Текст книги "Сделай, что должен (СИ)"

Автор книги: Виктор Донецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

– Вот имей вы одежду по уставу, сразу по штампам можно узнать, откуда вещь. Номер револьвера помните?

– Я это, … Забыл.

– Вот те раз! Это я всё забыл и думал, что я один такой. Контузия?

– Нет, просто забыл.

– Сличим в удостоверении и в кобуре. Эгей! Номера, там разные. Этого одного достаточно, чтобы по законам военного времени, на месте сразу пристрелить, что и придётся сделать, да и время поджимает. Где остальные? Где высадились, когда. Где парашюты? Задание? Чистосердечное признание может спасти вам жизнь. Вы хотите жить? Кажется гражданин Шалопай, это ваша фамилия настоящая. Понимаю, оговорились. Случайно. Где проходили подготовку?

– Товарищи я свой советский, а револьвер, так получилось, знаете, спешка и перепутали, просто перепутали.

– Вот как? Кто может удостоверить вашу личность?

– Командир…

– Вместе разведцентр оканчивали с командиром?

– Товарищи, я свой, советский! Честное слово, а – а–а!!!

– Не факт. Советские люди сегодня с гранатами под танк легли, чтобы немцев задержать, а ты их сегодня израненных остановил и нарушил всё, что мог. Что – то машины нет долго. Этого в кузов и пусть НКВД с ним разбирается, а нам надо спешить!

– Командир, я пулемёт собрал. Один из двух. Всё работает, стрельнуть надо для проверки.

– Стрельнём, но не сейчас. Молодец, хоть не зря время потеряли. Пулемёты в контейнер. Оружие держать наготове, патрон в стволе дозарядить. Этого в кузов. Патрули бдить. Размякли что – то вы. А мне так не хочется ваши трупы по списку в морг сдавать. Помните, фрицы фронт прорвали, где сейчас их носит и куда они шпионов засылают? Знаете? Вот то – то, у меня тоже напряг с этим знанием.

Машина шла легко, мотор гудел, навевая разное. Мысли были большей частью плохие. Не дело ставить посты из одного человека. Это не служба, а формальное предательство. Одного и в упор приколоть для простого человека вполне возможно, а вот «Бранденбург», тот вообще всю кровь из роты выпьет и ничего на поделать. Свои спецы в НКВД тоже есть, только мизер их и вымирают они быстро. Вот и готовят наспех однодневок, лишь бы выдать план по валовым цифрам. Война! Показатели спустили сверху, показатели приняли снизу. Раз есть, то работа по плану. Вот и рапорта летят устало на стол начальника. Утром сверху упал план, вечером он выполнен. Так это или нет? Поди проверь.

Как прекрасен этот конвейер смерти! Лучшие из лучших… Машину немного занесло перед мостом, из – за скорости. Нормально. Или я так перед медичкой красуюсь? Ой – ой – ой. Папа, вам не нужен зять? И с лестницы, дррры! Мост, стратегический объект. От фронта далеко. Далеко? Три часа ходу на машине, это далеко? Эге! Пост у моста есть, на этом от НКВД зелёные фуражки.

Интересно как проверяют? Кроме предписания на медичек и направления Ковалёва в госпиталь города Киева, прочего ничего не потребовалось. Только любой документ с фотографией. Что касается человека в трусах, майке и связанного, то его документ с фото и пара вопросов по существу. Далее команда – «Проезжайте».

И проехали. Только позади мотоцикл маячил всю дорогу до Коростыня. Половина пути, однако. На въезде махнули мотоциклу, чтобы он подъехал. Подъехали. За дозаправку бензином попросили провезти до главного в городе НКВД. Повязанного надо отдать, пусть люди работают. Потом попросили военторг показать, девушек надо приодеть в форму. Перекусить, кроме всего прочего хочется… Девушки ужинали в ресторане, а парни в машине. Не транспортабельны были, раненые. Все фляги вместо воды заправили крепким чаем с сахаром. Взяли несколько буханок хлеба. Галеты хорошо, а кусок хлеба лучше! Погранцов угостили трофейными сигаретами и поинтересовались, они с нами или обратно? Если с нами, то пусть лидируют, так проще мосты проезжать, а то их на маршруте много. Но, они решили вернуться назад, человека мы в НКВД сдали, вопросов нет. Только попросили бензина канистру отлить. Отлили. Иван был счастлив! Он попал в колею.

Снова дорога под колёсами, но теперь, кроме Ивана все в форме РККА. Девчата в командирской форме, но петлицы рядовых, хотя и старшинский набор взяли и лейтенантских в три кубаря. Кто знает, что потребуется? Иван посмеялся, что целый серпентарий везёт на золотых петлицах. Кинули в ответ обратку, что шутить ефрейтор не умеет. Иван огрызнулся в ответ, что он обычный раненый боец, а не цирк шапито. Поэтому начинаем аттракцион. Очки типа «консервы» на глаза для обкатки обновы, кутаемся в плащ – палатки, а оружие в руки. Конечная цель город Киев. Расчётное время прибытия часа через три.

Всё зависит от подсветки ночных фар и более всего от качества дороги. Тронулись! Ночная тьма основное время передвижения любых войсковых колонн. Узкое место, это мосты. Только машине Ивана это не препятствие. На дверях авто прилеплены обозначения медиков. Белый круг с красным крестом. Такие машины старались не тормозить и пропускать первыми.

Все встречные понимали, что время в пути, это жизнь или смерть. Люди понимали, а вот воронки от авиабомб на дороге нет. Гонку в ночи пришлось прекратить. Пикап Ивану удалось затормозить в последний момент перед воронкой. Помогла земля, выброшенная взрывом и запах взрывчатки, заполнивший воздух. Благо форточка на двери была приоткрыта. Иван включил дальний свет и даже обомлел, воронки впереди до самой границы света и далее, причём как по дороге, так и по кювету. Возможно, и далее от дороги есть воронки, но видимость перекрыта сгоревшей техникой. Не хочется, а надо ждать рассвета. Очутиться в воронке, а потом пытаться выбраться из неё, этого счастья не нужно. Ждать придётся до окончания летней ночи. Это сравнимо со временем проезда до Киева, но, увы, придётся ждать.

Иван открыл дверь и вышел на дорогу. Надо объяснить людям возникшую проблему. Частично проблему пояснили запахи, что висели в воздухе. Остальное рассказал Иван. Все прониклись и согласились, что лучше ждать рассвета, чем застрять в воронке. На высказанную Иваном мысль, что хорошо бы, куда свернуть с дороги и там уже ждать, медички сказали о грунтовке, уходящей в сторону от шоссе. Только что проехали.

Пришлось развернуться и проехать обратно, благо это всего сотню метров проехать. Грунтовка езженая, протекторы шин продавлены в пыли. При съезде глаз зацепился за некую вспышку по курсу. Сознание отметило, что это, скорее всего огонь. На шоссе его видно, а при съезде, его похоже прикрыло рельефом местности или кустами, или деревьями. Пришлось выходить и интересоваться, кто что видел. Потом, есть смысл проехать на огонёк или стоим и ждём рассвета у дороги? Народ в кузове женским большинством высказался, что едим, поскольку надоело сидеть в кузове впритык друг к другу и подгибать ноги под лавку. Есть общее желание прилечь и полежать. Уступил Иван просьбе, но попросил всех приготовить оружие. Само собой, на всякий случай.

Две сотни метров по грунтовке с небольшим поворотом за косогор и подъехали к первому дому поселения. В окне видно мерцающее пламя от керосиновой лампы под потолком. Событие странное для военного времени. Хотя, если есть керосин и желание, то время не такое и позднее, по часам и полуночи нет. Иван подъехал к началу тына и остановился. Вылез из кабины и дал команду покинуть кузов пассажирам желающим размяться. Предупредил, что желающие могут присесть на дубочки под тыном и если не пустят на сеновал, то придётся ждать рассвета на дубочках или желающие могут постелить спальные мешки и поваляться на траве. Впрочем, и пройтись по деревне можно, но группой и при оружии. Желательно недалеко, в пределах видимости плетня и машины.

Сам Иван подошел к воротам на двор и постучал по доскам. Залазить в палисадник и стучать в оконное стекло посчитал лишним. Хозяин и так услышит, раз не спит. На стук из темноты от следующих домов гавкнул кобель, глухо, словно кашляя. Гавкнул и молчок. Умён, молчит, дальше слушает. Звякнул на двери чипок, открылась дверь.

– Кто тут?

– Красноармейцы мы, хозяин, вот приехали.

– Что – то припозднились вы, заждался я вас.

– Извините, хозяин, то вы не нас ждёте, мы другие. По дороге ехали в Киев, а тут за дорогой к вам не проехать по шоссе, всё разбито, вот и свернули сюда. Примите?

– Вот, значит, как. А много вас?

– Девять человек, шесть женщин и три раненых. Нам бы до рассвета переждать.

– Вот, значит, как. Куда же вас определить? Девять человек не шутка.

– Сеновал есть или что подобное? У нас, что подстелить своё есть.

– Вот, значит, как. Для хороших людей найдётся, не сеновал, но найдётся. Сено там тоже есть, свежее, значит.

Хозяин спустился с крыльца и прошел к воротам. Глянул на улицу, щёлкнул засовом на воротах и приоткрыл их.

– Вот, значит, как. Проходите на двор. Авто загонять будите или на улице оставите? Места, значит, на дворе мало, но такая кроха влезет.

Глава 10

– Вот, значит, как. Страсть, что тут было. На нас германец тоже бомбы сбросил. На том конце улицы стёкла вылетели и скотину побило. Это когда им аэропланы из колонны подырявили. Тогда они бомбы куда зря, значит, побросали. Вот нам и досталось.

За столом в горнице, теперь уже при закрытых шторами окнах, хозяин дома рассказывал про события в округе за прошедшие сутки. Прямо от Советского Информбюро. Ни по голосу, ни по значимости информации, ничуть не Левитан. Однако для данной местности новости значимые. Колонна шла на Коростынь, но не дошла. Остатки рассовали, кого куда. Главное от дороги подальше, там такое творилось, особенно дальше, где топливо и боеприпасы везли. Около часа кошмар, что было. Хозяин в омшанике отсиживался, заколел, хотя и в тулупе был.

Иван сразу взбодрился. Своих людей он уже определил, кому, куда и даже караул организовал парный, посменный, как положено. Хотя очень сомнительно, что кто – то заснёт, употребив наркоту. За столом остались хозяин и за компанию, как старший из гостей по званию Иван. Хотелось хозяину, вроде как душу излить, но было что – то иное и прочее другое, до которого разговор пока не дошел. Хозяин никак не решался, присматриваясь к Ивану, ни о деле сказать, ни предложить разойтись.

– Так вы, отец, местный пасечник?

– Вот, значит, как. Пасечник! Как есть пасечник! Местный, значит.

– Тогда есть дело. Как отец, продашь нам от пчёлок всякого разного?

– Вот, значит, как. Купить хочешь? А чего, значит, отдать не просишь или не заберёшь просто так? Вас вон скока и при оружии, значит. Какой – то ты правильный слишком, городской, что ли?

– Детдомовский я, сирота.

– Вот, значит, как. То – то, смотрю я, чего ты мне в сыновья набиваешься? Сирота, значит.

– Хозяин, если что не так, извини. Если не желаешь продавать, то скажи где другого пасечника найти можно? У вас тут, или по дороге, где проживает дальше. Очень нужно. Пасечники они же все знаются меж собой. Или не так?

– Вот, значит, как. Очень нужно. Так чего нужно, я так и не услышал. И, значит, не продам, а сменяю. Только всё без обмана.

– Да я всё куплю, то есть сменяю. Прополис нужен, настойка прополиса на спирту, пыльца там или перга, вроде так. Мёд в сотах или засахарённый.

– Вот, значит, как. И много ты брать будешь? Авто всё, значит, загрузишь или в карман засунешь?

– Ну, машину мне людьми грузить, а если более чем для кармана ничего нет, то прополис в первую очередь, сколько есть. Всё сколько не жалко. Только на что, хозяин, менять будем?

Примолк хозяин, он же пасечник, он же собеседник Ивана. Молча подумал. Потом отлил из бутылки в стакан самогон, который дважды булькнул. Выпил и закусил малосольным хрустящим огурцом. Встал с лавки, перекрестился на святой угол. Присел и, обтерев рот ладонью, начал:

– Вот, значит, как. …

Хозяин попросил показать Ивана документы. Ну, это для начала, поскольку форма у Ивана странная, да и люди его хоть одеты вроде все правильно, а вот оружие у них немецкое, а не наше. Пришлось пояснить, что откуда и почему. Поговорили немного за жизнь Ивана за последнюю неделю и последние сутки. Без особых подробностей. Про того постового регулировщика, что сдали в НКВД Иван умолчал. Дальние заходы и все подходы к процессу обмена, указывали, что намечается противоправное деяние. Так сказать на личном доверии и круговой поруке, между почти своими. Наконец, хозяин решился.

– Вот, значит, как. Винтовку мне дашь, а я, значит, всё названное дам. Не обижу. Только патронов не пожалей. Значит, вот так!

– Дать оружие, дело не хитрое. Только вдруг оно в спину или куда там, мне или моим товарищам красноармейцам стрелять начнёт? Это будет не дело. А так я хоть Мосина, хоть Маузера с патронами дам, хоть обоих, дороже будет только и всего.

– Вот, значит, как. Боишься, значит? А чему поверишь?

– Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад! Зачем пасечнику оружие? Если он при советах выжил, то при немцах выживет тем более, хотя и пограбят его немного, как и прочих. Оружие, оно для всех опасно. Да не надо так переживать, хозяин. Дам я тебе винтовку, мне парней своих надо от гангрены спасать, должок за мной. Так какая?

– Вот, значит, как. Обе. Не обижу.

– Лады. Пошли, только я караул со двора приберу. Выбор делать молча. Всё в кузове авто. Взял и понёс в дом, я подойду позже.

Двор встретил Ивана тишиной.

– Эгей, бойцы караула, вы где? Кто топтать службу будет? Тишина и покой, который может стать мёртвым покоем для спящих.

– Ваня, мы не спим! Зачем ноги топтать, если мы и так всё видим и слышим.

– Так точно. У вас и на затылке и на лбу глаз есть. Вы и под землёю всё видите и позади себя всё замечаете. Караул, должен ходить! Должен отпугивать своим наличием, а не ждать, когда его вырежут. Раз нет желания топтать двор, так расширим периметр. Встали и обошли всё по внешнему периметру домовладения. Медленно и тщательно! Выполнять!

Понятно, что хамское поведение ефрейтора задевает девушек, но куда деваться? Война. Иван спустился с крыльца и осветил кузов пикапа. С крыльца сошел хозяин. Он начал смотреть оружие и потом забрасывать ремни на шею и плечо. Иван отметил, что жадный, очень жадный дядя. Впрочем, это по любому придётся сдать в Киеве.

Иван дождался, когда караул зайдёт на двор. Фонарь осветил недовольные лица. Да, проблем выше крыши с такими бойцами.

– Значит, так, бойцы. Идёте и поднимаете следующую пару караула. Поясняете, что надо нарезать круги по двору. Не сидеть, а ходить. Именно этим отличается караул от секрета. Идите. Выполнять!

Хозяин сидел за столом, накрытым клеёнкой и рассматривал там оружие. На полу у стола лежали подсумки и ремни с кобурой. Иван поставил к этой куче два короба с патронами один для МГ и второй для «Максима». Не жалко, если сойдёмся в цене. Для Ивана эти короба не нужны, нет у него таких пулемётов. Впрочем, сколько там патронов, это Ивану опять же не известно. Кому надо, тот пусть и проверяем, тем более, что в подсумках тоже патроны есть.

Неправильный был пасечник, как и его пчёлы. Винтовки, к ним патроны, обоймы и подсумки, это далеко от пчеловодства. Подобное можно было сказать про наган, парабеллум и ТТ. Ко всем запасная обойма, кобура, ремень и патроны россыпью. За алюминиевый бидон с самогоном пришлось отдать шесть «лимонок» и шесть «яиц». Это в дополнение к ящику с засахарившимся мёдом, килограмма прополиса и двух четвертей с настойкой прополиса на самогоне. Первач. Так это или нет, но самогон на пробу горел голубым пламенем. Это самый верный признак наличия градусов.

Как только обмен состоялся, Иван занялся Миколой и Тимохой. Для начала, для порядка, парни опростали по гранёному стакану настойки прополиса. Потом настойкой пропитали бинты и отмочили бинты на ранах. Медики осмотрели, промыли и прочистили, что нашли и увидели, а потом перевязали пропитанными настойкой бинтами. Судя по взглядам парней, они были, если не в нирване, то в улёте. Им было очень хорошо.

Рано уехать не удалось. Вначале заправили пикап. Потом немного времени ушло на техосмотр и техобслуживание автомобиля. Завтрак тоже не самая последняя потребность организма, особенно когда впереди долгая неизвестность. Когда выехали на шоссе, там уже стоял заслон и никого не пропускали в сторону разбомбленной колонны. Пришлось делать крюк по грунтовке, чтобы объехать закрытый участок. Перед шоссе стоял пост и проверял все машины. На посту потеряли более часа. Всё упёрлось в лишнее оружие. Хотели забрать нахрапом, но Иван упёрся. Хотя из – за упёртости потеряли час, но Иван получил бумагу, с подписью и печатью. Там было указано, что ефрейтор Ковалёв Иван Иванович сдал на посту оружие и боеприпасы, которые были у его отряда, изъяты должностным лицом, в таком звании, что удостоверено его подписью и печатью с текущим числом, месяцем и годом.

Данное происшествие положительно сказалось на самочувствии Ивана и пикапа. Что не говори и не думай, а листок бумаги снял все проблемы с вопросами об оружии вверенного ефрейтору Ковалёву отделения. Мало ли, что решит предъявить Ивану следователь или особист в госпитале. Вот бумага и разбирайтесь с данным лицом сами. Если, конечно, вам так надо. Ефрейтор Ковалёв подчинился приказу.

Как бы дорога не петляла, какие бы препятствия на всём пути не возникали, но ефрейтор Ковалёв выполнил предписание. В десять часов утра машина въехала во двор Киевского госпиталя. Оркестр не играл, цветов в букетах и корзинках никто не дарил. Двор и сад для гуляний были пусты. Больные по палатам, а врачи их обходят с осмотром. Ленивая такая тишина, когда все заняты своими делами. Ефрейтор Ковалёв, тоже занят важным делом. Он ждёт вестей от привезённых сюда шести медиков и двух раненых. С ранеными, вроде всё понятно. Девчонки должны взять и заполнить на Миколу и Тимоху истории их ранений, озаботиться, чтобы парней переодели в госпитальное бельё, а Ивану принесли их форму. Форма новая, практически нулёвая. С их ранами, это будет их одежда на гражданке. Парней вначале подлечат и потом комиссуют. Это касается и самого Ивана.

Понятно, что не всё так просто и быстро, но, тем не менее, это будет в итоге. У Ивана раньше, а у парней позже. Поэтому Иван поживёт в Киеве и присмотрит за парнями. Чем сможет, тем и поможет, если когда потребуется. Пока надежда на девчонок, что они приютят у себя, если не самого Ивана, то вещи его и парней. Сдавать всё нажитое в хранилище госпиталя, нет ни какого желания. Люди разные нужны, люди разные важны, и ведут разные люди по – разному. Хороший вариант, это снять квартиру рядом с госпиталем или у кого – то из работников госпиталя.

Это потом, а пока надо ждать главного врача госпиталя и сдать ему девушек из Пинска, согласно предписанию. Вообще – то, девушки из Москвы, но предписание из Пинска, как и направление на лечение самого Ивана, что лежит у него в кармане. Плохо, что никого своего нет из людей, чтобы оставить на хозяйстве, а оставить пикап без присмотра, это не вариант. Нет, не угонят, а вот обшарить вполне смогут, замки дверей рассчитаны на честное слово от честного человека. Положение…

Если не сгущать краски, то положение вполне нормальное. Вещи девушек медиков и прочее хозяйство, пока в пикапе. Вот, когда Иван сдаст девушек, тогда станет хуже или совсем плохо. Под машину гараж или бокс надо находить. Под мёд и самогон кладовка нужна, это нужно однозначно. Личное оружие отдавать очень не хочется, но если отдавать, то в хорошие руки. Те самые, которые могут чему – то поспособствовать. Что не говори, а оружие во время войны ценная вещь. Даже в тылу.

Судя по фигуре в форме НКВД, оружие, это вещь, которая сильно привлекает внимание государственных структур госпиталя. Скорее всего, это особый отдел пожаловал. Долг службы, требует видеть такие моменты, как куча оружия на территории госпиталя. Иван решил, что головной убор он не оденет, а вот тянуться по стойке «смирно» придётся. Ничего не поделать, красные командиры они с тараканами в голове. Помнит Иван, что раз про этику в этой среде слышал. Старший по званию за пивом свернёт, младший обязан ему первому пиво получить.

– Здравия желаю, товарищ командир!

Иван вылез из кабины и принял стойку «смирно». Вид у него вполне приемлемый. Утром и побрился и помылся, даже подворотничок на китель подшил. Единственная неприятность для глаза, это повязка на голове, грязная и уже даже не серая, а вся изрядно почерневшая от впитавшейся дорожной пыли.

– Здравия, боец. Лечиться приехал? Показывай документы!

– Так точно! Направлен из города Пинск в здешний госпиталь на продолжение лечения и сопровождаю группу медиков по предписанию сюда же.

Иван расстегнул карман комбинезона и выбрал нужные бумаги. Протянул их особисту. Тот смотрел на Ивана не очень дружелюбно, как будто лимон ему в рот попал, аж скривило. На всякий случай, Иван достал первое предписание, то которое ему на отделение выписали перед войной и пропуск на завод с фотокарточкой. Особист очень внимательно прочитал бумаги, потом, не отдавая их, протянул руку к документам в руке Ивана. Скользнул взглядом по фото на пропуске, ознакомился с предписанием на отделение. Назад ничего не отдал.

– Ефрейтор Ковалев, говоришь. А где твои люди, ефрейтор?

– Два раненых бойца переданы в приёмную госпиталя, а шесть медиков направлены в приёмную Главного врача госпиталя.

– Давно?

– Никак нет! Не более тридцати минут прошло, видимо занят, главный врач или какие иные дела.

Что – то шло не так. Выражение лица особиста от лимонного перешло в состояние человека готового к прыжку с последующим перекусыванием шеи врага зубами. Через щель натянутых губ Иван услышал:

– Из бывших?

– Виноват, не понял, из каких бывших?

– Благородных…

– Никак нет! Детдомовский, сирота.

– А говоришь, как благородный из бывших.

– Виноват, не понял товарищ командир, это насчёт, что говорю по благородному.

– Авто водишь?

– Так точно!

– Покажи права!

– Нет у меня прав, самоучка.

– Ага. А что есть?

– Как что есть? Вон документы у вас в руках. Потом голова прикладом пробитая. Ожидаю прибытие бойцов медиков с рапортом, чтобы передать их в госпиталь, согласно предписанию. Потом буду оформляться на лечение, согласно направлению. Что тут не так? Извиняюсь, конечно, но вы не представились, документ не показали.

– Что???

– Вы, знаете, нам по дороге один командир на посту у дороги встретился. Вот как вы, без документов. Пришлось арестовать и сдать в НКВД города Коростень. У него номер оружия с номером в документе не совпал и фамилию он путал, видимо шпион или парашютист.

Дошедшая до ума особиста информация, произвела некоторое впечатление. Челюсть нижняя отвисла, но потом закрылась со щелчком зубов. Молча глядя на ефрейтора, особист несколько раз промассировал горло свободной от документов рукой.

– Капитан госбезопасности особого отдела госпиталя, Соломин…

Губы у капитана задёргались в тике, что ничего хорошего Ивану не предвещало. Из кармана галифе выпорхнула и моргнула крыльями корочка удостоверения, вернувшись через мгновение на место. Затишье перед, как минимум, ураганом. Судя по затянувшейся паузе в общении, очень продуманным ураганом… Только ураган не состоялся.

– Ванечка! Товарищ ефрейтор Ковалёв! Вас ждёт Главный врач госпиталя. Поспешите! Ну, что же вы?

Из дверей приёмного покоя вышла Роза. Она очень нетерпеливо смотрела на Ивана и только, что ножкой не топала по крыльцу. Вместо этого, она подскочила к пикапу.

– Здравия желаю, товарищ Соломин. Разрешите у вас забрать ефрейтора Ковалёва, чтобы препроводить его в кабинет главврача госпиталя?

Капитан госбезопасности повернул голову и посмотрел на девицу в армейской форме, отдающую ему честь, прикладывая руку к пилотке полевого образца. Прищур глаз нацелился на Розу.

– Откуда вы знаете мою фамилию?

– Да бросьте, товарищ Соломин, мы всей семьёй у вас два года назад гостили. Неужели забыли нашу вечернюю рыбалку на Днепре?

– Кхм, что вы Роза, помню, но вы в этой форме так изменились. Вас просто не узнать, но голос… Какими судьбами здесь?

– Извините, товарищ Соломин, но нас Главный врач уже заждался. Ваня, что стоишь истуканом? Пошли!

– Товарищ боец Роза. Документы сейчас у товарища капитана госбезопасности.

– Ха – ха – ха! Ха – ха – ха! Товарищ боец Роза. Ха – ха – ха! Ха – ха – ха! Да вы ефрейтор, на всю голову ушибленный.

– Так точно, товарищ Соломин, Ванюша у нас действительно с дыркой в черепе от немецкого приклада. Лечащий врач в Пинске сильно удивлялся, что он не труп. Ой! Ванечка, извини, сорвалось.

– Вот так, значит, Роза и вы туда же. Где только нахватались белогвардейского «так точно». Видимо, «никак нет», тоже употребляете? Если дочь большевика такими оборотами изъясняется, то, что с прочих удивляться.

Особист сунул в руки Ивану его бумаги, махнул рукой и удалился.

– Роза, ты это, посиди в авто. Постереги вещи. Я быстро обернусь. А то мало ли что, тут же ваши вещи, плохо будет, если пропадут. Я могу кабину замкнуть, но там замки ногтем открываются. У вас последние вещи пропадут. А, Роза?

– Что – то просить и уговаривать, ты ефрейтор стал. Раньше всё команды отдавал. Соломин хвост накрутил… Да?

– Зануда он. Так что? Покараулишь?

– Ой, кто бы говорил, сам девушек притеснял и на мозг капал сколько. Ладно. Иди, ждут ведь. По лестнице на второй этаж и по коридору до торца. Там табличка. А я в засаде посижу.

– Счастливой охоты, Роза!

– Иди к чёрту!

Можно было, и позубоскалить с девчонкой, но надо делать дело. Если бы не Роза, то неизвестно, как бы всё закончилось. Судя по реакции капитана на воспоминания о рыбалке на Днепре, тогда рыбалка удалась. Лёгкий румянец и смущение на лице особиста были вполне заметны. Да! Жутко Ивану стало от понимания того, что врагом народа сделают на пустом месте. При наличии подозрения органов.

Дурака включил чисто на автопилоте. Только не похож капитан на человека при исполнении, который может забыть про Ивана. Лучший выход, мотать надо отсюда. Очень быстро. Комиссоваться и сразу ходу. Заботы о Миколе и Тимохе на девчонок повесить, а самому ноги в руки и галопом подальше от Киева. Мёд и самогон, конечно жалко, но жизнь дороже. Фото на справку надо приклеить и печать поставить. Вот капитан задачку оформил, что всё в дырявой голове из всех дыр в мозг лезет. Адреналин от страха в крови. Капельками капает, и содержание растёт постоянно. Ступеньки, пролёты, этаж, коридор…

Вот и дверь с табличкой в торце коридора. Она огромная, правда, открылась легко. Секретарь, разговаривая по телефону, махнула рукой. Давай, проходи! Впечатление, что ефрейтора Ковалёва тут каждый знает. Причём, надоел он всем хуже горькой редьки. Поэтому, как от назойливой мухи отмахиваются. Вали, мол, двигай в темпе. Двери в кабинет главврача двойные, чтобы шум в приёмной не мешал работать, а в приёмной не было слышно звуков из кабинета.

– Разрешите?

– Проходите! Заждались мы вас, товарищ ефрейтор, а время не терпит. Давайте ваши документы.

Иван прошел к столу главного и отдал предписание на девушек и направление на себя, добавив:

– Указанные для сопровождения бойцы ранены и находятся здесь в этом госпитале на излечении.

– А когда вы, молодой человек соизволите, во исполнении данного вам направления, поступить на излечение в этот госпиталь?

– Я готов. Только вот девушки заберут свои вещи и надо машину пристроить куда – нибудь, чтобы не пропала. Если вы не возражаете.

– Хм. Машина, говорите. Вы, значит, шофёр?

– Самоучка я, водительских прав нет, а так езжу при нужде и наличии машины.

– Хм. Интересно. Хорошо. Пойдёмте и посмотрим на вашу машину. Кстати, откуда она у вас?

– Трофей. У немцев в бою отбили, а так машина наша, на базе эмки собрана, грузовичок.

На улицу посетители кабинета главврача госпиталя и сам хозяин вышли плотной толпой. Тем не менее, хозяин шел впереди, согласно статуса, а прочие отстали от него на два шага, чтобы ему не мешать и не толкаться, спускаясь по лестнице. Похоже, такие выходы Главного были частым явлением, а поэтому шествие получило «зелёную улицу» на всём пути следования. Для себя Иван отметил, что это очень удобно, идти за местным начальством. Что само по себе указывает на строго заведённый порядок. Конечно, это не плац парад, но некая выучка гуг наличиствует.

С крыльца Иван увидел у пикапа стоящего капитана особиста и Розу, боком сидящую в кабине авто. Они были заняты беседой. Тема беседы, явно была далека от служебных обязанностей. Уже одно то, что младший по званию сидел, а старший стоял, указывало на внеслужебное общение. Просто мужчина разговаривает с интересной девушкой и всё. Вполне приемлемая картина, война и всё такое прочее, но ничего такого человеческого проявлять не запрещено. Если рядом нет никого третьего в более высоком статусе, чем собеседники.

При виде главврача, капитан изменил позу и подтянулся, дал понять Розе, что есть некие изменения, на которые стоит отреагировать. Роза правильно истолковала позу и взгляд капитана, выпорхнула с сидения и повернулась лицом к подходившим. Чего у этой девушки не занимать, так это уверенности в себе или чего – то подобного. Только реагировала она достаточно явно на досадные помехи, даже на те, с которыми надо было мириться. События развиваются не так, как ей хочется, она это принимает, но и выражает своё личное внутреннее несогласие с такой ситуацией. Возможно, такое поведение правильное, поскольку нет никакой необходимости копить в себе неудовольствие, пока оно не достигнет критической массы. Тут всё просто, что пришло, то сразу и ушло. Для Розы, это сходит с рук, отметил для себя Иван, но не факт, что сойдёт прочим. Казалось, что главврача интересует только авто и ничего более вокруг он не видит.

– Значит, товарищ ефрейтор, это и есть ваша машина. Хм. Можно использовать как легковую, так и груз перевозить. Кузов маловат, но по ширине две телеги или четыре раненых. Уверен, нам такая машина вполне подойдёт. Женщинам, как не крути, а поднимать грузы на кузов полуторки высоковато и неудобно. Госпиталь берёт авто себе. Или есть возражения?

– Никак нет! Принимается без возражений. Девушки разбирайте свои вещи. Груз бы и мои с парнями личные вещи куда пристроить?

– Хм. Да, незадача. Смотрю тут у вас небольшой военный арсенал, трофейный, если не ошибаюсь. Вещмешки, это понятно, как и бочка под бензин, там надпись есть, а прочее?

– Оружие личное частично девушки заберут, а прочее, это продукты пчеловодства для раненых. В ящике мёд и две четверти настойки прополиса на спирту. Средство как дезинфицирующее, так и помогает от нагноения. Вот.

– А что в алюминиевом бидоне? Что – то вы про него забыли сказать. Пустой?

– Никак нет. Там самогон. Ну, для настойки из прополиса, спирта ведь нет. Продукт ценный, скоропортящийся…, дефицитный.

– Хм. Может вылить?

– Да вы что, товарищ главврач? А на чём мне потом прополис настаивать? Не дай бог, у парней гниение пойдёт, калеками ведь станут. Вместо руки и ноги культи будут. Это не дело! Им жить и жить. Так хоть рана и не всё в порядке, а всё ж не культя.