Текст книги "Спасите меня, Кацураги-сан! Том 12 (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

Мы с Дайго Рэном подскочили к рухнувшей на пол девушке. Я практически сразу понял, что с ней случилось. Клиническая картина была предельно типичной для данного заболевания. Однако озвучивать свои мысли я не стал. Сразу приступил к оказанию первой помощи, дав возможности своему стажёру самостоятельно поставить диагноз.

Заодно смогу понять, какого рода «анализ» находится у него в распоряжении. Раз он видит одни заболевания, но при этом игнорирует другие, скорее всего, у него очень точечная способность. Наподобие той, которая есть у Купера Уайта.

Но с «клеточным анализом» сложно ставить точные диагнозы, если речь не идёт об инфекционных болезнях. Подозреваю, что у него способности более широкого формата.

Тело девушки выгнулось, будто она пыталась сделать мостик, а вскоре после этого, наоборот, мышцы начали подёргиваться, вынуждая пострадавшую трястись от проносящихся по мышечной системе неадекватных сигнальных волн. Сознание угасло. Она закатила глаза и, скорее всего, практически не осознавала, что сейчас с ней происходит.

– Эпилептический приступ? – предположил Дайго Рэн.

– Всё верно, – кивнул я и тихо спросил. – Как понял? По клинике или с помощью своих способностей?

– По клинике, разумеется, – ответил он. – Заглядывать вглубь нервной системы я не умею.

А это уже о многом говорит. Значит «клеточного» и «молекулярного» у него нет. Как и «гистологического», судя по всему. Что-то мне подсказывает, что у Дайго самый стандартный «анализ». Тот, с которого я начинал свою работу в этом мире. То есть – «органный». Он может рассматривать каждый орган по отдельности, но не способен использовать общий план, как и заглядывать в самые глубины организма.

– Для начала – первая помощь, – произнёс я. – Потом уже будем лечить. Смотри внимательно, если никогда ранее не взаимодействовал с эпилептическим приступом.

Я не хотел рисковать и доверять Дайго самостоятельно приводить девушку в чувство. Сейчас слишком острая ситуация, лучше я со всем разберусь самостоятельно. А он по ходу пояснит, что думает по поводу этой ситуации.

Большинство людей считает, что больным, подвергшимся эпилептическому приступу, нужно сразу же засовать что-то в рот – ложку или шпатель, к примеру. Якобы необходимо разжать челюсть.

Но на самом деле этого делать нельзя. Ни в коем случае! Осложнений от такой «помощи» может быть куда больше, чем пользы. Как минимум, больной может сломать зубы.

Уж не знаю, откуда пошли такие заблуждения, но люди МАССОВО верят, что именно так и надо оказывать помощь больным с эпилепсией. Более того, некоторые ещё умудряются заливать пострадавшему в рот воду и лекарства, из-за чего тот запросто может погибнуть из-за аспирации. Это когда пища или жидкость попадает в дыхательные пути вместо пищевода.

Так же видел, как однажды группа людей силой пыталась сдержать приступ. Будто, если прижать руки и ноги, напряжение мышц сойдёт на «нет». Да как бы не так! Если приложить силу к уже сокращённым мышцам, есть вероятность порвать их, привести к отрыву связок и сухожилий или даже переломам костей.

Про искусственную вентиляцию лёгких и массаж сердца я вообще молчу. Тут они тоже излишни.

На деле всё куда проще. И я начал показывать это Дайго Рэну на практике.

– Сначала кладём под голову что-то мягкое, – произнёс я, затем стянул со стула свою куртку и подсунул её под затылок девушки. – Засекай время от начала приступа. А я перейду к следующему этапу.

На официантке была надета плотная рубашка. Я расстегнул несколько верхних пуговиц, чтобы ей было проще дышать. Дальше оставалось только ждать. Позволить приступу пройти, а после этого повернуть её на бок, чтобы предотвратить риск западения корня языка.

Да! Это нужно делать только после завершения приступа. Никакими ложками доставать языка прямо в процессе припадка нельзя.

Однако я решил не оставаться в роли обычного наблюдателя. Мне известно, как работает эпилептический приступ, так что я могу подействовать на очаги гиперактивности в головном мозге, чтобы помочь пациентке поскорее прийти в себя.

– Скорую уже вызвали? – уточнил у окруживших нас сотрудников ресторана я.

– Я вызвал, Кацураги-сан, – сказал Дайго Рэн. – Через десять-пятнадцать минут машина будет здесь.

Быстро среагировал! Молодец. Я даже не заметил, когда он это сделал.

Я активировал некую смесь из «гистологического» и «клеточного анализа» и проник в самые глубины головного мозга официантки.

А вот и главная причина приступа! Её развитие происходит на клеточном уровне. Произошло нарушение баланса между тормозными и возбуждающими системами головного мозга. Из-за этого возбуждающий потенциал резко возрос, и электрические импульсы начали беспорядочно перемещаться по всей нервной системе.

Осталось только разобраться, какого рода эта эпилепсия. А бывает она трёх видов.

Я залил в голову пациентки лекарскую магию и восстановил баланс между нейромедиаторами. Стабилизировал мембраны эпилептических нейронов и вынудил специальные структуры «насосы» откачать лишний калий, который участвовал в развитии патологического состояния. Приступ закончился, я перевернул её на бок и уже после этого заговорил с Дайго Рэном.

– Что скажете, Дайго-сан? Какой, по-вашему, перед нами вид эпилепсии? – поинтересовался я.

– Сомневаюсь, что перед нами идиопатическая эпилепсия, – сказал он. – Если бы она имела такой характер, то есть являлась наследственной, тогда девушка бы знала о том, что такой приступ может случиться, если не принимать препараты. От идиопатической эпилепсии люди страдают с самого детства.

– Верно, и неплохо держатся на антиконвульсантных препаратах, – кивнул я. – А потому возникает вопрос, – я перевёл взгляд на других сотрудников ресторана. – С ней уже такое происходило когда-нибудь? Она упоминала, что страдает эпилепсией?

– Нет, – помотал головой менеджер. – Она работает у нас уже два года. Такое произошло впервые.

– Идиопатическую исключаем, – сказал я Дайго Рэну. – По крайней мере, временно.

В целом, нам вовсе не обязательно разбираться в том, какой вид эпилепсии у пациентки. Этим займутся неврологи, когда её госпитализируют в клинику. Но проверить навыки Дайго я всё равно обязан. А заодно немного помочь своим коллегам и разобраться с причиной приступа заранее.

– Значит, у нас остаётся два варианта, – заключил стажёр. – Симптоматическая или криптогенная.

– И какой вариант хуже? – уточнил я.

– Я бы сказал, что оба ничего хорошего из себя не представляют. Но криптогенная кажется мне наихудшим вариантом.

– Почему?

– Потому что никто не знает, откуда она берётся. Это одна из самых труднодиагностируемых болезней центральной нервной системы.

– Верно, – кивнул я. – А теперь «осмотрите» её внимательнее, Дайго-сан. Я уже нашёл причину эпилепсии. И вы тоже в состоянии её обнаружить.

Дайго Рэн взглянул на официантку, затем я почувствовал, как из него волнами пошли магические колебания. Парень долго рассматривал её голову, после чего прошептал мне:

– Это симптоматическая эпилепсия.

– Как вы это поняли? – мы оба старались говорить тихо, чтобы другие сотрудники ресторана не услышали о том, что мы буквально копаемся в головном мозге девушки.

– Опухоль… – вздохнул Дайго. – Я только сейчас заметил её. Новообразование распространилось сразу через несколько участков коры. Вернее – над ней.

– Верно, – кивнул я. – Органическое повреждение мозга. Это оно спровоцировало эпилептический приступ. И теперь будет провоцировать подобные ему постоянно, пока опухоль не иссекут хирургическим путём. Как считаете, она доброкачественная или злокачественная?

– Вряд ли это рак мозга, – помотал головой Дайго Рэн.

У меня чуть уши не завяли.

– Дайго-сан… Чтобы я такого больше никогда не слышал, – поморщился я.

– Что? В чём дело? – удивился он.

– Вы же в курсе, что рака мозга не существует? – уточнил я. – Рак – это злокачественная опухоль эпителиальной природы. В мозгу у нас, как вы понимаете, эпителия нет. И развивающиеся там злокачественные образования носят несколько иные названия.

– Точно, Кацураги-сан, допустил ошибку, – согласился Дайго Рэн. – Но я всё же не думаю, что перед нами злокачественное новообразование. Края ровные, размер крупный. Думаю, сама по себе опухоль безвредна. Просто она оказывает давление на нервные клетки.

– И в целом меняет внутричерепное давление, всё верно, – кивнул я. – Догадываетесь, что мы с вами можем сделать до прибытия скорой?

– Хотите сказать, мы способны сделать так, чтобы опухоль рассосалась? – удивился Дайго.

– Нет, – помотал головой я. – Полностью – нет. На это может потребоваться слишком много времени. А мы таким ресурсом не обладаем. Однако немного уменьшить ту часть опухоли, которая оказывает особо сильное давление и раздражает нервные клетки… Вот это – запросто. Так что следите за тем, что я делаю через «анализ», и повторяйте за мной.

Я приступил к восстановлению нормальной анатомии головного мозга пациентки. Вызвал гибель клеток опухоли и тут же увеличил кровоток, чтобы отправить обломки поломанных клеток в кровоток. Затем заставил печень, селезёнку и почки работать активнее, чтобы ускорить уничтожение созданных мной клеточные осколков.

Окружающим же казалось, что я просто провожу дополнительный осмотр. Персонал стоял достаточно далеко, чтобы не слышать, о чём мы перешёптываемся.

Дайго Рэн быстро понял, что я делаю, и принялся повторять за мной. К моменту, когда прибыла скорая, девушка уже пришла в сознание, а мы закончили начатое дело.

Однако перед тем, как отпустить пациентку со скорой, я на всякий случай пробежался взглядом по её телу в поисках возможных осложнений эпилептического приступа.

Ведь они тоже могут нести прямую угрозу жизни.

Травм практически не было. Скорее всего, на её спине образуется небольшая гематома, но обращать на неё особого внимания не стоит.

Иногда эпилепсия провоцирует развитие отёка головного мозга, но его признаков я не обнаружил. Причину увеличения внутричерепного давления мы с Дайго уже обнаружили и частично купировали, так что и этот пункт я мог спокойно проигнорировать. Инсультов, тромбозов, шока и аспирационной пневмонии у девушки тоже не оказалось.

Значит, пронесло. Всё самое страшное уже позади. Единственное, что ей теперь предстоит пережить – это оперативное лечение опухоли.

– Что случилось? – испугалась пришедшая в себя официантка.

Это нормальное состояние для человека, который испытал эпилептический приступ. После возвращения сознания такие больные чаще всего не помнят, что произошло и как они оказались в этом месте. Именно поэтому пострадавшего нельзя оставлять одного. Нужно обязательно дождаться возвращения сознания и объяснить, что случилось.

Мы с Дайго кратко рассказали девушке, что у неё случился припадок, а затем помогли фельдшерам поместить её на носилки.

После этого мы в ресторане решили не задерживаться. Настроения для ужина уже было совсем не то. Работники ресторана на прощание поклонились нам с благодарностью, и мы с Дайго Рэном вышли на улицу. Однако расходиться пока не спешили.

Мне было нужно подытожить всё произошедшее.

– Итак, Дайго-сан, справились вы отлично. И никакого вреда девушке не нанесли. И нашему сегодняшнему пациенту с хронической сердечной недостаточностью тоже, – произнёс я. – Как я уже и сказал, всё дело исключительно в вашей невнимательности. Вы слишком полагаетесь на свою магию. А она у вас, кстати, находится на самой низшей ступени. «Органный анализ».

– А я смогу как-то развить его ещё дальше? Чтобы пользоваться теми же способностями, что и вы, Кацураги-сан? – поинтересовался он.

Если бы об этом меня спросил лекарь из моего мира, я бы однозначно ответил: «Да». Но здесь, как мне показалось, уровни магии фиксируются с рождения. У Купера Уайта – «клеточный», у Дайго Рэна – «органный». И могут ли они сдвинуться с места в своём развитии – большой вопрос.

– Скажу честно, Дайго-сан, я не знаю, сможете ли вы достичь большего. В данный момент имеет смысл думать не об этом. Не увеличить объём силы вам нужно, а научиться виртуозно пользоваться тем, что уже имеете.

– И этому вы меня научите? – с надеждой спросил Дайго.

– Разумеется, – кивнул я. – Первый урок, который вам нужно начать усваивать уже сегодня – учитесь смотреть на организм в общем. Не зацикливайтесь на одном органе. Представляете, что произойдёт, если к вам придёт пациент с ОРВИ, вы осмотрите его лёгкие и не заметите, что у него, к примеру, рак поджелудочной железы? На ранней стадии.

– Да, прекрасно понимаю, – кивнул он. – Но, боюсь, мне может не хватить сил на то, чтобы осматривать каждого пациента полностью.

– Именно поэтому не полагайтесь только на свою магию. Пока сил у вас недостаточно, пользуйтесь всеми спектрами обследований. А «анализ» уже направляется на тех пациентов, у которых подозревается множественные заболевания. Другими словами, вам нужно найти баланс между тщательным осмотром и экономией энергии.

– Сложно… – почесал затылок он. – Но концепцию я понял. Спасибо вам, Кацураги-сан!

– Завтра я дежурю в стационаре, – произнёс я. – Предлагаю сходить со мной. Возьмём с собой Кучики Акеми. Ей тоже стоит поучиться принимать пациентов в отделении. Заодно закончим начатое с Кушинору Джеро. Помните? Мы обещали старику, что вылечим его за двое суток.

– А обещания надо держать. Конечно! – закивал Дайго Рэн. – Я обязательно пойду с вами.

Вскоре мы с Дайго разошлись по домам. Он жил очень далеко от клиники. По его словам, путь от дома до работы занимал примерно два с половиной часа. Я порекомендовал ему запросить у руководства служебную квартиру. Так будет удобнее нам обоим. Я смогу проводить для него дополнительные тренировки в любой день, поскольку мы будем жить в одном здании.

Следующий приёмный день прошёл без происшествий. Кучики и Дайго по очереди принимали моих пациентов, а я лишь корректировал их работу.

– Итак, стажёры, – скрестив руки на груди, начал свою лекцию я. – За сегодняшний приём я вычленил несколько ваших слабых мест. Наша задача – сделать их вашими сильными сторонами в кратчайшие сроки. Причём слабости у вас прямо противоположные. Кучики-сан, вы слишком медленно и дотошно разбираете симптомы пациента. Лучше для начала составить общую картину, затем поставить предварительный диагноз и уже после начать подробно изучать его, вычленяя все возможные осложнения. В противном случае получается так, что вы слишком много внимания уделяете симптомам, которые не имеют отношения к текущему заболеванию. Тратите драгоценное время и сами себя путаете. Это понятно?

– Да, Кацураги-сан, поняла вас, – кивнула девушка.

– Вы же, Дайго-сан, наоборот, слишком торопитесь. Ставите диагноз с ходу, теряете из виду важные детали, которые могли бы послужить подсказкой. Из-за этого ваш предварительный диагноз может быть неверным, а окончательный – неполным. Как вы понимаете, сопутствующие и фоновые заболевания тоже стоит учитывать, чтобы видеть полную картину. Но в первую очередь нужно заниматься лечением основного.

– Принято, Кацураги-сан, я это учту, – ответил Дайго Рэн.

– Отлично, тогда у вас двадцать минут, чтобы попить кофе – и бегом в стационар, – скомандовал я. – Наши сегодняшние уроки только начались.

– Ой… – вздрогнула Кучики Акеми. – Кацураги-сан, боюсь, сегодня я не смогу.

– Почему? Есть планы на вечер? – поинтересовался я. – Я предупредил вас вчера, что вы можете понадобиться мне сегодня. Не припомню, чтобы вы возражали.

– Да я и сейчас не возражаю, просто… Мой жених настоял, чтобы мы с ним сегодня встретились. Я, к сожалению, не могу ему отказать, – вздохнула она.

Что ж, встревать в её личную жизнь я не имею права. Однако меня всё же расстраивает тот факт, что уже в самом начале стажировки она отходит от заготовленного мной плана обучения.

– Сегодня в качестве исключения можете не приходить, Кучики-сан, – кивнул я. – Но в дальнейшем прошу определиться насчёт того, насколько для вас в целом важна работа в этой клинике. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Некоторые из моих коллег могли бы прекратить стажировку после этого. Я, разумеется, этого делать не стану. Но всё же попрошу немного поднапрячься, пока идёт обучение.

– Х-хорошо, Кацураги-сан, я подумаю над этим, – поникла Кучики Акеми.

Девушка ушла домой, а мы с Дайго Рэном направились в стационар. Первым делом прошли в палату нашего вчерашнего больного. И приступили к кульминационному этапу лечения хронической сердечной недостаточности.

Я попросил Дайго занять Кушинору Джеро опросом, а сам принялся приводить его организм в порядок. Это оказалось не так уж и просто. Пришлось потратить чуть ли не половину всего моего запаса, чтобы вернуть прежний тонус сердечной мышце и ускорить выведение лишней жидкости из остальных полостей тела.

Однако уже через полчаса дело было сделано. Старик тут же уснул, поскольку в этот момент трудился не я один. Его организм тоже тратил энергию на восстановление. Но я был уверен на сто процентов, что уже на следующее утро он почувствует себя совсем другим человеком.

– Ловко вы справились, – подметил Дайго, когда мы вышли из палаты Кушинору. – Размеры сердца на глазах менялись. А уж как вы изменили тонус сосудов…

– Сосуды тоже нужно было обработать. Вы ведь поняли, зачем я это сделал?

– Да. Сердце, артерии и вены – это всё одна система. Поэтому давление в ней и напряжение камер сердца напрямую зависит от того, как функционируют сосуды.

– Блестяще, Дайго-сан, – улыбнулся я. – Лучше я бы и сам не сказал…

Я посмотрел за спину Дайго Рэна и обнаружил, что нам навстречу бежит Кучики Акеми.

– Кучики-сан? – удивился я. – Вы же должны были уйти домой.

– Я передумала, Кацураги-сан, – пытаясь отдышаться, сказала он. – Решила, что стажировка для меня важнее. Но сейчас не это важно. Меня в приёмном отделении просили передать, чтобы вы спустились. Там поступает экстренный пациент. Говорят, он раньше здесь работал.

Я жестом позвал за собой Дайго и Кучики и рванул в приёмное отделение. Интересно, кто же к нам поступает? Может, Мурату Сатоши карма настигла? Знаю, что нельзя так думать, но если выяснится, что ему на голову случайно упал кирпич… Я не сильно расстроюсь.

Однако в приёмном отделении оказался совсем другой человек. Мой бывший коллега, которому я уже однажды спасал жизнь.

Не думал, что снова увижу его здесь в роли экстренного пациента!

Глава 15

В приёмном отделении на носилках лежал Нагата Джиро – пожилой терапевт, который ещё в самом начале моего пути в этой клинике был моим наставником. Тогда я был на первом ранге, а он на четвёртом. Правда, долго нам поработать не удалось, поскольку у Нагаты случилась тромбоэмболия лёгочной артерии. Помню, я тогда чудом смог ему помочь. Пришлось вовсю пользоваться лекарственными препаратами и хирургическими методами лечения.

В тот период моя магия была слишком слаба.

Но теперь я точно смогу ему помочь. У меня огромный объём маны, а рядом со мной есть ещё один лекарь. Как раз того уровня, какого я был тем летом, когда Нагата Джиро был вынужден выйти на пенсию.

– Вот мы снова и встретились, Кацураги-сан, – простонал Нагата. – Сплоховал я. Так и не смог до конца выздороветь после того случая…

Не может быть. Я точно помню, что в отделении сердечно-сосудистой хирургии из его лёгочных артерий были извлечены все тромбы. Я лично проверял с помощью «анализа».

Неужели ТЭЛА перешла в хроническую стадию? Такое действительно иногда случается. Тромбы продолжают изменять просвет лёгочных артерий, но значительно медленнее, чем это происходило при острой тромбоэмболии.

Но лучше не спешить с выводами. Надо для начала разобраться, что конкретно происходит с Нагатой Джиро.

– В связи с какими жалобами вы вызвали скорую? – спросил я. – Что случилось?

– Думаю, мочекаменная болезнь, – ответил он. – В пояснице и в боковых отделах живота возникла нестерпимая боль. Она меня давно беспокоила, но я всё думал, что это остеохондроз. Но вскоре появились симптомы, которые дали мне понять, что беда всё же случилась именно с почками. Вот только обращаться планово было уже поздно. Пришлось ехать по скорой.

– Почему вы решили, что проблема в почках? – поинтересовался Дайго Рэн.

– Это – мой новый стажёр. Дайго-сан, – представил я своего коллегу Нагате Джиро.

– Вижу, вы уже меня скоро догоните по количеству обученных молодых специалистов, – хохотнул Нагата, с трудом сдерживаясь от болей в пояснице. Дайго-сан, Кацураги-сан, да кровь в моче появилась. Невооружённым глазом видно потемнение. Тошнить начало, слабость возникла такая, что даже встать с кровати было невозможно. Видимо, бактериальная инфекция присоединилась к уже имеющейся ране, оставленной камнем. Температура поднялась. Скорее всего, инфекционная интоксикация.

Дайго Рэн и Кучики Акеми лишь кивали, слушали старого врача.

Но я понимал, что вся троица допускает большую ошибку. Болеющий врач редко может адекватно мыслить и выставлять самому себе правильный диагноз. Я не хочу сказать, что Нагата Джиро глуп. Как раз наоборот!

Он крайне выдающийся специалист. Могу даже сказать, что я сам многому у него обучился, хоть и пришёл в этот мир с приличным багажом знаний.

Просто порой знания играют против врача, когда дело касается его здоровья. Прямо сейчас он неверно интерпретирует свои симптомы. А молодняк неопытный ему верит. Лишь молча кивает. Такое тоже бывает. Неопытные специалисты не решаются спорить с врачом, имеющим многолетний стаж.

– Нагата-сан, предлагаю вам не спешить с выводами, – сказал я. – Поступим следующим образом: мы госпитализируем вас в терапию. Я быстро возьму все необходимые анализы и уже после этого определю, в какое отделение вас нужно перевести.

– Хорошо, Кацураги-сан, я полностью доверяю вам и вашим решениям, – кивнул Нагата Джиро, затем громко всхлипнул и вновь схватился за поясницу.

Медсёстры с санитарками помогли транспортировать Нагату Джиру в терапевтическое отделение. Я же быстро заполнил протокол госпитализации, после чего провёл Дайго Рэна и Кучики Акеми в ординаторскую, поскольку собирался провести им небольшой брифинг.

– Итак, стажёры, ситуация следующая. Нагата-сан полгода назад пережил массивную тромбоэмболию лёгочной артерии. В тот момент он работал в нашей клинике. Сейчас нам с вами предстоит разобраться, какой на этот раз диагноз ему предстоит выставить.

– Но ведь Нагата-сама сказал, что у него мочекаменная болезнь! – заявила Кучики Акеми. – Вроде всё совпадает. Разве нет?

– Кучики-сан, в данный момент он для вас не «-сама» и даже не «-сан». Он – пациент. Не думайте о том, что он был наставником вашего наставника. Это бы имело вес, если бы он не лежал на больничной койке. Сейчас нужно думать своей головой, независимо от его мнения. Понимаете? – произнёс я.

Дайго Рэн осознал их общую с Акеми ошибку первым.

– Точно, Кацураги-сан. Он может ошибаться. Простите, что поторопились с выводами, – произнёс он. – А ведь велик риск, что он будет упираться и доказывать, что мы неправы, когда будет выставлен диагноз, отличный от того, который он сам себе надумал.

– Именно, Дайго-сан! – закивал я. – Кучики-сан, запомните это, пожалуйста. Это очень важно. Врачам, фельдшерам и даже медсёстрам свойственно сочинять себе диагнозы, которых на самом деле нет. Не в том смысле, что они симулируют. Нет! Они просто не всегда могут здраво мыслить. А уж в данном случае мы и вовсе столкнулись с тяжёлой ситуацией. У Нагаты-сана интоксикация. Причину мы пока что не знаем. Но факт остаётся фактом. При сильной интоксикации пациентам свойственно бредить. А некоторым врачам свойственно пытаться сочинить самим себе диагнозы.

– Вы правы, Кацураги-сан, я не думала об этом с такой стороны, – произнесла Кучики Акеми и напряжённо провела ладонью по своей чёлке. – Но что же делать в таком случае?

– Уметь продавливать пациента своим авторитетом. Запомните раз и навсегда: в клинике вы – главные. В современном мире принято считать, что пациенты – это клиенты. Из-за этого больные часто наглеют и начинают диктовать свои правила. Но если вы позволите им захватить власть, некоторым из них станет хуже, а некоторые и вовсе умрут. Этого допускать нельзя. Врач знает лучше. Если не знает – идёт к старшему коллеге и спрашивает, как сделать так, чтобы пациент выздоровел. Понимаете, о чём говорю? Клиника – это поле битвы. Даже с пациентами в каком-то смысле приходится порой сражаться. Сражаться за их же здоровье. Дело в том, что у некоторых из них имеется опыт общения с некомпетентными врачами. С ними вы просто не имеете права иметь что-либо общее. Вы обязаны быть профессионалами. По крайней мере, здесь – в клинике «Ямамото-Фарм».

Я всего лишь сказал то, что думаю. Однако мои слова заставили Кучики Акеми и Дайго Рэна воспрянуть духом. Они тут же осознали, что перед ними по-настоящему сложный случай. И если им удастся с ним разобраться, то я сразу же начну относиться к ним несколько иначе.

– Я готов дать вам задания, – сказал я. – Кучики-сан, Дайго-сан, готовы приступить вы к выполнению в ту же минуту?

– Да! – хором воскликнули стажёры.

– Тогда ваша задача, Кучики-сан, ещё раз подробно опросить Нагату Джиру, игнорируя его собственные диагнозы, и следом же назначить ему спектр необходимых обследований. Приступайте прямо сейчас.

– Хорошо, Кацураги-сан! – кивнула девушка и быстро покинула ординаторскую

Как только мы с Дайго Рэном остались наедине, я смог сообщить ему суть задания, которое может выполнить только он.

– Дайго-сан, ваша задача будет иной. Изучите все органы пациента. Подсказок давать не буду. Мне нужен ваш предварительный диагноз. Если он совпадёт с моим окончательным, я вынесу вам одно предложение, от которого вы вряд ли откажетесь. Но если откажетесь, я не обижусь, – заявил я.

Дайго Рэн выпучил глаза. Слишком неестественно широко для японца. Как ни крути, а так поднять веки ввиду особенностей своей расы может не каждый азиат.

– Договорились, Кацураги-сан! Я сейчас же приступлю к выполнению задачи, – воскликнул Дайго Рэн. – Я вас не подведу.

Он тут же последовал за Кучики Акеми, а я присел на пару минут за свой компьютер, чтобы подытожить всю информацию.

На деле помощь Дайго и Кучики мне и вовсе не нужна. Пусть тренируются. Обучение – это единственная причина, по которой я гоняю этих двоих.

На деле же я пытался собраться с мыслями и сопоставить текущую историю болезни Нагаты Джиро с той, которая была описана полгода назад.

Я уже успел осмотреть его «анализом». Времени на этот процесс у меня было крайне мало. Но, разумеется, я сразу же исключил все самые тяжёлые заболевания.

Инфаркта, инсульта, повторной тромбоэмболии там явно не было. Сердечно-сосудистая, нервная и дыхательная системы были в безопасности. По крайней мере, временно. В одном только оказался прав мой бывший наставник Нагата Джиро. Патология явно находится в почках. И причина его мучений заключается в том, что главный орган выделительной системы пережил сильное повреждение. Или даже переживает его прямо сейчас.

Осталось только разобраться, что конкретно произошло с его почками. Я осмотрел их самым простым «анализом». Дальше углубиться не успел. Но даже за это время я понял, что Нагата Джиро ошибается. Никаких камней там нет. Но это я смог понять даже по описанию возникших симптомов.

Нагата прошептал мне кое-что. Только мне и никому больше. И я приблизительно понимаю, почему он так поступил.

Из всех молодых терапевтов он доверяет только мне. Видимо, несмотря на лихорадку, он подсознательно понимал, что один из симптомов не укладывается в придуманный им диагноз.

Нагата Джиро сказал, что у него перестала выделяться моча. Он уже не ходил в туалет два дня. И что самое любопытное, такого желания у него не возникало!

А желание возникает только в том случае, если идёт раздражение нервного треугольника в мочевом пузыре. Только рецепторы растяжения этого органа могут сообщить человеку, что пора избавиться от мочи. Почки, лоханки и мочеточники такой функцией не обладают.

И это объясняет, почему Нагата спутал диагноз и забыл об основных проблемах с мочеиспусканием. Поэтому решил, что у него именно мочекаменная болезнь.

Но на деле здесь нечто другое. Казалось бы, почки и лёгкие находятся друг от друга очень далеко, если смотреть на проблему в рамках организма.

Однако его прошлое заболевание напрямую связано с текущим. Я в этом уверен, и это докажу.

Я подождал ровно десять минут, чтобы дать моим ученикам шанс выполнить свою задачу. А затем тут же пошёл вслед за ними – в палату Нагаты Джиро.

К этому моменту Кучики Акеми уже убежала в лабораторию, чтобы одной из первых получить результаты анализов. В палате кроме самого пациента остался только Дайго Рэн.

– Что удалось выяснить? – спросил я коллегу.

– Кацураги-сан, уж простите за… – Нагата поморщился, вновь испытав приступ боли. – Простите за прямоту. Но мне кажется, вы ещё недостаточно обучили своих стажёров. Дайго-сан полагает, что у меня тромбоз почечных вен, но я уверен, что это не так.

Дайго Рэн смущённо опустил взгляд. Однако я не спешил верить Нагате Джиро. Перед тем как подвести итоги, я сам взглянул на его почки.

Чёрт бы меня подрал… А ведь там и вправду наблюдается острое повреждение почек! Преренального характера!

Если бы я захотел объяснить эту ситуацию человеку не осведомлённому в медицине, пришлось бы рассказать об этом следующим образом.

«Рен» по-гречески – это почка. Соответственно, повреждение почки бывает преренальным, ренальным и постренальным. То есть, место патологического процесса может находиться до почек, в самих почках или после почек. «До» – в сосудах, а «после» – в мочевыводящих путях. И Нагата Джиро подозревает, что у него именно постренальное повреждение почек. То есть – камни, которые застряли в мочеточниках или лоханках.

Но он ошибается. И я и Дайго Рэн уже осмотрели его мочевыводящие пути. И камней никто из нас там не обнаружил. На самом деле всё куда проще. Его диагноз очевиден.

– Подождите, Нагата-сан, строго сказал я. Окончательный диагноз выставлю я, и вам придётся с ним смириться. Заранее скажу, что вам, скорее всего, уже через десять минут предстоит переезд в нефрологическое отделение, – заявил я.

Нагата Джиро ничего не ответил. Видимо, ему было трудно смириться с тем фактом, что он оказался неправ. Но думать о его гордости у меня возможности не было.

Ведь сейчас самое главное – это спасти его. Ведь состояние, с которым он столкнулся, может оказаться таким же серьёзным, как и пережитая им тромбоэмболия лёгочной артерии.

– Озвучьте свой предварительный диагноз, Дайго-сан, – попросил я.

– Я уверен, что мы имеем делом с двухсторонним почечным тромбозом, – сказал Дайго Рэн. – Из-за него развилось острое повреждение почек, которое и стало причиной возникновения всех остальных симптомов.