Текст книги "Русь. Строительство империи 4 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Симулятор князя?

Антон попал в Древнюю Русь.

Ресурсы, технологии, оборона – всё по хардкору!

И он намерен выиграть.

Но откуда у него Система...

Русь. Строительство империи 4

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Русь. Строительство империи 4

Глава 1

Я стоял на западной стене Переяславца, ветер хлестал в лицо, принося запах дыма. Подо мной, в низине, разворачивалось войско – сотни воинов, знамена трепетали на ветру, лошади ржали, били барабаны. Это была дружина Великого князя Игоря, ныне мертвого, но, похоже, его смерть не остановила их. Они пришли за мной. Сегодня я стою здесь и пытаюсь понять, как выкрутиться из этого… кхм… даже не знаю как это назвать.

Вчерашний день врезался в память. Мы собрались в тесной комнате терема и я ждал, что скажет система. А потом она заговорила. Ратибор повторил ее слова вслух для остальных.

– Игорь мертв? – прохрипел Степа, глядя на меня. – Это что, правда?

– «Духи» не врут, – ответил я, скривившись.

Ратибор кивнул, глаза его сузились.

– Игорь мертв. Престол свободен, – произнес он тихо, но каждое слово падало, как камень в воду.

– Княже, – Веслава шагнула вперед, голос дрожал от возбуждения. – Это твой шанс! Великий князь Руси! Ты можешь взять престол!

– Или потерять все, – тихо сказал Добрыня, глядя в пол. – 90 дней. Киев, Новгород, Переяславец. Это война.

Я молчал, переваривая. Игорь мертв. Лагерь, из которого я сбежал той ночью, теперь без хозяина. Носитель системы, как я и Ратибор, убит. Но кем? Печенегами? Варягами? Искрой, что предала меня в дубраве? И главное – 90 дней. Три города. У меня есть Переяславец, но Киев и Новгород – это другой уровень. Без Вежи я никто. Как и Ратибор.

– Антон, – Милава подошла ко мне. – Что будем делать?

– Думать.

Шум за окном тогда нарастал – крики, топот ног, звон железа. Город просыпался. Я выглянул в окно. Факелы мелькали у стен.

– Княже, – Алеша встал, глядя на меня. – Если Игорь мертв, его войско сейчас в разброде. Надо бить их, пока не опомнились!

– Или печенеги ударят первыми, – возразил Добрыня. – Они рядом, и они голодны.

– А если это ловушка? – тихо сказала Веслава. – Вдруг кто-то играет с нами?

Я тогда не ответил. Голова гудела от мыслей, а они смотрели на меня, ожидая решения. Но я не знал, что делать. Впервые за все время в этом мире я растерялся. Взять престол? Сражаться? Ждать? Каждый путь был как шаг в пропасть. Мы разошлись по своим углам, я лег спать, но сон был тяжелым, как болото. А теперь я здесь, на стене, и вижу, что войско Игоря не в разброде, как надеялся Алеша. Они пришли мстить или захватить. И я до сих пор не знаю, кто убил их князя.

Ветер рванул сильнее, принося с собой запах сырой земли. Я смотрел, как воины внизу натягивают шатры, выстраивают ряды копий, готовят лестницы. Их тысячи – больше, чем я ожидал. Черные вороны на знаменах казались живыми, будто готовились клевать мою дружину. Добрыня стоял справа от меня, щурясь против ветра, его рука лежала на мече.

– Они не знают, что Игорь мертв, – пробормотал он. – Или знают, но им плевать. Кто-то ими командует.

– Вопрос кто, – ответил я, не отводя глаз от лагеря. – И зачем.

Ратибор, стоявший слева, молчал, но я чувствовал его взгляд. Он тоже слышал Вежу, и я знал – он думает о том же. Престол свободен. 90 дней. Мы оба носители, оба можем претендовать. Но сейчас не до того. Враг у стен, и это реальнее любых титулов.

Я вспомнил, как вчера ночью, после слов Ратибора, Веслава чуть не подпрыгнула от возбуждения. Она видела во мне Великого князя, а я видел только кровь и разруху. Добрыня был прав – это война. Киев и Новгород далеко, а Переяславец вот он, и его нужно держать. Милава тогда дрожала, спрашивая, что делать, а я не мог ей ответить. Алеша рвался бить врага, но враг не ослаб, а пришел сюда, под мои стены. И Веслава с ее «ловушкой»… Может, она права? Может, кто-то дергает за нитки?

Под стеной раздался резкий, командный крик. Воины внизу начали двигаться быстрее, выстраивая строй. Я заметил фигуру в доспехах, верхом на коне, с длинным копьем. Предводитель? Не Игорь, это точно. Кто-то новый. Я прищурился, пытаясь разглядеть, но расстояние и дым от костров мешали.

– Надо готовиться к обороне, – сказал Добрыня, поворачиваясь ко мне. – Они не просто пугают. Они будут штурмовать.

– Готовь. И, Ратибор, проверь западный ход. Если они прорвутся, будем бить оттуда.

Ратибор кивнул и ушел. Добрыня хлопнул меня по плечу и спустился по лестнице, раздавая приказы. А я остался, глядя на войско. Вчера я думал, что смерть Игоря даст нам передышку. А сегодня они здесь. И я не знаю, кто их ведет. Искра? Нет, она слишком мелкая рыба. Печенеги? Вряд ли, у них нет шансов на лидерство. Варяги? Возможно. Или кто-то из бояр Игоря, решивший взять реванш.

Я сжал топор сильнее. Вчерашняя ночь казалась далекой, но слова Вежи звенели в голове. 90 дней. Три города. Престол. А теперь еще и это – осада. Я сбежал из лагеря Игоря, думал, что выиграл время, а вместо этого получил войну. И где-то там, в этом месиве, убийца Игоря. Может, он среди тех, кто сейчас готовит лестницы? Или он смотрит на меня издалека, зная, что я следующий?

Внизу загудели рога, длинно и низко, от чего мурашки побежали по спине. Войско двинулось вперед, медленно, как волна, накатывающая на берег. Я отступил от края стены, готовясь спуститься к своим. Но тут Вежа заговорила снова, ее голос прорезал шум ветра и рогов.

«Носитель. Внимание: Обнаружен новый носитель системы в радиусе ста шагов. Статус: враждебный. Уровень угрозы: критический. Дополнительная информация: носитель командует войском под стенами Переяславца».

Кровь ударила в виски. Новый носитель? Не Ратибор, не Игорь – он мертв. Кто-то третий. И он здесь, внизу, среди этих знамен с черным вороном. Я рванулся к краю стены, вглядываясь в фигуру на коне. Теперь я видел его яснее – высокий, в черных доспехах, с длинным плащом, который развевался на ветру. Он поднял голову, и я почувствовал, как его взгляд встретился с моим, сквозь дым и расстояние.

– Этот? – шепотом спросил я.

«Носитель идентифицирован. Имя: неизвестно. Цель: уничтожение Переяславца».

– Антон! – крик Добрыни снизу вырвал меня из оцепенения. – Они идут!

Я обернулся, но в голове крутилась одна мысль: кто ты, черт возьми, и откуда взялся?

Я стоял на западной стене Переяславца, глядя на войско под знаменами с черным вороном, когда голос Вежи еще звенел в голове: новый носитель, враждебный, прямо среди них. Фигура в черных доспехах на коне подняла голову. Рога гудели, воины двигались к стенам. Штурм близко. Но не успел я крикнуть приказ Добрыне, как сзади раздался топот ног по камню. Ко мне бежал Алеша, лицо красное, глаза круглые, как у мальчишки, увидевшего волка.

– Княже! – выдохнул он, чуть не споткнувшись. – На востоке, у моста! Ладьи! Варяги из Новгорода! Их десятки, с копьями и щитами!

Я резко обернулся, топор в руке дрогнул. Варяги? Здесь? Я бросил последний взгляд на войско Игоря – они уже тащили лестницы к стенам – и рванул за Алешей к восточной стороне. Ветер бил в лицо, пока мы бежали по узкому проходу вдоль стены, мимо лучников, которые натягивали тетивы. Добрыня крикнул мне вслед что-то, но я махнул рукой – разберется. У моста творилось что-то серьезное, и если варяги здесь, то день обещал стать еще хуже.

Когда я добрался до восточной стены, то замер, вцепившись в холодный камень. На реке, качались ладьи – длинные, узкие, с вырезанными драконьими головами на носах. Десятки, как сказал Алеша, а может, и больше. Варяги высаживались на берег – бородатые, в броньках, с круглыми щитами и топорами. Их знамена были синими, с белым крестом, а над всем этим возвышалась фигура в богатых доспехах, с длинным мечом на поясе. Он стоял на одной из ладей, отдавая команды, и что-то в его осанке, в том, как он двигался, заставило меня напрячься.

Вежа шепнула снова, тихо, но отчетливо:

«Носитель. Внимание: Обнаружен новый носитель системы в радиусе двухсот шагов. Статус: неизвестен. Уровень угрозы: высокий. Локация: восточный берег, среди новгородских ладей».

– Да что вам здесь, медом намазоно что ли? – вырвалось у меня.

Я скрипнул зубами. Еще один? Сначала тот, внизу, под западной стеной, теперь этот, с варягами. Два носителя за один день – слишком много для случайности. Я прищурился, вглядываясь в фигуру на ладье. Высокий, широкоплечий, с седыми прядями в волосах, которые выбивались из-под шлема. Это мог быть только глава Новгорода, князь Сфендослав, о котором ходили слухи, что он железной рукой держит северные земли. Если Вежа права, он носитель системы. Может, он же и прикончил Игоря?

– Алеша, – сказал я, не отводя глаз от ладей. – Зови Ратибора. Быстро.

Он кивнул и умчался, а я остался, глядя на варягов. Они выстраивались на берегу, не торопясь, но с четкостью, как люди, знающие свое дело. Их предводитель – Сфендослав, если это он – спрыгнул с ладьи, ступив на землю. Его дружина расступилась, пропуская его вперед, и он пошел вдоль берега, неспешно, будто прогуливался. Уверенность в каждом шаге.

Я не знал, как и когда, но чувствовал, что убийство Игоря – это его рук дело. Великий князь мертв, престол свободен, и вот он здесь, с ладьями и воинами, готовый взять то, что считает своим.

Ратибор появился рядом. Его глаза сузились, когда он посмотрел вниз.

– Духи сказали тебе? – спросил я тихо.

– Да, – ответил он. – Новый избранный. Там, среди них.

– Думаешь, это Сфендослав? – я кивнул на фигуру у моста.

– Похоже, – буркнул он. – И он не просто так пришел.

Я хмыкнул. Враги с двух сторон – войско Игоря ломится с запада, а варяги Сфендослава на востоке. И оба, похоже, с носителями Вежи. Еще и печенеги на том берегу.

– Проклятый титул, – пробормотал я, глядя на Сфендослава вдалеке. – Сначала Святослав, потом Игорь, теперь этот сюда лезет. Великий князь – это, похоже, билет на тот свет.

Ратибор, стоявший рядом, повернул голову ко мне, бровь слегка приподнялась.

– Если займу этот титул, – я усмехнулся, – сразу стану царем. Проклятие до царей не дойдет, слишком высоко заберусь.

Он промолчал, но уголок его губ дрогнул – то ли улыбка, то ли усмешка. Я покачал головой, возвращаясь к реальности. Шутки шутками, а ситуация паршивая. Если Сфендослав убил Игоря, то он не просто носитель – он хищник. И он здесь не для переговоров. Ладьи, варяги, копья – это не мирный визит. Он пришел за Переяславцем. А может, и за мной.

Я бросил взгляд на запад – воины Игоря уже карабкались вверх, лучники на стене стреляли, но врагов было слишком много. А с востока варяги Сфендослава не наступали – они сложили ладьи друг к другу, соединив западную и восточную части города через реку. Два фронта. Два носителя. И я посередине.

– Ратибор, – сказал я, поворачиваясь к нему. – Бери Веславу и Алешу, идите к мосту. Следите за варягами, но не ввязывайтесь, пока они не полезут. Я с Добрыней держу запад.

Он кивнул и исчез уводя Веславу и Алешу за собой. Я спустился вниз, и побежал к западной стене, где уже кипел бой. Воины Игоря лезли по лестницам на западную часть города, мои люди рубили их сверху, кровь текла по камням. Добрыня стоял у края стены, с мечом в руках. Я вскочил на стену и врезался в гущу врагов, топор запел свою песню, отсекая руки и головы. Но мысли крутились вокруг Сфендослава. Если он носитель, он знает про 90 дней. Про три города. И он идет за престолом. Убил Игоря, теперь хочет меня. А тот, второй носитель, под западной стеной? Может, они заодно?

Я рубил и рубил, пока плечо не заныло, а перед глазами не поплыло от крови и пота. Войско Игоря не отступало. Варяги с востока тоже не давали покоя. Я бросил взгляд через реку – там, на восточной части города, Степан, Илья и Милава держали оборону. Варяги не наступали, но их ладьи, связанные в мост, соединяли нас с ними. Это было хуже, чем штурм – они могли перекинуть силы в любой момент.

Переяславец разделен рекой пополам. Западная часть – моя, здесь Добрыня, Веслава, Алеша и Ратибор. Восточная – под командой Степана, с Ильей и Милавой. Я думал об этом, пока топор вгрызался в очередного врага. Восток сильнее укреплен – там остались катапульты. Степан работал с гончарами, плотниками и кузнецами, чтобы довести технологию до ума и знает, как их использовать. Ни одну не удалось перетащить на запад – я планировал это сделать, когда их станет достаточно, но времени не хватило. Теперь я надеялся, что Степа использует их, если варяги двинутся через свой мост из ладей.

«Вежа, а ты можешь конкретнее идентифицировать носителей?»

«Восточный носитель идентифицирован. Имя: Сфендослав, князь Новгорода. Цель: захват Переяславца и претензия на титул Великого князя. Дополнительная информация: вероятность причастности к убийству Игоря – 87%».

Я выругался, отшвырнув очередного воина с лестницы. 87%. Почти наверняка он. Проклятая должность, точно. Святослав пал от печенегов, Игорь – от Сфендослава, а я следующий, если не выкручусь. Но мысль о реформе мелькнула в голове – а что, если взять престол и переделать его? Не князь, а царь. Новый титул, новая власть. Я хмыкнул, зарубив еще одного врага. Царь Антон. Звучит неплохо. Но сначала надо выжить.

Бой кипел, кровь лилась. Западная часть города трещала под натиском войска Игоря, а восточная пока молчала. Я надеялся, что Степа держит все под контролем. Если варяги полезут через свой мост, он их встретит.

– Антон! – крик Веславы донесся с востока, резкий, как удар кнута. – Они шевелятся!

Я поднялся на крепостную башню и обернулся, вытирая пот с лица. Через реку было видно, как варяги Сфендослава начали двигаться вдоль своего моста из ладей. Не наступали, но выстраивались, готовясь.

Я застыл, чувствуя, как время сжимается. Два носителя. Две армии. И я один между ними, с городом, разделенным надвое.

Глава 2

Я отбросил топор в сторону, и он с глухим стуком упал на камни, покрытые пятнами крови и грязи. Рукоять была скользкой от пота и чужой крови. Я вытер лицо тыльной стороной ладони – кровь размазалась по коже, оставляя липкий след, и сплюнул на землю. Войско Великого князя – или то, что от него осталось после смерти Игоря, – наконец отхлынуло от западной стены Переяславца. Они наступали яростно, как волны в бурю, лезли по шатким деревянным лестницам, цеплялись за бревна, кричали и падали под нашими ударами. Их было много – черные тени внизу, блестящие наконечники копий, хриплые голоса, отдающие команды. Но мы с Добрыней и дружиной стояли крепко.

Битва длилась с рассвета, когда первые лучи солнца осветили реку и лагерь врага. Я тогда стоял на стене, щурясь от света, и смотрел, как они готовятся – тысячи воинов, выстроенных в неровные ряды, их шлемы блестели, как рыбья чешуя. Они ударили внезапно: рога протрубили, и лестницы с треском ударились о стены. Первые из нападавших полезли вверх, цепляясь за перекладины, их лица – перекошенные от ярости или страха – мелькали передо мной, пока я рубил. Топор в моих руках пел свою песню: тяжелый, уверенный, он рассекал плоть и кости, оставляя за собой красные брызги. Кровь текла ручьями. Я видел, как один из врагов, молодой парень с редкой бородкой, попытался замахнуться мечом, но мой удар пришелся ему в плечо – он закричал, хватаясь за воздух, и рухнул вниз, в ров под стенами. Так я потерял свой топор. Тела падали с глухим стуком, нанизывались на колья, что мы заранее врыли в землю, и крики их заглушались шумом боя.

Добрыня был рядом с мечом в руках. Он и передал мне свой топор, который висел на поясе. Добрыня двигался быстро, точно, будто не человек, а волк. Один из врагов попытался пробиться к нему с копьем, но Добрыня увернулся, схватил древко и дернул на себя. Воин потерял равновесие, и меч моего соратника вонзился ему в грудь. Кровь хлынула на камни, а Добрыня уже повернулся к следующему. Меч ему дал я. Это тот самый меч, который я обнаружил в тайнике у харчевни. Я так и не научился им пользоваться. А Добрыня все время на него поглядывал. Вот и передал своему тысяцкому.

Мы держали стену вместе, плечом к плечу, и я чувствовал, как его присутствие придает мне сил. Дружина тоже не отставала – топоры и мечи мелькали в воздухе, щиты трещали под ударами, а крики наших людей смешивались с воплями врагов. Мы рубили их безжалостно, как лесорубы рубят сухостой, и все же их было слишком много.

Но вот рога врага протрубили отступление – низкий, протяжный звук разнесся над полем, и напор ослаб. Я выдохнул, опершись на стену, и посмотрел вниз. Они отходили – медленно, неохотно, но отходили. Лестницы остались лежать у стены, некоторые сломанные, другие обагренные кровью. Внизу, у подножия, валялись тела – десятки, может, сотни, я не считал. Но что-то в их отступлении насторожило меня. Эти ублюдки не выглядели разбитыми. Они не бежали в панике, не бросали оружие, не кричали от ужаса. Они отходили спокойно, будто выполнили задуманное, будто просто размялись перед настоящим делом.

Это была не атака, а разведка боем.

Я проследил за ними взглядом. Внизу, у реки, они уже начали разбивать лагерь. Воины тащили бревна, вбивали колья, натягивали шатры из грубой ткани. Костры вспыхивали один за другим, дым поднимался к небу, а ряды копий выстраивались вдоль периметра. Их движения были слаженными – не похоже на разбитую армию, что зализывает раны. Это была сила, которая готовилась к новому удару.

Они не уйдут просто так, не после того, как потеряли столько людей. Кто-то там, внизу, среди шатров и костров, отдавал приказы, и я почти мог представить его – высокого, уверенного, с холодным взглядом. Возможно, это был тот, кто убил Игоря. Возможно, это был сам Сфендослав, хотя я пока не видел его лица.

– Добрыня, – прохрипел я, повернувшись к нему. Голос мой сел от криков и пыли, что забивала горло с самого утра. – Держи здесь. Я на восток.

Он кивнул, не теряя времени на лишние слова. Его меч был все еще в крови, и он вытер его о плащ одного из убитых врагов – грубая шерсть впитала алую влагу, оставив темные разводы. Потом он коротко бросил:

– Не задерживайся, княже. Они еще вернутся.

Я махнул рукой, показывая, что услышал, и побежал. Ноги сами несли меня вперед, не разбирая дороги. Камни под сапогами были скользкими от крови и грязи. Западная часть города осталась позади, шум боя стихал, и я слышал только свое тяжелое дыхание да стук сердца в ушах. Река блестела под утренним солнцем, ее воды текли спокойно, будто не замечая войны вокруг. Впереди маячил мост из ладей – хитрое сооружение, что варяги Сфендослава соорудили, соединяя две половины Переяславца. Варяги знали свое дело – мост был крепким, но узким, и я понимал, что он станет ключом в этой войне.

Когда я перебрался на восточную стену, то остановился, хватая ртом воздух. Грудь ходила ходуном, пот стекал по вискам, смешиваясь с грязью и кровью. Восточная стена встретила меня шумом и суетой – крики воинов, скрип телег, звон металла.

Я вытер рукавом лицо, пытаясь разглядеть, что творится внизу. Варяги Сфендослава не наступали, но они основательно окапывались. Их лагерь раскинулся у реки – два укрепленных стана, шатры выстроены в аккуратные ряды, вокруг торчали копья, а между ними виднелись странные деревянные конструкции, похожие на «ежей». Я прищурился, вглядываясь в них. Это были не просто заграждения – слишком уж хитро сделаны, с шипами, направленными во все стороны. Против танков, что ли, воевать собрался? Я фыркнул, но смех застрял в горле. Это не просто варяги. Это продвинутый пользователь Вежи. Сфендослав, князь Новгорода, судя по всему, знает, как выжать из системы больше, чем я успел освоить за эти проклятые дни.

Я стиснул зубы, чувствуя, как злость кипит внутри. Он был там, внизу, среди своих воинов, и я почти ощущал его присутствие. Это была не просто война за Переяславец. Это была игра, где ставкой были три города и титул Великого князя.

Мои люди уже собрались у края стены, готовые к тому, что будет дальше. Ратибор стоял ближе всех к обрыву, его высокая фигура четко вырисовывалась на фоне утреннего неба. Он смотрел вниз, на лагерь варягов, и лицо его было каменным, словно вырезанным из дуба. Веслава стояла рядом, натягивая тетиву лука с привычной ловкостью. Алеша переминался с ноги на ногу, сжимая копье так крепко, что дерево скрипело в его руках. Они обернулись, едва завидев меня – грязного, в крови, с топором, что все еще висел на поясе, оттягивая ремень своим весом.

– Княже! – Веслава улыбнулась, и в ее голосе мелькнула тень облегчения. – Жив! Запад отбился?

– Отбился, – буркнул я, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Кожа горела от соли и грязи, что въелись в нее за утро. – Но они не сдаются. Лагерь строят. А здесь что?

– Сфендослав, – коротко ответил Ратибор, кивнув на север, туда, где река изгибалась, скрывая часть вражеского стана. – Окапывается. Два лагеря, укрепления. Не торопится, но готовится.

Я прищурился, пытаясь разглядеть его среди фигур внизу. И вот он – Сфендослав, князь Новгорода, стоял в центре лагеря, окруженный своими варягами. Его доспехи – богатые, с пластинами, что блестели на солнце, – выделяли его среди прочих. Длинный плащ развевался за спиной, а голос доносился даже сюда, до стены. Он отдавал приказы, указывая рукой то на мост, то на укрепления. Воины вокруг него двигались быстро, без суеты, выполняя команды с точностью, какой я не видел у войска Игоря. Это была не просто армия – это была машина, слаженная и готовая к бою.

– Он наверняка убил Игоря, – сказал я вслух, больше для себя, чем для них. Голос мой прозвучал хрипло, но твердо.

Ратибор кивнул, не отводя глаз от лагеря. Его молчание было красноречивее слов – он думал то же самое. Два носителя против одного. Весело. Хотя нет, не одного – Ратибор тоже был со мной, тоже носитель системы, и это уравнивало шансы. Два на два. Но Сфендослав явно знал, как использовать Вежу лучше нас обоих.

– Княже, – Веслава шагнула ко мне, ее лук качнулся на плече. – Если он так окапывается, значит, не будет спешить. Ждет чего-то?

– Ждет, пока мы ослабнем, – ответил я, глядя на лагерь. – Или пока запад снова ударят. Они там тоже лагерь ставят, отдыхают. Это не отступление, а передышка.

Алеша подался вперед, сжимая копье сильнее.

– Так что делать? – спросил он. – Сидеть и ждать, пока они нас с двух сторон сомнут?

– Нет, – отрезал я. – Ждать – значит проиграть. Надо бить первыми, если будет шанс.

Я задумался, прикидывая, что у нас есть. Запад отбился, но там стены потрепаны, людей мало, а катапульт нет. Восток крепче, но если Сфендослав решит ударить через мост, нам придется держать его всеми силами. И тут мой взгляд упал на восточную часть стены, чуть дальше вдоль реки. Силуэты. Высокие, угловатые, знакомые. Катапульты. Они стояли в ряд, их деревянные рамы блестели в утреннем свете, еще влажные от росы. Рядом мелькали фигуры людей – Степа, Илья, Милава. Я замер, чувствуя, как внутри что-то щелкнуло.

Умница Степа, сообразил! Он не просто держал восток – он подготовил наш козырь.

– Смотрите, – я кивнул в сторону катапульт, и Веслава проследила за моим взглядом.

– Катапульты! – выдохнула она, и ее глаза загорелись. – Степа их притащил.

– Восток лучше укреплен, – сказал я. – Я хотел перетащить часть на запад, но не успел.

Ратибор шагнул ближе. Его взгляд скользил по деревянным рычагам, канатам, корзинам для снарядов.

– Если Сфендослав полезет, их можно разнести в щепки, – сказал он тихо.

– Именно, – я хлопнул его по плечу, и звук удара глухо разнесся в воздухе. – Степа знает, как их использовать. Он сам с кузнецами и плотниками их налаживал.

– Княже, – Веслава тронула меня за локоть. – Что дальше?

– Держим, – ответил я, глядя на лагерь варягов. – Запад отбился. Сфендослав ждет. Мы бьем первыми, если он шевельнется. Катапульты – наш ключ.

Она кивнула. Я повернулся к западу, где лагерь войска Игоря уже вырос – шатры, костры, тени воинов. Они не расстроились, не побежали. Размялись. А теперь готовились по-настоящему.

И тот, второй носитель, на западе, тоже не просто так. Два фронта, две угрозы. Но у меня были катапульты и люди, готовые драться. Я усмехнулся, глядя на силуэты машин. Умница Степа. Может, мы еще повоюем.

Я направился в свою ставку, чувствуя, как усталость наваливается на плечи, словно тяжелый плащ после дождя. Ноги сами несли меня, мимо стен, где воины таскали бревна и точили оружие, мимо раненых, что стонали у костров. Камни под сапогами были холодными, скользкими от утренней росы и крови. Ветер дул с реки, принося запах сырости и дыма от вражеских лагерей. Ставка моя была в тени старого заброшенного храма – места, что я выбрал за его стены и тишину. Когда-то здесь молились Перуну и Велесу, прося удачи перед битвами, но теперь крыша обрушилась, а боги молчали. Сквозь дыры в потолке виднелось серое небо – тяжелое, низкое, будто давило на нас сверху, как мои собственные мысли.

Я толкнул дверь – старая древесина скрипнула, пропуская меня внутрь. В храме было мрачно: алтарь зарос мхом, резные лики Перуна и Велеса на столбах выцвели, но все еще смотрели на меня сурово, будто спрашивали: «Как ты до такого дошел, княже?» Я хмыкнул, оглядывая свое прибежище.

Славянский дух витал тут повсюду – в запахе дубовых бревен, что потрескивали от сырости, в треске очага, в вышитых узорах на лавках, что чудом уцелели под слоем пыли. Но этот дух был пропитан войной – запахом крови, что тянулся за мной, и гулом голосов, что доносились снаружи. Храм стал моим укрытием, но он же напоминал, что я в осаде, что враги сжимают кольцо вокруг Переяславца.

Добрыня подошел ко мне и буркнул:

– Ночь длинная будет.

Я кивнул. В очаге трещали поленья, бросая отблески на стены, и тени плясали по выцветшим ликам богов. Веслава сидела у огня, чистила стрелы – ее пальцы двигались ловко, смахивая грязь с древков, а длинная коса лежала на плече, как темная змея. Алеша возился с копьем, точил наконечник точильным камнем – звук скрежета металла резал уши, но был успокаивающе знакомым. Ратибор стоял у входа, глядя в щель между досками, его силуэт казался неподвижным, как один из резных столбов. Моя команда – верные, готовые драться, но нас было мало против двух армий, что сжимали город с востока и запада.

– Надо придумать, как дать отпор, – сказал я, ставя кувшин на алтарь. Глина стукнула о камень, и звук эхом разнесся по храму. – Сидеть и ждать, пока они нас сомнут, – не выход.

Добрыня сел на лавку, опершись локтями на колени. Его меч лежал рядом, все еще в пятнах крови, что он не успел стереть.

– Запад держится, – ответил он, глядя в огонь. – Но без катапульт тяжко. Если б мы их туда перетащили…

– Не успели, – оборвал я, чувствуя, как раздражение колет внутри. – Они на востоке, у Степана. Он их пустит в дело, если Сфендослав полезет через мост.

Ратибор повернулся ко мне, и его глаза блеснули в полумраке, отражая свет очага.

– А если оба ударят разом? – спросил он тихо. – С запада и с востока?

Он был прав, и это знание давило сильнее, чем серое небо над головой. Два носителя, два фронта. Западная часть слабее – стены там потрепаны, лестницы врага почти доломали частокол, а людей не хватает, чтобы держать оборону долго. Восток крепче: там Степан, Илья и Милава, там катапульты, что могут разнести мост в щепки. Но я здесь, в центре, и мне надо что-то придумать, чтобы не дать Сфендославу и второму врагу раздавить нас, как орех в кулаке.

– Самострелы, – сказал я вдруг, вспомнив чертежи, что отдал в кузню еще неделю назад. Все обернулись ко мне. – Кузнецы уже делают их. Если наладим производство здесь, то врагу несдобровать.

Добрыня поднял бровь, Веслава отложила стрелы и посмотрела на меня с интересом.

– Самострелы? – переспросила она. – Это те, что сами стреляют?

– Почти, – хмыкнул я, чувствуя, как уголок губ дернулся в улыбке. – Арбалеты. Быстрее лука, пробивают доспехи. На востоке чертежи есть, Степан с кузнецами их освоил. Надо передать сюда.

– Как? – Алеша поднял голову от копья, и его руки замерли. – Река между нами, мост под варягами.

– Через лаз, – ответил я, вспоминая потайной ход под стеной, когда сбежали из лагеря Игоря. – Он выходит к реке. По лодке, ночью, переправим чертежи и пару мастеров.

Ратибор кивнул, шагнув ближе ко мне.

– Рискованно, – сказал он. – Но возможно. Если варяги не заметят.

– Не заметят, – отрезал я. – Ночь темная, облака густые. Мы пойдем тихо.

Я подошел к очагу, подбросил полено – искры взлетели вверх, осветив выцветшие лики богов. Огонь затрещал громче, и тепло коснулось лица, прогоняя холод, что пробирал до костей.

– Княже, – Веслава встала, подошла ко мне. – Ты думаешь, это сработает?

– Должно, – ответил я, глядя в огонь.

Мы в осаде, но не в могиле. Сфендослав продвинутый, но я тоже не пальцем делан.

Я невесело улыбнулся и она кивнула. Я повернулся к остальным.

– Готовьте людей, – сказал я. – Ночь – наше время. Переправим чертежи и мастеров. Если Сфендослав или западные ударят, мы должны быть готовы.

Добрыня встал, подхватив меч.

– Сделаем, княже, – буркнул он. – Лаз проверим, лодку найдем.

Глава 3

Я стоял у входа в старый храм, глядя на темнеющее небо. Холодный ветер дул с реки, принося запах дыма от вражеских костров. Ночь обещала быть темной – идеальной для того, что я задумал. Внутри храма потрескивал очаг, бросая слабые отблески на стены, где выцветшие лики Перуна и Велеса смотрели на меня с немым укором. Я чувствовал их взгляд, но сейчас мне было не до богов. У меня была война, два фронта, и слабая надежда на самострелы.

– Княже, все готово, – голос Ратибора прорезал тишину, заставив меня обернуться. Он стоял у двери. Его глаза блестели в полумраке, отражая свет огня. – Лодка у лаза, Веслава уже там.

– Хорошо, – кивнул я, поправляя топор на поясе, хотя сегодня ночью я надеялся обойтись без боя. – Идем.

Мы вышли из храма, и холодный воздух тут же ударил в лицо, заставив меня поежиться. Камни под ногами были влажными от росы. Я шел за Ратибором вдоль стены, вниз к реке, где находился потайной лаз. Симметричный тому, что был у противоположной стены у моста. Узкий тоннель выходил прямо к берегу, скрытый кустами и камнями. Сегодня он должен был спасти город.

У лаза уже стояла Веслава. Она проверяла лодку – маленькую, потрепанную, но крепкую, с двумя веслами, которые лежали поперек бортов. Увидев нас, она выпрямилась, откинув косу за спину, и коротко кивнула.

– Лодка выдержит троих, – прошептала она. – Кузнецы на той стороне, ждут сигнала.