Текст книги "Каратель. Том 1: Шпион поневоле (СИ)"

Автор книги: Виктор Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

Макс резко обернулся, хотя знал, что это Джул. Он мгновенно узнавал её запах, прикосновения. Просто – присутствие.

Они прилетели сюда на двухместном глайдере, чтобы провести вместе последние дни на Земле – вскоре их отправят по местам службы, и они расстанутся минимум на годы, а может быть, даже навсегда. Джул станет пилотом космического корабля, а он – стрелком планетарных мобильных войск. И едва ли она поведёт в бой тот крейсер, на котором окажется Макс. А даже если так и случится, они вряд ли будут знать об этом: корабли Федерации были огромны – маленькие города в бескрайних просторах космоса. Макс поймал руку девушки и прижал к щеке. Рука была прохладной и твёрдой. Она напоминала приклад штурмовой винтовки, а сама Джул – оружие. Опасное, целеустремлённое. Они оба были такими. Система пригладила их, причесала, научила держать спину прямо и одела в сшитую по фигуре форму, но в душе они остались дикими, злыми и голодными. Просто пришло время это скрывать. Время выполнять приказы.

– Знаешь, – сказал Макс, провожая взглядом неповоротливую платформу, которая всё плыла перед его глазами, словно бесконечный тротуар, – иногда я думаю: чтобы захотеть стать астронавтом, нужно быть или очень бедным или мечтателем.

– Да, я помню, именно этой неуклюжей истиной нас встретил на первом курсе Куимар, – Джул усмехнулась и села рядом с Максом, свесив ноги так же, как и он. – Старый добрый сержант, – она покачала головой. – Скоро мы улетим отсюда и никогда больше его не увидим.

– Я не назвал бы его старым. Скорее, он неопределённого возраста.

– Да уж, попадаются такие люди, которые застревают где-то на середине жизни, – согласилась Джул. – А может, он делал операции.

– Тогда выглядел бы моложе.

– Наверное, да. Сержант хорошо понимает, что лётное училище – не школа для вундеркиндов, а, скорее, заведение для трудных подростков. Помнишь, он говорил, что терпеть не может мечтателей?

– Да. Тех, которые мечтали увидеть космос потому, что он казался им сказкой, чем-то вроде новой увлекательной игры со сложным сюжетом, полным приключений и романтики, – подхватил Макс, улыбнувшись. – Он так и не понял, наш добрый сержант, что почти все его курсанты пришли в школу из-за того, что хотели убежать от реальности, найти за пределами Земли другой мир, в котором не властвуют законы, царящие здесь.

Джул отвела от лица растрепавшиеся на ветру волосы. Они были чёрными, как сам космос. Или дуло нацеленной на тебя плазменной винтовки.

– Довольно странно так говорить о месте, где родился. Не находишь? – спросила девушка.

– Но ведь и ты думаешь так же, разве нет?

Джул задумчиво кивнула.

– Я не росла в трущобах, как ты, но никогда особенно не любила «колыбель человечества», как всё чаще называют Землю по телевидению.

– Скорее уж «юдоль скорби»! – усмехнулся Макс.

– Ты снова об этой секте! – Джул поморщилась.

– Знаю, знаю, ты не любишь Красных Братьев, но в их проповедях иногда есть смысл.

– Ерунда! Они так же, как и все, хотят власти.

– Я не хочу.

– Конечно, хочешь. Просто ты ещё не понял, в какой форме предпочитаешь её получить.

– Ну, а ты поняла, что ли?

Девушка пожала плечами. Означало это, что ещё нет, или что не хочет отвечать?

– Ты не права, – сказал, не дождавшись ответа, Макс. – Братья проповедуют единение со Вселенной как с верховным существом. По их мнению, она – наивысшее благо.

– Тогда почему они исключают из неё Землю?

– Потому что Земля проклята. Она – юдоль скорби.

Джул нетерпеливо отмахнулась.

– Прошу тебя, оставь это! И постарайся поскорее забыть весь этот религиозный бред. В конце концов, он – тоже часть Земли, которую ты так стремишься оставить, – девушка положила руку Максу на колено, прижалась к нему. В этом не было эротики – только грусть от предстоящего расставания. – Тебе предстоит долгий путь, – сказала она. – Не бери же с собой ту чушь, которой святоши пытаются набить тебе мозги.

Парень обнял её.

– Многие следуют учению Красной Церкви. Но ты права: я не собираюсь думать в космосе о единении со Вселенной. Надеюсь, я и так сольюсь с ней.

– И мне бы этого хотелось, – лицо Джул посветлело. – Теперь ты говоришь как мужчина, которого я люблю! – она потянулась к Максу, и они поцеловались.

– Мне жаль, что мы должны расстаться, – сказал он, когда они разъединились.

Впервые прозвучала эта фраза, выражавшая мысли обоих.

– Я знаю, – тихо проговорила Джул. – Не надо об этом. Ведь больше всего мы хотим вырваться отсюда. Без этого нам не нужна даже любовь.

Она была права. Макс не мог не признать этого. Да, друг друга они хотели меньше, чем вырваться в космос, символ будущей свободы. И даже если там их ждёт смерть – пускай! Лишь бы не прозябание, которое страшило их больше всего на свете.

Здесь, на Земле, даже самое светлое чувство омрачалось ощущением несовершенства окружающего мира, его порочности: словно отовсюду веяло запахом разложения и гнили. Максу хотелось, чтобы они с Джул покинули «колыбель человечества» рука об руку, но они знали, что этого не случится. Их любовь была настоящим, проверенным чувством, но они были не готовы пожертвовать ради неё свободой, которую надеялись обрести за пределами Земли. Они не говорили об этом прежде, но оба осознавали это.

– Скоро световые годы будут отделять нас не только от неё, но и друг от друга, – сказал Макс. – Будем ли мы счастливы друг без друга?

– Я ведь просила не нагнетать! – Джул слегка толкнула его щекой в плечо.

Невесело усмехнувшись, парень обвёл взглядом многокилометровую панораму, открывавшуюся с фермы. Площади, улицы и небоскрёбы тонули в лёгком тумане, только их верхушки вырывались из бледного марева, сверкая алюминиевыми конструкциями. Лучи заходящего солнца проникали внутрь орбитальной станции через гигантские прозрачные стены, площадь каждой из которых составляла не менее двух квадратных километров. Они располагались вдоль борта секции хабитата одна за другой, соединённые только «тонкой» перегородкой шириной пятьсот метров, в которой располагались грузовые и почтовые шлюзы, а также автоматические станции слежения за внешней средой. Последние имели вид полупрозрачных капсул, вертикальными рядами спускавшихся по всей длине перемычки.

Над туманом скользили различные транспорты, в основном военные и строительные, а также медленно плыли огромные фермы, на которых динсботы-специалы возводили конструкции. О предназначении большинства из них можно было только догадываться.

Некоторые были уже готовы и, состыкованные друг с другом, образовывали причудливые, фантасмагорические сооружения из бетона и металла. Километры различного рода коммуникаций тянулись по их поверхности, собирались в жгуты диаметром до ста метров, ложились на виадуки, разбегались в разные стророны, исчезая, в конце концов, из поля зрения.

– Думаешь, мы будем скучать по ней? – спросил Макс, имея в виду Землю. – Пусть не сразу, а через много лет. Не захочется ли нам вернуться на неё?

– Только не мне, – Джул решительно тряхнула головой. – Впрочем, ты всегда сможешь вернуться, если пожелаешь.

– Это, конечно, так. Но решусь ли я?

– Во всяком случае, не думай об этом сейчас, ведь твои мечты вот-вот сбудутся.

– Да, ты права.

– Ну, ещё бы! Когда было иначе? – Джул со смехом поцеловала Макса, потом вдруг посерьёзнела. – Послушай, ты уверен, что не зря подал это прошение?

Глава 5

– Да, – Макс кивнул.

Вот и зашёл разговор о «нелюбимом сыне». Он знал, что рано или поздно Джул поднимет эту тему, но этого было не легче.

– Но зачем? Армия это одно, а каратели – совсем другое.

Неприятный разговор.

– Почему?

Джул фыркнула.

– Ты сам знаешь, как к ним все относятся! Никто не подаст тебе руки, если ты явишься в бар в чёрно-жёлтой форме.

– Я не собираюсь этого делать. Я малопьющий.

– Ты отлично понимаешь, что я имею в виду! – Джул нахмурилась. – Не отшучивайся.

Макс вздохнул.

– Только каратели участвуют в настоящих боях, ты же знаешь. Я хочу побывать в деле, а не узнавать о том, что происходит в Солнечной системе, из новостей.

– Тебе придётся не только узнавать, но и создавать эти новости. Не уверена, чтотебе это придётся по душе.

– Я не верю в то, что рассказывают о карателях. По-моему, всё это происки оппозиции. И вообще, если служить, то в тех частях, которые воюют. Разве нет? Иначе зачем мы столько лет учились?

– Чтобы защищать Федерацию. Но для этого не обязательно воевать. Достаточно просто быть готовым отразить врага. Настоящего, а не едва вооружённых партизан.

– Которые умудрились захватить город.

– Им просто повезло. Они не представляют опасности для Федерации. Для Содружества восстания мятежников – всё равно, что гавканье дворняжки на слона.

Макс покачал головой.

– От кого ты тогда предлагаешь защищать Федерацию? – спросил он девушку. – От мифических полчищ инопланетян, о которых нам толкует телевидение? Ты что, веришь в «нашествие»?

– Не смейся! Ты не знаешь, вранье это или нет. Слишком многие видели неизвестные корабли.

– Послушай, Джул, – Макс нежно обнял девушку за плечи. – Мы оба понимаем, что эти слухи распускает правительство, чтобы держать всех в напряжении. Внешнего врага создавали ещё в двадцатом веке. Этот приём стар, как мир.

– Разве плохо, если нам ничто не угрожает?

– Это прекрасно! – искренне ответил Макс.

– Тогда почему ты хочешь стать карателем?

Парень молчал. Не потому что не знал, что ответить. Просто не был уверен, что ответ придётся девушке по душе.

– Почему?! – повторила она требовательно.

– Чтобы стрелять.

– Серьёзно?

– Да.

– Разве это так здорово?

Макс пожал плечами.

– Я умею это лучше всего.

Но да, это было здорово. Лучше всего на свете!

Джул поджала губы.

– Что ж, как хочешь. Но боюсь, ты разочаруешься.

– Посмотрим, – Макс пожал плечами.

Он знал, чего хотел. Только с оружием он обретал покой. Оно было его другом, продолжением рук. Он мечтал о нём и теперь не упустит своего шанса. В словах Джул была доля правды, и немалая. Но помимо возможности участвовать в боях, у службы в карательном корпусе имелись ещё два преимущества, которые очень ценил Макс: мобильность, позволявшая побывать в разных частях Солнечной системы, и льготы, обеспечивавшие ветеранам безбедную старость.

Джул оперлась руками о пол фермы у себя за спиной и посмотрела наверх, где через прозрачный купол виднелось чёрное небо, усыпанное точками звёзд. Справа белела Селена, похожая на крупную серебряную монету.

– Раньше мне казалось, что, оставшись с космосом наедине, я обрету свободу, стану собой, ведь нет нужды притворяться, когда ты один, а вокруг – лишь пространство и пустота, – Джул убрала с лица растрепавшиеся волосы. – Я мечтала об одиночестве, которое укроет меня от чужих глаз, станет убежищем, которым не была для меня Земля. Все эти звёзды, что смотрят на нас сквозь миллиарды световых лет, даже не догадываются о том, что стали точками притяжения для сотен одетых в форму Федеральных войск парней и девчонок. Таких же, как мы с тобой.

– Этот рай кажется мне слишком чёрным и холодным, – заметил Макс.

– Я предпочитаю его любым зелёным и залитым солнцем кущам. Которых, впрочем, никогда не видела.

– А я вообще не мечтаю о рае.

– Но и «юдоль скорби» ты стремишься покинуть как можно быстрее, – заметила девушка.

– Верно, – Макс кивнул. – И то и другое – всего лишь место. А я хочу, чтобы моя жизнь была подобна дороге.

– Это Красные Братья научили тебя?

Парень досадливо поморщился.

– Вовсе нет. Они проповедуют смирение с неизбежным, а я мечтаю о свободном выборе.

– О, здесь уже попахивает христианством! – рассмеялась Джул.

– Ничего смешного, – возразил Макс. – С самого начала своей жизни я стремился к чему-то. Хотел вырваться отсюда, но сейчас чувствую, что мне мало просто улететь с Земли.

– Как это? Чего же ты хочешь?

– Двигаться вечно. Ну, или пока не умру, – добавил Макс, невесело усмехнувшись.

– Мне важнее просто убраться с этой планеты, – сказала Джул твёрдо. – Надеюсь, что никогда сюда не вернусь.

– Это запросто может случиться. Ведь ты – будущий пилот.

– Не важно. Я хочу сказать, что не стану здесь жить. Ни за что!

– В Федерации полно отличных хабитатов. Когда выйдешь на пенсию, выберешь тот, что придётся по вкусу, и…

– Как ты смеешь говорить мне о пенсии, наглец?! – Джул шутливо ткнула парня локтём в бок. – Да ты раньше снимешь погоны!

– Ещё бы, ведь штурмовики служат меньше!

– Да уж. Ведь вы рискуете жизнями. Разгоняя едва вооружённых повстанцев.

– Никто не заставляет их бунтовать.

– Раз бунтуют, значит, что-то заставляет.

– Они просто не видят своего счастья.

– Не повторяй мне этой пропагандистской ерунды!

– Ладно, извини. Я не всерьёз, ты же понимаешь.

Макс взглянул вниз, где под ногами виднелись похожие на рёбра гигантского робота конструкции, переливающиеся огнями и отсветами прожекторов. Кое-где вспыхивали искры сварочных аппаратов и плазменных резаков – на станции постоянно шла работа. Повсюду сновали похожие на старинные пули аэрокары и овальные транспортники. Медленно проплывали бетонные платформы – будущие части какого-нибудь здания, сами доставлявшие себя к месту строительства.

– Давай погуляем, – предложила Джул.

– По фермам?

– Да. Наш разговор стал слишком серьёзным. Надоел! – девушка улыбнулась.

– Ладно, – кивнул Макс.

Они открыли на ботинках панели управления. Набрав нужный код, активировали режим урбанистического альпинизма.

– Вверх? – Макс задрал голову, скользя взглядом по уходящему к прозрачному куполу станции стрежню энергоблока, на одной из ферм которого они находились.

– Только вверх! – Джул направилась к дугообразным креплениям ближнего реактора, цокая магнитными подошвами. – А потом – свободный полёт!

– Это опасно. И запрещено, – напомнил Макс, шагая рядом с девушкой.

– Когда тебя это останавливало? – Джул улыбнулась и подняла руки, чтобы собрать волосы в хвост.

– Никогда! – отозвался Макс, активируя на предплечьях гравитационные «кошки».

Глава 6

– Ну, так помчали! – Джул тряхнула головой и легко побежала вперёд, подпрыгнула, сгруппировалась, прилипла к круглому боку реактора и начала карабкаться вверх, как изящное красное насекомое.

Макс последовал её примеру, но прилепился чуть ниже – он был тяжелее и походил на серебристого жука – высокий и широкоплечий, одетый в скафандр пилота, без которого нельзя было управлять глайдером. На спинах у него и у девушки выступали маневровые ранцы, в которых до поры до времени таились многократно сложенные крылья. Когда они доберутся до вершины, то пустят их в ход.

Перед тем, как вылезти на крышу, Джул остановилась и подождала Макса. Он догнал её через несколько секунд и встал рядом, прилепленный к металлическому боку реактора. Сохранять горизонтальное положение было не так уж легко, поскольку на станции действовала внутренняя гравитация, создававшая ощущение верха и низа, но это того стоило – весь пейзаж представал совершенно под другим углом, и это помогало настроиться на предстощий полёт.

– Помнишь, на первом курсе мы стреляли по пластиковым мишеням? – спросил Макс.

– Конечно, – Джул едва заметно кивнула.

Даже в подготовку пилотов входило владение оружием – хотя бы базовое. В конце концов, так или иначе, все они были солдатами.

– Сейчас я подумал о том, что это были наши первые шаги к «земле необетованной», – сказал Макс.

– Куда должен был доставить нас титановый Моисей, влекомый вместо божественного провидения энергией термояда? – усмехнулась Джул.

– Где ты этого набралась?

– Из брошюр.

– Ясно. Когда мы изучали по картам созвездия, то видели себя хозяевами мира, в котором ещё не было других властелинов. И это было волнительно. И прекрасно! – Макс прикрыл на мгновение глаза, но за тонированным стеклом шлема этого было не видно.

– Опять понесло в религию! – в голосе Джул послышалась насмешка. – И ты думал об этом, пока мы карабкались?

Макс кивнул.

– Это ведь было прекрасной мечтой, исполнению которой мы хотели себя посвятить. Федерация казалась нам богом, дарующим свет и саму жизнь. Стремление в глубины космоса – вот, что вело нас в ряды её войск, собирало под крышами военных и лётных академий. Улететь как можно дальше от Земли – планеты нищеты, стыда и унижений – и никогда больше не возвращаться на неё, не видеть, изгнать из своих снов – вот, чего мы хотели!

– Да, нам было нужно забвение, – согласилась Джул. – Я давно это поняла и сделала своей целью. Но ты что-то загнул. Сегодня мой парень настроен слишком патетически. И высокопарно.

– Пожалуй, ты права. Но есть же повод.

Какое-то время они оба молча стояли на боку реактора. Едва различимые точки среди циклопических конструкций.

– Пора! – сказала, наконец, Джул и коснулась пульта на запястье.

По скафандру пробежали белые искры, рюкзак раздвинулся, раскрылся, и из него показались короткие изогнутые крылья. Они, как и скафандр, отливали красным, и в них отражались огни проплывавших мимо ферм и грузовых платформ.

Макс бросил на девушку быстрый взгляд и последовал её примеру. За его спиной также развернулись металлические крылья. Несведущему человеку в голову бы не пришло, что они могут обеспечить полёт – разве что нелепое падение.

– Ставлю на семь секунд, – предупредила Джул.

– Уверена?

Девушка кивнула, а затем внезапно оторвалась от металлической обшивки реактора и полетела вниз, кувыркаясь и сверкая подобно капле крови. Макс отключил «кошки» и устремился вслед за ней, слушая, как возле уха тихо пикал таймер: семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

Крылья стремительно развернулись, превратившись в четырёхметровые сверкающие лезвия. На них вспыхнули огоньки турбин и замелькали маневровые антигравы. Металл покрылся мириадами светящихся точек – словно зажглась гирлянда.

Внизу распустилась алая роза. Это была Джул – её крылья походили на лепестки. Две фигуры замедлили падение, превратив его в полёт, и уверенно заскользили между конструкциями и плывущими транспортами. Издали казалось, будто два беззаботных насекомых порхают в металлических зарослях.

Макс следовал за Джул, не пытаясь её обогнать, как делал это прежде, и вспоминал день, когда воспитанники училища ждали результатов выпускного экзамена. Баллы должны были вывести на огромный голографический экран в фойе главного корпуса училища. Курсанты сгрудились в помещении и стоя ждали объявления оценок. Было душно, несмотря на то что все кондиционеры работали на полную мощность, но никто не замечал столь мелких неудобств: за четыре года каждодневных тренировок молодые люди привыкли и не к такому. Солдат Федерации должен быть стоек. Ему нипочём дождь, мороз, песчаные бури, засуха, снег, град, ветер, голод, усталость и прочие невзгоды. Всё это существует лишь для обычных людей. Гражданских. Тех, кого нужно защищать.

До мига, которого все ждали, оставались считанные минуты. Большие электронные часы под потолком равномерно и неторопливо отсчитывали секунды. Сложенные из горящих палочек зелёные цифры возникали на чёрном экране, отпечатываясь в памяти.

Макс стоял в толпе, задрав голову в тревожном ожидании, ощущая под ложечкой неприятное и томительное покалывание. Казалось, где-то за стеной решается его судьба, хотя было ясно, что результаты давно обработаны и известны. Правой рукой он обнимал Джул. Её красивое лицо с широкими, высокими скулами и точёным носом было повёрнуто к нему в профиль, так что, когда он время от времени взглядывал на неё, то мог видеть лёгкое трепетание длинных, слегка загнутых ресниц.

Девушка, как и он, была с Земли, из Семнадцатой Зоны Москваполиса. Они встретились шесть лет назад возле космодрома Старз-ин-Хевен, где наблюдали за учебными взлётами и посадками скоростных истребителей. Эти машины, напоминающие гигантских титановых шершней, вместо жал снабжённых лазерными установками, потрясающе маневренные и быстрые, завораживали, поскольку являлись символом волшебного мира, доступного счастливцам, для которых открывались просторы галактики с её необозримыми и неограниченными возможностями.

Их создали для патрулирования Урана, одной из немногих планет, где до сих пор оставались очаги сопротивления Федеральным войскам. Повстанцы прятались в загадочных и непроходимых лесах мрачной планеты, совершая набеги на базы и города, скрываясь от карательных экспедиций. Истребители несли смерть, на их размалёванных пилотами боках красовались устрашающие рисунки и грозные надписи. Они казались существами из другой вселенной, не принадлежавшими ни Земле, ни Урану, ради покорения которого были созданы. У них был свой мир, в котором они «чувствовали» себя уютно и комфортно. Имя ему – Война!

На электронных часах вспыхнули долгожданные цифры, и возглас ликования пронёсся по залу. Голографические панели засветились бледно-голубым, и по ним побежали столбцы фамилий и баллов. Через секунду всё остановилось, и сотни жадных взоров приникли к ним.