Текст книги "Смерть предпочитает блондинок"

Автор книги: Вероника Рыбакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Утро 6 марта в отеле выдалось жаркое. Часов с одиннадцати в магазины потянулись посетители мужского пола за подарками для своих женщин: сначала по одному, потом уже по двое – по трое хорошо одетых мужчин, торопливых и придирчивых.

В «Солейль» работали трое продавцов: Вика, Ксюха, Марина и менеджер Арина. Саша отсыпался и обещал подъехать после пяти часов, к самой толчее. Конечно, предпраздничные дни всех выматывали, но после них тишина воцарялась где-то на неделю. Праздничные выручки были очень высокими, и соответственно зарплата продавцов вырастала в несколько раз против обычной.

У них была целая мифология праздничных продаж. Ну что-то такое вроде северных саг или там шумерских клинописных поэм.

Когда-то давно, во времена смутные, на Восьмое марта к ним пришел посетитель по прозвищу Фестиваль. Фестивалем девчонки-продавцы прозвали его за чаевые по две сотни каждому продавцу после каждой покупки. Посетитель купил великолепные, усыпанные бриллиантами женские часы, которых и было-то в серии три штуки. Стоимость была для России тех времен вполне заоблачной, и Михаилы после этого стали продавать эксклюзивные хронометры и дорогие модели с номерами.

Фестиваль оставил девчонкам на этот раз по тысяче долларов на носик и подбивал их напиться с ним шампанского прямо в магазине, от чего Арина мягко, но настойчиво отказалась.

Потом девочки долго его не видели, но Арина как-то прочла в газете о побеге знаменитого киллера из Бутырки и по фотографии опознала в нем щедрого и беззаботного Фестиваля.

В те же смутные времена пришла к ним однажды накануне Восьмого марта скромная и юная чеченская женщина по имени Фарида. Фарида была в легком не по погоде кожаном пальтишке, чье происхождение упорно восходило к Черкизовскому рынку, а на волосах у нее была шерстяная повязочка вроде тех, в которых девчонки зимой ходят на каток. Перчатки у Фариды были в наборе с повязочкой: шерстяные, каждый вязаный пальчик разного цвета. Фарида передвигалась по отелю в кольце охраны и совершенно не интересовалась магазинами с одеждой.

Миловидная и меланхоличная Фарида опустошила их бриллиантовый прилавок с новой коллекцией женских украшений, купив все, что было дороже суммы с пятью нулями. Выбирая, девушка приговаривала – а это маме, а это Луизе, а это тете Фатиме. Она кротко расплатилась платиновой картой и оставила в памяти продавцов деликатную манеру общения да эту невозможную разноцветную детскую повязочку для катка.

А однажды к ним в магазин зашел парнишка-ботан в кедах, мятой толстовочке и металлических очках. Неленивая Жанна, почуяв что-то шестым чувством продавца-аса, выложила под лампу кольцо, которое безумно нравилось ей самой: здоровенный бриллиант с немыслимой острой огранкой. Ботан помялся, поморгал, покосился на округлый бюстик Жанны в аккуратном декольте черного платья, достал из кармана джинсов пятьдесят тысяч наличными и золотую карточку, обрадовался пятипроцентной скидке и красивой упаковке и скрылся вместе с покупкой – немного сутулясь, шлепая своими смешными кедами по сияющему мрамору отельного пола.

Следующим ювелирным рядом с «Солейль» был магазин «Гиперборей». Он принадлежал владельцам гостиницы. Владельцы гостиницы, глядя на Михаилов, решили тоже подзаработать на ювелирных изделиях и открыли год назад просторный ювелирный бутик. Теперь «Гиперборей» был первым магазином в линии, «Солейль» следовал за ним.

Владельцы отеля стали продавать в «Гиперборее» украшения трех известных марок, которых в «Солейль» не было. Магазин «Солейль» считался мультибрендовым, так что приличия были соблюдены: два ювелирных один за другим, но с разным ассортиментом.

Однако почему-то в тесноватом салоне «Солейль» постоянно толпились покупатели и любопытствующие, а в огромном и пафосном «Гиперборее» всегда было пусто. Туда все равно заходили после «Солейль», а продажи были редкие и в основном отнюдь не аховые.

В «Гиперборее» сидели две девушки-продавщицы, Галя и Наташа. Менеджер Регина тоже была здесь: сидела в кабинетике в глубине магазина и занималась документацией. У входа стоял их единственный охранник Витек.

По коридору отеля мимо открытых дверей «Гиперборея» в плотном кольце рослых охранников прошел мужчина в гладком светло-сером пальто.

– Потоков! – сказала Галка и метнулась в подсобку.

– Регина, Потоков в отеле! – сообщила она менеджеру.

Регина дописала что-то, подняла голову от бумаг и ответила:

– Супер. Куда пошел?

Галка метнулась к выходу и высунулась из магазина. Быстро вернулась и ответила:

– Поздно пить боржоми. Его уже поймала Арина.

Регина встала из-за столика, взяла зажигалку, сигарету и двинулась в коридор якобы перекурить, а на самом деле для наблюдений за дальнейшими действиями конкурентов.

– Галка, да не злись, будет и на нашей улице грузовик с сахаром! – сказала Наташа Гале.

– Ага, будет! Две зажигалки за три дня, и зарплата как раз на обеденную карточку, – угрюмо предположила Галка. В их магазине обеденные карточки были у каждого свои и оплачивались продавцами из зарплаты.

– Ты что, Галь! Забыла, что здесь на Новый год творилось?! – напомнила Наташа. – Не успевали упаковывать. Интересно, как Аринка их ловит?

– У них охрана ушами не хлопает. Увидели небось Потокова, когда он только в отель входил, и сказали Арине.

Галка недолюбливала их собственную охрану, хотя Витек был очень положительным и спокойным персонажем и за посетителями следил как положено. У них не бывало пропаж, пропажи с них взыскали бы со всех вместе. Понимая это, девочки крайне осторожно вынимали что-то из витрин и выкладывали на просмотровый стенд, всегда стояли возле покупателя вдвоем и смотрели, как бы чего не увели.

В магазин вошла Регина с недовольной миной.

– Арина затащила его в «Солейль». Думаю на обратном пути из «Солейль» пригласить его к нам. Галя, постой у дверей, покарауль, пригласи.

Регина жестом подняла Галю из кресла и присела в салоне на ее место.

«Галя, покарауль и пригласи». Нормально вывезла начальница! Галка вышла в холл и стала прогуливаться у магазина с сигаретой. Охрана Потокова выстроилась у входа в «Солейль» в симпатичное каре, и ей было даже невозможно увидеть, что происходит во вражеском магазине.

А то непонятно, что там происходило! Потоков был магнатом и примерным семьянином, Галка знала из газет, что у него есть жена, две дочери и сын. А еще небось мамаша, теща и сестрица какая-нибудь! И каждой по подарку! Да после Потокова можно вообще на праздники закрываться.

Галка докурила сигарету и встала за колонной, чтобы особенно не отсвечивать. В их магазин, помаявшись и глядя на ряд охраны перед «Солейль», вошли двое посетителей: мужчины средних лет, одетые дорого и скромно. Витек тоже вошел в магазин и занял наблюдательную позицию у дверей.

Галка видела через витринное стекло и открытую дверь, как Наташа принялась водить гостей от витрины к витрине. Наташа – высокая симпатичная блондинка двадцати лет, и она была знакомой владельцев. Она нигде не училась и не собиралась учиться: у нее было полно поклонников и четкая цель: выйти замуж за какого-нибудь «богатого и без загонов мужика», как она выражалась, и предаться счастливой семейной жизни в окружении детей и материальных благ.

Заработка ей едва хватало на маникюршу и косметику, жила же она на деньги, которые ей выдавал ее постоянный поклонник. Это и был богатый, без загонов мужик лет пятидесяти, давно и навеки женатый. Тем не менее Наташа ездила с ним дважды в год в отпуск, одевалась не хуже иных посетительниц бутиков. Но поскольку ее друг был женат, она постоянно находилась в осторожном, но упрямом поиске кого-нибудь из богатых и неженатых, чтобы осуществить с ним свою мечту о правильной жизни. Работу в ювелирном салоне неплохо способствовала ее вечному поиску.

Один из посетителей склонился над столиком и стал рассматривать выбранные Наташей сережки. Она всегда выкладывала на бархат под лампу самое дорогое и никогда не спрашивала посетителей, в какую сумму они хотели бы уложиться. Второй посетитель присел в кресло и закурил. Ему, по-видимому, ничего вообще не было нужно.

Менеджер Регина некоторое время понаблюдала за процессом и решила перехватить инициативу в свои руки. Она встала, оттеснила Наташу взглядом и принялась сама предлагать посетителю украшения. Регина принесла еще несколько сережек, вероятно менее дорогих. Покупатель так и эдак вертел их в руках. Отложил в сторону две пары, попросил Наташу по очереди их примерить.

Она примерила и с улыбкой покрутилась перед клиентами. Мужчина сделал выбор, расплатился с Региной. Наташа быстро поубирала все со стола, красиво упаковала подарок и с улыбкой проводила посетителей до двери. Она подмигнула Гале – мол, вот видишь, и к нам грузовики с сахаром приезжают – и довольная вернулась в магазин.

Спустя еще пять минут из магазина «Солейль» вышла Арина с мобильным в руках и убежала в боковой холл к лифтам. Там поговорила по телефону, – Галка услышала, как она спрашивала у Михаилов размер возможной скидки, – и снова вернулась в салон.

А еще через десять минут Потоков в кольце охраны вышел из «Солейль» и отправился по коридору дальше, в обратную от «Гиперборея» сторону. Один из охранников нес пакет с логотипом «Солейль».

– Ну как, поймала Потокова? – спросила Регина у Галки, когда та вошла в магазин.

– Они в другую сторону пошли, – ответила та, – к ресторанам и с полными пакетами. Что мне стоять в коридоре? Захотят, сами зайдут…

Регина не успела ей ничего ответить, потому что в их магазине появились сразу трое покупателей – нарядная пожилая дама, с виду иностранка, и симпатичная молодая пара, с виду новые русские. Предпраздничные продажи покатились как ком с горы.

Глава 13

После длительной беседы с Ариной у Василия Иваныча сложилась полная картина отношений Жанны со всеми окружающими в салоне и отеле. Вторая линия подозреваемых состояла из Николая Кошкина, нынешнего друга Жанны, Леши Анисимова, ее экс-бойфренда (приставка «экс» действовала с прошлой осени) и соседки Жанны девочки Маши, которая вызвала охрану на место происшествия.

Призадумавшись, Василий Иваныч включил в этот список и мать Кошкина, даму, которая активно сопротивлялась отношениям сына с Жанной.

Оба бойфренда, экс и нынешний, безусловно могли знать о числе, когда Жанна получала зарплату. Кошкину она могла позвонить и рассказать о полученном бонусе после грандиозной продажи колье с изумрудами. Но как ни старался Василий Иваныч, он не смог представить себе Кошкина с кирпичом за коробкой лифта, или жадно роющегося в женских украшениях, или нанимающего для этих дел киллера.

С Лешей Анисимовым Жанна рассталась резко, хотя он еще не раз приходил в отель, пытался поговорить с ней, вернуть ее. Со слов Арины было понятно, что отношения у них и так потрескивали. Но после истории с Данькой все просто лопнуло по швам. Анисимов оказался эгоистом-холостячком. Их совместный быт выглядел примерно так:

– Леша, давай поужинаем.

– Я ужинал в ресторане.

– Давай я куплю продуктов и буду готовить тебе ужин дома, когда я не работаю.

– Давай!

– Тогда дай мне денег на продукты, я куплю все нужное и сварю тебе завтра отличный борщ.

– Сколько?

– Ну, дай… не знаю… ну двести рублей…

– Двести? Рублей?! Да на двести рублей я могу поужинать в «Елках-палках»!

Жанна оставила попытки завести семейную кассу и планировать общие расходы. Анисимов жил у нее, в квартире, которую она снимала, но не участвовал в ее оплате. Ее квартира была ближе к центру, чем его квартира в Мневниках.

В этой квартире Жанна наводила чистоту, она была уютно обустроена. В общем, жить там Анисимову было гораздо удобнее, чем в его запущенной холостяцкой норе.

Жанне он никогда ничего не дарил. Считал, что ценен сам по себе, что он редкий приз, достойный чуткого обращения, заботы и ежедневного восхищения.

Жанна в конце концов устала от такой «семейной жизни», робкие попытки превратить отношения в двухсторонний обмен эмоциями не имели успеха. Анисимов считал, что он – не баба, и эмоции испытывать не хотел.

Весь его квадратный вид и добродушное лицо производили хорошее впечатление на окружающих, но с посторонними он был гораздо более любезен и мягок, чем с ней. Его скупость вообще не поддавалась объяснению, потому что у него был небольшой, но собственный бизнес: его фирма занималась ремонтом квартир. Деньги у него всегда водились, и дело было не в них, а в отношении.

В ту ночь с Данькиным приступом Жанна поняла, что рядом с ней нет никакой стены, никакого мужского плеча, вместо них – пустое место. Как входишь в комнату, садишься на стул и вдруг падаешь на пол: стула нет. Вот ведь вроде взялась рукой за его спинку, услышала скрип деревянных ножек по полу, и я всего лишь хотела присесть?!

Жанна даже не стала ничего Леше озвучивать. Достаточно было сказать самой себе, что замечательный и добрый в душе Леша – это ее безумная фантазия. На самом деле есть только пустота, даже не пустота – воронка, которая втягивает в себя ее дни, внимание, ее любовь.

Николай Кошкин был журналистом и писал для всякого рода гламурных журналов. Кошкину было тридцать пять лет, свое резвое перо он ценил недешево и часто писал заказные статьи про политику под псевдонимом Антон Вышегородский. На поприще журналистики они и познакомились.

На данный момент букетный период в их отношениях закончился, они проводили вместе все свое свободное время. Кошкин был высок, худощав, он следил за собой: консультировался у стилиста, покупал одежду только хороших марок, часто посещал модные тусовки – это было частью его работы, его имиджа.

Отношения Жанны с Николаем, как Василий Иваныч понял из разговора с Ариной, были теплые. Оба были ироничны, талантливы. Николай представил Жанну матери, даме с бурным прошлым в советской литературе. Та вела себя с ней подчеркнуто вежливо, но за глаза говорила сыну всякую чушь: желала ему невесту с «приданым» – предпочтительно иностранку (ездит же он за границу) или дочку олигарха (разве же он не мил, не очарователен?), в крайнем случае – звезду экрана (это двинуло бы вверх частоту упоминаний Кошкина в светской хронике).

Жанна приезжая? Да еще с больным ребенком от другого мужчины? Значит, она худородная, у нее плохая кровь. Нет, не о такой невестке для сыночка мечтала мадам Кошкина. Ведь перед ее мальчиком кто только копытами не бил!

Кошкин развел женщин по сторонам: общался с мамой и с Жанной по отдельности. Пока это всех устраивало. В общем, он показал себя вполне взрослым мальчиком и от матери не зависел ни в чем. Красивая и умная Жанна была окружена ореолом успешности, славы, причастности ко всему, что он так любил: гламурные тусовки, последние страницы журналов со светскими персонажами, ювелирные выставки, показы мод.

Жанна подходила Кошкину как нельзя лучше. Они и выглядели рядом хорошо – как дружная и ладная пара. Ребенок Жанны тоже ничем ему не мешал, он жил в другом городе. Кошкин считал обязательными галантность и деликатность по отношению к своей женщине, им всегда было о чем поболтать при встрече. А в будущее он пока не заглядывал.

Так вкратце выглядела их история. Кошкин иногда приезжал за Жанной в отель, забирал ее с работы и вез куда-нибудь потуситься. В «Солейль» все его знали.

Но Василий Иваныч хотел так же познакомиться с мамой Кошкина, которую здесь еще никто не видел.

Маша была соседкой Жанны по лестничной площадке. Василий Иваныч сам говорил с ней прошлой ночью. Девочка была напугана до полусмерти и искренне расстроена, она не показалась ему опасной или способной на преступление. Вся квартира в цветах, как у его мамы на Ленинском.

Но кто его знает? Ее поколение казалось ему иногда прилетевшим с Марса. Вдруг у девчонки есть приятель, постарше да понаглее? Вдруг она что-то знала и что-то сказала? Навела невольно?

Ему хотелось еще раз встретиться и поговорить с ней спокойно, обстоятельно.

Оперуполномоченный Сонных опросил той ночью всех соседей Жанны по подъезду.

Никто ничего не видел и не слышал. Не помнил ничего подозрительного. Не терял ключей от домофона. Не называл кода, при наборе которого открывалась дверь. Хотя, чтобы открыть такую дверь подъезда, самому Василию Иванычу понадобилось бы от силы три минуты.

В квартире не осталось никаких следов – нападавший орудовал в перчатках. На полу ни волосинки, ни соринки – такое впечатление, что и об этом он тоже позаботился. Никто не слышал ни возни, ни шума – правда, и время было уже позднее, полночь.

И все же Василий Иваныч твердо знал – какой-то след всегда остается.

След Крысы.

Ему становилось нехорошо при мысли, что кто-то из близких к Жанне людей оказался способен на преступление.

Но на всякую Крысу есть и Крысолов с волшебной флейтой. Нужно только сыграть верную мелодию и привести Крысу к западне с аппетитным кусочком сыра.

Василий Иваныч решил начать с Леши Анисимова.

Глава 14

Арина дала Василию Иванычу два телефонных номера Анисимова: домашний и мобильный. Она никогда не уничтожала свои старые записи.

По домашнему номеру шли тихие и глухие гудки. На мобильный звонок отозвался густой и спокойный басок Леши:

– Алло.

– Добрый день, Алексей, вас беспокоит Василий Иваныч Колыванов, служба охраны магазина «Солейль».

– День добрый, чем обязан?

– Алексей, мне бы хотелось с вами встретиться и поговорить.

– На предмет?

– Мне хотелось бы поговорить с вами о Жанне.

– С ней что-то случилось?

– Вот об этом мне и хотелось бы с вами побеседовать, только не по телефону. Скажите, пожалуйста, вы могли бы сегодня приехать в отель на набережную?

– Когда?

– Чем быстрее, тем лучше.

На другом конце невидимого провода помолчали, потом ответили:

– Ладно. Приеду через сорок минут. Пробок вроде нет?

– Уже нет.

– Буду.

Леша вошел в кабинет Василия Иваныча немного боком, чтобы ничего не опрокинуть. Это был очень рослый, плотный блондин со скуластым лицом. Толстые щеки делали его немного похожим на обиженного мальчика. Вид у него был встревоженный.

– Прошу вас садиться, – пригласил Василий Иваныч после того, как они пожали друг другу руки. – Можно мне сразу перейти к делу?

Леша кивнул.

– Вспомните, пожалуйста, когда и где вы в последний раз встречались с Жанной.

– Я видел ее в ноябре, здесь в отеле. Приходил к ней поговорить. А что случилось? Она пропала?

– Жанна не пропала. Скажите, пожалуйста, а после этого вы созванивались, общались как-нибудь еще?

– Я звонил ей несколько раз, но она не брала трубку. У нее дома определитель номера, в мобильном тоже.

– Скажите, пожалуйста, Алексей, где вы находились в ночь с субботы на воскресенье, с 4 на 5 марта?

– Я был с друзьями и подругой в клубе «Гонщик», там у нас, в Мневниках.

– Расскажите подробнее, для нас это очень важно.

– Мы приехали туда часов в десять, я, моя подруга Влада и наши друзья: две пары молодых людей. Пили пиво, в одиннадцать начался концерт группы «Уши Ван Гога». Прикольные ребята. Где-то к половине первого они уже все спели. Я не пил, я был за рулем. Но мы еще посидели, поболтали и к часу разъехались по домам. Мы с Владой поехали ко мне. Мы живем вместе уже третий месяц.

– Кто может это подтвердить?

– Если считать с Владой, то пять человек. Василий Иваныч, все-таки скажите мне, пожалуйста, что случилось. Мы с Жанной расстались, но она мне… не чужой человек. Мне очень… очень важно знать, что с ней все хорошо!

– На Жанну было совершено нападение, она очень серьезно пострадала и теперь лежит в Склифе. Если захотите ее навестить, то свяжитесь, пожалуйста, с Ариной, она вам поможет. Вот ее карточка.

– У меня есть телефон Арины. Спасибо. Ну… я пойду?

Василий Иваныч записал телефоны друзей Леши и его подруги Влады.

– Спасибо вам, Алексей, что так быстро приехали.

Алексей так же осторожно, как и вошел, вышел из кабинета. Василий Иваныч увидел в мониторе, как Леша, склонив голову, быстро идет по коридору прочь.

«Чудак-человек, – подумал про него Василий Иваныч. – Что имеем, не ценим, потерявши – плачем».

Все его подозреваемые второй линии разлетались в разные стороны, как воробьи с ветки.

Василий Иваныч отправился по делам и приехал в отель только к шести, когда была назначена его встреча с Николаем Кошкиным. Кошкин был целый день занят, но, как только вырвался, сразу же примчался на встречу с ним.

Он сам позвонил Арине, когда понял, что ни домашний, ни мобильный Жанны не отвечают на звонки. Арина сообщила Кошкину, что на Жанну напали, ее ранили, и попросила приехать пообщаться со службой охраны, для помощи следствию.

– Здравствуйте, Василий Иваныч, – протянул руку Кошкин, уселся за стол и убрал с лица длинные пряди мелированных волос, заправив их за ухо.

– Николай, вы уже все знаете. Прошу вас ответить на несколько вопросов. Мы хотим найти виновных в нападении на Жанну, – осторожно начал Василий Иваныч.

– Спрашивайте, пожалуйста. Все, что смогу вспомнить…

– Когда вы в последний раз виделись с Жанной и говорили с ней? Расскажите подробно.

– Мы встречались в четверг вечером. Поужинали в ресторане «Григ» с итальянской кухней, напротив моего дома. Жанна осталась у меня, а утром поехала на работу. В пятницу у нее был тяжелый день, и еще эта жуткая история с волосами! Надо же, сволочи. Маньяки какие-то, – разволновался Кошкин.

– Продолжайте, пожалуйста.

– В этот день мы с ней не увиделись, только перезванивались. Меня это настолько потрясло! Но она хотела выспаться и привести себя в порядок, а в субботу Жанна работала с пяти и до вечера. Днем она мне снова позвонила, голос звучал бодро. Похоже, немного успокоилась. Мы хотели провести вместе воскресенье, я собирался забрать ее после работы и отвезти к себе.

Но Жанна сказала, что будет усталой и хочет выспаться дома. Обещала позвонить мне в воскресенье утром, как только проснется.

До полудня воскресенья я ждал ее звонка, потом стал сам ей звонить. Ее мобильный телефон не отвечал, домашний – тоже. Я перезванивал ей до вечера еще несколько раз, оставлял сообщения на автоответчике. Сама Жанна мне не перезвонила. Я подумал, что она на меня за что-то обиделась.

– Можно немного подробнее об этом, все это очень важно, – попросил Василий Иваныч.

– Я даже знаю, на что она могла обидеться. Может, на то, что я пошел на день рождения Соболевой один и не взял ее с собой. Соболева отмечала день рождения в клубе «Майя». Там я увидел Арину, которая могла рассказать обо мне Жанне. Они же дружат. Для меня присутствие на этом мероприятии было просто данью… традиции. Моей профессии. У меня было запланировано несколько рабочих контактов, и я… Я не мог взять туда с собой Жанну. Ей там было бы скучно. Там как раз было очень много клиентов вашего магазина, а она не любит такие мероприятия.

Это было правдой или хотя бы полуправдой.

Василий Иваныч проговорил:

– Простите, Николай, я никак не хочу вас задеть, просто мы спрашиваем об этом всех. Скажите, пожалуйста, где вы находились с одиннадцати и до половины первого в ночь с субботы на воскресенье?

– Я? В это время я был у себя дома, работал над статьей. Хотел закончить все к воскресенью, чтобы… Было больше свободного времени… – Кошкин ошарашенно смотрел на Василия Иваныча.

– Не волнуйтесь, Николай, это формальный вопрос. Кто может подтвердить вашу информацию?

– Кто? Подтвердить? – Кошкин поднял лицо и опять убрал за ухо непослушную прядь волос.

Нормальное такое человеческое лицо было у этого Кошкина. Лицо человека, которому больно.

– Наверное, остались файлы в компьютере. Там же отмечается время, когда я работал над статьей? – ответил Кошкин. – Еще я живу в доме с круглосуточной охраной. У нас кондоминиум. Вы можете опросить охрану. У нас нет подземного гаража прямо из подъезда, у нас все проходят на улицу мимо охраны. У охраны есть мониторы, наверное, они имеют какие-то видеозаписи.

– Спасибо, Николай. Извините. Это просто формальности, у меня нет больше к вам вопросов.

Николай Кошкин поднялся и вышел, не прощаясь.

«Да, свидания с маменькой Кошкина добиться будет непросто», – подумал Василий Иваныч.

Но не огорчился. Крыса затаилась не здесь, он это чуял.