Текст книги "Дом пополам (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Обо мне никто не позаботится…
Жизнь моя на чёрной полосе.
Так уж в этом мире, видно, водится:
Нет в нём места НЕТАКИМКАКВСЕ.
Но случилось чудо этим вечером:
Мимо шла Она – и вот дела! -
Заглянув в коробку (опрометчиво!),
С громким «Ой!» в ладонь меня взяла.
– Кто ж такого взять к себе отважится? -
Я хотел спросить, но не спросил,
А ещё – лизнуть ей руку, кажется,
Но на это не хватило сил…
…….
Обо мне никто не позаботится.
Или это, всё-таки, враньё?
У Неё под курткой так колотятся
И Её сердечко, и моё.
Я сижу в «укрытии» тихонечко,
Приоткрыв один зелёный глаз:
Как же так? – Её совсем, нисколечко
Не пугает жуткий мой окрас!
И, уткнувшись носом в мех доверчиво,
Я заснул впервые зА три дня…
Может в этом мире переменчивом
Есть одно местечко для меня?
(Ю. Вихарева Обо мне никто не позаботится… (2014 г.)
– Ни разу не слышал.
– Оно сравнительно новое, очень в душу строчки запали… Так, на сегодня с массажем закончили. Сейчас попрошу ребят помочь вам спустится в бассейн, а после прокатимся в коляске.
– По двору? В снегу?
– Нет, я думаю, это будет лишним. Мы пока будем осваивать территорию дома. Конечно, не везде сейчас вам получится проехать, например, на второй этаж, но я надеюсь, необходимости в специальном лифте для вашей коляски не возникнет, – думаю, что совсем скоро вы уже встанете на ноги. Вижу хорошую динамику, и все потому, что вовремя была оказана необходимая помощь. И… нужно сказать большое спасибо Алисе, она взялась за ваше здоровье бульдожьей хваткой. И во многом переубедила лечащего врача, чтобы рискнуть и попробовать.
Антон зыркнул на нее своими колючими глазами и женщина замолчала.
Оставшийся вечер прошел как обычно, как и множество вечеров до этого. С одним отличием: Антон с нетерпением ждал ночи, чтобы поговорить с отцом.
О том, как идет расследование, ему рассказывали Маргарита и герман Сатанеев, совершенно безликий, словно робот, помощник отца, и судя по тому, что выезд так и не был разрешён, следствие топталось на одном месте.
Больше всего Антон переживал сейчас за свое детище-собственную фирму. Сказав Алисе еще тогда, в прошлой жизни, что он там больше не работает, для того, чтобы научить девушку жизни, он словно накликал судьбу. В течение месяца он действительно там не работал. Лишенный средства связи, Антон мог только догадываться о том, какую бурную деятельность развернул Георгий по его поискам. И то, что он до сих пор не найден, говорит даже не о том, что российская полиция плохо работает, и не о том, что Алиса придумала такое супер-изящное решение, а только о том, что его либо никто не ищет, либо его уже нашли.
– Привет, отец!
Впервые за месяц Антон видит лицо отца. Связь в скайпе немного зависает, но не от этого его лицо кажется изможденным и худым. Антону кажется даже, что улыбка отца кривоватая, будто он улыбается одной стороной лица.
– С тобой все в порядке?
– Сын! Я так рад тебя слышать, и видеть, наконец..
Отец переводит сощуренный взгляд куда-то за планшет, и Антон понимает, что поддерживает устройство Маргарита.
Сам он держит свой телефон, выданный едва ли не под запись его строгой маленькой надзирательницей, уверенной правой рукой, сидя в инвалидном кресле, в котором уже успел прокатиться по этажу.
– Расскажи мне все, прошу..
На последнем слове голос Антона срывается и становится тише.
– Антон.. сейчас мы наконец сможем все обсудить спокойно. Этот месяц был наполнен разными события и.. и.. эммм… последствиями некоторых событий..
– Олег! Достаточно водить ребенка за нос! Расскажи все, как есть и прямо сейчас, иначе я это сделаю сама!
Картинка “пляшет”, Маргарита, выговаривающая своему несостоявшемуся мужу правила поведения с собственным сыном, от возмущения дергает планшетом. Но, успокоенная уверенным взглядом Олега, останавливается и видео выравнивается.
– Антон. На нас с Маргаритой было совершено покушение в море. Но после переговоров наемниками мне удалось перекупить наши жизни. благодаря большой сумме денег, они отказались от своих намерений, просто оставили нас в открытом море, думая, видимо, что мы умрем там так или иначе, но нас спасли-наш капитан, мир его праху, успел передать данные нашего местонахождения на сушу. Перед тем, как убраться с нашей яхты, один показал мне видео, в котором пострадал человек, очень похожий на тебя. Понятно, это было сделано для того, чтобы запугать меня, и потому Маргарита обратилась к моему помощнику в России, чтобы обеспечить твою безопасность. Хорошо, что все условия были выполнены так вовремя.
Отец вздохнул, устав от длинной тирады. Антон вдруг увидел потолок его комнаты и понял, что Маргарита положила планшет на кровать. Подождав несколько минут, он начал напоминать о своем присутствии совсем не деликатным покашливанием.
Изображение вернулось. Олег вытирал лицо платком, оказалось, что даже такие незначительные усилия, как длинный разговор с сыном, даются ему с трудом.
– До сих пор мы с Маргаритой не выездные из страны, потому что, так получилось, во время нашего захвата погибло два человека, один из них-гражданин Франции. Думаю, на следующей неделе мы уже вернемся в Россию. Вернее, я очень на это надеюсь. – после небольшой паузы отец продолжил. – сейчас я в клинике прохожу лечение… и поэтому у меня есть к тебе предложение, о котором я прошу тебя хорошо подумать. дело в том, что мое здоровье в настоящее время не позволит вернуться к делам и я предлагаю тебе стать исполняющим обязанности генерального директора холдинга Tengelmann Group. В любом случае, это не секрет, все мое должно стать твоим. Поэтому по приезду я пересмотрю свое завещание, где были указаны ты и Ольга, а также устрою все, чтобы перекупить у нее акции компании, чтобы сделать тебя полноправным владельцем империи. Конечно, оставляя за собой право решающего голоса в совете директоров. Эта ситуация напомнила мне, ради чего я работал все это время,– ради того, чтобы обеспечить тебе будущее, ради того, чтобы доказать себе и всему миру, что являюсь мужчиной, который походя решает проблемы и невыполнимые задачи, и, наверное, ради чего-то еще, но сейчас это совсем неважно.
– Но.. отец..
– Я понимаю, такое решение просто так принять сложно, но мы с тобой об этом много говорили прежде, и я думаю, что предложение не стало для тебя неожиданностью. По поводу твоей фирмы, я бы на твоем месте рассмотрел два варианта: слияние или продажа твоей доли твоему исполнительному директору.
Антон потер рукой переносицу. Все сказанное свалилось на него разом и сейчас он чувствовал, как плечи напряглись, будто на них действительно обрушились каменные горы. Голова разболелась. Слишком много всего: ссора с Алисой задала тон переменам, продолжившимся радостью от самостоятельного перемещения по дому в коляске и вот сейчас…
– Я уверен, что ты справишься с тем, что я передаю тебе. Все, что входит в империю, тебе знакомо. Тем более, что ты работал с моим замом по экономическим связям, был логистом, да и собственный опыт не даст тебе совершить ошибок. Завтра к тебе приедет Герман и вы сможете оформить все документы на первое время. По моему приезду домой мы закрепим все сделки, что были заморожены на время моего отсутствия и переоформим все документы. Пора наводить порядок в твоей и моей жизнях, сын. Ты достаточно вырос в профессиональном плане, чтобы взять высоту выше, чем та, что была до этого.
Всю ночь Антон продумывал разговор с отцом со всех сторон. Небольшой опыт работы в его империи имелся, и это было большим плюсом, потому что в глубине души он знал, что рано или поздно ему захочется перешагнуть из того бизнеса, которым владел, совсем в другую сторону, где глубже и опаснее, и тем интереснее. А когда пробовать мир на прочность, если не в 25, когда кажется, что все вокруг предназначено для того, чтобы все твои мечты осуществлялись так или иначе? Он перебрал в голове все свои ошибки в то время, когда стажировался у отца во время учебы в университете, или в течение тех двух лет, что отработал у него, до тех пор, пока не решил попробовать свои силы самому. Оказалось, что ошибок было не так много, гораздо больше – успехов, особенно в части руководства отделами в которые отец его ставил, где-то даже на грани паранормального, настолько Антону удавалось чувствовать людей в рабочем процессе, а от того,– предугадывать их поступки.
Безусловно было жаль расставаться со своей компанией, созданной с нуля, но Антон понимал, что именно сейчас настает именно то время, когда надо сделать важный выбор. 25 – это еще не возраст. В такое время многие только начинают свой путь, а ему дана возможность оказаться сразу на вершине. И то, что так сложились обстоятельства, не есть плохо. Понятно, что отец сомневается в своем здоровье, но, оказавшись дома, он и дня не протянет, чтобы не оказаться в офисе и не броситься в гущу событий, только потому, что жить по-другому не умеет. И все эти отговорки, что бизнес наизнос-это во имя сыновней лучшей доли,– ерунда. Отец получает кайф от того, что может выходить победителем из переговоров любого уровня, надавливая всеми доступными техниками воздействия. От того, что чувствует себя значимым и нужным каждую секунду своей жизни. Даже удивительно, что он протянул так долго в свадебном путешествии и во время вынужденного ареста во Франции без того, чтобы не сбежать какими-нибудь не совсем законными тропами обратно на свое рабочее место. А то, что такая возможность отцу предлагалась, он совершенно не сомневался. Как и то, что отец оказывался в условиях, подобных сегодняшним, и знал, как можно угрем уйти туда, куда ему нужно.
– Черт!
Антон усмехнулся впервые за месяц. Все-таки он – сын своего отца. И ему тоже нужны все эти переживания, которые делают из простого человека настоящего мужчину. Брать на себя ответственность и принимать решения. Сейчас он должен взять на себя ответственность за семейный бизнес, бывший до этого только отцовским и не дать утонуть кораблю, выпущенному в море однажды парнем с горящими глазами, примерно в том де возрасте, что сейчас находился его сын. С одним условием: он не находился в инвалидной коляске.
Все вокруг говорили, что его восстановление после аварии идет семимильными шагами, что ему чудом удалось избежать переломов, параплезии, но то, что он до сих пор не мог самостоятельно двигать собственными ногами, верой и правдой служивших ему столько лет (и даже однажды принявших участие в дико выматывающем забеге на дистанцию в 40 километров RunMen), заставляло задуматься.
Протянув в думах до двух утра, Антон протянул руку к прикроватному столику, где в ответ на его касание призывно загорелся экран телефона. Весь месяц Алиса не давала возможности связаться с внешним миром, и вот сегодня день ХЭ – телефон в его руках. И единственный, с кем он говорил сегодня, это отец. И, честно говоря, связываться пока ни с кем не хотелось. Но один вопрос решить было нужно. Прямо сейчас, несмотря на время на часах.
– Алло. Это Антон. Ваш Антон Дроздов, который проходит под другой фамилией, не помню сейчас, кем там Алиса назвала меня в вашей карте.
– Самое время для шуток, – ответил заспанный голос доктора спустя несколько попыток дозвониться.
– У меня вопрос и .. еще один вопрос.
– Не сказать, чтобы я был сильно заинтригован твоим звонком, Антон, но чем дольше ты тянешь время, тем больше шансов что я усну не дождавшись твоего вопроса..
– Я собираюсь выйти на работу
– Это похвально.
– Это не просто работа. Я собираюсь работать в режиме 24 часа семь дней в неделю, с возможными командировками по всему миру… и мне нужно знать.. сможет ли выдержать мой организм.. эээ новые условия жизни.
– Антон. Все, о чем вы говорили только что, вгонит в гроб кого угодно. И это не зависит от того, есть ли у него проблемы с ногами или нет. Тем более, что мы с вами смотрели не так давно результаты анализов и МРТ, и все они, в принципе, были довольно хорошими. А это значит, что интегрироваться в общество вы готовы. Предлагаю обсудить все вопросы завтра.. и если ваш звонок вызван желанием заняться делом, то я скажу так: да, мы можем попробовать новый ритм жизни с условием продолжения составленного лечения и щадящего режима работы. До операции на бедро, после проведения которой будет ясно, что будет дальше. Вы это хотели услышать?
Антон выдохнул. Все то время, пока длился монолог врача, он, оказывается, и не дышал вовсе. А сейчас кислород будто опалил глотку. Но самое главное-несмотря на то, что бы ему не посоветовала трубка, решение было принято в тот момент, когда он только завершил разговор с отцом. И сейчас, практически до двух часов ночи, он не обдумывал плюсы и минусы неожиданного отцовского предложения, а думал, как внедриться в мир спустя месяц с того дня, как он очнулся в больничной палате, разглядывающим трещинки в побелке на потолке. И все, что вызывало вопросы, в тишине ночи казалось выполнимым. Удостоверившись, что решение принято, Антон тут же погрузился в сон и на этот раз сон был спокойным, без кошмаров и периодически возникающих фантомных горящих белым огнем болей в позвоночнике.
Проснувшись звука хлопнувшей двери на первом этаже, Алиса сначала не поняла, где находится. И только протерев глаза, вспомнила, что разревелась от слов Антона и убежала к себе наверх. Посмотрев на часы, она поняла, что это ушла сиделка. Видимо, закончились необходимые процедуры и женщина по обыкновению отправилась домой.
Плакать и жалеть себя сил уже не было. Походив, словно приведение, по дому, испугав вынужденную охрану бледным лицом, она подошла к комнате Антона и прислушалась. Тот разговаривал с отцом и на ее глаза снова навернулись слезы, которые обьяснить глупому сердцу никак не удавалось.
Олег Борисович, по всей видимости, до сих пор оставался в неведении, благодаря стараниям Алисы, о том, что случилось с его сыном. О том, что предлагал вести сыну дела из инвалидного кресла. Но не это заставило Алису плакать во второй раз за вечер. А то, что Антон непонятно почему наврал ей. В течение этого тяжелого во всех отношениях месяца Алиса поняла, что в рассказе Антона о банкротстве отца, замороженных активах, его потери работы множество несостыковок: они могли позволить себе лечение у лучших врачей, закупали дорогостоящие лекарственные препараты и тренажеры, да и профессиональная охрана не давала повода усомниться в том, что Дроздовы вдруг оказались без средств. Но все это время, замученной битвой с настроением Антона, принятием решений по его лечению и спорах с лечащим врачем о физических пределах сложного пациента, проходившим восстановление в практически не доделанном доме и, к тому же, инкогнито, Алисе просто не удавалось побыть наедине с собой, и сложить дважды два.
Теперь же, эта арифметика открылась во всей своей неприглядной красе: Антон ее обманул. И совершенно зря она мыла полы в этом жилом комплексе для мажоров, вставала в такую рань, что даже сложно представить приличной девице, и зря работала в баре, где получила, между прочим, синяк на полглаза, и зря, зря, зря доверилась этому Дроздоборзому парню!
Последним гвоздем в крышку гроба доверия к Антону прозвучало предложение Олега Борисовича обьединить фирмы или продать свою часть. А если об этом идет речь, значит, фирма до сих пор находится у Антона в руках и приносит доход, и все эти жертвы были совершенно напрасными.
От слез не осталось и следа, в груди заклокотала ярость. От физической расправы Антона в этот час спас только любопытный взгляд их охранника, с дозором вернувшийся в коридор у спальни охраняемого пациента.
Ей оставалось только потрясти кулачками в бессильной злобе и вернуться к себе.
Но к себе ли? Кем была здесь Алиса? Совершенно ненужным приложением. Мать осталась там, где-то далеко, с любимым мужчиной, она только выслала ей деньги на карту, на жизнь и чтобы продлить съем жилья, в котором оставляла дочь, но где Алисиной ноги не было уже два месяца. Антон совершенно точно показал ей ее место. Не здесь, не с ним. Она поняла: он устал от нее, она являлась тем человеком, кто ежедневно напоминал ему о его несовершенстве. Видевший слезы Цезаря должен умереть,– говорят в народе. Антон своим поведением подтвердил эту аксиому. Видевший слабого Антона должен уйти.
Но идти снова было некуда. И на этот раз Алисе неоткуда было ждать помощи. Потому что помочь она должна была сама себе.
Умывшись, несмотря на позднее время, она собрала вещи и начала обзванивать людей по объявлениям по аренде жилья на короткое время. Остановившись на трех вариантах, договорилась о времени и легла спать с чувством, что завтра и ее жизнь должна измениться. В который раз измениться.
Первый рабочий день. День в кабинете отца. Антон поправил галстук, решивший, кажется, его задушить, и посмотрел в темнеющее небо за окном. Сегодня он приехал в офис едва ли не с рассветом и уезжать собрался позже всех в здании. От волнения, что все пройдет не так, как он думал, за весь день он не смог проглотить ни кусочка из того, что приносила секретарь, и только сейчас, расслабившись, понял, что голоден. Надо собираться домой, иначе он прямо сейчас падет смертью храбрых. Неожиданно в пустом кабинете раздался его смех. Антон выпускал все волнения и страхи, что были с ним на протяжении столь долгих недель. Но теперь он выбрался из своих оков и будет свободен, насколько это возможно.
Он сразу понял, за что браться в первую очередь, а какие дела можно оставить на потом. Обсудив с отцом все риски, выпустил с СМИ заявление о том, что возглавляет фирму отца и не дожидаясь, пока офисные слухи опередят сообщения в прессе, удвоил собственную охрану. Служба безопасности теперь будет работать в несколько раз активнее, чем прежде и такое же внимание будет устроено отцу, как только он вернется домой. На охрану во Франции отец не жаловался, заручившись поддержкой двух стран.
Антон обвел уставшим взглядом рабочий стол. И только сейчас заметил, что кругом, практически на всем пути его следования по кабинету, лежат гигиенические салфетки, антисептический гель, много, много бутыльков. Он нахмурился и скинул рукой бутыльки, те, до которых смог дотянуться. Теперь такую слабость он терпеть не мог. То, что было с ним в одиннадцатом классе, та слабость, которой он поддался после ухода матери, больше не должна повторяться. Отныне и навсегда никакого послабления собственной больной психике. Он здоров. Он будет здоровым и морально, и физически. И то, что за какие-то пару месяцев он сотворил со своим телом, то, что многие добиваются годами, тому подтверждение. Он в состоянии сам о себе позаботиться. И, если честно, он может позаботиться не только о себе, но и о другом..другом человеке… но потом..потом…
– Антон Олегович, к вам посетитель.
Уставший голос секретарши снова напомнил, что уже почти ночь, и Антон хотел было отказаться от визита, но дверь распахнулась и в кабинет вошел Георгий.
– Антон Олегович, Антон Олегович, как некрасиво скрываться от друзей, но что немаловажно, – партнеров!
– Георгий!
Они подали друг другу руки и Георгий выставил на стол бутылку виски.
– Думаю, надо отметить твоё фееричное появление!
– Стаканы в приемной и отпусти секретаря, – улыбаясь, ответил Антон.
– Все как всегда. Я прихожу к нему и я же организую вечеринку! – притворно обиженно надул губы Георгий.
– Ну, ты не хочешь в конце концов рассказать мне, что на самом деле происходит? – после пары бокалов алкоголя парни расслаблены.
– Ничего особенного…
– Конечно ничего особенного! У тебя в приемной целый Форт баярд, удивительно, как я прошел к тебе без карлика с ключами! Тебя не было все это время, а на заявление в о пропаже такого человека, как Дроздов, реакция полиции была какая-то не очень живая.
– Пока по-другому нельзя.
– Ну и конечно меня волнует вопрос, что с нашей фирмой.
– Да. Я подготовил документы-предложения, хочу, чтобы ты рассмотрел.
Антон протянул со стола партнеру папку.
-Все перешлю тебе на электронку сразу же. Не торопись с ответом, я постарался учесть все твои интересы, и, наверное, даже больше, чем свои…
– Так что, мы не будем вместе работать?
– Не сейчас..
– Я понял. Ну что ж, я рад, что у тебя так все… интересно складывается.
Оба хмыкнули и чокнулись наполненными фужерами. Антон, пригубив напиток, поставил его на столик, от чего в тишине кабинета раздался приятный звон, не заметив, как сжал зубы его бывший теперь уже партнер.
Глава 16
Скачано с сайта knigomania.org
– Сергей Палыч, здравствуйте. Я хотела попросить вас проводить меня в бухгалтерию. Дело в том, что месяц назад я так быстро пропала, наверное, мне какие-то документы нужно подписать, не знаю, ключи формально сдать, чтоли, от квартиры.
– Ой, девочка, как же долго вас не было. Ни тебя, ни Антона Олеговича.
– Да, с нами много чего произошло, и мы теперь живем в другом месте. Вернее, в разных совсем местах. Ну так что там с ключами? Вещи я перевезла уже давно, квартиру отдаю обратно в первозданном виде!
– Эм, девочка, тебе и подписывать ничего не нужно. Антон Борисович снял эту квартиру, да и сам оплачивал тебе зарплату, все это время уборщица у нас уже работала, но на время твоей … работы.. не выходила..
Алиса уставилась на мужчину. До нее не сразу дошло, о чем говорит мужчина. То есть, она просто так все это время мыла полы, вставала в такую рань, по темноте и холоду тащилась убираться, хотя необходимости в этом совсем не было?
Черт, черт, черт!
Ну к такому жизнь ее не готовила. Мелкие пакости в школе, может быть, обмен «любезностями» с одногруппницами, но такая наглая подстава..
– Сергей Палыч, то есть все это время Антон Олегович был и остается хозяином своей квартиры, что наверху?
– Ну конечно, с чего ему ее продавать, квартира очень хорошая, он сам всегда говорил, что ему очень нравится расположение дома, – всегда удобно добираться на работу и есть где припарковаться. Особенно он доволен соседями – все приветливые, спокойные люди. Да и шумоизоляция здесь отличная.
Да уж, шумоизоляция.
Алиса плотнее запахнула пальто на груди, потуже завязала шарф и вышла на заснеженную улицу.
Черт, черт, черт!
А она ему кашки варила, уговаривала его спуститься в бассейн, когда он волком смотрел на нее, да она, между прочим, телефон свой продала, когда его полиция забрала за драку!
Чистая, искренняя ярость застилала глаза. Ну, Олегович, ну удружил. Гад ты, а не Дроздоборзый дроздобород!
И зачем она вообще его скрывала все это время? Надо было вообще маячки по всему городу расставить и флажки. Мол, кому нужен младший Дроздов, милости прошу! Всех маньяков или убийц лично бы проводила к нему в комнату. Там и стараться не нужно, – толкни посильнее, да и оставь, время само все сделает.
А может, яду приобрести? Чем там травят людей? Мышьяком каким-нибудь? Так ему можно дозу покрепче, побольше, он и вкуса, небось, не чувствует, робот, трактор не доделанный!
Ах, нет, не яд ему нужен. Может быть, наделать фотографий его, так сказать, неглиже, выложить в соцсетях, пусть умирает от стыда за себя? Сейчас-то ему гордиться толком и нечем, – одни кожа да кости остались вместо мышечной массы. Это ей хорошо известно, его таким она видела столько дней подряд. Не хотела иногда, может быть, но видела, и сама лично подтягивала ему эти мышцы, смотрела и училась, как правильно делать массаж, чтобы снять боли, чаще всего фантомные, чтобы облегчить бедненькому-несчастненькому жизнь.
Вот как можно быть таким..таким.. таким красивым уродом?
Весь внутренний даилог Алиса вела, осматривая квратиру, которую уже решила снять для себя. Однокомнатная, чистая, недалеко от университета. Пока перевозила вещи из дома, благо в доме никого не было, – все умчались на первый рабочий день их высочества. Пока ходила в магазин за продуктами, заполняя пустой холодильник.
И вдруг монолог прервался. Она устала от истязания себя.
Алиса осмотрелась. Сумерки плелись в окно, пришторенное веселенькой тюлью. В доме напротив зажглись теплые огни, и там, в этих окнах, жили люди, разговаривались друг с другом, обнимались, может быть, ругались, но были вместе.
Острое чувство одиночества затопило Алису. Она позвонила маме, поговорив с ней немного, узнала последние новости и сказала, наконец, что сняла другое жилье. Маргарита похвалила дочь за правильный выбор, оценила фотографии квартиры, дочери, заметив у той в глазах невысказанную грусть, и поспешила ее обрадовать возможным скорым приездом.
Алиса решила для себя, что ее окружает слишком много вранья, и она сама является ее источником. Но рассказывать о тайне Антона, о том, что он очень серьезно пострадал во время аварии, решила не говорить. Все же это не ее тайна уже. И не ее дело. Она сделала все, и даже больше, чем должна была. И, честно говоря, даже больше, чем могла сделать на ее месте любая девятнадцатилетняя девушка.
Закончив разговор, Алиса приняла душ, высушила волосы и села смотреть в окно. Неторопливые прохожие возвращались домой или шли по своим делам, слушая, как новый снежок скрипит под ногами, то пропадая, то появляясь в свете фонарей.
А она сидела дома совершенно одна. Включив новенький дешевый телефон, убедилась, что за время, что сотовый был выключен, никто ей так и не позвонил.
И ей стало так тошно, так муторно на душе, что оставаться одной в пустой квартире оказалось невозможным. Она быстро сделала макияж, оделась и выбежала на улицу. Холод отрезвил. Да, гулять в одиночестве – та еще забава. И тогда она направилась в бар. Самое лучшее место для того, чтобы быть одной среди людей.
Бармен оказался мальчиком понятливым и коктейли в ее руке не переводились. То розовые, то зеленые, то крепкие, то не очень.
В голове распространился белый шум, через который уже сложно было пробиться ненавязчивой музыке, а подходившие мужики уходили спокойно, встретив расфокусированный взгляд и не увидев никакого интереса к своей персоне.
– Могу я угостить красивую девушку чем-нибудь?
Сквозь туман пробился смутно знакомый голос очередного любителя снять девушку в баре.
– Спасибо, я и сама могу угостить себя.
– Алиса, негоже девушке одной оставаться одной в таком состоянии.
Она удивленно уставилась на неождинного собеседника.
Георгий!
– Вот это встреча.
Она равнодушно отвернулась обратно к стойке.
– Вижу, ты не рада мне, а я вот, напротив, очень даже рад. Не каждый день можно встретить девушку, что разбила тебе сердце. А еще, как оказалось, мастерски умеет играть в шпиона.
Она перевела на него «плавающий» и недоуменный взгляд.
Он рассмеялся.
– Да ладно тебе, тебе бы снайпером работать. Незаметная, изящная.. Так легко умыкнула и спрятала такую большую шахматную фигуру – Антона Олеговича Дроздова! Настоящего принца огромного королевства. Молодец, ничего не скажешь. Смекалка, ум, да и красота.. ты просто молодец.
Алиса хмыкнула.
– Что, все так плохо?
Он указал на стакан в ее руке.
Она кивнула, от чего волосы волной закрыли лицо.
Георгий заправил волосы ей за ухо и прошептал:
– Откройся дядюшке, что волнует такую красивую девочку?
– Я просто хочу получать удовольствие от жизни! Я не хочу скандалить и что-то кому-то доказывать, не хочу тратить время на общение с теми, кто мне неприятен, с людьми, которые меня не понимают, и пытаться достучаться до них. Я хочу жить настоящим. Я просто хочу жить! Радоваться каждому моменту, каждой улыбке прохожего, каждому дню, в независимости от того, солнечный он или дождливый. И очень не хочется разменивать эту потрясающую жизнь на пустоту, мелочи и бессмыслицу. Которой и является сейчас моя жизнь. Она состоит из одного вранья, бесконечного, невыносимого вранья. В том числе и самой себе.
Алиса расплакалась. Пьяные слезы смешались с тушью, помада размазалась по подбородку, когда она нетвердой рукой попыталась прекратить этот поток слез.
– Все понятно. Девочка, тебе пора домой.
– Нет! Мне некуда идти. Нет у меня дома! Я никому, совершенно никому не нужна!
– Детка, может быть, я и оставил бы тебя здесь, оплакивать свою судьбу, мы не так хорошо знакомы, да и не будем забывать, что ты меня бросила, а я, между прочим, пылал очень даже прекрасными возвышенными желаниями по отношению к тебе, – он ухмыльнулся и бармен, наблюдавший за парочкой, уловил иронию на его лице. – Но сейчас позднее время. Ты напилась и тебе пора в кроватку.
Георгий положил крупную купюру на стойку, помог спуститься Алисе с барного стула, и она покачнулась, навалившись на него.
– Да, доставка, судя по всему, будет гораздо труднее, чем я себе представлял.
Он перекинул ее руку себе на плечо и практически волоком потащил к такси девушку, что путалась в ногах, постоянно запинаясь ногами друг о друга.
– Девушка? -хмыкнул таксист, что помог усадить практически бесчувственное тело на заднее сиденье.
– Знакомая.
Попытки добиться от невменяемой девушки ее адреса он тут же оставил. Она сразу уснула, стоило оказаться на свежем воздухе. Георгий достал было телефон, позвонить своему уже бывшему партнеру, чтобы сказать, что его несостоявшаяся сводная сестра похожа сейчас на половичок у двери, но, взглянув на время, передумал. Куда везти? Пожалуй, к себе.
На середине дороги Алиса открыла глаза и доверчиво прислонилась к Георгию и подняла на него свои глубокие синие глаза.
– Сп.сибо.
– Алиса, мы едем ко мне.
– Пофик. Я уже не деф.не дефственница.
Георгий не удивился такой информации. В таком состоянии женщина может говорить все, что угодно.
– Это было уже да..давно. Мой дядя…Игорь..сука.. ненавижу. И никто..никто..
У Георгия встал в горле ком.
Он несмело погладил ее по волосам и прижал ее голову сильнее к своему плечу.
– Тише, тише. Скоро приедем.
Озадаченный, смущенный, сбитый с толку таким неожиданным откровением, он не понял, что это было: пьяная исповедь, фантазии девушки или какая-то обида?
Оказавшись дома, снял с нее верхнюю одежду, и прямо в платье уложил на свою кровать. А сам лег в другой комнате, и долго бездумно смотрел в потолок.
Глава 17
Ольга металась между двумя желаниями, и даже не представляла себе, какое из них сильнее: прибежать к Георгию домой в новом кружевном белье или позвонить и послать его к черту.
Кружевное белье, кстати, было куплено с учетом его вкуса. С тех самых пор, как Ольга поняла, что ее безудержно, постоянно и без всяких тормозов тянет к этому нахальному, острому на язык и быстрому на действия парню, она делала все, чтобы угодить ему.
Казалось, что с каждым разом, с каждой встречей она растворяется в нем все больше. Постоянно ловит его взгляд, интересуется его настроением, и пытается предугадать все его желания.
Георгия окружали красивые и молодые девушки. Они были везде: на работе, в кафе, ресторанах, были вхожи в дом его семьи и улыбались из окон автомобилей на светофоре. Каждый раз, как только Ольга ловила подобный оценивающий взгляд, или представляла себе, как он общается с девушкой своего возраста, ее сердце полыхало, а глаза застилала пелена. Дрожащими руками она нервно поправляла прическу и приказывала себе не паниковать, чтобы вечером, оказавшись в одиночестве, вспоминать все нюансы поведения Георгия, думая уличить его в прохладном к ней отношении.
