Текст книги "Белая кобра"

Автор книги: Виктор Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Глава шестнадцатая

Трифон, отправившийся по адресу, данному ему Каракуртом, попал в одну из таких заварух, которые обычно он, вор в законе старого покроя, всегда не любивший вступать в прямые столкновения с ментами, старательно избегал.

Быстро разобравшись, что положить взятых милицией ребят Гвоздя ему не удастся, а отбить у ментов товар и деньги – тем более, он дал приказ уходить. Только оставил трех бойцов в машине наблюдать за дальнейшим. Еще одну машину он отправил с ранеными к своим врачам, сам же поехал на хату, но по дороге ему позвонил человек Шейха в Москве, Рамиз.

Трифон в глубине души не любил азиатов, которых за глаза иначе, как «чурки», не называл. Раздражен он был тем, что не удалось выполнить поручение Шейха, к тому же было жаль упущенного навара. И ещё он был очень зол на Каракурта, который направил его по адресу, либо не проверив данные, либо на заведомую подставу.

Вот по этим причинам он и заговорил с Рамизом агрессивно, раздраженно, предполагая, что тот интересуется результатами налета Трифона на квартиру и судьбой товара и денег. Трифон не знал, а Юлдашев не посчитал нужным рассказывать ему, кому принадлежат товар и деньги. Хотя многоопытного Трифона и смутило предложение Каракурта вернуть деньги ему, а товар оставить себе, но Трифон предпочитал в такие детали не вникать. Пускай сами разбираются.

Шейху Трифон так же не стал звонить, не потому, что сам слишком доверял Каракурту, он вообще никому не доверял, кроме себя. Просто Трифон только вчера пытался связаться с Шейхом по своим делам, и ему ответили, что хозяин в отъезде, его оповестят, и как только сможет, он сам свяжется с уважаемым Трифоном. Так и ответила по телефону эта восточная кукла с глазками, назвав его "уважаемым Трифоном". Дура!

Рамиз с восточной невозмутимостью сделал вид, что не заметил откровенной грубости Трифона, и вежливо попросил его как можно быстрее подъехать к нему, у него есть срочная информация.

– Послушай, Рамиз, – раздраженно ответил Трифон. – Пошел бы ты со своими срочными делами. Я выполняю поручение Шейха.

– Я так думаю, уважаемый, что ты выполняешь поручение Шейха, которое тебе передал Каракурт, – вкрадчиво ответил Рамиз сахарным голосом.

– Послушай, черт возьми! – взорвался Трифон. – Что ты мне мозги пудришь?! Иди ты со своими восточными штучками! Какая разница, кто передал поручение?!

– Большая разница, уважаемый, Андрей Трифонович, – все тем же сладким голосом промурлыкал учтивый Рамиз. – Подъезжайте, я вам много интересного сообщу.

– Ладно, если недолго, – согласился Трифон. – Где ты?

– Как где? – удивился Рамиз. сразу же вспомнив про акцент. – Деньга зарабатываю, плёв продаю…

– Все ясно, – оборвал его Трифон. – Сейчас подъеду, жди.

– Конечно, Андрей Трифонович, – уважительно отключился от связи Рамиз…

Подъехал Трифон к Рамизу минут через десять. К этому времени там его уже ждал микроавтобус с несколькими боевиками, вызванный им по радиотелефону. Но пересесть в него Трифон не спешил. Он остановился возле котла с пловом, на том же месте, где совсем недавно стояла машина Юлдашева.

Рамиз, разглядевший Трифона, тотчас подбежал к машине, услужливо наклонившись к окошку. Он мельком глянул на водителя, и почтительно приложив руку к сердцу, и заискивающе улыбаясь, демонстрируя свои безукоризненные зубы, что для Трифона, с детства страдавшего зубной болью и всю жизнь имевшего плохие зубы, послужило дополнительным раздражением.

Вот почему на вежливую просьбу Рамиза выйти и поговорить в стороне, он ответил грубым отказом.

– Если есть что сказать, говори прямо здесь, – и без того взвинченный и, как все блатные, легко поддающийся настроению, огрызнулся Трифон. – У меня лишних нет.

– Как скажете, Александр Трифонович, – ласково заглядывая в глаза грозному авторитету, послушно согласился Рамиз. – Вы хозяин, вам виднее.

– Говори, зачем звал, – смягчился Трифон, которому импонировало то, что Рамиз, человек Шейха, назвал его, Трифона, хозяином.

– Есть информация, но только для вас, Андрей Трифонович, – понизив голос и оглядевшись по сторонам, сказал Рамиз, наклонившись к самому окошку.

– Это я уже понял, – кивнул Трифон. – Говори, о чем будет разговор.

– Разговор, Андрей Трифонович, будет о вашей договоренности с Каракуртом, – глядя прямо в лицо Трифону узкими, словно два лазерных луча таящими глазами, резко ответил Рамиз.

– Подожди! – поднял руку Трифон, и обернулся к водителю. – Выйди из машины, посмотри кругом, а ты, Рамиз, садись сюда.

Рамиз, извинительно улыбаясь вышедшему водиле, тут же уселся на его место, и быстро, без предисловий, заговорил, перейдя на «ты».

– Я знаю, о чем ты договорился с Каракуртом. Только он тебе врет. Он тебя хочет подставить. Он хочет забрать деньги, а тебе оставить товар. Только он не сказал тебе, что товар – особенный. Это не героин.

– А что же тогда? – удивился Трифон.

– Это экспериментальная партия. Это не совсем товар, это самый главный его компонент, но компонент смертельный для употребления. Ты возьмешь товар, пустишь его на рынок, начнут гибнуть тысячи людей, тебя быстро вычислят, и на тебя поведут охоту и Шейх, и органы. Юлдашев – предатель.

– Ты откуда все это знаешь? – не поверил Трифон. – И почему не сообщил Шейху?

– Шейх мало платит, – грустно вздохнул, сделав несчастное лицо, Рамиз. – У меня есть племянник, вон он, около котла, плов продает. Ему нужно учиться поступить. Он очень талантливый и способный мальчик. Он в электронике здорово разбирается, и в компьютерах. Он сумел прослушать радиотелефон Каракурта. И все записать. Там есть ещё один адрес.

– Говори! – резко дернулся в его сторону Трифон.

– Что ты мне даешь взамен? – прямо спросил Рамиз.

– Что ты хочешь? – вопросим на вопрос ответил Трифон.

– Мне нужны деньги. Очень деньги нужны. Я просил Шейха, чтобы он помог мне устроить мальчика в университет в Москве, Шейх сказал мне, что он сам будет платить за учебу моего племянника. Но я отказался. Если Шейх за кого-то платит, он забирает этого человека в свои вечные должники. Ты дашь мне денег?

– Деньги я тебе дам, – ответил Трифон. – Если, конечно, ты не врешь.

– Зачем мне врать? – продемонстрировал свою улыбку Рамиз.

– Ты же не первый день слушаешь разговоры Каракурта, – ехидно отозвался Трифон. – Что же ты раньше мне ничего не сказал?

– А зачем? – откровенно отозвался Рамиз. – Я ждал, когда можно будет деньги взять. И потом, Каракурт меня обидел. Я это не люблю.

– Это никто не любит, – проворчал Трифон.

– Конечно, – согласно склонил голову Рамиз. – Только я это ОЧЕНЬ не люблю.

– Ну что же, – согласился Трифон, давай свои записи.

– Вот сверток, здесь диктофон и кассета, стоит на том месте, где Каракурту дают ещё один адрес и дополнительные сведения на людей, у которых товар и деньги.

Рамиз вынул из кармана белоснежного фартука завернутый в большой клетчатый платок диктофон и положив его на сиденье, вышел из машины.

Водитель сел на свое место, Трифон вышел и пошел к стоявшему неподалеку микроавтобусу, чтобы пересесть в него.

На полпути его догнал Рамиз и заглядывая в глаза спросил ещё раз, демонстрируя заискивающую улыбку:

– Ты точно дашь мне денег, Трифон?

– Ну конечно, Рамиз! – хлопнул его по плечу Трифон, и тоже демонстративно улыбнулся ему в лицо широченной улыбкой, с удовольствием продемонстрировав два ряда кривых, желтых, сильно испорченных зубов.

В микроавтобусе он прослушал запись, причем сделал это несколько раз. Велел водителю ехать по адресу Галины, который, вместе с другими данными про всех пасажиров джипа, предоставила Юлдашеву его осведомительница из ФСБ.

Сам Трифон ехал мрачнее тучи, бормоча про себя проклятия, понимая, что ввязывается в прескверную историю, в которой может полететь и его голова.

На полдороги он велел водителю остановиться и быстро набрал номер на мобильнике.

– Корней? Ты сидишь? Тогда держись крепче за стул. Это Трифон. Тебе война нужна? Нет? Тогда нужно встретиться. Срочно. Нас хотят подставить. Когда встретиться? Сейчас. О чем будет разговор? О том, что ты сейчас ищешь. Интересуешься? Тогда уличное кафе на Пречистенке. Я спешу. Буду там через пять минут. Успеешь? Лады.

Они встретились в кафе, Трифон дал Корнею прослушать часть кассеты, ту, в которой Юлдашев излагал Шейху свой план.

– Понял? – в упор спросил Трифон. – Каракурт – двойник.

– А почему ты сдал его? – Корней нервно поправил растрепанные ветром патлы.

– Он хотел расплатиться нашей кровью. Твоей и моей. Тебе это нужно? Тебе нужна мазня и большая мочиловка?

Корней медленно покачал головой.

– Вот и мне не нужна, – твердо ответил Трифон.

– На пленке есть адресок? – алчно сверкнул глазами Корней.

– Может, и есть, – уклонился Трифон. – Только я тебя не в компаньоны приглашаю. Ты можешь адресок у Каракурта узнать. Если со мной что случится, пленку тебе отдадут. А пока каждый сам за себя.

– Зачем же ты меня предупредил про Каракурта? – подозрительно оттопырил губу Корней.

– Не хотел, чтобы ты мне в спину выстрелил, – честно признался Трифон. – И ещё одного передела не хотел. И так кровью плюемся.

– Кто дал сведения? – облизал губы Корней.

– Есть человек, – уклонился Трифон. – Обидел его Каракурт, а у него племянник с электроникой дружит, он и перехватил разговоры Каракурта. Кажется, твой хозяин любит говорить, что нельзя оставлять за спиной врагов и обиженных.

– Мой хозяин? – удивился туповатый Корней. – Не слыхал.

– Еще услышишь, – пообещал Трифон, прощаясь.

Корней рванулся к Фаруху, а Трифон поехал по адресу.

Ему было некогда. Его манил Большой Кусок.

Глава семнадцатая

В руках у Гали был автомат.

– Быстро все лицом на пол! – крикнула она звенящим от нервного напряжения голосом.

Было это появление настолько неожиданным, что все замерли, растерявшись. Я даже присел, когда она, поворачиваясь и поводя стволом, резко направила автомат в мою сторону. Я видел, что её палец нажимает спусковой крючок, и инстинктивно закрыл глаза.

Грохнула короткая очередь, на удивление тихо, словно швейная машинка прострекотала, в воздухе резко запахло пороховыми газами, я обернулся и увидел оседающего на пол стоявшего за моей спиной бандита, который, вероятно, попробовал прикрывшись мной выстрелить в Галю.

Смертельно раненый бандит пытался что-то сказать, но спазмы не давали ему сделать это, и он только громко икал. Остальные, не дожидаясь повторного окрика, тут же попадали лицом на пол, как им и было приказано. Только губастый мордоворот остался сидеть на месте, развалившись в кресле, его окостеневший мозг неандертальца как видно, никак не мог сообразить что происходит. Пришлось ему помочь.

Я подскочил к нему, и с удовольствием врезав по толстой морде, стащил его за ворот с кресла, ткнув лицом в пол, придавив голову ногой. Лешка и Сергей моментально вскочили с кровати и подхватили оружие у бандитов, я взял со стола свой автомат, распихал обратно по карманам деньги, так я их и отдал этим молодчикам! Это моя добыча. В карманы я положил два пистолета. Взял со стола второй автомат, на войне лишнего оружия не бывает, тем более, что пошла игра без поддавков, это было ясно, но приладить этот автомат под ветровку я не успел.

– Девчонки! Быстро собирайтесь! – скомандовал Лешка, поспешно сгребая со стола документы.

– Зачем же так торопиться, господа? – раздался насмешливый голос. Как-то неприлчино получается, гости на порог, а хозяева за порог…

Фортуна поворачивалась к нам то лицом, то задницей настолько быстро, что оставалось только диву даваться её выкрутасам. Двери бесшумно распахнулись, и без того тесная квартирка мгновенно наполнилась автоматчиками в камуфляже и в масках, увешанными спецсредствами, как новогодняя елка игрушками.

Они мгновенно заполнили все оставшееся свободным пространство, отобрали у нас оружие, заставили выложить обратно документы, и в очередной раз облегчили наши карманы.

Бандитам быстро и ловко, словно дело происходило на показательных учениях, защелкнули наручники на запястьях, заломив руки за спину. Всем, кроме губастого, который так и остался лежать носом в ковер возле кресла.

Распоряжавшийся бойцами широкоскулый моложавый майор с лицом восточного типа, смуглый, с маленькими точеными кистями рук и тонкими пальцами музыканта, с тоненькой стрелочкой черных, словно нарисованных, усиков и маленьким упрямо выдающимся вперед подбородком, прошел, словно нечаянно наступив на руку губастого, к креслу и сел в него, опять верхом на разыскиваемые бандитами сокровища.

У Фортуны сегодня был не иначе как бенефис. То, что она с нами со всеми вытворяла, с лихвой хватило бы для того, чтобы разукрасить цветными воспоминаниями не один десяток, а то и сотню, серых обывательских жизней.

Майор осмотрел комнату, царивший разгром и тихо приказал своим бойцам, показав на бандитов:

– Отведите их.

Сам же при этом наступил на задницу губастому начищенным до блеска ботинком на высокой шнуровке.

Что-то меня настораживало в поведении этого майора и его бойцов. Я ещё не понял сам, что именно, но что-то заставляло меня отнестись к ним недоверчиво. Не были они похожи на служителей правосудия. Не знаю, почему я так сразу решил, но так уж получилось.

Майор тем временем сделал знак своим молодцам, чтобы они не трогали Трифона, на котором покоилась майорская нога.

– Кроме вот этого. С ним я поговорю. Уведите остальных.

Четверо прибывших с ним бойцов молча бросились выполнять его приказ, подняли жестокими пинками с пола бандитов и затолкали их в соседнюю комнату, откуда сейчас же послышались глухие удары, сдержанные стоны и тихая брань.

– Ну что, Трифон, – спросил майор губастого, знакомством с бандитом только укрепив меня в моих подозрениях. – Нарушаешь договоренности, да? Ну и как, нашел что искал? И что ты здесь искал? Кто тебе дал этот адрес, душа моя?

– Да ничего я не нарушаю! – взвизгнул губастый. – Нам шепнули, что здесь товар и бабки, мы и примчались. Отобрали бы, тебе бы обязательно шумнули, как иначе? Мы же с тобой договорились!

– Врешь ты все, Трифон, – брезгливо покривился майор. – Вам, русским, никогда верить нельзя. Коварный вы народ. Коварный и жадный. И нечестный. Ты на слишком большой кусок рот раскрыл, Трифон. Подавишься ты этим куском. Мы с тобой как договаривались? Ищем вместе, товар ваш, деньги наши. Так?

Трифон угрюмо молчал. Майор ткнул его ногой в спину.

– Так, я тебя спрашиваю?! – прикрикнул он.

– Не знаю, – с трудом выдавил из себя Трифон.

– Врешь! – покачал головой майор и прислушался.

В соседней комнате продолжалось избиение, визгливый выкрик, заставил майора прислушаться.

– Кончайте там! – дернул усиками майор. – Вы нам беседовать мешаете!

Возня в соседней комнате быстро прекратилась, раздалось только несколько сдавленных вскриков и тяжелые хрипы.

Все мои товарищи по несчастью поняли, что там произошло. И у всех, наверняка, по коже прошел мороз. Я уверен, что все они подумали в этот момент одно и то же, что если вот так вот, мимоходом, бандиты, – а в том, что майор и его бойцы – бандиты, – сомнений не было, так вот, если они так безжалостно расправляются со своими, то что же ждет нас?

Трифон тоже передернул мощными плечами. Я его хорошо понимал.

Майор глянул на часы и нахмурился.

– Короче, Трифон. Нашли что-то?

– Не нашли, Каракурт! Ничего не нашли! Но, честное слово…

– Какое у тебя может быть честное слово, Трифон? – удивленно вскинул темные брови майор. – Ты – вор, разве может быть вор честным?

– Подожди, Каракурт, я скажу, кто дал наводку на тебя!

– Говори, – равнодушно отозвался майор, сделав знак своим ребятам подождать.

– Это мне шепнул Рамиз, – поспешно заговорил Трифон.

– И что же он тебе шепнул? – удивился майор.

– Он сказал, что ты предал и Шейха и Фаруха, что ты хочешь забрать и товар и деньги себе, а остальных кинуть и стравить между собой.

– И ты ему поверил? – тронул мизинцем ус майор.

– Он дал мне пленку, его племянник подслушал твои разговоры с Шейхом и твои переговоры с ФСБ, откуда тебе дали адрес и сведения, – послушно выложил все Трифон.

– Кто ещё знает? – резко спросил нахмурившийся майор.

– Рамиз, его племянник, он ему помогает плов готовить, он прослушивал тебя.

– Это все ясно, – нетерпеливо бросил майор. – Кому ты сказал?

– Я сказал Корнею, – вздохнул Трифон с тоской.

– А у Рамиза что за интерес? Зачем он меня тебе сдал?

– Он сказал, что ты его обидел, что он этого не любит.

– Это никто не любит, ну и что? – не понял майор.

– Я тоже ему так сказал, – кивнул Трофим.

– И что? – заинтересовался Каракурт.

– Он сказал, что он ОЧЕНЬ не любит, когда его обижают.

– Вот кааак? – протянул Каракурт. – А что он просил от тебя?

– Просил денег, что все просят? – меланхолически отозвался авторитет.

– И много? – оживился майор.

– Племяннику место в университете купить. У него, говорил, племянник способный.

– Это который мою волну засек и разговоры записал? – хмыкнул майор.

– Он самый, он у него помощником сейчас работает.

– Подросток, шустрый такой? – удивился Каракурт.

– Точно, – согласно кивнул Трифон.

– Тааак, – вздохнул Каракурт. – Действительно, способный племянник. Теперь кое-что стало ясно.

Он сделал знак, и громадину Трифона, отчаянно упиравшегося, бойцы майора выволокли в соседнюю комнату, откуда тут же раздался его предсмертный хрип. Я заметил, как передернулись мои друзья. Было такое впечатление, что его толком даже за порог не успели вытащить.

Майор подошел к столу, тщательно просмотрел документы, открывая паспорта, сверяя что-то с маленьким блокнотом, который он достал из нагрудного кармана и по мере просмотра поочередно бросая взгляды на нас.

– А кто же из вас Константин Голубев? Не вижу его документы, – спросил майор.

– Это я, – отозвался я, понимая, что запираться бессмысленно, вычислить меня было слишком просто.

– Так это ты – Костя Голубев? – слегка удивленно повернулся он в мою сторону. – Здорово тебя нарисовали. Вот, значит, как ты выскочил из оцепления. Смотри ты! Кто же это тебе такой профессиональный макияж сотворил? А где твои документы? Его обыскали?

Тотчас к нему подошел боец и указал на столе рассыпанные, смятые бумажные деньги, которые выудили из моих карманов.

– Я думал, что ты – солдат, Костя Голубев, – задумчиво протянул майор, брезгливо перебирая скомканные банкноты. – А ты, оказывается, мародер. Это же явно наворованные деньги. Мало тебе той зелени, которую вы отхватили. Вообще-то с такими, как ты, по законам военного времени знаешь как поступают?

Он задумчиво осмотрел всю нашу компанию, поудобнее устроился в кресле, картинно заложил ногу на ногу, достал длинную и тонкую черную сигарету, закурил, с наслаждением пуская дым, при этом курил он, как я заметил, практически не затягиваясь. Берег он себя, любимого. Берег. Его жизнь не прогнула, как меня, он чувствовал себя на коне. И с высоты своей лошади он небрежно осматривал нас, а потом сказал, выпустив тонкую струйку дыма:

– Странная штука – жизнь. Странная и загадочная. Такие разные и такие интересные люди собрались вместе. Остается только удивляться, как вы ещё до сих пор глотки друг дружке не перерезали. Вы хотя бы сами знаете, что собой представляет каждый из вас? Если не хотите узнать об этом от меня, то я вам предлагаю самим отдать деньги и товар, который вы взяли. Это не ваш кусок, размер не ваш. Даже если вам и удастся сохранить эти деньги, вы спать спокойно не будете. Вас рано или поздно все равно отыщут. Отыщут, отыщут, будьте уверены, – Привстав для того, чтобы сесть поудобнее, предупредил он наше несогласие, которое мы и не собирались выражать. – Ну так как? Поверьте, я знаю про каждого столько всего такого, о чем вам каждому самому, наверное, хотелось бы забыть. У меня, знаете ли, связи хорошие. И школа тоже. В недавнем прошлом я офицер ГРУ. Знаете, что это такое? Для непосвященных расшифровываю аббревиатуру. ГРУ – это главное разведывательное управление. Военная разведка. Звучит?

Он опять сел в кресло, постукивая по коленке документами. Он с интересом рассматривал нас, и тихая улыбка пробегала по его тонким губам. Он наслаждался впечатлением, которое произвел. Потом, видя что пауза затянулась, кашлянул и негромко предложил:

– Хотите, я расскажу вам немного о вас? Не то, конечно, что вы все друг о дружке знаете. Я расскажу про то, что вы друг другу не рассказывали. Идет? Желаете? Ну так вот, этот вот красавчик, Костя Голубев, как вы думаете, чем он занимался после окончания вашей «бауманки»? Он служил охранником и вышибалой в низкопробном кабаке, потом тем же самым в казино. Он пять лет воевал наемником, завербовавшись вполне добровольно. Сперва он убивал азербайджанцев, воюя за армян, потом он убивал армян, воюя за азербайджанцев, потом опять азербайджанцев, и все это за деньги. Он не любит про это вспоминать. И уж конечно, никогда и никому не рассказывал про это. Он тихий алкоголик, опустившийся почти что до последней ступеньки человек. Вы посмотрите, с кем связались, он же убийца, зверь, конченный человек…

Майор сделал эффектную паузу, и я заметил, что друзья отводят от меня взгляды и только Галя смотрит на меня в упор, словно стараясь расплавить меня черными огнями раскосых глаз. Я опустил глаза. Не могу сказать, что мне стало стыдно, но слышать о себе такое не очень приятно, тем более, что это была правда. Хотя и не вся правда про меня.

А майор, вдоволь насладившись произведенным впечатлением, продолжал, входя во вкус, очень уверенно, чувствовалось, что осведомители у него серьезные. Теперь он рассказывал, выбрав слушателем меня, только поглядывая изредка на остальных.

– Да ты не очень тушуйся, Костя Голубев! – подмигнул он мне почти дружески. – Остальные твои друзья тоже вполне колоритные личности. Компания у вас, надо сказать, собралась вполне достойная. Например, твой дружок Леша Волгин, он вообще двойной агент. Представляешь? У него даже две клички: «булочник», это от Лубянки за то, что он любил калорийные булочки в студенческие годы, помнишь? А вторая – «магистр», это уже там его наградили, за бугром.

Ты думаешь, почему он так легко сумел выехать в Штаты? Он ещё в институте сотрудничал с серым зданием на Лубянке, закладывал кое-кого по мелочи. Правда, времена были уже не те, так что по его мелким доносам серьезно никто не пострадал, но отчисленные были. А в Штатах его купили ещё раз. Вернее, не купили, а он сам вприпрыжку помчался предлагать свои услуги. А здесь он завербовал своего дружка, Сережу Белова, который, вот смехота, как истинный патриот тут же заложил его в то же самое здание на Лубянке, которое этого самого Лешу так заботливо опекало и снаряжало в дальнюю дорогу в Штаты.

Сережа стал получать за это деньги и снабжать своего, теперь уже действительно преданного друга, и по совместительству двойного агента Лешу, лживой информацией. А его друг Леша, рубаха парень для показухи, и крохобор по сути своей, утаивал от него часть гонорара, который шел через него из Штатов Сергею. Те, кто разрабатывал эту операцию, наверное, визжали и кипятком писали от восторга. У Сережи, кстати, тоже две клички: «калькулятор», за то, что он страстно любит пересчитывать деньги, и «призер», за его гипертрофированное пристрастие ко всякого рода спортивным трофеям.

И заметь, Костя Голубев, дамы у них оказались под стать им. Ира Белова, в девичестве Корнилова – в своих кругах известная под кличкой «суперстерва», что в этом мире, где только стервы и могут чего-то добиться, такое прозвище нужно заслужить. Скромная школьница, выбравшая благородную профессию врача и с отличием окончившая институт, случайно попала на конкурс красоты, оказавшись победительницей. И круто изменила свою жизнь, решительно поменяв карьеру врача на карьеру манекенщицы и фотомодели. Проложила же себе путь на подиум эта красавица беспорядочными связями, безжалостным шантажом и умением толкаться локтями и идти напролом. Замуж вышла не за Сергея, как он сам думает, а за его большие деньги и в надежде уехать на Запад, в Штаты. Муж как таковой во всех других аспектах ей был неинтересен. Единственное, что её устраивало, так это его загруженность на службе и масса свободного времени для себя. Время это она использовала так, что небо копотью покрывалось. О её скандальных похождениях ходят легенды, эта светская львица – излюбленная тема и неиссякаемый источник скандальной хроники для желтой прессы, которая её просто обожает. Самое странное, что все это ей до сих пор более менее успешно удавалось скрывать от занятого только собой и своей работой мужа.

Майор остановился, осмотрел нас, с дерзкой улыбкой и презрением на красивом восточном лице.

– Как вижу, вам интересен мой рассказ, – улыбнулся он, слегка растянув губы. – Тогда я продолжу. Похождения госпожи Ирины, это все ерунда, все эти подвиги бледнеют перед «достижениями» госпожи Гали. Эта скромная женщина, литератор и переводчица, дочь эмигрантов, на самом деле не кто иная, как аферистка международного класса, разыскиваемая «Интерполом» по всему миру. Одних фамилий она сменила столько, сколько я за всю жизнь обуви не сношу. Она – достойная дочь своих родителей, которые прославились тем, что свое состояние нажили продажей поддельных раритетов, брачными аферами, кражей редких книг в Тибете, куда они проникли, благодаря отцу Галины, выдававшему себя то за Бурятского ламу, то за шамана, то за личного представителя далай-ламы. И все это: тибетские священные книги и раритеты, настоящие и поддельные, и редкие книги, украденные из библиотек, все это они отправляли за границу. Что и помогло им впоследствии эмигрировать, когда за них всерьез взялись наши славные органы. Впоследствии эта семейка гордо заявляла, что их преследовали за политические убеждения. Хотя убеждений у них никогда не было, кроме всепоглощающей жажды наживы. Мама Галины польских кровей по рождению. Отец – бухарский еврей. Представляете, какая в результате получилась гремучая смесь? Она гастролировала по Европе, работая, как воровка на доверии. Пользуясь своей красотой и обаянием, образованностью, она легко входила в доверие к богатым коллекционерам и облегчала их коллекции. Эту красавицу жаждут увидеть в своих тюрьмах Швеция и Норвегия, Франция и Италия, Лихтенштейн и Голландия, Бирма и Таиланд, в Штатах ею вплотную заинтересовалось ФБР. К тому же она сильно поиздержалась, вынужденная скитаться по Европе в поисках убежища, спасаясь от Интерпола. И вот тут случился самый анекдотичный анекдот. Она узнала, что в России при смерти её бабушка, которая якобы решила оставить ей наследство. Надо сказать, что бабушка – это в их семье особый случай. Эта тихая женщина, хорошо воспитанная, прекрасный собеседник, умеющий и всегда готовый выслушать другого, само обаяние. Она была редактором одного известного издательства, водила дружбу и знакомство с режиссерами, актерами, писателями, с духовной элитой. И так было до старости. А уже в зрелом возрасте она отказалась последовать за сыном в эмиграцию, оставшись в России, вот в этой самой небольшой двухкомнатной квартирке. И кто бы знал, что в её семье все завидовали ей, считали её богатой. И для этого были причины, кто, как не её семейка знал то, что до самой смерти старушки не узнал никто из её многочисленных богемных знакомых. Эта старушка всю свою жизнь, до глубокой старости, была постоянной наводчицей на богатые квартиры московской богемы. Семья считала бабушку очень богатой, не зря же её так заботливо опекали из-за границы, посылая ей щедрые подарки, в надежде на то, что после смерти им достанутся её сокровища. И вот бабушка при смерти и готова все свое состояние завещать внучке, которую так ни разу и не увидела. Естественно, внучка, окрыленная такой перспективой, к тому же чувствующая себя в Европе как на горячей сковороде, начинает искать возможности легализоваться и уехать в Россию. В страну, которая кажется ей из-за бугра дикой страной, в которой она без труда отсидится до лучших времен, и где ни Интерпол, ни ФБР, не смогут добраться до нее. И тут на пути ей попадается самодовольный болван Алексей Волгин, который ездит в Россию, и которого окрутить легче, чем женщине вдеть нитку в угольное ушко. Так что влюбить его в себя ей не составило ни малейшего труда, после чего она и была включена в список едущих в Россию от фирмы мужа. Его шефы включили её в этот список в порядке исключения, как свою сотрудницу. Естественно, под очередной измененной фамилией. Но самое интересное в этом случае оказалось то, что бабушка обманула всех. Никаких сокровищ, кроме вот этой самой квартиры да безнадежно устаревших нарядов в гардеробе, после неё не осталось. Бабуся была большая шалунья, и не тратив денег на себя, тратила все на молодых любовников, к которым была не равнодушна до самой глубокой старости…

Ну вот. Интересную я вам спел сагу? – спросил майор, почему-то глянув на меня, сузив глаза, как две иголки мне в глаза воткнул.

– Не знаю, для чего ты нам спел эту сагу, – стараясь выглядеть равнодушным, ответил я, медленно произнося слова. – Наверное, ты думал, что мы обидимся друг на друга и тут же вернем тебе все, что ты хочешь получить. Но я тебе, в знак гостеприимства, могу в ответ спеть ещё более интересную сагу.

– Какую же? – скучающе приподнял бровь майор. – Только покороче, и если мне будет не интересно, я тебя, извини, выключу. И учти, в сделки я не вступаю.

– Придется, – развел я руками.

– Что придется? – не понял Юлдашев.

– Придется вступить в сделку, – усмехнулся я.

– Ты так думаешь? – привстал майор.

– Уверен, – кивнул я. – Подойди к окну и выгляни на улицу, только осторожно.

Я кивнул на окно, рядом с которым стоял.

Майор сам не пошел к окну, а велел стоявшему рядом со мной бойцу:

– Выгляни на улицу, Крот, только осторожно!

Названный Кротом верзила дал мне знак отойти от окна, что я и сделал, при этом весьма охотно, отойдя к столу. Верзила осторожно выглянул через край занавески, и тут же отшатнулся от окна, с обеспокоенным лицом.

– Что там? – спросил майор, встав с кресла.

– Корней! – выдохнул верзила.

В тот же момент я схватил со стола автомат и отскочил в угол…