоричной форме о своем противодействии расширению российского влияния в ближнем зарубежье, была избрана другая, более изощренная форма такого противодействия. Это Программа НАТО "Партнерство во имя мира". Она сразу поставила и Россию, и другие страны Содружества в двойственное положение: с одной стороны, члены СНГ были обязаны следовать букве и духу ташкентского Договора о коллективной безопасности (май 1992 г.), а с другой – условиям натовской Программы.

Аналитикам Генштаба не стоило больших трудов прийти к выводу: НАТО намеревается превратить Программу "Партнерство во имя мира" в один из инструментов военной дезинтеграции СНГ, столкнуть лбами Россию и другие страны Содружества и таким образом ослабить наши позиции в ближнем зарубежье.

Такие выводы подтверждала и конфиденциальная информация, поступающая на Арбат из стран СНГ: активизировались контакты Азербайджана, Казахстана и других стран с военными структурами НАТО. Азербайджан, например, согласился на разработку специальной программы своего участия в НАТО и даже на подгонку стандартов азербайджанской армии под нормы Североатлантического союза, а также на взаимный обмен офицерами связи, которые будут работать на постоянной основе.

Поступали сведения и об интенсивных контактах агентов ЦРУ с таджикской оппозицией. Несколько американских военных инструкторов побывали в ее боевых формированиях.

Не отставали от США и другие страны НАТО. Турция, например, предложила свои услуги Азербайджану в подготовке офицеров. Причем почти бесплатно. Россия же сократила число обучающихся в ее вузах военнослужащих стран СНГ с 1850 до 130 человек. Аналогичная ситуация складывалась и в отношении других республик Содружества. Это неизбежно вело к тому, что возможности влиять через национальные кадры на проведение нашей военной политики в странах СНГ серьезно сужались.

Создавалось впечатление, что мы умышленно вредили сами себе. Хотя наши эксперты понимали важность подготовки военных специалистов СНГ в учебных заведениях России. В одном из документов она рассматривалась как "важнейший инструмент обеспечения наших высших государственных интересов". И в первую очередь – в области национальной безопасности и распространения своего влияния на международной арене.

Но пока мы лишь констатировали очевидное, военные посланники США, Германии, Франции, Турции не теряли время зря.

Натовцы всячески обхаживали военное руководство стран СНГ, преследуя свои цели. В наш Генштаб поступила информация: германский бундесвер предложил Казахстану и Киргизии 30 000 комплектов летнего и 90 000 зимнего обмундирования из запасов бывшей Национальной народной армии ГДР. Большую часть дара должен был получить Казахстан. Единственное условие – самовывоз (без возмещения транспортных расходов бундесвером).

А уж об американцах и говорить не приходится. Они были везде. Не было такого министерства обороны в странах СНГ (за исключением разве что белорусского, таджикского и армянского), где бы они регулярно не гостевали.

На Арбат постоянно поступали сведения, что представители военных ведомств Запада все больше проявляют интерес к военно-техническому сотрудничеству со странами бывшего СССР. И чем слабее были контакты между ними и Россией, тем активнее укрепляли свои позиции в нашем ближнем зарубежье страны Североатлантического блока.

Сотрудничество это начинало стремительно развиваться и обретать самые разнообразные формы: помощь вооружениями и войсковым имуществом, консультантами и советниками, приглашение национальных кадров на бесплатную учебу в западные военные заведения, строительство или реконструкция военных баз, помощь в демонтаже объектов РВСН и ПВО бывшего СССР. Все это тоже серьезно подрывало влияние России в ближнем зарубежье.

Мы везде испытывали все более упорное сопротивление США и других стран Запада нашей военной интеграции с республиками бывшего Союза. Особенно это касалось Центральной Азии. В декабре 1995 года мне довелось участвовать в разработке аналитического документа, в котором, в частности, подчеркивалось:

"...В последнее время значительно активизировались экономические и военно-политические контакты государств региона со странами НАТО, в первую очередь – с США. Американские представители сумели добиться здесь конкретных договоренностей, касающихся, в частности, углубления и расширения американо-узбекского военно-технического сотрудничества. Политические аспекты данных контактов США направлены на поддержку доминирующей роли Узбекистана в регионе в обмен на свертывание военного присутствия России в Центральной Азии и постепенное ее вытеснение..."

Аналогичный подход Вашингтона становился все заметнее и в отношении Казахстана. Не обошли своим вниманием американцы и Киргизию, где под видом "оказания помощи в демократических преобразованиях" они намереваются закрепить свое военное присутствие. В середине 90-х годов стало известно, что США и Турция приступили к проработке совместного секретного плана размещения своих военных объектов на территории Киргизии.

Что касается Туркменистана, то его руководство за счет расширения связей с Турцией и Пакистаном пытается решить свои проблемы строительства вооруженных сил. Анкара и Исламабад проводят подготовку офицерских кадров туркменской армии и уже неоднократно заявляли, что "готовы предоставить военных специалистов и советников в интересах реорганизации национальной армии Туркменистана". Все это вело к тому, что туркменское правительство, по сути дела, только делало вид, что желает оздоровить двусторонние отношения с Россией.

И хотя официальный Ашхабад упорно твердил о своей нейтральности в сфере международной военной политики и заявлял, что будет всячески дистанцироваться от каких-либо блоков, такие утверждения все больше были похожи на плохо скрываемое лукавство. Высшее государственное и военное руководство Туркмении не устояло перед напором американских генералов, вынудивших его подписать Соглашение с так называемым Координационным центром по партнерству НАТО (директор – генерал Колстерен). В соответствии с Соглашением, содержащим более 20 разделов, офицеры вооруженных сил Туркмении и правительственные чиновники, осуществляющие контроль за силовыми структурами республики, будут направляться на натовские семинары и курсы повышения профессиональных навыков.

Военные интересы американцев в Туркмении тесно сопряжены с экономическими: США хотят контролировать строительство трубопроводов для транспортировки туркменского газа (а в перспективе и нефти) в Европу, Пакистан и страны Индокитая. США добились, чтобы была принята американская, а не российская формула раздела Каспия и решения пограничного спора между Ашхабадом и Баку.

Россия же при этом все больше превращалась в беспомощного статиста. Даже тогда, когда Кремль по каналам СВР и ГРУ получал документально подтвержденную информацию о том, что США и НАТО уже давно поставили перед собой задачу любыми способами "свести к минимуму военное присутствие России в Центральной Азии".

Весной 1999 года МИД Туркмении поставил в известность Кремль, что Ашхабад в одностороннем порядке прекращает действие бессрочного Договора о совместной охране государственной границы Тукменистана и о статусе погранвойск России в республике. Нам указывали на дверь...

КИРГИЗСКИЕ ЭТЮДЫ

С момента образования Содружества военное присутствие России в Киргизии сильнее всего было заметно на ее государственных границах, где в соответствии с двусторонним договором между Москвой и Бишкеком несли службу российские пограничники. С годами, по мере того как киргизские "зеленые фуражки" поднабрались у нас опыта в охране своих кордонов, Бишкек все чаще давал понять Москве, что мы уже и "сами с усами" (тем более что киргизским властям в условиях допекавшего их экономического кризиса расплачиваться с Россией становилось слишком накладно).

К такому развитию событий приложили руку и американцы, предложившие киргизам льготный кредит в 1 млн долларов для закупки в США оборудования, средств связи и другой техники не только для пограничников, но и для армии. Более того, американцы предложили почти бесплатную помощь в формировании национальной погранслужбы Киргизии "на самом высоком уровне". В конце концов Москва была вынуждена принять решение о кардинальном сокращении своего пограничного контингента в республике.

В киргизское военное ведомство зачастили гости из высоких натовских штабов, особенно в период подготовки первых крупномасштабных учений альянса в этом регионе. Переговоры велись в обстановке высочайшей секретности, утечка информации была почти нулевой. Но и того, что удалось пронюхать Москве, было достаточно, чтобы всерьез забеспокоиться.

...По сведениям источника, близкого к правительственным кругам Кыргызстана, руководство этой среднеазиатской республики проводит закрытое изучение возможностей размещения на своей территории военно-воздушной базы НАТО.

Как известно, экономика республики переживает очень тяжелый экономический кризис. Продолжается спад промышленного производства, до 70% предприятий и заводов, расположенных в столице республики Бишкеке, остановлены или работают только в дежурном режиме. Рост потребительских цен более чем в 2 раза превысил рост доходов населения.

В этих условиях, как полагает источник, положение президента Акаева, надеявшегося на солидную иностранную помощь, даже после положительного для него всенародного референдума, остается непрочным, а авторитет оппозиции растет. Чтобы поправить дела, президентское окружение предлагает заинтересовать представителей НАТО выгодным геополитическим расположением республики для крупной военно-воздушной базы. При этом инициаторы этой идеи исходят из того, что возможное размещение базы ВВС НАТО смогло бы оживить экономическую жизнь республики, так как потребуется определенная инфраструктура, создание которой невозможно без вливания иностранных инвестиций.

Такая информация не всегда была объективной. Случалось, что даже источники, "близкие к правительственным кругам", передергивали факты или намеренно сгущали краски, и становилось ясно, что информатор или противник Акаева и гонит дезу, или ее подбрасывают иностранные спецслужбы, то и дело, как говорили у нас на Арбате, "посыпающие дустом" отношения между Москвой и Бишкеком.

После того как информация такого рода была основательно проверена, подтверждалось главное: Запад все активнее ведет с Киргизией такие экономические и военно-политические игры, которые рассчитаны на то, чтобы оттеснить республику от России.

В конце 1998 года в Киргизии побывал директор Федеральной пограничной службы РФ генерал-полковник Константин Тоцкий. После того как он возвратился в Москву и доложил секретарю Совета безопасности Николаю Бордюже о результатах поездки, стало окончательно ясно, что в Бишкеке нас вежливо просят "на выход".

И тут наблюдалось скрытое и явное противостояние между Россией и США.

В мае 1999 года в Киргизии побывал руководитель Центрального командования вооруженных сил США генерал Энтони Зинни. И хотя его встреча с президентом республики Аскаром Акаевым происходила за закрытыми дверями, уже вскоре в Москве было известно, что в ходе почти двухчасовой беседы обсуждались вопросы подготовки в США военных кадров для киргизской армии, а также американской помощи киргизам в формировании Центрально-азиатского миротворческого батальона.

После встречи с Зинни Акаев выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что "военное сотрудничество Киргизии и США развивается успешно". Москва отреагировала незамедлительно. Уже вскоре в Бишкек прибыла делегация Минобороны России во главе с вице-адмиралом Юрием Кононовым. Стороны обсуждали возможности возобновления выпуска на оборонных предприятиях республики некоторых видов боекомплектов для ВМФ России. Это была еще одна попытка Москвы поставить хоть какие-то противовесы усилению военных позиций американцев в республике и реанимировать хиреющее военно-техническое сотрудничество России и Киргизии.

МОЛДАВСКОЕ ВИНО

...27 августа 1991 года Молдова объявила о своей независимости. Это известие многие офицеры Генштаба восприняли с хмурой ухмылкой, мол, "и молдаване туда же". Некоторые рассуждали так: о какой независимости может идти речь, если почти вся промышленность и сельское хозяйство республики "завязаны" на Россию? Было ощущение какой-то несерьезной политической игры.

Но это ощущение мигом испарилось, когда уже вскоре, 3 сентября, Кишинев объявил, что принял решение о создании собственной армии.

Офицеры Главного оперативного управления Генштаба дружно навалились на карты и документы, скрупулезно подсчитывая, что может достаться молдаванам, если они "приватизируют" все, что дислоцировалось на их территории. Даже беглое перечисление частей и объектов впечатляло. Три крупных и стратегически выгодных военных аэродрома вместе с самолетами и вертолетами, 300-й парашютно-десантный полк, учебный центр Воздушно-десантных войск. Гарнизон Бендеры, в котором дислоцировалось 9 частей, плюс 237-я саперная бригада, ремонтно-кабельный батальон. Большое число штабных зданий, командных пунктов ставки Юго-Западного направления, складов боеприпасов, продовольствия и обмундирования.

Юго-Западному стратегическому направлению Генштаб придавал ключевое значение ввиду чрезвычайной важности театра военных действий (и особенно после того, как НАТО с начала 80-х годов стал наращивать силы на своем южном фланге). По этой причине в ЦК и было принято решение о размещении в регионе ставки Главного командования войск Юго-Западного направления.

А по мере вывода наших войск из Восточной Европы стратегическая роль нашей юго-западной группировки стала еще больше возрастать. Ее многократно усилили разнородными частями, оружием, техникой, боеприпасами. Территория Молдовы оказалась насыщенной огромным количеством всех этих "богатств", которых, по самым скромным подсчетам, в начале 90-х годов хватало на две армии.

Объявив о создании национальных вооруженных сил, молдаване поначалу не спешили форсировать вопрос о "приватизации" оружия, объектов и частей бывшей Советской Армии, дислоцировавшихся на их территории. Они словно прикидывали, что необходимо им оставить в своем распоряжении, а от чего отказаться. Но такая линия их поведения начала резко меняться в начале 1992 года.

30 декабря 1991 года представитель Молдовы на минской встрече глав государств СНГ многозначительно подчеркнул, что Кишинев "будет распоряжаться своими вооруженными силами самостоятельно" и не намерен пока связывать себя какими-либо обязательствами перед Содружеством.

В ту зиму молдавские власти резко ужесточили свои требования на причитающуюся им долю вооружений, техники, боеприпасов, неприкосновенных запасов. Регулярно наведывавшиеся в молдавские гарнизоны и штабы генералы и офицеры Минобороны, Генерального штаба, Главного штаба ОВС СНГ дружно докладывали начальству, что былая компромиссность представителей властей и военного ведомства республики напрочь исчезла.

Такие настроения молдаван в ту пору стали сильно подогреваться мощнейшей пропагандистской кампанией Народного фронта, активно ратовавшего за воссоединение Молдовы с Румынией. Параллельно поднялась невиданная по накалу злобы волна антирусских акций. Начались угрозы в адрес населения Приднестровья, которое не хотело и слышать о "возвращении в исконное румынское лоно". На этой почве между молдаванами и приднестровцами все чаще вспыхивали яростные свары из-за права владеть военными объектами, техникой и оружием, расположенными в регионе.

15 февраля 1992 года президент Молдовы Мирча Снегур издал указ о передаче комплекса зданий и сооружений Главного командования войск Юго-Западного направления министерству обороны Молдовы. Маршал Шапошников отреагировал незамедлительно. Он отправил Снегуру телеграмму, в которой просил его не делать поспешных и опасных шагов. Но эта просьба была проигнорирована. Более того, Кишинев представил в Москву список частей и объектов бывшей Советской Армии, которые немедленно должны отойти молдавской стороне. Все это явно указывало на то, что Молдова форсированными темпами стремится "накачать военные мышцы", имея далеко идущие планы...

Вооруженные стычки между молдаванами и приднестровцами, перерастающие иногда в полномасштабные бои, происходили все чаще. Число жертв начало расти.

Зрела гражданская война.

24 марта 1992 года Шапошников направил еще одну конфиденциальную телеграмму Снегуру, призывая его не допустить развития ситуации по самому страшному руслу. В телеграмме, в частности, говорилось:

"...Попытка разрешить проблему Приднестровья с применением вооруженной силы приведет к кровопролитию, новым жертвам среди мирного населения и разрушениям. Дальнейшая эскалация вооруженной борьбы породит молдавский "Карабах"...

Форсированное создание вооруженных сил Республики Молдова подталкивает власти Приднестровья к созданию собственных вооруженных формирований, усилению военного и политического противостояния..."

В те дни разведка 14-й общевойсковой армии, дислоцирующейся в Приднестровье (штаб – Тирасполь), доложила в Генштаб о секретных планах молдавского командования, предусматривавших удары по вооруженным формированиям приднестровцев на левом берегу Днестра. Особое внимание наша разведка обращала на то, что в составе молдавской армии резко возросло число инструкторов-румын, боевых летчиков и снайперов.

В частности, на аэродромы Маркулешты и Бельцы было переброшено 32 румынских летчика для истребителей МиГ-29, которые там базировались.

От Москвы требовались срочные превентивные меры, которые могли сорвать эти планы.

1 апреля 1992 года по просьбе маршала Шапошникова Ельцин подписал указ о переходе войск, дислоцирующихся на территории Молдовы, под юрисдикцию России. Верный по сути (хотя и запоздалый) шаг тем не менее вызвал немалое удивление в Генштабе. Налицо была явная непоследовательность в действиях российской стороны. Ведь еще десять дней назад – 20 марта 1992 года, Главком ОВС СНГ Шапошников и председатель молдавского правительства Муравски подписали официальное Соглашение, в соответствии с которым в распоряжение минобороны Республики Молдова должны были поступить многие части, расположенные в гарнизонах Дубоссары, Бендеры, Бельцы и других.

Таким образом, получалось, что Москва противоречила сама себе.

Был и другой нелепый момент, на который обратили внимание в Генштабе: если Соглашение с молдавской стороны подписал глава кабинета министров, то с нашей – Главком Объединенных Вооруженных сил, не являвшийся представителем высшей исполнительной власти России.

А ведь речь в Соглашении шла об объектах, фактически и юридически принадлежащих уже Российской армии. Следовательно, документ (как минимум) обязан был подписывать представитель кабинета министров РФ (на этот вопиющий прокол Москвы справедливо указывал и командарм-14 генерал А. Лебедь в своей шифровке министру обороны РФ П. Грачеву от 24 сентября 1992 года: "При чем здесь ОВС СНГ, если это (наши части в Молдове, взятые под юрисдикцию РФ. В.Б.) Российская армия..."

Появление президентского указа от 1 апреля свидетельствовало о том, что таким образом Кремль стремится остудить агрессивные намерения Кишинева силовым способом удержать приднестровцев в молдавской "узде". Хотя в то же время российские власти объявили, что 14-я армия не будет участвовать в боевых действиях: ей приказано соблюдать нейтралитет.

Но обстановка вокруг частей 14-й продолжала накаляться в связи с тем, что приднестровцы рвались к нашим арсеналам и складам, намереваясь таким образом получить оружие и дать отпор молдаванам, которые все чаще устраивали вооруженные провокации.

Отслеживая развитие ситуации в регионе, аналитики Генштаба все чаще обращали внимание на возможность катастрофы, которую несли в себе систематические обстрелы плотины в Дубоссарах с молдавской стороны. В случае разрушения плотины находящиеся в водохранилище 465 миллионов кубометров воды могли устремиться в низины. И тогда волна высотой примерно 20 метров (в районе Дубоссар) и около 10 метров (в Чобручах) могла снести 31 населенный пункт.

21 мая 1992 года Шапошников направил еще одно обращение к руководству Молдовы. В нем говорилось:

"...Неоднократные обстрелы снайперами военнослужащих в гарнизоне Бендеры, начавшийся с 18 мая обстрел из орудий и минометов военного гарнизона в Дубоссарах подтверждают вывод о том, что не военнослужащие начали опасные политические игры, приведшие к человеческим жертвам и распространению боевых действий..."

Что было потом – известно.

Потом был июнь.

Потом была война...

На пресс-конференции 4 июля 1992 года командующий 14-й армией генерал-майор Александр Лебедь говорил:

– Эти люди всегда жили между собой в мире. Здесь они родились, выросли, здесь могилы их предков. Здесь имеет место геноцид, развернутый против собственного народа... Здесь живут люди, которых систематически, иезуитски, зверски уничтожают. Причем уничтожают таким образом, что эсэсовцы образца 50-летней давности просто сопляки перед ними.

Только с приднестровской стороны количество убитых на 4 июля достигло 650 человек, а раненых – четырех тысяч. Подавляющее большинство убитых и раненых были мирными гражданами...

В период молдавско-приднестровского военного конфликта в Кремле состоялся прием по случаю очередного выпуска в военных академиях и училищах. Я был поражен безмерным обилием яств и выпивки. Но и при этом крепко захмелевшим русским генералам и офицерам водки, разумеется, не хватило. Юные и розовощекие гонцы-литера то и дело метались из Георгиевского зала за добавкой в буфет. Официанты были поражены тем, что имениннички дружно игнорировали батареи элитного молдавского вина. Официант сказал:

– А в прошлом году офицеры у нас только чернила не выпили...

В то время в Приднестровье шла война.

А молдавское вино было красным...

***

Летом 1992 года вода в Днестре смешалась с человеческой кровью, а берега реки почернели от великого множества свежих воронок и могил.

Когда затихли выстрелы и угасли пожары, когда по обоим берегам Днестра похоронили убитых, маршал Шапошников вспоминал: "...Через кровь и слезы, через сотни погибших и многие тысячи обездоленных, через исковерканные судьбы и разрушенные очаги – таков, к горькому сожалению, путь, предшествовавший подписанию президентами России и Молдовы соглашения об урегулировании приднестровского конфликта"...

Все верно.

Читая эти строки маршальского дневника, я снова думал о первоистоках этой нашей общенародной трагедии. Мысль снова возвращалась в декабрьский лес под Минском, где три президента с торжественно-счастливыми улыбками окропляли кипящим шампанским свой "тройственный союз". Возможно, тогда они думали, что стоят у исторического истока нового уклада межгосударственных отношений, а получилось – у колыбели неукротимого монстра, уже который год пожирающего людей или калечащего их на окраинах и в центре бывшей империи...

ЛЕБЕДЬ ПРОТИВ ГРАЧЕВА

И до, и после молдавско-приднестровской войны 1992 года часто невозможно было понять логику политики России в отношении ПМР. Москва упорно не признавала Приднестровье, но в то же время и не отворачивалась от него полностью.

Летом 1992 года в своих запредельно жестких обращениях к Ельцину Лебедь призывал российское руководство определиться в отношении Приднестровья: "Пора прекратить болтаться в болоте малопонятной, маловразумительной политики..."

В том же духе была выдержана и пресс-конференция командарма, которую он провел 4 июля 1992 года, сказав, в частности, что на благодатную приднестровскую землю "легла тень фашизма". А затем были сказаны слова, которые привели к шумному международному скандалу и злой перебранке между командармом и министром обороны.

Вот эта цитата-бомба, осколки которой мгновенно долетели до кабинета Павла Грачева.

Лебедь – о президенте Республики Молдова Мирче Снегуре:

"...Вместо державного руководства организовал фашистское государство, и клика у него фашистская..."

После этого между министром и командармом произошла очень темпераментная блиц-переписка. В секретном архиве Генштаба хранятся шифровки, рассказывающие о ее содержании. Заглянем в них.

Грачев – Лебедю:

"Категорически запрещаю выступать по радио, телевидению и в печати, давать оценку происходящим событиям.

Войдите в связь по телефону с президентом Молдовы Снегуром. Обменяйтесь мнением с ним по сложившейся ситуации".

Лебедь – Грачеву:

"В сложившейся обстановке считаю неприемлемыми и ошибочными с моей стороны какие бы то ни было контакты и разговоры с президентом Молдовы, запятнавшим свои руки и совесть кровью собственного народа".

Грачев – Лебедю:

"Вам было приказано вступить в переговоры с президентом Молдовы, однако Вы, глубоко не проанализировав политическую ситуацию, сложившуюся в последнее время между президентами России и Молдовы, ведете себя исключительно недальновидно.

На основании изложенного приказываю:

Выполнить мое требование, невзирая на Ваше субъективное мнение, о вступлении в контакт с президентом Молдовы Мирче Снегуром.

Об уяснении полученной задачи доложить".

Лебедь – Грачеву:

"При всем уважении к Вам, со Снегуром в переговоры вступать не буду. Я генерал Российской Армии и ее предавать не намерен".

Можно только дивиться выдержке Грачева, который долго не решался использовать силу своей власти против вызывающих капризов командарма.

Лебедю удалось остановить (или, как он говорил, "убить") войну на берегах Днестра. И хотя его политические противники до сих пор пытаются доказать, что это миф, факт остается фактом: только после появления Лебедя в Тирасполе молдавско-приднестровское побоище угасло. Безусловно, эта яркая страница в послужном списке генерала давала ему весомые основания для гордости. Но, вероятно, нимб национального героя, который зажгли над ним в ту пору приднестровцы, вскружил командарму голову до такой степени, что он уже позволял себе откровенно игнорировать приказы министра обороны. Это вызывало восхищение у его подчиненных и жителей ПМР – и понятное раздражение в Москве. Даже симпатизировавшие Лебедю офицеры-генштабисты стали называть его "хулиганом".

Лебедь не скрывал своей гордости тем, что благодаря его твердой позиции и жестким обращениям к президенту, МИДу, Министерству обороны России Москва вынуждена была искать политический компромисс с Кишиневом – 21 июля 1992 года было подписано Соглашение о мирном урегулировании конфликта, а 29 июля Россия ввела в Приднестровье свои миротворческие силы. Явно намекая на свою личную роль в таком повороте событий, Лебедь говорил: "Велика она все-таки сила слова, особенно вовремя сказанного..."

Однако ни это Соглашение, ни появление российских миротворцев на берегу Днестра не сняли с повестки дня самый трудный для отношений Москвы и Кишинева вопрос – о дальнейшей судьбе армии Лебедя.

Молдавское руководство продолжало активно настаивать на ее выводе из региона, российское – маневрировало, уходя от формулирования ясной позиции. Молдавские власти упорно давили на Ельцина и МИД РФ, все чаще привлекая на свою сторону страны Запада, руководство НАТО и Совета Европы.

После того как состоялась очередная встреча Ельцина и Снегура, по Генштабу поползли слухи, что якобы достигнута тайная договоренность о выводе 14-й армии из Приднестровья. Эта весть мигом долетает до Тирасполя и вызывает бурное негодование среди подчиненных Лебедя.