Текст книги "Кавказская пленница"

Автор книги: Виктор Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

 Кавказская пленница

Эту историю рассказал нам Шурик. Он во время каникул собирал кавказский фольклор. Неизвестно доподлинно, зачем это было ему нужно, но собирал он его добросовестно, прямо из первоисточника, а не где-нибудь в пыльной библиотеке. Видимо, для него это была одна из ступеней в стремлении стать тем, кем все мы должны были рано или поздно стать: гармоничной личностью. Благодаря, конечно, всеобщей и всеобязательной системе усредненного и возвышенного образования, плюс стремление самообучиться любой ценой, взять из каждого предмета главное. С точки зрения обучаемого, конечно.

Интересно, что при этом все научиваются одному и тому же.

Из физики запомнилась сказка о яблоке, угодившем Ньютону в макушку, и закон сообщающихся сосудой. И действительно, сколько нальешь, столько и выпьешь.

Из географий помним и знаем все места на глобусе, куда, по всей видимости, никогда не попадем.

Иностранные языки изучали так глубоко и долго, как нигде в мире не изучают. Поэтому, если мы находимся в прохладных широтах, то на все вопросы на любом языке на том же языке и отвечаем: «Нихт ферштейн!». Если в тёплых – то: «Моя твоя не понимай!»

С экономикой все было в порядке: экономика должна быть экономной!

Астрономия – астрономной...

И ни у кого, кроме лентяев, не возникало сомнений в необходимости такого широкого спектра обязательных познаний. Так что, если у вас возникало желание изучить мертвый язык ацтеков в свободное от разгрузки вагонов время, вы могли заручиться широкой общественной поддержкой и содействием масс.

Шурик не был лентяем, и поэтому свято верил в абсолютную целесообразность своей моноэкспедиции. Его энтузиазм передавался окружающим, вызывая в них стремление всячески благоприятствовать юному следопыту, желающему пополнить калейдоскоп наших познаний еще одним лоскутком.

Шурика интересовали различные легенды, обряды, тосты, анекдоты, древние обычаи. Его воображение будоражили сведения о совершенно экзотических обрядах, которые совершали аборигены на экваториальных островах.

Например, на острове Тутонго-Энтого в день свадьбы невесте и жениху в специальном храме специальным напильником спиливают передние зубы до половины. Потом празднование свадьбы продолжается пять месяцев, и все приглашенные с аппетитом едят белую глину, смешанную с листьями токо-токо.

Шурик был уверен, что на одной шестой части всей земной суши можно разыскать перлы не менее замечательные. И поэтому все выше забирался в горы, надеясь там найти хотя бы следы древних диких обычаев.

В одном из горных районов Кавказа и произошла с ним эта история, сама похожая на легенду. В каком именно районе все это произошло, Шурик не сказал, чтобы не быть несправедливым к другим районам, где могла произойти точно такая же история.

Итак, оседлав впервые в жизни серого скакуна размером чуть больше крупной собаки, Шурик мелким аллюром подминал под себя серпантин горной дороги... Ослик часто перебирал ногами, и седока трясло, как в лихорадке. Но временные дорожные неудобства растворялись в буйстве окружающей каменной стихии.

Дорога врезалась в гору, и могучие скалы нависали над головой Шурика, грозя именно в эту секунду рухнуть и не оставить от него мокрого места. Затем дорога выходила на самую кромку величественного ущелья, и казалось, что легкий порыв ветерка в состоянии столкнуть незадачливого путника в бездну.

Шурик вертел головой и остро переживал драматизм момента, но ослик оставался ко всему безучастен. Он шаг за шагом отмерял свои километры со знанием дела, не озираясь по сторонам, внушая седоку покой и уверенность.

Шурику одолжили этого ослика в областном центре сочувствующие отечественному фольклоризму с условием вернуть скакуна на обратном пути.

Можно было бы, конечно, взять и мотоцикл, но в горных условиях «живой» мотоцикл был надежнее. Да и была в этом уже какая-то возможность приобщиться к древним традициям.

Ведь одним из первых и наиболее популярных средств передвижения здесь, наверняка, был ишачок, неприхотливое и добродушное животное. Правда, о нем понапридумано немало всяких небылиц. Мол, непроглядно туп осел, упрям и своенравен.

Но это для тех, кто не знает. Да и кто из нас не становился жертвой стереотипов и предвзятости! Неизвестно еще, как мы выглядим с точки зрения самого осла. У него ведь тоже есть и своя точка зрения, и свои потребности, и интересы. Гораздо, конечно, более скромные, чем у нас с вами. Но это немногое ослик иногда очень упорно отстаивает в буквальном смысле этого слова. Вот так остановится на месте и стоит, как вкопанный.

Ведь человек такое создание, что на него сколько ни вкалывай, ему все мало... И все доводы, которые не сочетаются с его человечьими интересами, воспринимает, как упрямство, тупость и преграду на пути к достижению своей цели. Однако проницательный и чуткий человек всегда найдет путь к сердцу животного.

Ослик быстро семенил своими копытцами, упорно преодолевая за поворотом поворот. Он сам выбирал оптимальную скорость продвижения, четко следовал направлению и, казалось, совершенно не уставал. Шурику только и оставалось, что любоваться местными красотами.

За одним из поворотов на совершенно пустынной до этого дороге показался странного вида экипаж. Внешне он напоминал полевую будку от холеры. Но в то же время, по всей видимости, являлся автомобилем, поскольку имел четыре колеса и кабину спереди. Основная часть его конструкции была выполнена из дерева, а точнее из фанеры, кроме колес и двигателя, конечно. Кое-где имелись небольшие вкрапления из жести и стекла в виде заплат и смотровых окон. Весь этот коктейль материалов находился в определенной гармонии и, видимо, даже иногда сотрудничал, поскольку оказался на таком удалении от создателей и всего цивилизованного мира.

Нужно еще добавить, что сей самодвижущийся аппарат несомненно имел отношение к медицине, поскольку со всех сторон был раскрашен красными крестами и полумесяцами.

Шурику сперва показалось, что это немцы при отступлении забыли свою санитарную машину, и так она уже несколько десятилетий стоит тут, обдуваемая горными ветрами, омываемая дождями, опаляемая солнцем. А местные жители и проезжающие время от времени подлатывают и подкрашивают ее, как музейный экспонат под открытым небом.

Вокруг машины суетливо бегал человек в кавказской кепке-аэродроме. Он то пинал колеса, то залезал в кабину, то рылся в моторе. По всему было видно, чте этот человек пытается положить конец неподвижности экипажа и придать ему поступательное движение, возможно, с некоторым ускорением.

Шурик, с интересом наблюдая за происходящим, постепенно приблизился к машине.

В тот момент, когда кончик носа его осла поравнялся с бампером автомобиля, животное вдруг остановилось, как вкопанное, будто в этом месте была проведена черта, непреодолимая для всех видов транспорта.

Шурик задергал ногами, пытаясь стимулировать осла к дальнейшему путешествию. Однако осел только несколько раз обернулся на месте, так и не продвинувшись ни на шаг.

Постепенно Шурика стало покидать душевное равновесие, и он уже дергался всем телом. Но и это не произвело никакого впечатления на, казалось бы, абсолютно безучастное ко всему происходящему животное.

Тут Шурик заметил, что своим гарцеванием привлек к себе внимание человека в кепке. Тот на мгновение отвлекся от манипуляций со своим автомобилем и вопросительным взглядом уставился на всадника и его скакуна.

Шурик развел руками и смущенно залопотал, как бы извиняясь за свою беспомощность:

– Чего это с ним?

Потом, как бы в раздумьи, почесал затылок и, опуская руку, звонко шлепнул осла по заднице.

Осел, не стерпев такой фамильярности, запрыгал, как дикий мустанг.

– Стой! Да куда ты? – пытался его урезонить Шурик. Осел, видимо, посчитав, что достаточно проучил седока, снова остановился у прежней черты, не продвинувшись ни на шаг вперед.

Наблюдавший за этой сценой водитель вспомнил о своих проблемах, надвинул кепку пониже на глаза и снова уткнулся в мотор. Что-то там соединив, он достал из кабины рычаг ручного стартера и, вставив его в отверстие, принялся с ожесточением крутить.

Шурика это натолкнуло на мысль, что если не удается сдвинуть осла будучи всадником, то может, осел последует за поводырем. Главное – преодолеть роковую черту.

Шурик соскочил на асфальт, забежал спереди осла и потянул за уздечку. Осел не поддавался. Шурик потянул сильнее, а потом стал дергать уздечку, как в припадке, но результат был прежним.

Обливаясь потом, оба ездока сочувственно посмотрели друг на друга.

– Ну что, никак? – участливо спросил Шурик. Вместо ответа парень сорвал с головы кепку и стал ею отчаянно молотить по радиатору машины. В ответ на это в двигателе

что-то чихнуло, и машина, как бы обидевшись, выпустила клуб дыма.

Это внушило ее мучителю определенный оптимизм, и он снова принялся терзать стартер, но безрезультатно.

Он снова сорвал кепку, обтер ею лицо и обратился к Шурику:

– Слушай, друг! Помоги мне сдвинуть моего «Фердинанда» с места. Не погибать же нам в этом безлюдном месте, в конце концов, от жажды и диких животных!

– А что нужно делать? – спросил Шурик и с готовностью направился к машине.

– Попробуем толкнуть. Может, с наката заведется? Однако все их старания ни к чему не привели. Роковая невидимая черта оставалась непреодолимой.

Совершенно очумев, они бросили машину и принялись толкать осла. Осел, не вытерпев насилия, стал брыкаться, повалив обоих на землю, и чуть не разбил очки Шурика.

Лежа на земле, водитель машины заметил, что дверца кабины открыта. Это его очень рассердило. Он решительно встал и, подойдя к автомобилю, с силой хлопнул дверцей.

Дверца с ехидным скрипом вернулась в прежнее положение.

– Ах, ты еще издеваешься! – сквозь зубы процедил водитель.

Его глаза остекленели, и он принялся хлопать дверью раз за разом.

Шурик, глядя на все это, взмолился:

– Слушай! Да оставь ты ее я покое! В таком возрасте у многих бывает прескверный характер

– Ну нет, так я этого не оставлю! Хватит! Натерпелся! Теперь будет по-моему.

И он полез в кабину, доставая оттуда какие-то инструменты.

– Что же ты собрался делать? – поинтересовался Шурик.

– Откручу дверь к чертовой матери! Буду ездить в открытой кабине. У нас климат теплый. Ничего, не замерзну.

Как только он произнес эти слова, дверца, как будто от дуновения ветерка, заскрипела и мягко захлопнулась.

Увидев это, водитель вскинул руки к небу и сокрушенно произнес:

– Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого «пылесоса»!

Он соскочил с подножки на землю и с досадой пнул ногой заднее колесо.

– Ну, не отчаивайтесь! – попытался успокоить его Шурик и в знак солидарности также пнул это же колесо ногой.

Тут ему как-то стало немного стыдно за свой порыв, и он, как бы извиняясь перед старой машиной, украдкой погладил пальцами покрышку.

Водитель, оживленно жестикулируя, продолжал свою речь на повышенных тонах:

– Вот так все время! Недаром говорил великий мудрый Абу Ахмат Ибн-бей...

Шурик вопросительно посмотрел на собеседника. Шофер, уловив его взгляд, учтиво пояснил:

– Абу Ахмат Ибн-бей – первый шофер, который ездил до меня на этой машине.

Шурик немного разочаровался, что это не местный акын, который «что вижу, то пою», или поэт. Он уже было собрался записать его слова себе в блокнот, но потом решил просто послушать.

– Так вот, он сказал,– продолжал водитель.– «Учти, Эдик». – Эдик —

И парень в кепке протянул руку для знакомства.

– Саша. —

– Так вот, – говорил он: «Учти, Эдик! Один Аллах ведает, куда девается искра у этого недостойного выродка в славной семье двигателей внутреннего сгорания».

Он снова вскинул руки к небу:

– Да отсохнет его карбюратор во веки веков!

– Аминь! – вздохнул, оглядываясь на машину, Шурик.

Вдруг выражение на лице Эдика радикально изменилось. Гнев и досаду сменили удивление и блаженная улыбка. Его взгляд устремился куда-то вдоль дороги.

Шурик с удивлением посмотрел сначала на него, а потом уже туда, куда был направлен взгляд нового знакомого, и сам, ахнув, блаженно заулыбался.

Навстречу им легкими воздушными шагами шла девушка прямо посередине дороги. Она была настолько красива, что казалась видением, может быть, даже мимолетным.

С гордо поднятой головой она шла прямо на незадачливых ездоков и, если бы они не расступились, наверное, прошла бы сквозь них, как сквозь пустое место.

Они обернулись ей вслед, не смея произнести ни слова.

Девушка прошла мимо осла и «Фердинанда» и, как только она пересекла ту самую невидимую роковую черту, осел сдвинулся с места и засеменил следом за ней.

В то же мгновение из выхлопной трубы «Фердинанда» с громким треском вырвался сноп искр и черного дыма. Машина медленно-медленно последовала за ослом и девушкой.

Опомнившись, ездоки бросились догонять свои транспортные средства.

На ходу заскочив в «Фердинанд», Эдик нажал на газ и через мгновение скрылся за поворотом, послав на прощание воздушный поцелуй девушке.

Шурик тоже лихо по-ковбойски вскочил в седло, но скорость ему набрать не удалось. Ослик упорно следовал за девушкой, так что стук его копыт сливался с цоканьем ее каблучков.

В принципе, Шурика это вполне устраивало. Во-первых, девушка шла довольно быстро, а во-вторых, лицезреть перед собой ее стройную фигурку и прелестные ножки в обрамлении горных пейзажей доставляло ему истинно эстетическое удовольствие.

Некоторое время девушка шла, не обращая внимания на своих попутчиков. Но, пройдя около километра, она заметила, что расстояние между ними не увеличивается и не уменьшается. Ей это показалось странным и даже неприятным.

Сначала она захотела резко обернуться и спросить, что нужно этому Санчо Панса на осле. Но мгновение спустя она изменила свое решение, подумав, что может незаслуженно обидеть этого человека несправедливым подозрением.

Улучив удобный момент, она еще раз оглянулась и, убедившись, что преследователь никуда не делся, стремительно побежала прочь с дороги прямо в густые заросли орешника. Пробежав несколько десятков метров, она снова выбежала на дорогу, надеясь оказаться позади своего преследователя. Она стала быстро отряхиваться от листьев и иголок. Оглянувшись вокруг себя, преследователя она не обнаружила. Но, услышав в кустах треск и шум, стала вглядываться в темень зарослей, и вскоре ее подозрения подтвердились.

Из зарослей галопом вслед за ней вылетел ее преследователь. Правда, в седле он сидел почему-то задом наперед и вид у него был довольно растерянный.

Выскочив на шоссе, всадник поспешно покинул своего скакуна и, сдерживая дыхание, закричал вслед девушке:

– Простите! Постойте! Выслушайте меня, пожалуйста! Девушка резко остановилась и, повернувшись к Шурику, спросила:

– Да! Что вам?

Это было произнесено таким тоном, словно она администратор гостиницы, а докучливый клиент колотит в окошко и не дает ей спокойно поговорить с приятельницей по телефону. Такой тон обычно давал понять, что «мест нет».

Шурик, почувствовав по отношению к себе явную неприязнь, окончательно смутился. Ему казалось, что выглядит он крайне глупо, что и было на самом деле. Из волос у него во все стороны торчали сломанные веточки, что придавало ему сходство с не очень трезвым ежиком. А одно из стекол его очков было залеплено кленовым листом так, что на девушку он смотрел пока только одним глазом.

Однако на внешность обращать внимание ему не было времени. Девушка явно собиралась снова продолжить свой путь, а Шурику не хотелось повторять свои дикие скачки через лесную чащу. Поэтому он быстро и сбивчиво заговорил:

– Вы извините меня, конечно. Но у меня к вам большая просьба!

Девушка удивленно приподняла брови и тем же административным тоном спросила:

– Вот как! И какая же?

Шурик отлепил листок от стекла очков и, посмотрев на девушку обоими глазами, уже более уверенно попросил:

– Вы не могли бы идти только по шоссе? Никуда не сворачивая.

Девушка еще выше подняла брови от удивления.

Неуклюжесть и странные требования преследователя стали понемногу ее веселить. На роль агрессора очкарик на осле явно не подходил. Немного смягчившись, но все с таким же насмешливым выражением на лице, она спросила:

– Может, вы все-таки объясните, в чем дело?

– Дело в том, что мой осел бежит за вами, как привязанный!

Девушка недоверчиво посмотрела на Шурика, потом на осла и переспросила:

– Так значит, осел?

– Да, да, осел! – поспешил подтвердить Шурик.

– Значит, это он меня преследует?

– Да! Он! – замахнулся рукой на осла Шурик.

– А я-то думала, что это...

– Нет! Он! – поспешно перебил ее Шурик, тыча пальцем в сторону осла.

Они оба дружно рассмеялись.

Окончательно придя в себя и успокоившись, Шурик уже более уверенно спросил:

– Скажите, а вы здешняя?

– Да. Сейчас я приехала на каникулы к тете.

– А я здесь в командировке.

– А по какому профилю, если не секрет?

– По фольклорному.

– А, понятно. Песни, сказки и т. д.

– Да, в общем. А до города отсюда далеко еще?

– Километра два.

– Ну, это немного.

Шурик стал поправлять упряжь на осле и на прощанье повернулся к девушке:

– Спасибо! До свидания!

Девушка хихикнула и пожала плечами.

– Да не за что. До свидания!

Шурик потянул осла за уздечку:

– Но-но! Пошли!

Осел сделал несколько шагов и, поравнявшись с девушкой, остановился, не желая никуда больше идти. Шурик еще несколько раз дернул за уздечку, но все безуспешно.

– Вот видите,– сокрушенно обратился он к девушке.– Без вас никуда.

– Ну что ж, пошли!

Девушка весело рассмеялась, потрепала осла за уши и, повернувшись, быстро зашагала по шоссе.

Остаток пути до города они преодолели минут за двадцать, и Шурику не хватило этого времени, чтобы повторно решиться заговорить с девушкой, настолько у нее был независимый вид. Она в двух словах объяснила, как найти гостиницу, и в мгновение ока исчезла за углом ближайшего здания.

Шурик вдруг почувствовал себя каким-то брошенным. Он не мог себе простить того, что оказался таким нерасторопным и не смог даже познакомиться с ней. Немного постояв в растерянности, он направился искать гостиницу.

* * *

Гостиница была предметом гордости жителей городка. Представляла она собой ультрасовременное здание, олицетворявшее светлое будущее. Называлась «Юность» и была украшена мозаичным панно с изображением мощнотелых юношей и девушек, играющих в волейбол мирным атомом. При гостинице был ресторан с чудной кухней и сказочным уютом. И это также было большим плюсом.

Шурика принимал немолодой добродушный администратор в белой рубашке, жилете и при бабочке. Он носил усы «кис-кис» и канцелярские нарукавники.

– Год рождения?

– Сорок второй.

– Цель приезда?

– Этнографическая экспедиция.

Администратор записывал данные в специальный журнал для проживающих. Услышав непонятное мудреное слово «этнографическая», он на секунду задумался, а потом, словно что-то вспомнив, закивал головой.

– А, понятно. Нефть ищете?

 Шурик усмехнулся.

– Не совсем. Я ищу фольклор.

Администратор подумал, что не расслышал последнее

слово, и переспросил:

– Что такое?

– Ну, фольклор... Сказки, старинные легенды, обряды, тосты...

Услышав последнее слово, администратор радостно встрепенулся.

– Тосты?! Дорогой, тебе исключительно повезло! Я тебе помогу.

Он заговорщически поманил Шурика пальцем и направился вдоль по коридору.

– Куда мы идем? – поинтересовался Шурик.

– Ко мне в кабинет. Не будем же мы заниматься научной работой прямо здесь, в коридоре.

Оки вошли в комнату и сели за небольшой письменный стол. Администратор порылся в тумбочке и достал оттуда сначала вазу с фруктами, а затем два высоких стакана с красным вином. Увидев стаканы, Шурик шарахнулся от стола.

– Что это?

Администратор посмотрел на него с недоумением.

– Тебе нужен тост?

– Да.

– А тост без вина – это то же самое, что брачная ночь без невесты.

– Но я не пью.

Администратор сделал обиженное лицо.

– А я пью?

И он извлек из-под стола сосуд, напоминающий по очертаниям бутылку, но по размерам подходящий разве что на роль аквариума для крупной рыбы. Бутыль была больше чем наполовину наполнена вином.

– Что здесь пить? – спросил администратор.

Когда Шурик увидел бутыль, его проняла мелкая нервная дрожь. Виновато улыбаясь, он стал оправдываться:

:4

– Вы меня не так поняли. Я совсем не пью. Не имею физической возможности.

Это заявление совершенно не смутило собеседника.

Он поднял стакан и сказал:

– Вот по этому поводу первый тост!

Шурик потянулся за ручкой и блокнотом.

– Тост? Сейчас запишу.

Администратор остановил его, похлопав по плечу:

– Потом запишешь Бери стакан.

Он встал и, выразительно жестикулируя свободной рукой, начал:

– Мой прадед говорил: «Имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания...»

Шурик с пониманием причмокнул:

– Ага, вот как!

Администратор, посмотрев на него торжествующим взглядом, закончил:

– Так выпьем же за то, чтобы наши желания всегда совпадали с нашими возможностями!

Они чокнулись, и гостеприимный хозяин первым приложился к стакану. Шурик смотрел на него, не отрываясь, и только когда стакан его собеседника наполовину опустел, стал пить из своего. Администратор уже допил и с умилением наблюдал за Шуриком. Когда тот, наконец, справился, он снова похлопал его по плечу.

– Молодец! Слушаем следующий тост…

* * *

Черная «Волга» заведующего райкомхозом товарища Саахова Б. Г. мягко притормозила у самых ворот старого двухэтажного особняка, и из нее вышли двое: сам товарищ Саахов и шофер его служебной машины Аджебраил.

Шофер суетливо заглянул под капот и бросил ца ходу извиняющимся тоном:

– Я сейчас приду. Может, зайдете на пару минут? Жена будет рада.

И он побежал к воротам.

Саахов томно потянулся и, обмахиваясь кепкой, лениво ответил то ли Аджебраилу, то ли себе самому:

– Ничего, ничего, я пока подышу,– он расстегнул воротничок своего любимого номенклатурного белого френча времен культа личности и бросил красную папку на сиденье «Волги».– Подышу воздухом. Понимаете ли... А то все кабинет, кабинет...

Последнее слово застряло у него на языке, как иголка на поцарапанной грампластинке:

– ...Кабинет...

Его взгляду предстало то самое «мимолетное видение», ставшее путеводной звездой на горной дороге для Шурика и его ослика.

По длинной парковой лестнице в направлении дома Аджебраила порхала со ступеньки на ступеньку прекрасная незнакомка.

Саахов не мог оторвать от нее прищуренных глаз, и мириады самых разных мыслей пронеслись у него в голове: «Кто такая? Откуда здесь? Явно приезжая. Неплохо бы...

М-да...»

Девушка подбежала к воротам и столкнулась с выходившим оттуда в этот момент шофером. Она поцеловала Аджебраила в щеку, однако тот строго спросил ее:

– Ты где пропадаешь?

Девушка игриво ответила вопросом на вопрос:

– А в чем дело?

Аджебраил состроил еще более строгую мину.

– Ты понимаешь...– Но тут же смягчился и заулыбался, заметив подошедшего Саахова.– Моя племянница.

– Ах, очень приятно, очень приятно...– расшаркался Саахов.

– Нина,– представилась девушка.

– Студентка, учится в педагогическом институте,– застенчиво выдал информацию Аджебраил.

– А-а, понятно! Будет готовить нашу смену,– сделал казенный вывод заведующий райкомхозом.

– Да, точно.

– ...Активистка, комсомолка, спортсменка,– продолжал перечислять ее достоинства дядя.

– Спортсменка? – переспросил Саахов. Нина хихикнула, озорно поглядывая на дядю.

– Дядя про меня все знает.

Тут Саахов как-то сразу повеселел.

– Отличница и комсомолка? Это как раз то, что нам нужно. Да? – обратился он за поддержкой к дяде.

Но тот моргал глазами, ничего не понимая.

– А что вам нужно? – поинтересовалась Цина.

– Дело в том, что... В общем, у меня к Вам такой неожиданный вопрос. Можно?

– Пожалуйста!

– Вы как относитесь к бракосочетанию?

От неожиданности Нина даже ойкнула, потом подумала и, смеясь, ответила:

– Положительно.

Тут в разговор решил вмешаться Аджебраил:

– Ну, нет. Ей об этом думать еще рано...

Саахов, быстро перебив его, в нравоучительном тоне заявил:

– Об этом думать никому не рано и никому не поздно, между прочим! Да? Иди заводи мотор, сейчас поедем.

Аджебраил, поняв, что чем-то рассердил шефа, миролюбиво улыбнулся и быстро удалился к машине. Саахов же обратился к Нине с новым вопросом:

– А как Вы относитесь к тому, чтобы посетить сегодня открытие нового Дворца бракосочетания в нашем городе?

– Я обязательно приду!

– Точно придете?

– Приду, приду!

Тут Саахов подошел к Нине поближе и, обняв ее за плечо, доверительным голосом сказал:

– Тогда у меня к Вам будет небольшое, но ответственное поручение.

– Интересно, какое?

– А вот придете – узнаете. Так что ждем Вас сегодня к началу торжественной части.

– Хорошо! Договорились!

И Нина скрылась за воротами дома.

Саахов повернулся и в глубокой задумчивости зашагал к машине. Внезапно его посетила совершенно неожиданная идея. Ему вдруг невероятно захотелось, чтобы эта прекрасная девушка была рядом с ним. Она могла бы стать главным украшением в его полном изобилии доме. Столько лет отдано общественной работе, столько всего нажито: и добра, и уважения в городке. Теперь можно было бы подумать и о личной жизни.

Сев в машину, он, как бы невзначай, спросил Аджебраила:

– А что, надолго племянница приехала?

– Я думаю, до конца лета, пока занятия не начнутся.

– Родители ее, наверное, тоже приедут погостить?

 Аджебраил печально вздохнул:

– Нет, не приедут. Погибли они много лет назад; Нина еще маленькая была.

– А, извини, дорогой. Не знал.

Какое-то время они ехали молча, потом Саахов снова спросил:

– Как дядя, ты должен подумать о будущем девочки. Как ты себе его представляешь?

– А что тут представлять? Закончит институт, пойдет работать, а там видно будет. Может, замуж выйдет.

– Недальновидный ты человек, как я погляжу. Институт, работа – все это правильно. Но что для женщины главное?

– А что главное? – не понимая, к чему клонит шеф, переспросил Аджебраил.

– Для женщины главное крепкий тыл – дом, семья. А это может обеспечить далеко не каждый. Сам понимаешь, какая теперь молодежь пошла.

– Да, молодежь сейчас какая-то легкомысленная,– согласился Аджебраил.– А что?

У тебя есть серьезный жених на примете? А то я смотрю, ты все в ту сторону, все об этом говоришь.

– Есть жених.

– И кто же это? Я его знаю?

– Знаешь, дорогой, знаешь. Посмотри, кто сидит справа от тебя в машине на сиденьи.

– Что смотреть. Ты сидишь.

– Вот я и есть жених.

Аджебраил как будто чем-то поперхнулся, и руль забегал у него в руках. Машину мотнуло из стороны в сторону.

– Ты что такой слабонервный, дорогой? Следи лучше за дорогой,– рассердился Саахов.

Аджебраил возмущенно засопел:

– Ты в следующий раз, прежде чем такие шутки шутить, предупреждай меня. Я машину остановлю.

– Какие шутки, дорогой? Я вполне серьезно. Аджебраил все-таки остановил машину.

– Ты на себя в зеркало давно смотрел? Ты помнишь, сколько тебе лет?

– Брось ты эти предрассудки, дорогой. Муж не статуя, чтобы на него любоваться. А она у меня будет, как у Бога за пазухой. И калым я за нее хороший дам. Все в лучших традициях наших предков.

– Калым, говоришь? – уткнулся в руль Аджебраил.

– Ты не спеши с ответом, подумай хорошенько. А завтра придешь ко мне в кабинет,

и мы обсудим подробности.

* * *

В ресторане Шурика и администратора принял сам заведующий, старый приятель администратора. Услыхав о научных изысканиях Шурика, он быстро организовал столик и принялся «толкать» тосты один за другим.

Шурик слушал, подперев отяжелевшую голову обеими руками, а администратор иллюстрировал каждый тост жестами и мимикой, и вместе с заведующим они представляли собой уже маленький коллектив художественной самодеятельности.

– Когда все листья упали с деревьев, и холодные ветры возвестили о скором начале зимы, все птички собрались в стаи и полетели зимовать на юг. Одна маленькая, но гордая птичка сказала: «Пускай все летят, куда хотят, а лично я полечу прямо на солнце!» И она стала подниматься все выше и выше. Но очень скоро обожгла себе крылья и упала

на самое дно самого глубокого ущелья.

Он сделал суровое лицо и, немного помолчав, то ли дожидаясь, пока птичка долетит до самого дна, то ли в почтении ее памяти, закончил:

– Так выпьем за то, чтобы никто из нас, как бы высоко он ни поднимался, никогда не отрывался бы от коллектива!

Он поднял стакан, чтобы выпить, но тут заметил, что Шурик уткнулся лицом в ладони и весь сотрясается в рыданиях. Это привело рассказчика в полное замешательство. Он отставил стакан и бросился к Шурику.

– Что?! Что случилось, дорогой?!

 Администратор тоже не на шутку обеспокоился:

– Что с тобой?! Тебя кто-то обидел?

Шурик поднял на них заплаканное лицо и сквозь слезы выдавил из себя почти по буквам:

– П-п-птичку жалко.

* * *

В поисках жемчужин народной мудрости Шурик, ведомый администратором гостиницы, оказался в городском парке культуры и отдыха.

Старик шашлычник с громадным рогом в руках, наполненным до краев вином, вещал им очередной тост:

– ...И принцесса от злости повесилась на собственной косе. Потому что он совершенно точно сосчитал, сколько зерен в мешке, сколько капель в море и сколько звезд на небе.

Старик поднял свой рог:

– Так выпьем же за кибернетику!

Шурик и администратор последовали призыву. Выпив до дна, Шурик повесил свой рог на острие забора.

Старик снял с мангала по шашлыку и подал их гостям:

– На здоровье!

Где-то неподалеку оркестр заиграл праздничный марш. Щурик стал прислушиваться и удивленно спросил:

– Это что, парад?

– Нет, дорогой. Сегодня в нашем городе открывается новый Дворец бракосочетания. Эта музыка, возможно, оттуда,– пояснил старик.

– Торжественные события – это по моей части.

И, вытащив из внутреннего кармана свой блокнот, Шурик, шатаясь и спотыкаясь, поплелся в ту сторону, откуда была слышна музыка оркестра.

На площади перед новым Дворцом бракосочетания собралось довольно много народу. Сразу по окончании торжественной части дворец должен был вступить в эксплуатацию на полную мощность, и поэтому несколько пар новобрачных, а также сонм их гостей в нетерпении и трепете дожидались своей очереди.

Шурик, упорно протискиваясь через толпу, подобрался почти к самому крыльцу дворца. Неподалеку от него в окружении подруг стояла Нина, но он ее не заметил.

На крыльцо вышел первый оратор. Это был товарищ Саахов, одетый в выходной серо-голубой костюм и шляпу-котелок. Вслед за ним следовал Аджебраил. Он нес красную плюшевую подушечку, на которой лежали ножницы.

Подойдя к микрофону, Саахов обвел всех ликующим взглядом и торжественным тоном произнес:

– Сегодня у нас радостный, светлый, солнечный праздник. Через несколько секунд эти серебряные ножницы разрежут эту алую шелковую ленточку и откроют всем молодоженам нашего района прямую дорогу вперед к светлому будущему, понимаете ли, к счастью, любви и согласию, понимаете ли, посредством нашего Дворца бракосочетаний.