Текст книги "Русские песни и романсы"

Автор книги: Виктор Гусев

Последнее прости
(Замученному в остроге Чернышеву, борцу за народное дело)

 
Замученный тяжкой неволей,
Ты славною смертью почил…
В борьбе за народное дело
Ты буйные кости сложил…
 
 
Служил ты немного, но честно
Для блага родимой земли…
И мы – твои братья по духу —
Тебя на кладбище снесли…
 
 
Наш враг над тобой не глумился…
Кругом тебя были свои…
Мы сами, родимый, закрыли
Орлиные очи твои…
 
 
Не горе нам душу давило,
Не слёзы блистали в очах,
Когда мы, прощаясь с тобою.
Землей засыпали твой прах, —
 
 
Нет, злоба нас только душила,
Мы к битве с врагами рвались
И мстить за тебя беспощадно
Над прахом твоим поклялись!..
 
 
С тобою одна нам дорога:
Как ты – мы в острогах сгнием;
Как ты – для народного дела
Мы головы наши снесём;
 
 
Как ты, мы, быть может, послужим
Лишь почвой для новых людей,
Лишь грозным пророчеством новых
Грядущих и доблестных дней…
 
 
Но знаем, как знал ты, родимый,
Что скоро из наших костей
Подымется мститель суровый
И будет он нас посильней!..
 

31 марта 1876

В дороге

 
Идёт он усталый, и цепи звенят,
    Закованы руки и ноги.
Спокойный, но грустный он взгляд устремил
    Вперёд по пустынной дороге.
 
 
Полдневное солнце нещадно палит,
    И дышится трудно от пыли.
И вспомнил он живо о тех, что пред ним
    Дорогою той проходили.
 
 
Тоскою смертельною сжалася грудь,
    Слезой затуманились очи…
А жар всё сильнее, и думает он:
    «Скорее бы холода ночи!»
 
 
Нагрелися цепи от жгучих лучей
    И в тело впилися змеями;
И льётся по капле горячая кровь
    Из ран, растравленных цепями.
 
 
Но он терпеливо оковы несёт:
    За дело любви он страдает.
За то, что не мог равнодушно смотреть,
    Как брат в нищете погибает.
 
 
И долго ему приведётся нести
    Тяжёлое бремя страданья!..
Не вырвётся стон из разбитой груди
    Исчадиям тьмы в посмеянье!..
 
 
В груди его вера святая царит,
    Что правда сильнее булата,
Что время наступит, оценят ту кровь,
    Которую льёт он за брата!..
 

1878

Узница

 
Что мне она! – не жена, не любовница,
    И не родная мне дочь!
Так отчего ж её доля проклятая
    Спать не даёт мне всю ночь!
 
 
Спать не дает, оттого что мне грезится
    Молодость в душной тюрьме,
Вижу я – своды… окно за решёткою,
    Койку в сырой полутьме…
 
 
С койки глядят лихорадочно-знойные
    Очи без мысли и слёз,
С койки висят чуть не до полу тёмные
    Космы тяжёлых волос.
 
 
Не шевелятся ни губы, ни бледные
    Руки на бледной груди,
Слабо прижатые к сердцу без трепета
    И без надежд впереди…
 
 
Что мне она! – не жена, не любовница,
    И не родная мне дочь!
Так отчего ж ее образ страдальческий
    Спать не даёт мне всю ночь!
 

1878

Дубинушка

 
Много песен слыхал я в родной стороне,
    Про радость и горе в них пели;
Из всех песен одна в память врезалась мне —
    Это песня рабочей артели:
        Ой, дубинушка, ухнем!
        Ой, зелёная сама пойдет! (2)
        Подёрнем! (2) Ух!
 
 
И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям
    Эта песня идёт по наследству,
И лишь только как станет работать невмочь,
    Мы – к дубине, как к верному средству.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
Говорят, что мужик наш работать ленив,
    Пока не взбороздят ему спину,
Ну, так как же забыть наш родимый напев
    И не петь про родную дубину.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
Англичанин-хитрец, чтоб работе помочь,
    Изобрёл за машиной машину,
А наш русский мужик, коль работа невмочь,
    Так затянет родную дубину.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
Тянем с лесом судно, иль железо куём,
    Иль в Сибири руду добываем —
С мукой, болью в груди одну песню поём,
    Про дубину в ней всё вспоминаем.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
И на Волге-реке, утопая в песке,
    Мы ломаем и ноги, и спину,
Надрываем там грудь, и, чтоб легче тянуть,
    Мы поём про родную дубину.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
Пускай мучат и бьют, пускай в цепи куют,
    Пусть терзают избитую спину —
Будем ждать и терпеть и. в нужде будем петь
    Всё про ту же родную дубину.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
Мы пируем при блеске огней на балах
    И шутя мы поём про дубину,
А забыли о тех, кто сидит в кандалах
    Всё за ту же родную дубину.
        Ой, дубинушка, ухнем!.. и т. д.
 
 
Но ведь время придёт, и проснётся народ,
    Разогнёт он избитую спину
И в родимых лесах на врагов подберёт
    Здоровее и крепче дубину.
        Ой, дубинушка, ухнем!
        Ой, зелёная, сама пойдет! (2)
        Подёрнем! (2) Ух!
 

Конец 1870-х годов

Похоронный марш

 
Вы жертвою пали в борьбе роковой
Любви беззаветной к народу,
Вы отдали всё, что могли, за него,
За честь его, жизнь и свободу!
 
 
Порой изнывали по тюрьмам сырым,
Свой суд беспощадный над вами
Враги-палачи уж давно изрекли,
И шли вы, гремя кандалами.
 
 
Идете, усталые, цепью гремя,
Закованы руки и ноги,
Спокойно и гордо свой взор устремя
Вперёд по пустынной дороге.
 
 
Нагрелися цепи от знойных лучей
И в тело впилися змеями,
И каплет на землю горячая кровь
Из ран, растравленных цепями.
 
 
А деспот пирует в роскошном дворце,
Тревогу вином заливая,
Но грозные буквы давно на стене
Уж чертит рука роковая!
 
 
Настанет пора – и проснётся народ,
Великий, могучий, свободный!
Прощайте же, братья, вы честно прошли
Ваш доблестный путь, благородный!
 

(1870-е годы), (1890-е годы)

Умирающий

 
Отворите окно… отворите!..
Мне недолго осталося жить;
Хоть теперь на свободу пустите,
Не мешайте страдать и любить!
Горлом кровь показалась…Весною
Хорошо на родимых полях, —
Будет небо сиять надо мною
И потонет могила в цветах.
 
 
Сбросьте цепи мои… Из темницы
Выносите на свет, на простор…
Как поют перелетные птицы,
Как шумит зеленеющий бор!
Выше, выше смолистые сосны,
Всё растет под сиянием дня…
Только цепи мне эти несносны…
Не душите, не мучьте меня!..
 
 
То не песня ль вдали прозвенела,
Что певала родимая мать?
Холодеет усталое тело,
Гаснет взор, мне недолго страдать!
Позабудьте меня… схороните…
Я прощу вас в могиле своей…
Отворите ж окно… отворите,
Сбросьте цепи мои поскорей!..
 

(1882)

(Из стихотворения «Бродяга»)

 
Опускается тёмная ноченька…
Хороша эта ночка в лесу!
Выручай меня, силушка-моченька, —
Я неволи в тюрьме не снесу!..
Ой! погнулась решетка оконная,
Задрожали в стене кирпичи…
Тише… Стража окликнула сонная:
«Эй, сорвиголова, не стучи!..»
Цепь долой!.. Отдохните же, ноженьки,
Без тяжёлых железных колец,
Верой-правдой служите в дороженьке:
Из тюрьмы побежит удалец!..
Сердце вольное бьется с тревогою…
В жилах кровь закипела ключом…
Дай-ка снова решётку потрогаю,
Принажму молодецким плечом!..
Подаётся решётка… погнулася…
Сорвалась – и упала, звеня…
Стража в душной тюрьме не проснулася..
Ну… теперь не догонят меня!..
 

1888

* * *

 
Смело, товарищи, в ногу!
Духом окрепнув в борьбе,
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе.
 
 
Вышли мы все из народа,
Дети семьи трудовой.
«Братский союз и свобода» —
Вот наш девиз боевой!
 
 
Долго в цепях нас держали,
Долго нас голод томил,
Чёрные дни миновали,
Час искупленья пробил!
 
 
Время за дело примяться,
В бой поспешим поскорей.
Нашей ли рати бояться
Призрачной силы царей?
 
 
Всё, чем держатся их троны,
Дело рабочей руки…
Сами набьём мы патроны,
К ружьям привинтим штыки.
 
 
С верой святой в наше дело,
Дружно сомкнувши ряды,
В битву мы выступим смело
С игом проклятой нужды.
 
 
Свергнем могучей рукою
Гнёт роковой навсегда
И водрузим над землею
Красное знамя труда!
 

1896 или 1897

Варшавянка

 
Вихри враждебные веют над нами,
Тёмные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас ещё судьбы безвестные ждут.
 
 
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу!
 
 
    На бой кровавый,
    Святой и правый,
    Марш, марш вперёд.
    Рабочий народ! – (четыре последние строки два раза).
 
 
Мрёт в наши дни с голодухи рабочий.
Станем ли, братья, мы дольше молчать?
Наших сподвижников юные очи
Может ли вид эшафота пугать?
 
 
В битве великой не сгинут бесследно
Павшие с честью во имя идей,
Их имена с нашей песней победной
Станут священны мильонам людей.
 
 
    На бой кровавый,
    Святой и правый,
    Марш, марш вперёд.
    Рабочий народ! – (четыре последние строки два раза).
 
 
Нам ненавистны тиранов короны,
Цепи народа-страдальца мы чтим,
Кровью народной залитые троны
Кровью мы наших врагов обагрим.
 
 
Месть беспощадная всем супостатам,
Всем паразитам трудящихся масс,
Мщенье и смерть всем царям-плутократам,
Близок победы торжественный час!
 
 
    На бой кровавый,
    Святой и правый,
    Марш, марш вперёд.
    Рабочий народ! – (четыре последние строки два раза).
 

1897

Беснуйтесь, тираны

 
Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами,
Грозите свирепо тюрьмой, кандалами!
Мы вольны душою, хоть телом попраны.
Позор, позор, позор вам, тираны!
 
 
Пусть слабые духом трепещут пред вами,
Торгуют бесстыдно святыми правами;
Телесной неволи не страшны нам раны.
Позор, позор, позор вам, тираны!
 
 
За тяжким трудом, в доле вечного рабства,
Народ угнетённый вам копит богатства,
Но рабство и муки не сломят титана!
На страх, на страх, на страх вам, тираны!
 
 
В рудниках под землей, за станком и на поле,
Везде раздаются уж песни о воле,
И звуки той песни доходят до тронов
На страх, на страх, на страх всем тиранам!
 
 
Сверкайте штыками, грозите плетями,
Ваш собственный страх не сковать вам цепями.
Пределы насилию вашему даны.
И смерть, и смерть, и смерть вам, тираны!
 
 
От пролитой крови заря заалела,
Могучая всюду борьба закипела,
Пожаром восстанья объяты все страны.
И смерть, и смерть, и смерть вам, тираны!
 

1898

Песня
(Перевод с польского)

 
Вся наша жизнь есть труд кровавый,
Наш горький век – чёрней тюрьмы,
Но близок час расплаты правой,
Тогда судьями будем мы.
 
 
Лейся вдаль, наш напев,
    Грянь кругом.
Над миром веет наше знамя
И несёт долгий гнев,
    Мести гром,
Творческим веет добром.
Его изгиб горит, как пламя, —
То кровь работников на нём.
 
 
Пусть слуги тьмы хотят насильно
Связать разорванную сеть, —
Слепое зло падет бессильно,
Добро не может умереть.
 
 
Отживший рушится порядок,
В его паденье – наш успех.
Нам будет труд совместный сладок,
И будет плод его для всех.
 
 
Скорее, братья! Станем вместе,
Рука с рукой и мысль одна.
Кто скажет буре: стой на месте!
Чья власть на свете так сильна?
 
 
Долой тиранов, прочь оковы!
Пусть гибнет старый, злобный мир!
Мы обновим его основы,
И будет жизнь как братский пир.
 
 
Лейся вдаль, наш напев,
    Грянь кругом.
Над миром веет наше знамя
И несёт долгий гнев,
    Мести гром,
Творческим веет добром.
Его изгиб горит, как пламя, —
То кровь работников на нём.
 

1898–1899

Предсмертная песня

 
Мы сами копали могилу свою,
    Готова глубокая яма;
Пред нею мы встали на самом краю:
    «Стреляйте же верно и прямо!
 
 
Пусть в сердце вонзится жестокий свинец,
    Горячею кровью напьётся,
И сердце не дрогнет, но примет конец, —
    Оно лишь для родины бьётся».
 
 
В ответ усмехнулся палач-генерал:
    «Спасибо на вашей работе,
Земли вы хотели – я землю вам дал,
    А волю на небе найдёте…»
 
 
– «Не смейся, коварный, жестокий старик,
    Нам выпала страшная доля;
Но выстрелам вашим ответит наш крик:
    «Земля и народная воля!»
 
 
Мы начали рано, мы шли умирать,
    Но скоро по нашему следу
Проложит дорогу товарищей рать —
    Они у вас вырвут победу.
 
 
Как мы, они будут в мундире рабов,
    Но сердцем возлюбят свободу,
И мы им закажем у наших гробов:
    «Служите родному народу!»
 
 
Старик кровожадный! Ты носишь в груди
    Не сердце, а камень холодный;
Вы долго вели нас, слепые вожди,
    Толпою немой и голодной.
 
 
Теперь вы безумный затеяли бой
    В защиту уродливой власти;
Как хищные волки, свирепой гурьбой,
    Вы родину рвёте на части.
 
 
А вы, что пред нами сомкнули штыки,
    К убийству готовые братья!
Пускай мы погибнем от вашей руки,
    Но вам мы не бросим проклятья!
 
 
Стреляйте вернее, готовься, не трусь,
    Кончается наша неволя;
Прощайте, ребята! Да здравствует Русь,
    Земля и народная воля!»
 

1906

Праздник 1-го мая

 
Праздник светлый и свободный,
Славься, первый майский день!
Наш союз международный
Новым блеском ты одень!
 
 
Уж приходит год десятый
С той поры, как целый свет
Облетел призыв крылатый:
В этот день работы нет!
 
 
Пусть же грянет на просторе
Мировому хору вслед —
Через горы, через море —
Дружен, громок наш привет!
 
 
Над Уралом и Кавказом,
Над Невой и над Днепром
Пусть наш клик раздастся разом,
Как весенний первый гром!
 
 
Пусть хозяева-жандармы
Второпях забьют в набат;
Пусть выводят из казармы
Против нас ряды солдат.
 
 
Нас угрозой не принудишь,
Наш ответ готов давно:
В этот день работ не будет,
Всё решили мы одно.
 
 
Смело, братья, общей ратью!..
Все в ряды!.. Плечо в плечо!..
Стоит только встать нам дружно
Все враги нам нипочём!
 
 
Над Уралом и Кавказом,
Над Невой и над Днепром
Пусть наш клик раздастся разом,
Как весенний первый гром.
 

(1899)

Красное знамя
(Польская рабочая песня «Czerwony sztandar»)

 
Слезами залит мир безбрежный,
Вся наша жизнь – тяжелый труд,
Но день настанет неизбежный,
Неумолимо грозный суд!
    Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
    Над миром наше знамя веет
    И несёт клич борьбы, мести гром,
    Семя грядущего сеет.
    Оно горит и ярко рдеет,
    То наша кровь горит на нём,
    То кровь работников на нём.
 
 
Пусть слуги тьмы хотят насильно
Связать разорванную сеть,
Слепое зло падет бессильно,
Добро не может умереть!
    Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом! и т. д.
 
 
Бездушный гнёт, тупой, холодный,
Готов погибнуть наконец,
Нам будет счастьем труд свободный,
И братство даст ему венец.
    Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом! и т. д.
 
 
Скорей, друзья! Идём все вместе,
Рука с рукой, и мысль одна!
Кто скажет буре: стой на месте?
Чья власть на свете так сильна?
    Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом! и т. д.
 
 
Долой тиранов! Прочь оковы,
Не нужно старых, рабских пут!
Мы путь земле укажем новый,
Владыкой мира будет труд!
    Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
    Над миром знамя наше веет
    И несёт клич борьбы, мести гром,
    Семя грядущего сеет.
    Оно горит и ярко рдеет,
    То наша кровь горит огнём,
    То кровь работников на нём.
 

(1900)

Студенческая марсельеза

 
Ты нас вызывал к неравному бою,
Бессердечный монарх и палач.
Над поверженной в горе страною
Материнский разносится плач…
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ.
    Наш клич – справедливость и знанье!
    Себя обрекли на скитанья.
    Вперёд, вперёд, вперёд!
 
 
Был нам дорог храм юной науки,
Но свобода дороже была.
Против рабства мы подняли руки,
Против ига насилья и зла…
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Долетели ужасные вести,
Что расстрелян товарищ-солдат…
Другу, матери, брату, невесте
Прямо в сердце пустили заряд.
 
 
    Мы шли за схвободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Кто смирится с насилием казни,
Равнодушно снесёт этот срам?
Только тот, кто исполнен боязни,
Кто позорно изменит борцам…
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Пусть нас ждут офицерские плети,
Казематы казарм и сухарь,
Но зато будут знать наши дети,
Как отцы их боролися встарь.
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Пусть нас ждут пересыльного замка
Кандалы, ненавистный конвой,
Роковая казенная лямка,
Крест на шапке и штык за спиной…
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Не двоих, не троих расстреляют,
По этапам заставят идти…
Мы не знаем, что нас ожидает,
Как последнее скажем «прости!».
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Чтоб рассеять свободы заразу,
Царь всю Русь расстрелял бы давно,
Но стреляет он робко, не сразу,
Но всю Русь расстрелять мудрено.
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Русь, откликнись на зов молодёжи!
Как могли мы дышать до сих пор?!
Неужели на службу царизму
Нас заставят идти?.. О, позор!
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ… и т. д.
 
 
Наш позор не на долгие годы,
Станьте, смелые, честные, в ряд!
Со штыками под знамя свободы
Выйдет каждый студент, как солдат…
 
 
    Мы шли за свободу, за труд, за народ.
    Наш клич – справедливость и знанье!
    Себя обрекли на скитанья.
    Вперёд, вперёд, вперёд!
 

1900-е годы

* * *

 
Лес рубят – молодой, нежно-зелёный лес…
А сосны старые понурились угрюмо
И полны тягостной неразрешимой думы…
Безмолвные, глядят в немую даль небес…
Лес рубят… Потому ль, что рано он шумел?
Что на заре будил уснувшую природу?
Что молодой листвой он слишком смело пел
Про солнце, счастье и свободу?
Лес рубят… Но земля укроет семена;
Пройдут года, и мощной жизни силой
Поднимется берёз зелёная стена —
И снова зашумит над братскою могилой!..
 

Март 1901

Каменщик

 
«Каменщик, каменщик, в фартуке белом,
Что ты там строишь? Кому?»
– «Эй, не мешай нам, мы заняты делом.
Строим мы, строим тюрьму».
 
 
– «Каменщик, каменщик с верной лопатой,
Кто же в ней будет рыдать?»
– «Верно, не ты и не твой брат, богатый,
Незачем вам воровать».
 
 
– «Каменщик, каменщик, долгие ночи
Кто ж проведет в ней без сна?»
– «Может быть, сын мой, такой же рабочий.
Тем наша доля полна».
 
 
– «Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй,
Тех он, кто нес кирпичи!»
– «Эй, берегись, под лесами не балуй…
Знаем всё сами, молчи!»
 

16 июля 1901

 

Доля мастерового

Истерзанный, измученный
Работой трудовой,
Идёт, как тень загробная,
Наш брат мастеровой.
С утра до тёмной ноченьки
Стоит за верстаком,
В руках пила пудовая
С тяжёлым молотком.
Он бьёт тяжёлым молотом —
Копит купцу казну,
А сам страдает голодом,
Порой несёт нужду.
Купец к нему ласкается,
Коль нужен он к труду,
А нет, так издевается
И гнёт его в дугу.
И в зимушку холодную
Даёт ему расчёт;
Без гроша выйдет труженик,
Хоть плачет, но идёт.
Головушка закружится
От этой кутерьмы:
Все деточки голодные,
Чахотка у жены.
Придёт, в постелю бросится
И плачет как дитя,
И жить-то, братцы, хочется,
И жизнь-то нелегка!
 

(1901)

Песнь пролетариев
(На мотив «Марсельезы»)

 
Мы «Марсельезы» гимн старинный
На новый лад теперь споём,
И пусть трепещут властелины
Перед проснувшимся врагом!
Пусть песни мощной и свободной
Их поразит, как грозный бич,
Могучий зов, победный клич,
Великий клич международный:
    Пролетарии всех стран,
    Соединяйтесь в дружный стан!
    На бой, на бой,
    На смертный бой
    Вставай, народ-титан!
 
 
Веками длится бой упорный…
Не раз мятежною рукой
Народ платил за гнёт позорный
И разрушал за строем строй…
Но никогда призыв свободный
Такою мощью не дышал,
Такой угрозой не звучал,
Как этот клич международный:
    Пролетарии всех стран… и т. д.
 
 
Силён наш враг – буржуазия!
Но вслед за ней на Страшный суд,
Как неизбежная стихия,
Её могильщики идут.
Она сама рукой беспечной
Куёт тот меч, которым мы,
Низвергнув власть позорной тьмы,
Проложим путь к свободе вечной…
    Пролетарии всех стран… и т. д.
 
 
Не устрашит нас бой суровый…
Нарушив ваш кровавый пир,
Мы потеряем лишь оковы,
Но завоюем целый мир!
Дрожите ж, жалкие тираны!
Уже подхвачен этот зов:
Под красным знаменем борцов
Уж подымаются все страны!..
    Пролетарии всех стран… и т. д.
 
 
В стране, подавленной бесправьем, —
Вам слышно ль? – близок ураган:
То в смертный бой с самодержавьем
Вступает русский великан.
Перед зарею пробужденья
Уже бледнеет ваша тень…
Вперёд, на бой! Пред нами день —
Великий день освобожденья…
    Пролетарии всех стран,
    Соединяйтесь в дружный стан!
    На бой, на бой,
    На смертный бой
    Вставай, народ-титан!
 

1902

На десятой версте от столицы…
(Памяти жертв 9 января)

 
На десятой версте от столицы
Невысокий насыпан курган…
Его любят зловещие птицы
И целует болотный туман…
В январе эти птицы видали,
Как солдаты на поле пришли,
Как всю ночь торопливо копали
Полумерзлые комья земли;
Как носилки, одну за другою,
С мертвецами носили сюда,
Как от брошенных тел под землею
Расступалась со свистом вода.
Как холодное тело толкали
Торопливо в рогожный мешок,
Как в мешке мертвеца уминали,
Как сгибали колена у ног…
И видали зловещие птицы
(Не могли этой ночью заснуть),
Как бледнели солдатские лица,
Как вздыхала солдатская грудь…
 
 
На десятой версте от столицы
Невысокий насыпан курган…
Его любят зловещие птицы
И болотный целует туман…
Под глубоким, пушистым налетом
Ослепительно белых снегов
Мертвецы приютилися – счётом
Девяносто рогожных мешков…
Нераздельною, братской семьею
Почиют они в недрах земли:
Кто с пробитой насквозь головою,
Кто с свинцового пулей в груди…
И зловещие видели птицы,
Как в глубокий вечерний туман
Запыленные, грязные лица
Приходили на этот курган…
Как печально и долго стояли
И пред тем, как с холма уходить.
Всё угрозы кому-то шептали
И давали обет отомстить!..
 
 
На десятой версте от столицы
Невысокий насыпан курган…
Его любят зловещие птицы
И болотный целует туман…
В мае птицы зловещие эти
У кургана видали народ,
И мельканье противное плети,
И пронзительный пули полёт;
Как, измучившись тяжкой борьбою
И неравной, толпа подалась,
Как кровавое знамя родное.
Казаком было втоптано в грязь…
Но зловещие птицы узреют —
И близка уже эта пора! —
Как кровавое знамя завеет
Над вершиной родного холма!..
 

1905