Текст книги "Оборотная сторона мира"

Автор книги: Вероника Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Куратор поймал Андисту и Илью за руки, потянул к себе.

– Подходите только со стороны хвоста. Ясно? Только со стороны хвоста. Давайте. Быстрее двигайтесь!

Таща одноклассницу за собой, юноша вспомнил, почему к вертолету нельзя подходить со стороны кабины пилотов и нервно пригнулся, подбегая даже со стороны хвостового винта – ему все казалось, что невидимый большой винт сейчас просто-напросто срежет ему голову. Задняя дверца была открыта, им протянули руки, затянули внутрь, усадили на скамьи, идущие вдоль стен. Следом в кабину запрыгнул Аглас.

– Давай! – крикнул он, захлопывая двери.

Вертолет содрогнулся.

Илье никогда в жизни не приходилось летать на вертолетах. Впрочем, и видеть абсолютно беззвучный вертолет тоже не приходилось, поэтому он вопросительно посмотрел на куратора.

– А почему он не стрекочет?

– Потому что магия. По этой же причине мы сейчас быстро уносим отсюда ноги, – мужчина вынул небольшую хрустальную призму и сквозь нее посмотрел себе под ноги. – Потому что охрана, собственно говоря, уже на крыше. Быстро отреагировали. Очень быстро. Защита стоит? – крикнул он в сторону кабины пилотов.

– Обижаешь! – гулко отозвались оттуда. – Не вчера родился.

– Сколько времени нам лететь?

– Пятнадцать минут. Кстати, Денис уже дал знать, что все нормально.

– Ну и хорошо. А что мастер округа?

– Еще не звонил.

– Хм…

Аглас перевел взгляд на Илью.

– Ну, теперь все самое сложное позади. Сейчас мы вас высадим в одном очень приятном месте, вы отоспитесь, поедите, а дальше будем продолжать работу. Тебя, деточка, – он кивнул Андисте, – мы отправим в одно из наших региональных убежищ, там – можешь быть спокойна – аргеты тебя при всем желании не найдут. Посидишь там немного, пока скандал не наберет оборот.

– Какой скандал? – тихо спросила девушка.

– Скандал, связанный с процессом против твоих похитителей и тех планов, которые они питали в отношении тебя.

– Вы собираетесь начинать судебный процесс?

– Разумеется. Иначе, покончив с юными соотечественниками, ваши лорды возьмутся за наших, а там их пример понравится и нашим магам побогаче. Надо это пресекать, – он дотянулся и похлопал ее по руке. – Мне уже звонили, с твоей сестрой все в порядке, она пришла в себя.

– А что с ней было? – воскликнула Андиста.

– Находилась в анабиозе, ничего особенного. Здоровью не вредит.

Остаток пути они молчали. Девушка сидела будто в оцепенении, ни на что не смотрела, ни произносила ни слова, пока вертолет не приземлился, и Илья, вежливо подав руку, не вывел ее наружу. Судя по всему, они оказались в каком-то коттеджном поселке, где дома принадлежали очень богатым людям (коль скоро здесь хватало места на посадочную площадку под вертолет), где над садом трудились опытные садовники, а особняк строили с пониманием того, что такое комфорт и красота.

У гаража ждала женщина в строгом сером платье, она, поджав губы, смерила новоприбывших оценивающим взглядом, после чего сделала Илье и Андисте знак следовать за ней.

Девушка в растерянности посмотрела на своего одноклассника.

– Ну, все в порядке, – улыбнулся тот. – Все благополучно разрешилось.

– Илья, – вздохнула она и повисла у него на шее. – Спасибо тебе, – ее трясло, и юноша испугался, что она сейчас забьется в истерике. Он осторожно гладил ее по волосам.

– Ну что это такое! – возмутилась женщина. – Что за молодежь пошла?! Хоть бы постеснялись при посторонних обниматься.

– С ней столько всего произошло за последнее время…

– О приличиях, тем не менее, забывать нельзя. Чему вас вообще родители учили? Пойдем-ка, живо!

Он подставил спутнице плечо, и та с трудом зашагала по дорожке. Чувствовалось, что теперь, когда долгий плен сменился почти свободой, все пережитое и передуманное навалилось на нее в одну секунду. Осознавала ли она раньше, как близка была смерть, трудно было догадаться, но то, что сейчас мысль об этом лишили ее сил, понял бы любой. Поэтому в конце концов Илья поднял Андисту на руки и понес за женщиной в сером платье, которая, обернувшись и заметив это, прибавила шаг.

– Клади ее сюда. Что это она такая бледненькая? Ее что, совсем не кормили?

– Она же из Оборотного мира, поэтому такая.

– Ну, сперва ее надо покормить, конечно. Ну, вот как так можно? Вечно влезете в неприятности, а потом взрослые расхлебывай. Иди, вздремни. В соседней комнате есть диван.

Воспользовавшись этой возможностью, юноша прикрыл за собой дверь, утроился на диване и почти сразу заснул. Этот сон был странным – многое из того, что происходило вокруг, он воспринимал, слышал и даже запомнил. Так иногда бывает, когда человек выходит из-под наркоза. В какой-то момент ему даже казалось, будто он уже проснулся, но решал еще немного полежать – и засыпал вновь.

Проснулся Илья только вечером. Все та же женщина в строгом сером платье вывела его на террасу, заплетенную декоративным виноградом, принесла целый поднос еды, сервировала стол. Кофе, предложенный ему, пах восхитительно, как и мясо с овощами под сливочным соусом. У юноши рот мгновенно наполнился слюной, но, схватив вилку, он все-таки первым делом полюбопытствовал, в порядке ли Андиста.

– Девочка спит, ей дали успокоительное. А ты ну-ка, положи вилку и марш мыть руки! Что за манеры, Господи, Боже ты мой…

Спорить было бы бесполезно, это молодой человек понимал прекрасно. Он сбегал сполоснуть руки, умылся – и бегом вернулся на террасу, к стынущему мясу. Еда показалась ему настолько вкусной, что, насытившись, он пожалел только о скромных размерах собственного желудка. А дама, которую как-то даже язык не поворачивался назвать прислугой, уже несла ему блюдо свежайшей выпечки.

Аглас появился лишь через час – он казался усталым, глаза покраснели, чувствовалось, что он не спал, но держался уверенно.

– Все идет неплохо, – сказал он, тяжело усаживаясь на соседнее кресло. – Тебе придется пожить здесь пару дней, пока идет предварительное расследование, а потом я отвезу тебя в Оборотный мир, тебе придется предстать перед Советом лордов.

– Хорошо.

– Ты расскажешь обо всем, что случилось с тобой, без преувеличений и отсебятины – только то, что слышал и видел сам. Ответишь на все вопросы. Очень спокойно.

– Я понял… Будете чай?

– Охотно. Хотя предпочел бы кофе, – мужчина потянулся за булочкой. – Ты какой-то подозрительно спокойный.

– А чего нервничать? Все ведь уже разрешилось.

Куратор слегка приподнял бровь, однако выражение лица его осталось неразборчивым.

– Ну, что ж… Пожалуй, ты прав, – и, с наслаждением откинувшись на спинку кресла, уснул сидя.

В Седере, иначе именовавшейся также Метрополисом, что отражало ее положение среди других городов Оборотной стороны, поскольку ее условно считали здесь столицей, как раз и собирался пресловутый Совет магистериев и глав знатных Домов мира. В расширенный состав входили также и мастера регионов Дневного мира, но аргеты из числа знати старались об этом не помнить. Круг вопросов, который они решали, для Ильи так и остался загадкой, может быть, потому, что куратор не торопился объяснять ему все это. Он понял лишь, что Совет являлся не только законодательным органом, но и высшим судебным.

Поэтому ему и предстояло разбирать дело, в качестве ответчика по которому фигурировала леди Вервель, графиня Брайс. Она не имела места в Совете, что, однако, не лишало ее права быть судимой лишь Верховным судом.

Здание, к которому подкатил автомобиль Агласа, мог поразить воображение даже самого искушенного путешественника. Илья таковым не был, шедевры мировой архитектуры он прежде созерцал по большей части в виде фотографий и открыток, поэтому замер с открытым ртом. Больше всего его поразили плавные линии комплекса, которые обычно свойственны только конструкциям в стиле модерн. Здесь о «модерновости» речь не шла, стиль скорее ассоциировался с античной классикой, разве что в качестве основы схемы предпочитающей не прямоугольник, а овал.

Широкие высоченные двери распахнулись перед юношей и его взрослым спутником, охрана в странных доспехах проводила их бдительным взглядом, но задержать или хотя бы спросить: «Кто такие, что надо?» не попытались. Роскошная строгая лестница, по которой, наверное, могли подниматься в ряд добрых три десятка человек, из широкой залы, уставленной белоснежными статуями, привела их во вторую приемную, где оказалось множество мужчин в костюмах и стандартно-телохранительским выражением лиц.

Ждал здесь и щуплый немолодой мужчина в нелепо выглядящей серой мантии с тремя разрезами – по бокам и сзади – откуда выглядывал все тот же чопорный стандартным костюм. В руках у него была папка с бумагами, при виде Ильи и Агласа он зашуршал листами.

– Вы вовремя, – порадовал он. – Вас вызовут через две минуты.

– Знаю, – ответил куратор. – Свидетель несовершеннолетний, я могу его сопровождать?

– Как законный представитель?

– Именно так.

Снова шуршание.

– Да, можете. Но не имеете права вмешиваться в ход опроса.

– А зачем тогда вообще нужен законный представитель? – понизив голос, полюбопытствовал юноша.

– Чтоб в случае чего решить спорные вопросы. Если вдруг с тобой что-то будет непонятно. Если ты растеряешься, забудешь, замолчишь. Тогда, может быть, меня спросят, что именно ты рассказывал мне, какими словами и в каких обстоятельствах. Если решат, что это необходимо.

– Я ничего не забуду.

– Надеюсь. У меня к тебе одна просьба – не пытайся что-то придумывать или как-то отступать от правды. Это сразу будет замечено, и может свести на нет, представить в ином свете реально существующие факты. Отвечай на все вопросы, даже если тебя спросят, влюблен ли ты в какую-нибудь девочку, и как ту зовут.

– А что, могут об этом спросить? – Илья сделал независимое выражение лица.

– Нет. Но если спросят – отвечай честно. Хорошо?

– Я постараюсь.

– Ну, вот и замечательно…

– Проходите.

Снова распахнулись двери, обе створки черного дерева, отделанные металлом, похожим на серебро, и, едва справляясь с дрожью, Илья шагнул в огромную светлую круглую залу, где в три ряда амфитеатром были поставлены кресла, и почти на каждом из них сидели мужчины и женщины, тоже в мантиях. От разнообразия цветов рябило в глазах. Головы некоторых из сидящих были увенчаны скромными полосками золотых или серебряных венцов, у большинства таких украшений не было. Некоторые придерживали на коленях короткие жезлы, кто-то держал диски, сидели здесь и люди с пустыми руками. Все они смотрели на юношу, и тому сразу стало не по себе.

Сопровождающий его Аглас показал ему на центр залы, туда, откуда брал свое начало узор ковра, и его подопечный встал точно в центр, не зная, на кого смотреть. Наверное, здесь должен быть председатель, но никто из присутствующих не сидел выше другого, так что определить, кто тут главный, юноша не мог. Обведя глазами тех, кто оказался прямо перед ним, Илья увидел сидящего в нижнем ряду лорда Даро, отца Санджифа, и от радости, что тут есть хоть одно знакомое лицо, заулыбался ему, кивнул. Лорд ответил ему сдержанным кивком.

Леди Гвелледан, главу школы Уинхалла, он разглядел чуть позже, справа от себя.

– Ваше имя Илья, вы уроженец Дневного мира, в данный момент учитесь в уинхалльской школе? – спросил его седоволосый старик, величественный и чопорный, медленно поднимаясь со своего места. Тяжелый золотой жезл с алым камнем в навершии он не отложил, продолжал держать в руке. Юноша кивнул. – У вас есть родовое имя?

– Что? Фамилия? Или отчество?

– Назовите свое полное имя.

– Илья Андреевич Барехов.

– Этот юноша действительно учится у меня, – подтвердила со своего места леди Гвелледан.

– Ясно. Вы знакомы с Андистой Инвией?

– Я с ней вместе учусь. В одном классе.

– Хорошо. Рассказывайте, что вы имеете сказать нам.

– По поводу ее исчезновения? – уточнил он.

Нервозность постепенно отступала. Люди, слушавшие его, в большинстве своем смотрели вполне доброжелательно, как бы там ни было, никто не испепелял его взглядом, и презрения, кажется, не испытывал ни один. Илья постоянно боялся что-нибудь забыть, поэтому говорил медленно, часто запинался, произносил «то есть» и «в смысле», но его никто не одергивал и не торопил. Потом юноша стал бояться каверзных вопросов, но пока его никто ни о чем не спрашивал, хотя многие вещи, которые он брался объяснять, звучали путано и малопонятно.

– Скажите, а каким образом вы определили то, что называете магическим следом? – спросил один из мужчин, занимавших кресло слева, в самом переднем, нижнем ряду амфитеатра (то есть, как сделал для себя вывод Илья, один из самых родовитых, либо же влиятельных).

Он был одет в длинное белоснежное одеяние, и это как-то само собой выделяло его на общем пестром фоне. У него было жесткое, но в чем-то располагающее к себе лицо, гордая посадка головы, длинные волосы связаны в хвост. А взгляд выпуклых глаз – оценивающий.

– Я не понял вопроса, – ответил юноша.

– Как выглядел для вас этот след, и каким образом вы определили, что имеете дело именно с магическими следами известного вами человека?

– Я почувствовал, – желание откровенничать не возникло, и он нашел способ увильнуть от прямого и подробного ответа.

– Вас этому учили в школе? Как это выглядело?

Поднявшись с места, леди Гвелледан сделала ученику своей школы знак прервать рассказ и, повернув голову к чопорному старику с жезлом, произнесла:

– Мне не хотелось бы здесь касаться методов обучения, применяемых моими учителями.

– Я лишь желал уточнить, есть ли хоть какие-то основания у молодого человека утверждать, что он действительно способен видеть энергетический след, оставляемый магом в пространстве. Или же речь идет о простых фантазиях, – незнакомец был безупречно вежлив.

– Пока это не имеет значения, поскольку мой ученик свидетельствует лишь о местонахождении похищенных девушек, которые, как понимаю, были найдены именно там, где он указал, – возразила госпожа директор. – Если речь зайдет о его свидетельствах против вашей родственницы, лорд Инген, тогда вы будете вправе усомниться в его возможностях, признаю.

«Лорд Инген? – подумал Илья, украдкой взглядывая на мужчину. – Хренассе»…

Юноше сразу перестало нравиться, как тот на него смотрит.

Однако можно было подумать, что Кернаха мало волнует дающий показания подросток – он общался с госпожой Гвелледан, причем исключительно вежливо, не забывая о мягкой тактичной улыбке.

– Но ведь сейчас мы пытаемся выяснить, каким образом юноша мог отыскать якобы похищенную девушку, да еще так быстро. Именно этот факт вызывает лично у меня большие сомнения в том, что похищение действительно имело место. Молодой человек и девушка могли быть в сговоре. Если вы помните, мать якобы похищенных девушек отказалась от своего заявления о похищении. И объявила, что ее дочерей никто не похищал. В придачу к этому вот такое свидетельство о возможном сговоре. Если правоохранительные органы с самого начала были введены в заблуждение, и их продолжают обманывать сейчас, мы должны это выяснить.

– О том, по каким причинам мать девочек была вынуждена отказаться от обвинений, говорится в заключении.

– Но это лишь голословный факт. Пока версия следствия более чем маловероятна.

От неожиданности Илья буквально взмок. Взрыв адреналина был так силен, что в одно мгновение он без всяких медитаций вышел на тот уровень восприятия, при котором мир для него превращался в сложную конструкцию из энергий и их составляющих частей. Глядя на главу роялистской партии, юноша заметил странную сероватую нотку, которая подобно плющу опутывала всю структуру энергетики этого человека. В один момент он запомнил это ощущение и эту серизну на всю жизнь, хотя пока не имел не малейшего представления о том, что именно она означает.

В следующий миг ему на плечо опустилась рука Агласа. Илья поднял на соотечественника глаза – тот рассматривал лорда Ингена с холодной непримиримостью, и любезного, притворно-вежливого в этом взгляде не было ничего. Контраст между ними казался разительным, но юноше куда более привлекательной представилась позиция куратора – этот, по крайней мере, был честен в своих чувствах.

– Мы собрались сегодня для того, чтоб рассмотреть, были ли введены в заблуждение правоохранительные органы, или похищение действительно произошло? – осведомилась Гвелледан.

– Мне кажется, в этом необходимо убедиться прежде, чем начинать расследование и тем более слушание дела составом Совета.

– Вопрос о том, имело место похищение или нет, уже был решен правоохранительными органами, – резко оборвал старик с жезлом. – Я не вижу необходимости рассматривать его снова.

– Но допрашивали ли следователи этого молодого человека? Полагаю, что нет, – спокойно возразил Кернах Инген. – Думаю, рассказанное им сильно изменило бы общую картину. И решение было бы принято однозначное.

Пальцы Агласа снова стиснули плечо Ильи, и тот удержался от крика: «Я не вру, черт вас подери»!

– Вопрос наличия или отсутствия у молодого человека возможности искать магические следы будет, разумеется, всесторонне исследоваться. Куратор, вы были свидетелем того, как молодой человек занимался поисками?

– Разумеется. Наши подопечные всегда под контролем, – и короткий, едва заметный поклон в сторону госпожи Гвелледан.

Дальнейшее Илья воспринимал, как некое странное и малопонятное зрелище. Ему уже почти не задавали вопросов, а споры, развернувшиеся теперь уже не между леди Гвелледан и лордом Кернахом, а как бы между одной и другой половиной зала, принялись набирать обороты. Потом старик жестом остановил спор – удивительное дело, ему повиновались, юноша пожалел лишь, что тот не вмешался раньше – и велел отпустить школьника и его куратора, поскольку расспрашивать его больше не будут.

– А что теперь? – спросил Илья Агласа, когда за ними закрылись двери залы Совета.

– Теперь будут решать, начинать ли расследование, или нет. Скорее всего, расследование все-таки будет. Тебя еще не раз будут расспрашивать. Обо всем. И заключение эксперта-Видящего тоже будет дано. Ты пойми, что Инген, разумеется, хочет помочь своей родственнице, потому и готов подвергнуть сомнению все что угодно. Но не он здесь решает.

– А кто?

– Остальные лорды и магистерии. Магистерий – это кто-то вроде нашего губернатора, они управляют землями, не принадлежащими лордам. Как правило, это города и принадлежащие тем территории. Думаю, если графиню и не признают виновной, нервы ей потреплют в достаточной мере и возьмут на заметку. Больше у нее не будет возможности раздобыть себе «девочку для омоложения», или же это окажется очень трудной задачей.

– Здорово! Хорошо б, если так… – Илья помолчал. – А куда мы теперь?

– Сейчас мы с тобой пойдем в один очень уютный ресторан, пообедаем там и побеседуем с тобой. А потом я свожу тебя в гости к Ирвет, повидаться с твоей подругой. Расскажешь ей об Андисте и Ильде, чтоб все было из первых рук. Согласен?

– Конечно… А потом? К Санджифу?.. Ну, то есть, к его отцу?

– Хм… Пойдем, побеседуем, – и в тоне Агласа было что-то такое, что заставило юношу примолкнуть, хотя ощущение у него возникло нехорошее.

Автомобиль пришлось отогнать – теперь, когда с молодым человеком уже побеседовали, его сопровождающий уже не мог держать здесь машину. Прилипнув к окну, юноша с любопытством разглядывал величественные здания по обе стороны широченного проспекта. Если посчитать окна, выяснялось, что строений выше семи этажей здесь было маловато, однако возносились они на такую высоту, что дух захватывало. Можно было лишь гадать, какие недосягаемо-высокие потолки были у комнат в этих домах.

Куратор остановил автомобиль у крохотной стоянки близ входа в ресторан и пустил за руль человека в спецовке – тот ловко зарулил в арку, в проезд, ведущий, видимо, на подземную парковку – а сам повел юного подопечного к дверям. Залы ресторанчика были оформлены с выдумкой, вроде тропических гротов – везде зелень, пальмочки в горшках, плющ с крупными цветами и виноград, почти каждый столик в закутке, отделанном кусками пористого камня. Уютные диванчики цвета песка, деревянные столики, кованые изгибистые подставки под бутылки вина – Илье здесь сразу понравилось.

Аглас выбрал столик на отшибе, в зале, где кроме них не было ни одного человека, сделал обширный заказ и жестом аристократа отослал официанта. Тот почти сразу вернулся с запотевшими бокалами холодного сока и ломтиками фруктов, и снова испарился.

– Нам надо с тобой поговорить, – Илья лишь кивнул в ответ. – Я хочу, чтоб ты понял вот какую вещь – во всей той молчанке, в которую вокруг тебя играли весь этот год, есть свой смысл. Конечно, я немного сожалею теперь, что не поговорил с тобой сразу со всей откровенностью, но, с другой стороны, вряд ли это что-то изменило бы, – куратор поднял глаза на своего подопечного и приподнял бровь. – Я так понимаю, у тебя очень много вопросов. Может, начнем с ответа на них?

– Ну, давайте…

– Спрашивай.

Несколько мгновений юноша молчал, не зная, что и как спросить, но потом собрался – и даже как-то неожиданно для себя выпалил:

– Так я Видящий или маг?

– Понимаешь, в этом-то и кроется самое интересное. Получается, что ты у нас и то, и другое сразу.

– Я слышал, это невозможно.

– Ну, думаю, ты уже и сам в курсе, что это не невозможно – всего лишь очень маловероятно. Да, в истории обоих наших миров имеется только один такой случай, достоверно задокументированный. Один случай – и шестнадцать человек. Ведь то, что случилось однажды, рано или поздно случается вновь.

– Что это за случай?

Аглас снова приподнял бровь.

– Ты еще не знаешь, действительно? Это императорский Дом Оборотного мира. Семейство Рестер, династия Пламени. Здесь-то и кроется основная проблема, – он мельком взглянул на юного собеседника. – По поводу того, чем несовершеннолетние маги могут заинтересовать взрослых знатных чародеев, ты поневоле уже в курсе.

– Вы имеете в виду это… омоложение?

– Ритуал дает не только обновление тела, но и обновление энергетики. Тот, кто осуществляет его, забирает у жертвы также ее магический дар. Ты в курсе?

– Да, слышал.

– Видишь ли, никто из тех, кто занимается с тобой, не сомневается, что твоя особенность, аналогичная особенности представителей императорской семьи, всего лишь совпадение. Но это не имеет ни малейшего значения. Есть те, для кого твой дар – лакомый кусок, за который не жалко большей части жизни.

Илья нахмурился.

– Вы о лорде Ингене?

– Я рад, что ты все понял. Именно по этой причине я старался как можно дольше держать тебя в стороне от ситуации, когда о твоем даре стало бы известно.

– А вы сами о нем когда узнали?

– Из письма Артемии.

– Моей бабушки?!

– Да. И, разумеется, поставил в известность госпожу Гвелледан, госпожу Оринет и Всеслава. Только их.

– Но… Почему вы не сказали мне?!

– Я думал, ты понимаешь. Эта информация живо покинула бы тебя и запорхала дальше. К кому-то, кто передал бы ее неподходящему адресату. Теперь это уже не имеет значения, потому что судебный процесс разнесет информацию на весь Оборотный мир. И это – увы – уже неизбежно. Но и сам суд – тоже неизбежность. Так что получается, что мы с Ингеном играем на скорость.

– Вы уверены, что он обязательно попытается меня… заполучить?

– А ты представь себя на его месте. Он – глава роялистской партии. Что бы там ни говорили и что бы ни твердил сам Инген, быть императором для него – вожделенная мечта. Если он окажется обладателем твоего дара, путь к трону будет для него открыт.

– Он тоже был отвергнут Истоком?

– Видишь ли, Кернах Инген – единственный известный мне человек, который никогда и не пытался спускаться к Истоку. Он заявляет, что зависимость от Бога унизительна для чародея, и, как понимаю, не отправлялся в храм принципиально. Единственный из числа его последователей. Остальные, видимо, не решались на такой жест. Ведь после того, как человек организует ритуал, он может и не рассчитывать на благосклонность Истока. Это шаг через порог, откуда нет возврата.

Рядом со столиком появился официант, быстро сервировал обед, поставил бутылку вина и снова исчез. Но за то время, что он хлопотал возле них, Илья успел сформулировать следующий вопрос.

– Так, получается, теперь за мной будут охотиться?

– Определенно. Самое неприятное даже не в этом. Уинхалл теперь будет куда менее удобным местом для похищения подростков, чем раньше, леди Гвелледан приняла меры, причем меры серьезные. Будь уверен. Так что в настоящей опасности ты будешь во время каникул, а также неприятности грозят тем, кто тебе неравнодушен.

– Вы о Мирним? – вскинулся Илья – и покраснел.

– Мирним как раз меня беспокоит в меньшей степени. Она тоже учится в Уинхалле, ее матушка работает в Уинхалле, а других родственников, кажется, нет. Я имел в виду твоих родителей.

– Что с ними?!

– Пока ничего. Но, видишь ли, хотелось бы, чтоб с ними и дальше ничего плохого не произошло, не так ли? Поэтому я вынужден был принять меры. Еще до того, как был начат процесс.

– Э-э… Что с ними?!

– Я их спрятал. Спрятал очень основательно. Но для того, чтоб их не нашли, нужно, чтоб их не искали. Ты понимаешь, о чем я?

– Э-э… Ну, не очень.

– Ты должен на время забыть, что у тебя есть родители. Не искать их, не встречаться с ними, говорить тем, кто тебя спросит, что ты – сирота. Понимаешь?

– Но… Но как же…

– Тебе дороги твои родители?

– Конечно!

– Тогда ты должен от них отказаться. Диалектика… Увы. Общаться с ними ты сможешь лишь тогда, когда отучишься в школе, в институте, решить свои проблемы с дереликтом и станешь очень сильным магом. И то не факт.

– Но… Но…

– Увы, но враги нам ближние наши. Если их возьмут в заложники, ты явишься к лорду Ингену как миленький, не так ли?

– Ну… Да.

– Так что, ты должен понять, иного выхода просто нет.

Несколько минут Илья поглощал суп. Он не чувствовал вкуса, действовал автоматически, и даже не отдавал себе отчета в том, насколько вкусна местная еда. Опустошив тарелку, придвинул к себе салат, запустил в него чистую вилку.

– Илья? – озабоченно окликнул Аглас.

– Да, я слушаю.

– Что ты думаешь об этом?

– Ну… Что ж… Раз надо побыть сиротой, значит, придется. Я все понимаю… Меня теперь постоянно будут пасти? Ну, охранять?

– Постоянно тебя охранять нет возможности. Но я надеюсь на твой здравый смысл.

– Понимаю…

– Так что – поедем?

– Куда?

– В дом Ирвет, твоей учительницы. Или ты передумал?

– Нет-нет! Едем, – юноша свернул салфетку и отодвинул недоеденный стейк.

В машине он отвернулся к окну и долго молчал. Никаких мыслей не было, и, странное дело, он даже потери не чувствовал. Просто было плохо, с Агласом совершенно не хотелось говорить – и одновременно очень хотелось. Надо было еще о многом узнать, но уже услышанное замораживало, будто облако жидкого азота.

– А можно мне хотя бы их фотографию?

– Что?.. Ах, да. Конечно, я тебе раздобуду… Вот, приехали. Ирвет живет вот здесь. Я заеду за тобой послезавтра.

– И где я проведу остаток каникул?

– Там видно будет.

Илья выбрался из машины и зашагал к калитке, даже не оборачиваясь. Он заглянул во двор уютного домика, впрочем, такого же, как и все остальные на этой улице, скромного, немного нуждающегося в ремонте, и сад, пожалуй, слишком зарос, и живая изгородь больше не напоминала изгородь, а представляла собой просто цепочку неопрятных кустиков. Калитка заскрипела, когда он ее толкнул, и бросилось в глаза, что на дорожке не хватает камней.

Рядом с крылечком на корточках сидела Мирним, она возилась в огромной лохани с замоченным в воде щавелем, вытаскивала целые листочки, бросала в ведерко подгнившие. Она не сразу подняла глаза, несколько мгновений растерянно смотрела на гостя, потом подскочила, словно ужаленная, и, разбрызгивая с рук воду, бросилась к нему.

– Господи, Илья!

Она повисла у него на шее совсем не так, как это происходило в дереликте. Обхватив ее руками, юноша в растерянности вспоминал то, что видел там. «Господи, это же было просто видение… Интересно, я видел то, что подсунул мне этот недочеловек, или то, что хотел видеть?.. Впрочем, какая разница»…

– Я вытащил Ильду. И Андисту тоже.

– О-о! – она на миг оторвалась от него, лишь затем, чтоб посмотреть с восхищением. – Боже мой, я знала, знала, что ты это сможешь! Ты просто молодец! – и с тихим-тихим визгом уткнулась ему в шею.

Это было до ужаса приятно, и он замер, надеясь, что она будет обнимать его еще хотя бы какое-то время. В открытую дверь дома выглянула Ирвет, учительница истории, сейчас нисколько не похожая на ту чопорную, строго затянутую в форменное платье историчку, которую Илья привык видеть на уроках – она была одета в легкий цветастый сарафанчик, вытирала руки длинным грязным полотенцем и даже не пыталась оправить растрепанные волосы. Приветливо улыбнулась гостю, приподняла бровь, разглядывая обнимающую его дочь, но, судя по выражению лица, возмущаться не собиралась.

– Здравствуйте, Илья.

– Здравствуйте, – он мысленно вздохнул и позволил Мирним оторваться от себя.

– Как у вас дела? – Ирвет искренне улыбалась.

Юноша слегка развел руками. Это радушие его успокоило.

– Замечательно.