Текст книги "Голубые дороги"

Автор книги: Виктор Митрошенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Юрий очень доволен сегодняшним днем. Налет за день 1 час 52 минуты. На старте читает выпущенный боевой листок: «Гагарин на пути к звездам!» Ему приятно, что товарищи радуются за него. Перерыв в полетах, кажется, не очень отразился на его подготовке.

Вечером звонит Валентине: «Я снова летаю!»

14 марта

Гагарин в своем кабинете. Заполняет документацию.

Звонит в Дом культуры подполковнику И. С. Ульянову и просит оставить два билета на концерт Шурова и Рыкунина.

Гуляет с Галей и Леной. Забрели в лес. Пришли мокрые, в снегу.

Вечером на концерте сидит, как всегда, в девятом ряду на четырнадцатом месте. Рядом свободное кресло. Подполковник Ульянов спрашивает:

 – Юрий Алексеевич, зачем вы купили два билета?

 – Я один не хожу на концерты. Валентина всегда со мной.

Концерт Гагарину нравится. После концерта он поднимается к артистам и сердечно благодарит их за выступление. Они приглашают его сфотографироваться.

15 марта

В политотделе обсуждается план подготовки ко Дню космонавтики.

Вечером он беседовал с Борисом Большовым, к которому относится с большой симпатией. Кажется, Гагарин первый заметил в Большове огромный заряд энергии, способный привести к подвигу.

16 марта

Утром полковник Гагарин провел совещание руководящего состава центра подготовки космонавтов.

Галя и Лена уговорили пойти в кино, а после ужина стали готовить маме подарки, которые отвезут завтра в больницу.

17 марта

Празднично одетые Юрий, Лена и Галя сели в машину и поехали к Валентине. В Москве купили цветы, подарки. Юрий рассказал жене новости и, конечно, снова заговорил о своих полетах. Валентина одобрила его настойчивость. Она хорошо понимала состояние мужа и знала, что вслед за тренировками на самолете непременно должен последовать новый полет в космос.

Разве может Юрий не летать?

Домой приехали к вечеру. Девочки радовались встрече с мамой, Лена села за пианино.

Взялся за дневник. Записал разговор с женой, события, которыми были так богаты эти дни. Дневник Юрий вел не для памяти. В нем он записывал интересные разговоры, свои размышления, впечатления о новых знакомых. Не раз в дневнике он строго, пристрастно делал разбор собственного поведения, давал оценку своим поступкам. К сожалению, вел записи непоследовательно. Частые командировки, зарубежные поездки, служебная занятость не давали возможности ежедневно заполнять дневник.

18 марта

До обеда Гагарин готовился к следующему летному дню. В 15.00 собрался партийный актив Звездного городка, который расмотрел вопрос о роли коммунистов в овладении новыми космическими программами. Выступали руководители, космонавты, врачи, инженеры, ученые. В перерыве Юрий сказал товарищам:

 – Грандиозно, захватывающе, интересно. Какие гигантские перспективы в освоении космоса! На очереди исследование океана. Подводный мир прекрасен, фантастически красив, мы стремимся подняться все выше, а акванавты – спуститься ниже. Мы в космосе собираемся строить лаборатории, дома, а акванавты в глубинах морей и океанов – собирать города.

Неуемная натура Гагарина стремилась в неизведанное.

19 марта

Снова Юрий Алексеевич совершил полет по кругу, контрольный – по маршруту, в зону – на отработку техники пилотирования. Оценки за полет все отличные.

Вечером читал роман Джозефа Хеллера «Уловка-22». Очень смеялся. На листке написал:

«Роман превосходный. Ребятам надо почитать. Обязательно. Что у нас? Геннадий Семенихин закончил роман «Космонавты живут на Земле». Хорошо бы перенести его на сцену».

20 марта

Утром Юрий просмотрел почту, подписал ряд документов, обсудил некоторые неотложные вопросы.

На предполетной подготовке еще раз внимательно познакомился с упражнениями, которые ему предстояло выполнить в полете на двухместном истребителе «УТИ-МИГ-15» под номером 19. В 13 часов 36 минут вылетел в зону. Полет продолжительностью 30 минут стал еще одной ступенькой к самостоятельному вылету.

В ожидании следующего вылета он подошел к подполковнику Георгию Петровичу Гришину.

 – Как дела, комиссар? – улыбнулся своей неповторимой улыбкой. – У вас прекрасная наглядная агитация на полетах, а все говорите, что нет хорошего художника.

 – На полеты, Юрий Алексеевич, мы берем всегда самое лучшее.

 – Вижу. Молодцы! Полеты – это самая важная наша работа.

Гагарин медленно пошел вдоль стартовой. Лозунги, плакаты, боевые листки, выписки из Наставления, фотогазеты – все это красочно отражало боевую учебу личного состава части. Юрий Алексеевич останавливался, внимательно читал и, если у него не было замечаний, шел дальше. Под конец заметил:

 – А знаете, Георгий Петрович, вы никак не отразили прекрасную работу старшего техника–лейтенанта Реута. А ведь он, пожалуй, лучший в полку!

 – Вы правы, Юрий Алексеевич, – согласился подполковник Гришин.

Последний полет в этот день завершился уже в пятом часу вечера. За день налетал 2 часа. Доволен: дела идут хорошо.

21 марта

В 10.00 в служебном кабинете Гагарина собрались инженер–полковник В. С. Серегин и инженер–подполковник Е. Д. Черкасов. Развернут перспективный план строительства Звездного городка. Продуманы все детали предстоящего разговора с генерал–полковником Комаровским относительно благоустройства Звездного. В одной машине выехали в Москву.

В приемной генерал–полковника А. Н. Комаровского задержались. Секретарь генерала Галина Николаевна Королева протянула Гагарину его фотографию.

 – Подпишите, пожалуйста. На память моей дочке, Наташе. Скоро у нее день рождения, это будет для нее лучший подарок.

Юрий Алексеевич достал ручку, задумался, потом написал на снимке свои добрые пожелания Наташе.

 – А каким числом датировать?

Галина Николаевна, счастливая от неожиданного подарка для дочери, ответила, не раздумывая:

 – Да все равно. Любым числом.

 – Когда у нее день рождения?

 – Первого апреля.

Гагарин поставил дату: 1. 4. 1968 года.

Генерал–полковник Комаровский внимательно выслушал Гагарина и обещал помочь.

Выйдя из кабинета генерала, Юрий Алексеевич пожал руку подполковнику Черкасову. Ему нравился этот энергичный офицер, отдающий много сил строительству Звездного городка, созданию тренажных павильонов, лабораторий, жилых домов. Нелегка должность заместителя командира по материально–техническому обеспечению, круг его обязанностей безграничен, но Черкасов неутомим, любит свою работу. Черкасов видел, что Юрий Алексеевич очень доволен встречей с генералом Комаровским. И, словно угадав ход мыслей Черкасова, Гагарин сказал:

 – Помните, Евгений Дмитриевич, как Главный маршал авиации Вершинин говорил о нашем городке? Он хотел видеть Звездный городок городом будущего!..

В жизни Гагарина Главный маршал авиации Константин Андреевич Вершинин сыграл особую роль. Весной 1960 года Главнокомандующий ВВС принял в своем кабинете группу молодых летчиков, только что отобранных для подготовки к полету в космос. Константин Андреевич вышел к ним из‑за стола, поздоровался с каждым летчиком, внимательно рассматривая молодых, стеснительных ребят, старших лейтенантов авиации. Они впервые оказались на такой встрече, впервые с ними говорил главком. Гагарин, Шанин, Леонов и другие сильно волновались. Константин Андреевич понял их состояние и все же сразу стал говорить о главном.

 – Вам предстоят большие и важные дела. Новы ведь не из трусливого десятка, правда? Я в авиацию ушел в 1930 году из пехоты. А в космонавты вы идете из авиации. Это родственная профессия. Вот вы, – Вершинин обратился к Гагарину, – не боитесь полететь к звездам?

 – Никак нет, – ответил тот.

 – А ведь кто‑то из вас полетит первым!..

22 марта

Летный день. Юрий летает с подполковником Александром Устенко. Устенко – опытный летчик, много лет испытывает самолеты, считает себя учеником полковника Владимира Серегина и очень этим гордится. Устенко знает, что скоро Гагарину будет разрешен самостоятельный полет, а поэтому особенно придирчиво проверяет технику пилотирования, посадку. Гагарин работает четко, фигуры выполняет с изяществом. Оценка отличная.

Ему доставляет удовольствие быть предельно точным. Не для похвалы он так старался. Он не имел права быть последним, даже средним. Мог быть только лучшим.

Был солнечный день, таял снег, Юрий ожидал второго в этот день полета. В домике собралось много народу, разговаривали, шутили.

23 марта

Гагарин едет к генерал–полковнику авиации Н. П. Каманину.

 – Очень высокий темп, Юрий Алексеевич, – говорит генерал. Он, видимо, тревожится, чтобы не было перегрузок.

 – На то мы и космонавты, чтобы выдержать перегрузки, – угадав его мысль, отшутился Юрий Алексеевич.

Николай Петрович хорошо знал волю и одержимость Гагарина. Он видел его на тренировках, знал, что Юрий всего себя отдавал работе. Генерал не собирался отговаривать Гагарина от полетов, а значит, и от подготовки к следующим стартам. Он и сам, окажись на месте Гагарина, никогда бы не перестал летать…

Юрий Алексеевич едет в больницу. Беседует с врачами о самочувствии Валентины. Заезжает к Евгению Анатольевичу Карпову. Гагарин дружите этим образованным человеком. Карпов был первым командиром космонавтов, он их учил, готовил к полету, не имея ни опыта подготовки, ни разработанной программы. Ведь все только начиналось. Все они: космонавты, ученые, медики, командиры – были первыми. А первым всегда труднее.

На сей раз к Евгению Анатольевичу вопрос особый, глубоко личный: как помочь Валентине?

24 марта

Юрий Алексеевич, Галя и Лена отправились в больницу. С разрешения врача Гагарины едут кататься по Москве, а потом поедут в Звездный городок. Валентина говорит, что чувствует себя хорошо, что врачи обещали скоро выписать. Юрий рассказывает ей о полетах. Незаметно он увеличивает скорость. Ведет машину ловко, сноровисто.

 – Юра! – предупреждает Валентина.

Юрий улыбнулся, но тут же уменьшил скорость. Валентина вспомнила, как однажды он проехал под красный свет. К нему подошел милиционер. Юрий стал извиняться.

 – Да что вы, Юрий Алексеевич! – сказал находчивый милиционер. – Да ездите вы свободно, как в космосе. Наша задача – вас охранять.

Дома, в Звездном городке, Валентину ждали гости. Ее сестра хозяйничала, накрывала стол. Тут же был и брат Юрия Валентин. Вскоре приехали корреспонденты «Огонька» Алексей Голиков и Дмитрий Ухтомский. Это короткое интервью было условлено раньше. Пришел Алексей Леонов. Принес набор инструментов и чехол для ружья. Ко дню рождения мужа Валентина купила ему ружье, которому он очень обрадовался.

 – Вот это да! Шестизарядный дробовик. Пропала вся дичь и живность. Мы с Алешей собираемся на уток.

25 марта

С утра полковник Гагарин присутствует на занятиях по марксистско–ленинской подготовке. После занятий звонит в МГК КПСС и уточняет: где и когда можно зарегистрироваться ему как делегату XIX городской партийной конференции? Звонит генерал–полковнику авиации Павлу Степановичу Кутахову. Просит принять его.

К Гагарину приходит инженер–полковник Владимир Сергеевич Серегин с документами. Разговор очень важный, он занимает много времени. Между Гагариным и Серегиным установились отношения, которые обычно бывают между двумя незаурядными людьми. Полковник Серегин был скромным, тактичным, образованным офицером, он имел большой житейский опыт и отлично ладил с людьми. Еще на фронте научился не просто приказывать подчиненным, а своими действиями убеждать их в необходимости выполнить приказ. Не без влияния Каманина, Горегляда, Серегина, а также многих других командиров и политработников проходило формирование характера Юрия Гагарина, у них он учился руководить людьми.

26 марта

Полковник Гагарин выехал в Москву. В издательстве «Молодая гвардия» он встретился с редактором книги «Психология и космос», верстку которой закончил читать. Расписался и поставил дату «25 марта 1968 года». В комнате редактора собрались сотрудники, Юрий Алексеевич поздравил всех с завершением работы над книгой.

 – Переквалифицируйтесь, Юрий Алексеевич, в писатели, – предложил кто‑то.

 – Что ж, можно! Вот только потренироваться надо. – И тут же совсем серьезно сказал: – Труд писателя чрезвычайно сложен. Он, пожалуй, сродни труду космонавтов. А то и еще сложнее.

По инициативе ряда журналистов в агентстве печати «Новости» готовился сборник «В 2017 году». Книга прогнозов В своем очерке «Ступени во Вселенную» Юрий Алексеевич писал: «Если прогрессивное человечество объединит свои усилия, то я верю, что людям тогда удастся построить первые ступени в космос, а может быть, добраться и до Марса. Немало добра дало бы такое дружеское освоение космоса и для сугубо земных дел, например для активного воздействия на климат нашей планеты».

До встречи с генерал–полковником авиации Кутаховым оставалось еще несколько минут. Гагарин зашел к генералу Каманину. В политическом управлении ВВС встретился с генералом Чугуновым, подробно доложил ему о своих проектах. Николай Васильевич Чугунов осведомился о здоровье Валентины, пожелал ей быстрейшего выздоровления. Генерал Кутахов к назначенному времени был в кабинете. Гагарин, Серегин, Черкасов представились первому заместителю Главнокомандующего ВВС. Генерал Кутахов интересовался жизнью космонавтов, их подготовкой, подробно расспросил о работе. Из главного штаба ВВС Гагарин поехал в больницу.

В 15.00 Юрий был на предварительной подготовке к полетам. Затем вернулся в свой служебный кабинет, прочел почту, документы, вызвал для беседы товарищей. В настольном календаре написал:

«27 марта – полеты, телевидение – «Огонек» ко дню космонавтики в 17.00.

28 марта – побывать у Вали. Дворец съездов – 100–летие А. М. Горького».

Утомленный, но довольный прожитым днем, Юрий медленно шел домой. Останавливался, глубоко вдыхал мартовский воздух. Мял в руках снежок.

Вечер провел с детьми. Спать лег рано. Завтра снова полеты.

27 марта

В 10.00 майор Лев Вялых доложил генерал–майору авиации Чугунову о том, что дежурство сдал. Я, стоявший поодаль, сделал шаг вперед и доложил, что дежурство принял. Выходя из кабинета генерала, Вялых пожелал мне спокойного дежурства. Спокойное дежурство… Редко оно бывает спокойным. Но пока было относительно тихо. Трещали телефонные аппараты, выходили и входили офицеры управления, иногда справлялись: «Как там?» – указывая на плотно прикрытые двери кабинета генерала Чугунова.

В рабочей тетради дежурного я прочитал записи, оставленные моим предшественником майором Вялых: «1. Передать билеты в Звездный городок на торжественное заседание, посвященное 100–летию со дня рождения А. М. Горького (напомнить Гагарину – выступает)». Потом шли пункты второй, третий, четвертый… Обычные задания дежурному. Время летит стремительно, поручения следуют одно за другим.

И вдруг сообщение: «Исчезла на локаторе отметка самолета Гагарина».

Время, кажется, остановилось. Стало тихо в комнате, коридорах. Никто не входил и не выходил. Тишина стала нестерпимой, хотелось рвануться, что‑то делать, но только не сидеть, не смотреть ошалело на телефон, принесший такое известие. На мгновение выглянуло солнце. Потом за окном о металлический карниз стукнула капля – начал таять снег.

Почему нет связи с Гагариным? Что случилось? Тянулись томительные часы надежды. Включены дополнительные радиолокаторные средства, в воздух подняты поисковые вертолеты, комплектуются оперативные отряды, на аэродром одна за другой выезжают «Чайки», ЗИМы, «Волги».

В 16.00 полковника Сушина и меня вызвал генерал Чугунов.

 – Вот личные дела, – сказал он, – надо писать биографические справки.

Мы видели, как тяжело генералу говорить, отвечать на бесконечные телефонные звонки, брать в руки личные дела Гагарина и Серегина и давать указания полковнику Сушину и мне подготовить соболезнование Валентине Ивановне, родителям Юрия Алексеевича, Таисии Степановне Серегиной, родителям Серегина…

Звонит телефон. Наверняка сейчас кто‑то спросит: «Это правда?» И этому человеку нужно ответить. Перед глазами, как живая, светилась улыбка Юрия. Беру телефонную трубку.

 – Вас слушает дежурный…

 – Говорит капитан второго ранга Кучеров. Я хотел связаться с Юрием Алексеевичем Гагариным и сообщить ему, что буду встречать его у двенадцатого подъезда Дворца съездов. Алло, алло…

Что я мог ему сказать?

 – Я слушаю вас…

 – Я хотел бы связаться с Гагариным.

 – Можно перенести все на завтра?

 – Можно.

В комнату стремительно вошел полковник Борис Александрович Котт. Он принес письмо, полученное от одной из американских нотариальных контор. В письме сообщалось, что созданное в США акционерное общество готово рассмотреть просьбу мистера Гагарина в случае, если он захочет приобрести земельный участок на Луне. Разумеется ему, как первому космонавту, предоставляются льготы.

 – Давай сейчас позвоним Юрию Алексеевичу, – предложил Борис Александрович. – Пусть посмеется.

 – Нет, сейчас не стоит…

Я отвел глаза. Пока я не мог сказать правду.

Полковник ушел. А мне надо выполнять поручения генерала Чугунова. Но я никак не мог сосредоточиться, не мог привыкнуть к той мысли, что Юрия уже нет. Он ждал сегодняшний день – он должен был лететь самостоятельно и придавал огромное значение этому первому после большого перерыва полету. Утром к нему подошел подполковник Гришин. Он давно уже собирался взять у Гагарина автограф. И вот, наконец, сегодня он принес Гагарину книгу «Дорога в космос».

 – Подписать? – Юрий Алексеевич возвратил книгу. – С удовольствием подпишу, но только после самостоятельного вылета.

Гагарин попросил разрешения у техника, сел в кабину и провел самостоятельный тренаж. А в это время шла разведка погоды. Командир части собрал личный состав, дал последние указания на полеты. На «спарке» после Юрия Гагарина должен лететь Андриян Николаев. Он находился в домике, когда Юрий собирался идти к самолету. Андриян видел, как Юрий направился к выходу и вдруг остановился: «Документы не взял. Всякое может быть, вдруг пригодятся». Вернулся, сунул в карман куртки удостоверение личности, вынул талоны на питание. Опять убрал их в карман, улыбнулся, сказал:

 – Пригодятся, если сядем на вынужденную.

Андриян Николаев стремительно преградил Гагарину дорогу:

 – Юрии Алексеевич, можно сейчас я полечу? А вы потом, несколько позже…

Юрий снова улыбнулся. Но как‑то холодно, без обычной лучезарности. Андрияну показались странными и эта улыбка, и озабоченность, неожиданно появившаяся на лице друга, и он повторил настойчиво:

 – Разрешите мне первому лететь?

 – Понимаешь, нельзя, – тихо сказал Юрий, пожав руку друга. – Лететь должен я. На нас с тобой, Андриян, смотрят, каждая наша ошибка непростительна.

Широко, как прежде, по–гагарински, улыбнулся, в глазах появились задорные огоньки, и вышел на улицу.

Сегодня утром, когда автобус уже выруливал на дорогу, Гагарин вспомнил, что забыл пропуск. Попросил, чтобы остановили автобус, извинился. Его отговаривали: кто же тебя не знает, кто будет спрашивать пропуск?! Он был непреклонен: «Должен быть порядок». Гагарин вернулся с пропуском через пять минут.

Через несколько минут Гагарин и Серегин поднялись в воздух…

Всего в нескольких десятках километров от аэродрома жители совхоза Новоселово привычно начинали свой трудовой день. Пенсионер Николай Иванович Шальнов, уважаемый на селе человек, в прошлом учитель, в это утро вышел на прогулку. На улице было тихо. Николай Иванович уловил гул самолета. Видимо, он был где‑то высоко в небе, за облаками. Звук приближался и то становился густым, сильным, то удалялся и становился похожим на равномерное гудение жука. Вдруг Николаю Ивановичу показалось, что самолет загудел где‑то совсем близко. Учитель поднял голову и увидел, как из облаков с ревом выскочил истребитель и, легко покачивая крыльями, как по наклонной горке,, пошел к земле. Шальнов подумал, что с самолетом что‑то произошло, что через несколько секунд может быть катастрофа. Если бы можно было что‑то сделать, помочь, остановить! Но самолет неумолимо шел к земле. Потом вроде бы самолет на некоторое время обрел прочность. И даже, подняв нос, стремился уйти в небо. Но вот он пролетел почти над домом Шальнова и, подобно урагану, со свистом и диким ревом, ломая верхушки берез, врезался в лес.

Услышав взрыв, в кабинет директора совхоза Иванова сбежались люди.

 – Срочно направить к месту падения трактор!.. Соедините меня немедленно с Москвой! Вызов экстренный!.. Лыжников – к месту падения!..

Иванов звонил, отвечал на звонки, но он и сам еще не знал, какой упал самолет, что случилось с летчиком. Он надеялся, что, может быть, успеют помочь им.

Над деревней на небольшой высоте пролетели вертолеты. Они вели поиск. Оцеплен район катастрофы, идет фотографирование, исследуются обломки, группа солдат ведет раскопки. На брезент складывается каждый агрегат, даже малейшие детали от разбившегося самолета. Производятся замеры их, взвешивание.

Теперь оставалось только точно определить: почему произошла катастрофа? Отказ техники? Нет. Инженеры убедительно доказали, что двигатель работал. Показания замерших стрелок приборов говорили о том, что все системы работали нормально.

Стало холодно. Подул резкий ветер. Все работали молча, сосредоточенно. Иногда собирались в кружок, перекурить. Тихо говорили о Юрии Алексеевиче. Говорить было тяжело…

Бывает так, что в памяти встает из прошлого какая-то одна картина и, живая, стоит перед тобой в мельчайших подробностях.

…3 декабря 1967 года мы с Гагариным встретились в Звездном. Было тихо, шел снег. В коротком пальто, сунув руки в карманы, Юрий Алексеевич медленно шагал впереди.

 – Знаешь, – сказал он вдруг, – как мало времени отведено нам на жизнь. Сейчас с удовольствием бы снова раскрыл заветные страницы Толстого, Тургенева, Шолохова. У них – жизнь, настоящая жизнь. Иногда я остро чувствую, что мало читаю художественной литературы, – на одном дыхании закончил Гагарин. – Очень много работы. Я ведь хочу еще разок слетать в космос.

Юрий Алексеевич остановился и зачарованно посмотрел вокруг. Деревья оделись в пушистый снег. Лицо Гагарина стало сосредоточенным.

Мы заговорили о профессиях, об увлеченности людей своей специальностью.

 – Космонавт, – сказал Юрий Алексеевич, – это уже профессия. Может быть, и не самая тяжелая из всех существующих профессий, но, бесспорно, требующая большого упорства, выдержки, воли, хладнокровия и мужества. Безукоризненное знание целого ряда наук и приобретение на их основе твердых навыков – без этого профессия космонавта немыслима.

 – Наука доказывает, что космонавт – профессия древняя, – вставил я.

 – Меня не обидишь. – Гагарин улыбнулся. – Знаю, к чему ты клонишь. Ты сейчас станешь доказывать, что на Земле были пришельцы других миров. Если бы это было так, я бы охотно уступил первенство. Но не уверен, что нашу Землю посещали обитатели других миров. Скорее всего – это просто–напросто человеческая мечта, фантазия. Как‑то я читал корреспонденцию о якобы имеющемся на нашей Земле космодроме…

Я также помнил это газетное сообщение. Газеты извещали мир о том, что в северо–восточной части Африканского континента, неподалеку от Файюмского оазиса, на ровной, как стол, площадке обнаружен каменный монолит со следами, отдаленно напоминающими упоры для пуска ракеты. Каждый день газеты сообщали одну новость ошеломляющее другой. Досужие репортеры спешно искали свидетелей происшествия. И нашли. В аравийских песках отыскали папирусы, в которых якобы сообщалось о том дне, когда нашу Землю посетили пришельцы с других планет. Потом стали находить металлические детали, химический анализ которых показал, что на Земле таких сплавов не знали. Нашли радиоактивный песок.

Тогда я подумал, что внимание людей к доселе неизвестному оазису подогревалось тягой человечества к космосу, стремлением преодолеть земное тяготение.

И вот в космосе Гагарин. Сенсация века, эпохальное событие заслонило все прогнозы археологов, искателей неизвестного.

Прошло несколько лет. Мир обогатился знаниями орбитальных полетов, стартами на Луну, Венеру, Марс, и снова всплыли предположения о посещении Земли инопланетянами.

 – Мы теперь знаем намного больше о космосе, а поэтому обязаны относиться строже к такого рода версиям, – заключил Гагарин.

…Люди не могут, не хотят примириться с мыслью, что Гагарина нет. Тысячи писем от парней с просьбой зачислить в отряд космонавтов. Особенно много таких просьб от пионеров. Выражая их мнение, Центральный Совет Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина писал:

«…Он был нашим большим другом. Мы встречались с ним на сборах в Артеке, тесной толпой окружали в школах и дворцах пионеров. Мы и сейчас слышим его голос, видим его улыбку, вместе с ним всматриваемся в непокоренные звезды. В каждом из нас живет его улыбка, мечта, мужество.

Нас миллионы. И каждый из нас всегда готов продолжить полет, начатый пионером космоса».

Одно из крупнейших сербских сел в Югославии отныне будет называться Гагаринов–Лозовик. Во французском городе Вильнев‑де–Руа центральной площади присвоено имя Юрия Гагарина. Именем первого в мире космонавта назвали в Венгрии электростанцию, строящуюся близ городка Дьеньдеша. В Польше его именем названа высшая инженерная школа в Зеленой Гуте, первый камень в основание которой в 1961 году заложил Юрий Гагарин.

Матери его именем называют своих детей, в каждом областном городе Советского Союза есть улица Юрия Гагарина.

Родной город космонавта, Гжатск, принял имя первооткрывателя звездных путей.

Люди не забудут подвиг Колумба Вселенной.