Текст книги "Мечников. Избранник бога (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Игорь Алмазов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Чтобы спасти себя от неминуемой гибели, мне пришлось изменить электрические потенциалы собственных клеток. Нервная и мышечная системы перестали работать так, как должны это делать изначально. Сердечная мышца тоже начала работать в совершенно другом режиме.

Потратив последние крупицы своей лекарской магии, я сорвал с себя электроды и соскочил со стола.

– Ну, Захаров! – прорычал я. – Похоже, слушал ты меня крайне невнимательно!

Благо, что я заранее просчитал все варианты ошибок и знал, что надо делать. А иначе и в самом деле умереть бы мог.

– П-прости, Алексей! Что-то не так? – поинтересовался он. – Вот, смотри, аппарат регистрирует электрическую работу твоего сердца. Всё, как ты и сказал. Взгляни на бумагу!

Я, стараясь прийти в нормальное состояние после этого чёртового электрического стула, взглянул на распечатку ЭКГ и…

– Какая же чушь… – произнёс я. – Нет, Максим, это полный провал. Ты посмотри на эти волны.

– А чего мне-то на них смотреть? – спросил он. – Это – дело лекарей!

– Это дело не лекарей, – ответил я. – Это дело чёрт знает кого. Видишь это скачки вверх-вниз на бумаге?

– Вижу, – ответил Захаров. – А что, это не сердце?

– Ты всё неправильно понял, – ответил я. – Электроды должны регистрировать электрические колебания. И уж точно им не следует бить пациента током! Ты мне чуть конечности не сжёг! А на бумаге распечатались данные от тех электрических разрядов, которые ты в меня впустил.

– Но ведь я всё сделал по вашей схеме, Алексей Александрович! – воскликнул он. – Каждая женщина злее чёрта. Красный, жёлтый, зелёный, чёрный. Всё, как…

– Всё верно, вот только электроды работают не в ту сторону. Они меня током бьют. Подумай над тем, как можно направить электричество назад, чтобы его регистрировал кристалл…

– Аа-а-а! – протянул Захаров. – Стойте, Алексей Александрович…

– Можно на «ты», – поправил его я.

– Да. Ладно. Алексей, так я просто в своём аппарате ошибся! – заявил он. – Не тот рубильник повернул. Честное слово, всё должно работать, как надо. Нужно только…

– Стой, – вновь перебил его я. – Ты хочешь сказать, Максим, что твой аппарат работает в обе стороны? Может как регистрировать, так и бить людей электричеством⁈

– Ну… Да. Таковы особенности кристалла, – пожал плечами он.

– Его вторую функцию придётся перекрыть, – ответил я. – Так нельзя. Я готов поклясться, что сотни лекарей рано или поздно ошибутся и шарахнут током своих пациентов. И большинство, скорее всего, погибнет!

Не зря я согласился испытать прибор на себе. Иначе бы не понял, насколько сильно Захаров ошибся в работе своего кристалла.

– Ладно, понял, – кивнул он. – Мне нужно просто отключить пару проводов. И электричество больше не будет поступать в человека через кристалл!

– Подождите! – встрял Иван Михайлович Сеченов. – Мне кажется, это плохая идея. Так мы сможем заработать чуть больше.

– Не совсем понимаю, о чём ты, Иван, – нахмурился я.

– Ну как это? Сами подумайте. Представьте, что военные захватили француза. Важного какого-нибудь. Что дальше? Его ведь нужно пытать, сами понимаете. А этот аппарат может послужить как средство пыток. Если мы продадим две версии нашего электрокардиографа, то…

– То получим в два раза больше денег, – кивнул я. – Вот только мы с тобой – лекари. И не нам следует создавать пыточные аппараты. И, я думаю, ты сам понимаешь, чем это может обернуться.

Кажется, Сеченов сразу же меня понял. Ведь дело в нашей клятве лекаря. Пусть это напрямую и не обговаривается в ней, но мы обязаны создавать аппараты, которые будут продвигать лекарское дело. Но механизмы для пыток – это совсем противоположная сторона. В них нам точно не стоит углубляться.

– Согласен, ты прав, Алексей, – кивнул Иван. – Мне самому стоило об этом догадаться.

– Так, господа, я в целом закончил настраивать аппарат, – сказал Максим Захаров. – Но вынужден сообщить, что кому-то из вас вновь предстоит испытать его на себе.

– Мой черёд, – заключил Сеченов. – Тебя уже током ударили, Алексей. Теперь – моя очередь.

Иван Сеченов скинул с себя рубашку и лёг на кушетку. А мастер Захаров тут же взялся прикреплять к нему электроды. Мне пришлось несколько раз корректировать его. Одно дело запомнить правило «Каждая Женщина Злее Чёрта», и совсем другое – научиться правильно располагать электроды между рёбер.

С моей помощью все шесть грудных отведений были распределены на грудной клетке Сеченова, а затем… мы повернули рубильник. Иван тут же вздрогнул.

– Током ударило? – уточнил я.

– Нет, просто испугался, – признался он.

Интересно всё-таки работает этот электрический кристалл. Проводит ток в обе стороны. В моём мире получить электрический удар от ЭКГ было абсолютно невозможно. Здесь же можно ожидать чего угодно от любого аппарата, который я не собирал собственноручно.

– Смотри, Алексей, кажется, что-то получается! – воскликнул Захаров. – Теперь на бумаге совсем другой результат!

Я взглянул на бумагу и понял, что вижу привычную мне распечатку ЭКГ.

– Продолжаем! – скомандовал я. – Иван, лежи спокойно. Не разговаривай, дыши поверхностно. А ещё лучше – просто расслабься. Будто ты на берегу реки лежишь. Всё получается, как надо!

Вот они! Зубцы, которые сообщают о состоянии сердца. Зубец «P», который показывает проводимость импульса в предсердиях. Следом за ним комплекс «QRS», форма которого говорит о состоянии желудочков. Дальше ещё один интервал и зубец «T». Объяснить смысл этих чёрточек другим людям будет очень сложно.

Хотя я уверен, что Сеченов быстро вникнет в суть дела. У него-то мозгов для этого точно хватит.

Я внимательно рассмотрел распечатку, которую удалось извлечь из аппарата после полного обследования сердца Сеченова. И сделал вывод, что… Не всё так гладко, как хотелось бы.

– Ну что там? – спросил Сеченов, одеваясь. – Получилось? Здоров, как бык?

– Практически, Иван, – сказал я. – Но отклонения всё же имеются. Неполная блокада обеих ножек пучка Гиса.

– Э-э-э… Чего? – нахмурился он.

Точно… Он ведь понятия не имеет, о чём идёт речь! Сработали мои старые привычки. В ЭКГ я всегда хорошо разбирался, поэтому на автомате выдал результат.

– Ничего критичного здесь нет, Иван, – ответил я. – Блокада, если ты пока не в курсе, это локальное нарушение проводимости. Вот такая проблема у тебя имеется с двух сторон. И в правом желудочке, и в левом. Единственное, что я могу порекомендовать, не подвергать себя резким физическим и эмоциональным нагрузкам.

– А… – замялся Сеченов. – А лекарским путём это заболевание как-то можно исправить?

Хороший вопрос. Но лгать Сеченову я не стану.

– Скажу честно, Иван, я не знаю. Мы можем попробовать чуть позже. Беспокоиться из-за своего здоровья тебе точно не стоит. Как я уже и сказал, эти блокады могут проявить себя только в том случае, если ты себя сильно перенапряжёшь.

– Ра… РАБОТАЕТ! – проорал Максим Захаров. – Работает, да? Я справился?

– Несомненно, Максим, – улыбнулся я и пожал руку Захарову. – Добро пожаловать в команду. Не беспокойся, мы твоё изобретение не украдём. Уже сегодня начинай готовить чертежи. Через пару недель будет готов патент. Может, даже быстрее. Долю разделим на троих. Устроит тебя такое?

– Разумеется! – воскликнул он. – Правда… Я пока даже не понимаю, какие деньги мы получим за это изобретение.

– Очень большие, – ответил я. – Поверь мне на слово. Только перед тем, как патентовать этот аппарат, мне нужно написать научную работу. Без неё он будет бесполезным. За два-три года почти все лекари империи начнут пользоваться твоим аппаратом. За это время ты получишь столько денег, что тебе их уже хватит на всю жизнь.

– На… На всю жизнь? – прошептал он.

– Это если будешь жить скромно, – решил подколоть его я. – А если захочешь чего-то большего, продолжай работать со мной. Я подкину тебе ещё много изобретений, которые нас озолотят.

– Договорились, Алексей, – крепко пожал мне руку он. – Видимо, не подвела меня чуйка! Я ведь бросил всё, переехал в Хопёрск. Подумал, что это – мой последний шанс не помереть с голоду. А оказалось… Я ещё и богатым стать смогу!

– Сможешь, – кивнул я. – Но будь готов к тому, что работы тебе предстоит очень много. Надо создать ещё пять или даже десять аппаратов ЭКГ. Тогда их хватит и на весь Хопёрск, и даже частично Саратову перепадёт.

– Но… Откуда я столько кристаллов возьму? Я ведь обычно закупаю их на… Ну, думаю, вы с Иваном сами понимаете – где. На чёрном рынке.

– Главное, чтобы от них была польза, – прямо сказал я. – А откуда берутся кристаллы – дело твоё. Мы с Иваном всё оплатим. Верно же, Иван?

– Да, конечно! – тут же ответил он. – Нужно валить Павлова! Любой ценой!

Хоть это и выглядело странно в условиях девятнадцатого века, но мы дали друг другу «пять». Жаль только, что Сеченов пока что не понимал, к чему всё это в будущем приведёт. А может, это было и к лучшему.

Ведь Гигея желает взойти на пустой престол главного лекарского бога. И, думаю, того же ждёт и Подалирий. А это значит, что как только мы с Сеченовым победим Павлова и его бога Махаона, у нас тут же возникнет новая проблема. Нам снова придётся столкнуться друг с другом.

Если честно, мне не хотелось бы разрывать наш союз. Но, давая клятву лекаря, я не знал, что существует дополнительный договор, который вплетает в наше дело кучу богов. Без них было бы проще. Возможно. Пока сказать сложно, ведь я толком не понимаю, какую роль они играют и как много энергии мне дают.

Закончив с тестированием ЭКГ, я вернулся домой и тут же обнаружил в почтовом ящике дубликат письма от Андрея Константиновича Синицына. Отец Ильи дал добро. Сказал, что его военный совет согласился на моё предложение. Однако взамен они попросили, чтобы я посетил военный госпиталь, который расположен в Аткарске.

Они желали, чтобы я осмотрел ещё нескольких больных. В этот военный госпиталь поставляли раненых, контуженных и прочих бойцов, которые получили травмы на фронте. Я не мог отказаться от этого предложения.

Да, в каком-то смысле военные затребовали слишком много. Им и так бесплатно поставлялся мой сульфаниламид. Но, с другой стороны, мне не позволяла отказаться клятва лекаря. Если кому-то требуется лично моя помощь – я приду. И это может оказаться полезным опытом.

На следующий день я отпросился у Кораблёва и уехал в Аткарск. Главный лекарь уже привык к тому, что я постоянно отлучаюсь. Теперь для него это не было проблемой. Особенно после того, как в амбулатории появился Иван Сеченов.

Приехав в Аткарск, я решил не заглядывать к барону Синицыну и сразу же выдвинулся к госпиталю. Однако на подходе к нему меня встретил Дмитрий. Старший брат Ильи Синицына.

– Благодарю вас за понимание, Алексей Александрович, – произнёс он. – Рад, что вы всё же смогли к нам прибыть. Отец сказал, что в нашем госпитале лежит огромное количество пострадавших. Он бы хотел открыть особый военный госпиталь в Аткарске, но здесь не хватает лекарей для этого.

– А сколько у вас лекарей? – решил уточнить я.

– Всего двое. Один главный лекарь и один младший лекарь, – заявил Дмитрий.

Проклятье… Этого ведь слишком мало! Я прекрасно понимаю, что в этом городе очень мало людей. Но если учесть, что сюда активно поступают раненные военные… Двух лекарей очень мало.

– Передайте, пожалуйста, отцу, – попросил я, – что я очень рассчитываю, что он поспособствует созданию полноценного контракта между мной и военными.

– Алексей Александрович, я лично присутствовал на этом совете. Уверяю вас, тот контракт уже существует. Просто военные выразили просьбу. Захотели увидеть ещё один знак доброй воли с вашей стороны. Если вам удастся вылечить трёх пациентов, которые лежат в нашем госпитале… Сомнений в твёрдости контракта уже точно не будет. Вот только мы не думали, что вы прибудете один. А где Илья?

– Илья? – усмехнулся я. – А что ему здесь делать? Вы вызвали его на дуэль. Отец отказался с ним повидаться вживую. Какой смысл мне звать его в Аткарск? Достаточно и того унижения, которое он пережил в прошлый раз.

Дмитрий Синицын ничего не ответил. До госпиталя он следовал вместе со мной молча. А в главном лекарском здании меня встретил молодой человек с довольно мощной магической аурой.

– Артур Станиславович Русков, – представился главный лекарь Аткарского госпиталя. – Рад, что вы прибыли помочь нам, Алексей Александрович. Нам совсем не хватает рук.

Очень молодой человек. Особенно для должности главного лекаря. Должно быть, в Аткарске действительно не хватает лекарей.

– Рад знакомству, Артур Станиславович, – поприветствовал коллегу я. – Дмитрий Андреевич сказал, что у вас тут три пациента и все они в тяжёлом состоянии.

– Так и есть, – кивнул он. – Один пережил перегрев магических каналов. Второй лишился слуха, а третий… Честно говоря, я даже не знаю, что с ним вообще случилось.

– Давайте поскорее приступим к осмотру. Ведите, – попросил я.

Лекарь Русков сразу же провёл меня к первому пациенту. Им оказался молодой солдат. Его состояние сразу же заставило мой мозг напрячься. Он выглядел так, будто его накачали водой. Будто распухший шарик. Стопы, голени, руки, лицо – всё отекло так, будто у него отказали почки.

– Понимаете, я ведь знаю, какое у него заболевание, но мне не хватает сил, чтобы излечить его. У меня всего один лекарский виток, – смущённо сказал Артур Станиславович.

– Ерунда, – кивнул я. – Вы тут ни при чём. У меня витков хватит. Можете не переживать. Дайте отгадаю, этот маг – гидромант?

– Да, конечно, – ответил Русков. – Маг воды. Потратил слишком много энергии на фронте, перегрузил свои каналы и… Сами видите. Получил отдачу.

То же самое я наблюдал у Андрея Бахмутова и Леонида Рокотова. Обратная отдача. В первом случае был аероспазм бронхов, а во втором электрическая эпилепсия.

А тут, судя по всему, гидронефрит. Только почки могут дать такие обширные отёки. Но я знал, как справиться с этим недугом. В первую очередь усилил фильтрационную функцию почек, затем ускорил кровоток, заставив капилляры интенсивнее обменивать артериальную кровь на венозную.

И напоследок передал Артуру Станиславовичу целую пачку препаратов.

– Не бесплатно, – сразу сказал я. – С радостью бы передал их даром, но меня партнёры заклюют. По рублю за каждую упаковку. Итого – десять рублей. Это – мочегонные препараты. Они ускорят выведение жидкости и расслабят почки. Через пару недель ваш пациент придёт в себя, вы даже не заметите, как быстро он выздоровеет.

– Не проблема, Алексей Александрович, – кивнул Русков. – Барон не жалеет денег для нашего военного госпиталя. Я с радостью закуплюсь у вас этими лекарствами.

– Хорошо, но пока давайте перейдём к следующему пациенту, – сказал я. – Кажется, вы говорили, что у одного из них пропал слух.

– Да-да, – кивнул Русков. – Действительно. У нас лежит главный артиллерист. Он не только воевал, но и долгое время тренировал новобранцев, которые обучались навыкам стрельбы из новых магических пушек. Так вышло, что он потерял слух и… Я подозреваю, что вернуть его мы уже никогда не сможем.

А вот с таким заявлением я бы не спешил. Некоторым людям даже сердце заменяли. Естественно, в мою эпоху. Как я уже понял, в хорошей медицине возможно всё, кроме замены мозга. Всё остальное реализуемо.

Я воспользовался световым кристаллом и металлической трубкой, чтобы осмотреть уши военного. Оказалось, что у него разорвались барабанные перепонки, причём с двух сторон.

Пока сказать сложно, повреждено ли среднее и внутреннее ухо, но…

Боги! Как же сильно ограничены местные лекари! Если совместить технологии моей эпохи с магией этого мира… Люди навсегда перестанут болеть. И даже профессия «врач» никогда не возникнет. Будет достаточно нескольких лекарей на одну организацию. Ведь тот же самый Русков не смог определить, где повреждение.

Но он мог его вылечить! Даже с одним витком! Если бы только знал, как обнаружить травму.

В целом барабанные перепонки сами очень неплохо восстанавливаются. Может показаться, что без них человек оглох навсегда, но слух быстро возвращается сразу после того, как эта тонкая плёнка вновь воссоздаёт свою целостность.

Однако я решил ускорить процесс. Восстановил перепонки, улучшил кровообращение в среднем и внутреннем ухе. Даже укрепил мышцы, которые крепятся к молоточку, наковальне и стремечку. Так называются косточки, которые передают звук от барабанной перепонки к внутреннему уху. Другими словами, представляют из себя структуру среднего уха.

– Ну? Что скажете? – спросил я.

– Ой! – проорал военный. – Ай! Громко… Как громко…

Последние слова он уже шептал. Видимо, рецепторы слуха сильно отвыкли от поступающих сигналов.

– Скоро станет тише, – произнёс я. – Слух к вам вернулся. Не беспокойтесь. Если после работы возникнут новые проблемы – обращайтесь. «Починю» вам уши заново.

– Спасибо! Спасибо большое! – прокряхтел мужчина.

Даже его голос отвык от полноценной речи. Ведь слух и корректировка голоса идут бок о бок. Наш мозг всегда анализирует, как громко мы говорим, и заставляет голосовые связки менять свой тонус. Именно поэтому глухие люди чаще всего очень громко кричат.

Что ж, с двумя пациентами вопрос решён! Последний напомнил мне людей, которых я часто направлял к отоларингологу ещё в своём мире. У артиллеристов часто возникает такая проблема. Только в моём прошлом я наблюдал хроническую тугоухость. А здесь из-за усиления пушек магической энергией наблюдалась более острая.

– Вы меня поразили, Алексей Александрович, – произнёс Артур Станиславович Русков. – За полчаса разобрались с двумя пациентами! Правда… С третьим всё намного сложнее. Боюсь, вы вряд ли сможете ему помочь. Я вообще теряюсь в догадках, что с ним происходит.

– Сейчас проверим, ведите меня к нему, – попросил я.

Как только мы вошли в палату, где лежал последний пациент из числа госпитализированных военных, я тут же понял, что Русков был прав.

Полностью лысый. Волос нет, бровей нет. Даже ресниц нет. Сам больной выглядит худым, костлявым и сильно ослабшим.

Проклятье… Его что, радиацией, что ли, облучили? Да откуда в этом мире может взяться радиация⁈

Глава 14

Я подошёл к ослабевшему пациенту и внимательнее осмотрел его тело. Волос на коже не было совсем. И речь не только о голове. Ноги, руки, грудь, живот, лицо – абсолютно чисто. Ни одного волоса. Да как же так вышло? Если бы такое произошло в моём мире, я бы всё списал на радиационное поражение. Но здесь ему взяться неоткуда.

Вряд ли существуют колдуны, способные управлять радиоактивной магией. Хотя лучше не спешить с выводами. В этом мире может встретиться всё, что угодно.

Пациент был в сознании. Он вяло взглянул на меня и тут же тяжело вздохнул. Видимо, он уже потерял надежду, что кто-то сможет ему помочь.

– Как вас зовут? – поинтересовался я.

– Виталий Николаевич Возников, – ответил он. – С кем имею дело?

– Алексей Александрович Мечников, – представился я. – Лекарь из Хопёрска. Приехал осмотреть вас и ваших сослуживцев.

– Они – не просто мои сослуживцы, – заявил он. – Они – мои подчинённые. Я командовал этими людьми до того, как сам слёг. Как они, Алексей Александрович? Повоевать ещё смогут?

– Смогут, – утвердительно кивнул я. – Им нужно ещё немного времени, чтобы восстановиться, но через две-три недели они точно смогут вернуться на фронт.

– Проклятые французы! – выругался Возников.

Читать его эмоции было довольно трудно, поскольку отсутствие бровей делало мимику более скудной.

– Всех моих бойцов загубили! – продолжил возмущаться солдат. – В последний раз мы дали им отпор, но какой ценой… Вы ведь не думаете, что остальные члены моего отряда живы-здоровы? Нет. Все, кто выжил, лежат здесь.

– Успокойтесь, – перебил его я. – Вы делаете себе только хуже, отдаваясь тяжёлым воспоминаниям. Не позволяйте эмоциям взять верх. Иначе вам уже ни один лекарь не поможет.

– А чего мне помогать? – пожал плечами он. – Я уже давно – ходячий труп. Не могу справиться даже с собственным телом. И что самое ужасное – французы тут ни при чём.

Ого! Любопытно… А я думал, что все, кто лежит в этом госпитале, получили ранения на войне. Выходит, Виталий Возников заболел ещё до начала боевых действий… Но чем?

– Виталий Николаевич, а давайте мы с вами уйдём от темы войны и поговорим насчёт вашего здоровья, – предложил я и присел на стул рядом с его кроватью. – Расскажите подробнее, почему вы здесь оказались?

– А вы взгляните на меня, многоуважаемый лекарь, – усмехнулся Возников. – Разве не видно, ПОЧЕМУ я здесь оказался?

– Выпадение волос – это не повод для госпитализации. Вряд ли вы легли сюда из-за облысения, – произнёс я. – Однако ваша худоба меня сильно смущает.

– Я раньше был здоровым, как боров! – сжал кулаки он. – Широкий был! И мышц, и жира – всего хватало. Мог врага напополам голыми руками разорвать. А потом начал резко худеть. И никто не смог остановить этот процесс. Причём питаюсь я хорошо. Аппетит здоровый, на это пожаловаться не могу. А вес всё равно уходит. Примерно лет 10 как.

Всё это очень сильно напоминает онкологию. Если это она – я вряд ли смогу ему помочь. Тогда оказать помощь получится лишь в том случае, если я смогу точно определить местоположение опухоли. И убрать её хирургическим путём. Но даже так… Волосы-то здесь при чём?

Часто мои пациенты заблуждались, полагая, что выпадение волос напрямую связано с развитием злокачественных новообразований. На самом деле чаще всего люди теряли волосы из-за химиотерапии. Сама опухоль тут ни при чём.

А вот резкая потеря веса часто может быть причиной развивающегося онкологического процесса.

– А теперь давайте по порядку, – предложил я. – Вы сказали, что симптомы вас беспокоят примерно уже десять лет. Давайте подробнее – с чего всё началось?

Кстати, в этом факте кроется то, что никакой онкологии у Возникова быть не может. За десять лет без лечения любая злокачественная опухоль уже убила бы своего «носителя». Здесь явно что-то другое. Что-то, чего я пока не понимаю.

– Когда мне было восемнадцать, я потерял все волосы на теле. С груди, с рук, с ног, с паха – всё выпало. Но на голове остались, – объяснил он. – Как раз тогда мы боролись с одним пиромантом. Странно вышло, у всех моих сослуживцев сгорели волосы на голове, а у меня на теле. Надо мной ещё тогда посмеивались. Говорили, мол, что я против пироманта голышом вышел, поэтому без волос и остался. Но это – не так! Я волосы ещё до того боя терять начал.

– А худеть тогда же начали? – уточнил я.

– Нет, худеть начал чуть позже. Вот когда у меня с головы волосы посыпались, тогда-то я и начал терять вес. Сейчас уже проблема дошла до пика. Я чувствую, как всё моё тело стремительно слабеет. Сердце сокращается с большим трудом. Голова мыслит туго, а воздух в лёгких задерживается от силы на пару секунд. Мне кажется, что я умираю, Алексей Александрович. Видимо, это какое-то проклятье. Скорее всего, его мой отец подцепил на Урале. Оттуда многие ушли с такими же проблемами.

– Минуту, – перебил его я. – А вот здесь давайте остановимся. Кем ваш отец работал на Урале?

– Видите ли в чём дело, – произнёс Возников. – Я ношу титул барона. Но ранее дворянских титулов в моей семье не было. Я получил его за свои боевые заслуги. А мой отец был обычным шахтёром. Трудился на рудниках.

– А рудники были магические? – поинтересовался я.

– Да. Те самые, на которых кристаллы добываются, – ответил пациент. – А почему вы решили уделить этому особое внимание?

Вот оно! Похоже, проблема куда сложнее, чем я думал. Художник Шацкий рассказывал мне об этом. Ему поставляли магические металлы для красок прямиком из уральских рудников. Через Ксанфия Апраксина, разумеется.

Анатолий Васильевич рассказывал, что в этих рудниках гибнут люди, потому что там очень высоко могущество магических искажений. Аномальная зона, влияние которой никто толком не смог изучить.

– И сколько лет ваш отец работал в этих рудниках? – поинтересовался я.

– А мы сейчас о моём отце говорим или обо мне? – нахмурился Виталий Возников.

– Вы же сами сказали, что на него легло проклятье, которое передалось вам. Именно этот вопрос меня и интересует, – ответил я.

На деле же я ни в какое проклятье не верил. Скорее всего, аномальные металлы как-то повлияли на отца Возникова. А потом это отразилось на его потомстве.

– Да он там всю жизнь проработал! – ответил Возников. – До самой смерти.

– А теперь постарайтесь максимально точно ответить на два моих вопроса. От них зависит ваша дальнейшая судьба, – заявил я. – Готовы?

– А куда ж мне деваться? – грустно усмехнулся солдат. – Конечно готов.

– Сколько ваш отец работал в шахтах до момента вашего зачатия? – прямо спросил я.

Виталий Возников сначала замер, а затем всё же взял себя в руки и попытался сопоставить известные ему даты.

– Лет десять. Не меньше, – наконец произнёс он.

– И второй вопрос. Вы не помните, с какими конкретно металлами контактировал ваш отец? – спросил я.

И ответ Возникова меня порадовал.

– Я помню их наизусть, Алексей Александрович, – сказал он. – Отец постоянно перечислял, с какими материалами ему приходится иметь дело. Никель, палладий, платина, серебро, золото, цинк, кадмий.

– И все магические? – уточнил я.

– Само собой!

Ох ты ж… Полный набор. Тяжёлые металлы при попадании в организм мужчины сильно портят его сперматозоиды. Из всего этого перечня только цинк играет важную роль, обеспечивая сокращение жгутов, которые делают половые клетки подвижными.

Вот только цинк в данном случае магический. Аномальный.

Похоже, все эти вещества пагубно отразились на Виталии Возникове задолго до его рождения. А проявили свои свойства только после того, как он созрел и…

Вот оно! Точно. Теперь всё встало на свои места. До меня дошло, где заключена самая главная проблема моего пациента.

– Виталий Николаевич, кажется, я понял, что с вами не так, – произнёс я. – У меня созрели для вас дополнительные вопросы. Скажите, пожалуйста, а незадолго до начала выпадения волос у вас не возникали проблемы с мочеиспусканием?

– Они у меня и сейчас возникают, – вздохнул он. – Да. Прямо в точку, Алексей Александрович. Особенно это мешает мне на фронте. Можете себе представить? Сидишь в окопе, низ живота разрывает от желания… справить малую нужду. Потом выбираешь момент, чтобы сделать это, а моча не идёт. Будто ей что-то мешает.

Никогда бы не подумал, что встречусь с магическим простатитом. Но это он и есть. Однако проблема не только в нём. Похоже, полетела вся эндокринная система Возникова. А значит, моя задача – восстановить работу его щитовидной железы, надпочечников, простаты и яичек.

Нужно вывести все патологические металлы. Увеличить уровень тестостерона, чуть понизить интенсивность работы щитовидной железы, затем повысить количество кортизола и уменьшить концентрацию адреналина с норадреналином.

Обычно я делаю всё в точности до наоборот. Потому что большинство моих пациентов страдают от избытка анаболических гормонов.

Большинство гормонов в целом делятся на анаболические и катаболические. Первые стимулируют рост мышц, жира и других тканей организма. А вторые, наоборот, приводят к распаду тела.

И те, и те гормоны нам нужны. Но важен их баланс. Я временно смещу баланс в сторону анаболических гормонов, затем попрошу Возникова посетить меня через полгода и приведу его гормональную систему к балансу.

– Что ж, Виталий Николаевич, мне всё ясно, – улыбнулся я. – А теперь расслабьтесь, закройте глаза. Я буду вас лечить.

Процесс занял больше трёх часов. Задача оказалась слишком сложной даже для меня. Однако подпитка от Гигеи помогла мне справиться со столь тяжёлым пациентом.

Благодаря интригам Януса я уже понял, что Гигея делится со мной магией не добровольно. Как только я начинаю исполнять пункты клятвы лекаря, я сам вытягиваю из своей богини часть жизненной энергии.

Первым делом я восстановил работу всех органов эндокринной системы. В том числе и мужские половые железы. А напоследок оставил одну лишь простату.

Это было мудрым решением, поскольку Виталий Возников должен был лежать смирно на протяжении всего процесса. А как только я расслабил мышечную ткань простаты, он тут же подскочил с кушетки и, позабыв о своей слабости, помчался в туалет.

Через пару минут он вышел из отхожей комнаты, утёр пот со лба и произнёс:

– Скажите мне адрес своего дома, Алексей Александрович. Я вышлю вам два своих жалования.

– Мои услуги, к сожалению, стоят гораздо меньше, – улыбнулся я. – Не беспокойтесь, за вас заплатит командование. У меня с военными договор. Так что вас я лечу в рамках этого проекта.

– И всё же оставьте, – попросил он. – Мало ли… Вдруг ещё раз придётся обратиться?

– А вот это уже совсем другой разговор. Я как раз хотел вам об этом напомнить. Примерно в середине июля я буду ждать вас на повторную консультацию. К тому моменту вы наберёте килограммов двадцать. И я сделаю так, чтобы ваш организм успокоился. Вы ведь не хотите потом ещё и с ожирением мучиться, верно?

– Да, такого «счастья» мне точно не надо! – усмехнулся он, затем протёр только что вымытые руки полотенцем и добавил. – Спасибо вам, господин Мечников.

Я пожал ему руку, и мы разошлись. Предварительно я сообщил ему адрес своего текущего места жительства. Пришлось взять на себя обязанность заниматься его клиническим случаем и дальше. Всё-таки я сильно сомневаюсь, что другие лекари поймут, как остановить выработку анаболических гормонов.

– Я в большом долгу перед вами, – сказал мне Артур Станиславович Русков. – Как главный лекарь, я напишу благодарственное письмо в Хопёрск и в Саратовский орден. Я уже несколько недель ничего не мог сделать с этими солдатами. А вы просто пришли и… Вылечили всех одним днём! Словами не описать, как я вам благодарен.

– Если понадобится помощь – обращайтесь, – сказал я. – У меня есть ещё несколько знакомых лекарей, которые знают толк в нашем с вами деле. Если не смогу приехать я – приедут они.

– Алексей Александрович! – послышался низкий знакомый голос.

В госпиталь вошёл Дмитрий Андреевич Синицын – брат моего доброго друга Ильи.

– Вас ждут, – коротко сказал он.

– А подробнее можно? – попросил я.

– Можно. Но только когда мы останемся наедине.

Намёк понят. Это – разговор не для ушей Рускова. Я попрощался с главным лекарем и последовал за Дмитрием.

Как только мы оказались на безлюдной улице, он произнёс:

– Мой отец ждёт вас. Сейчас у него гостят военные, которые заинтересовались вашим предложением.

– Я оставлял им пробники антибиотиков, – напомнил я. – Им удалось их испробовать?

– Скоро всё сами узнаете, – уклончиво ответил Дмитрий. – Но… Могу сказать, что, судя по их настроению, все остались довольны. Похоже, я зря недооценивал вас. Не думал, что мой брат может заручиться поддержкой столь способного лекаря.