Текст книги "Русские песни и романсы"

Автор книги: Виктор Гусев

XVIII ВЕК

КАНТЫ И «РОССИЙСКИЕ ПЕСНИ»

Стихи похвальные России

 
Начну на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Ибо все днесь мне её доброты
Мыслить умом есть много охоты.
 
 
Россия мати! свет мой безмерный!
Позволь то, чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно!
Небо российску ты солнце ясно!
 
 
Красят иных всех златые скиптры
И драгоценна порфира, митры;
Ты собой скипетр твой украсила
И лицем светлым венец почтила.
 
 
О благородстве твоём высоком
Кто бы не ведал в свете широком?
Прямое сама вся благородство:
Божие ты, ей! светло изводство.
 
 
В тебе вся вера благочестивым,
В тебе примесу нет нечестивым;
В тебе не будет веры двойным,
К тебе не смеют приступить злые.
 
 
Твои все люди суть православны
И храбростию повсюду славны:
Чада достойны таковыя мати,
Везде готовы за тебя стати.
 
 
Чем ты, Россия, не изобильна?
Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровище всех добр ты едина,
Всегда богата, славе причина.
 
 
Коль в тебе звезды все здравьем блещут!
И россияне коль громко плещут:
Виват Россия! виват драгая!
Виват надежда! виват благая!
 
 
Скончу на флейте стихи печальны,
Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне языков надобно б было
Прославить все то, что в тебе мило!
 

1728, 1752

* * *

 
Ночною темнотою
Покрылись небеса,
Все люди для покою
Сомкнули уж глаза.
Внезапно постучался
У двери Купидон,
Приятный перервался
В начале самом сон.
«Кто так стучится смело?» —
Со гневом я вскричал;
– «Согрей обмерзло тело, —
Сквозь дверь он отвечал. —
Чего ты устрашился?
Я – мальчик, чуть дышу,
Я ночью заблудился,
Обмок и весь дрожу».
Тогда мне жалко стало,
Я свечку засветил,
Не медливши нимало,
К себе его пустил.
Увидел, что крилами
Он машет за спиной,
Колчан набит стрелами,
Лук стянут тетивой.
Жалея о несчастье,
Огонь я разложил
И при таком ненастье
К камину посадил.
Я тёплыми руками
Холодны руки мял,
Я крылья и с кудрями
Досуха выжимал.
Он чуть лишь ободрился,
«Каков-то, – молвил, – лук?
В дожде, чать, повредился».
И с словом стрелил вдруг.
Тут грудь мою пронзила
Преострая стрела
И сильно уязвила,
Как злобная пчела.
Он громко засмеялся
И тотчас заплясал:
«Чего ты испугался? —
С насмешкою сказал, —
Мой лук ещё годится:
И цел и с тетивой;
Ты будешь век крушиться
Отнынь, хозяин мой».
 

1747

* * *

 
Молчите, струйки чисты,
И дайте мне вещать;
Вы, птички голосисты,
Престаньте воспевать.
 
 
Пусть в рощах раздаются
Плачевные слова!
Ручьями слезы льются,
И стонут дерева.
 
 
Ты здесь, моя отрада,
Любезный пастушок,
Со мной ходил от стада
На крутой бережок.
 
 
Я здесь с тобой свыкалась
От самых лет младых
И часто наслаждалась
Любовных слов твоих.
 
 
Уж солнышко спустилось
И село за горой,
И поле окропилось
Вечернею росой.
 
 
Я в горькой скуке трачу
Прохладные часы
И наедине плачу,
Лишась твоей красы.
 
 
Целую те пруточки,
С которых ты срывал
Прекрасные цветочки
И мне пучки вязал;
 
 
Слезами обливаю
Зелёные листы,
В печали презираю
Приятные плоды.
 
 
Я часто вижу властно
Тебя во древесах;
Бегу туда напрасно,
Хочу обнять в слезах.
 
 
Но только тень пустая
Меня, несчастну, льстит;
Смущаюся, теряя
Приятный мне твой вид.
 
 
Лишь только ветр листами
Тихонько потрясёт,
Я тотчас меж кустами
Тебя ищу, мой свет.
 
 
От всякой перемены
Всечасно я крушусь
И, муча слабы члены,
На каждой слух стремлюсь.
 

(1748)

* * *

 
    Негде, в маленьком леску,
    При потоках речки,
    Что бежала по песку,
    Стереглись овечки.
    Там пастушка с пастухом
    На брегу была кругом,
И в струях мелких вод с ним она плескалась.
 
 
    Зацепила за траву,
    Я не знаю точно,
    Как упала в мураву,
    Вправду иль нарочно.
    Пастух её подымал,
    Да и сам туда ж упал,
И в траве он щекотал девку без разбору.
 
 
    «Не шути так, молодец, —
    Девка говорила, —
    Дай мне встать пасти овец, —
    Много раз твердила:
    Не шути так, молодец,
    Дай мне встать пасти овец;
Не шути, не шути, дай мне пасти стадо».
 
 
    «Закричу», – стращает вслух;
    Дерзкой не внимает
    Никаких речей пастух —
    Только обнимает.
    А пастушка не кричит,
    Хоть стращает, да молчит;
Для чего же не кричит, я того не знаю.
 
 
    И что сделалось потом,
    И того не знаю.
    Я не много при таком
    Деле примечаю;
    Только эхо по реке
    Отвечало вдалеке:
«Ай, ай, ай!» – знать, они дралися.
 

(1755)

* * *

 
Летите, мои вздохи, вы к той, кого люблю,
И горесть опишите, скажите, как терплю;
Останьтесь в ее сердце, смягчите гордый взгляд
И после прилетите опять ко мне назад;
Но только принесите приятную мне весть,
Скажите, что ещё мне любить надежда есть:
Я нрав такой имею, чтоб долго не вздыхать,
Хороших в свете много, другую льзя сыскать.
 

(1755)

* * *

 
Не грусти, мой свет, мне грустно и самой,
Что давно я не видалася с тобой.
    Муж ревнивой не пускает никуда;
    Отвернусь лишь, так и он идёт туда.
 
 
Принуждает, чтоб я с ним всегда была;
Говорит он: «Отчего не весела?»
    Я вздыхаю по тебе, мой свет, всегда,
    Ты из мыслей не выходишь никогда.
 
 
Ах! несчастье, ах! несносная беда,
Что досталась я такому, молода;
    Мне в совете с ним вовеки не живать,
    Никакого мне веселья не видать.
 
 
Сокрушил злодей всю молодость мою;
Но поверь, что в мыслях крепко я стою;
    Хоть бы он меня и пуще стал губить,
    Я тебя, мой свет, вовек буду любить.
 

(1770)

* * *

 
Чем тебя я оскорбила,
Ты скажи мне, дорогой!
Тем ли, что я не таила
Нежных мыслей пред тобой,
    И считала то пороком,
    Чтоб в мучении жестоком
    Твой любезный дух томить,
    Не хотя лишить покою,
    Не хотя терзать тоскою,
    Я могла ли погрешить?
 
 
Для того ли я склонилась
И любви далась во власть,
Чтоб отныне я крушилась,
Бесполезну видя страсть?
    Чтоб ты не был в том уверен,
    Сколь мой жар к тебе безмерен;
    То ты можешь ли сказать?
    Но уверясь в том не ложно,
    Как тебе, ах! как возможно
    Верно сердце презирать?
 
 
Я во всем позабываюсь,
На тебя когда гляжу;
Без тебя я сокрушаюсь
И задумавшись сижу.
    Все часы считаю точно,
    И завидую заочно,
    Кто против тебя сидит.
    На тебя всегда взираю
    И с утехою внимаю,
    Что язык твой говорит.
 
 
Я тебе открылась ясно:
Жду того же напротив;
И пускай я жду напрасно,
Мой пребудет пламень жив.
    Я готова, хоть как прежде,
    Пребывать в одной надежде
    И себя отрадой льстить;
    Не склоню тебя тоскою —
    Может время долготою
    Твёрдо сердце умягчить.
 

(1770)

* * *

 
Во селе, селе Покровском
Среди улицы большой,
Разыгралась-расплясалась
Красна девица-душа,
Красна девица-душа,
Авдотьюшка хороша.
Разыгравшись, взговорила:
«Вы, подруженьки мои,
Поиграемте со мною,
Поиграемте теперь;
Я со радости с веселья
Поиграть с вами хочу:
Приезжал ко мне детиика
Из Санктпитера сюда;
Он меня, красну девицу,
Подговаривал с собой,
Серебром меня дарил,
Он и золото сулил.
«Поезжай со мной, Дуняша,
Поезжай, – он говорил, —
Подарю тебя парчою
И на шею жемчугом;
Ты в деревне здесь крестьянка,
А там будешь госпожа;
И во всем этом уборе
Будешь вдвое пригожа!»
Я сказала, что поеду,
Да опомнилась опять.
«Нет, сударик, не поеду, —
Говорила я ему, —
Я крестьянкою родилась,
Так нельзя быть госпожой;
Я в деревне жить привыкла,
А там надо привыкать.
Я советую тебе
Иметь равную себе.
В вашем городе обычай —
Я слыхала ото всех:
Вы всех любите словами,
А на сердце никого.
А у нас-то ведь в деревне
Здесь прямая простота:
Словом мы кого полюбим,
То и в сердце век у нас!»
Вот чему я веселюся,
Чему радуюсь теперь:
Что осталась жить в деревне,
А в обман не отдалась!»
 

(1750-е годы)

* * *

 
Ты проходишь мимо кельи, дорогая,
Мимо кельи, где бедняк-чернец горюет,
Где пострижен добрый молодец насильно,
Ты скажи мне, красна девица, всю правду:
Или люди-то совсем уже ослепли,
Для чего меня все старцем называют?
Ты сними с меня, драгая, камилавку,
Ты сними с меня, мой свет, и черну рясу,
Положи ко мне на груди белу руку
И пощупай, как трепещет моё сердце,
Обливался всё кровью с тяжким вздохом;
Ты отри с лица румяна горьки слёзы,
Разгляди ж теперь ты ясными очами,
Разглядев, скажи, похож ли я на старца?
Как чернец, перед тобой я воздыхаю,
Обливаяся весь горькими слезами,
Не грехам моим прощенья умоляю,
Да чтоб ты меня любила, мое сердце!
 

(1763)

* * *

 
Достигнувши тобою
Желанья моего,
Не рву уже тоскою
Я сердца своего:
Душа твоя мной страстна,
Моя тебе подвластна;
Коль счастлива ты мной,
Стократно я тобой!
 
 
Тебя, мой свет, считаю
Я жизнию своей:
Прекраснее не знаю
Тебя я и милей.
В любви не зря препятства,
В тебе зрю все приятства;
В твою отдавшись власть,
Не знаю, что напасть.
 
 
Твой взор не выпускаю
Из мыслей никогда
И в мыслях лобызаю
Твой образ завсегда:
Тобою утешаюсь,
Тобою восхищаюсь,
Тебя душой зову,
Тобою и живу.
 

(1765)

* * *

 
Под тению древесной,
Меле роз, растущих вкруг,
С пастушкою прелестной
Сидел младый пастух:
Не солнца укрываясь,
Он с ней туда зашёл —
Любовью утомляясь,
Открыть ей то хотел.
 
 
Меж тем где ни взялися
Две бабочки, сцепясь,
Вкруг роз и их вилися,
Друг за другом гонясь;
Потом одна взлетела
К пастушке на висок;
Ища подругу, села
Другая на кусток.
 
 
Пастух, на них взирая,
К их счастью ревновал
И, оным подражая,
Пастушку щекотал,
Всё ставя то в игрушки,
За шею и бока,
Как будто бы с пастушки
Сгонял он мотылька.
 
 
«Ах! станем подражати, —
Сказал он, – свет мой, им.
И резвость съединяти
С гулянием своим;
И, бегая лесочком,
Чете подобясь сей,
Я буду мотылечком,
Ты – бабочкой моей».
 
 
Пастушка улыбалась,
Пастух её лобзал;
Он млел, она смущалась,
В обоих жар пылал;
Потом, вскоча, помчались,
Как легки ветерки:
Сцеплялися, свивались,
И стали мотыльки.
 

(1765)

Песня

 
Пятнадцать мне минуло лет.
Пора теперь мне видеть свет:
В деревне все мои подружки
Разумны стали друг от дружки;
Пора теперь мне видеть свет. (2)
 
 
Пригожей все меня зовут.
Мне надобно подумать тут,
Как должно в поле обходиться,
Когда пастух придет любиться;
Мне надобно подумать тут. (2)
 
 
Он скажет: «Я тебя люблю»,
Любовь и я ему явлю;
И те ж ему скажу три слова,
В том нет урона никакого;
Любовь и я ему явлю. (2)
 
 
Мне случай этот вовсе нов,
Не знаю я любовных слов;
Попросит он любви задаток,
Что дать? – не знаю я ухваток;
Не знаю я любовных слов. (2)
 
 
Дала б ему я посох свой —
Мне посох надобен самой;
И, чтоб зверей остерегаться,
С собачкой мне нельзя расстаться;
Мне посох надобен самой. (2)
 
 
В пустой и скучной стороне
Свирелки также нужны мне;
Овечку дать ему я рада,
Когда бы не считали стада;
Свирелки также нужны мне. (2)
 
 
Я помню, как была мала,
Пастушка поцелуй дала;
Неужли пастуху в награду
За прежнюю ему досаду
Пастушка поцелуй дала? (2)
 
 
Какая прибыль от того,
Я в том не вижу ничего:
Не станет верить он обману,
Когда любить его не стану;
Я в том не вижу ничего. (2)
 
 
Любовь, владычица сердец,
Как быть – научит наконец;
Любовь своей наградой платит
И даром стрел своих не тратит;
Как быть – научит наконец. (2)
 
 
Пастушка говорит тогда:
Пускай пастух придет сюда;
Чтоб не было убытка стаду,
Я сердце дам ему в награду;
Пускай пастух придет сюда! (2)
 

(1773)

* * *

 
По горам, по горам,
    и я по горам ходила,
    и я по горам ходила.
 
 
Все цветы, все цветы,
    и я все цветы видела,
    и я все цветы видела.
 
 
Одного, одного,
    одного цвета нет как нет,
    одного цвета нет как нет.
 
 
Нет цвета, нет цвета,
    ах, нет цвета алого,
    ах, нет цвета алого.
 
 
Алого, алого,
    моего цвета прекрасного,
    моего цвета прекрасного.
 
 
По двору, по двору,
    и я по двору ходила,
    и я по двору ходила.
 
 
Всех гостей, всех гостей,
    и я всех гостей видела,
    и я всех гостей видела.
 
 
Видела, видела,
    одного гостя нет как нет,
    одного гостя нет как нет.
 
 
Нет гостя, нет гостя,
    ах, нет гостя милого,
    ах, нет гостя милого.
 
 
Милого, милого,
    моего друга любезного,
    моего друга любезного.
 
 
Аль ему, аль ему,
    аль ему ли служба сказана,
    аль ему ли служба сказана.
 
 
Аль ему, аль ему,
    аль ему ли государева,
    аль ему ли государева.
 
 
Али мне, али мне
    в своём доме воли нет,
    в своём доме воли нет.
 
 
Али мне, али мне
    послать было некого,
    послать было некого.
 
 
Я сама, я сама,
    я сама к другу поехала,
    я сама к другу поехала.
 
 
Я сама, я сама,
    я сама с другом простилася,
    я сама с другом простилася:
 
 
«Ты прости, ты прости,
    ты прости-прости, сердечный друг!»
 

(1776)

Песенка

 
Цари! вы светом обладайте,
Мне не завидна ваша часть,
Стократ мне лестнее, вы знайте,
Над нежным сердцем сладка власть;
Деритесь, славьтесь, устрашайте,
А я под тенью мирт стою
И Катеньку мою пою.
 
 
Герои, жизнь пренебрегая,
Старайтесь лавры заслужить,
Я, миртою себя венчая,
Хочу жить мирно и любить;
Но, вашей славы не желая,
Я честь вам должну отдаю,
А Катеньку мою пою.
 
 
Богатство в поте собирая
И не живя, кончает век,
Дрожит, нажиток сохраняя,
Богатый бедный человек!
А я сей страстью не страдая,
Моих сокровищ не таю,
Я Катеньку мою пою.
 

(1780)

Мечта

 
Вошед в шалаш мой торопливо,
Я вижу: мальчик в нем сидит
И в уголку кремнем в огниво,
    Мне чудилось, звучит.
 
 
Рекою искры упадали
Из рук его, во тьме горя.
И розы по лицу блистали,
    Как утрення заря.
 
 
Одна тут искра отделилась
И на мою упала грудь,
Мне в сердце, в душу заронилась:
    Не смела я дохнуть.
 
 
Стояла бездыханна, млела
И с места не могла ступить;
Уйти хотела, не умела, —
    Не то ль зовут любить?
 
 
Люблю! – кого? – сама не знаю.
Исчез меня прельстивший сон;
Но я с тех пор, с тех пор страдаю,
    Как бросил искру он.
 
 
Тоскует сердце! Дай мне руку,
Почувствуй пламень сей мечты.
Виновна ль я? Прерви мне муку:
    Любезен, мил мне ты.
 

1794

* * *

 
Ох! Как-то мне жить!
Ох! Как не тужить!
    Отъезжаешь,
    Покидаешь,
Мил-сердечной, меня? (2)
 
 
Голубчик ты мой,
Разлучаюсь я с тобой!
    Здесь не будешь,
    Позабудешь,
Что была я твоя. (2)
 
 
А я, молода,
Буду помнить всегда,
    Как со мною,
    С молодою,
Миловался дружок. (2)
 
 
Дорожкой пойду
Во зелёном саду,
    И листочки,
    И цветочки
Все поблекнут, мой свет. (2)
 
 
А где ты с другой,
Свыкнешься, дорогой,
    В дни осени
    Дни несении
Там проглянут для вас. (2)
 
 
Вздохни обо мне
На чужой стороне;
    Вздохнувши,
    Вспомянувши,
Прослезися хоть раз. (2)
 
 
А я для тебя
Иссушу всю себя;
    По разлуке
    Буду в скуке
Лишь тебя вспоминать. (2)
 

1780-е годы

На смерть Юлии

 
Уже со тьмою нощи
Простерлась тишина,
Выходит из-за рощи
Печальная луна.
Я лиру томно строю
Петь скорбь, объявшу дух.
Прийдк грустить со мною,
Луна, печальных друг!
 
 
У хладной сей могилы,
Под тенью древ густых,
Услышь мой вопль унылый
И вздохов стон моих.
Здесь Юлии любезной
Прах милый погребён.
Я лить над ним ток слезной
Навеки осуждён.
 
 
Подобно розе нежной,
Ты, Юлия! цвела;
Ты в жизни сей мятежной
Мне друг, мне всё была.
Теперь, тебя теряя,
Осталось жизнь скончать
Иль, скорбью грудь терзая,
Всечасно умирать.
 
 
Но песни сей плачевной
Прервать я должен стон:
Слезами омочённой
Немеет лиры звон.
Безмолвною тоскою
Сильняй теснится дух;
Прийди ж грустить со мною,
Луна, печальных друг!
 

Между 1788 и 1792

* * *

 
Вечор поздно из лесочку
Я коров домой гнала.
Подошла лишь к ручеёчку,
Близ зелёного лужка, —
 
 
Вижу, барин едет с поля,
Две собачки впереди;
Лишь со мной он поравнялся,
Взор свой бросил на меня.
 
 
«Здравствуй, милая красотка,
Чьей деревни и села?»
– «Вашей милости крестьянка», —
Отвечала ему я.
 
 
«Ты скажи, моя милая,
Из которой ты семьи?»
– «Коль изволишь знать Петрушу,
Из его, сударь, семьи».
 
 
– «Не тебя ли, моя радость,
Егор за сына просил?
Его сын тебя не стоит,
Не на то ты рождена.
 
 
Завтра, радость, ты узнаешь,
Для кого ты суждена;
Где судьба твоя скрывалась,
Для кого ты рождена…»
 
 
«Собирайтеся, подружки,
На подворье на моё!
Собирайтесь поскорее,
Посоветуйте со мной!
 
 
Хоть и льстит быть госпожою,
Да Ванюшу очень жаль».
Все подружки улыбнулись,
На ответ сказали ей:
 
 
«Что же с барином нам делать?
Его воля, его власть;
Поутру завтра узнаем,
Где судьба крылась твоя».
 

1790-е годы

* * *

 
Я в пустыню удаляюсь
От прекрасных здешних мест;
Сколько горестей смертельных
Мне в разлуке должно снесть.
 
 
Оставляю град любезный,
Оставляю и того,
Кто на свете мне милее
И дороже мне всего.
 
 
Пременить нельзя предела,
Нельзя страсти истребить.
Знать, судьба мне так велела,
Чтоб в пустыне одной жить.
 
 
В тех местах уединенных
Вображать буду тебя.
О надежда мыслей пленных!
Ты тревожишь здесь меня.
 
 
Повсечасно буду плакать
И тебя воспоминать;
Ты старайся, мой любезный,
Взор несчастный забывать.
 
 
Уж вздыханьем и тоскою
Пособить не можно нам,
Коль несчастны мы судьбою
И противны небесам.
 
 
Здесь собранья, здесь веселье,
Здесь все радости живут,
А меня на зло мученье
В места страшные влекут.
 
 
Уменьши мое» мученье
И в разлуке тем уверь;
Не забудь меня несчастну,
Тем тоску мою умерь.
 
 
Знаю, что и ты страдаешь
И вздыхаешь обо мне;
Но и ты знай, мой любезный,
Что я мучусь по тебе.
 
 
Ах, прости, прости, любезный!
Разлучили нас с тобой;
Не забудь меня несчастну
И не будь пленён иной.
 

(1791)

* * *

(На голос: «Девчина моя»)

 
Ох! тошно мне
На чужой стороне,
    Всё постыло,
    Всё уныло:
Друга милого нет.
 
 
Милого нет,
Не глядела б на свет.
    Что бывало,
    Утешало,
О том плачу теперь.
 
 
В ближнем леску
Лишь питаю тоску:
    Все кусточки,
    Все листочки
Там о милом твердят.
 
 
Будто со мной
Там сидит милый мой,
    Забываюсь,
    Откликаюсь
Часто на голос свой.
 
 
Милого нет!
Ах, пойду за ним вслед:
    Где б ни скрылся,
    Ни таился,
Сердце скажет мне путь.
 
 
Ох! тошно мне
На чужой стороне!
    Слёзы льются,
    Не уймутся;
В них отрада моя.
 

(1791)

* * *

 
Выду я на реченьку,
Погляжу на быструю —
Унеси мое ты горе,
Быстра реченька, с собой!
 
 
Нет, унесть с собой не можешь
Лютой горести моей;
Разве грусть мою умножишь,
Разве пишу дашь ты ей.
 
 
За струёй струя катится
По склоненью твоему:
Мысль за мыслью так стремится
Всё к предмету одному.
 
 
Ноет сердце, изнывает,
Страсть мучительну тая.
Кем страдаю, тот не знает,
Терпит что душа моя.
 
 
Чем же злую грусть рассею,
Сердце успокою чем?
Не хочу и не умею
В сердце быть властна моём.
 
 
Милый мой им обладает:
Взгляд его – весь мой закон.
Томный дух пусть век страдает,
Лишь бы мил всегда был он.
 
 
Лучше век в тоске пребуду,
Чем его мне позабыть.
Ах, коль милого забуду,
Кем же стану, кем же жить?
 
 
Каждое души движенье —
Жертва другу моему.
Сердца каждое биенье
Посвящаю я ему.
 
 
Ты, кого не называю,
А в душе всегда ношу!
Ты, кем вижу, кем внимаю,
Кем я мышлю, кем дышу!
 
 
Не почувствуй ты досады,
Как дойдёт мой стон к тебе,
Я за страсть не жду награды,
Злой покорствуя судьбе.
 
 
Если ж ты найдёшь возможным,
Силу чувств моих измерь:
Словом ласковым – хоть ложным
Ад души моей умерь.
 

(1796)

* * *

 
Стонет сизый голубочек,
Стонет он и день и ночь;
Миленький его дружочек
Отлетел надолго прочь.
 
 
Он уж боле не воркует
И пшенички не клюёт;
Всё тоскует, всё тоскует
И тихонько слёзы льёт.
 
 
С одной ветки на другую
Перепархивает он
И подружку дорогую
Ждёт к себе со всех сторон.
 
 
Ждёт её… увы! но тщетно, —
Знать, судил ему так рок!
Сохнет, сохнет неприметно
Страстный, верный голубок.
 
 
Он ко травке прилегает.
Носик в перья завернул,
Уж не стонет, не вздыхает —
Голубок… навек уснул!
 
 
Вдруг голубка прилетела,
Приуныв, издалека.
Над своим любезным села,
Будит, будит голубка;
 
 
Плачет, стонет, сердцем ноя,
Ходит милого вокруг,
Но… увы! прелестна Хлоя!
Не проснётся милый друг!
 

(1792)

* * *

 
Ах! когда б я прежде знала,
Что любовь родит беды,
Веселясь бы не встречала
Полуночный звезды!
Не лила б от всех украдкой
Золотого я кольца;
Не была б в надежде сладкой
Видеть милого льстеца!
 
 
К удалению удара
В лютой, злой моей судьбе,
Я слила б из воска яра
Легки крылышки себе
И на родину вспорхнула
Мила друга моего;
Нежно, нежно бы взглянула
Хоть однажды на него.
 
 
А потом бы улетела
Со слезами и тоской;
Подгорюнившись бы села
На дороге я большой;
Возрыдала б, возопила:
«Добры люди! Как мне быть?
Я неверного любила…
Научите не любить».[4]4
  Эта песня есть точное подражание старинной простонародной песне. (Примеч. И. И. Дмитриева.)


[Закрыть]
 

(1792)

Прости

 
Кто мог любить так страстно,
Как я любил тебя?
Но я вздыхал напрасно,
Томил, крушил себя!
 
 
Мучительно плениться,
Быть страстным одному!
Насильно полюбиться
Не можно никому.
 
 
Не знатен я, не славен:
Могу ль кого прельстить?
Не весел, не забавен:
За что меня любить?
 
 
Простое сердце, чувство —
Для света ничего.
Там надобно искусство —
А я не знал его!
 
 
(Искусство величаться,
Искусство ловким быть,
Умнее всех казаться,
Приятно, говорить.)
 
 
Не знал – и ослеплённый
Любовию своей,
Желал я, дерзновенный,
И сам любви твоей!
 
 
Я плакал – ты смеялась,
Шутила надо мной,
Моею забавлялась
Сердечною тоской!
 
 
Надежды луч бледнеет
Теперь в душе моей…
Уже другой владеет
Навек рукой твоей!..
 
 
Будь счастлива, покойна,
Сердечно весела,
Судьбой всегда довольна,
Супругу – век мила!
 
 
Во тьме лесов дремучих
Я буду жизнь вести,
Лить токи слез горючих,
Желать конца – прости!
 

1792

Песня

 
Нет, полно, полно! впредь не буду
Себя пустой надеждой льстить
И вас, красавицы, забуду.
Нет, нет! что прибыли любить?
 
 
Любил я резвую Плениру,
Любил весёлую Темиру,
Любил и сердцем и душой.
Они шутили, улыбались,
Моею страстью забавлялись;
А я – я слезы лил рекой!
 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду… и т. д.
 
 
Мне горы золота сулили;
Надейся! взором говорили.
Пришло к развязке наконец…
И что ж? мне двери указали!
Учись знать шутку, друг! – сказали…
Они смеются!. я глупец!
 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду… и т. д.
 
 
Тот ввек несчастлив будет с вами,
Кто любит прямо, не словами.
Вам мило головы кружить,
Играть невинными сердцами,
Дарить нас рабством и цепями
И только для тщеславья жить.
 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду… и т. д.
 
 
Ах! лучше по лесам скитаться,
С лапландцами в снегу валяться
И плавать в лодке по морям,
Чем быть плаксивым Селадоном,
Твердить «увы» печальным тоном
И ввек служить потехой вам!
 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду
Себя пустой надеждой льстить
И вас, красавицы, забуду.
Нет, нет! что прибыли любить?
 

1795