Текст книги "Нож в сердце рейха"

Автор книги: Виктор Карпенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

IV. Операция «Профессор»

1

В середине марта Вернер фон Браун объявился сам. Позвонив предварительно по телефону, приехал в контору фирмы «Фишман и К°». От былого бахвальства и вальяжности не осталось и следа. Да и как по-другому: Красная армия освободила Будапешт, Вену, вошла в Чехословакию, не сегодня завтра войдет в Берлин, а англичане и американцы форсировали Рейн и разгромили группировку немецких войск в Руре. Профессор долго не мог начать нужный ему разговор, пошутив насчет Кристины, что долго едет из Лиссабона, прошелся, не скрывая зависти, по тому, что барон Зигфрид фон Эссен исчез, не простившись даже с товарищами по застольям, и наконец, решившись, спросил:

– Карл, по заверениям Зигфрида, ты – человек слова. Потому ответь, только честно: у тебя есть возможность переправить в Португалию меня и моих ближайших друзей-коллег?

– Я так понимаю, что время пришло…

– Да, ты прав. Время пришло оставить Фатерланд. Но ты мне не ответил…

– Могу. Скольких сотрудников ты берешь с собой? Это важно! – поинтересовался Федор.

– Четверых…

– Хорошо. Как ты избавишься от опеки Эриха Энгельса?

– Пока не знаю… Что-нибудь придумаю. На данный момент мне важно было твое согласие…

– Оно у тебя есть! Скажи, в Бляйхероде много эсэсовцев?

– Сорок, и на заводе более сотни… А что?

Федор задумался.

– А где остальные?

– Перевели в Берлин. Ведь руководство обороной столицы взял на себя рейхсканцлер Гиммлер. Вот к себе всех гестаповцев и подгребает. А в Берке кого охранять-то?! Завода больше нет! Рабочих ликвидировали… – выкрикнул Вернер.

– Как?! Более десяти тысяч?

– Да! Фюрер приказал – Энгельс исполнил.

– Ясно! Вот что сделаем, – решил Федор, – сегодня вторник… в пятницу я подъеду в Бляйхероде. Буду не один. Со мной группа пять человек на двух автомобилях. Сможем забрать даже больше, чем четверых.

– Я знал, что на тебя, Карл, можно положиться, – затряс руку в рукопожатии Вернер. – До встречи через три дня.

 Уже через час в Москве знали о трагедии в Берке и о просьбе Вернера фон Брауна. А в 22:00 Федор получил радиограмму: «Операцию «Профессор» завершить как можно скорее. Фюрером отдан приказ уничтожить «Профессора» и его коллег, причем всех. Исполнитель – Энгельс. Вам в поддержку в Бляйхероде направлена бронегруппа для встречи и сопровождения сотрудников института. Отец».

Несмотря на позднее время, Федор поехал на Грюнвальдештрассе, 17. Фрау Кесс оказалась моложавой жгучей брюнеткой лет тридцати. На просьбу пригласить Рихарда Базеля поначалу ответила отказом, но когда Федор назвал себя, то есть Карла Фишера, согласилась позвать квартиранта и ушла в дом. Вскоре появился Олег. Встревоженный, прямо с порога спросил:

– Что случилось? Ведь готовность операции через два дня?!

– Нет, все переносится… Приказ «Отца» – действовать незамедлительно. Есть сведения, что Вернера и его сотрудников должны ликвидировать… Так что промедление смерти подобно!

– Понятно. Мои люди будут готовы через час. Встречаемся через полтора-два часа на выезде из Берлина, у сгоревшей бензозаправки.

Федор не поехал домой. Необходимые указания новому управляющему и прислуге он дал заранее и теперь ожидал группу Самойлова в указанном месте.

Около трех ночи к одиноко стоящей легковой машине подъехал грузовик, из которого вышел Олег, одетый в куртку и брюки. Подойдя к Федору, пояснил свой вид:

– С этой минуты я твой водитель. До Бляйхероде едем в колонне. В город въезжаем только мы. Мои парни будут ждать нас у деревни Берке, то есть у завода. Сделай так, чтобы «Профессор» показал завод, он ведь обещал продемонстрировать тебе «Фау‐2»…

– Все так. Но может оказаться, что мы приедем поздно… На всякий случай запомни квадрат, где нас будет ждать бронегруппа…

– Никаких «на всякий случай»… Возвращаемся вместе: распоряжение «Отца».

Уже в машине Олег передал Федору пистолет.

– Вот это на всякий случай, и две обоймы к нему!

2

Увидев на пороге своего кабинета Карла Фишера в сопровождении оберста Энгельса, Вернер фон Браун удивленно воскликнул:

– Какими судьбами? Карл, дружище… вот это сюрприз!

– Проезжал мимо, думаю, дай заеду… За тобой ведь должок… Не забыл?! – рассмеялся Федор, обнимая обалдевшего профессора.

– Ну ты и выбрал время! – покачал головой Вернер. – Тут того и гляди американцы объявятся. Сейчас, знаешь ли, не до экскурсий!

– О чем, собственно, речь? – подал голос стоявший у входа в кабинет Энгельс.

– Да так… Я как-то пообещал Карлу показать V‐2, и все недосуг. Да и ты, Эрих, запретил мне кого бы то ни было привозить в Бляйхероде… Я вынужден отказывать самым близким моим друзьям…

– Раньше было нельзя, но теперь-то можно… – великодушно разрешил Энгельс. – Я в пятом цехе видел две ракеты в собранном виде, на тележках лежат… Покажи другу свое детище, пока есть время, – многозначительно произнес оберст.

– А что, какие-то трудности? – заинтересовался Федор.

– Нет. Все в порядке. Единственное… сегодня надо взорвать завод, – усмехнулся Энгельс. – Правда, не весь, а только входы… Но можно съездить и посмотреть ракеты сейчас. Я только отдам распоряжения и… отправляемся. Вы, Карл, на автомобиле? Все том же? Шикарное авто! Вот на нем и поедем, если вы не против.

Энгельс вышел из кабинета.

Вернер на мгновение закрыл уши руками, дав понять, что кабинет прослушивается, и затем нарочито громко поинтересовался:

– А как там поживает фройляйн Кристина?

– Хорошо! Передает тебе привет и очень сожалеет, что не смогла услышать рассказ о твоих открытиях. Ну это поправимо, так ведь, Вернер?

– Будем надеяться, что так. А вот и мой ангел-хранитель, – горестно усмехнулся профессор, кивая в сторону входной двери, в проеме которой показался Эрих Энгельст: – Едем!

До деревни доехали быстро.

На въезде в подземный завод у огромных, наполовину разведенных створок ворот автомобиль остановила охрана – четверо эсэсовских офицеров.

Что-то тихо им сообщив, Эрих Энгельс обернулся к Берку:

– Вернер, ну что же вы? Приглашайте своего друга, да и водителя, если ему интересно…

Вернер фон Браун, Федор и Олег проследовали в тоннель.

– Ого! – невольно вырвалось у Олега, увидевшего патерну. – Да тут же паровоз пройдет…

– Да, – подтвердил Вернер. – Здесь двадцать пять параллельных штолен и две штольни вразрез. Раньше на заводе делали двигатели для самолетов, а вон там, пятая слева – сборочный цех V‐2. Пройдемте, – предложил профессор.

Войдя в огромный цех, в котором стройными рядами стояли станки различного назначения, Вернер повел гостей мимо них в помещение, оказавшееся складом.

– Вот они, мои красавицы! – Вернер показал на две огромные, как показалось Федору, сигарообразные ракеты с неширокими острыми крыльями у основания, отсвечивающие глянцем черно-белого цвета, и невесело усмехнулся. – Мой триумф и моя трагедия!

– Что так не весело? Ты же с таким восторгом рассказывал о них… о полетах к Марсу!

– Когда это было?.. После этого прошла целая вечность. Вернусь ли я к осуществлению своей мечты – созданию ракет для космических полетов, один Господь знает.

– Не будь пессимистом, Вернер! Ты же ученый! А ученые – люди будущего. Значит, будущее за тобой, – нарочито бодро, возвышенным тоном произнес Федор.

Из центральной штольни послышались голоса.

– Господин полковник, они здесь!

В цех вошел Эрих Энгельс в сопровождении офицеров охраны.

– Какие же, Карл, впечатления от увиденного? – улыбаясь, спросил Энгельс.

– Я в восторге. Ничего подобного никогда не видел. Вот бы поглядеть, как они стартуют, – мечтательно произнес Федор.

– Да, неплохо бы. Но увы, уже не увидите… – После многозначительной паузы полковник продолжил: – Есть такое выражение – оказался не в то время и не в том месте. Так вот, Карл Фишман, вы оказались не в то время и не в том месте. Приказано ликвидировать вашего друга Вернера и всех его подчиненных… Да, да… всех двести человек сотрудников института!

– Как?! – воскликнул профессор. – Не может этого быть! Я уверен, это ошибка. Фюрер не мог поступить так со мной, штандартенфюрером СС!

– Увы, Вернер фон Браун. Именно с тебя, дорогой барон, мне приказано начать. Но раз уж твой друг оказался здесь с тобой, то и ему придется лечь рядом…

Офицеры охраны лишь только потянулись за пистолетами, но Федор и Олег оказались проворнее: выстрелы эхом прокатились по пустующим штольням и вернулись, когда уже все было кончено. Как ни торопился, но Эрих Энгельс так и не успел вытащить личное оружие. Получив пулю в грудь, он хрипел, зажимая рану рукой, из-под которой толчками выходила кровь.

Федор наклонился над умирающим эсэсовцем и тихо произнес:

– Львов помнишь? Это я трижды выходил в эфир… Я – Федор Прокопенко, офицер Красной армии. И автомобиль у театра… тоже я! И мотоциклиста-полицейского в Дрогобыче… Из-за меня тебя – начальника львовского гестапо сослали сюда, в это захолустье…

Полковник замер, выпучив глаза, хотел что-то сказать, но лишь захрипел и следом обмяк…

Федор повернулся к Вернеру фон Брауну, который, превозмогая полуобморочное состояние, привалился к тележке со своим детищем.

– Как же так? Как же так? – повторял профессор раз за разом. – Я так в него верил… Так верил…

– В кого? – спросил стоявший рядом с Вернером Олег.

– В фюрера! А он меня предал…

– Есть из-за чего переживать! – съязвил Олег. – Фюрер предал не только тебя, но и весь немецкий народ!

– Так, Вернер! Заканчивай истерить! Надо думать, как твоих коллег спасать. Ведь Энгельс не зря выходил из кабинета. А вдруг он уже отдал приказ на ликвидацию…

– Да, да, – засуетился Вернер. – Надо возвращаться в Бляйхероде. Может, еще успеем.

Когда вышли из завода, на подъездной площадке их ждали четверо парней в форме офицеров СС.

– Как прошло посещение завода? – спросил один из них Федора, но тот только махнул рукой, мол, не до того. Подойдя к группе ближе, уже по-русски тихо произнес:

– Едем в Бляйхероде. Быть готовыми к бою. Дело в том, что отдан приказ всех сотрудников института расстрелять. Эсэсовцев сорок человек, так что на каждого из нас по семь… Постарайтесь из персонала никого не зацепить… а там как придется… У меня в машине аптечка, в ней бинт. Обмотайте левую руку бинтом, чтобы в горячке боя, если он будет, не перестрелять друг друга.

В здании института никого не было. Охранник на входе сообщил, что эсэсовцы всех вывели из кабинетов и лабораторий и отвели в спортзал, что был пристроен к основному корпусу. Оказалось, что в спортзал все не уместились, и тогда эсэсовцы отвели сотрудников института на большую автомобильную стоянку. Именно там группа Самойлова их и нашла – растревоженных, испуганных, тихо переговаривавшихся.

Вернер фон Браун за время в пути пришел в себя и теперь был более чем решителен. Как только он увидел своих подчиненных в окружении вооруженных автоматами эсэсовцев, зашагал шире, опережая сопровождение. Олег дал команду: «Приготовиться!»

– Внимание, господа! – выкрикнул профессор, обращаясь и к военным, и к гражданскому персоналу. – Вы все меня великолепно знаете. Мы вместе с тридцать девятого… И вы, господа офицеры, – повел он рукой в сторону расположившихся полукругом эсэсовцев, – знаете, что я, как принято говорить, любимец фюрера! Но фюрер нас предал! Нас всех! И вас в том числе, – показал он перстом в сторону охраны. – Меня и всех сотрудников института приказал ликвидировать!

Среди персонала прокатился ропот возмущения. Эсэсовцы вскинули автоматы. Приготовились стрелять и офицеры группы Самойлова.

– После ликвидации нас подобная участь ожидает и вас, господа офицеры, – по ходу соврал Вернер фон Браун. – Оберст Энгельс проговорился, думая, что я останусь в подземельях завода, но остался он и его четверо подчиненных! Фюрер приказал зачистить всех, кто как бы то ни было причастен к созданию и производству ракет «Фау». Эти господа, – показал он на группу Самойлова, – меня спасли. Они готовы пожертвовать собой, чтобы спасти и вас… Но стоит ли проливать кровь, когда конец войны так близок?!

Рядом с Вернером фон Брауном встал Федор.

– Господа! Предлагаю опустить оружие! Нелепо убивать друг друга в конце войны… И во имя чего? Во имя Гитлера, который вверг всех нас в пропасть. Или во имя Германии, которой уже нет! В шестидесяти километрах от Бляйхероде американцы. Через час-полтора они будут здесь. Приближаются и русские… Пора подумать о себе. Расходитесь, господа ученые, по домам. Я думаю, что господа офицеры не будут против. Им тоже уже пора подумать о себе!

Вскоре на автомобильной стоянке остались только Вернер фон Браун, его четверо товарищей и группа Самойлова.

– Откуда ты знаешь об американцах? – не замедлил поинтересоваться Олег.

– Охранник, что стоял на входе в институт, сообщил!

– Тогда нам нужно убираться подальше от этого паучьего гнезда, – тихо проговорил Олег. – Немцев берем с собой?

– Конечно! Это наша главная цель. Я думаю, что бронегруппа поддержки уже на месте.

– Вот профессор удивится, увидев русские танки!..

– Возможно, – согласился Федор. – Только ему об этом знать еще рано. Вернер, – обратился он фон Брауну, – так это все, кто едет с тобой?

– Да, мой спаситель! Остальные еще на что-то надеются… Ну дай-то им бог… Едем. Я готов.

– А может, стоит что-нибудь из документации прихватить? Там, куда ты направляешься, она может пригодиться.

Профессор на минуту задумался.

– Да, ты, как всегда, прав! Без документации я просто Вернер Браун, а с документацией я профессор Вернер фон Браун, создатель ракет! Но это займет немного времени… Где-то около часа…

– Ничего, мы подождем, – заверил его Федор.

Профессор и его коллеги вошли в здание института, а группа Самойлова расположилась возле грузовика.

– Вот образец «Фау‐2» с завода бы прихватить… За это можно и Звезду Героя получить!

– Размечтался, – осуждающе покачал головой Федор, глядя в горящие азартом глаза Олега. – Ты видел, какого размера изделие? На грузовике с прицепом и то вряд ли уместится… А вот когда Вернера вывезем, да еще с документацией… наши мастеровые быстро такую ракету слепят.

– Долго они копаться будут?

– Около часа…

– Поторопить бы. А то вдруг информация охранника верна… Союзники, увидев черную эсэсовскую форму на наших ребятах, разбираться не будут. Тут же откроют огонь!

– Что верно, то верно, – согласился Федор. – Но пока есть время, будем ждать.

На беду, времени не оказалось. Из-за поворота идущей под гору дороги показались натужно урчащие бронемашины с американскими солдатами. Увидев грузовик и рядом с ним мужчин в черной эсэсовской форме, пулеметчик переднего броневика ударил из пулемета.

– Быстро в кузов! – приказал Олег офицерам группы. – И ты тоже! – схватил он за рукав хотевшего было ринуться в здание института Федора.

– Нельзя его оставлять американцам!

– Стоять! – приказал Самойлов. – Быстро в кузов!

Олег и Федор запрыгнули в уже набиравшую ход машину.

В заданном квадрате группу майора Самойлова ждала обещанная полковником Воскресенским бронегруппа, состоящая из трех танков и четырех грузовиков с солдатами. Обменявшись паролем, Олег спросил у старшего группы:

– Связь есть?

– Да, с дивизией, и есть радиопередатчик, с него хоть с Москвой связывайся.

– Вот с Москвой нам и надо. Федор! – подозвал он товарища. – У ребят есть передатчик. Быстренько зашифруй и передавай… Текст следующий: «Операция «Профессор» не завершена…»

– Может, «провалилась»?

– Я же тебе диктую! Твое дело маленькое: записать, зашифровать и передать, – возмутился Олег. – Итак, «операция «Профессор» не завершена. Объект у американцев. Жду дальнейших указаний. Старый».

– Слушай, три танка да рота солдат… Может, ударим по городку? До него-то рукой подать… И не нужно будет такую радиограмму передавать… – предложил Федор.

– Ты что, сдурел? – взревел Олег. – Это же международный конфликт… Мы с тобой на территории, определенной как зона ответственности союзников. Да с нас за эту авантюру не только погоны, голову снимут! Так что зашифруй и передавай! – уже спокойнее приказал Олег.

Через несколько минут пришел ответ: «Возвращайтесь. Отец».

V. Возвращение

1

Москва встретила Олега Самойлова и Федора Прокопенко первым весенним дождем. Прямо с аэродрома старенькая «эмка» привезла разведчиков на базу, где непосредственный начальник Игорь Николаевич Воскресенский ожидал их в своем кабинете. Поздоровавшись с Федором, словно расстались вчера, а не два года назад, предложил присесть. Сам сел напротив.

– Рассказывай, – приказал он.

– О чем? – удивился Федор.

– Конечно, не о том, как вы операцию «Профессор» завалили. Об этом мне уже Самойлов доложил. Ты расскажи лучше, как жил эти годы… Ведь такую империю создал! Ты только представь… – обернулся он к Олегу. – Помимо Германии – Швейцария, Великобритания, Португалия, Чили, Америка! И это наш сибирский увалень, охотник из Дуплинки! Давай, не стесняйся…

– Да, собственно, рассказывать особенно не о чем: подешевле купил, подороже продал…

– Скромничаешь! Обороты-то вон какие! – многозначительно поднял перст Воскресенский. – Ладно, не хочешь рассказывать, и не надо. Я и сам знаю… Просто хотелось посмотреть, как ты своими успехами хвалиться начнешь, а ты вон как повел себя. Похвально. Ты вот что скажи, насколько крепко ты укоренился в странах наших союзников?

После короткого раздумья Федор пояснил:

– В Англии крепко. Поддержка самого государственного министра производства господина Оливера Литтлтона помогла завязать отношения в деловых кругах. А вот с Америкой похуже будет. Только посреднические услуги при покупке чилийской меди.

– Скажи, а у тебя есть то, что может вызвать реальный интерес у американских промышленников? Скажем, редкие металлы или драгметаллы: золото, серебро, платина?

– Это вызовет интерес в любом государстве, даже в Союзе. Но где найти эти металлы?

– Хитрец! Ай да сибиряк! Ай да охотник! – усмехнулся Воскресенский. – А если я подскажу, где взять, найдешь покупателей в Америке? Только нужны такие, которые выпускают оружие и торгуют им.

– Будет чем привлечь, найду! – уверенно произнес Федор. – Не смогу сам, Роберт поможет.

– Роберт – это Шихман? Ты как с ним?

– Как со старшим братом. Он меня опекает, помогает, советует, а где надо и вмешивается. Само его имя порой делает больше, чем деньги…

– Хорошо. Оставим это на будущее. Ты вот что мне скажи, как это так, ты женился, а я узнаю об этом последним? – строго сдвинул брови Игорь Николаевич.

– Э-эх, тоже мне, – кивнул Федор Самойлову, – друг называется: растрепал всему свету…

– Не растрепал, а доложил. А вот ты почему умолчал?

– Потому и умолчал, что разведчик не имеет права обзаводиться семьей. От этого он становится уязвим…

– Кто тебе такую чушь сказал? Уж не ты ли, Самойлов?

Олег, потупившись, кивнул.

– Ну, ребята, вы меня своей глупостью доконаете – это так у вас говорят? Жениться, конечно, можно, но осторожно. Помнишь, по легенде, она твоя сестра…

– Прошу прощения, товарищ полковник, что перебиваю, но она моя сестра только по легенде, а по жизни жена. Дядюшка Артур в Лиссабоне все уладил: я ее брат не родной, в семье приемный… Так что с точки зрения морали и нравственности в пределах нормы. Кристину я люблю и хочу забрать в Союз!

– …И увезти ее в Дуплинку коров доить и за тобой белье руками по стиральной доске мутузить! Так?! Чего молчишь? Я слышал, у нее виноградников на сотню гектаров, дом с прислугой в Лиссабоне, денег на счете немерено… Ладно, поговорим об этом позже. А сейчас быстренько в соседней комнате переодевайся. Правда, форму шили на глазок. Уж не обессудь, коли что не так.

В комнате Федора ждал сюрприз: новенькая парадная капитанская форма, на кителе два ордена Красной Звезды и орден Боевого Красного Знамени. «Моя ли? – мелькнуло в голове и тут же: – Если в нее я должен переодеться, значит, моя… и награды мои… Когда вот только успели наградить?!»

Форма пришлась впору. Глянув в висевшее у двери небольшое зеркало, остался собой доволен.

Еще больший сюрприз его ожидал в кабинете начальника: напротив Игоря Николаевича сидел его дед – Федор Федорович Прокопенко!

Когда Федор вошел, дед обернулся, сдвинул брови, не узнавая внука, и только потом встал во весь свой двухметровый рост и раскрыл руки для объятия.

– Ну здорово! Заматерел, не узнать! – похлопывая по широкой спине внука, дрогнувшим голосом произнес дед.

– Ты какими судьбами в Москве? – несколько отстранившись и разглядывая самого родного человека, спросил Федор.

– Вот, благодаря стараниям генерала Воскресенского, самолетом из Новосибирска…

– Полковника… – поправил внук деда.

– Да нет! Генерала!

– Генерала, генерала… – подтвердил Игорь Николаевич.

– Где же ты, внучок, воевал, что звания своего начальника не знаешь?..

– Воевал, деда… там, где прикажут!

– И неплохо, судя по наградам. Только у иного на грудь посмотришь, и весь путь его фронтовой на виду: медаль за освобождение Москвы, за Орел, Курск, Белоруссию… А у тебя ни одной медали. Подозрительно…

– Что и говорить, от Федора Федоровича ничего не скроешь, – рассмеялся генерал Воскресенский. – Военная судьба у вашего внука, скажу откровенно, не простая, но воевал он достойно, – заверил Игорь Николаевич. – А вы вот что, прогуляйтесь пока по территории базы, я думаю, у вас есть о чем поговорить, а я тут с Самойловым побеседую. А потом прошу в нашу офицерскую столовую на обед. Федор Федорович на базу прямо с аэродрома… Да и вы оттуда же.

Генерал смотрел в окно: дед и внук шли рядом – рослые, стройные, широкие в плечах…

– А деду-то уже за сто перевалило! Думал, не долетит, развалится в самолете, а тут вон какой – орел! – обернулся генерал к Самойлову. – Ну а ты, Олег Валентинович, не женился еще в Германии? Говорят, вдовушка Ангелина Кесс недурна собой?

– Никак нет, товарищ генерал. Недосуг все… – улыбнулся Олег. – То я кого-то спасаю, то меня спасают…

– Ну ладно, пошутили, и будет. Теперь о серьезном. Наши уже в Берлине. День-два, и с Германией будет покончено. С фашистской Германией, – уточнил Воскресенский, – но не с фашистами! Немало их за последние полгода скрылось в Аргентине, Бразилии, Португалии… даже в Австралии и в том числе в Америке. Вот туда-то и предстоит тебе перебраться. Прошел ты всю войну капитаном Рихардом Базелем, пойдешь и дальше в этой личине… Вернем тебя в Западную Германию, в американский фильтрационный лагерь. Постарайся союзникам внушить доверие: все-таки ты из полувоенной организации – узел связи имперского управления снабжения… Надо легально приехать в Америку, получить документы, устроиться с жильем… А дальше мы тебе поможем. Ведь барон Вернер фон Браун со своими сотрудниками уже в Америке, и он на вашей с Федором совести. И не только он будет вашим заданием. Дел много!

– Так Федор тоже будет в США?

– Да, но несколько позже. У него дела в Португалии и Англии. Тем более что в Лиссабоне его ждет молодая жена! Или ты забыл?

– Нет, конечно, – улыбнулся Олег и потом осторожно спросил: – И скоро в Германию?

– Месяца через два. Пусть там все устаканится… Пока же, Олег Валентинович, отдыхай и изучай английский… Преподавателей мы тебе уже определили…

– А как же с отдыхом? – хитро сузил глаза Олег.

– Между занятиями… Поучил английский… отдохнул. А ты как думал, сейчас всем трудно! А ты – целый майор. Тебе ли на трудности жаловаться… Ну как там наши родственники? Не наговорились еще? – сменил тему разговора Воскресенский и подошел к окну. Федор и Федор Федорович сидели на лавке и, судя по жестикуляции деда, о чем-то разговаривали. – О, дед внука воспитывает! Видимо, Медведю не легко приходится… – улыбнулся Воскресенский. – Пусть повоспитывает, это только на пользу! – Генерал вернулся к столу. – Удивительно! – сказал он, улыбаясь. – Простой сибирский парень, а как шагает! Любо-дорого!

– Ты мне еще скажи, что женился! – возмущенно воскликнул Федор Федорович.

– А что, и скажу: женился. Жену зовут Кристина… Мало того, у тебя правнук скоро появится!

– Правнук?!.. – оторопел дед от заявления внука. Переварив услышанное, спросил: – Жена не немка ли?

– Немка! А кем же ей еще быть, если я почти три года пробыл в Германии!

– Дожил… – осуждающе покачал головой дед. – Тебе что, русских девчат мало? Вон, Аленка-соседка, до сих пор о тебе спрашивает и приветы через меня передает… Хотя о чем я, ты писем-то моих, чай, и не читал. Я-то сразу заметил, что почерк в письмах вроде бы твой, а вот слова не твои… Но шум поднимать не стал, так и переписывался неизвестно с кем…

Помолчали.

– Женился… чего уж теперь… А хоть справная девица-то, Кристина твоя?

– Деда, вот как на духу – жена моя и красавица, и умница, и хозяйственная, и мне поддержка… – выпалил Федор.

– Она-то хотя бы знает, откуда ты? – уже примирительно поинтересовался Федор Федорович.

– Догадывается… Я, деда, сказать правду не имею права… Даже то, что я был в Германии – большая тайна… Для тебя тоже!

– Понимаю… – И, вдруг, словно спохватившись, спросил: – А как же так: ты здесь, она там?

Федор улыбнулся:

– Неужто я бы позволил, чтобы моя жена осталась в разгромленном Берлине. Нет, конечно! Кристина уже давно в Португалии, в своем поместье…

– Так она что, из богатеньких? – удивился Федор Федорович.

– Богатая, но и я не бедный…

Дед удивленно вскинул брови, но промолчал.

– Значит, увидеть мне твою жену не судьба, – вздохнул Федор Федорович, – и правнуков не понянчить…

– А ты что, помирать собрался? Живи! Скоро окончится война, и все встанет на свои места…

– Нет, – тяжело выдохнул старый охотник, – ничего на свои места не встанет. Мир уже прежним не будет. Я это точно знаю!

Помолчали. Каждый думал о своем: дед – что, видимо, внука видит в последний раз, а Федор – что дед прав, и мир уже не будет прежним… и он вряд ли вернется в Дуплинку, вернется к прежней жизни.

Федор еще не знал, что война окончится через две недели, что 8 мая 1945 года в Карлсхорсте, восточной части Берлина, в здании бывшей столовой военно-инженерного училища, будет подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии, что в Лиссабоне ему быть недолго! Впереди Америка… Новое задание и новая жизнь!