Текст книги "Тварь из бездны"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Глава 33

В трапезной Ральк просидел допоздна, катая в голове невеселые мысли. Вспоминал Кирита Ростина из сна, его странные слова и непонятные советы… Старик что во сне, что в жизни говорил непонятно и немного заумно – возможно, просто из желания казаться проницательней, чем есть на самом деле? Это общая привычка у всех колдунов… Ральк не слишком часто общался с чародеями и особой любви к этой братии не испытывал, но старый маг вызывал симпатию. А во сне он и выглядел непривычно – выше ростом, что ли. Вообще, тот Кирит Ростин, что во сне, казался значительней, нежели живой…

Мало-помалу посетители разошлись, зал опустел. Солдат допил дармовое пиво, кивнул Девику и отправился спать. Он одновременно и хотел, и боялся вновь оказаться в странном коридоре, по которому бродит Тварь, но, проснувшись до рассвета, не мог припомнить ничего. То ли спал без сновидений, то ли мигом позабыл. Зевая, собрался и отправился на службу.

У входа в кордегардию толпились стражники – в том числе и недавние ральковы собутыльники. Десятник ответил на приветствия и собирался заглянуть к писарю за новостями и указаниями, но его перехватил Тревер, за спиной которого топтался, не смея поднять глаз, Керт.

– Ральк, послушай, – Тревер увлек собеседника в сторону, – я уже все решил, и с писарем договорился, и вообще. Короче говоря, принимай парня в команду.

– Ладно. А что Эгильт? С ним говорил?

– Ну… – Тревер замялся. – Я-то говорил, но он как-то странно посмотрел на меня… Я так понял, что он не будет против.

– А если будет? – Ральк прищурился.

Сержант в самом деле выглядел в последнее время странно, словно был болен, но как раз поэтому Ральку хотелось сперва заручиться его согласием. А то мало ли…

– Ну, если что – скажешь, я виноват, скажешь, я тебе сказал, что с ним сговорился насчет Керта. Да оно, в общем, так и есть… Ральк, слушай-ка, я еще вот чего…

– Ну, чего? Говори, Тревер! Или погоди, я к писарю загляну, узнаю, что мне на сегодня…

– Да постой! Я вот чего. Я племянника к тебе хотел, потому что ты, вроде, до сих пор спокойный такой… А позавчера сам не свой бегал… Да и напились вы знатно, пацан домой едва добрел, тут же спать завалился. Мне сеструха давай выговаривать, куда, мол, Керта пристроил. Нет, погоди! Погоди, Ральк! Я все понимаю, твоего друга Тварь прикончила, я все понимаю. Но ты уж, пожалуйста, не обижайся, а за Кертом пригляди, ладно?

– Ну, ты же знаешь… Где смогу уследить…

– Ральк! – Тревер просиял. – Ты только чуток пригляди! Я боялся, обидишься ты… Я ж сам, как ты, я все понимаю! Не обещай ничего, не надо. Я сеструхе скажу, что мол, все в порядке, я переговорил, командир впредь присмотрит.

– Ладно. Только с Эгильтом все же реши. А как ночь, спокойно прошла?

– Да какой там спокойно! Опять труп. Помнишь Хорька?

– Какого Хорька?

– Ну воришку, вертлявый такой, тощий.

– А-а… Ну так что?

– Тварь влезла в дом – опять на Малом Острове. Но там народ уже напуган, все спрятались наверху. Тварь опять на первом этаже все разнесла, обрывки травы этой зеленой там повсюду… Вот… а потом вдруг затаилась – может, людей почуяла может, еще что… Тут Хорек. За каким Гангмаром его на Малый Остров занесло, не знаю, но сунулся сдуру в пролом. Стену Тварь прошибла… Может, решил, что Тварь уже убралась и решил поживиться… В общем, Хорька со стен по частям соскребали. Вот оно как.

– Ясно… Ну, Хорек – это ладно. Его не так жалко, – заметил Ральк. – А что семья, которая там жила? Они хоть что-то видели? Как Тварь выглядит?

– Ты что? – Тревер вздохнул. – Да они пошевелиться боялись, пока там внизу грохот стоял. И дохнуть лишний раз не решались, небось.

– Тоже верно… О, гляди, вон сержант! Давай сейчас его спросим.

На пороге кордегардии показался Эгильт. Выглядел он получше, чем накануне, Только одежда была измята и волосы в беспорядке. Десятники подошли и поздоровались. Эгильт кивнул.

– Мастер сержант, – начал Тревер, – насчет Керта, племянника моего…

– Да, – припомнил Эгильт. Голос у него тоже был вполне нормальный. – Я помню, ты что-то говорил насчет племянника.

– Я бы его к мастеру Ральку в десяток, и с писарем договорено, и капитан не станет возражать, – заторопился Тревер.

– Ладно, – оборвал десятника Эгильт. – Раз все согласны, то и я не против. Кстати, готовьтесь, мастера. Объявлен новый набор. В стражу примем новых солдат, десятки будут сперва человек по двенадцать, видимо. Потом разберемся, новых десятников назначим… Потом… Потом…

Сержант задумался.

– Когда Тварь поймаем? – подсказал Тревер.

– Тварь? Тварь – кара, – строго отрезал сержант. – За грехи!

Развернулся на каблуках и скрылся в здании. Десятники переглянулись. Тревер покрутил пальцем у виска, но промолчал.

***

Ральк выждал немного и тоже вошел в здание. Сержанта поблизости не было, и десятник направился к писарю. Тот, едва Ральк спросил о новом назначении, принялся браниться, размахивая грифельной доской. Десятник уставился в угол и терпеливо ждал, пока писарь утихнет. Он знал, что, выкричавшись, этот, в сущности, очень мягкий человек снова станет прежним – спокойным и немного суетливым добряком. В самом деле несколькими минутами позже писарь выдохнул, бросил доску на заваленный бумагами да сломанными перьями стол, и объявил:

– Извини, Ральк. Что-то уж очень я сегодня… Весь график псу под хвост, все перемешалось… а тут вы – то один, то другой… Когда? Куда? Ну, а я…

– Да ничего, – сочувственно кивнул десятник, – довели?

– Ага. Сперва капитан, потом Грейст… Я, понимаешь, ему говорю, твоим, говорю, парням нынче придется подольше в карауле... Походите, говорю, еще. А он – ты, говорит, тут сидишь, говорит, а мы там… за Тварью охотимся… Говорит, среди опасностей ходим, прям как его послушать – так по краю Бездны он ходит, а не по портовому району! Да у них и Тварь не появляется, верно, Ральк?

– Да брось, плюнь на него! – ободрил Ральк. – Ну его к Гангмару!

– Во, – писарь обрадовался поддержке. – Я так и подумал. Доложу его милости, пусть сам с Грейстом разбирается. Господин капитан тоже был сердит, вот пусть они между собой и…

– Правильно. А что капитан? С чего злится?

– Да с чего… Его в Совет вызывают каждый день, бранят всячески там… Мол, стража обязана Тварь обезвредить. А что мы можем? Вон твой сержант верно говорит, Тварь – это кара, ее не одолеть… Молиться надо… Хотя – тоже… толку пока нет. Епископ, говорят, горло сорвал, пока Гилфингу молился – ходит, сипит.

– А колдуны? Говорят, какого-то знаменитого колдуна зовут?

– А Гилфинг его знает, какой он там знаменитый, – писарь махнул рукой и плюхнулся на стул. – Золотая Маска зовут. Я спрашивал Бората, что за колдун. Не знает. И никто не знает, откуда такой выискался. Однако слух о нем по всему побережью идет. Вот за ним и отправили «Гнев Фаларика». Колдунов с кораблем снарядил, чтобы Спешащий Ветер в пути творили, чтоб скорей. Через несколько дней, его милость сказал, привезут колдуна.

– Ладно. Пусть везут, – согласился Ральк. – а нам нынче куда?

– А… вам… тебе… – писарь зашарил газами по грифельной доске, потом устало махнул рукой. – Нет, не разберусь. Весь график – Гангмару под хвост, все перепуталось. О! Вот Грейст ушел и людей по домам распустил. Сходи-ка к порту, поброди со своими. При таможне на пост уже люди ушли, а ты просто – по улицам да вокруг порта. До полудня, а?

Вот писарь уже просил Ралька, хотя мог бы приказать. Десятник в который раз подумал – хороший человек писарь. А писарь, должно быть, решил, что Ральк – отличный парень, не злой, с понятием, и безотказный.

Ральк собрал своих людей и повел через площадь к порту. Шагали солдаты неторопливо, по пути их обгоняли рыбаки, груженые снастями. Эти были последними – большая часть уже в порту, готовят суда. Скоро гавань откроют – и рыбаки выйдут в море. Так что отставшие теперь торопятся, спешат к лодкам.

Вскоре улицы опустели и когда стражники достигли портовых складов, уже не было видно ни души. Зато из гавани доносился шум – хлопанье парусов, скрип трапов, брань матросов… Сейчас рыбаки выйдут из гавани, акватория очистится, и буксирные баркасы начнут выводить из бухты купеческие барки. Моряки бранят рыболовов, торопят. Здесь, в северной части города, никому нет дела до Твари, приходящей с приливом. Чудовище не показывается в этих местах с тех самых пор, как расправилось с первой жертвой – складским сторожем. С тех пор оно бесчинствует только в южной части города, в богатых кварталах. Почему – Гилфинг знает… Если правда, что Тварь из Бездны – кара грешникам, то выходит, богатые более грешны? Кто знает, кто знает…

***

Ненадолго улицы в районе порта опустели. Стражники шагали по влажной мостовой, было тихо, сыро и на редкость спокойно. Во всяком случае, так показалось Ральку – после ночных поисков Твари, после суеты и пьянки, после ночной встречи с покойным колдуном. Так тихо… Но вот хлопнула первая дверь, затем в стороне заскрипели, отворяясь, ставни… где-то поблизости завопил младенец и тут же вслед – приглушенная женская брань. Город просыпался.

Получасом позже от утреннего покоя не осталось и следа – визжали дети, бранились женщины, а вскоре на улице показались хозяйки с кошелками, бредущие на рынок, забегали дети, торопясь начать игру спозаранку. Прилично опустив голову, прошествовал священник, прогрохотала тележка водоноса.

Ральк увел своих людей с людной улицы и теперь стражники пробирались переулком, переступая через мутные лужи, источающие смрад и кучки отбросов. Ропит принялся бранить начальника, затащившего их в этакую мерзкую глушь, но Ральк сжал предплечье толстяка и поднял руку. Впереди распахнулось узкое оконце, и на землю плюхнулся большой мешок. Стражники двинулись, старательно ступая потише. Следом за грузом в окне показалась нога, затем тощий зад, обтянутый грязными портками. Теперь сомнений не оставалось – воришка выбирается с добычей из ограбленного дома. Надо же, спозаранку на промысел быбрался… Солдаты припустили бегом, злодей соскочил на землю, когда от него стражников отделяло не больше пяти-шести шагов. Вор кинулся было за добычей, но отдернул руку и бросился наутек – понял, что с грузом не сбежит. Стражники, пыхтя и отталкивая друг дружку, трусили следом. Керт, самый молодой и легкий на ногу, опередил всех. От него немного отставал Ральк, расходовавший силы более экономно. Воришка добежал до угла, бросил быстрый взгляд через плечо, свернул вправо – и тут же снова показался в просвете между задними, глухими, стенами двухэтажных домов. Должно быть, увидел кого-то. Теперь беглец бросился налево, но потерял несколько шагов. Керт настиг преступника, ловко подсек и успел ухватить за шиворот, прежде чем тот свалился. Злодей извернулся, выворачиваясь из кертовой хватки, и вытащил откуда-то из из-под рваной одежки узкий нож. Тут подоспел Ральк, уже обнаживший меч. Острие коснулось кадыка воришки, ходившего ходуном то ли от страха, то ли из-за одышки. Керт выпустил грязный ворот и отшатнулся к стене, чтобы не стоять между Ральком и вооруженным злодеем.

– Сопротивление властям? – поинтересовался десятник.

– Как можно, почтенный мастер стражник, – сразу заныл воришка, – я сам, я сдаюсь. В это, как его… в руки правосудия отдаю.

– Чего отдаешь?

– Ну это, как же… себя! Себя отдаю!

Ральк только теперь как следует разглядел пойманного воришку – парень был довольно молодой, худющий.

– А ножик?

– Какой ножик? – тощий отшвырнул оружие через забор. – А нету никакого ножика! Померещилось вам, почтенный мастер стражник! Так что я признаю свою вину и отдаю это… себя в руки правосудия!

Сопя, притопали стражники. Последним появился Ропит, его опередил даже старый Эрвиль. В наказание за нерасторопность Ральк послал толстяка подобрать узел с украденным барахлом и вернуть законному владельцу. Задание это было хлопотное, предстояло еще доставить хозяина к писарю, чтобы добрый мастер своей подписью подтвердил, его имущество сохранено благодаря доблестной городской страже. Разумеется, топать через полгорода в кордегардию никому не охота, так что Ропиту наверняка предстоит попотеть, чтобы заставить хозяина явиться к писарю.

Затем Ральк велел Эрвилю отправляться на поиски выброшенного ножа, а Керту с Нирсом ждать старика и стеречь связанного преступника. Потом – всем вместе сдать злодея в каталажку, а ножик – определить, как доказательство вины. За ножик ворюге достанется дополнительно. Стража строго следила, чтобы даже такие несмелые попытки сопротивления наказывались строго и неукоснительно. Напоследок Ральк хлопнул по плечу Керта, похвалил и пообещал, что расскажет дяде о том, как парень отличился нынче. Керт просиял. Ральк, глядя на него, тоже улыбнулся – все же славно хоть иногда заняться такими делами, как ловля обычных преступников. И славно похвалить парня, который рад похвале… и заслужил ведь, точно. Все выходит здорово… если бы не Тварь…

Глава 34

Ближе к полудню в порту все стихло. Купеческие суда покинули гавань, отправляясь вдоль побережья в соседние города, оттуда встречные барки еще не прибыли. Округа тоже успокоилась. Рыбаки давно вышли на лов, их жены разбрелись по делам либо занялись хозяйством дома.

Ральк с тремя солдатами побродил по сонным улицам. Парило. Полупрозрачное марево окутало шпили церквей, нависло над черепичными крышами. Сквозь влажную дымку солнечные лучи проходили, теряя веселый желтый блеск, но сохраняя нездоровую слепящую остроту. Поднять глаза было больно, на серое небо глядеть не хотелось. Тем не менее, стены домов и мостовая источали пар, не высыхая при этом окончательно. Казалось, весь город – и облезлые стены, и булыжник под ногами, и черепица – все покрылось липкой влажной пленкой. И солнце светилось сквозь душную взвесь, словно раскаленный добела медный грош… Стражники брели, расстегнув кафтаны, и поминутно утирали лбы, смахивая липкие капли.

Наконец Ральк решил, что до полудня остается совсем немного, и можно двигать обратно. Довольно долго солдаты шагали вдоль канала, здесь было немного лучше, от воды несло затхлой прохладой. Ральк поглядывал на грязно-зеленую маслянисто блестящую воду Ораны – на волнах покачивались щепки, огрызки, проплывали радужные пятна, стебли каких-то водных растений и всевозможный мелкий хлам. Где-то притаилась Тварь, ждет прилива. Интересно, каково ей в мутной замусоренной воде? Кстати, зеленые стебли и листья в волнах Ораны очень похожи на те, что оставила Тварь в доме Рукиста Онрима. С чего решили, что это морская трава? Прилив еще не принес морской травы в Орану, а стебли – вон они. Затем стражники перешли мост и свернули в сторону от канала. Мысли Ралька обратились к Сирине. Наверное, стоило вчера встретиться с ней… Ну, может, сегодня отпустят пораньше. Можно даже попросить писаря…

Вот и площадь. Перед кордегардией толпятся стражники. Ральку показалось, что там происходит что-то необычное, и солдат зашагал быстрей. Первое, что бросилось в глаза – растерянный Керт, потирающий огромный, в пол-лица, кровоподтек. Еще несколько человек, стоявших рядом с парнем, выглядели так, словно только что побывали в потасовке – одежда порвана, выпачкана, у многих синяки и ссадины, правда, не такие заметные, как «украшение» Керта.

– Что случилось, Керт? Нирс? Что здесь произошло?

– Виноват я, мастер сержант… – промямлил Керт. – Не уберег…

– Так что здесь было? Кто это тебя разукрасил? Неужели тот мозгляк, которого мы утром?..

– Да если бы! – брякнул Нирс. Рыжий выглядел получше, только куртка вываляна в грязи, да нос исцарапан. – Напали на нас, арестованного отбили. Керту вон как рожу разукрасили… Гангмар их дери…

– Да кто напал? Неужели ворье осмелилось?

– Цеховые напали, – буркнул, походя поближе, Ропит. – Целая толпа, человек сто, а то и больше… Лично я одного точно узнал. Из цеха сапожников, живет на моей улице… Не пойму, что на них на всех нашло, а этот – сосед-то мой – всегда спокойный такой малый… А тут…

Их окружили еще с десяток стражников и принялись что-то втолковывать Ральку, но кричали вразнобой, перебивали друг дружку, и десятник ничего не разобрал.

– Так. Стоп. Рассказывайте по порядку. Вот ты, Ропит. Значит, на вас напали, когда вы вели арестованного…

– Да нет же! Меня поначалу вовсе не было, я эту дуру, ну, которую ограбили, пока уговорил сюда явиться, пока то да се…

– Говори короче, – потребовал Ральк. Он уже прикидывал, что скажет Тревер по поводу лица племянника, наверняка это будет очень скучно.

– Так вот, – продолжил Ропит. Наши привели вора уже к самой двери, можно сказать, и вдруг подваливают цеховые. Сапожники точно были, плотники…

– Кузнецы, – вставил хмурый стражник с подбитым глазом.

– В общем, окружили и тычут в этого, который арестованный. Мол, вора поймали? Разбойника? Отдавайте нам.

– Я пытался, я дрался с ними, – жалобно вставил Керт .

– Мы не отдали бы, – добавил Нирс, – да они кучей навалились. Керту вон первому в глаз, меня повалили. Наши из кордегардии выскочили, свалка началась…

– Ничего себе, – только и смог вымолвить Ральк.

– Во именно, – снова завладел инициативой Ропит. – Тут я с этой дурой подоспел, а они, ну, мастеровые, значит, уже арестованного отбили и восвояси пошли. Я ж с теткой, я – что?

– Ясно, – заявил Ральк. – Понимаю…

На самом деле он не понимал ровным счетом ничего.

***

Ральк огляделся – среди стражников не было ни единого, кто мог бы считаться начальником. А сам он – как-никак десятник. Старший здесь. Эта мысль Ральку не понравилась, но делать нечего. На всякий случай он осведомился:

– А из командиров кто-нибудь есть?

Солдаты молча переглянулись и те, кто стоял ближе, на всякий случай подались назад. Конечно, в кордегардии, как всегда, писарь – но он не годится.

– Никого нет? Тогда слушать меня! – Ральк постарался приосаниться. – Сейчас двинем в ремесленные кварталы. Разберемся…

Ральк решил не уводить всех, оставить солдат постарше.

– Эрвиль… и вот ты! Останетесь здесь. Остальные – за мной. Оружие держать наготове, но без команды в ход не пускать!

Ральк не оглядываясь, зашагал к району мастерских, за спиной послышался неровный топот. Что цеховые отбили арестованного преступника – этого спускать было нельзя, престиж стражи оказался под угрозой. Правда, как действовать, Ральк еще не решил. В драке преимущество мастеровых над стражей будет несомненным – да ведь уже и дрались. Обнажать боевое оружие против мирных граждан, даже если они и бунтуют – не дело. Да и не верил Ральк, что это поможет. Наверняка и у цеховых отыщется, чем защититься… взять хотя бы оружейников, у них всегда найдется в мастерских некоторое количество товара… Но в любом случае, сперва нужно разобраться – с чего бы это мастеровые вступились за воришку?

Мост, отделяющий центральный район от мастерских, был нынче перегорожен баррикадой. Перед препятствием стражники остановились. Ральк огляделся – баррикада хлипкая, взять ее штурмом – не вопрос. За баррикадой околачивалось несколько десятков мастеровых, предводительствуемых Ренкилем – тем самым старшиной ткачей, с которым Ральк защищал город от северян. А дальше… К перилам, ограждающим канал, с внешней стороны был накрепко привязан тот самый воришка, отбитый у стражи накануне.

– Что здесь происходит? – обратился Ральк к цеховым, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – По какому праву перегорожена улица? Беспорядки чините?

– Ничего не происходит, мастер, – откликнулся из-за баррикады Ренкиль. – Ничего ровным счетом. А улица… Ну, это временно. Для общественной, как говорится, безопасности.

– Что значит временно? Какой безопасности? Мастер, вы же рассудительный человек… нападение на стражу, похищение человека… Мастер, вы понимаете, что натворили?

– Он понимает! – рявкнул здоровенный парень в закопченном фартуке. – Мы все понимаем! И вашему брату, страже, сюда хода нет! Не можете город от напасти защитить, трусы, так не лезьте! Сами разберемся.

Цеховые поддержали здоровяка одобрительным гулом.

– Остынь, не шуми, – бросил Ренкиль. – Этого мастера я знаю, он не трус, мы с ним вместе против разбойников стояли у Лагайской башни. Я объясню, мастер стражник. Давайте, я все объясню. По-хорошему.

– Ну…

– Мастер, вы же знаете про Тварь. Никакого сладу с ней нет, так? И стража нас не защитит, и молитвы не помогают, каждый день люди гибнут. Вот мы и рассудили – зачем ждать? Мы сами выберем, кого Тварь сожрет. Вот этот человек – он все едино грешник, душа пропащая. Мы оставим его здесь, на берегу, пусть Тварь подавится. И каждую ночь будем ей кого не жалко на этом месте оставлять. А добрым людям передышка.

Тут осужденный на съедение впервые подал голос:

– Сволочи, сердца у вас нет! Хоть выпить-то дайте! Страшно ведь! Страшно до Гангмара… Не дождусь я ночи, со страху помру раньше – кого ваша Тварь тогда убивать станет? Дайте вина-а-а!..

Ральк с удивлением увидел, что аргументы воришки возымели действие – к нему приблизился человек с бурдючком и, перегнувшись через перила, принялся поить. Тощий вор пил, жадно хлебал, припав к горлышку сосуда – и потоки вина стекали по впалым щекам, по выпирающему кадыку, пятнали рваную одежду на узкой груди – красные, темные, похожие на кровь…

***

Ральк беспомощно огляделся. Все было дико, неправильно, невероятно – и эти горожане, самые законопослушные и набожные граждане в Мире, так гордящиеся своим самоуправлением, вдруг избившие стражников, а теперь и вовсе готовые к кровавому жертвоприношению. И стражники, обычно такие самоуверенные и солидные, вдруг спасовавшие перед бунтовщиками. И сам несчастный преступник, предназначенный на корм чудищу – стоически принявший свою участь и требующий только лишь дармовой выпивки перед смертью. И даже это вино, красными струйками стекающее по грязному тряпью обреченного воришки – тоже неправильно.

Окажись здесь какой-нибудь сержант или хотя бы городской синдик – словом, любой, кого Ральк мог признать начальством – и вели такой человек Ральку напасть на смутьянов, солдат с радостью подчинился бы… Рука сама собой потянулась к оружию. Но отдать приказ было некому, а Ральк не мог решиться.

– А что? – вдруг пробасил над головой Торкер. – наши-то мастера не такие дурни, верно рассудили.

Ральк отступил на шаг и удивленно воззрился на будущего тестя – вот уж от кого не ожидал. Может, Торкер что-то другое имеет в виду? Но нет, верзила ответил десятнику прозрачным взглядом – мол, никакого подвоха, что думал, то и сказал. Ральк, уже до половины вытащивший из ножен меч, ослабил руку, позволяя клинку вернуться на место. Тут позади послышались голоса, топот, стражники расступились, пропуская к баррикаде, перегородившей мост, целую процессию.

Имперские солдаты, носилки главы Совета, городские чиновники в красно-зеленом и в черном… Ральк посторонился, испытывая немалое облегчение – ему не придется принимать решения, слава Гилфингу Пресветлому... Вот, кстати, и капитан стражи здесь.

Имперцы остановились перед мостом, стукнули о мостовую древки алебард. Старик Тевелас, кряхтя, выбрался из носилок и подошел к самой баррикаде. Встал, тяжело опираясь на палку и покачиваясь на тонких журавлиных ногах. Несколько мастеровых торопливо сдернули шапки – но на большее их не хватило. Сдаваться они по-прежнему не собирались. Старик оглядел выпученными глазами незаконное сооружение, обвисшего в путах пленника, толстяка с вином рядом с ним… Потом гулко прочистил горло и объявил:

– Ну, что ж…

Стало тихо.

– Ну что ж, – повторил глава Совета. – Сами, значит, придумали? Ладно.

Снова воцарилась тишина, только и слышно было, как журчит поток под мостом да икает упившийся воришка.

– Соответствующего дозволения нынче у его священства епископа я нынче добьюсь, – прохрипел Тевелас. – В необычных обстоятельствах мы принимаем необычные меры. Да. Сей человек осужден и будет предан Твари. Да. Ежели мерзкая Тварь оную жертву примет, завтра из тюрьмы будет взят новый преступник. Капитан!

– Да, ваша милость, – глядя под ноги, отозвался начальник стражи. – Мне потребуется письменный приказ.

– Будет письменный. Будет и от епископа бумага с его печатью. Из тюрьмы нынче никого не выпускать, ни за какие деньги не выпускать. Есть у нас под стражей еще преступники?

– Трое или четверо.

– Каждый день – по одному. Завтра должен вернуться «Гнев Фаларика», с ним прибудет известный маг Золотая Маска. Сей чародей избавит Верн от напасти. До тех пор мы отступим от гилфинговых и человеческих законов.

По толпе цеховых пробежала волна одобрительных возгласов. Старик встрепенулся и снова обвел бунтовщиков тусклыми глазами.

– Все, кто участвовал в нападении на стражу, будут наказаны. Учитывая все обстоятельства, отделаетесь штрафами, гангмарово семя!

Старик напоследок погрозил длинным желтым пальцем и заковылял к паланкину. Скрипя суставами, полез в него, на полпути бросил, не оборачиваясь:

– Капитан, с мастерами оставите кого-нибудь из своих, понадежней солдат выберите. Пусть наблюдают за порядком. И бунтовщиков всех переписать. Уплатят штраф, ясно? Нам еще с Золотой Маской расплатиться, а казна пуста…

Устроившись в носилках, старик велел:

– Несите поживей, того и гляди, дождик пойдет.

Ральк поднял голову – а небо в самом деле потемнело, похоже, дождь собирается. От созерцания его оторвал окрик капитана – десятнику было велено остаться здесь и «присмотреть, чтобы впредь все было, как положено». Ральк хотел сперва ответить, что не имеет понятия, как положено приносить жертвы гангмаровой твари… но смолчал. Все же смолчал. Было очень скучно.