Текст книги "Сделай, что должен (СИ)"

Автор книги: Виктор Донецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Глава 04

Лошади не люди. Они честно отшагали двадцать километров и стали. Им надо было поесть, попить, полежать на траве тяжело вздыхая о тяжкой доле тягловой лошади с поклажей на телеге и мотоциклом на прицепе. Коняга на продуктах тоже просёк ситуацию и запросил толику внимания к своей персоне. Пришлось отряду организовать длительный привал. Если зерно засыпали лошадям в торбы, то и людям тоже стоит перекусить. На это дело выделить кашу из термосов, а консервы и сухари из телеги командира. Банка консервы на двоих, пара сухарей и неполная порция каши из термоса, такой рацион вполне нормальный, особенно перед сном. Марш, это поход и отдых.

Правда кому сон, а некоторые пошли в разведку. Там впереди тот самый шлюз и мост на канале, надо понять какие у отряда проблемы могут быть. Для надёжности послано отделение отцов командиров вооруженных СВТ, ППД и АВС. Такие сбежать не должны, но тем не менее, вещмешки им пришлось оставить и пошли две пятёрки, а не весь взвод. АВС и ППД вместо пулемётов для плотности огня. Пулемёты задействовали, как прикрытие отряда. Выставили первый секрет на удалении километра от места отдыха, там пулемёт МГ с ленточным питанием и отделением бойцов. После этого секрета дальше на километр передовой пост охранения. Там тоже пулемёт ДТ и последнее отделение от взвода ушедшего в разведку. Такое вооружение дал прикрытию, чтобы сами своих не перестреляли в темноте на звуки выстрелов.

Дело к ночи, солнце уже за горизонт ушло и вернутся люди в сумерках, а то и в темноте. Прикрытие имеет шанс выспаться, а вот разведка немного помучается. Немцы, если верить мемуарам, в начале войны ночью не воевали, а отсыпались. Поэтому отдых днём и движение ночью отряда, это самое логичное. Всего четыре часа сна за сутки, пока в настоящих экстремальных условиях, это терпимо. Бойцы отряда спят не менее шести часов за прошедшие сутки, а едят мясо вообще «от пуза», спасибо варёной конине. В общем и целом режим жизни и службы пока в отряде щадящий.

Под наркотой не спится, поэтому можно подумать и посчитать. Побудку делать не придётся, комары позаботятся. Лошадки тоже предпочтут двигаться. Груз перевозимый уменьшился и это хорошо. В общем и целом, пока всё нормально и до рассвета есть шанс пройти километров пятнадцать или двадцать. Потом завтрак, отдых часа на два и рывок на следующие двадцать километров. Большое расстояние для пешего марша, но немцы преодолевают намного больше в эти дни!

Для отряда главное не попасть под бомбёжку и налёт авиации с пушками и пулемётами, что возле канала вполне вероятно. Водные артерии, это те же дороги, но транспорт более грузоподъёмный и вместительный. Вся надежда на темноту и сумерки, пойдёт и плохая погода, против самолётов она помогает. Только плохая погода быстрому движению отряда тоже мешать будет. Мысль, что самолёты работают обычно по заявкам от определённых заказчиков, а не просто так, вполне здравая, и можно считать, что ночью самолётов вообще не должно быть.

Кто – то считает, что война, это сплошные бои. Надо таких людей разочаровать. Странное представление. Война, это в первую очередь тыловая служба. Это обозы с оружием и боеприпасами, даже в первую очередь обозы с провиантом. Голодный солдат элементарно свои ноги передвигать по полю боя не сможет. Это не считая нужных килограммов двадцати по минимуму грузов для ведения боя. Если солдат с пулемётом, то и больше. Для перестрелок патронов надо много, причём это каждый день. Нужны гранаты, как карманная артиллерия для подавления живой силы противника в окопах или долговременных огневых точках. Враг коварен, поэтому у воина должен быть противогаз, практически никому не нужный. Каска стальная на голове, обычно не носится, хотя это не просто дань моде, а вполне нужное приспособление против всяких осколков и каменной крошки. Каска может удар по голове ослабить и пулю отрикошетить. Ремни и портупеи с боекомплектом к оружию, это вполне естественная необходимость для бойца на марше и в бою.

Про ранец или вещмешок с их содержимым речи нет, там груз может иногда стремиться подмять под себя особо жадных. Кто виноват? Тыловая служба, если она работает плохо, и на неё надежды нет, а выжить солдату хочется. Полевые кухни и полевые бани, мастерские и хлебопекарни, как это всё далеко от романтики боя. Но без повседневной работы тыла ни одна армия не воюет. После боя, есть не только убитые, но и раненые. Для них в тыловой службе нужны медики. Санитар на поле боя, для экстренной помощи и потом хирург в санбате или далее в полевом госпитале. Там и полечат и отрежут, то чего уже почти нет. Медики сохраняют жизнь раненому, а не целостность организма. Такая у них работа.

Раненые лечатся сами, а медики им в этом только помогают. Медики они помощники и от этого никуда. Если организм слабый и сильно покалечили, а жажда жизни покинула тело, то никакой медик не поможет. Такая вот мысль нехорошая. Да и откуда хорошей ей быть, если из медиков в отряде Ивана только один фельдшер – зоотехник в наличии. Хорошо, что пакеты для перевязки есть у каждого бойца и кусок верёвки вместо жгута для остановки кровотечения. по приказу Ивана каждый боец себе приготовил. Шприцы и таблетки, это жуткий дефицит. Не совсем пусто, у немцев запасли кое – что, типа аспирина и анальгин да некие мази и йодоформ в растворе. Ну и наркоту некую в шоколаде, да и таблетки есть. Тихая такая наркомания в Вермахте процветает, поощряемая даже, но это личное впечатление и понимание положения дел с точки зрения Ивана. Юберменшем иначе не стать.

Интересно, лежак называется раскладушкой или всё же лежак? Он ведь деревянный, хотя и раскладывается. Раскладушка, там брезент, то есть она тряпичная. Ивану без разницы. Сон и на деревяшке вполне приятный, когда помощники бдят один по лагерю, а другой по охране. Какой – то неправильный наркотик у немцев или это из – за контузии головы посредством удара прикладом? Вместо бодрствования в сон клонит, как анестезия. А спящему всё равно. Всё просто, надо лишь озадачить других своими обязанностями и спи.

Разведка задержалась. Это называется, проявили инициативу. Слепые они были! Теперь они прозрели, отряд весь прозрел и народ на шлюзе, на канале и вместе с ним народ в поселении, да и всей округе. Не стукнет ли народ опоенный опиумом католицизма не матке бозке, а немецкому офицеру про отряд красноармейцев? Отряду туда топать и топать по темноте. Одно радует, что немцев пока там нет. Ох – хо – хо. Не было до сумерек, а сейчас? Сейчас, похоже, надо поднимать людей и двигать дальше. Раньше проедим мимо селения, спокойнее будет на душе. Пусть уж нас догоняют, если надумают.

Что касается шлюза, то самолёты летают и даже стреляют, но не бомбят. Прямо обида у людей! Их понять можно, разбомбили шлюз и можно смыться с объекта. Нет тела, нет дела. А вот так, при рабочем объекте, не сбежать никуда, но при обстреле убить могут спокойно. Смотрители на шлюзе местные, а значит, и при немцах будут нести вахту. Только не касается это Ивана, пусть НКВД работает по таким объектам своим решением. Раз есть план бежать быстро и далеко, то пробегает отряд этот шлюз мимо, пока немцев в этом районе нет.

Пол часа на сборы и вперёд. Взвод Маузеров первые, а взвод с Мосинками последние, телеги и резерв в середине колонны. По дороге отряд подбирает взвод разведки и прикрытия. Далее отряд движется по ровному пространству у канала. Двигаться намного легче, чем по лесной дороге. Селение отмеченное крохотным огоньком, промелькнуло через час с четвертью от начала марша. Либо карта врёт, указывая расстояние более чем в пять километров, либо отряд движется почти бегом. Шлюз на воде виден тёмными конструкциями. Отряду не до них.

Приходится через некоторое время остановиться на короткий привал. Лошади чуть приустали. Пол часа отдых и перекур. Выдано по сигарете на человека. Оружие на привале каждое отделение ставит в пирамиду. Если есть желающие сбежать, то только не с оружием пусть бегут. С личной поклажей подобное, её в одну кучу под присмотр командира отделения. Дальше шарься по кустам, где хочешь со своей нуждой. Но никто не сбегает, а вот дисциплина немного шатается.

Команда на построение в колонну и продолжается пеший марш около канала, но теперь впереди разведка и по бокам дозоры, а колонна сместилась ближе к воде. Темп движения немного медленнее, чем до привала. Некуда гнать людей, надо подыскать удобную стоянку для дневного привала и не налететь на противника. Там впереди смычка канала с рекой Пина, но туда при везении только к вечеру отряд сможет добраться. Люди выдержат, а вот лошади под вопросом. Хоть бросай лошадок, но без них сразу отряд лишится тылового обеспечения. На ровном месте проблема! Тем не менее, пока всё идёт нормально.

Нервы у Ивана напряжены знанием из школьной истории, что Минск немцы захватили в течении первой недели войны. Поскольку Вермахт примерно одинаково двигался по всем дорогам в Белоруссии, то есть вероятность, что и Пинск будет захвачен, как и Минск, плюс минус день или два. Плохо, что ни с кем не поговорить, информация про Минск паникёрская, при оглашении попадёшь под трибунал. Проблема более насущная для Ивана – это я или не я, жутко напрягает, а времени решить её окончательно нет. Не мысли, а туман войны!

Смычка канала с рекой должна быть впереди. Это место явно с приличным шлюзом и качественным сооружением перехода на другую сторону канала. Кто владеет этим объектом? Охрана в этом месте должна быть числом приличным и под контролем людей из НКВД. Может на реке есть баржа и буксир, чтобы при нужде людей снять, а объект разрушить. По уму, не должны входной в канал шлюз из реки оставить врагу в целостности. Поняли все уже, что это не провокация, а война. Директиву, чтобы всё вывозить или уничтожать должны были довести до всех компетентных органов. Поэтому пришло время для запуска мотоцикла. Разведка должна проехать до шлюза и вступить в контакт с теми, кто там несёт охрану. Потом вернуться обратно и доложить о состоянии дел. Только надо экипировать людей нашей формой и нашим оружием, да наркоты в шоколаде дать, чтоб легко и весело им ехалось.

Три человека надо всего, но выбор не велик. Водитель один из механиков с ППД, за пулемётом ДТ в коляске командир пулемётного взвода, третий с АВС и шестью магазинами в запасе. Третий из местных, вроде как знает некоторых из НКВД и не просто самих служивых, но и жён и детей. Договариваться и уговаривать он будет, у него точек соприкосновения много. Он общался с людьми на должностях в Пинске. Каски и плащ – палатки подобрали приличного качества, а вот форму оставили с дефектами и запахом пота и дыма. Пришлось отдать им бинокль. Жаба душит, но если надо, хотя и не хочется, то приходится расстаться с хорошей вещью. Потом вернут, если всё будет хорошо.

Прикончили последние термоса с кашей, разрешено открыть каждому банку консервы и загрызть завтрак двумя сухарями. Добрый сегодня командир отряда ефрейтор Иван Иванович Ковалёв. Что касается курева, то обоз с трофеями не табачная фабрика и запасы курева надо беречь. Тем более, что переживаний нет и надо отдыхать, а не демаскировать лагерь дымом. Без этого мотоцикл, рёвом двигателя и своим дымным и пылевым следом, навести врага может на отряд. Исходя из этого, караул организован взводом, что вооружен Маузерами и один пулемёт на усиление им придаётся. Ячейки и окопы всем бойцам отрыть надо для стрельбы с колена. Позиция пулемёта от реки. Отдых отряду до прибытия разведки. Смена караула каждые два часа.

Иван позвал Миколу и Тимоху, объяснил свой взгляд на ситуацию. Выходило не очень хорошо. Бывших в плену придётся сдать органам и без этого никуда. Что касается нашей тройки, то коррекция только одна. Ходили в разведку вчетвером, добавив Тимоху, а вернулись в лагерь, то нашли его пустым, но с лошадьми и телегой. Видимо, народ слышал бой и решил действовать самостоятельно.

Дальше обговорили детали, кто как шел. Тимоха в секрете сидел, а трое пошли вперёд. Потом Микола вышел на Тимоху и они немного посидели и подождали в кустах. Кусты не ягодные, а просто малые деревья, если пристанут и ловить решат. Дальше всё как было. Давить, что было страшно, поэтому никто ничего не кричал, зрение плохо работало. По любому люди из отделения пошли на встречу с армией, а как оно сложится, этого никто не скажет кроме них. Мы и сами пока ничего не знаем. Просто шли на восток и всё.

Что касалось бойцов и командиров освобождённых из плена, то Иван заметил тенденцию роста настроения, «а мы сами с усами!» В самом начале, когда пленные только вылезли из карьера, то были они аки шёлковые и команды Ивана выполнялись мгновенно. После сытного откорма дармовой кониной и получения боевого оружия в руки, обстановка в отряде поменялась. Оружие даёт ощущение силы. Хорошо, что Иван это понял немного раньше, чем оружие попало в руки бойцам и командирам. Командиры, перепившись шнапсом, сами натолкнули Ивана на невесёлые выводы. А команда на чистку оружия проведённая абы как, только подстегнула разделить толпу на части и назначить поводырей на каждый десяток. Одному за всеми не усмотреть. Тем более, что жаждущих покомандовать среди освобождённых из плена было более чем достаточно. Командиров хватило не только на всех бойцов, но и на целый взвод чисто из одних командиров.

Через сутки марша среди отряда уже полным ходом бродит желание командиров самим покомандовать без выскочки контуженного ефрейтора. Ему не по чину и добром заведовать и командирами командовать. Может некоторые бы уже давно сбежали, но без оружия и провианта убегать нет желания. Это пока, а вот через пару суток некоторые нахрапом начнут требовать подчинения от Ивана.

До полудня разведка не вернулась. Что же так – то нехорошо? Тут по карте расстояние всего ничего. Впрочем, карту и документы убитых мотоциклистов, Иван нехотя, но отдал разведке. Указал место их гибели и куда они переезжали лесной дорогой. Ждать больше не было смысла. Командир думает, а бойцы получили приказ съесть банку консервов и три сухаря. Хорошо, что воды накипятили и кто желает, может пить кипяток объёмом в литр. Краткое совещание с командирами отделений и отряд двинулся вперёд. Первым идёт взвод с Мосинками, арьергард взвод с Маузерами, от неожиданностей надо перестраховаться.

Движение идёт рывками. Немецкие самолёты ходят над каналом, это говорит о бомбардировке целей в стороне Пинска. Отряд не идёт, а крадётся по кромке леса. Что такое расстояние для обоза в каких – то пять километров за два часа? Одно радует, что отряд никто не тревожит. Нервы бойцам решили успокоить перекуром, выдали по две сигареты. Одновременно провели накоротке совещание с командирами отделений. Вопрос один – Идём или ждём вечера? Все высказались за продолжение движения. Это решение оказалось верным, следующие два часа отряд двигался без задержек в быстром темпе. Километров десять протопали с поворотами и загогулинами вблизи канала, правда и канал не вполне по прямой прорыт. Основной ориентир, это канал, вспомогательный след от мотоцикла. В мыслях Иван уже пожалел, что послал парней на разведку. Могли бы идти все и уже дошли бы до шлюза.

Последний рывок и отряд достиг поставленной цели – пройти после полудня два десятка километров. Привал и часовой отдых. Всем команда – проверить портянки, носки, обмотки и сапоги с ботинками. Дать ногам отдохнуть от обуви. Разрешается съесть по сухарю людям и лошадям в торбу зерна засыпали. Телеги тоже прошли техосмотр и получили во втулки колёс порцию смазки. Самочувствие Ивана плохое. Болит голова и ломит шею, плюс при постоянных приступах кружится земля. Это при том, что тело Ивана всё время лежит на телеге.

Перед выходом краткое совещание и указание развернуть два первых взвода в шеренги по отделениям. Расстояние в шеренге между бойцами два метра. Теоретически так перекроем до двух сотен метров по фронту. Там впереди неизвестность до шлюза, это километров пять. Есть вероятность, что немцы на шлюзе и перехватили мотоцикл, короче надо поберечься. Поэтому взвода идут на расстоянии друг от друга не менее две сотни метров, а за ними шеренгой третий взвод с Маузерами на расстоянии до пяти сотен метров, но в пределах видимости переднего взвода, потом телега с пулемётчиками и вплотную к ней резерв. Всем ясно, что построение отряда идиотское, но очень не хочется попасть в плен по глупому. Иван объяснил, что надо прочесать местность у канала, на всякий случай, а вдруг засада? Мотоцикл ведь не вернулся.

К острову со шлюзом реки Пина и каналу вышли через полтора часа прогулки в атакующей цепи взводов. След мотоцикла прочертил на песке протекторами две полоски к намеченному объекту. На острове явно наблюдалось присутствие военных в форме бойцов Красной армии. Или это переодетые немцы? Следовало прояснить ситуацию. Солнце уже достаточно склонилось к горизонту, но появление отряда заметили. По цепи до всех доведено, если что, отряд штурмует остров, а пока командир на телеге поедет первым для прояснения ситуации.

Идиотизм в чистом виде, если это немцы, но кроме команды ефрейтора Ковалёва с предписанием на объект и личных документов в кармане ничего больше нет. У других людей в отряде с командирскими знаками отличия документов нет, немцы забрали. Второй момент, не гоже телегу с трофеями оставлять кому попало, это ведь подотчётное имущество, прописанное в предписании, сколько людей, повозок, лошадей и инструмента отправлено на объект, очень секретный. Вот поэтому отряд стоит и ждёт, а командир и Микилола с Тимохой на повозке с остатками трофеев движутся к шлагбауму на дороге.

Ивану было плохо. Он последний переход держался на клятой мысли, что надо довести отряд, а потом в госпиталь. Идти было не в мочь. Телегу трясло на ямах, но по песку и луговине ход был вполне терпимый, да и тряпки под животом немного амортизировали толчки. Всё вместе и позволило привезти тело ефрейтора в нужное место. Осталось определиться «свой – чужой», сдать бывших пленных под надзор каких – либо начальников и двигать с остатками своей команды в направлении больницы или госпиталя. Вальс окружающих предметов надоел и утомил, даже наркота в шоколаде уже плохо помогала.

Заезжать за шлагбаум не стали, Иван увидел за будкой трофейный мотоцикл со знакомыми приметами. Выходило, что мотоцикл прибыл, а вот где люди и почему не было выслано никого на встречу отряда? Дела! Дальше всё пошло само собой. Пришлось представиться, показать предписание и документы караулу у шлагбаума. Попросил пригласить старшего командира для прояснения обстановки. Оружие у караула вполне стандартное, Мосинки с примкнутым штыком. Форма тоже стандартная и ботинки с обмотками. Отличие одно, вместо скрещенных топоров, скрещенные винтовки, а так вполне боец из группы ефрейтора Ковалёва, никакого отличия.

Назрела жуткая необходимость получить какую – то информацию о текущей обстановке, но вот устав против разговоров, категорически, если боец в карауле. Пришлось идти на «слабо» в части курева. Пошли в ход трофейные сигареты. Оно вроде как нельзя караульному на самом шлагбауме, а вот прочим в будке, так и вполне можно, внутри само собой. Начальника по телефону позвали и можно ждать, покуривая. Как не крути, а никотин тоже наркотик. Естественно, пришлось чуток угостить караульных, чтобы заценили трофей. Потом и вовсе языком зацепились про службу и в общем, что тут с утра было. Правда, чуть пришлось рассказать, как оно там было, при сборе трофеев и на марше.

Как только всплыл в рассказе мотоцикл, на который указали, при этом показали номер его, то общение пошло по нужной колее. Увезли мотоциклистов в город на полуторке, а мотоцикл и всё оружие оставили на шлюзе, как и прочие вещи. Старшие начальники всё об этом пояснят. Вон они, как раз идут. Дали бойцы Ивану понять, что в карауле и при исполнении говорить не полагается, тем более при начальстве.

С лейтенантом, что исполнял роль начальника караула, все дела решили быстро. Предъявили повторно предписание на перемещение к объекту с пометкой буква и три цифры. Что это такое сказать не можем, поскольку объект секретный. Что касается отряда числом более сотни человек, то это окруженцы и к отделению ефрейтора Ковалёва, которое указанно в предписании отношения не имеют. Однако, пришлось людей выводить из зоны захваченной немцами. Теперь их судьбу пусть решают более знающие люди, чем ефрейтор Ковалёв. Что касается самого ефрейтора, то ему нужно срочно к доктору, очень сильно мается человек головой после боестолкновения.

Добрый лейтенант, чувствуя, что не всё так просто, как ему изложили, предложил пригласить медика для оказания неотложной помощи товарищу ефрейтору. Встречное предложение ефрейтора относительно составления акта передачи отряда бойцов под команду местных командиров принято было намного хуже. Пришлось давить, что такая толпа вооружённого народа не может быть отпущена на все четыре стороны, поскольку это бойцы и командиры Красной армии, со всеми вытекающими условностями. Но раз их привёл ефрейтор Ковалёв, то он обязан передать людей, а местные командиры, должны их принять. Желательно по акту, поскольку передаётся не только личный состав, а так же оружие, техника, лошадь и боеприпасы.

Для чего нужен акт? А как иначе? Местному начальству приход оружия надо провести? Надо. Это ведь оружие! Подобное надо со всем прочим оформить. Люди в том числе. Их на довольствие надо ставить. Основание для этого? Вот акт и будет основанием и пояснением всего. Именно такой канцелярщины не любят, но без бюрократии и её бумажек нигде и никуда. Порядок есть порядок! Вот и подпись с печатью на двух экземплярах акта приёма и передачи, завершили волокиту. Акт о приёме забрал лейтенант, а акт о передаче положил в карман ефрейтор.

Удачно получилось, что все формальности и бухгалтерию смогли завершить до прибытия медика. Кем был медик по образованию не выясняли, а зря. Впечатление у Ивана Ковалёва было двойственным, судя по ухваткам, он был коновалом, а не врачом по людям. Короче, медик размотал всю конструкцию на шее и бинты на голове. Рывок бинта, присохшего к ране. Последние впечатления у Ивана были звёздными. Рывок бинта вызвал сноп искр в самой измученной болью голове. Наступило небытиё, абсолютное ничто и ничего.

Очнулся Иван в комнате с белыми стенами, постельным бельём и занавесками на окнах. Тишина, покой и солнечный свет, льющийся через окна. Диссонансом во всей белизне выглядит фигура в зелёного цвета красноармейской форме на стуле у тумбочки. Лицо вроде знакомое, а вот кто? Горло просит смазки типа вода, а язык чувствует корку на запёкшихся губах. Слов нет, только модулированный хрип.

Ошалелые глаза Миколы мазнули по хрипящему командиру, а тело слетев со стула, выскочило за дверь. Какой – то не адекватный подчиненный – проскочило в голове у Ивана, что ж его так прижало, что пулей вылетел из палаты? То, что это палата лечебного учреждения он понял. А чего тут понимать? Кровати, тумбочки, табуреты при каждой кровати и много белого цвета, привычного по профессии родителей… Правда это было там, а здесь он сирота, и пить хочет, а ему стакан воды подать некому! Эх, Микола! Дальше мысли оборвались из – за множества звуков обуви об доски пола в коридоре, дверь – то открыта осталась нараспашку.

Делегация ввалилась приличная, но не шумная, а очень даже застенчивая. Главный доктор мужчина и выводок девиц медичек. Такие все скромные и застенчивые, только глаза стреляют трёхдюймовым почти калибром. Иван ни ловеласом, ни мажором не был, но и свою невинность не сохранил, бани ведь проверку требуют, и заказы бывают не только от одних мужчин. В общем, было дело и не раз. Взгляд глаз заинтересованной женщины запомнить хватило. Теперь его таким взглядом расстреливала целая батарея девиц, одетых в белую униформу медперсонала текущего времени – накрахмаленные белые халаты и косынки с красным крестом. Зачем толпа медсестёр на одного больного?

– Так, что тут наш герой распугал своих подчиненных?

– Хыыы… Уууу… Ыыыиить!

– Хм. Да, естественно, пациент желает пить после почти двух суток забытья.

– Ыгы… Ить!

Дальше начался наглядный урок, как надо и как не надо поить больного в подобных обстоятельствах. Полный дурдом! Кроме того, дикий кошмар… Все девицы, вслед за доктором елозят марлевым тампоном по губам, а организм Ивана взасос вытягивает из марли воду. Полный кошмар! И глаза у всего медицинского персонала такие знаете внимательные, хоть провались на месте, от чувства лабораторной мыши. Руками стакан с водой давно бы схватил и опростал, да руки к койке качественно прихвачены, впрочем, как и тело. Зафиксировали и изголяются над своей живой игрушкой доктора. Похоже, пополнение медиков готовят для фронта. И кому сейчас тяжелее в таком учении?

– Доктор! Умоляю! Воды! Дайте напиться!

– Ну, что вы так некрасиво нервничаете? Герой не имеет права впадать в истерику! Особенно на больничной койке! На вас все смотрят. Осознайте, что вы пример для других!

– Доктор, что вы мне рассказываете про вчера? Сегодня и сейчас я хочу напиться воды. Это не истерика, это жуткая жажда! У меня ведь не живот с дыркой, а голова! Пить воду это не мешает!

– Хм. В этом есть правильная мысль, но технически напоить вас из стакана практически затруднительно, больше выльем мимо.

– Доктор, неужели в вашем заведение таки нет ни одной чистой трубки, чтобы один конец в стакан, а второй мне в рот?

В больнице города, всё было как в Греции. Нашлась даже вполне чистая, подходящей длинны резиновая трубка. Хотя Греция в это время в этом времени под оккупацией и многого там уже нет, немцы позаимствовали. Шесть гранёных стаканов, по числу практикующих, всосались в Ивана практически со свистом, опорожнив стеклянный графин с водой для страждущих. После чего, доктор начал объяснять, что именно и почему было проделано с данным больным, получившем контузию и смещение шейных позвонков, вследствие удара прикладом по голове. Случай уникальный, поскольку кроме всего перечисленного, череп треснул по черепным швам. Как герой остался в живых огромная загадка!

Почему доктор рассказ тянул, словно кота за хвост, стало понятно вскоре. Организм решил, что излишки выпитого нужно слить, как того природа требовала. Осознав, что сейчас начнутся учебные экзерцизмы и манипуляции с уткой и лично с ним, Иван закатил глаза. От внимания доктора это не укрылось, поэтому наставник предложил практиканткам помочь герою с естественным для любого стационара предметом, медицинской уткой. Пунцовое лицо селезня на утке, это картина вполне достойная полотна импрессионистов в белом интерьере. Естество Ивана возбудилось и его пришлось пригибать, нежными женскими руками практиканток. Зараза доктор при этом подначил Ивана.

– Такой домкрат хотя и с виду мощный, но требует нежного обращения, попробуйте это прочувствовать. Главное его сейчас не сломать!

Микола притихший у двери, только лупал глазами. Он никак не мог приподнять нижнюю челюсть и закрыть рот. Очень уж действо было впечатляющим – один ефрейтор и шесть медичек. Для этого времени, практически сеанс порнушного кино без приобретения билета. Облом наступил, как победа пролетариата в деле начального построения социализма в одной отдельной стране мира.

– Товарищ, красноармеец, возьмите тряпку и вытрите слюну с пола! Здесь больница, а не очередь за пивом в жаркий день. Впрочем, вы пока могли бы и за дверью постоять.

Девицы от указаний наставника прыснули, а Микола, щёлкнув челюстью и забурев лицом, исчез за дверью. Напряжённость исчезла и передав утку санитарке, вызванной из коридора, медички начали задавать Ивану вопросы. Получилось нечто напоминающее консилиум врачей у постели больного с неясным диагнозом. Лечебное дело оно такое, одна голова, это достаточно, но две и более лучше. Диагноз, не такое простое дело, как на первый взгляд видится. Действительно уникальный случай, который очень поучителен. Поэтому стоит записать его подробно в ученическую тетрадь. Учатся сейчас девчата правильно формулировать запись в истории болезни пациента. Потом каждая определит, чем больного лечить, лекарства, процедуры, оборудование, примерный объём ухода за больным и срок лечения. Рекомендации больному, после выписки из стационара. Это те самые, которые делятся на желательные и категорически запрещённые. Вот так!

Вскоре Иван успокоился. Похоже, что гормоны и адреналин были задавлены и организм от дикого возбуждения перешел в другую сторону эмоций, вызвав полную апатию и равнодушие. Мозг просчитал некую комбинацию и пришел к выводу, что от Ивана лично сейчас ничего не зависит. Абсолютно! Так зачем дёргаться? Если абстрактно, то всё идёт правильно. Только время сейчас не абстрактное, а очень даже более чем конкретное и место событий более чем знаменитое. Семь дней войны и первая столица одной из республик СССР захвачена врагом! С первых дней войны населению было приказано сдать все радиоприёмники определённым государственным органам. Кто не сдал, тот враг! Поэтому все новости у населения только от радио, но и местные слухи никто не опровергает.

Миколу и Тимоху, по незнанию, такие мелочи не волновали, они просто решили дежурить у кровати командира. Только это дежурство было не вполне без причин. С одной стороны, они помогают в деле ухода за своим командиром, а с другой себе и дежурному ночному персоналу больницы. Персонал этот согласился провести ночь в обществе трёх молодых ребят и оказать им посильную помощь. Ребята в свою очередь организовали продукты для вечернего знакомства в ночном формате.

Всё прошло вполне пристойно. Никаких оргий и гулянок, а обычное тесное знакомство в узком кругу за рюмкой трофейного чая и содержимого консервированных трофейных продуктов. Отечественные продукты, бывшие на телеге, тоже заняли достойное место в застолье. Единственное неудобство, это необходимость одному из двоих Миколе или Тимохе дежурить в телеге, пока второй из них общался с местными медичками. Когда и как парни договаривались и решали вопрос кто и с кем будет дежурить у постели командира, а так же цену вопроса, Иван не знал, не вмешивался и не препятствовал. Однако и ему тоже перепало немного внимания и ласки, правда, только по – французски. Для прочего он из – за травм не годился.

Только мир не без добрых людей с зоркими глазами и слышащими ушами, поэтому на следующий день прибыли люди из НКВД и провели беседу с командиром отделения ефрейтором Ковалёвым. Хотя тот и был привязан к койке в самом прямом смысле. Служащие из известных всем органов госбезопасности в результате беседы узнали про боевой путь отделения ефрейтора Ковалёва и получили на руки документы убитых солдат Вермахта и бойцов РККА, которые предъявили бойцы Ивана. Потом ефрейтор поинтересовался про судьбу своих трёх мотоциклистов. Понятно, что это не люди из его отделения, но тем не менее, это он их послал на разведку, когда командовал отрядом.