Текст книги "Тройной капкан"

Автор книги: Виктор Буйвидас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Операция на мозге

1. Альфаро

Ар-Саша прыгнул удачно. Ноги остались целы, только кусты мескита сильно поцарапали ягодицы, бедра и голени. Отбежав в кромешную темноту сквера, беглец надел рубашку, натянул на себя комбинезон, вставил ступни в туфли, пистолет с пустой обоймой повертел в руках и сунул за пазуху.

«Копы могут пустить по следу собаку, – сообразил Ар, уходя к шоссейной дороге. – Выход у меня один – надо уехать подальше на попутке или угнать машину. Как вызвать на помощь Магонет? Наташка бы прикрыла. Айфон остался в Санта-Елене. Интернет-кафе я тут не видел. Короче, сначала, муха, смоюсь от погони».

Фонари горели вполнакала. Ливардер шел по пустынным улицам Альфаро, держась в тени деревьев. Послышались переливистые сирены полицейских автомобилей. «Нужно спешить, пустят псину и хана!» – Ар переполошился и побежал.

Через три минуты он выскочил через прогалину в живой изгороди на широкое шоссе, несомненно ведущее к Гуаякилю. Огромная мусороуборочная машина оранжевого цвета тарахтела мотором в двух десятках метров. Ар легко догнал мусорку, взобрался на высокий задний борт и съехал в зловонную кучу каких-то липких отбросов, использованных пластиковых бутылок, полиэтиленовых черных мешков. На них беглец устроился даже с некоторым комфортом, вот только запах был не из приятных, и Ар повязал на лицо подаренную Коном бандану.

«Теперь мне надо как-то добраться до улицы Пикалуко», – подумал Ар и не заметил, как задремал…

Проснулся путешественник от пугающего ощущения, что он неотвратимо падает в бездонную пропасть. Ар чуть не закричал, но вовремя понял, что это кузов поднялся вверх, а он полетел вместе с мягкими мешками вниз.

Небо уже осветилось предрассветными розоватыми всполохами. Ар сидел на мусорной горе и вытряхивал из карманов картофельные обрезки. Невдалеке за его спиной дымил толстой полосатой трубой мусороперерабатывающий завод. Над свалкой кружила туча вездесущих ворон, зудели полчища комаров.

Ливалдер заметил, что в метрах пятнадцати от него среди бурых мешковин заворочался серый комок с рыжей копной немытых волос. Беглец подошел ближе. Это была девочка лет тринадцати. Приоткрыв глаза, она вдруг выхватила из внутреннего кармана пальто хищно изогнутую, блестящую сталью финку.

– Не подходи, – злобно сказала обитательница мусорного царства.

– Как скажешь, – Ар произнес миролюбиво и сунул к самому носу девчушки свой автоматический пистолет. – Вот, вооружись еще конкретней.

Пигалица с интересом посмотрела на «хеклер». Взяла оружие в руки.

– Хорошая штука, – Скрестив ноги по-турецки, она умело вытащила обойму. – А патроны куда дел?

– Застряли в одном жирном дядечке, – Ар заявил беспечно, с наслажденьем вдыхая полной грудью прохладный утренний воздух и любуясь живописным видом окраины мегаполиса в синеватой дымке, подкрашенной рассветной красной помадой.

– Забери. – Девчонка швырнула пистолет назад Ару. – Если он паленый, лучше выкинь. Копы любят обыскивать. – Она спрятала нож. – Ну, какие проблемы?

– Понимаешь, я приезжий, мне надо на улицу Пикалуко, – объяснил Ар.

– Сколько дашь за доставку? – Она стала немного кокетничать, вынула из сумочки костяной гребень и воткнула его по-японски в рыжие вихры.

Ар выгреб из кармана всю наличность и протянул скомканные купюры. Жительница свалки взяла половину.

– Мы не грабители, – Она гордо задрала курносый носик и, вставив два пальца в рот, оглушительно свистнула.

Тут же из мусорных бастионов показались еще две грязные мордашки. Это были пацаны такого же возраста.

– Что, Мара, пристает? – зевнул веснушчатый мальчуган.

– Не, Ким, бабки дает, – рассмеялась девчонка. – Рокас, катись сюда, отстегну на макасины.

Щербатый Рокас расплылся в улыбке и, подходя, прошепелявил:

– Не гони, с какого сшастья?

– Ну, парень, мы пошли, – Мара объявила вдруг Ару, вскочив на ноги. – Приятно было потрепаться. – Она повернулась к Ливалдеру спиной и потопала по едва заметной тропинке в нагромождениях городского хлама. Рокас и Ким побежали за ней.

– А как же мне попасть на Пикалуко? – крикнул обескураженный Ар.

– А никак, – усмехнулась Мара, – Сиди тут и нюхай. Может, поумнеешь.

Расстроенный Ар тяжело вздохнул, отвернулся от уходящих прочь подростков, сел на дощатый разбитый ящик и стал размышлять: «Солнце всходит с этой стороны. Значит, мы приехали с запада. Ну и что мне это дает?… Вот тебе и простодушные эквадорцы с низким ай-кью! Все кругом дурят, подставляют, убивают… Совсем как в родной Москве. Ни на кого нельзя положиться! Даже на детей!..» Он в сердцах смачно плюнул.

– Эй, чего расселся? – В спину Ара воткнулся твердый палец. – Пошутила я. Хотя это была проверка. – Мара дружелюбно улыбнулась. – Ты оказался смирным малым. А бывают, знаешь, и буйные.

– Спасибо за доверие, – Ар поблагодарил. Агент Коротич резко поднялся и отряхнул зад.

– Пошли, сейчас транспорт подойдет. – Мара покровительственно зажала его пальцы в своей ладошке и потянула гостя свалки за собой.

Верные адъютанты Ким и Рокас покатились с мусорной горы следом.

2. Санта-Клара

В одном из многочисленных помещений виллы «Фортуна» был установлен белый медицинский аппарат внушительных размеров. Это был новейший томограф, доставленный фирмой «Интеркор системс» из США. Гутьеррес хотел жить вечно, поэтому постоянно следил за состоянием возрастного организма. Томограф походил на огромную матовую продолговатую раковину с открытой верхней створкой. Нижняя часть кишела разноцветными проводами с датчиками. В нее сейчас укладывали безмятежно спящую девушку Сэм Дисперадо.

Для сохранения строжайшей тайны в процедуре участвовали только четверо посвященных: Энрике Луис Гутьеррес, Карлос Панемеда, Мигель Кхменанути и медсестра Оливия Похас. Они привезли Сэм на больничной каталке, аккуратно переложили тело в одной ночной сорочке на голубоватое мягкое покрытие раковины, и Штрих принялся приклеивать присоски с проводами к голове и туловищу подопытной.

– Карлос, ты лишнего не выкинешь из ее памяти? – Болтливый Мигель не удержался от бестактного вопроса.

– Если будешь каркать под руку, я превращу ее в пятилетнего ребенка, и тебе потом придется учить ее читать и писать, – огрызнулся Панемеда. Он явно нервничал. Задача, стоявшая перед ним, не была сверхсложной, однако цена ошибки равнялась для него остракизму. А в случае гибели девчонки?… Об этом нельзя и думать…

Энрике Луис заметил рефлексию в поведении своего лучшего эскулапа и немедленно отреагировал на выходку Кхменапути.

– Мигель, пойдем ко мне. Не будем мешать нашему светилу науки, – сказал он, увлекал за собой на выход любопытного директора информационного холдинга «Голд Стар».

Карлос снова сосредоточился на манипуляциях с датчиками. Одна присоска отвалилась от виска пациентки.

– Оливия, дайте пластырь, – попросил профессор. Медсестра проворно приклеила датчик сама.

– Так, я проверю контакты на компьютере, а вы последите за лицом объекта. Мускульная активность должна быть на нуле. Если что-то заметите, сообщите.

– Слушаюсь, доктор Карлос, – Пожилая медичка подобострастно отрапортовала и впилась выпуклыми глазами в прелестное личико спящей Сэм.

Энрике и Мигель наблюдали за происходящим в комнате с томографом из черно-белого кабинета. На экране почти во всю стену было изображение Панемеды, колдующего над сложной электронной аппаратурой и пристально посматривающего на дисплей пульта управления с многочисленными характеристиками организма Сэм Дисперадо: пульс, кардиограмма, полнота наполнения сердечных желудочков, потоотделение и т. п. На отдельном мониторе чуть колыхалась трехмерная графическая картинка: мозг молодой женщины, похожий на половинку ядра грецкого ореха и окрашенный в разные бледные цвета.

Карлос вычленил участок серого вещества, заведующий памятью. Затем он разделил его на несколько уровней и зычно крикнул медсестре: – Введите пентонал, откройте поступление аменазина и закройте крышку!

Бесстрастная Оливия Похас ловко сделала укол, ввела соединенный с капельницей катетер в синеватую вену на руке Сэм и накрыла девушку верхней створкой раковины.

– Карамба! Он ее прикончит в этом гробу, – Кхменанути неожиданно проверещал, обхватив в волнении подлокотники кресла.

– Спокойно, Мигель, – осадил неврастеника Энрике Луис. – Карлос знает, что делает. Он ведь в эти минуты не только зарабатывает деньги, он еще становится нашим полноправный компаньоном.

– Не нравится он мне и все! – Мигель в своем обычном холерическом припадке шлепнул пятерней по коленке.

– Все, кто умнее тебя, тебе антипатичны. Но такая нетерпимость вредна. Ты хоть прячь ее подальше, – посоветовал непоседе сангвиник Груша и грубо рявкнул: – Сиди тихо! Началось самое интересное.

Карлос придвинул поближе микрофон. Набрал команду частичной блокировки притока аменазина на клавиатуре компа и внятно спросил: – Сэм Дисперадо, что ты сейчас делаешь?

Красивое лицо девушки было видно через окошко в крышке томографа. Не открывая глаз, Белоснежка четко ответила:

– Я смотрю на авениду 9 октября со своего балкона. На перекрестке опять пробка, шоферюги орут благим матом.

– Спасибо. Хорошо. Расслабься, – ласково произнес профессор и резко ударил по клавише указательным пальцем. Голубоватый раствор аменазина в прозрачной трубке пришел в движение. Верхний уровень мозговой доли на дисплее окрасился в синий цвет.

– Сэм, где ты находишься теперь? Вопрос понятен? – Карлос старательно выговаривал каждое слово.

– Я спускаюсь в бар. По-моему, это «Клуб кривляк»… Ой, меня шатает. Кажется, я здорово набралась. – Дисперадо за стеклом немного растянула губы в улыбке.

– Спасибо. Достаточно. Ты устала, поспи, – Панемеда по-птичьи проворковал, и следующий уровень на экране окрасился в индиговый цвет.

Оливия промокнула салфеткой капельки пота, выступившие на лбу профессора. Он благодарно кивнул и снова приник губами к черной шаровидной оконечности микрофона.

– Сэм Дисперадо, – громко сказал Карлос, – ты знаешь, что такое «Барракуда»?

Только что олимпийки спокойное чело девушки скомкалось морщинами. Она недоуменно спросила:

– Кто такая Сэм Дисперадо? Я Шиннет Тауро. Еду в Гуаякиль, в гости к подруге…

– Извини. Я ошибся, – Карлос поспешил остановить ее воспоминания. – Спи, девочка. Ты Шиннет Тауро и все у тебя хорошо.

Профессор Панемеда резко пробарабанил пальцами по клавиатуре, полностью заблокировав процесс стирания памяти. В трубке капельницы остановилось движение голубоватого препарата. Карлос устало потер виски подушечками пальцев, выключил акустический блок и тихо распорядился: – Оливия, откройте томограф и вкатите ей пару кубов димедрола. Сегодня вечером она должна проснуться помолодевшей на четыре года.

– Доктор Карлос, вы настоящий волшебник! – Приобщенная к великому таинству омоложения, медсестра Похас покраснела в смущении и бросилась выполнять просьбу боготворимого гения.

– Ну-ну, ерунда, – пробормотал польщенный профессор и напомнил: – Вам категорически нельзя никому говорить о том, что здесь произошло.

– Не беспокойтесь, доктор, я не подведу, – твердо пообещала строгая к себе женщина.

Так Карлос Панемеда стер из памяти похищенной красотки-гангстерши отрезок жизни, связанный с «Барракудой». Белоснежка снова стала двадцатилетней Шиннет Тауро – целомудренной девушкой, отправившейся из провинции в столицу на поиски лучшей доли. Теперь она помнила только свое никчемное прозябание на захудалой ферме родителей и запойное чтение любовных романов, взятых из библиотеки захолустного городка Парамаса.

3. Гуаякиль

Мусороуборочная машина высотой в полтора этажа плыла по улицам Гуаякиля, возвышаясь над автопотоком, словно авианосец над кораблями сопровождения. На дне грязного кузова ехали невзыскательные пассажиры: Ар, Мара, Ким и Рокас.

– Подъезжаем, – сказала девчонка, посмотрев на часики с обрывком кожаного ремешка. – Будешь в наших краях – заходи, – обратилась она к Ливалдеру. – Только потуже набей карманы сукрами – нищих мы отправляем в печку завода, понял? – Мара со всего размаха хлопнула экс-журналиста по плечу и разухабисто рассмеялась.

– Я не забуду твоей доброты, – Ар сказал немного высокопарно. – Говорите, что вам надо, я все привезу.

– А у нас все есть. Да, Мара? – Веснушчатый Ким гордо отказался от помощи.

– Ну, если только ящик шампани подбросишь, – Девчушка опять развязно захохотала.

– И мяша кило три, больше в холодильник не влезет, – подключился к веселью Рокас.

Тут мусорная карета остановилась и задняя часть кузова со скрипом поднялась, как забрало на шлеме рыцаря.

– Вытряхайся по-быстрому. – Мара выглянула наружу. – А то «бобики» еще из-за тебя заметут.

Ар выпрыгнул на мостовую, подмигнул хозяйке свалки и стремительно зашагал по улице Пикалуко, высматривая номера домов.

Уже было часов восемь утра. Во дворах женщины вешали мокрое белье на веревки, хмурые мужчины шли похмеляться в ближайшую пивную. Ар вспомнил, что его разыскивают копы, что возможно его фотографию показывали в новостях по телевизору, поэтому во двор под номером «16» он почти вбежал и стал искать глазами старушку. Его окружали неказистые скособоченные строения, в середине каменистого пространства торчало чахлое дерево платан со скамейкой у корневища. На нем сидела сгорбленная бабуля с дымящейся тисовой трубочкой в желтых зубах.

Ар-Саша стремглав метнулся к ней, нагнулся к морщинистой головке, повязанной серо-зелено-бордовым платочком, и скоро выдохнул: – Где живет Эрвин Чавес, не подскажете?

Старушенция подняла на визитера слезящиеся глазки и мотнула крючковатым носом:

– Коричневая дверь.

– Спасибо, – бросил Ар и постучал в дверь, обитую потрескавшимся дерматином.

– Открыто, – Он услышал изнутри зычный голос и вошел.

На грязноватой кухне за шкафчиком, служившим еще и столом, сидели два индейца кечуа: Кон Уанкавера и Рив Маралика. Перед ними стояла большая сковорода с тушеным мясом козла «секо-де-чиво» и жареной картошкой. На столешнице были навалены лишь бы как овощи, плоды альгарробо, оливки.

– Это бывший Рай Кури, а теперь Арестид Ливалдер – тот стрелок из Санта-Елены, – Кон пояснил товарищу.

– Рив, – Мужчина с бычьей шеей крепко пожал руку Ара.

– Присаживайся, – сказал Кон и налил полстакана мутноватой текилы. – Прими для успокоения души.

– За знакомство! – Ар поспешно выпил и закусил.

– Как добрался? Хвоста не приволок? – строго спросил Рив.

– На мусорке, что ли, прикатил? – Кон шумно втянул воздух в ноздри и поморщился.

– Ага, – широко улыбнулся беглец.

– А где чемодан с баблом? – неожиданно спросил Рив.

– Какой чемодан? – Ар удивленно распахнул рот. – Кон, о чем он говорит?

– По телеку про тебя запустили смешную «утку», – стал объяснять Уанкавера. – Будто ты расстрелял пятерых, украл кучу сукре из банка. Награду за тебя назначили – пятьсот штук. Все бездельники города ищут тебя с семи утра в надежде обогатиться. Что, никто не знает о смене имени?

– Я не такой уж кретин. – Ар отрицательно покачал головой. Он вдруг ясно понял, что окончательно провалил всю разведоперацию. Открытие обдало изнутри огнем адреналина. Как он теперь будет искать пункт отправки наркоты, если его фэйс известен всей стране?

– Да-а, подруга юности уделала тебя на славу, – язвительно протянул Кон. – А где, пушка, из которой ты ухлопал Реарти?

Ар чуть дрожащей рукой вытащил из-за пазухи «хеклер», положил оружие на стол.

– Рив, дай ему патронов. – Кон выщелкнул из рукоятки пустую обойму и снова поднял глаза на Ара. – Сейчас помоешься, переоденешься, я отвезу тебя в безопасное место. Посидишь там, пока улягутся страсти, внешность немного изменишь, отдохнешь от беготни.

Слова лысого индейца заронили в душу Коротича слабую надежду на то, что всё как-то обойдется. По крайней мере он сможет обдумать ситуацию в укромном уголке, в безопасности…

Через полтора часа Кон Уанкавера и Ар Ливалдер парились в старом «рено-клио». Драндулет был еще тот: ржавые двери плохо открывались, выхлопная труба надсадно чихала, железные крылья дребезжали, еле держась на кривых болтах.

Однако Ар совсем не замечал хронических недугов легковушки, он прилип носом к дымчатому стеклу и увлеченно обозревал окружающий шумный мегаполис.

Тротуары на авениде 9 октября были утыканы ларечками и киосками, как челюсть зубами. Повсюду расхаживали лоточники и разносчицы разных товаров. Их было едва не больше, чем потенциальных покупателей-прохожих. Торговцы громко расхваливали холодные напитки, травяные чаи, сладкую кукурузу «хумитас», ломтики бананов «чифлес», бананы сорта «патаконес» с солью, ягоды жаботикабы и лепешки «де-маис».

Ару импонировала такая плотная запруженность народом асфальтово-каменных ущелий между старинными зданиями помпезной тяжеловесной архитектуры и скалообразными панельными многоэтажками. Казалось, здесь никто не обращал на спутника никакого внимания. Люди неслись по своим спешным делам, беспардонно толкаясь локтями и даже чуть не прыгая под колеса к грохотливым автомобильным стадам.

На улице Пикальту «рено» затормозил возле ворот дворца «Эскабильдо», украшенных ажурными металлическими полосками. Кон нажал два раза на клаксон. Маленькое окошко в воротах отворилось, на дряхлую машину посмотрели пытливые глазки, затем створки быстро распахнулись. «Рено» окутался выхлопным газом и подъехал к резным буковым дверям. На солнечную площадку, отделявшую огромный дом от пышно-цветущего парка, вышла сама Эрнеста Равалини. Ар, увидев ее, привалился спиной к горячему корпусу машины от нахлынувшего бессилия.

– Вам плохо? – обеспокоилась хозяйка мавританского палаццо.

– Нет, совсем нет, – Удачливый беглец пробормотал, еще больше смешавшись. – Вы очень похожи на одну мою знакомую, – Он с трудом выдавил из себя объяснительную фразу.

– Вот как? И кто же из нас красивей? – Эрнеста кокетливо улыбнулась, открыв для обозрения два ряда идеально ровных зубов. – Конечно, ваша подруга. Ведь я уже не так молода.

– Нет, что вы! – Ар отверг утверждение. – Вы прекрасны! Поверьте специалисту по светской хронике…

– Кон, ты слышал? – Тщеславно-царственная Равалини повернулась к водителю, индифферентно подбрасывающему ключи на ладони. – Учись говорить комплименты! Это и есть твой снайпер, убивший пятерых головорезов?

– Одного, – поправил ее Кон, – и то случайно.

– В этом нет ничего плохого. – Эрнеста энергично заступилась за Ара. – Кошмары по ночам не будут мучить.

– Меня не мучают, – холодно заметил Уанкавера. – Куда его поселить?

– Я сама им займусь, – Взяв Ливалдера под руку. Эрнеста повела гостя в дом. И повелительно бросила через плечо Уанкавере: – А ты, Кон, займись братцем Нандеса. Ну, ты сам знаешь, что надо делать.

4. Гуаякиль

Корета славилась выдающимися актерскими способностями. Она постоянно играла какую-нибудь новую роль. Лет ей было уже за сорок, но на вид никто не дал бы и тридцати. Пышногрудая, глазастая, шустрая, с волнующими завитушками черных волос, она притягивала к себе мужчин, как магнит гвозди.

Доминес Нандес, посланный братом Антекосом на разведку, устроился вечером в галантерейном магазинчике напротив «Эскабильдо» и внимательно следил за выходящими из дворца служащими. Корета специально выпорхнула с главного крыльца и продефилировала, бессовестно вихляя бедрами, мимо засады. Естественно, завороженный зрелищем таких доступных округлостей, Доминес бросился вдогонку.

– Извините, красавица, мне показалось, что вы выскочили из гнезда Равалини, не так ли? – неуклюже осведомился недалекий братец проповедника новой религии.

– Вы очень наблюдательны, птенчик! – Корета поощрила приставалу сладкой улыбкой до ушей.

– Понимаете, милая, я хотел бы устроиться садовником во дворец. Мне сказали, что старый садовник собирается уйти на покой, – Доминес высказал заготовленную ложь.

– Это можно узнать. Я-то главная горничная. Спрошу завтра у Эрнесты. – Корета приняла важный вид наперсницы хозяйки. – Она вообще часто советуется со мной по разным интимным вопросам.

– О! Какая удача! – Несказанно обрадованный Доминес перепрыгнул колдобину в тротуаре и схватил Корету за локоть, поворачивая женщину к ресторану «Фудзияма». – Давайте отметим начало нашего сотрудничества в этом милом кабачке и наконец познакомимся. Меня зовут Луис Эскобар, а вас?

– Корета. Просто Корета, – очень натурально зарделась румянцем ловкая охотница на мужчин. – Но мне бы не хотелось, чтобы вы тратились на меня до положительного решения вашей проблемы.

– К бесу все проблемы! – Доминес окончательно потерял голову и напрочь забыл о своем высоком церковном сане. – Я хочу посвятить вам много вечеров! Нам будут петь самые звонкие теноры Косты, мы будем пить самый лучший «Сауэр» и веселиться до упаду! Как вам такая программа, дорогая Корета?

– В принципе я не против, раз вы такой настоящий идальго! – Корета все строила из себя расшалившуюся девчонку. – Давайте немного развлечемся, птенчик! Тем более, что завтра у меня выходной, а я живу одна и страшно скучаю по нерабочим дням.

Доминес сообразил, что это неприкрытый намек. Похотливые глазки загорелись счастливым огнем. Он по-хозяйски приобнял податливую даму, вводя ее под разрисованные сакурами своды питейного заведения на японский лад.

– Мне отдельный кабинет, – Он высокомерно бросил узкоглазому метрдотелю. – Мы хотим уединиться на пару-тройку тысяч.

– О, Луис, а вы широкий кабальеро! – Корета прижалась фигурным горячим телом к костлявому боку спутника. Он галантно распахнул перед ней высокую дверь, и началась бесшабашная попойка истосковавшегося по алкоголю горного аскета и скромного священнослужителя…

Перепить Корету не мог ни один из ее поклонников, поэтому ей пришлось тащить на себе пьяного в стельку Луиса-Доминеса до своей уютной квартирки на улице Переса. Швырнув сонного ловеласа на диван, верная сотрудница ордена «Белый Ягуар» позвонила глубоко уважаемому наставнику и повелителю, Великому магистру Веракрусу.

– Ваше святейшество, брат дьявола Антекоса спит у меня дома. Завтра у него будет страшно болеть голова, и он ответит на любой вопрос за стопку водки.

– Я знал, Корета, что ты справишься с нашим заданием. Спасибо за службу – поблагодарил подчиненную Андриен. – К тебе заглянет Кон Уанкавера, разыграете с ним обычный спектакль.

– Слушаюсь, мой магистр. Все будет исполнено, – клятвенно заверила женщина.

– Я в этом не сомневаюсь. Да поможет нам Бьяту!

– Да исполнится воля его!

Корета положила трубку на допотопный аппарат, проверила два замка на входной двери. «Гадкая птичка не должна смыться, – подумала Корета, засовывая под подушку на мягкой кровати револьвер «смит-вессон». – Завтра мы выбьем из этого олуха все секреты Антекоса, и дело освобождения народа Эквадора продвинется еще на шаг вперед».

Теперь Корета превратилась в безжалостную хладнокровную террористку. Когда у женщины нет семьи, она склонна к сублимации, простирающейся до невероятных противоположных крайностей – от проституции до революции. Положив ладонь на рукоятку пистолета, Корета задремала в ожидании Уанкаверы…

Кон в форме полицейского лейтенанта явился в одиннадцать часов дня. Настойчивый звонок разбудил похмельного разведчика. Доминес с трудом разлепил тяжелые веки и скривился от адской головной боли. Когда же он определил, что на нем нет никакой одежды, даже трусов, Доми окончательно пал духом, ибо смутно вспомнил некоторые подробности вчерашнего ночного загула: соблазнительную брюнетку, стол с целой батареей всевозможных бутылок, незнакомую комнату, приютившую его, и розовый унитаз, в который он выворачивал содержимое желудка.

– Кто такой? – громогласно спросил Кон, оседлав плетенный из тростника стул. – Отвечай именем закона, грязный сутенер!

Доми болезненно поморщился и тихо пробормотал, плотней кутаясь в тонкое покрывало:

– Я здесь совершенно случайно, господин лейтенант. Я настоятель миссии «Свет экватора» Доминес Нандес.

– Все врет! – гаркнула стоявшая здесь же Корета. – Мне назвался Луисом Эскобаром. Хотел устроиться садовником, а швырялся деньгами как вор из «Барракуды!

– Может, у вас найдется грамм двести для поправки здоровья, – жалобно проскулил с дивана не-то гангстер, не-то святой.

– Я тебе налью, если ты честно ответишь на мои вопросы, – Кон мягко проговорил и показал Доминесу початую литровую бутыль кукурузной водки «Вива, президент!»

– А, может, сначала хоть каплю! – взмолился брат всемогущего Антекоса.

Кон плеснул немного водки в стакан. Религиозный деятель, кряхтя, принял сидячее положение и опрокинул в себя вожделенную горькую жидкость. Он прикрыл глаза и выпустил изо рта воздух, теребя губами. Давление в висках немного ослабилось, сердце перестало тарабанить в худой груди.

– Хорош засыпать, Доми. Пока ты обычный нарушитель закона. – Кон вернул выпивоху к действительности. – Ты взят на квартире проститутки с поличным, то есть абсолютно голым. Порядки ты знаешь – я сейчас тебя сфотографирую. Дальше обнаженный сеятель «Правды Христовой» попадет в СМИ и прославится на весь мир.

– Только не это! – Младший Нандес испуганно воздел руки к потолку и поспешно затараторил: – Брат послал меня в Гуаякиль, чтобы я узнал, почему Гутьеррес хочет услать Равалини в Испанию. Для этого Антекос готовит вызов из монастыря Святого Франциска под Мадридом. Больше я ничего не знаю. Можно еще немного водочки, господин лейтенант?

– Можно. Теперь все можно. – Кон вручил предателю всю бутылку. Уанкавера призадумался, встал и снова отнял водку у младшего Нандеса. – Хватит, Доми! Опять напьешься, а тебе сегодня ехать домой. Корета, выдай ему штаны. Я поехал. Инструкцию для Доми получишь по телефону.

– Слушаюсь, господин лейтенант! – Опереточная попрыгунья весело крикнула. – Только можно я со штанами сильно спешить не буду? Вы не против? – игриво спросила она, покручивая концом пояса от халата.

– Я – «за», – подмигнул ей Кон, – но смотри, не ухайдакай его совсем. Он нужен нам пока живым.

Воспользовавшись отсутствием внимания к своей персоне, Доминес опять влил в себя стакан крепкого напитка, закусил обнаруженной на столе черной фасолью и встретил хозяйку дома громкой баритональном арией: – Никто не сравнится с Коретой моей!