Текст книги "Генштаб без тайн (Книга 1)"

Автор книги: Виктор Баранец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Как это не раз бывало и раньше, иногда теряя чувство реальности, когда надо объективно оценить результаты сделанного им, наш министр объявил, что результаты переговоров "коренным образом изменят военно-политический климат в отношениях Украины и России" (у нас в Москве все визиты и переговоры почему-то всегда оцениваются не меньше, чем "исторические").

В Сочи было принято небывало большое число договоренностей. Это и совместные учения миротворческих сил, и переговоры между Генштабами обеих армий, и совместное проведение расширенных коллегий министерств обороны. За два дня совместной с украинцами работы российской военной делегации удалось подписать разом столько документов, сколько не удавалось за четыре года после развала СССР. Но парадокс давно состоял в том, что количество договоренностей сильно контрастировало с их эффективностью.

Грачев отметил, что позиции Москвы и Киева по вопросу о фланговых ограничениях вооружений совпадают. В ответ на это министр обороны Украины Шмаров сказал, что "как для России являются неприемлемыми фланговые ограничения на Северном Кавказе, так для Украины – в Одесском военном округе". И выразил надежду, что на переговорах в Вене по ОВСЕ предложения Москвы и Киева по этому вопросу наверняка "будут учтены".

Столь яростное братание военных после долгого периода прохладности, отчуждения и даже конфронтации имело глубокий подтекст: обе стороны все явственней начинали понимать, что их армии докатились до ручки, что многими десятилетиями наработанные связи российского и украинского военно-промышленного комплексов порушены настолько, что давать распадаться им и дальше – значит подрывать обороноспособность обеих стран.

Для Москвы братание с Киевом по широкому фронту вопросов было необходимо и еще по одной причине. 28 ноября Грачев намеревался отправиться в Брюссель на переговоры с руководством НАТО, где ему надо было предстать в облике политика, способного делать реальные шаги по созданию нового военно-политического союза в противовес продвижению НАТО на восток. Там же ему предстояло договориться с НАТО о способах политического контроля над операцией миротворческих сил в Боснии. А имея за спиной "поддакивающую" Украину это было делать легче...

***

Когда встречаются высшие генералы России и Украины, я всегда испытываю какое-то странное чувство, похожее на смесь ностальгии и неловкости. Эти люди служили когда-то в одних частях, в одних штабах, хорошо знали друг друга. Эти люди бок о бок когда-то воевали в Афганистане и даже спасали друг друга от смерти. Многие из них родились в одних городах и деревнях, а некоторые – и породнились. Все они принимали одну и ту же Присягу – Советскую.

И вот теперь – разные армии, разные формы одежды, разные интересы. И скрытое противостояние, которое свойственно военным людям, отстаивающим интересы своих государств.

Что-то противоестественное, дикое было во всем этом, что разъединило, разбросало военных людей, некогда объединенных священным боевым братством.

Когда на переговорах в Сочи рассматривались вопросы международного характера, девять человек, включая нашего министра обороны Грачева, решили выяснить, кто какой национальности. И каково же было их удивление, когда единственным "русаком" оказался лишь... министр обороны России.

Когда-то наступит время, и прежде всего славянские наши народы российский, украинский, белорусский выйдут из этого, противного их природному естеству состояния и вновь обретут великое и святое чувство единения.

А их примеру последуют и многие азиатские и кавказские народы, перешагнув через зловонные барьеры национализма. И возврат к былому межнациональному братству, который обошелся всем нам многими сотнями тысяч смертей родных и близких, гражданскими войнами и вооруженными конфликтами, вновь будет свидетельствовать о торжестве разума.

***

Уже через несколько дней после того, как в конце ноября 1995 года министр обороны России завершил переговоры с украинцами в Сочи, на Черноморском флоте стало происходить что-то непонятное. Туда прибыла комиссия Главного штаба ВМФ и спешно начала процедуру передачи Крымской военно-морской базы и Керченского гарнизона. Это выглядело странно: в моем сейфе лежали копии документов, подписанных Кучмой и Ельциным во время переговоров в Сочи, и в них говорилось об иных сроках и ином порядке поэтапной передачи Украине объектов ЧФ.

Настораживали и сигналы, поступавшие в Генштаб от некоторых офицеров штаба ЧФ. Они сообщали, что началась "нерекламируемая и противозаконная" передача объектов флота украинской стороне. И подтверждали: все оговоренные нашим президентом сроки и условия грубейшим образом нарушались. Создавалось впечатление, что сочинские соглашения превращаются в фикцию.

Я несколько раз звонил знакомым адмиралам в Главный штаб ВМФ, чтобы прояснить ситуацию. И неожиданно натолкнулся на дружную перепуганность людей. Все юлили и не хотели говорить откровенно. Все цеплялись за один аргумент: действия комиссии с Верховным и министром обороны согласованы. Невозможно было разгадать тайну происходящего. А ведь все было похоже на то, что Черноморский флот России как полноценная стратегическая единица сворачивался и "разламывался".

В Главном оперативном управлении Генштаба данные о будущем составе Черноморского флота держались в строгом секрете. А на пресс-конференции в Киеве украинские адмиралы вовсю цитировали документы, свидетельствующие о том, что "российский огрызок ЧФ" будет состоять из Севастопольской базы, двух аэродромов (в поселках Кача и Гвардейское), двух бригад десантных и разведывательных кораблей, плюс – исследовательский центр в Феодосии.

В 1991 году на флоте служило около 70 тысяч человек. На декабрь 1995 года ЧФ насчитывал уже 35 тысяч. В 1996 планировалось сократить еще около 6 тысяч. Но самое печальное ждет нас впереди: существует некий секретный план, в соответствии с которым Черноморский флот России к 2000 году будет насчитывать всего 19 тысяч человек. Когда однажды сослуживец, видевший этот план, сказал мне, что, согласно ему, в России к началу будущего века вместо четырех флотов останется только два (Тихоокеанский и Северный), а вместо Балтийского и Черноморского флотов будут образованы флотилии, я подумал, что он не протрезвел после вчерашнего...

Но когда в конце 96-го увидел некоторые документы, поступившие в Генштаб из Совета обороны РФ, я еще раз убедился, что этот орган (упразднен в 1997 г. – В.Б.) принадлежит к разряду тех, где многие слухи ничем не отличаются от правды. Наше военное присутствие на Черноморском флоте сводилось к минимуму. Мы сдавали позиции, которые Россия добывала столетиями. О плачевном положении флота свидетельствовали и документы, поступающие из его штаба.

"КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

Штаб Черноморского флота

10 декабря 1995 года

...Во многих экипажах надводных кораблей флота осталось по 25 – 30 процентов личного состава. Из-за отсутствия топлива почти 20 процентов боевых упражнений были сняты с планов. Из-за частых отключений воды и электроэнергии более 50 процентов военнослужащих вынуждены заниматься работами, не связанными с функциональными обязанностями. Лишь 20 процентов кадрового состава флота оценивают свое материальное положение как удовлетворительное, 70 процентов как плохое и 10 процентов – как очень плохое..."

Через несколько месяцев всем этим, изможденным безденежьем и бесквартирьем людям предстояло подойти к избирательным урнам и проголосовать за того, кого они считали наиболее достойной кандидатурой на президентский пост. В июне 1996 года в Генштаб из штаба ЧФ поступило сообщение, что моряки-черноморцы "в подавляющем своем большинстве" проголосовали за Ельцина. Эта радостная весть будет мгновенно доложена в Кремль. То была циничная ложь, изготовленная в недрах Главного управления по работе с личным составом (ГУВРа).

Я был членом комиссии ГШ РФ по организации выборов в армии и мне была хорошо известна "кухня", на которой варганилась такая бессовестная деза. Некоторые офицеры Генштаба, тайком оказывавшие помощь кандидату в президенты Лебедю, регулярно "таскали в клювике" в штаб Александра Ивановича копии документов об истинных результатах голосования в войсках и на флотах. Это и дало ему основания заявить однажды, что дутые данные – "результат бурного воображения руководства ГУВРа", отвечающего за политические настроения личного состава армии.

Давно ожидавшееся подписание "большого договора" между Россией и Украиной в первой половине 1996 года замышлялось в Кремле как составная часть предвыборной кампании Ельцина. Еще накануне встречи Ельцина и Кучмы бывший заместитель министра обороны, депутат Госдумы генерал-полковник Борис Громов публично предупреждал:

– Раздела Черноморского флота не должно быть. Ельцин и его команда пошли на сговор с украинским руководством. Если мы подпишем российско-украинский политический договор, после этого никто с нами не будет разговаривать о Черноморском флоте.

Когда уйдет Ельцин, появится много генералов, которые хором будут возмущаться тем, что натворил президент с армией и флотом. Громов был среди тех российских военачальников, которые бросали в лицо рыцарский вызов здравствующей власти, когда она ошибалась. Открыто делая смелые и честные упреки наломавшему дров Кремлю, Борис Всеволодович рисковал многим. Я не раз видел бледнеющих арбатских генералов, которые после гневных звонков из президентского аппарата в связи с очередным выпадом Громова в адрес Верховного Главнокомандующего, панически кричали: "Когда же он закроет рот?"

Именно тогда я особенно ясно понял, что самые бесполезные и даже опасные генералы те, которые трусливо держат язык за зубами, когда Россию и армию уродуют невежественные реформаторы.

Было бы несправедливо умолчать еще об одном человеке, который еще с 1991 года открыто протестовал против политики Кремля, ведущей к развалу военно-морской мощи государства. Он тоже вел личное сражение за спасение Черноморского флота. Им был бывший командующий ЧФ адмирал Калинин. Он стоял в одном ряду наших патриотов, много сделавших для возвышения морской мощи России, которую теперь безропотно растранжиривали московские соглашатели во фраках и мундирах с золотыми галунами, демонстрирующие всегдашнюю готовность услужливо выполнить любой приказ.

Пройдет время и этот бесхребетный люд предстанет перед судом соотечественников, старшие поколения которых столетиями потом и кровью поднимали морскую Россию.

Придет время, когда России вновь придется возвращать себе звание могучей морской державы мира. Но каких колоссальных усилий, скольких столетий и человеческих жизней это будет стоить? И потомки наши, задумываясь о том, почему им приходится возрождать то, что до них добротно было сделано, проклянут разрушителей...

"КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

Из выступления начальника штаба Черноморского флота вице-адмирала Петра Святашова на закрытых слушаниях в Государственной думе РФ

Февраль 1996 года

...Черноморский флот в ходе его дележа ослаб до предела. Разрушены все ударные группировки. Уже практически нет плавающих подводных лодок и морской ракетной авиации. Уничтожены системы базирования, наблюдения и разведки. Разрушена гидрографическая система, обеспечивающая безопасное плавание по всему Черному морю, особенно на его сложных участках – в устье Дуная и в Керченском проливе. Участок, который мы можем контролировать, составляет узкая полоска у входа в Севастополь. Сворачивается судоремонт, корабли стареют, нет топлива. Даже дежурные силы флота стоят на базе... Огромное количество побережья практически бесконтрольно и не охраняемо. Через Абхазию и Грузию ввозится контрабанда, в том числе и наркотики. Есть угроза российскому торговому мореплаванию..."

Я снова задавал себе мучительный вопрос: почему Москва с такой преступной легкостью, оптом и в розницу сдает Украине Черноморский флот? Мотивировать это только глупостью было очень просто. Ответы на такие вопросы никогда не лежат на поверхности.

Мне приходилось порой по пылинке, по молекуле выдирать, выкачивать, выклянчивать информацию у людей из президентских, правительственных структур, чтобы докопаться хотя бы до "первого слоя" истины.

Однажды догадка, одновременно похожая на озарение и на бред, сверкнула в мозгу: "Ельцин закладывает Черноморский флот в киевский ломбард под свои президентские выборы".

Ему нужны были деньги. Очень много денег. Столько – сколько было президентских обещаний. И нужен был еще и так называемый резервный президентский фонд, чтобы дать денег бастующим учителям, шахтерам, учителям, ученым, авиадиспетчерам, метростроевцам. И нужно было выполнить президентское обещание – в марте погасить все долги по зарплате бюджетникам. А это гигантские, астрономические суммы. Часть их и было решено заработать "нестандартным" методом.

На очередных переговорах с украинцами по ЧФ произошла странная метаморфоза: если раньше российская делегация чем-то напоминала мне отважных защитников крепости, которые и пяди не хотели сдавать противнику без боя, то на этот раз мы выбросили белый флаг и вышли встречать атакующих с хлебом-солью.

Мы уступили почти всем требованиям украинцев.

Киев в ответ на это пообещал резко снизить тарифные пошлины на нефть, которую Россия гнала через украинскую территорию. Снижение тарифов давало возможность Кремлю и правительству получать колоссальный навар и копить деньги под президентские обещания.

Таким образом "полуразодранный" российский ЧФ стал выгодным товаром, выручка от которого обращалась на то, чтобы Ельцин еще четыре года оставался президентом.

А по Министерству обороны и Генштабу будто редкостное преданье из уст в уста передавались слова, принадлежащие одному из руководителей российской делегации на переговорах с украинцами по нефтяным тарифам: "За эту нефть я был бы готов отдать два Севастополя, два флота и двух Балтиных".

АДМИРАЛ БАЛТИН

Приближался март 1996 года. Ельцин должен был прибыть с визитом в Киев и подписать Большой договор о дружбе и сотрудничестве между Россией и Украиной. Четыре года возни Москвы и Киева вокруг Черноморского флота, многократные публичные клятвы Ельцина перед соотечественниками о том, что в споре о ЧФ "поставлена точка" и следующий затем новый всплеск грызни – все это явно мешало желанному успеху во время очередного "исторического" визита в Киев.

Кучма же открыто давал понять, что будет поддерживать кандидатуру Ельцина на выборах, чем явно ласкал слух хозяина Кремля. Но предпраздничную картину подготовки к очередному "историческому прорыву" в российско-украинских отношениях под водительством Бориса Николаевича сильно портили жесткие и громкие заявления командующего Черноморским флотом адмирала Эдуарда Балтина о том, что флот прекратит свое существование, если Москва согласится с условиями украинской стороны.

Киев скрипел зубами и все чаще в секретных дипломатических депешах накануне визита Ельцина в украинскую столицу выражал негодование в связи с тем, что командующий ЧФ своими заявлениями, "идущими вразрез с намерениями президентов, Верховных Главнокомандующих", может поставить под угрозу срыва подписание договора и его выполнение.

А потом и вовсе открытым текстом из Киева стали раздаваться требования убрать командующего. "Идя навстречу" украинским властям, Ельцин Балтина убрал. Таким образом, можно было считать, что командующий ЧФ стал разменной монетой, которой Ельцин оплачивал поддержку со стороны Кучмы на своих предвыборных торгах.

Парадокс: адмирал Балтин, многократно заявлявший о том, что Севастополь город русской славы, что именно в этом городе имеет право базироваться штаб ЧФ, вылетел из кресла "по просьбе друзей". А мэр Москвы Юрий Лужков во время поездки на ЧФ допускал еще более крутые "националистические" выражения по поводу российской принадлежности Севастополя, но его президент в знак особого уважения посадил в собственную машину.

Кто-то из наших, генштабовских, по этому поводу сказал:

– В России помимо нормальной политической логики существует еще и кремлевская.

А мой друг и духовный наставник отставной полковник Петрович многозначительно добавил:

– В Кремле – как на Луне, земные законы не действуют...

В Генштабе не было человека, который бы не знал, что российский президент убрал Балтина не без "помощи" Кучмы, который к тому же принародно посоветовал русскому адмиралу "заниматься своим делом, а не политикой". Ельцин убрал Балтина со свойственным ему волюнтаризмом, можно сказать, за рюмкой водки во время дружеского застолья.

Кучма затем даже похвастался на пресс-конференции, что "я с Борисом Николаевичем подписал совместный наш указ об отстранении Балтина от должности".

Балтина убрали без объяснения причин, без беседы, без соблюдения многих других процедурных и обязательных в армии и на флоте норм.

Но даже и после этого в беседе с председателем Госдумы Геннадием Селезневым Ельцин не постеснялся заявить, что "решение по Балтину далось мне нелегко". А министр обороны Грачев не приминул лишний раз продемонстрировать непревзойденное умение "добивать" попавших в немилость Верховному главнокомандующему и отправил на флот шифровку, в которой приказал Балтину в 10-дневный срок сдать должность.

Это было похоже на грубое начальственное невежество: даже командиру батальона положено больше времени на сдачу своего хозяйства.

Трагедия Черноморского флота была прямым следствием разрушительной и невнятной политики, грубо и бездумно ломавшей оборонные редуты России и судьбы тех, на ком они держались. Адмирал Балтин был одним из них.

Бывший Главком ВМФ адмирал флота Владимир Чернавин выступил на защиту сослуживца:

– Глубокая преданность Эдуарда Дмитриевича флоту, его принципиальность и профессионализм оказались не только ненужными, но и вредными с точки зрения руководства Украины. Видя, что делают политики с Черноморским флотом, как его губят, как сводят к нулю его боеготовность и боевую мощь, как пытаются вытеснить из Крыма, лишить веками создаваемых мест базирования, он не смог с этим смириться и поднял свой голос против произвола. И тут же стал неугодным для руководства Украины. Мне эта линия украинских руководителей хорошо известна. Но удивляет наша российская позиция в этом вопросе. Почему мы постоянно уступаем незаконным националистическим претензиям украинских политиков в ущерб интересам России? Кому не ясен вопрос с Крымом вообще и с Севастополем и Черноморским флотом, в частности? Кто не знает историю Очакова, Николаева, Измаила, Херсона? Кто не ведает, что это русские земли, обильно политые кровью и наших далеких предков, и наших отцов и братьев в Великую Отечественную? Ведь совершенно ясно: какие бы разговоры ни велись политиканами, для каждого россиянина Крым, Севастополь – земли русские и ничьи больше. Да, одним махом этого вопроса не решить, но и уходить от него, завязывая узелки будущих конфликтов для наших детей, внуков и правнуков во имя кажущегося сиюминутного личного благополучия, нельзя. Попустительство, потакание, заигрывание всегда приводят к худшему. Нынешняя ситуация с командующим Черноморским флотом тому подтверждение... Я думаю, что допускать подобное нельзя. Нам надо защитить и отстоять командующего Российским Черноморским флотом. Ведь мы же не указывали Украине, кого и когда нужно снимать или назначать командовать Украинским флотом. Почему же мы себя и здесь поставили в неравное, подчиненное положение?

Но защищать командующего было поздно – адмирал Балтин уже вешал на гвоздь свой флотский мундир.

В начале февраля 1996 года адмирал Балтин прощался с флотом. По этому поводу собрался Военный совет. Говорилось много хорошего о командующем. И пожалуй, впервые за годы ельцинского режима высший коллективный орган флота, каковым является Военный совет, единодушно выразил недоумение в связи с решением Президента – Верховного Главнокомандующего о смещении Балтина.

То был грозный сигнал Кремлю.

На прощание Балтин сказал сослуживцам, что директивные указания из Москвы не соответствовали его личным убеждениям:

– Поэтому я считаю, что меня освободили от угрызений совести, – сказал адмирал. – С сокращением флота должность его командующего становится все более номинальной, и я счастлив, что не стал последним. Если нет флота, нет и командующего. Одной бухтой и десятком кораблей может руководить и командир базы.

***

С протестом против отстранения от должности адмирала Балтина выступил Союз офицеров Москвы и Московской области. В заявлении Союза говорилось:

"...Оторвали от флота одного из наиболее профессионально подготовленных и опытных военачальников. Он стал жертвой политических маневров президентов Украины и России, которые совместными усилиями разрушили морской щит наших стран на южном фланге НАТО. Правящий режим России без боя сдает Черноморский флот и русскую славу Севастополя. Адмирал Э. Балтин пытался воспрепятствовать этому процессу, за что и был наказан..."

***

Еще до отставки Балтина ему прислал телеграмму председатель Либерально-демократической партии Владимир Жириновский. В телеграмме, в частности, говорилось: "...Хоть пушки не стреляют, но сражение идет, решающее сражение, и ведете его Вы один. Ваше имя навечно сохранится в истории отечественного флота и в памяти потомков".

Владимиру Вольфовичу лучше всего удаются патетические речи на поминках жертв демократии.

Но все было сказано правильно.

Я не первый раз видел подобные телеграммы Жириновского, адресованные нашим солдатам, офицерам и военачальникам в пиковые моменты конфликтов. Особенно запомнилась та телеграмма, что была послана нашим летчикам, когда они нанесли несколько ракетных ударов по приграничным лагерям таджикских боевиков в Афганистане. Такой же высокий и горячий публицистический слог, безудержный патриотический напор. Жириновский тогда назвал наших боевых пилотов славными соколами России.

И все же какая-то глубокая загадка, какая-то противоречивая тайна, до сих пор не разгаданная, витала в армии вокруг Жириновского. О нем говорили так: "Балтина защищает – свой мужик. Но почему он на стороне провалившегося Грачева? А ведь и Ельцин за Грачева. Значит, тут что-то нечисто..."

***

Уже шел 1997 год, а Россия и Украина даже после многочисленных фальшиво-мажорных заявлений своих президентов о том, что, в конце концов, удалось найти общий язык в спорах из-за дележа Черноморского флота, продолжали погрязать в сварах. И конца-края им не было видно.

15 июля 1997 года министр обороны России генерал Игорь Сергеев подписал директиву №8 о разработке проектов дополнительных соглашений по Черноморскому флоту. Эти проекты были направлены в МИД и там долго находились на согласовании.

Мидовцам было над чем поломать голову. Украина не учитывала статуса Севастополя как города совместного базирования флотов и приглашала иностранные делегации (в том числе и военные) без согласования с российской стороной. Украина отказывалась от уже утвержденной договоренности о совместном использовании полигонов. Она отказывалась определить зоны ответственности флотов.

Авиации российского ЧФ так и не выделили коридоры для пересечения воздушного пространства государственной украинской границы.

Украина уклонялась от взаимодействия с российской ПВО.

Киев отказывался оплачивать лечение военнослужащих-отставников, принявших украинское гражданство.

Клубок все больше запутывался...

И я снова вспоминал простые и мудрые слова моего друга и духовного наставника Петровича: "У нас три-четыре авантюриста в один присест могут на сто лет вперед задурить голову сотням миллионов".

***

Корабли на Черном море мы кое-как поделили. Но, наверное, еще очень долго неизвлекаемой занозой у Москвы и Киева будет главная проблема флота базирование российской части ЧФ и статус Севастополя. Тут – тупик...

В марте 1998 года я был в Севастополе. Видел, как сиротливо болтаются у причальных стенок ржавеющие корабли. Командующий ЧФ адмирал Виктор Кравченко (ныне – начальник Главного штаба ВМФ. – В.Б.) со своим штабом изо всех сил поддерживали в боеготовности то, что осталось от флота.

Моряки храбрились, пыжились, натужно говорили о "бессмертии" ЧФ. Но реальность уже такова, что по строгому счету от флота осталась флотилия.

На Черном море мы теперь стоим убого. В газетах и на улицах – крик патриотов, не желающих смириться с тем, что легендарный русский флот унижен и слаб, что уже турки плюют на нас с верхней палубы.

Я долго стоял на одной из севастопольских площадей, над которой возвышается редкостной красоты памятник великому русскому герою-флотоводцу адмиралу Павлу Степановичу Нахимову. Это он во время Крымской войны (1853-1856) своей эскадрой разгромил турок в Синопском сражении и возглавлял героическую оборону Севастополя. Русской кровью щедро окроплены берега и воды Черного моря. Да и не только русской.

Разглядывая детали великого памятника, я вдруг почувствовал, что мне стыдно смотреть в глаза бронзового адмирала...

В январе 1999 года, в один и тот же день, московский журналист брал интервью у нового командующего Черноморским флотом вице-адмирала Владимира Комоедова и командующего Военно-морскими силами Украины вице-адмирала Михаила Ежеля. Обоим задал одинаковый вопрос:

– Раздел флота завершен?

Комоедов:

– Я пришел на уже разделенный флот.

Ежель:

– Нельзя говорить, что раздел флота уже завершен...

Шел седьмой год дележки.

***

В соответствии с российско-украинским соглашением по флоту, подписанным 28 мая 1997 года, наш ЧФ мог состоять из 338 кораблей и судов. Однако возможности России содержать такую группировку с каждым годом уменьшались, и к лету 1999 года мы имели на Черном море всего 50 боевых и 120 вспомогательных кораблей. К началу будущего века их станет на флоте еще меньше. Уже сейчас Россия на Черном море более чем в 2 раза уступает Турции по военному потенциалу (у нее 118 боевых и 265 вспомогательных кораблей – такого преимущества над Россией в этом веке она никогда еще не имела)...

Мне много раз приходилось встречаться с адмиралами и офицерами Черноморского флота и в Москве, и в Севастополе. Когда бы и о чем бы ни заходили у нас разговоры (в штабах или на кораблях, в банях или на рыбалке), трезвыми ли или хмельными они были, но никогда не миновали самого больного вопроса: почему мы теряем свой флот на Черном море?

И те же самые адмиралы, которые при встречах с президентом, министром обороны или начальником Генштаба, пересиливая себя, бодро рапортовали: "Трудно, но держимся!" – эти же самые люди в иной обстановке метали жуткие проклятия и матюги в адрес Верховного из-за того, что некогда положил начало этой губительной для России и ее армии порухе, а затем обманывал моряков клятвенными заверениями о полном урегулировании споров с Киевом по Черноморскому флоту.

А Киев продолжал строить козни против нашего флота, зачастую руководствуясь уже не собственными злонамерениями, а стремлением угодить НАТО. Когда весной 1999 го-да группа кораблей ЧФ засобиралась к берегам истязаемой натовскими ударами Югославии, украинское правительство, "идя навстречу" тайным просьбам командования блока, приняло 19 мая постановление, которое явно было рассчитано на то, чтобы затруднить выход кораблей ЧФ для выполнения задач в Адриатике.

И только после того как Москва выразила резкое недовольство этим и даже пригрозила сокращением поставок нефти и газа, Киев пошел на попятную и отменил постановление. Но этот демарш был продиктован вовсе не тем, что украинские власти признали грубые нарушения основных принципов международных отношений на море. Тут было иное – приближались президентские выборы, и Кучма явно не хотел портить отношения с огромным "русскоязычным" электоратом республики.

По той же причине Киев неожиданно для Москвы объявил, что готов предоставить воздушный коридор российским военно-транспортным самолетам, которые должны перебросить десантников в Югославию. Затем – больше: Украина отказалась участвовать в военно-морских учениях НАТО "Кооператив-партнер", которые проводились в Черном море у берегов Болгарии.

Этот отказ Киева вызвал недовольство в штаб-квартире альянса. Вскоре туда из украинской столицы поступило сообщение, в котором туманно разъяснялись "временные трудности финансового характера" и подтверждалось, что Киев "не собирается пересматривать Хартию об особых отношениях с НАТО".

Постоянная игра на противоречиях между Североатлантическим блоком и Россией была частью украинской политики. НАТО с таким же успехом "использовало" Киев в своих явных и скрытых военно-политических операциях против Москвы.

ЗАРАЗА

Еще до роспуска СССР в Генштабе было хорошо известно, что спецслужбы Запада яростно и изощренно подогревали антирусские настроения на Украине. Активнее всех усердствовали американцы. Они использовали любую возможность, чтобы вбить клин между двумя самыми близкими славянскими народами и их армиями. Как и в Белоруссии, мощной опорой западных спецслужб на Украине были крайние националисты.

Особенно большая волна антирусских настроений в республике поднялась весной и летом 1992 года в связи с дележкой Черноморского флота, а затем, зимой 1994-1995 годов, после ввода российских войск в Чечню. Кстати, уже в самом начале чеченской войны наша разведка располагала неопровержимыми сведениями об участии украинских националистов в боях против российских частей. В плен было захвачено несколько украинских наемников.

В середине лета 1995 года в Министерство обороны стали часто поступать тревожные сведения об очередном националистическом гвалте, поднятом в украинских средствах массовой информации. Вот один из таких документов:

"КОНФИДЕНЦИАЛЬНО

В Министерство обороны РФ

Штаб Черноморского флота

...В последнее время средства массовой информации Украины усилили антироссийскую кампанию, направленную, в первую очередь, на дискредитацию внешнеполитического курса, экономических преобразований, проводимых руководством России, на углубление противоречий, существующих во взаимоотношениях двух государств. Все это подтверждается следующими фактами:

1. Одна из наиболее популярных на Украине газет "Киевские ведомости" опровергла известную аксиому о том, что преступность не имеет национальности, поместив 28 июня с.г. на первой полосе материал под заголовком "Киевские сыщики взяли российских киллеров".

2. В одном из июньских номеров "Киевские ведомости" утверждали, что "стабилизация рубля не означает оздоровления российской экономики". Эту же мысль неоднократно высказывали в программе "Украинские телевизионные новости" эксперты рубрики "Финансовый обзор".

3. Со страниц украинских газет не сходит чеченская тема. События в Чечне подаются исключительно с точки зрения сторонников Дудаева. Центральные украинские газеты предоставляют трибуну для выступлений не только Дудаеву, но и его родственникам и соратникам. О содержательной стороне этих публикаций и их направленности можно судить по заголовкам с антироссийским подтекстом: