Текст книги "Межпланетный путешественник (Виктор Гончаров. Полное собрание сочинений в 6 томах. Том 2)"
Автор книги: Виктор Гончаров
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Annotation
Головокружительные путешествия во времени и пространстве, чудовища Венеры, бесполое человечество будущего, схватки с негуманоидами и изворотливыми агентами капитала… В романе «Межпланетный путешественник» (1924), составившем второй том полного собрания сочинений, безудержная фантазия загадочного Виктора Гончарова, одного из пионеров советской фантастики, достигает новых высот.
Продолжение и окончание «Психо-машина»
ЧАСТЬ I
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V
Глава VI
Глава VII
Глава VIII
ЧАСТЬ II
Примечания
notes
1
2
3
POLARIS
ПУТЕШЕСТВИЯ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФАНТАСТИКА
Salamandra P.V.V.
Гончаров В. А. Межпланетный путешественник: (Фантастический роман). Продолжение и окончание «Психо-машина». Подг. текста и прим. А. Шермана. – (Полное собрание сочинений в шести томах, т. II). – Б.м.: Salamandra P.V.V., 2016. – 187 с. – (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика).
© A. Sherman, подг. текста, прим., 2016 © Salamandra P.V.V., оформление, 2016
Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.
ЧАСТЬ I
КОМБИНАЦИИ ВСЕЛЕННОЙ
Глава I
ТАЙНА ВЕЗА АЙРАНИ
1.
Помещениями небезы были богаты. Квартирный кризис они переживали только один раз – 500.000 лет назад, во время контр-социалистического переворота, когда победители-везы, отчаянно уплотнив побежденных, сами разместились более чем с комфортом: каждый вез занимал по дворцу. По мере вымирания узурпаторов, искусственно – посредством чудовищных мер – разряжалась плотность остального населения. В результате – через 20–30 лунных лет, острота квартирного кризиса «благополучно миновала», – как выразился везовский официоз, и с тех пор на этой планете не знали, что значит не иметь помещений для жилья.
Последняя революция, снова поставив у власти народ, дала ему возможность еще просторней расположиться в многочисленных «небоскребах» и дворцах. Но и теперь еще пустовали целые кварталы на заселенном полушарии Луны, не считая давно покинутых жилых строений внутри планеты. Андрею и Никодиму, как они ни протестовали, отвели в знак особого расположения к ним громадный трехэтажный особняк, стоявший наверху 60-этажного «небоскреба».
– Ну, что ты будем делать с ним? – растерянно вопрошали приятели, привыкшие на Земле жить в одной скромной комнатке, вполне достаточной для помещения их небольшого имущества и их самих. А тут, лишь для того, чтобы более или менее подробно ознакомиться с новой своей квартирой, потребовалось несколько дней…
Весь первый этаж занимала библиотека. Шкапы от пола до потолка были заполнены книгами – сокровищницами везовских знаний. Лунные книги совсем не походили на земные. Они скорей напоминали собой граммофонные пластинки, исчерченные с обеих сторон микроскопическими концентрическими кругами. Кайя – женщина-небез, постоянный спутник приятелей – объяснила, как пишутся эти книги и как их можно читать.
Сходство в изготовлении земных граммофонных пластинок и лунных книг, так же, как и в пользовании ими, было полное.
Как на Земле записывают звуковые волны, в частности человеческий голос, на особой мастике, так на Луне записывают психо-волны посредством аналогичного же аппарата и такой же мастики.
И звук и мысль – явление чисто материальное; и то и другое в первом случае – волнообразное колебание воздуха, во втором – колебание более тонкой материи-эфира.
Лунный ученый, задумавши написать книгу и продумавши ее основательно, становится перед психо-фиксатором и излучает в него свои мысли. Последние фиксируются в виде линий разной глубины на пластинках.
– Таким образом, ваши книжные листы соответствуют нашим пластинкам, а несколько таких пластинок, соединенных вместе, составляют лунную книгу. Чтобы прочитать ее, достаточно взять этот прибор, – Кайя показала небольшой аппаратик с рупорной трубой, – если перевести его название на земной язык, оно будет «психофон», и вкладывать на вертящийся круг его последовательно листы – пластинки. Тогда психофон начнет излучать мысли автора книги.
– Ваши книги занимают очень много места, – сказал Никодим, оглядывая шкапы, заставленные толстыми пластинами в металлических футлярах.
– Вы ошибаетесь, – возразила Кайя, доставая с полки один футляр, имевший в толщину 2 вершка.
– Вот в этой книге, например, изложена вся история лунной жизни, начиная с эпохи зарождения первой живой клетки и почти до настоящего времени.
Она открыла футляр, и приятели вскрикнули изумленные: то, что они принимали за несколько – самое большее десяток – пластинок, заключало в себе до 3-х тысяч круглых листов. Каждый лист был тоньше папиросной бумаги и при этом отличался удивительной плотностью и крепостью.
– Они приготовлены из особого сплава, в который входит наш универсальный металл «базит», – объяснила Кайя.
2.
Второй этаж служил для жилья. В нем было шестнадцать комнат, каждая с своим особым назначением.
Спальня бывшего домохозяина занимала 1/4 всего этажа и отличалась крайней простотой обстановки и полной неуютностью. Посреди громадной комнаты с 10-аршинными стенами стояла миниатюрная кровать без всякого балдахина; около кровати – столик и два стула. Высоко в потолке – искусственное солнце из матового стекла; в стенах – четыре бесшумных вентилятора, постоянно работающих, и вдоль стен, до половины их высоты – декоративно переплетенные и искусно маскированные трубы отопления. И… ни одного окна!
– Нечего сказать, уютненько! – рассмеялся Андрей, узнав о назначении странной комнаты.
Кайя не поняла смеха. Тогда ей растолковали, что на земле спальные помещения, тем более когда они представляют собой единственную комнату жильца, всегда имеют окна с гардинами или занавесками, мебель, вообще обстановку, безделушки, ковры и пр., т. е. все то, что придает уют.
– Но это же страшно вредно! – воскликнула Кайя (подобно женскому полу на земле, она также любила усилять выразительность фразы словечками, хотя и мысленными, вроде: страшно, ужасно, прелесть и пр.).
– Гардины, мебель, ковры и всякая лишняя обстановка ужасно много задерживают пыли!.. Вы затрачиваете на сон только 8 часов из своих суток, т. е. проводите во сне 1/3 своей жизни, мы же спим в сутки 352 часа, т. е. половину своего века… А наш век, как вы знаете, продолжается 1.000 – 1.500 лет, а теперь, когда мы сбросили с плеч везов с их губительными машинами, наш век, наверное, удлинится до 3.000 лет, каким он и был раньше… Следовательно, в течение половины своей жизни – 1.500 лет – мы вдыхали бы в себя пыль, если бы следовали земному обычаю украшать свои спальни, придавать им уют, как вы выражаетесь… На что бы походили тогда наши легкие?!..
Андрей уже чувствовал себя посрамленным, а Кайя по инерции катилась дальше:
– Вы говорите: в наших спальнях нет окон!.. На что они нам? Только лишние пути для проникновения пыли!.. Солнце? У нас оно искусственное… и все-таки обладает всеми свойственными ему оздоравливающими качествами, включая сюда и микробоубивающее действие, которое, кстати сказать, у вас теперь является совсем лишним. Мы перебили всех микробов еще во время 1-ой республики…
Над чем же вы смеялись? Наоборот, мне нужно смеяться над вами; ваши комнатные украшения, препятствуя доступу солнечного света, кроме того, служат прекрасным убежищем для болезнетворных микробов, которые на земле кишмя кишат: и в воздухе, и в воде, и в пище, и в почве…
Разбитый по всем пунктам, Андрей, чтобы перевести психо-разговор на более лояльную тему, вставил:
– Как давно вы покончили с миром невидимых врагов, с микробами?
Кайя легко поддалась на удочку:
– О!.. это еще на заре нашей Коммунистической республики… Наше времяисчисление – вы знаете – идет от рождения великого небеза, которого одно время считали богом, от Хри 10-го… что? Вы удивляетесь сходству с вашим Христом? Так вам придется еще более поразиться, когда я скажу, что наша первая революция произошла в 1915 году после рождества Хри 10-го, т. е. лишь немного не совпала с вашей Октябрьской…
Ну, так вот: с микробами мы покончили уже в 2011 году, после чего продолжительность нашей жизни стала быстро возрастать…
Андрей спросил:
– Чем же объясняется такой внезапный и гигантский прогресс вашей науки? Случайностью?
– Что вы?! Что вы?! – возразила несколько шокированная Кайя. – Вы не знаете самых элементарных вещей! Ведь до коммунистического строя науке у нас могли посвящать себя только избранные из класса имущих, поэтому наука двигалась очень, очень медленно… С момента же Великого переворота наука, как и все, сделалась достоянием всего народа. Ей отдавались не единицы, не сотни, а тысячи и миллионы небезов, почему уже через 100 лет после Переворота у нас сказался такой громадный прогресс: было сделано великое открытие, была побеждена преждевременная смерть.
– Сколько же лет на наше исчисление мог жить после открытия лунный житель? – спросил Андрей задумчиво.
– Сколько лет? Да больше 200, кажется, не помню точно…
– А до этого?
– До этого наш век равнялся земному…
– Ах, черт! – воскликнул Андрей с загоревшимися глазами, – если бы у нас теперь сделали такое открытие!.. Больно не хочется умирать, прожив только 60–70 лет.
Никодим, до сих пор не проронивший ни слова, весело рассмеялся, хлопнув друга по плечу:
– Нам не нужно ждать этого открытия!.. Мы его по-товарищески заимствуем у небезов… А что касается тебя и меня, так мы уже лишены всяких микробов…
– Почему же это? – удивился Андрей, в смущении ожидая опять какого-нибудь до смешного простого ответа.
– Ты где-то потерял свою наблюдательность, – засмеялся Никодим. – Лунная пища, которую мы теперь вкушаем, действует губительно на всех микробов…
– Значит, все дело в пище? – обрадовался Андрей.
– Поскольку это касается присутствия микробов в организме человека, то – в пище. В воздухе же, воде и почве микробы уничтожаются искусственным солнечным светом… Так, кажется? – спросил Никодим Кайю.
– Да. Так. Вы – хороший ученик… Быстро все запоминаете…
– Ну, да!.. Конечно!.. Еще бы!.. – играя глазами, произнес Андрей уже не мысленно, а словами, предназначенными только для друга.
Тот зарделся пионом; рассердился, опять сконфузился и заикаясь возразил:
– И… и… ничего подобного…
Между тем, они вышли из спальни и попали в еще более оригинальную комнату. Здесь были расставлены на длинных кривых штативах вогнутые и выпуклые зеркала, хрустальные шары, цилиндры и призмы.
Кайя немедленно приступила к объяснению на практике, снабдив друзей черными очками и оседлав ими свой хоботок.
– Разденьтесь, – предложила она.
– То есть, как это?
Никодим, вспыхнув, отказался под предлогом, что давно не был в бане.
Андрей мялся в нерешительности.
Кайя, не понимая их замешательства, – небезы не носили одежды, – сказала:
– Я сделаю вам солнечную ванну…
Никодим занялся рассматриванием какого-то «весьма интересного» снаряда.
Андрей поколебался, а потом решил:
– Ну, если у них так принято, возьму и разденусь… Черта ли, в самом деле, стесняться! Что я урод, что ли, какой?..
Он с удовольствием осмотрел свои, как налитые свинцом, мышцы, потянулся и престал перед Кайей уже без следов смущения:
– Ну-ка, есть у ваших небезов такие бицепсы?
К досаде его, Кайя, потрогав стальной комок, равнодушно отвечала:
– Да. Есть. На базитолитейных заводах почти все рабочие имеют ваше телосложение…
Она предложила ему влезть на двухметровую стеклянную подставку и продеть плечи в висячую лямку. Андрей очутился в фокусе четырех вогнутых зеркал.
По системе хрустальных геометрических фигур Кайя пустила яркий белый свет, который, распавшись на четыре потока, ударился в зеркала и отразился от них расходящимися пучками. Вокруг Андрея, зареготавшего от удовольствия, образовалось шарообразное солнечное сияние.
Андрею казалось, что лучи насквозь пронизали его тело, что он сам светится и парит, смешавшись с золотистыми пылинками – атомами света… Он внезапно потерял чувство всякой весомости и поджал ноги, предполагая, что теперь уже не нужна никакая подставка. Действительно, его тело повисло в воздухе, но только благодаря лямке, о которой он забыл.
Истомно-чарующая нега растворила в себе всякое желание двигаться и говорить.
В таком состоянии хотелось висеть вечно… Но сильная рука через десять минут задергала его за ногу:
– Эй, ты, неженка, слезай-ка, пусти меня!..
Нехотя открыл глаза. Под ним стоял голый Никодим. Кайя заливалась беззвучным смехом.
Пришлось вылезть из солнечной ванны. Как только он коснулся пола – истомы как не бывало!.. Бодрость, жизнерадостность и необыкновенный прилив сил сменили ее.
Никодим, изведав то же наслаждение, в свою очередь не пожелал расставаться с ним, пока Андрей не снял его с подставки.
Когда приятели вспомнили об одежде, то с отвращением отшвырнули ее ногой…
Кайя смеялась:
– Как вы до сих пор могли терпеть эти тряпки: у нас так тепло и солнечно?..
Остальные комнаты второго этажа включали в себя: купальню, гимнастический и, отдельно, фехтовальные залы, кабинет для занятий, гостиную, столовую и помещения для многочисленной у везов прислуги.
3.
Верхний этаж состоял всего из шести комнат. Одна из них – центральная, самая большая – представляла собой обширную мастерскую. Тут находились психо– и электроустановки, слесарные и токарные, тигеля весом от одного пуда и до 20-и слишком, котлы для варки металла, солнечные горны, пневматические меха и другие инструменты и орудия, назначение которых оставалось неизвестным даже для Кайи.
Мастерская соединялась отдельными дверями с четырьмя кабинетами. В первом, судя по обстановке, производились всякого рода химические изыскания. Андрей и Никодим здесь констатировали присутствие таких приборов, какие они видали в рабочем кабинете Вепрева на Земле. Так как им было известно, что Вепрев одно время гостил у везов, обнаруженный факт не показался странным.
Второй кабинет был физическим, т. е. в нем изучались физические свойства природы и ее составных частей. Третий – был просто кабинетом для умственных занятий. Здесь стоял стол с письменными и чертежными принадлежностями, несколько шкапов с книгами и психо-фиксатор, около которого на отдельном столике просушивались пластинки-листы, очевидно, новой и незаконченной книги.
Совсем на отлете в виде пристройки находился последний кабинет. Собственно, это была астрономическая вышка с колоссальным телескопом, выходившим из стеклянного купола под прямым углом и пробуравливающим Луну насквозь, до противоположной ее поверхности.
Понятно, приятели в тот же миг устремились к нему. Но без Кайи не знали даже, с какой стороны подступить к гигантскому сооружению.
– Вас, наверно, очень интересует Земля? – улыбнулась Кайя. – Я вам могу ее показать…
Она потрогала один-другой винтик, несколько штепселей, и труба стала медленно двигаться, поскрипывая в штативе.
– Смотрите, – сказала Кайя, поймав Землю в поле зрения.
Андрей вскочил в кресло, припал глазом к отверстию телескопа и замер, очарованный родной картиной: над ним расстилалась часть земной поверхности, залитая солнцем… Точно он видел ее с расстояния одной версты!
Кайя подтвердила, что телескоп приближает Землю к глазам, действительно, до расстояния одного километра.
Андрей долго не мог оторваться от вида, дорогого его сердцу… Земля казалась такой близкой, хотя от Луны ее отделяло 360.000 верст.
Были видны не только крыши домов, деревья, реки и пр., но и движущиеся фигурки людей…
Андрей знал, что самый сильный земной телескоп приближает Луну только на 60 верст, значит, настоящий – был своего рода чудом науки и техники.
– Ну, довольно, довольно! – бубнил Никодим, теребя друга за рукав. – Небось, сыт по горло…
– Подожди, – эгоистически отмахивался тот, – я еще не установил, что это за страна…
Кайя, терпеливо ожидавшая, наконец, не выдержала:
– Неужели своей родины не узнаете?
Тогда Андрей разобрал, что крыши домов в большинстве своем были покрыты соломой, а сбоку их желтели подсолнечники.
– Украина! – воскликнул он, в порыве внезапной нежности обнимая холодную трубу…
Приятели больше трех часов пробыли в обсерватории и добились того, что, поворачивая телескоп, стали свободно узнавать каждую губернию, город и даже улицы…
– Не приходится удивляться, – в заключение сказал Никодим, – что лунные жители лучше нас знают нашу землю…
4.
Долго не могли приятели проникнуть в одну комнату, ход в которую был тщательно замурован и замаскирован. Никакие отмычки, ключи, инструменты не брали металлических закрепов ее двери.
Только когда было применено крайнее средство, – жидкое солнце, – комната выдала свою тайну.
Посреди лежала на подставках оригинальная машина – «сигара», имевшая в длину верных три сажени, а в поперечнике – всего два с половиной аршина.
Никодим, специализировавшийся в последнее время на психо-машинах, изучая их во всех деталях для постройки на земле, с удовольствием потирал руки:
– На Луне я не видывал еще таких аппаратов!..
Но знакомство с «сигарой» несколько расхолодило его: ничего нового в ней не было, кроме весьма мощных аккумуляторов. Из последнего можно было вывести одно, что машина предназначалась для длинных путешествий.
Никодим, пошарив вокруг и не найдя ничего интересного для себя, разочаровано покинул комнату.
Андрей остался один, в твердой уверенности, что странная машина построена неспроста: иначе зачем было замуровывать дверь комнаты.
Еще раз осмотрел вдумчиво «сигару» снаружи и внутри, окинул глазами помещение, занимаемое ею, и через взломанную дверь остановился взглядом в соседней комнате на психо-фиксаторе с разбросанными вокруг него пластинками.
«Нет ли связи между „сигарой“ и неоконченной книгой?» – машинально подумал он.
До сих пор эта книга не интересовала его, так как особняк был богат более занимательными и диковинными предметами.
Собрав уже вполне просохшие пластинки, он спустился с ними во второй этаж, в кабинет с психофоном.
Жадно ловил Андрей изучаемые аппаратом мысли. Прослушал все пластинки, но понял очень мало. Понял, что связь между «сигарой» и книгой имеется. Нужно было разыскать Кайю, чтобы она перевела трудный книжный язык на обыкновенный разговорный.
Взволнованная Кайя, внимательно прочитав всю книгу, передала только заключительные пластинки ее – выводы из обоснованного математически сочинения.
Вот эти выводы:
– В необъятности Вселенной существуют миллиарды миллиардов планет, существует бесконечно громадное количество миров…
Но жизнь Вселенной протекает по строго определенным законам, начиная от зарождения из хаоса и кончая смертью планет и новым зарождением благодаря столкновению между собою. Нет ничего случайного, нет ничего непредвиденного законами развития, законами жизни и смерти…
В необъятности Вселенной возможны поразительные сходства в условиях зарождения отдельных планет и даже отдельных солнечных систем, возможны детальнейшие совпадения вследствие этого в течение их жизней; такие совпадения, когда на отдаленных друг от друга на миллиарды верст планетах одновременно появляются два разумных существа, возникшие от тождественных семей, тождественных народа и государства, говорящих на одинаковых языках и носящих одинаковые имена.
Возможны такие совпадения, когда на двух планетах жизнь: поступки и деятельность отдельных личностей, целых обществ, народов и государств с момента их возникновения и до последней минуты не разнятся ни в чем: ни на одно слово, ни на одну мысль, ни на одно движение и событие.
И такие совпадения, когда целые планеты и солнечные системы, одновременно зарождаясь и развиваясь в идентичных условиях, несут на себе тождественные жизни, как растительную, так и животную, и являются таким образом в продолжение своего многомиллионного существования точными копиями друг друга, точными взаимными отображениями.
Возможно, что, когда я фиксирую эти последние свои мысли, в беспредельности Вселенной, на второй такой же планете с таким же населением и в таких же условиях сидит другой такой же мудрый вез, которому имя, как и мне, Айрани, и он делает такие же выводы из многолетнего труда, какие делаю я в настоящий момент…
Вселенная беспредельна, безгранична, но комбинации ее ограничены законами развития. Творческие силы Вселенной неистощимы и громадны и стремятся не повторяться в своих проявлениях, но железные законы, управляющие мирозданием, сводят эти проявления к узким рамкам логического единообразия и замыкают их часто повторяющимися комбинациями…
Единственное допустимое разнообразие в творчестве Вселенной заключается, быть может, в нескольких жизненных вариациях, какова жизнь на Луне, Земле, Марсе и десятке других планет, и в неодинаковом течении жизненных событий.
И еще одно разнообразие – это неодновременное возникновение одинаковых планет, несовпадаемость в периодах их жизней. Так что одна какая-нибудь планета в одной солнечной системе служит прошедшим или будущим для другой такой же планеты в другой солнечной системе.
Возможно, что где-нибудь в безбрежном океане эфира носится вокруг более старой земли и солнца, возникшего ранее нашего, такая же Луна, как настоящая, только опередившая эту в своем развитии на некоторое время.
В другом месте Вселенной, может быть, на расстоянии совершенно немыслимом, находится другая, тождественная нашей, Солнечная система, но еще более старая, а в ней – и более древняя Луна и т. д… и т. д…
Но может быть и наоборот: в какой-нибудь точке Вселенной, живут более молодые миры, следовательно, и более молодые планеты, носящие такие же названия, как наши, и с идентичным населением, но отличающиеся от нас только более ранним периодом развития, на котором они находятся, – эти будут представлять собой наше прошлое.
Таким образом, имея соответствующие технические средства, можно было бы узнавать прошедшее и будущее не только отдельных планет, как Луна, Земля и др., но и каждого существа, живущего на них в настоящем времени…
Психо-машина, построенная мною, предназначена…
На этом пластинка обрывалась.
Глава II
НА ПОРОГЕ НЕИЗВЕСТНОГО
1.
Долгий был разговор между друзьями по поводу книги веза Айрани. Никодим не особенно был расположен верить повествованию чудесной книги. Андрей горячился, доказывал, как мог, полную приемлемость везовской истины.
Для усиления аргументации он сделал даже экскурсию в область земной истории:
– Древние астрологи, составлявшие гороскопы по звездам, чтобы открыть своим властелинам их судьбу, не были ли первыми, дерзновенно проникшими в тайны Вселенной? – вопрошал он. – Не руководствовались ли они теми же соображениями, что изложены в книге мудрого веза?…
– Ну, брат, заткнись! – безапелляционно отвечал Никодим, – тогда еще не было никаких телескопов, и слишком мудрено с одними только глазами – пускай они были острее наших – лазить по звездному небу, чтобы отыскивать на нем планету, тождественную земле… а на ней человека – двойника того, судьбой которого интересуется астролог… Темна, брат, вода в облацех… Твоя аргументация выеденного яйца не стоит!
– Но можно ли эти «комбинации „Вселенной“ доказать математически? – не отставал Андрей от друга.
– Я не математик, не знаю.
– Нет! Ты – ученый… Ты должен знать, не увиливай! А то я и без математики полечу отыскивать будущее Земли!..
– Знаешь что? – испугался Никодим при виде горячности друга, – давай-ка отыщем этого Айрани и расспросим его самого… Наверное, он все знает…
– А где его искать?
– Если он не убит во время переворота, то – в тюрьме…
Андрей стремглав полетел в Совет, долго там спорил и доказывал крайнюю необходимость в освобождении их бывшего домохозяина; наконец, уговорил и под конвоем не-безов дряхлый вез с огромной головой был привезен в ба-зитированном ящике на свою бывшую квартиру.
Андрей удалил небезов в соседнюю комнату, открыл ящик, который внутри имел вид жилой комнатки, и предложил везу:
– Вы свободны – выходите…
Айрани не счел нужным спешить: под громадным морщинистым лбом подозрительно бегали глазки.
– Выходите же, – повторял Андрей.
– А кто вы? – излучил недоверчиво вез.
– Андрей, земной житель…
– А где я?
– Вы на Луне, к своем особняке…
– А почему вы на Луне? – оробел вез.
Андрей рассмеялся:
– Разве вы не знаете, что я и мой товарищ – тоже земной житель – принимали участие в здешней революции?..
– В какой такой революции? – прищурился вез.
Тогда стал задавать вопросы Андрей:
– Почему вы сидели в тюрьме?
– Не знаю…
– Что же вы знаете?
Айрани ничего не знал, кроме своих научных изысканий. Прожив 3.025 лет, половину из них он провел в кабинете вдали от жизни и ее событий.
– Ну выходите же! – нетерпеливо повторил Андрей.
– Вы меня не убьете?
– Конечно, нет! – рассмеялся Андрей. – Что я, зверь, что ли, какой…
– Честное слово? – спросил вез. – Скажите „честное слово“, как принято у вас на Земле…
Пришлось Андрею не только дать „честное слово“, но и… побожиться перед боязливым везом.
Тогда он вылетел из ящика. Андрей нарочно поместил ящик в комнату, соседнюю с потайной, а эту широко раскрыл, чтобы была видна „сигара“.
Айрани метнулся туда, осмотрел машину и остался доволен.
– А кто дверь взломал? – спросил он.
– Я.
– А кто вас об этом просил?
– Революция, – последовал ответ.
Вез засопел носом и пожелал осмотреть остальные комнаты своего особняка. Тогда Андрей объяснил ему его щекотливое положение.
– Зачем же меня сюда привезли? – нахмурился вез.
– Я просил.
– Для чего?
– Чтобы иметь с вами разговор по поводу вашего открытия о комбинациях Вселенной…
Айрани возмутился:
– Кто вам разрешил читать мою книгу?
– Она лежала открытой…
– Да. Потому что я не успел ее спрятать, когда меня схватили… Нечестно читать чужие и неопубликованные произведения!..
Андрей холодно ответил:
– Ваше произведение – теперь собственность всего народа.
– Отвезите меня обратно в тюрьму… – вез снова залез в ящик.
Но старикашка притворялся: ему очень не хотелось возвращаться в тюрьму. Это Андрей чувствовал, поэтому, поймав его за ногу, бесцеремонно вытащил из ящика, дружелюбно смеясь.
Вез расплакался старческими слезами, и на том размолвка ликвидировалась. Он с увлечением начал передавать подробности своего открытия.
– Вы мне скажите, – вставил Андрей в его длинный монолог, – ваши повторяющиеся комбинации Вселенной действительно существуют, или все это гадательно?
– Я верю в них, – отвечал вез, – и могу доказать математически… Но если вы сомневаетесь, пожалуйста, воспользуйтесь моей машиной и проверьте… Вы ничем не будете рисковать при условии, если не станете искать своих двойников на планетах, носящих одинаковые названия с Землей и Луной…
– А чем бы я рисковал в противном случае?
– Если вы очень впечатлительны, то можете сойти с ума.
– Я мало впечатлителен, – сказал Андрей, хотя сам не знал, как определяют везы границы нормальной впечатлительности.
– Тогда вы ничем не рискуете…
Андрей глубоко задумался. С одной стороны, его сильно прельщало пуститься в оригинальное путешествие, чтобы узнать будущее Земли и, кстати, свое собственное; с другой – могло случиться, что все эти „комбинации“ окажутся… комбинацией из трех пальцев, т. е., что старикашка выжил из ума и никаких планет-двойников не существует. Также возможно, что его психо-машина совсем не приспособлена для умопомрачительных по длине межпланетных расстояний. Тогда… тогда, как только аккумуляторы разрядятся не вовремя, Андрей станет вечно носиться по океану эфира, пока какая-нибудь планета или солнце не притянет к себе его насквозь промерзший труп[1].
– Как же я буду искать планеты-двойники? – вдруг сообразил он.
Айрани, с лукавой усмешкой следивший за течением его мыслей, живо откликнулся:
– О… очень просто! Я дам вам карту, на которой все высчитано и размечено…
– Покажите…
Старик полетел в потайную комнату, открыл там хитро заделанный в стене шкап и вытащил из него двухаршинную квадратную карту неба, состоящую из двух полушарий. Карта была густо усеяна звездами. В разных местах ее, но приблизительно по одному направлению, стояли отметки крестиками.
Айрани, указав на ближайший к центру крестик и светлую точку около него, сказал:
– Это первая Земля-двойник вашей, но опередившая ее на пять лет в своей жизни. Она довольно хорошо видна в мой телескоп, хотя отстоит от нас на 30 миллиардов верст… Дальше идут отметки уже над планетами, невидимыми от нас, но местоположение их я точно определил. Вот этот крестик указывает местонахождение Земли, ушедшей вперед от вашей на сто лет. Этот – на 500.000 лет, и последний, самый дальний – на целые 3.000.000 лет.
Андрей получил детальнейшие указания, как брать верное направление, как лавировать между небесными телами, могущими попадаться на длинном пути, где заряжать психо-машину и пр… и пр… И еще одно строгое предупреждение: ни в коем случае не вмешиваться в жизнь планетдвойников.
Старик-вез был твердо убежден, что его открытие будет проверено молодым и отважным существом с соседней планеты, поэтому он горячо и долго растолковывал ему самые мельчайшие подробности путешествия.
– А вы со мной поедете? – спросил Андрей.
– Боюсь, что не выдержу, – огорченно ответил старик, – мой жизненный путь кончается…
Перед тем, как отправиться спать, Айрани указал Андрею рычаг, открывающий потолок комнаты и соответствующее место в матовом своде над луной.
– Отсюда вы начнете свое путешествие… – закончил он.
Андрей опять призадумался.
2.
Погасло солнце. Уже не из искусственных, а самое настоящее, – то, что дает жизнь всему. Наступила длинная лунная ночь. Все живое замерло в глубоком сне, кроме наших приятелей, продолжавших вести земной образ жизни.
Андрей еще ничего не решил, хотя прошло двое земных суток. Когда он предложил Никодиму следовать с ним, тот в самых решительных выражениях не только отказался, но и выругал друга вместе с везом:
– Ты с ума сошел! Доверяться бредням выжившего из ума старика?!..
– Значит, не поедешь?
– Нет.
– Ну и черт с тобой! Я один поеду…
Никодим уговаривал, доказывал, ругался, выходил из себя, наконец, охрип и махнул рукой:
– У тебя, братишка, не все дома!..
Долго бродил Андрей по безлюдным улицам гигантского города, резал на атомо-аппарате безмолвное пространство под матовым сводом и все с одним вопросом:
– Ехать или не ехать?
„Предположим, я полечу, – рассуждал он. – Неужели заряда психо-энергии не хватит даже до первого двойника планеты? Должно хватить. Сам Никодим поражался необыкновенной мощности аккумуляторов… Тогда – чего я медлю? Пускай никакой жизни, похожей на нашу, на первой, отмеченной везом Земле не окажется… Вернусь обратно и выругаю старика!“
– А если на обратный полет не останется запаса психоэнергии? – закрался новый вопрос, от которого похолодело внутри.
