Текст книги "Русь. Строительство империи 4 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Мечи мои, да. Тысяча воинов, копья, луки, сабли. И полутысяча всадников. Идем с тобой на Киев, бьем твоих врагов. Но золото твое. И добыча – пополам.

Я кивнул, прикидывая. Золото у меня есть. Добычу делить – не жалко, если Киев взять удастся. Но что-то в его голосе, в этой ухмылке, меня цепляло. Слишком легко он согласился. Или это я слишком подозрительный стал?

– И еще одно, – добавил я, – венгры мои в города твои не входят. Стены бьем, ворота открываем, а дальше я сам.

– Лады, – быстро согласился венгр.

– До зимы пойдешь? – спросил я, глядя ему в глаза. – Или как?

Он снова засмеялся, хлопнув себя по колену.

– До зимы, князь. Зима придет – домой пойдем. У нас свои земли, свои дела. Но до того – мечи твои. Слово даю.

Слово венгра. Я хмыкнул про себя. Слово – это ветер, а ветер переменчив. Но выбора у меня не было. Восемь сотен против Киева – мало. А полторы тысячи венгров сверху – это уже почти две с половиной тысячи. Я наклонился ближе к очагу, чувствуя жар на лице.

– Хорошо, – сказал я. – Идем вместе. Золото дам, добычу поделим. Но если предашь – голову сниму, Такшонь. Сам.

Он кивнул, ухмылка не исчезла, но глаза сузились.

– Договорились, князь. Завтра выступаем?

– Через два дня, – ответил я, поднимаясь и поворачивая к выходу. – Готовь своих.

Я вышел из шатра, Добрыня и Ратибор за мной. Снаружи венгры провожали нас взглядами. Я шел обратно к воротам, чувствуя, как гудит голова. Союз с Такшонем – это риск.

– Княже, – начал Добрыня, понизив голос, когда мы отошли от лагеря. – Ты ему веришь? Смотрит он, как купец на базаре, что тебя обвесить хочет. А эти его усачи – грабители, не воины. Предать могут.

– Не верю, – ответил я, не сбавляя шагу. – Но мне не вера нужна, а мечи. Тысяча копий и пять сотен всадников – это сила, Добрыня. С нашими восемью сотнями Киев не взять, сам знаешь.

Он хмыкнул, но спорить не стал. Ратибор молчал, только кивнул чуть заметно, будто соглашаясь. Я бросил взгляд назад – шатер Такшоня все еще виднелся, дым вился над ним, как змея. Венгры не походили на друзей, но и врагами пока не были. Наемники. А с наемниками я работать умел – главное, держать их в узде и платить вовремя. Мы дошли до ворот и Алеша, увидев нас, махнул рукой с башни. Ворота заскрипели, открываясь, дружинники расступились, пропуская меня внутрь. Ярополк ждал у стены, скрестив руки, его светлая борода топорщилась от ветра.

– Ну что? – спросил он. – Кто это был?

– Венгры, – ответил я, останавливаясь. – Такшонь, их князь. Хочет идти с нами на Киев.

Ярополк прищурился, Илья рядом прогудел что-то невнятное.

– И ты согласился? – продолжал Ярополк, с тревогой. – Чужаки, Антон. Они не за Русь, они за золото. А если Сфендослав их перекупит?

– Не перекупит, – буркнул я. – Золота у меня хватит. А мечи их мне нужны. Ты сам говорил – восемь сотен против Киева не вытянут. Теперь будет намного больше. Это уже войско.

Он сжал губы, но кивнул. Видно было, что ему не по душе, но спорить не стал – понимал, что я прав. Я махнул Добрыне и Ратибору, чтобы шли за мной, и двинулся к терему. Надо было думать, как это все провернуть. Венгры – сила, но сила дикая, необузданная. А мне нужен порядок, чтобы Киев взять, а не просто кровью залить поле перед ним.

В тереме было тепло, пахло хлебом – Милава хлопотала у очага. Я скинул плащ, бросил его на лавку и сел у стола. Добрыня плюхнулся рядом, Ратибор встал у стены, скрестив руки.

– Золота у тебя много, княже, – сказал Добрыня, потирая бороду. – Но они жадные. Добычу пополам – это половина Киева, если возьмем. Не жирно ли им?

– Не жирно, если Киев наш будет, – ответил я. – Главное – договориться четко. Я их до стен доведу, а дальше – сами. Но обманут – пожалеют.

Ратибор наконец подал голос:

– Договор нужен. Не слово, а знак. Венгры уважают клятвы на крови. Дай им такое – крепче держаться будут.

Я кивнул, задумавшись. Клятва на крови – это дело серьезное. У нас такое тоже бывало, но редко. Если Такшонь согласится, то это уже не просто слова на ветер. Я откинулся на спинку лавки, глядя в потолок.

– Ладно, – сказал я. – Завтра с утра иду к нему снова. Договор скрепим. Но вы с Алешей и Веславой готовьте дружину. Нужно много самострелов.

Дверь скрипнула и вошла Милава. Волосы растрепаны, руки в муке, глаза строгие. Она посмотрела на меня, потом на Добрыню с Ратибором, пробурчала:

– Искра вон под замком лежит, а ты новых змей в дом тащишь…

Я ухмыльнулся, не сдержавшись. Ее забота была понятна, но иногда она перегибала.

– Не в дом, Милава, – ответил я. – До стен только.

Она фыркнула, но промолчала, шагнув к очагу.

– Княже, – вбежал рыжебородый дружинник, – там это… очнулась сталбыть… Искра.

Глава 11

Я стоял у входа в комнату Искры. День клонился к вечеру, солнце лениво цеплялось за горизонт, бросая длинные золотые полосы на землю, но сюда, свет почти не доходил. Я поправил плащ на плечах – не от холода, а от какого-то смутного чувства, что грызло меня с утра.

Искра. Дочь Огнеяра. Заманила меня в ловушку, а потом оказалась в лапах варягов. Что она знает?

Дружинник – рыжий парень с веснушками, который топтался у двери, – шагнул в сторону, пропуская меня. Его звали, кажется, Вторяк, или как-то так, я не запомнил, слишком их много стало в последние дни. Он кашлянул в кулак, кивнул на тяжелую дубовую дверь, перетянутую железными полосами, и пробубнил:

– Там она, княже. Сидит себе, как каменная. Ни слова не сказала.

Я хмыкнул, глядя на него. Лицо у него было простое, честное, но в глазах мелькала тревога. Боится он ее, что ли? Или просто не знает, как с бабой в цепях обходиться? Я махнул рукой, открывай. Дверь скрипнула и медленно отворилась.

Я шагнул внутрь. А в дальнем углу, у стены, сидела Искра. Спина прямая, как у девки, что гордо вышагивает на торгу, но плечи ссутуленные, будто тяжесть какая на них легла. Волосы, что раньше вились прядями, теперь спутались, падали на лицо грязными космами. Я остановился в паре шагов от нее, скрестив руки на груди, и молчал, давая ей самой начать. Но она даже головы не подняла. Просто сидела, уставившись в пол, будто там, в трещинах, было что-то интереснее.

– Ну, – сказал я наконец, когда тишина начала давить на уши. – Долго молчать будешь, Искра? Или язык тебе варяги отрезали, пока тащили?

Она не шевельнулась. Только пальцы ее, лежащие на коленях, чуть дрогнули – еле заметно, но я уловил. Жива, значит. И слышит. Я шагнул ближе, присел на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо. Глаза были опущены, ресницы длинные, темные, как уголь, бросали тень на щеки. Лицо бледное, почти белое, только под глазами темные круги, словно ночь сама в них поселилась. Красивая она была, даже так, в грязи и цепях, – не отнять. Но сейчас эта красота казалась мне холодной, как лед на реке в зиму. Я ждал, что она хоть что-то скажет, хоть слово выдавит, но губы оставались сжатыми, будто зашитыми.

– Сфендослав, – бросил я, решив зайти с другой стороны. – Ты с ним была заодно. Что он задумал? Куда сбежал после того, как мы ему ладьи пожгли? Говори, Искра, мне надо это знать.

Тишина. Она только чуть повернула голову – не ко мне, а в сторону, к стене. Я стиснул зубы, раздражение поднимается откуда-то из груди, горячей волной заливает шею. Хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть, выбить хоть слово. Не потому, что жалко ее было, а потому, что понимал: силой тут ничего не взять. Она не из тех, кого сломать можно криком или кулаком. Огнеярова дочь, как-никак. Упрямая, как ее отец, что до последнего плел свои интриги против меня.

– Печенеги, – продолжил я, выпрямляясь и отходя на шаг. – Лагерь их пустой остался. Это твоя работа? Или Сфендослава? Ты с ними была заодно, когда меня в ловушку тянула? Молчишь, значит, да? Ну, молчи. Только учти: молчать можно до поры. А потом оно само вылезет, когда поздно будет.

Она снова не ответила. Даже не моргнула. Просто сидела, как каменная, будто меня тут и не было. Я смотрел на нее сверху вниз, на эту неподвижную фигуру в углу, и вдруг понял, что злюсь не только на нее. Злюсь на себя. Зачем я вообще сюда пришел? Думал, она расколется, как орех под молотом? Или надеялся, что в глазах ее увижу хоть что-то – вину, страх, ненависть? А тут пустота. Как в колодце, из которого воду вычерпали до дна.

– Ладно. Сиди тут, раз тебе так нравится. Только не думай, что я тебя забуду. Ты мне еще пригодишься, Искра. Живая или мертвая – мне без разницы, но пригодишься.

Я шагнул к двери, а на пороге обернулся, думая, что она наконец-то решится что-то сказать, но нет. Она просто подтянула колени к груди, обхватила их руками и уткнулась лицом в них, спрятав глаза. Словно отгородилась от меня этой позой, как стеной. Я пожал плечами. Не хочет говорить – ее беда. У меня дел хватает и без ее упрямства.

Вторяк у входа выпрямился, увидев меня, и вопросительно кивнул – мол, что дальше? Я махнул рукой, показывая, чтоб закрывал дверь.

– Стереги ее, – буркнул я, проходя мимо. – Еды дай, воды. Но глаз не спускай. И если заговорит – сразу ко мне.

Он кивнул, защелкнул засов. Я направился обратно.

Возвращается тепло от очага, который трещал в горнице. Милава мелькнула где-то у стола, гремя горшками, но я не стал ее окликать. Голова гудела и мысли путались. Искра молчит. Сфендослав сбежал. Печенеги пропали. А теперь еще эти венгры. Слишком много всего.

Я вышел на крыльцо терема, вдохнул холодный вечерний воздух. Небо уже темнело, звезды проступали сквозь облака. Внизу, у стен, горели костры дружины, слышались голоса – кто-то точил топор, кто-то пел что-то тоскливое, про реку да девку, что ждет у воды. Я оперся о перила, глядя на этот маленький мир, который я сколотил своими руками. Переяславец держится, но надолго ли? Искра знает больше, чем показывает, я это чую. Но как ее разговорить, если она даже смотреть на меня не хочет? Ладно. Пусть сидит.

Я спустился с крыльца терема, и холодный ветер тут же ударил в лицо. Площадь встретила меня гулом шагов и скрипом телег. Дружинники таскали мешки с зерном, что привезли днем из Совиного, Степа орал на кого-то, требуя быстрее шевелиться, а у старого дуба, который рос у входа в княжий сад, маячил Добрыня. Его борода топорщилась на ветру, глаза щурились, пока он следил за суетой. Я направился к нему. Вид у него был усталый.

– Княже, – прогудел он, когда я подошел. – С обозом управились. К походу готовы, да только ненадолго.

Я кивнул, глядя мимо него на дружинников, которые складывали мешки у стены. Восемь сотен человек – мои да Ярополка – это сила, но без припасов и оружия она растает, как снег под солнцем. А теперь еще венгры с их Такшонем. Полторы тысячи воинов не пойдут со мной за просто так. Им нужно золото, и нужно сейчас, чтобы задаток скрепил наш шаткий союз.

Увидев Степу, я позвал его.

– Мне нужен гонец. Надежный. Такшоню отправим, пригласить надо его на небольшой пир завтра вечером.

Степка кивнул, но в глазах его мелькнуло то ли сомнение, то ли тревога.

Золото завтра уйдет к Такшоню. Теперь его ход. Даст клятву – будем бить Киев вместе. Нет – придумаю, как его прижать. Но без венгров мне не обойтись, это я понимал ясно, как день.

– Княже, – раздался голос Степы за спиной. Я обернулся. – Припасы уложили. Завтра кузнецов созову, пусть самострелы клепают. Но снарядов для катапульт нет. Не успеем за два дня.

– Думай, Степа, – бросил я, шагая к нему. – Пусть готовят днем и ночью. Нам до Киева долго идти. Отправишь нам обозом.

Он кивнул и ушел. Я посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на терем. Свет из окон падал на землю мягкими желтыми пятнами, внутри гудели голоса – Милава, поди, опять хлопотала, ругая всех, кто под руку попадется. Я усмехнулся про себя. Надо было зайти, поесть, отдохнуть, но ноги сами понесли меня к старому дубу. Я остановился под ним, положил руку на шершавый ствол, чувствуя, как дерево отдает тепло, что накопило за день. Мысли крутились в голове, как осенние листья на ветру.

Ладно. Гонец ушел, дело сделано. Теперь ждать завтра Такшоня в гости, а там дам задаток и уговорю дать клятву. Я оттолкнулся от дуба, бросил последний взгляд на темные стены Переяславца и пошел к терему.

Перед глазами высветилось уведомление:

[Тех.логи]

[Сут.л. 77 «ов»]

[Сут.ком. 53 «ов» (106|х2)]

[Итог: +183 «ов» (133 «ов»)]

«Наблюдатели» неплохо оценили мой вклад.

Я поднялся по скрипучим ступеням терема, толкнул тяжелую дверь и шагнул внутрь, сразу окунувшись в тепло. Очаг трещал в углу, бросая красные отблески на стены, а Милава хлопотала у стола, звеня горшками и что-то бормоча себе под нос. Она мельком глянула на меня, но ничего не сказала. Я скинул плащ на лавку, чувствуя, как усталость наваливается на плечи. День выдался длинным.

Но я не собирался ложиться спать. Не сейчас. Было кое-что, чего я давно не проверял, и этот момент казался подходящим.

Я прошел к столу, сел на лавку, вытянув ноги к очагу. Пламя гудело, лизало поленья, и тепло медленно растекалось по телу, прогоняя холод, который прицепился ко мне на площади. Милава положила на стол миску с похлебкой – густой, с кусками мяса и луком, – и деревянную ложку рядом. Я благодарно кивнул ей.

В тереме стало тихо, только огонь потрескивал да где-то за стеной тоскливо ухала сова. Я зачерпнул похлебку, поднес ко рту – горячая, пахнет травой и дымом, как раз то, что нужно, чтобы голова прояснилась. Но мысли мои были не о еде. Они крутились вокруг другого. Давно я не спрашивал баланс очков влияния, а за последние дни столько всего произошло, что счет, поди, набежал немалый. Пора было узнать.

Я отложил ложку, вытер руки и закрыл глаза, сосредотачиваясь.

«Вежа», – подумал я, – «Покажи баланс.»

Ответ пришел почти сразу.

«Текущий баланс очков влияния: 102 316 'ов».

Я чуть не поперхнулся едой. Откуда столько?

«Начисления за последние события», – бесстрастно ответила система.

Дальше она вывела перед глазами в виде списка:

[Укрепление Переяславца и организация обороны – 10 000 очков.]

[Победа над киевлянами в Переяславце – 35 000 очков]

[Заключение союза с Ярополком Святославовичем – 7 000 очков]

[Пленение носителя системы, Ярополка, – 15 000 очков]

[Отражение атаки варягов Сфендослава – 35 000 очков]

[Общий итог: 102 316 «ов»]

Я открыл глаза, чувствуя, как сердце стукнуло чуть сильнее. Сто две тысячи. Цифра крутилась в голове, как золотая монета, что вертится на столе перед тем, как упасть. Это было больше, чем я ожидал. Гораздо больше. Я откинулся на спинку лавки, глядя в потолок, где тени от огня плясали, как живые. Победа над киевлянами – это понятно, бой был жаркий, мы их крепко прижали. Союз с Ярополком – тоже дело немалое, сын Святослава не просто дружинник, а претендент на титул. Пленение носителя, Вежа щедро платит за таких, как он. Атака варягов и оборона. И все это за каких-то пару недель. Я усмехнулся про себя – выходит, я неплохо поработал, даже не замечая, как очки копятся.

Но сто две тысячи – это очень много. В который раз удивляюсь сколько Вежа дает за войну. Святослав был вынужден все время воевать, что получать плюшки системы.

Я снова закрыл глаза, вызывая Вежу еще раз.

«Покажи ранги. Что я могу взять?» – подумал я, и передо мной тут же возник список, будто вырезанный на невидимой доске. Там были названия рангов:

«Староста» – давно пройден; «Рив» – это у меня сейчас. А выше – «Эдил», 84 000 очков. Я замер, глядя на это слово. «Эдил».

Я мысленно ткнул в него:

«Что дает?»

Вежа ответила:

«Ранг „Эдил“: доступ к расширенному интерфейсу системы, персональный голосовой помощник, вкладки управления – „Владения“, „Армия“, „Технология“, „Торг“, „Совет“, „Личные навыки“. Увеличение скорости обучения дружины на 20%, бонус к авторитету среди союзников +15%. Стоимость: 84 000 очков влияния. Подтвердить?»

Я выдохнул. Восемьдесят четыре тысячи. У меня оставалось бы еще восемнадцать – приличный запас на всякий случай. Но главное – это не очки. Это то, что я получу.

А бонусы к обучению и авторитету – это неплохая плюха.

Я мысленно сказал:

«Подтверждаю.»

В тот же миг в голове будто что-то щелкнуло. Перед глазами – или в сознании, кто его разберет – вспыхнул яркий свет и тут же погас. А потом я услышал голос. Не тот что был раньше. Этот был мягкий, теплый, с легкой хрипотцой, от которой по спине побежали мурашки.

«Поздравляю, Антон, князь Переяславца и Березовки. Ранг „Эдил“ активирован,» – сказал он, и я открыл глаза.

Я был все еще в тереме. Милава возилась у очага, огонь трещал, похлебка остывала в миске. Ничего не изменилось. Или изменилось? Я снова закрыл глаза, вызывая Вежу и голос зазвучал опять:

«Чем могу помочь, мой князь?»

Я замер. Мой князь? Это что-то новенькое. И голос был живой, настоящий, как у женщины, которая стоит рядом и шепчет тебе на ухо.

Я мысленно спросил:

«Покажи баланс еще раз.»

И тут же услышал:

«Остаток очков влияния: 18 316. Ранг „Эдил“ успешно приобретен.»

Я открыл глаза, улыбка растягивала губы.

Сидя у стола и глядя, как огонь в очаге пожирает поленья, я чувствовал, как тепло медленно растекается по телу, прогоняя усталость. Похлебка в миске уже остыла, ложка лежала рядом, но я не торопился доедать – мысли мои были заняты другим.

«Эдил».

Милава хлопнула горшком о стол где-то за спиной, и я вздрогнул, выныривая из своих дум. Я откинулся на спинку лавки, вытянул ноги к очагу и закрыл глаза, решив, что пора посмотреть, что же мне дал этот ранг «Эдил».

Я мысленно позвал:

«Вежа, покажи, что у меня теперь есть.»

Перед глазами – или в голове, я так и не разобрался, где это все происходит – вспыхнул мягкий, золотистый свет. А потом я увидел обладателя голоса. Она стояла передо мной. Высокая, стройная девушка, с длинными волосами, падающими на плечи волнами, как расплавленное золото. На голове кокошник, красный, с вышивкой, что блестела, как звезды, а платье – длинное, облегающее, с узорами, которые вились по подолу, будто живые. Ее лицо было таким, что я замер, забыв, как дышать: скулы высокие, глаза большие, темные, с искрами, губы полные, чуть приоткрытые, с легкой улыбкой, от которой кровь в жилах быстрее побежала. Она была красива – не просто красива, а так, что хотелось смотреть и не отрываться, как на огонь или реку в бурю. И я знал, что ее вижу только я. Это была Вежа, но уже не голос в голове, а образ, живой и настоящий.

– Здравствуй, мой князь, – сказала она. Ее голос звучал так, будто она стояла рядом, шептала мне на ухо. Я открыл глаза – терем, Милава, очаг, все на месте, – но закрыл их снова, и она была там, стояла, чуть склонив голову, глядя на меня с той же улыбкой. – Ранг «Эдил» открыт. Я твой помощник. Чем могу помочь?

Это было странно – видеть ее вот так, будто она живая, а не просто голос системы. Но странно в хорошем смысле. Я мысленно спросил:

«Покажи интерфейс. Что нового?»

И тут же передо мной – в той же золотистой дымке – развернулся новый мир. Это был не просто список слов, как раньше. Теперь это были вкладки, аккуратные, с иконками, что светились, как угли в очаге.

Я видел их так, будто они висели в воздухе: «Владения», «Армия», «Технология», «Торг», «Совет», «Личные навыки».

Каждая с маленьким значком – дом, меч, молот, монета, головы людей, топор. Я мысленно ткнул в первую – «Владения», – и она раскрылась, как книга.

Перед глазами поплыли строки:

«Переяславец: население – 3200, зерно – 12 возов, мясо – 8 мешков, вода – 15 бочек, состояние стен – 87%, дружина – 512 человек. Березовка: население – 270, зерно – 5 возов, мясо – 3 мешка, состояние частокола – 94%, дружина – 47 человек. Совиное: население – 400, зерно – 7 возов, мясо – 4 мешка, состояние стен – 73%, дружина – 82 человека.»

Я замер, глядя на это. Все, что у меня есть, – вот оно, перед глазами, как на ладони. Я видел, где чего не хватает, где стены трещат, где припасы тают. Это было как карта, но живая, подвижная, и я мог ее крутить в голове, как захочу.

– Нравится? – спросила она, и я чуть не подпрыгнул.

Она стояла ближе, чуть наклонившись ко мне, и ее волосы качнулись, будто от ветра. Я кивнул, не открывая глаз, и мысленно сказал: «Покажи „Армию“.» Вкладка сменилась:

«Переяславец: 512 дружинников, навыки – средние, самострелы – 42, копья – 28, топоры – 490. Березовка: 47 дружинников, навыки – низкие, луки – 15. Совиное: 82 дружинника, навыки – средние, топоры – 78. Союзники: Ярополк – 282 киевлянина, навыки – высокие, копья и мечи».

Я усмехнулся – Ярополк, значит, высокие навыки. Ну, сын Святослава, неудивительно. Но мои люди – средние да низкие. Надо тренировать.

– Это еще не все, – сказала она, будто дразнила.

Я открыл следующую вкладку – «Технология». Там были чертежи: улучшенные самострелы, катапульты, что-то под названием ' Улучшенный огненный горшок' – кувшин с горючей смесью, как те, что мы кидали в варягов. Рядом цифры – сколько очков надо, чтобы открыть. Самострелы улучшенные – 5000, горшок – 3000. Я прикинул: можно взять что-то прямо сейчас. Но я решил глянуть дальше.

«Торг»: «Доход: Переяславец – 120 гривен в месяц, Березовка – 310, Совиное – 60. Расходы: содержание дружины – 100 гривен, ремонт стен – 30. Итог: +90 гривен.»

Мало, но стабильно. Надо торговцев трясти, чтоб больше возили.

Потом «Совет»: тут были лица – Добрыня, Ратибор, Веслава, Степан, Ярополк. У каждого иконка и цифры: Добрыня – военное дело 85%, управление 70%; Ратибор – скрытность 90%, бой 80%; Веслава – стрельба 95%, разведка 75%. Я хмыкнул – точнее не скажешь. А вот Ярополк: авторитет 90%, бой 70%. Сын князя, сразу видно.

Последняя вкладка – «Личные навыки». Там был я.

«Боевые навыки», ранг 3.

«Базовые навыки выживания», ранг 3.

Не густо.

Бонус «Эдил»: обучение дружины +20%, авторитет +15%.

– Это все твое, мой князь, – сказала она.

Я открыл глаза, ощущая как жар от ее слов (или от очага?) заливает лицо. Она стояла передо мной, в той же золотистой дымке, глядя на меня так, что я чуть не забыл, где нахожусь.

– Хочешь улучшить что-то прямо сейчас?

Я покачал головой, открывая глаза. Терем был тих, Милава ушла куда-то, огонь догорал. Эта Вежа – не просто голос, не просто система.

Я встал, потянулся, чувствуя, как хрустят кости, и бросил взгляд на дверь.

Меня терзала какая-то смутная мысль. Что-то ускользающее. Скользкое.

Я закрыл глаза.

– А это еще что за вкладка? – вырвалось у меня.

Глава 12

Я замер, сидя на лавке у очага.

– Это «Проекты», мой князь, – сказала она, чуть наклонив голову, и ее улыбка стала шире, будто она знала, что я сейчас полезу туда, как мальчишка в сундук с отцовскими сокровищами. – Взгляни, если любопытно.

Любопытно? Да я чуть не подпрыгнул от нетерпения. Мысленно ткнул в эту новую вкладку, и передо мной в золотистой дымке развернулся список. Но это был не просто список, с какими-то скучными цифрами или названиями навыков. Названия горели перед глазами.

Первое, что я увидел, – «Монетный двор Всея Руси». Я мысленно щелкнул по нему и Вежа тут же начала рассказывать:

– Постройка монетного двора в одном из твоих владений. Позволит чеканить собственные золотые и серебряные монеты, заменяя старые гривны. Полупромышленное производство. Укрепит торговлю, поднимет авторитет среди купцов и соседних князей. Требуется: 50 000 рабочих рук, 200 возов камня, 150 возов дерева, 30 пудов железа, 5000 гривен. Время: 12 месяцев. Награда: 800 000 очков влияния, +25% к доходу от торговли, бонус к авторитету среди союзников +20%.

Я присвистнул про себя. Пятьдесят тысяч рабочих рук? Это ж сколько народу надо собрать! У меня в Переяславце, Березовке и Совином вместе едва ли три тысячи наберется, да и то это только те, кто может держать топор или лопату. А год? Да за это время меня трижды успеют осадить, разорить и в землю закопать, если я не буду следить за дружиной и стенами. Но все равно, мысль о собственных монетах грела душу. Сейчас-то я больше баловался, «лепил» прообраз денежной политики. Я представил, как купцы будут взвешивать их в руках, как они разойдутся по всей Руси, от Киева до Новгорода, и каждый будет знать, что это дело рук Антона, князя Переяславца. Это было бы не просто богатство – это была бы власть, какую не отнять ни мечом, ни огнем.

Я мотнул головой, отгоняя эти мечты, и полез дальше. Следующий проект назывался «Идол Перуна Громовержца». Перед глазами будто выросла картина: огромный деревянный истукан, выше любого терема, с бородой из резных завитков, с молотом в руке, сверкающим на солнце, как настоящая молния.

Вежа снова заговорила:

– Возведение гигантского идола Перуна в центре твоих владений. Символ силы и единства славянского народа. Способствует сплочению людей, увеличивает приток переселенцев, укрепляет веру. Требуется: 30 000 рабочих рук, 300 возов дерева, 50 пудов бронзы, 10 пудов серебра, 3000 гривен. Время: 8 месяцев. Награда: 600 000 очков влияния, +30% к притоку населения, бонус к верности дружины +15%.

Я представил это. Идол Перуна, возвышающийся над Березовкой или Переяславцем, с глазами, смотрящими на всех, кто идет мимо. Люди будут стекаться к нему – кто молиться, кто просто поглазеть, а кто и вовсе остаться жить под его тенью. Время постройки меньше, чем для монетного двора, но все равно много. А где я возьму 300 возов дерева? Леса вокруг Переяславца есть, но рубить их без остановки – не лучшая затея.

Я пролистал дальше. Еще один проект – «Каменная Крепость Велеса». Тут уже пахло чем-то совсем древним, почти забытым. Вежа описала:

– Строительство неприступной крепости в честь Велеса, покровителя торговли и путников. Защищает владения от врагов, привлекает купцов и странников. Требуется: 70 000 рабочих рук, 500 возов камня, 200 возов дерева, 50 пудов железа, 8000 гривен. Время: полтора года. Награда: 1 000 000 очков влияния, +20% к защите владений, +15% к доходу от торговли, бонус к верности населения +10%.

Миллион. Это умопомрачительная цифра. Я представил эту крепость – стены из серого камня, башни, уходящие в небо, ворота, которые не пробить никаким тараном. Купцы будут виться вокруг нее, как пчелы у меда, привозя ткани, меха, оружие. А враги – Сфендослав, печенеги или кто там еще вылезет из лесов – разобьют себе лбы о ее стены. Но полтора года? Семьдесят тысяч человек? Это же целая армия, которой у меня нет и в помине. Я даже засмеялся вслух и Милава, услышав, бросила на меня быстрый взгляд.

Я откинулся на спинку лавки, глядя в потолок. Эти проекты были как сказки, что рассказывают старики у костра: красиво, заманчиво, но попробуй дотянись. Каждый из них мог бы перевернуть все – сделать меня тем, чье имя будут помнить века. Монетный двор дал бы мне золото и власть над торгом. Идол Перуна – людей и их веру. Крепость Велеса – силу и безопасность. Но как это сделать, когда у меня под рукой только Переяславец, Березовка да Совиное, да и те едва держатся? Я закрыл глаза снова, вызывая ее.

– Вежа, – сказал я мысленно, – это все, конечно, здорово, но откуда мне взять столько народу и добра? У меня дружина еле-еле стены держит, а ты мне про идолы да крепости.

Она появилась передо мной. Ее глаза сверкнули, будто она ждала этого вопроса.

– Мой князь, – ответила она с легкой насмешкой, – великие дела требуют великих усилий. Ты уже начал путь – Березовка растет, Переяславец крепнет. Люди придут, если ты дашь им цель. А ресурсы… их можно найти, если знать, где искать.

– Где искать? – буркнул я. – Ну-ка, покажи мне мои владения еще раз.

Передо мной снова развернулся интерфейс. Вкладка «Владения» засветилась, и я начал листать. Я прошелся взглядом по количеству населения во владениях. Это что, все, что у меня есть? Неужели их так мало?

– Вежа, почему так мало людей? Я же вижу, что в Переяславце народу больше, чем три тысячи. А Березовка? Там село разрослось, дома новые стоят, народ с окрестностей тянется. Что за ерунда?

Она появилась снова, и на этот раз ее улыбка была спокойной, почти снисходительной.

– Мой князь, – улыбнулась девушка. – Система считает только рабочие руки. Тех, кто может держать топор или лопату. Дети, старики, больные, немощные – они не входят в счет. Это не значит, что их нет. В Переяславце, к примеру, с семьями и всеми прочими народу куда больше – тысяч десять. Но рабочих рук – только три тысячи двести. То же с Березовкой и Совином.

Я задумался, переваривая это. Десять тысяч? Это ж в три-четыре раза больше, чем я думал! Но рабочих рук все равно мало. Я вспомнил, как в Березовке дети бегали у колодца, как старики сидели у изб, греясь на солнце. Вежа их не считает. Это было логично, но все равно раздражало. Мне нужны были люди, которые могут работать, строить, воевать.

– Ладно, – буркнул я. – Но все равно мало. Переяславец – город, а три тысячи рабочих рук – это что, все? А Березовка? Там же народу прибавилось. И Совиное тоже растет.

Она чуть наклонилась ко мне. Ее глаза сверкнули.

– Ты прав, Антон, – сказала она. – Березовка и Совиное выросли. Березовка уже не просто село – это столица твоего княжества, хоть ты и сидишь сейчас в Переяславце. Там народу хватает, и он тянется туда, потому что ты дал им воду, стены, защиту. Совиное тоже на пути к городу – четыреста рабочих рук, а с семьями все восемьсот, если не тысяча. Но это только начало. Ты можешь больше.

– Что значит больше? – переспросил я. – У меня и так дел по горло. Венгры, Сфендослав, печенеги… Где мне еще людей брать?

Она выпрямилась, и ее улыбка стала шире, почти торжественной.

– Ты еще не все видел, мой князь, – сказала она. – Посмотри внимательнее. Переяславец – не один. Вокруг него есть деревни, много деревень. Они пока не твои, но могут стать твоими.

Я нахмурился. Какие деревни?

– Какие деревни? Говори яснее, Вежа.

Она кивнула, и передо мной в золотистой дымке появились новые строки. Я читал, и с каждым словом глаза мои округлялись все больше:

– Окрестности Переяславца: 30 деревень. Общее население рабочих рук – 15 000 человек. Зерно – 50 возов, мясо – 20 мешков, дерево – 100 возов. Состояние: независимы. Старосты назначены князем Хаконом.

Я чуть не поперхнулся воздухом. Пятнадцать тысяч? Это ж целая армия! И это только рабочие руки – значит, с семьями там все сорок тысяч, если не больше. Я представил эти деревни – избы, поля, леса, людей, что пашут землю, рубят дрова, гонят скот. И все это рядом, под боком, а я даже не знал, что они не мои. Хакон назначил туда старост, а я думал, что после его смерти они автоматически стали моими. Но нет, в системе они – ничейные. Ничейные!

Я открыл глаза. Терем был все так же тих, огонь догорал. Пятнадцать тысяч рабочих рук. Это ж сколько всего можно сделать! Не идолы, не крепости – пока нет, – но стены укрепить, дружину увеличить, припасы собрать. Да с таким народом я бы Такшоня не просто уговорил, а заставил бы клятву дать на коленях.