Текст книги "Я. Не. Жертва (СИ)"
Автор книги: Весела Костадинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
7
Выйдя из кабинета, я покачнулась, удержавшись на ногах только благодаря Ксюхе. Лариса Петровна, тяжело покачав головой, проводила нас в личную лабораторию декана и действительно закрыла на ключ, предварительно велев Ксюше заварить нам чаю. Но мне и глоток в горло не лез – боль сжигала изнутри.
– Слушай, – Ксюха пыталась меня подбодрить, – может они что-то придумают или…
– Я потеряла его, Ксюша, – тихо призналась я, прижав ладонь ко рту – потеряла навсегда….
– О, боже! – внезапно рассмеялась моя подруга, – у нее вся жизнь кувырком летит, а она тут думает о…. мать, да ты действительно влюбилась!
Она была абсолютно права – не о том я думала, совсем не о том. Но ничего не могла с собой поделать. И горечь от потери этого человека была не менее слабой чем от осознания катящейся в задницу жизни.
Так мы и сидели: Ксюха нервно пила чай, чашка за чашкой, я – обхватив голову руками. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем поворот ключа в замке заставил нас вздрогнуть и переглянуться. Мы ожидали Ларису или Мохова, но вместо них пришел Пятницкий.
– Ксения, – ровно начал он, – можете оставить нас наедине? Дело очень личное, и думаю, подруга вам сама позже все расскажет.
– Не вопрос, – подруга скрылась быстрее, чем я успела открыть рот.
– Сядь, – велел мне Геннадий, – разговор будет тяжелым.
Зачем он пришел? Что хочет сказать? Какое ему дело до меня сейчас?
– Оль…. Мы проверили этого товарища и скажу сразу – все еще хуже, чем мы думали. Это не просто зарвавшийся мент, нет, это совершенно отмороженный человек с большими связями как у нас, так и в Москве. За его спиной такие делишки, что ты…. Прости, наименьшее из них. И да, судя по всему, пока он с тобой только играет, как сытый кот.
От каждого сказанного слова кровь в жилах становилась льдом.
– Что с мамой? – коротко спросил Пятницкий.
– Все плохо, – глядя в одну точку ответила я. – Неделя, от силы….
Он вздохнул, и большая теплая ладонь накрыла мои заледеневшие руки. Механически я отметила сбитые костяшки его пальцев, на тыльной стороне – ранки были свежими.
– Я задам тебе один вопрос, – тихо сказал он, – и прошу тебя не воспринимать его не правильно. Хорошо?
Я кивнула.
– Оль, я уезжаю из страны примерно через месяц. Может недели через три. Навсегда. И могу забрать тебя с собой. Жить спокойно этот мерзавец тебе не даст, поэтому я предлагаю тебе уехать.
– Куда? – от шока я даже осмелилась посмотреть на Пятницкого.
– В Канаду. Мне предложили работу в Университете Торонто на кафедре ядерной физики. Гражданство Канады у меня давно, вот я и решил, – он крепко держал мои ладони в своих, не отпуская, не давая вырваться.
– Но как я могу…
– Брак, только так. Разумеется, фиктивный и ни к чему тебя не обязывающий.
– Геннадий Иванович, – я едва сдерживала нервный смех, – это же идиотизм.
– Да как тебе сказать, люди за это большие деньги платят, – невесело усмехнулся он. – Для иммиграции.
– Но что я там буду…. – я осеклась.
– Учится, работать, жить. Девочка, я много ошибок в жизни совершил, – глухо признался он, – но я никогда себе не прощу, если не сделаю все, чтобы вытащить тебя из этого болота. Сейчас Толя решает насущные вопросы, но все зависит исключительно от твоего решения. Если ты скажешь да, мы действуем по одному плану….
– А если скажу нет?
– Тогда…. Тогда я сделаю все, чтобы убедить тебя сказать «да».
– Но как мы будем жить… а вдруг вы возненавидите меня или полюбите кого-то или… Мне нужно подумать и…
– Девочка, – тихо засмеялся он, – знаешь, давай решать пока насущные вопросы. И, как мне кажется, дружить мы с тобой вполне таки научились. Пока и этого хватит. Что касается времени – его у нас как раз и нет, от слова совсем – ловушка захлопывается. Сколько ты еще сможешь сопротивляться? Согласна?
– Хорошо, – выдохнула я, словно в омут прыгнула, и мне показалось, что мужчина облегченно перевел дыхание. – Вы правы….
– Умница! – он чуть сильнее сжал мои руки. – Теперь пойдем к остальным, обсудим наши планы. И, еще…. – он на секунду замялся, – Оль, я прошу тебя только об одном – постарайся мне доверять. Это важно. Но самое важное, – он развернул меня к себе и поднял мою голову, мягко заставив посмотреть в свои глаза – снова теплые и ласковые. – Ты не виновата в том, что произошло. Ты не виновата, что столкнулась с мразью в человеческом обличие. Твоей вины в этом нет. И я хочу, чтобы ты всегда себе об этом напоминала. Договорились?
– Я поняла, – кивнула я, чувствуя, как предательски щиплет в носу, – и постараюсь. Честно.
Прежде чем выйти из лаборатории, он на долю секунды обнял меня за плечи, но отпустил очень быстро. Быстрее, чем мне бы хотелось.
8
По дороге прихватив с собой взволнованную Ксюху, мы зашли в деканат, где нас уже ожидали. В кабинете декана, помимо самого Мохова и Ларисы, были еще мой научный руководитель Дмитрий Борисович Петров и, очень неожиданно – Зоя Федоровна, которую я всегда побаивалась. Все серьезные и сосредоточенные.
– О, я смотрю вас можно начинать поздравлять, – не удержался Мохов.
– Толя, – предупреждающе одернул его Пятницкий, – угомонись.
– Понял, не дурак, дурак бы не понял. Замолкаю. Почти. Теперь по делу. Да сядьте вы все трое уже куда-нибудь, не маячьте.
Мы расселись за большим столом.
– Итак, – подытожил декан, – что имеем в настоящее время. Имеем одну почти ячейку общества, готовую иммигрировать из страны. Ольга, у тебя хоть загранпаспорт-то есть?
– Да, конечно. На десять лет. Делала в прошлом году.
– О, уже легче. Значительно. Гена, как долго будут делаться документы?
– Долго, почти три месяца. Но это время мы будем ждать за пределами страны. Основная загвоздка в том, чтобы оформить брак. Здесь этого не сделать – только подадим документы, как это станет известно Белову. Думаю, лучше всего это сделать в Москве, тем более что моя прописка именно там. Да и улететь оттуда будет значительно проще. Но с ожиданием в месяц…. Это проблема.
– Никакой проблемы нет, – зычно заявила Зоя Федоровна, – вас поженят в тот же день, если у вас будет справка о беременности невесты.
Тут я чуть не подавилась водой, которую мне подала Лариса, и нервно дернулась.
– Спокойно, милочка, – фыркнула женщина, – эту справку нарисовать – проще простого.
– Зоя Федоровна, сможешь это организовать? – тихо спросил декан.
– Легко.
– Дмитрий Борисович, теперь ты. Сколько времени нужно, чтобы Ольга смогла защититься на бакалавра?
– Недели две, – удивил меня мой научный руководитель. – Все, что не успеем, я ей сам доделаю.
– Да вы ж мои умницы, – похвалил декан.
– Анатолий Борисович, но ведь экзамены, – пискнула было я.
– А, черт, забыл. Зачетка у тебя с собой?
– Да.
– Давай сюда, – он забрал книжку и быстро и размашисто что-то написал в ней, передавая Зое Федоровне.
Та точно так же без лишних разговоров сделала мне в ней отметку и передала Пятницкому.
– Генка, – развеселился Мохов, – помни, хорошая оценка будущей жене – залог долгой и счастливой совместной жизни. А постав тройку рискуешь однажды проснуться с вилкой в…
– Толя! – рыкнул мужчина.
– В глазу, – невинно закончил наш декан. – А ты о чем подумал?
Не смотря на всю кошмарность ситуации никто не смог сдержать невольных улыбок и усмешек. Ксюха вообще, закашлялась, маскируя невольное хихиканье.
Декан забрал зачетку и заглянув улыбнулся.
– А ты не самоубийца, друг мой, – заметил он, – разумный компромисс. Остальные оценки проставлю завтра сам.
– Теперь серьезно. Оля, теперь о плохом: сколько протянет твоя мама?
– Не знаю, – опустила я голову. – Врачи говорят…
– Лара, ты что скажешь?
– Неделя, Анатолий Борисович, не думаю, что больше. Леля, посмотри правде в глаза. Она уже почти полностью отказывается от еды, только пьет, – женщина бережно потрепала меня за руку.
– Итого нам нужно выиграть три недели, – подытожил декан. – Завтра я проставлю ей все экзамены и переведу с пятилетнего обучения на бакалавриат. Зоя, что скажешь? Сможем выиграть эти недели?
– Сложно сказать, – потянула женщина. – Думаю, самая опасная неделя – последняя. Такие твари как этот носом чуют направление ветра и вот тогда нужно будет отвлечь все его силы.
– Это возможно? – тихо спросил Пятницкий.
– Сын говорил, что плановая проверка у них предусмотрена. В принципе, ее можно будет ускорить и провести как раз в эту неделю, отвлечь зверя от добычи.
– Оль, – декан повернулся ко мне, – сын Зои – главный прокурор города. Я хочу, чтоб ты поняла с кем мы имеем дело. Зоя…
– Белов Александр Юрьевич – начальник центра Э по краю. По глазам вижу, что ты знаешь это и знаешь, чем занимается это подразделение. Назначен был к нам из Москвы, скажем так, за слишком большое рвение к работе, мягко сказать. Связи и возможности – серьезные. К сожалению, сейчас эти подразделения – основная сила государства, их тайная полиция. И полномочия у них очень большие. Как ты понимаешь, мой сын в эту игру не ввяжется – себе дороже, но зуб на Белова у него большой. А потому он согласился помочь информацией и, возможно, отвлечь его от тебя максимум на неделю. И для понимания, – женщина жестко посмотрела мне в глаза, – все, кто согласился помочь тебе здесь в зоне риска. Любому из нас он легко устроит проблемы: большие и маленькие. И очень многое зависит от тебя и твоего поведения. Запомни, милочка, на кону сейчас больше чем твоя жизнь. Не заставь нас пожалеть.
– Зой, ну не додавливай ты…
От каждого ее слова меня бросало то в жар то в холод.
– Толя, она должна знать, на что идет и с чем имеет дело. Слишком мы их бережем, слишком сильно оберегаем от жизни. А жизнь, девочки, это не розовые пони. Она подлая, жестока сука. И вам нужно научиться в ней ориентироваться. Вернемся к нашим баранам. Самый большой риск теперь у тебя и у Геннадия Ивановича. Запомни, Ольга, если облажаешься, твоего друга закроют на серьезный, очень серьезный срок. Или убьют. Белов не перед чем не остановится – прецеденты были. То, что он устроил тебе сейчас – это так, легкая разминка. Видимо ты его успела зацепить, сильно давить пока не хочет, вот и развлекается перед основным действием. Поняла?
От страха я могла только кивать головой. Я смотрела на всех этих людей и понимала, что подвергла каждого из них опасности. Серьезной опасности.
– Теперь успокойся, – продолжила Зоя. – каждый из нас взрослый, умный человек, не чета вам, малолеткам. Каждый из нас гораздо больше осознает степень риска, и все мы для себя решение приняли. Мы поможем тебе, все, кто здесь присутствует. Больше о наших планах не должна знать ни одна живая душа, поняла? Ни друзья, ни сокурсники, ни интернет, никто! Поняла?
– Да, – снова кивнула я.
– Зная психологию этого зверя, ты сможешь им управлять. От тебя сейчас требуется одно – выиграть нам время. Понимаешь? Никто из нас не сможет ничего сделать без этого. Три недели, в идеале – месяц.
– Но как….
– Ты встретишься с ним, милочка. Встретишься наедине и постараешься выторговать нам эти дни. Слушай и запоминай, – сказала она в мое побелевшее лицо. – Он любит играть, любит упиваться своей властью. Ему нравится загонять жертву в ловушку, ломать ее. Это для него игра. Чем дольше сопротивляется жертва – тем она для него притягательнее. Не льсти себе – чувств к тебе у него нет никаких, в нашем понимании этого слова. Как нет и принципов. Но… если ты игру поддержишь, если дашь надежду на продолжение веселья – тогда он чуть опустит поводок, на который тебя привязал. Твоя покорность на время его обезоружит. Понимаешь меня?
Я почувствовала на своей спине горячую ладонь Пятницкого.
– Зоя Федоровна… – начал он.
– Помолчи, мальчик, – одернула гром-баба нашего профессора. – Ты сам по струне ходишь! У тебя, канадское, кажется, гражданство? Знаешь сколько времени займет у этой сволочи организовать тебе дело о госизмене? Ровно три минуты. И все твои связи, и твое имя, и все твои миллионы тебе не помогут. А если тебя Канада и вытащит из дерьма, девочке будет уже все равно.
– Я все понимаю, Зоя Федоровна, – ровно сказала я, похолодев от ужаса. Реальность была еще страшнее, чем я думала. Люди, собравшиеся здесь, верили в меня и мои силы. И я не имела права их подвести.
– Молодец, – похвалила меня профессор. – Что у тебя с деньгами?
– На карте сейчас порядка 20 тысяч. Но это не основные мои средства, – скрывать от присутствующих что-либо не имело ни малейшего значения, – на карту приходят деньги от маминой пенсии и от моих продаж в ВК.
– Ты официально зарегистрирована как самозанятая?
– Да.
– Умница, тут не подкопаешься.
– Деньги, приходящие с Этси находятся на моем счету на Пайпал, – продолжала отчитываться я, – я ни разу их со счета не выводила – откладывала на черный день.
– Еще раз умница, – удивленно хмыкнула Зоя. – Сколько у тебя там?
– Порядка 20 тысяч долларов, – чуть смутилась я. – Это за два года работы, думала, если понадобиться на лечение мамы за границей.
– Наличка дома?
– Есть. Я не очень доверяла банкам, как оказалось верно, поэтому большую часть со счета снимала. Около 100 тысяч рублей и порядка 4 тысяч долларов.
Ксюха удивленно посмотрела на меня.
– Генка, а ты умную девушку в жены берешь, – ухмыльнулся наш декан. – Начинаю завидовать.
– Теперь… где данные о твоих аккаунтах на Этси, Пайпал, почта и прочее?
– Дома, на ноутбуке.
– Сегодня же отдашь ноутбук Ларисе на сохранение и забудешь о нем до отъезда. Дома еще есть что-то подобное?
– Старый нетбук, планшет, телефон вроде все.
– Отлично. Сейчас будешь для жизни пользоваться только этими вещами. Не более. В те аккаунты, которые этой мрази не отследить заходить запрещаю. Принесешь завтра нетбук сюда, ребята проверят и почистят лишнее, отдадут Ларе, а та уже вернет тебе обратно – дома. Поняла?
– Да. К чему….
– К тому, красавица, что если я правильно мразину просчитала, то одним из условий вашей сделки будет тотальная слежка за тобой через все имеющиеся дома средства связи. И полный его доступ ко всем твоим аккаунтам. Поэтому и телефон, и старый нетбук, и планшет мы почистим, чтоб ты смело могла соглашаться на такой контроль. Больше ты не сможешь звонить или писать хоть кому-то из нас, оставив общение только здесь, в этом кабинете. Лариса будет основным нашим связным, через нее ты будешь рассказывать все, что происходит. Поняла?
– Да.
– Молодец, – похвалила меня профессор, – ты сильнее, чем кажешься. Завтра с утра я жду тебя для подробной инструкции. Одну! – это было скорее адресовано не мне.
Она встала, задвигая стул.
– Итак, молодые люди, я вас пока покидаю, мне нужно хорошо подумать, поговорить с сыном. Ольга, с этого дня минимизируй все свои социальные связи, даже с Ксенией общаешься только в университете. Здесь ему отследить твои передвижения труднее всего. С Геной общение вообще по-минимуму, даже глазом не вздумай моргнуть в его сторону.
– Дима, ты в норме? – спросил декан, когда Зоя Федоровна покинула нашу теплую компанию.
– Я в шоке, – буркнул мой научный руководитель, – и носит же земля таких тварей. У меня у самого дочка, я как подумаю, что с ней…. Сам бы убил! Ладно, – он тоже поднялся, – пойду поработаю еще. Оля, не переживай, диплом мы с тобой напишем такой, что в любой ВУЗ потом поступишь! – он подмигнул мне с теплотой и пониманием.
Мы остались впятером. И я вдруг поняла, что эти люди, которые окружили меня – самые близкие и родные для меня помимо мамы. Все остальные знакомства, окружение, друзья, все это осталось в прошлой, очень далекой от меня жизни. Теперь остались только они.
– Ксения, Лара, пошли, для вас у меня тоже инструкции есть, – декан позвал обеих женщин, оставляя нас одних.
Тяжелое молчание давило на голову.
– Мне так жаль, – начала я глухо, – простите….
– Нет, – отрезал Пятницкий, – хватит. Помнишь, что ты мне обещала?
– Геннадий Иванович, если с вами что-то случится, если….
– Ольга, я отдаю себе отчет об опасности, – жестко оборвал он меня и тут же мягче добавил, – я не мальчик, девочка, и принимал решение осознанно, запомни это. Я вытащу тебя из этого кошмара. То, что тебе предстоит пройти…. Гораздо страшнее того, что угрожает мне. Но я уверен в твоих силах, знаю, на что ты способна. Девочка моя, – он взял меня за плечи и слегка тряхнул, – ты в глаза назвала меня крокодилом, когда весь курс уши передо мной прижимали! Неужели ты дашь себя сломать какому-то выродку?
От его слов щеки мои начали гореть от стыда. Да, было, назвала. И сейчас сильно сожалела об этом.
– Пожалуйста, – хрипло пробормотала я, – пообещайте мне, что если все пойдет не так как надо… вы уедете! Пожалуйста!
Он отвел глаза.
– Пожалуйста, Геннадий Иванович, – теперь трясла его я, – прошу вас.
Через минуту он молча кивнул, и я поняла, что он впервые солгал мне.
9
Дома стало совсем тоскливо и плохо – мама почти все время спала, а я сидела в темноте. НЕ плакала, не злилась – думала. Вся моя жизнь развалилась на куски, а будущее представлялось…. Вообще не представлялось. Даже если у нас получится все, что мы задумали, как я буду жить в другой стране с совершенно незнакомым мне человеком? Что я знала о Пятницком?
Хороший преподаватель, судя по всему – известный ученый, возможно – не самый бедный человек. Добрый – пока да, сильный – да, умный – да, а что еще? Прошлое? Ха, загадка. Настоящее? Немногим лучше. Не загоняю ли я себя из одной ловушки в другую?
Вопросы, вопросы, вопросы.
Всю ночь я просидела в кресле, то засыпая, то резко вздрагивая и возвращаясь в страшные реалии. Утром, когда пришла соседка-старушка, которую я наняла сиделкой, я отправилась в университет, предварительно захватив все свои средства связи и отдав Ларисе самый важный ноутбук.
Зоя Федоровна выдернула меня с первой же пары. Ее лаборатория-кабинет была не большой, но на удивление уютной. Мы сели за небольшим круглым столом, и женщина долго молчала, рассматривая меня и крутя массивный браслет на руке.
– Перейдем сразу к сути, – она, наконец, прервала молчание. – Сегодня во второй половине дня ты встретишься с Беловым. Принесла все, что я просила?
– Да, – я достала из сумки телефон, планшет и нетбук.
Женщина кого-то крикнула и в кабинет вошел молодой парень, молча забрал гаджеты и точно так же молча исчез из поля зрения.
– Планшет и телефон отдам тебе после разговора. Нетбук получит Лара и занесет тебе домой. Дай ей ключи, она оставит компьютер – твоя встреча сегодня, боюсь, затянется надолго. Готова?
– Нет.
– Плохо, но честно. За это хвалю. Сейчас будем тебя готовить. Первое, Ольга, что ты должна понять: Белов – профессионал своего дела, ищейка. Ложь и притворство он чует как собака колбасу. Встречаясь с ним, ты должна выбросить из головы все, о чем мы говорили, забыть о своем побеге. Ты должна говорить с ним с позиции слабого, загнанного в угол человека, каким по факту и являешься. Не вздумай играть в кого-нибудь, не вздумай изображать из себя роковую женщину или начать говорить с позиции силы. У тебя этой силы нет, да и твой побег – весьма туманная перспектива. Не лги, не притворяйся, не истери – это лишь усилит контроль над тобой. Не скрывай своего отношения и не пытайся показать ему, что он вдруг тебе понравился – эту ложь он раскусит в два счета и озвереет вконец. Поняла?
– Да.
– Хорошо. Теперь самое…. Неприятное. То, о чем вчера я говорить не стала: поберегла и тебя и твоего…. Хм… друга. А сказать это надо. Не надейся, что он тебя не тронет. Тронет. И еще как тронет.
Меня откровенно затрясло.
– Скорее всего, – ровно продолжала Зоя Федоровна, – он постарается быть с тобой…. Хм… деликатным. Ему надоел твой страх, сейчас он хочет качнуть весы в другую сторону – один из излюбленных приемов манипуляторов. Поэтому касаться тебя он будет не с силой. Ты должна понимать, что согласившись с его условиями – сопротивляться не будешь. Более того, девочка, давай сейчас вспомним урок биохимии, договорились? Наш организм – механизм. Сложный, очень сложный, но механизм. И как любым механизмом им можно управлять. Природа заложила в нас определенные инстинкты, на которых Белов и будет играть. А это означает, девочка, что он станет испытывать тебя на прочность. Он опытный и хитрый игрок, прекрасно знает, как можно влиять на твое тело. Поэтому… ты, скорее всего, устоять не сможешь. Твое тело может отреагировать на его прикосновения, его действия и в этом нет ничего плохого – это всего лишь химия. Как машина реагирует на поворот ключа, так и ты отреагируешь на определенного рода действия вне зависимости от твоей головы. Ты химик, курс биохимии ты прекрасно знаешь – я сама поставила тебе за него пять. Теперь пойми и примени свои знания на практике. И если ты не устоишь – ты не имеешь права ни корить себя за это, ни винить. Ни ты, ни я не властны над природой, которая любит иногда пошутить над нами. Ты меня понимаешь?
От ее слов лицо мое пылало огнем, но ее правота была очевидна.
– Помни, постоянно помни, девочка, что любовь – это не матка и не животный инстинкт, не страсть и секс, а мозг и сердце. И именно они должны быть холодными и спокойными, в то время как желания организма могут взять свое. Не совершай этой частой ошибки женщин, не путай желание и похоть с любовью. Нельзя привязать человека одним желанием, нельзя строить отношения только на страсти, именно поэтому все, что произойдет между тобой и Беловым – это всего лишь животный инстинкт. Не более того. Усвоила?
– Да.
От одной только мысли, что этот человек снова может прикоснуться ко мне я испытывала отвращение. Но Зоя Федоровна была права – я совершенно не знала себя с этой стороны, у меня не было ни опыта, ни знаний.
– И третье. Когда он прикоснется к тебе, для заглаживания собственной совести, у тебя возникнет желание представить на его месте кого-то иного. Не смей делать этого. Он сразу это почует и начнет рыть, а ищейка, вставшая на след всегда выйдет на добычу. Поняла? Ты подвергнешь опасности всех нас и особенно того, кого представишь на месте Белова.
– Да, – как ни странно, этот разговор начал действовать успокаивающе. Зоя Федоровна раскрывала передо мной то, о чем сама бы я никогда не догадалась. Она учила, как можно усмирить бешенное чудовище, как добиться своей цели. И все же, я понимала, что сейчас именно от меня и моего поведения зависит весь успех нашего плана и безопасность людей, решившихся мне помочь.
Телефон и планшет мне вернули через два часа, почистив все, что Зоя считала нужным убрать. И около четырех часов дня она дала мне отмашку набирать проклятый номер.
Сердце стучало так, словно хотело вылететь из груди. Один гудок, второй, третий… ладони стали влажными – неужели не ответит? Неужели мы все просчитались?
– Да? – наконец я услышала вальяжный и насмешливый голос.
– Александр Юрьевич, – голос у меня был хриплым, словно воронье карканье.
– Слушаю тебя, куколка, – насмешка стала еще более выраженной.
– Мы… я могу вас увидеть? – едва дыша спросила я.
Несколько секунд молчания заставили меня сначала похолодеть, а потом бросить в жар.
– Хорошо, куколка, – наконец, отозвался он. – Через час я заеду за тобой.
Больше он не дал мне сказать ни слова, сбросил звонок.
Зоя молча показала мне большой палец.
