Текст книги "Белая кобра"

Автор книги: Виктор Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Ты что, крови не любишь? – притворно удивился Корней, обращаясь ко мне. – Вот не подумал бы. Такой решительный молодой человек. С ментами это ты хорошо придумал, это ты нам хлопот поубавил. Ты часом телевизор утром не смотрел?

Задав неожиданный, вроде бы случайно, вскользь, вопрос, он быстро стрельнул в меня сбоку острым глазом. Я поспешил изобразить на лице полное непонимание того, какое имеет отношение телевизор к нашему с ним разговору.

Корней все понял, ухмыльнулся и вышел в большую комнату, втолкнув меня туда же, оставив перепуганных милиционеров, на глазах которых так хладнокровно прирезали их сослуживца, на попечение одного из своих подручных.

– Ну, не смотрел, так не смотрел, а зря. Мы для вас старались, для тебя и дружков твоих с подругами, сами снимали и ещё денежки заплатили, чтобы пленочку-то передали в эфир, ну да ладно, – махнул он рукой. – Это все лирика. Перейдем к делу. Так вот: вы взяли то, что не ваше. В твоих интересах отдать это сразу, или тебе будет очень и очень больно. И больно тебе будет долго. Очень долго. Ты меня понял?

Еще бы мне было не понять! Хотя я и не признался в этом Корнею, но я смотрел утром телевизор, видел пенсионера Лютикова, и знал, что меня ожидает.

– Так как мы с тобой порешим? – лениво растягивая слова спросил меня патлатый. – На чем остановится твой выбор? Только быстрей решай, нам некогда.

Одного – двух братков из сопровождавшей его компании я бы, возможно, сделал, ребятки хотя и здоровые, но все же сырые. Но не более двух, хотя и сырые, но ребята все же были мощные. Так что приходилось трезво смотреть на вещи. Выбора у меня не было.

Решив все же насколько возможно потянуть время, я сделал вид, что мучительно думаю и после краткого размышления, словно нехотя, стал называть места, куда распихал чемоданы, мысленно похвалив себя за то, что проделал эту процедуру с набиванием чемоданов барахлом и распихивание их по закоулкам. Корней выслушал меня, молча кивнул своим, и те, пыхтя, полезли на антресоли и в шкафы, на которые я указал, вытаскивая из-под тряпок чемоданчики.

Чем большее количество металлических чемоданчиков они извлекали, тем тоскливее становилось мне, я не мог не понимать, что как только они получат свое, я перестану их интересовать. Вполне вероятно, что я даже не успею увидеть, как вытянутся их рожи после того, как они вскроют чемоданчики.

Но в то же время я смотрел на себя как бы чуть со стороны, и мне было крайне любопытно, что делают с человеком деньги.

Даже в такой безумной ситуации, прекрасно понимая, что все – вот он, финиш, я, тем не менее, не сказал им, что на кухне лежит в спортивной сумке моя часть денег, не попробовал откупиться. Я берег эти деньги, надеясь все же попользоваться ими, надеясь на чудо. Взяв деньги, я не мог решиться их отдать, даже под страхом смерти, все ещё продолжая на что-то надеяться.

Как оказалось, надеялся я не напрасно.

Пока выуживали изо всех наспех состряпанных мною липовых тайников чемоданчики, меня быстро обыскал тот самый Бульдог, который так лихо разобрался с капитаном ГАИ. Среди всякой другой ерунды и мелочи, он извлек из моих карманов и ключи от БМВ капитана, выложив их вместе с прочей мелочью на стол перед Корнеем.

Выпотрошив содержимое моих карманов, Бульдог положил на стол пистолет, который взял у меня, а сам отошел от стола, и кашлянул.

– Слышь, Корней, отдай его мне, он Муню грохнул, этот гад наших братков положил. Это пистолет Муни. Я у него выменять хотел, а он не отдал. На нем ещё метка имеется, точно Муни, я отвечаю. А ты сам ещё грешил на них, что они с бабками и с наркотой смылись.

– Разберись с ним, если хочешь, – распорядился Корней, жадно глядя на чемоданы, потеряв ко мне интерес.

Бульдог запустил руку в карман, нехорошо улыбнулся, и сделал шаг в мою сторону, но тут в двери опять позвонили, хотя лимит посещений на сегодня вроде бы как был исчерпан. В прошлой моей жизни, которая закончилась на Рязанском шоссе, возле поворота на поселок Панки, ко мне столько посетителей за несколько месяцев не приходило.

Бандиты, услышав звонок, замерли на месте и тревожно переглянулись, приготовив оружие. Корней сделал знак молчать. Но звонки не прекращались, более того, за дверями раздалась отрывистая команда ломать двери, я понял, что это, не дождавшись посланных, пришли те самые менты, которых я ждал.

Бандиты не стали дожидаться, когда милиция вынесет двери, и первыми открыли огонь. Из-за дверей ответили. Я оглянулся и увидел, что возле меня остался только один бугай и сделал вид, что хочу отойти от шальных пуль за косяк на кухне, предварительно проведя вроде как случайно рукой по столу, возле которого стоял, и незаметно прихватил ключи от машины. Мой соглядатай долю секунды поколебался, не остановить ли меня, а потом сам двинулся на кухню следом за мной, как видно одобрив мои действия по обеспечению собственной безопасности.

Грохот в квартире стоял дикий, палили, что братки, что менты, беспощадно много и так же бестолково. Я понял, что второго шанса не будет, и большим пальцем правой руки ткнул изо всей силы моего визави в основание горла, в ямочку под кадыком. Тот только икнул, выронил пистолет, выкатил глаза, схватился за горло и тут же рухнул всей тушей на пол, а я уже подхватил сумку и нырнул, затискиваясь за старый посудный шкаф, за которым была дверь черного хода, не видная из комнат. По дороге подхватив с пола выпавший из рук бандита пистолет.

Пулей вылетел я по лестнице черного хода на улицу, и торопливо открыв двери стоявшей возле подъезда БМВ, рванул со двора так, что только шины завизжали. За моей спиной грохотала канонада, но погони не было.

Все это было у меня впереди, на этот счет я не обольщал себя пустыми надеждами. Я точно знал, что ничего не кончилось, что все ещё только начинается.

И начало это ничего хорошего мне не сулило.

Глава одиннадцатая

Когда Корнею стало окончательно ясно, что с пенсионером Лютиковым их здорово накололи гаишники, он не стал останавливать своих вошедших в раж молодчиков, добивавших несчастного мужика, который при всем желании ничего путного сказать не мог. Все, что он мог сказать, он уже сказал. Он рассказал все подробности происшедшего ночью на Рязанском шоссе. Корней понял, что им подсунули пустышку, что гаишники решили сыграть в свою игру.

– Кончайте с ним, – кивнул он браткам на привязанного к стулу, уже ничего не чувствующего пенсионера.

Сам он подошел к Каракурту, который стоял возле окна, смотрел с безучастным видом на улицу и курил тонкую черную сигарету.

– Бабские сигареты куришь, – недовольно произнес заряженный на скандал Корней. Ему нужно было на ком-то выместить притаившуюся злость.

Но Каракурт ничего не ответил, даже глазом узким не повел, ни одна ресничка не дрогнула.

– Что молчишь?! – распаляясь, почти закричал на него Корней.

– А что ты хочешь от меня услышать? – спокойно пожал плечом Юлдашев. Ты сам не маленький, все понял.

– Понял, понял, – проворчал Корней. – Дальше что делать будем?!

– Искать, – невозмутимо отозвался бывший майор.

– Что искать?! Кого искать?! – взорвался криком Корней, даже его подручные оглянулись.

– Чего вы там возитесь?! – заорал Корней на них. – Кончайте вы с этим…

Послушный его приказам верзила по кличке Бульдог, личный телохранитель Корнея, накинул на шею пенсионеру Лютикову шнур оборванного телефона.

– Так что и где мы будем искать? – успокаиваясь, спросил Корней ещё раз.

– Товар и деньги, – ответил Юлдашев.

– Да что ты говоришь?! – взвизгнул, начиная опять заводиться, патлатый Корней. – А я думал, что ветер в поле. И где теперь мы будем искать наши деньги и товар?

– Почему он башку не моет? – неприязненно подумал чистоплотный Юлдашев, брезгливо глядя на сальные, неряшливые пряди длинных волос патрона. – Надо бы ему сказать, противно смотреть.

И, конечно же, не сказал. Он сказал совсем другое.

– Искать наши деньги и товар мы будем у тех, кто взял все это. Что ты придуриваешься, Корней? Ты меня на голый понт не бери. Меня твои блатные штучки не пробирают. Я четыре войны прошел, такого повидал, что тебе ни на какой зоне не покажут. Ты же сам прекрасно знаешь, что менты нас прокатили. Давай, я смотаюсь в ГАИ, выясню быстренько адреса тех, что с джипа.

– А я что буду делать? – спросил Корней, сам того не зная, что задал именно тот вопрос, который и запрограммировал услышать от него коварный Юлдашев.

– А ты пока съездишь к Фаруху, он там икру мечет, ему же ничего пока не сообщили. Расскажешь ему, что и как, – не моргнув глазом пояснил Юлдашев.

В этот момент он отчаянно блефовал. Если бы Корней согласился, бывший майор оказался в сложной ситуации, поскольку успел уже в общих чертах сообщить Фаруху о некоторых накладках, пообещав подробности доложить позже. Если бы встреча Фаруха и Корнея состоялась, непременно выяснилось бы то обстоятельство, что Юлдашев соврал Корнею. Это могло сразу же резко настроить крайне подозрительных Фаруха и Корнея против него.

Но все же и на этот раз Юлдашев рассчитал все верно и тонко. Корней думал недолго, ему явно не очень хотелось предстать перед разгневанным Фарухом и сообщить ему о том, что его более чем миллион баксов накрылся, и в придачу ещё весь товар, стоивший в несколько раз больше, если продавать его в розницу. К тому же Корнею предстояло ещё объясняться по поводу провалившегося дела с братвой, бабки были из воровской кассы.

Прикинув все эти варианты, которые за него давно просчитал Юлдашев, Корней проворчал:

– А чего это ты раскомандовался, кто куда поедет? Вали-ка ты к Фаруху, а я отправлюсь в ГАИ, там и мои знакомые, между прочим.

– Как скажешь, – хладнокровно согласился Юлдашев, внутренне вздохнув с облегчением. Его рискованная игра взяла первую взятку.

Он не стал откладывать, чтобы не дать времени передумать Корнею.

Тот моментально забыл о Юлдашеве, заторопился и отдавал последние указания своим боевикам, чтобы те организовали съемку видеокамерой. Юлдашев сразу понял, что его патрон задумал отправить пленку на телевидение, были там у него свои каналы, которыми он очень гордился.

Решив про себя, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы под ногами не мешалось, Юлдашев вышел из квартиры, с облегчением вздохнув на улице. Он не любил лишнее насилие. Прошедший несколько войн бывший майор не боялся вида крови, его не пугала смерть ни в каких её проявлениях. Но человек высокой внутренней дисциплины и целеустремленности, он не любил излишеств в своей не самой чистой работе.

Во дворе Юлдашев обошел жигули, на которых его привезли сюда, со стороны водителя, открыл дверцу и сухо приказал сидевшему за рулем верзиле:

– Вылезай!

– Да ты чё?! – опешил верзила, который был приставлен Корнеем к бывшему майору не только как водитель, но и как соглядатай.

Впрочем, майору это было хорошо известно, но до поры до времени он терпел, вот почему сейчас он с таким удовольствием воспользовался случаем поставить на место этого тупого верзилу, который ему порядком надоел.

– Ты не понял? – сквозь зубы ещё раз спросил Юлдашев.

– Да ты чё, Каракурт? – покрутил толстым, как сосиска, пальцем возле виска водитель. – Меня на эти колеса Корней посадил, и пошел ты…

Договорить ему не удалось. Юлдашев неожиданно ткнул ему в глаза пальцами, сделав «вилочку», а когда водитель инстинктивно, схватился двумя руками за лицо, ухватил его за грудки и легко, словно весил этот бугай не сто с лишним килограммов, а был внутри надувной, выдернул его из машины и отбросил в сторону, специально сделав это так, что уселся тот в единственную грязную лужу во дворе.

Юлдашев взял с сидения тряпку, брезгливо вытер руки, отбросил тряпку в сторону и сел в машину, не обращая внимания на ворочающегося в луже верзилу. Он включил зажигание и выехал со двора. Никто из водителей других бандитских машин даже не вылез наружу.

Бывший майор поехал в сторону большого рынка. Замедлив скорость возле его ограды, поехал вдоль, и остановился недалеко от метро. Там, у входа на рынок, стоял большой медный котел, под которым тлели дрова, над котлом поднимался легкий пар, а возле котла вертелся смуглый высокосокулый раскосый азиат с кожей цвета медного котла, в котором он что-то помешивал.

Азиат поглядывал вокруг и покрикивал с сильным акцентом, не очень громко, но непривычный тембр его голоса и акцент выделялись диссонансом из монотонного шума толпы.

– Плёв! Вкуснай горячай плёв! – нараспев речитативом выводил старательно повар. – Плёв!

Около него останавливались, он накладывал дымящийся рис в тарелочки, выдавал пластиковые ложки и прохожие, которым надоели сомнительные рыночные чисбургеры и гамбургеры, с удовольствием поглощали свежий плов, приготовленный к тому же специалистом.

Юлдашев остановился напротив котла, опустил тонированное стекло в машине и позвал через него:

– Рамиз! Сделай сюда порцию.

– Какие люди! – восхитился смуглый Рамиз, продемонстрировав ослепительно белые зубы, которых не касалась рука дантиста.

Он быстро покрутил ложкой в котле, и неуловимым движением наполнил извлеченную из стопки пластиковой посуды большую фарфоровую пиалу, которая синевой своей сразу же закричала о том, что купили её на базаре в Самарканде.

Вертевшийся возле Рамиза подросток потянулся к пиале, собираясь отнести её заказчику, но Рамиз отстранил его, что-то быстро сказал на гортанном языке, как птица клювом прощелкала, и сам понес дымящуюся пиалу к машине Юлдашева.

Он шел, улыбался ему ослепительно белозубой улыбкой, выражая восторг при виде дорогого гостя. Каждый лучик его мелких морщинок возле глаз на гладкой, словно воском натертой, коже, светились восторгом и радостью. Только в узкие щелки совсем закрытых от улыбки глаз, спрятались колкие острые льдинки.

Рамиз подошел, склонился к машине, протянул внутрь дымящуюся пиалу, и машина Юлдашева сразу же наполнилась ароматом настоящего плова и ослепительной улыбкой радушного Рамиза.

– Кушай, дорогой, кушай земляк, – ласково, как ребенку, сказал Рамиз, слегка поклонившись.

– Тамбовский волк тебе земляк, как говорят русские, – проворчал Юлдашев, с аппетитом взявшись за плов, только сейчас поняв, как он проголодался.

Рамиз попытался проколоть Юлдашева острой льдинкой, но бывшего майора взглядами было не пронять.

– Ты на меня волком не смотри, – погрозил он Рамизу ложкой. – Не умеешь в глаза смотреть – смотри в землю.

Рамиз ничего не ответил, убрал белозубую улыбку за плотно сжатые тонкие губы и молча повернулся спиной, собравшись уйти к своему котлу, возле которого бойко распоряжался вертлявый подросток.

– Куда пошел? – остановил его Юлдашев. – Я сюда что, плов кушать приехал?

Рамиз молча повернулся и встал возле машины, опустив глаза в землю. И терпеливо стоял, поджав губы, дожидаясь пока Юлдашев поест. Тот с аппетитом освободил пиалу, протянул пустую посуду Рамизу и, промакнув губы белоснежным платком, сказал:

– Вкусным пловом угощаешь, Рамиз. А теперь слушай. Мне срочно нужно связаться с Шейхом. Передай ему, что все началось, мне нужны его люди в Москве. Срочно.

– Что еще? – не поднимая глаз, спросил Рамиз.

– Все. Достаточно этого, – сухо ответил Юлдашев, включая зажигание.

– Эй! Рамиз! – окликнули продавца плова из подъехавшего месрседеса, мы плов кушать приехали. Ты где пропадал?

– Минутка! – замахал им радостно рукой Рамиз, надев обратно улыбку.

Юлдашев тронулся, огибая припарковавшийся перед ним мерседес.

– Эй! Эй! Постой! – остановил его крик Рамиза.

Майор остановился и опустил окно, удивленно глядя на повара.

– Ты плёв кушал? – изобразив сладкую улыбку, громко прокричал Рамиз, стоя на небольшом расстоянии. – Ты деньги почему не платил?

На них с интересом оглядывались, из мерса высунулись толстые рожи, предвкушая наслаждение назревающим мелким скандалом.

– Это кто тебе не заплатил, Рамиз? – спросил один из пассажиров мерса.

– Все в порядке, он заплатит. Плёв кушал, платить будет, – с мстительной улыбкой смотрел на Юлдашева Рамиз.

Юлдашев молча достал полтинник, высунул его в окошко.

– У меня сдачи нет, – пропел Рамиз.

– Без сдачи, – улыбнулся уголками губ Юлдашев. – Я угощаю.

Рамиз подошел к машине, протягивая руку за деньгами. Но когда ему оставалось сделать всего шаг до машины, Юлдашев разжал пальцы, и купюра мотыльком порхнула в лужу возле машины.

– Извини, брат, – широко улыбнулся Юлдашев. – Обронил случайно.

И надавил педаль газа. Он торопился к Фаруху.

Фарух снимал номер «люкс» в гостинице «Россия», к которой питал давнее пристрастие. Здесь была знакомая ему по постоянным посещениям обслуга, к тому же он частично контролировал саму гостиницу, в которую были вложены и его деньги.

Фарух вообще больше времени проводил в Москве, чем у себя дома. А в последнее время он практически переселился в Москву на постоянное место жительства. У него обострились отношения с властными структурами в республике, которые потребовали от него повышения выплат. Высокомерный Фарух от этого категорически отказался, после чего началась нешуточная война, закончившаяся наступлением правительственных войск на его бандформирования, контролирующие стратегически важные для поставок наркотика горные перевалы.

Пришлось строптивому наркодельцу уезжать в Москву, что его нисколько не тяготило. Фарух, по своим человеческим качествам был намного ближе Юлдашеву, чем придерживавшийся строгих традиций Шейх. Сравнительно молодой, окончивший университет в Москве и поучившийся за границей, вполне светский человек, любящий хорошее общество, искусство, красивых женщин и веселье, отличный собеседник и радушный хозяин, умеющий наслаждаться праздником жизни, вот таков был Фарух. И он был симпатичен Юлдашеву, но все же бывший разведчик прекрасно понимал, что двум богам не служат, поэтому он предпочел не служить ни одному. В выборе между двумя богами он выбрал третьего себя. Он решил служить себе и затеял опаснейшую игру, в которой ценой неудачи могла стать его голова. Но он не хотел потерпеть неудачу, он собирался играть на выигрыш.

В гостинице Фарух снимал номер в самом конце коридора, в торце. Возле его дверей постоянно сидели двое молодчиков в уютных креслах. Завидев Юлдашева, выходящего из лифта, оба сразу же встали и под застегнутым на одну пуговицу пиджаком одного из них, под правой рукой, мелькнул пистолет в белой открытой кобуре на поясе. На журнальном столике, перегораживавшем узкий проход, лежала небрежно отложенная в сторону газета, её никто никогда не читал, Юлдашев знал, что под газетой лежит наготове автомат.

Охранники были хорошо знакомы бывшему майору, но тем не менее, они смотрели настороженно и пристально. Когда он поравнялся с охраной, один из молодцов, продолжая загораживать собой проход, молча приподнял край газеты, и Юлдашев так же молча положил туда свой пистолет. Молодчик опустил газету и жестом предложил Юлдашеву поднять руки, быстро и профессионально обыскал его, и только после этого молча отодвинул журнальный столик и отодвинулся сам, давая Юлдашеву возможность пройти в номер.

Но впереди него туда прошел второй охранник, и только после вошел Юлдашев. Охранник вернулся в коридор, а бывший разведчик остался в богато, но очень выдержанно обставленном номере. Вернее, в одной из комнат номера, в которой на диване сидели трое мощных мужчин средних лет, личную охрану Фарух доверял исключительно людям солидным, неоднократно проверенным, из родственного клана. Они увлеченно смотрели по большому телевизору детские мультфильмы по спутниковому телевидению.

Возле двери во вторую комнату апартаментов, сидел на стуле, перебирая безучастно в руках четки, запрокинув голову в потолок, высокий сухопарый азиат. Он был одет в джинсовый костюм и с выгоревшей под южным солнцем тюбетейкой на бритой голове. Юлдашев знал его, это был Султан, личный и бессменный телохранитель Фаруха.

Это был человек-легенда. Мастер восточных единоборств, в свое время жестокий серийный убийца, который когда-то был объявлен во всесоюзный розыск.

Ловили его несколько лет лучшие сыскари по всему союзу, а когда все же поймали, люди в нескольких азиатских республиках, узнав, что арестован, наконец, Султан-людоед, впервые за много лет уснули спокойно.

Все были уверены, что жестокого убийцу, приговорят к смертной казни, но все случилось наоборот. Его неожиданно признали душевнобольным и отправили на принудительное лечение, как говорили, у правосудия его удалось откупить за громадные деньги Фаруху. А после распада союза, Султан-людоед оказался на свободе, на каком основании и как это произошло, никто не знал. Но он вышел на свободу и оказался в свите Фаруха, превратившись в его тень.

Этот страшный человек никогда в жизни не пользовался никаким оружием, он убивал исключительно голыми руками. Его боялись все, даже охранники Фаруха сторонились и опасались его.

Султан-людоед, не прекращая пребирать четки, приоткрыл глаза и сказал негромко, обращаясь к Юлдашеву:

– Что стоишь? Иди, хозяин зовет.

И опять зашевелил губами, продолжая перебирать жесткими пальцами, которыми он свернул не одну шею, самшитовые четки.

Юлдашев несколько удивился и замешкался, поскольку ничего из-за дверей не слышал, никаких приглашений пройти. Но Султан-людоед молча глянул на него ещё раз, и Юлдашев, пожав плечом, решился пройти в соседнюю комнату. Он вошел, а за спиной у него Султан-людоед прикрыл дверь.

В этой комнате убранство внешне было ещё скромнее: небольшой диван возле стены, два кресла и журнальный столик в углу, большой письменный стол возле огромного окна, на котором трепетали белые занавески.

Хозяина в комнате не было. Юлдашев недоуменно огляделся и в это время в комнату вошел из незаметной сразу, в тон обоям обтянутой шелком двери, Фарух. Он был в светло серых брюках, белой рубашке без галстука, с распахнутым воротом. В густой черной шевелюре заметно посверкивала серебряными нитями седина. Судя по ней, последние события не прошли бесследно для Фаруха.

– Садись, – нетерпеливо указал рукой на кресла Фарух, сверкнув перстнями на пальцах.

Не дождавшись пока гость усядется, отбросив в сторону восточные условности, Фарух, не ставший садиться, спросил напрямик.

– Что с товаром и деньгами?

– Возле ресторана нашли две машины…

– Это все меня не интересует, – резко остановил Юлдашева Фарух. – Меня интересует товар. Где он? И что с ним?

Юлдашев кратко и сухо сообщил о том, что товар ищут, что товар перехвачен неизвестными конкурентами. И тут он выложил на стол свой главный на сегодня козырь в этой смертельной игре.

– У меня есть основания предполагать, что это дело рук Корнея, – не меняясь в лице, доложил он.

– Ты с ума сошел?! – повернулся к нему отошедший к столу Фарух. Зачем ему это нужно?!

– Я не знаю, – упрямо вздернул подбородок Юлдашев. – Но совсем недавно он выспрашивал меня о том, что мне известно о Шейхе.

– Так, – сразу же подобрался Фарух. – Дальше.

– Дальше ничего особенного, но он тормозил меня всю ночь, тянул с докладом тебе, отказался ехать к тебе сам, послал меня, когда должно было быть все наоборот. Повел по дурному адресу к какому-то пенсионеру. Что же еще? Повод для размышлений есть.

– Повод для размышлений действительно есть, – задумчиво повторил Фарух.

Он повернулся к Юлдашеву спиной, долго смотрел в окно, на трепещущие занавески, а Юлдашев за его спиной терпеливо ждал, в чудовищном нервном напряжении. Сейчас решалось все. Непредсказуемый Фарух мог вызвать к себе Корнея, и это стало бы катастрофой для бывшего майора.

Фарух обернулся, подошел к двери, в которую вошел Юлдашев, открыл её и позвал негромко:

– Султан, зайди на минуту.

Быстро вернулся к столу и пристально посмотрел на Юлдашева, какое впечатление произвело на него приглашение Султана-людоеда.

Юлдашев как сидел с каменным лицом, так и сидел.

– Молодец, майор, – цокнул языком Фарух, любивший называть Юлдашева по званию. – Умеешь себя держать. А ты что скажешь, Султан?

– Султан ничего не скажет, – раздалось за спиной Юлдашева, который даже не слышал, как вошел в комнату этот тихий убийца.

– Султан ничего не скажет, – повторил глухим голосом вошедший. Султан хозяина слушать будет.

– Вот, Султан, майор говорит, что Корней мог нас продать. Мог?

– Конечно, мог, – не задумываясь, ответил Султан. – Каждый может. Особенно сейчас. Деньга всем нужна. Почему вещь не продать?

– Майор говорит, что Корней не вещь продал, он нас продал, – улыбнулся Фарух.

– Мы тоже вещь, – не меняясь в лице, отозвался Султан.

– А ты меня можешь продать? – спросил Фарух.

– Не могу, – серьезно ответил Султан. – Моя жизнь тебе принадлежит, как я тебя продать могу? Только Султан не может продать. Остальные все могут.

– И майор может? – лукаво прищурился Фарух.

– Майор тоже человек, – не запнувшись, ответил Султан. – Любой человек продать может.

– А ты что скажешь, майор? – резко повернулся Фарух к Юлдашеву, шагнув в его сторону.

Бывший майор хотел встать ему навстречу, но только он сделал это, как между ним и Фарухом тенью проскользнул Султан и встал между ними, глядя прямо в глаза майору.

Глаза у серийного убийцы были бледно голубые, почти бесцветные, а темные зрачки сузились до размера булавочной головки и сверлили Юлдашева насквозь, протыкая его словно иглой. Ему стало не по себе от этого острого взгляда, который он ощутил на себе почти физически.

Юлдашев вспомнил, что расширенные зрачки говорят о симпатии к собеседнику, а суженные о неприязни, недоверии. И ему стало не по себе от взгляда Султана-людоеда, впервые он по настоящему испугался человека, такая ненависть застыла в глазах Султана. И Юлдашев понимал, что ненависть эта не просто к нему, Юлдашеву, эта ненависть у Султана-людоеда навсегда ко всем людям, и вот именно от этого и становилось страшно, потому что для Султана все были одинаковы. Для него все были одинаково мертвы.

– Так что скажешь, майор? – наслаждаясь произведенным на Юлдашева впечатлением, спросил Фарух. – Что молчишь? Загипнотизировал тебя Султан? Это он умеет, жути нагнать. Да ты не пугайся, он на самом деле добрейший человек. Мухи не обидит. Правда, Султан?

– Правда, хозяин, – опустил глаза Султан. – Зачем муху обижать? Пускай летает, муха не человек. А майора зачем спрашивать? Никто не скажет, что продать тебя хочет. Что скажет майор и так ясно. Это все не важно совсем. Важно то, хозяин, что ты скажешь. Важно то, как ты ему поверишь. Что он сказать может, ты сам знаешь. Зачем спрашивать?

– Верно говоришь, Султан, – потрогал подбородок Фарух. – Решать мне. Что ж, поверим майору. Корней мне давно не нравится. Вор – он всегда вор. А тебе, майор, кое-что скажу, чтобы ты получше думал. Ты знаешь, сколько ты денег вез и какой товар получал?

– Откуда я мог это знать? – подобрался Юлдашев, не понимая, куда клонит Фарух. – Мое дело обеспечить доставку денег и прием товара. Что за товар, какие деньги, меня это не интересует. Мне лишнее ни к чему.

– Правильно мыслишь, майор, профессионально, – похвалил Фарух. Только не мешало бы тебе кое-что знать. На этот раз на сумму, которую ты отвез, героина по оптовым ценам нужно было отгрузить не чемоданчиками, а почти что вагоном, ты понял меня?

Он пристально всматривался в майора. У Юлдашева от нехорошего предчувствия занемели кончики пальцев. Конечно же, он прекрасно знал о сумме, которую отвозили его бойцы. Именно поэтому и решился он на перехват именно в этот раз. Но вот именно сумма и не давала покоя ему все время. Он понимал, что здесь что-то не так, но старался не думать об этом.

– Так вот, майор, в чемоданчиках, которые уплыли вместе с деньгами, был не героин.

Юлдашев, при всей своей выдержке, непроизвольно дернулся вперед.

– А что же тогда?

– Интересно? – опять улыбнулся Фарух, и зловеще пообещал. – Сейчас тебе ещё интереснее станет. Так вот, в чемоданчиках наркотик будущего. Опытная партия. Это высококонцентрированный порошок, который создан в лабораторных условиях, внешне один в один похож на героин, но каждый грамм этого вещества равен примерно килограмму героина. Развести его можно только в лабораторных условиях. Ты понимаешь меня, майор? Ты понимаешь, что над нами всеми висит?

Юлдашев сел в кресло и полез за сигаретами.

– Не надо курить, – остановил его Султан. – Хозяин не любит.

Бывший майор послушно кивнул головой. Он думал о другом. Он представил себе последствия того, что может случиться, если порошок расфасуют и запарят его в розницу по Москве.

Это же катастрофа! Тогда уже никто и ничто не спасет, никакие крыши, тогда достанут из-под земли и Фаруха, и Корнея, и его, Юлдашева.

– Ты понял, майор, что это самая настоящая белая смерть? Ты понимаешь, что это уже не торговля наркотиком, а терроризм? Если мы не вернем товар, если он выйдет на улицы, нас порвут на куски.

– Я все понял, – хрипло ответил Юлдашев.

– Надеюсь, – уже без тени иронии кивнул Фарух. – Давай адрес, отправлю Гвоздя.

– Я сам поеду! – приподнялся Юлдашев.

– Сиди, майор, – махнул Фарух. – А если там Корней? Не стоит вас пока сталкивать. Подождем. Успеем с Корнеем разобраться. Адрес!

Юлдашев назвал адрес.

– Кто там живет?

– Сергей и Ирина Беловы, – четко доложил Юлдашев. – Владельцы джипа.

– Ты как сам думаешь, дилетанты, или профессионалы? – прищурился Фарух.

– Здесь такая дурацкая ситуация, все возможно. Скорее всего профессионалы. Но тогда что за трупы в машинах возле "Лесной сказки"? Если профи, нам легче, а вот если дилетанты, это куда опаснее.

– Почему? – искренне удивился Фарух.

– От профи знаешь, что можно ожидать, можно перекрыть хотя бы каналы сбыта, можно просчитать варианты, за ними всегда стоит школа, значит, можно хоть что-то предугадывать, а если дилетанты, это хуже. Дилетант всегда опаснее, он непредсказуем. Он сам не знает, что делать и принимает решения по ходу дела, в зависимости от того, какой оборот принимают события вокруг него. В этом главная опасность. Дилетанта невозможно просчитать. Возможно, взяв деньги и наркотики, могут запросто освободиться от наркотика, посчитав, что с них с лихвой хватит денег. Могут сесть в самолет и улететь на Гаваи, или там ещё куда. А могут расфасовать порошок по пакетикам и выйти продавать на улицу. Кто их знает, что они за люди?

– Ты прав, – посерьезнел Фарух. – Давай, включай свои связи, ищи по своим каналам. Это же не единственный адрес?

Фарух уставился на Юлдашева немигающим взглядом, но тот глаз не отвел, а ответил совершенно спокойно:

– Есть ещё адресок, пассажира джипа.

– Давай, командуй сам, майор, – решился Фарух. – Задействуй своих людей, задействуй Гвоздя и его братков, действуй.

– Я направлю Гвоздя по адресам, а сам пока попробую установить все, что только возможно, о владельцах джипа.

– Действуй, только докладывай мне почаще.