Текст книги "Водка"

Автор книги: Виктор Мясников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Захват подпольного цеха шампанских вин прошел спокойно, без криков, выстрелов и прочих шумовых эффектов. Просто в ворота зашли два милиционера и попросили всех оставаться на местах. Могли, впрочем, не просить. Все и так застыли на местах с раскрытыми ртами. Олег так буквально примерз к месту. Весь похолодел, а потом его прошиб озноб.

Когда в начале сентября на рынке его вот так же зацепили с полной машиной "Синеглазки", мандраж, конечно, он испытывал. Но тогда почти не боялся. Да и не было особых причин для испуга. Подумаешь, машина пойла! Его, что ли, это машина? И что он мог тогда потерять? Ну, пересадили бы с деревянного топчана на скотном дворе на нары следственного изолятора. Ах, какая смешная потеря!

Нынешний милицейский набег был абсолютно не ко времени. Олег сразу понял, что все происходящее отнюдь не случайность. Что в этот раз пришли конкретно за ним, и так легко, как в прошлый раз, он уже не отделается. В одно мгновение рухнуло все, что он с таким старанием создавал последние два месяца. Но первой мыслью было: "А как же Люба?" Даже сердце сжалось болезненно. Куда она теперь пойдет? Как станет жить? Ведь пропадет девчонка...

– Я сюда на пять минут зашел, – первым обрел голос Чингиз. – Мимо ехал, думаю, надо друга проведать. Зашел – нету друга. Совсем не в этом доме живет.

– Ты тоже здесь случайно оказался? – усмехаясь, спросил Олега майор.

– Естественно, – уныло отозвался тот и сел на бочку со спиртом. Ноги не держали.

– А вы что тут делаете? – задал майор вопрос таджикам.

Те стояли тихие, как кролики, и смотрели тоскливыми глазами.

– Работаем, – еле слышно сказал один, самый смелый.

– Так, понятно, – повеселел майор. – Это хорошо, что вы тут работаете.

– Хорошо, хорошо, – закивали таджики и тоже повеселели.

– А что за работа? – спросил мужик в богатой кожаной куртке на меху. Ткнул пальцем в смелого таджика. – Ты что делаешь конкретно?

– Не-е, – замотал тот головой, – такой не делаю. Только бутылки наливаю.

– Понятно, – мужик говорил одобрительно, можно сказать, дружески. – А кто у вас здесь главный?

– Мастер главный, – сделал таджик движение подбородком в сторону Олега.

– Этот, значит, мастер. А директор кто? Вот этот? – подключившийся к игре майор ткнул пальцем в Чингиза.

– Нет, директора нету, – глядя честными глазами, объяснил таджик, только Мастер.

– А кто он такой? – не отставал майор, тыча пальцем в азербайджанца.

– Чего вы слушаете? – заголосил Чингиз. – Он все обманывает!

– Ну да? – усомнился майор и переспросил таджика: – Кто это?

– Не, не знаю, – честно признался азиат. Он и на самом деле не знал, кто такой этот Чингиз, который норовит всем распоряжаться, и которого никто не слушается.

– Правду сказал! – снова заголосил Чингиз. – Раньше обманывал, сейчас правду говорит. Клянусь мамой! Я его тоже не знаю.

Тем не менее, Чингаза обыскали, проверили документы. Паспорт оказался в полном порядке, со всеми вкладышами, печатями, регистрацией и фотографией. В "шестерке", стоявшей на улице, тоже ничего подозрительного или запрещенного не обнаружили. И, помучив ещё с полчасика, Чингиза отпустили во свояси. Он тут же сел в машину и умотал.

Рустик так легко не отделался. Хотя у него тоже имелась в запасе красивая версия событий. Дескать, какой-то мужик подбил его на халтуру перевезти коробки. Бедный юноша даже не знал, что в коробках, и не знает до сих пор. А мужик куда-то отошел на минутку, тут милиция и нагрянула.

Но у него этот номер не прошел. "Газель" оперативники начали отслеживать от самого рынка, поэтому прекрасно знали, кто её отправил на склад.

Олег, может, и начал бы что-то фантазировать, но тут появилась Люба. В халупу тоже нагрянули с обыском. Ничего криминального не обнаружили, но девушка учинила скандал. Очень грубо оскорбляла находившихся при исполнении и требовала санкции прокурора. Ей пытались объяснить, что милиция имеет право осматривать помещения, где подозревается наличие чего-то такого, но бесполезно. Люба выскочила в тапочках на мороз, накинув на плечи пуховик, и отправилась выяснять отношения с начальством. А, в общем-то, выяснить, что происходит и где Олег.

Майор сразу кинулся устраивать очную ставку и перекрестный допрос.

– Вы эту гражданку знаете? – с ходу начал давить на Олега. – Отвечайте быстрей.

– Конечно знаю, – хладнокровно ответил Олег. – Она у грузина домишко снимает, а я этот сарай.

Он уже понял, что выкрутиться не удастся, поэтому выгораживать себя не стал. Ему надо было выгородить Любу. И сейчас он сразу кинул ей спасительную версию.

– У какого грузина? – переключился майор на Любу.

– У толстого, – сразу среагировала та, – с вот таким носом.

– Ты мне фамилию его скажи. И адрес.

– Вахтанг Бабаян, – ляпнула Люба. – Такая какая-то фамилия. А где живет, я его не спрашивала. Уж, наверное, где-то живет, раз дом сдал.

– Фамилия у него какая-то негрузинская, – усомнился мужик в кожане, неотлучно находившийся при майоре.

– Может, и не грузин, – пожала плечами Люба, – может, татарин. Я их плохо различаю.

– Ладно, это мы и без тебя выясним, – заверил её майор. – С данным гражданином в каких отношениях находитесь? – указал на Олега.

– В нормальных, – сказала Люба, – не деремся.

– Я не про эти отношения, – майор поморщился и строго спросил: Сожительствуешь с ним?

– Это как? – спросила Люба озадаченно, а потом лицо её залилось краской. – Знаете, – вскричала она, – постыдились бы!

– У нас сугубо дружеские отношения, – влез с объяснениями Олег, – не омраченные пошлым сексом. Сумку со своими вещичками я к ней в комнату поставил, но не более того.

– Есть там сумка с мужскими вещами, – подтвердил один из оперативников, – и электробритва. А в шкафу только женские тряпки.

– А где живете? – спросил Олега майор, листая его паспорт.

– Прямо здесь и живу, – Олег ткнул пальцем в свернутые матрасы и одеяла в углу. – Вот с ними вместе, – кивнул в сторону таджиков. – Обогрев тут достаточный, особо не поддувает. Так что отвяжитесь от девчонки. Ступай, Люба, нечего на это безобразие глазеть. Лучше передачку принеси завтра.

Люба ушла, но через несколько минут вернулась, одетая, как полагается, по-зимнему. И милиции стоило большого труда вытурить её из-под навеса, чтобы не мешала следственным действиям.

А майор был очень возмущен паспортом Олега.

– Ни кола, ни двора, и с женой развелся. Прямо бомж какой-то. А сам, небось, коттеджик строит метров на восемьсот.

– Ага, на девятьсот, – уточнил Олег. – Из снега. Первый этаж уже готов. К весне закончу, в июле вселяться буду. Забегайте, посидим в прохладе.

– Нет, не похож он на Мастера, – сказал начальник частных охранников. – Сразу видно – шушера какая-то.

– А вот водитель подтвердил, что это Мастер, – возразил майор и спросил Олега. – Это тебя Мастером зовут?

– А чего такого особенного? – пожал плечами Олег. – Вас, небось, зовут майором, и вы не обижаетесь.

– Не-е, – начальник охранников в шикарной кожаной куртке всем лицом изобразил глубочайшее несогласие, – да вы оглядитесь. Про того говорят, что он целые заводы строит, а тут фигня какая-то. Из механизмов одна воронка да ковшик.

– А рычаг? – обиделся Олег. – Вон, который на столбе прибит.

К столбу действительно был приколочен маленький дверной шарнир с приделанной к нему длинной деревянной рукояткой. Под него ставилась бутылка, на горлышко устанавливалась длинная шампанская пробка, и нажатием рычага загонялась внутрь до упора.

– Пожалуй, ты прав, – согласился майор, приподняв за рукоятку брусок рычага. – Голь на выдумки хитра, но так голью и остается. Тот в деньгах должен купаться, а не по сараям кантоваться с таджиками убогими.

– Это вы про кого? – не утерпел Олег, задал вопрос. – Про какого Мастера?

– Да есть информация, – майор испытующе поглядел на Олега, – завелся в городе некий Мастер, большой спец по фальшивой водке. Уже несколько заводов основал.

– Прямо Демидов нашего времени, – восхитился Олег. – И что, мне теперь за него сидеть придется, за этого человека-легенду?

– Тебе, гражданин Морозов, и своего достаточно. Целый букет преступлений. Тут тебе и незаконное предпринимательство, и неуплата налогов, и неплатежи акцизов...

– Незаконное использование товарного знака, – добавил начальник частной охраны, – выпуск продукции, опасной для здоровья...

– Лет пять схлопочешь запросто, чтоб другим неповадно было, – с удовольствием подвел итоги майор.

– А "Виншампань" впаяет иск за моральный ущерб, – снова добавил частный охранник. – Так что если раскопаем какое-то имущество, пойдет в возмещение этого ущерба. А искать мы умеем. Эту лавочку, во всяком случае, в два счета раскопали.

– Ой, хорошо, у меня ничего нет! – обрадовался Олег вполне искренне. Он уже понял, что частная охрана каким-то образом связана с "Виншампанкомбинатом". – Можете "спрайт" конфисковать, пока его весь таджики не выпили.

– Больше не будут, – заверил его майор. – У них ни у кого нет разрешения на жительство. А нелегалов мы высылаем.

Таджики обеспокоенно переглянулись, а самый смелый спросил:

– А деньги?

– Не переживайте, – успокоил его майор, – мы вас бесплатно вышлем.

– Нет, – забеспокоился ещё больше таджик, – работали, надо деньги платить.

– Это они насчет зарплаты, – объяснил Олег. – Переживают, что пришлось бесплатно работать.

– Да, кстати, – майор встрепенулся, – почему у вас, гражданин Морозов, денег при себе не оказалось? Или вы бесплатно эту гадость раздаете?

– Бесплатно в наше время даже сифилис не раздают, – мрачно отметил Олег. – Не заработал пока ничего. За "спрайт" ещё до конца не рассчитался.

– Так он же просроченный, – удивился майор. – Небось, бесплатно со свалки привезли.

– Вот гады, – возмутился Олег. – А с меня слупили чуть не по розничным ценам. И где сейчас этих аферистов искать?

– Ничего, с нашей помощью найдешь, – успокоил его майор. – У нас есть квалифицированные специалисты. Следователями называются. Сейчас поедем в райотдел, там ты все им подробно расскажешь... Главное, подробно, все до мелочей. Кстати, – майор наклонился к нему, – может скажешь, на кого работаешь?

– С чего вы решили, что я такой несамостоятельный?

– А с того, что такую прорву пустых бутылочек ты бы и за год не собрал. Про пробки и этикетки даже не говорю. Тут бригада снабженцев нужна, чтоб в таких количествах все это добыть. Ладно, поехали. Посидишь в клоповнике, станешь разговорчивей.

В КЛОПОВНИКЕ

Клоповник оказался гораздо хуже, чем Олег себе представлял. Бетонный каземат в подвале с крошечным оконцем под потолком. Лампочка, которая горит всегда, как солнце в космосе. Из мебели только толстая труба с горячей водой вдоль стены. Такая горячая, что сидеть на ней Олег смог, только подложив под зад свернутую куртку. Зато тепло. В общем-то, можно было бы потерпеть, если б не запах. Точнее, жуткая вонь, въевшаяся во все бетонные поры стен и пола. Коровья ферма вспоминалась как благоуханный оазис. Невозможно поверить, что в камере содержались люди, а не, допустим, хорьки, страдающие к тому же поносом и недержанием мочи.

Олег был уверен, что непременно задохнется в этом вонючем склепе. Дышать старался через рот. Так меньше чувствуются запахи, чем когда дышишь носом. Он боялся, что его стошнит, и тогда совсем уж невтерпеж будет сидеть. Про него будто забыли. Он рассчитывал, что сразу начнут допрашивать, заведут уголовное дело, но никто не торопился им заняться. Часы забрали вместе со всем содержимым карманов и брючным ремнем. Из-за невозможности понять, который час, время тянулось особенно мучительно долго.

В сухих бетонных стенах страшно хотелось пить. Олег постучал в окованную железом дверь и попросил милицейского сержанта, приоткрывшего маленькое оконце, дать воды. Но тот крепко обложил Олега матом и захлопнул крышку. А вот есть совсем не хотелось. Сама мысль о еде вызывала спазмы желудка. Но постепенно, видно, привык, принюхался, тошнотворный запах перестал быть такми назойливым, как в первые минуты пребывания в камере. И Олег, растерянный и поникший, немного освоился со своим положением узника. Принял его как данность. Он не стал оплакивать свою загубленную жизнь, а постарался собраться с мыслями.

Что ему грозило за фабрикацию шампанского, он не знал. Подозревал, что ничего особенного. Не те масштабы. И чем больше думал на эту тему, тем больше успокаивался. Заложив руки за спину, Олег прогуливался по камере от двери к трубе и обратно. Пять шагов в одну сторону, поворот и снова пять шагов. Он задавал себе вопросы, которые, как ему казалось, обязательно должен задать следователь, и сочинял подходящие ответы.

Загрохотал замок. В камеру втолкнули парнишку лет семнадцати, щуплого, напуганного и шмыгающего носом. Был он в не по сезону легкой болоньевой курточке, затрапезном свитере с оттянутым воротом, широких мятых брюках и ободранных зимних сапогах. Парнишка мокрой ладонью трогал лицо, тоже мокрое. Под глазом у него густел синяк, а на лбу краснела свежая ссадина. Похоже, его основательно отделали, сводили умыться, а теперь отправили в камеру подумать.

– Дайте воды попить! – крикнул Олег в приоткрытую дверь.

Дверь захлопнулась, лязгнул запор. Никто ему не ответил. Только парнишка, присевший на карточки возле стены, поглядел тоскливо исподлобья, наморщив лоб, и спросил:

– Курить есть?

Олег отрицательно помотал головой. Парнишка скуксился, повел головой, словно у него болела шея, скорчился на корточках. Наверное, ему было очень плохо.

– Здорово тебя отходили, – посочувствовал Олег. Ему хотелось завязать разговор. Слишком долго он пробыл наедине с собственными безрадостными мыслями.

– Блин.., – простонал парнишка, – раскумариться бы... Такой лом...

Он повалился боком на цементный пол, развернулся в полный рост, перекатился медленно с живота на спину, прогибаясь. Потом повторил то же самое в обратном направлении. Олег удивленно смотрел на парнишку. Он даже подумал, что у парня эпилептический припадок. Но уж слишком тот замедленно проделывал все движения, да ещё матерился при этом сквозь зубы, очень тихо, но вполне осмысленно.

ДОПРОС

И тут снова забренчали запоры, запищали шарниры, открылась дверь.

– Морозов, выходи. Руки сразу за спину.

Повели. Один сержант впереди, второй сзади. Олег сразу преисполнился чувством собственной значимости. На втором этаже кабинет следователя. Точнее, следователей. Три письменных стола, четыре пишущих машинки – две на шкафу, одна под столом с торчащими вверх сцепленными рычагами, четвертая на подоконнике под чехлом. Шкаф из тех, что больше воспринимается как дрова, а не как мебель. Да и столы не лучше. Целых три сейфа. На одном стоит телевизор, показывает черно-белый хоккей без звука, с одним треском. На другом сейфе гипсовый бюст Ленина в милицейской фуражке, на щеках сочные оттиски губной помады. На третьем сейфе – тусклый графин с водой, термос, банки, стаканы. Олег как воду увидел, так и остановился, словно зачарованный. На людей в кабинете и внимания не обратил.

– Вот сюда садитесь, – обратился к нему кто дружеским голосом.

Олег нехотя оторвал взгляд от графина. Сидевший за столом молодой человек в сером костюме и голубой рубашке без галстука смотрел на него едва ли не влюбленно.

– Можно водички, – прошелестел Олег пересохшими губами и осторожно присел на казенный стул.

Стул взвизгнул и потом нервно скрипел при каждом движении Олега. Молодой человек, на глазок ему было не больше двадцати пяти, поднялся и налил стакан воды. Олег медленными мелкими глотками осушил его, прислушиваясь к происходящему в комнате. За его спиной у другого письменного стола сидели двое и происходил разговор. Молодой мужской голос задавал вопросы, а ответы звучали густо и с бронхитной хрипотцой.

– Так, значит вы услышали крик и вышли из гаража?

– Не, я уже запирал гараж. Ну, крик услышал и повернулся. Этот бежит прямо на меня, а баба, ну, женщина, кричит: "Шапка у него, шапка!" Я его за куртку схватил, шапка и выпала. Ну, я – хлесть, он упал. Тут сосед тоже вышел, ну, из гаража. Попинали малехо. Эта подошла, баба, ну, женщина с девочкой.

– Так, погодите. Значит, подошла потерпевшая. Что она сказала?

– Ну, она это... Говорит, вела дочку из детского сада, а это, ну, как его...

– Штальман, – подсказал молодой.

– Штальман этот, ну, ударил девочку в лицо, а с бабы, ну, с женщины, шапку сорвал и побежал в гаражи. У той кровь из носа, плачет. А той, женщине, ну, бабе, то ли ребенка успокаивать, то ли самой орать. Ну, крикнула. Я если б сразу знал, что он ребенка ударил, запинал бы вообще. Ну, схватил ты шапку, а ребенка-то за что? Тварь...

– Так, вот насчет попинал и прочего такого. Про это лучше не надо. Дернул за куртку, он сам упал, стукнулся, туда-сюда. Понятно, в общем... А то у нас в крайпрокуратуре тоже есть какой-то Штальман. Ну его от греха...

Олег сидел, прислушивался и терпеливо ждал пока его следователь (а он был уверен, что парнишка в сером костюме следователь и есть) приступит к допросу. Тот не торопился. Перекладывал какие-то бумажки, потом долго скептически разглядывал на свет перо авторучки, снимал с него невидимые пушинки и пробовал на газете. Наконец, решил, что перо пишет нормально, положил перед собой пачку бланков и начал заполнять верхний, суфлируя сам себе под нос – число, месяц, свою должность и прочее. Олег тем временем слушал диалог за спиной.

– Видно же, что наркоман со стажем. Специально и бьет ребенка, чтоб мать за ним не побежала. Какой из него бегун? На героине сидит, вон, как его ломает. Такие и шапкодерят, чтоб дозу купить. Утром волна идет, а вторая вечером. Два укола в день, норма.

– А летом как?

– Летом цепочки золотые с шей рвут, сумочки выхватывают. В тех же самых местах, между прочим.

Но тут следователь закончил заполнять необходимые графы и приступил к делу.

– Дежурный следователь Тихомиров Виктор Григорьевич, – представился он. – Приступим?

Олег хотел было сказать, что нет, не приступим, так разойдемся, но решил не обострять отношения, а потому просто кивнул.

– Фамилия, имя, отчество? – приступил Тихомиров.

История, которую приготовил Олег, выглядела складно, хотя, может, и не очень убедительно. Следователь по долгу службы её записал полностью.

Значит, однажды гражданин Морозов был в очень стесненных обстоятельствах. Он развелся с женой и уволился с работы в связи с банкротством предприятия. Денег у него не было, жилья тоже, он шлялся по рынку и искал, где бы подработать на кусок хлеба. Какой-то толстый грузин, назвавшийся Вахтангом Бабаяном или Бабаани, он точно не расслышал, спросил, что Морозов может делать? Тот ответил, что работал мастером на молокозаводе, разливал молоко и фасовал сметану. Это хорошо, сказал грузин, ему как раз был нужен такой человек. Он привез Олега, то есть гражданина Морозова, в сарай на окраине, где находились, бутылки, пробки, этикетки, двести блоков-упаковок "спрайта", бочка спирта и пять таджиков. Из всего этого надо было делать шампанское. Грузин обещал привозить еду, а после Нового года заплатить денег. Но только они освоили выпуск продукции, приехала милиция и нарушила все планы.

– А я вот тут позвонил вашей бывшей жене, – сказал следователь, – так она утверждает, что на вас пробы ставить негде. И ни одному вашему слову верить нельзя.

– О бывших мужьях – или плохо, или ничего, – меланхолично пожал плечами Олег.

– Зато ваша нынешняя подруга утверждает, что вы ангел небесный.

– Что ещё за подруга? – удивился Олег.

– Носова Любовь Павловна. Неужели забыли? – Следователь усмехнулся и тряхнул головой, словно отгонял видение. – Она тут всех достала. Требовала немедленно вас освободить. Рассказала, между прочим, трогательную историю про то, как вы её выкупили из какого-то притона. Говорит, что отдали все деньги, накопленные на покупку квартиры. Был такой случай?

– Ну, допустим, не все, – возразил Олег, – рублей триста осталось. А что таджики рассказывают?

– Таджиков отправили в приемник-распределитель, как бомжей. Потом депортируют, наверное. А вам, Морозов, придется здесь посидеть пока. Постарайтесь вспомнить, кто все-таки хозяин подпольного завода шипучих вин.

– Единственное, что мне тут у вас вспоминается, так это семья. Грузина этого в упор не помню, а вот детишки...

– Ну, стоит ли так заботиться о бывшей жене? – прищурился Следователь Тихомиров.

– Жены бывают бывшими, дети – никогда, – сказал Олег и посмотрел следователю в глаза.

– Да вы философ, Морозов, – вроде бы даже с восхищением произнесТихомиров.

– А тюрьма, знаете ли, из любого сделает философа. Сами сидеть не пробовали в вонючей камере?

– Ладно, сейчас вас в более приличную отведут. – Следователь глянул на часы. – Я тут одно дело обещал. – Он встал и выглянул в коридор. – Ну, что, пришла? Заходи.

И вслед за ним в кабинет вошла Люба в сбитой на затылок шапке. В руке полиэтиленовый пакет. Увидела Олега, заулыбалась. Он тоже обрадовался. Тут второй следователь, сосед Тихомирова по кабинету, закончил свои дела со свидетелем, и оба вышли. Люба подтащила освободившийся стул, села, радостно глядя на Олега, стала выгружать из мешка пакеты с едой.

– А я тебе попить-поесть принесла.

– Надеюсь, "спрайта" там нет? – спросил Олег.

– Так вывезли весь, – развела руками Люба.

– Стоп! – вмешался следователь. – Предупреждаю ещё раз: об этих делах ни слова. Пришли кормить – кормите, а это нечего...

– И вы тоже с нами, – пригласила Люба, ставя на стол термос, – тут много, присоединяйтесь.

– Спасибо, ещё из начальства кто-нибудь зайдет, а я тут с подозреваемым чаи гоняю.

– А вы скажите, что, наоборот, это подозреваемый с вами, – посоветовал Олег.

– Тоже вариант, – согласился Тихомиров.

Он отдернул штору, прикрывавшую пол-окна. На подоконнике на газете лежала растерзанная буханка белого хлеба. Рядом стояла раскрытая банка рыбных консервов с торчащей из неё чайной ложкой.

– Угощайтесь, – предложил широким жестом, перенося банку на стол, пообедать так и не успел сегодня.

Естественно, никто угощаться не стал, своего добра хватало. Люба притащила полдюжины жареных куриных окорочков, колбасу, сыр, батон, коробку шоколадных конфет и несколько пачек сигарет. И Олег, глядя на следователя Тихомирова, подскребавшего корочкой опустевшую консервную банку, понял, почему все следователи здесь такие молодые. Они просто ещё не успели устать от такой жизни на такую зарплату.

Олег ел молча, поглядывая на Любу. Она поглядывала на него. Говорить особо было не о чем. Главное, оба убедились – другой жив и здоров.

– А его скоро отпустят? – спросила Люба.

– Может, уже завтра, – сказал Тихомиров и решился, взял таки окорочек.

– Хорошо бы, – вздохнула Люба, собралась ещё что-то сказать, но передумала.

– А, может, и нет, – охладил её чувства следователь. – Это не мне решать. Может, ещё пару дней подержат, чтоб больше так не делал.

– Да он больше не будет, – принялась канючить Люба, и Олег укоризненно поглядел на нее.

Когда расставались, Олег её обнял и прошептал на ухо:

– В углу огорода в снегу банка с деньгами.

Теперь уже Люба поглядела на него с укоризной. И ушла, сказав, что завтра с утра придет снова и будет тут сидеть, пока его не выпустят. Когда она ушла, Тихомиров разрешил Олегу закурить и спросил:

– Что-то я не понял. Что у вас за отношения такие? Как-то не очень похожи на семейные.

– Отчего ж? – удивился Олег. – Самые семейные – она дочь, а я, соответственно, отец.

– Вот как еще, оказывается, бывает, – Тихомиров был поражен.

СОМНИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Новая камера оказалась совсем не такой, как прежняя. Во-первых в ней были деревянные нары, как и полагается в тюрьме; а, во-вторых, – здесь отсутствовала вонь. Сытый и умиротворенный Олег улегся на доски и, успокоенный, через некоторое время заснул.

Выспаться ему, однако, не удалось. На досках спать нельзя, можно только маяться. Вот он и промаялся ночь. А утром его отвели в другой кабинет, уже на третьем этаже. Здесь стоял всего один письменный стол, зато большой. И шкаф был новый, трехстворчатый. Сейф – двухэтажный. А вместо пишущей машинки – компьютер. За столом сидел целый подполковник в полной форме, а на стульях трое хорошо одетых гражданских. Судя по всему, люди небедные. Одного из них Олег узнал. Это был тот самый начальник частных охранников, который присутствовал на вчерашнем обыске. Сейчас его роскошная меховая куртка, наверное, висела в шкафу.

– Ну, вот, – сказал подполковник, поднимаясь из-за стола, – занимай, Володя, знакомое кресло. Беседуйте. Надеюсь, часа вам хватит.

Частный начальник тоже поднялся и занял место за столом. Двинул перед собой картонную папочку, крутнул в руках ручку. Подождал, пока подполковник выйдет. Потом указа рукой на стул. Олег сел.

– Мы уже устали с вами бороться, с подпольщиками, – сказал, глядя на Олега. – Прямо хоть отстреливай вас. А, как думаете, гражданин Морозов? Может, отстреливать вас всех пора?

– Всех не перестреляете, – вздохнул Олег сочувственно, – на место каждого павшего встанут двое новых бойцов.

Один из присутствующих хохотнул. Олег покосился на него. Улыбчивый дядечка лет сорока, галстук, не иначе, французский. Причесан волосок к волоску и благоухает парфюмом. И чего таким пижонам надо от бедного бомжа?

– А знаете на чем вы засыпались? – пропустил его реплику мимо ушей охранный босс.

– Думаю, на шампанском, – ответил Олег. – То есть, как бы это выразиться поточнее, на фальшивом шампанском.

– Нет, на фольге. Мы уже год, как оборачиваем пробки золотистой фольгой, а не белой. И этикетка давно другая. А три дня назад к нам на "Виншампань" явился деятель с претензиями. Он, видите ли, купил на оптовом рынке ящик шампанского на свадьбу и крепко с ним опарафинился. Ну и все. Отвели мы этого экономного чудака в наш фирменный магазин и показали, как выглядит настоящее шампанское. А вычислить ваше заведение уже не составило труда. Я ведь до того, как стал шефом службы безопасности на "Виншампани", в этом вот кресле не один год сидел. И не только сидел, но и оперативной работой занимался. И вот посмотрел я материалы на тебя, какие есть, – он тронул лежащую перед ним папочку, – и вижу, что ты в этом бизнесе человек случайный. Так это, Мастер?

Олег молчал. Сказать да, значит, подтвердить, что ты этот самый Мастер и есть. Сказать нет, тоже подтвердить.

– Видишь ли, – продолжал бывший опер, – шофер "Газели" тебя тоже Мастером назвал. Он, оказывает, настоящего твоего имени и не знает. Все Мастер, да Мастер. И знает он тебя с середины лета. Из этого сам собой напрашивается вывод, что ты тот самый Мастер и есть.

– Какой тот самый? – продолжал прикидываться дурачком Олег.

– Ну, мы ведь тоже кой-какую информацию добываем. Как раз с лета и пошли слухи о Мастере, который налаживает работу подпольных заводиков. И мы эту твою работу на себе почувствовали. Сбыт водки за это время понизился чуть не вдвое. Кстати, здесь сидят представители ещё двух заводов, выпускающих эту самую водку, – "Алгон" и "Созвездие Урала".

Олег покосился на пижона и второго мужика – солидного, с элегантной шкиперской бородкой. Только трубки ему не хватало. Но вместо неё он катал в зубах длинную зубочистку.

– Так вот, – дальше развивал свою мысль шеф службы безопасности "Виншапани", постепенно переходя на ты, – у нас к тебе деловое предложение. Все равно после такого прокола ты вышел из доверия у своих работодателей. Да и не ценят они тебя. Ведь на тебя без слез смотреть нельзя, в какой нищете тебя держат. Да и не такой ты, как вся эта братия, невооруженным глазом видно. В общем, у нас к тебе предложение. Расскажите, Сергей Сергеевич.

Бородатый представитель "Созвездия Урала" вытащил изо рта зубочистку, слегка откашлялся, видно, речь ожидалась длинная.

– У нас в городе, если вам известно, три крупных производителя алкогольной провинции. Все выпускают водку, кроме того и другую продукцию. Обычно наши предприятия конкурируют, но тут сложилась критическая ситуация со сбытом, и наще руководство решило объединиться для решения этой проблемы. Как видите, я с вами откровенен. Был создан общий фонд для финансирования, так сказать, – Сергей Сергеевич защелкал пальцем, словно тасовал колоду с карточками, на которых записаны слова, нашел нужное, конфиденциальных мероприятий по выравниванию маркетинговой ситуации. А вы ведь не только можете запускать заводы, но и, следуя элементарной логике, останавливать их работу. И получать от нас за это вознаграждение.

– Интересная перспективка, – сказал Олег без всякого интереса. – А если откажусь, надо думать, вы меня в тюрягу засадите?

– Ну что вы! – шеф безопасности явно был не согласен с таким предположением. – К чему такие сложности? Можно вывести из игры более простым и эффективным способом. Скажем, отправить в травматологию.

– Значит, я должен буду стучать на своих, так сказать, коллег?

– Ни в коем случае, – замахал зубочисткой Сергей Сергеевич. – Я правильно говорю, Владимир Саныч.

Шеф безопасности "Виншампани" величественно кивнул и объяснил:

– Тебя вычислят через пять минут. А ещё скорее, сдаст кто-нибудь. Думаешь в органах никто информацию налево не сливает? В том и дело, что засвечиваться ты не должен. Нас, конечно, кое-какая информация тоже волнует. Но более общая, чем местоположение бодяжного цеха. Скажем, источники спирта, структура производственных отношений и сбыта, каналы поставок, откуда берутся акцизные марки и тому подобное. Мы хотим, чтобы ты подрывал эту бутлегерскую систему изнутри, занимался саботажем и диверсиями. Поскольку подпольное производство полностью пресечь невозможно, пусть оно остается. Но при этом пусть оно сокращается, а не растет. И сокращается быстро. А то новый год на носу, а у нас цеха простаивают, все склады непроданной продукцией забиты.

Олег задумался, даже нижнюю губу выпятил. Перспектива его не увлекала. И по башке получать не хотелось, и на саботаже попасться не улыбалось. Саботажников и шпионов, как известно, расстреливают на месте.

– И что я получу, кроме благодарности потомков? – спросил он.

– А что бы вы хотели? – спросил Сергей Сергеевич.

– Ну, например, квартиру, – сразу обозначил свои запросы Олег.

– Нет вопросов, – спокойно заверил его представитель "Созвездия Урала". – Как только наш сбыт выйдет на прежний нормальный уровень, двухкомнатная квартира у тебя в кармане.

– Так ведь обманете, – не поверил Олег.

– Голубчик, – подал голос человек из "Алгона", до того молчавший. И голос его был полон снисхождения, – да это копейки для нас. Мы на газетную рекламу в месяц больше тратим. А уж на троих такие расходы разложить...

– У нас подготовлен договор, – сообщил Владимир Александрович. – Если не устраивает джентльменское соглашение, можем подписать прямо сейчас.