Текст книги "Дом пополам (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Дверь в квартиру снова открылась практически сама. Картина маслом: дежавю в прихожей. Снова колючий взгляд с мыска сапог до синих безмятежных. Снова отражение удара.
– Раздевайся.
Это мы уже проходили. Подумаешь, нас таким не удивить совершенно. Алиса спокойно стягивает сапоги, ставит в уголок, возле напряженно замершего пуфика. Расстегивает пальто, не опуская глаз, даже когда пришлось развязать затянутый поясок.
Не бросает, а будто ставит пальто на пуфик.
Ну-с, великий господин и повелитель, хозяин драконовской норы, чего изволите-с?
– С завтрашнего дня приступаешь к работе.
Надо же, что еще удумал?
– Не здесь, раз ты даже с такой банальной работой, как готовка ужина и уборка квартиры, справиться не можешь.
Ах да, готовка ужина. Вот откуда этот голодный блеск глаз, старательно игнорирующий вырез на груди.
– Уж там ты навредить не сможешь, точно.
Он все удивляется тому, как она себя ведет – смотрит в лицо уверенно, вроде бы даже согласно, а потом, за спиной, ведет себя так, что хочется голову открутить. Вот вроде бы нормально попросил: будь человеком, женщиной, наконец, приготовь ужин. И что? Где еда? В зале – бардак, а на белоснежном диване невозможно сладкий след от чего-то желтого. Даже боясь представить себе, что это может быть, сразу позвонил Нине Константиновне, исправлять непорядок и возвращать все на привычные рельсы. С этой мадам, в голове у которой творится черт-те что, нужно принимать какие-то другие, видимо, меры.
Алиса возводит очи горе. Ты еще не знаешь, господин хороший, на что способна обиженная девушка. А уж то, что она будет обижаться долго, Алиса знала точно. Ибо нечего лезть в жизнь, когда не просят. Тоже мне – помощник выискался – квартиру предоставил. Да она, между прочим, потом, когда исправит свое холостое недоразумение, все ему отдаст, прямо телеграфирует несколько тысяч рублей за проживание в квартире.
– Тебя ждут к десяти вот по этому адресу.
Он старательно огибает ее, чтобы не прикоснуться, не дотронуться, сторонясь, как прокаженной, но не признаваясь себе, конечно же, что это делается очень явно, и кладет визитку бывшего одногруппника возле зеркала.
– Адрес там.
Разворачивается и убегает. Вернее, позорно сбегает от ее удивленного взгляда.
Полночи Алиса смотрит в квадрат окна. Почему она здесь, что она здесь делает? Почему получается так, что она оказывается никому не нужна, даже, получается собственной матери? И даже совета попросить не у кого. Подружки – все это ерунда. После того случая, когда ее рывком выбросило из детства, Алиса точно поняла – никто никому не нужен. Каждый сам за себя, и что бы с тобой ни произошло, в том молоке, как та лягушка, ты должен барахтаться сам. А получится ли из этого молока масло – решать тебе. Алиса решила. Антон предложил работу в ночном клубе. Это отличная возможность, не тратя денег, оказаться там, где обитает рыба, так нужная ей.
Антон и не подозревал о мыслях, что роились в хорошенькой голове вынужденной соседки. Провалившись в жерло кровати, он метался. Одеяло было слишком горячим, подушка кусала, простыни жгли каленным железом. Вот что он прицепился к девчонке с этой работой? Ну и жила бы себе в его квартире, и вредила бы тут, по-тихому, он понимает, тоже не дурак – подростковые гормоны у некоторых пропадают вообще после сорока. А тут – целый букет – избалованная принцесса, королевна на горошине из старого города облезших пятиэтажек. И он – вредитель, тянет ее куда-то не понятно зачем. А зачем? Антон тихо страдал в подушки. Дурацкая фраза Алисы на том ужине с отцом не выходила из головы. Неужели она серьезно думает, что став женой какого-нибудь Николая Ивановича будет счастлива? Ну, может быть, она прорвется через кордон секьюрити и бывших жен миллионера, обставит не всегда адекватных детей и приберет к рукам имущество, неужто это сделает ее счастливой? Двадцать первый век, блин. Кругом все глянцевые журналы голосят о роли думающей женщины, феминизация сделала круг вокруг планеты, попутно объяснив, наконец, всем и каждому, что это такое, леди-боссы держат под шпилькой целые корпорации, а она, на-те вам: замуж за богача собралась. Смешно да и только.
Антон хмыкал, но смешно ему не было. Он ворочался и смотрел на лунную дорожку на стене от окна и недоумевал – откуда такие мысли вообще могут взяться? И теперь уже сетовал на свою голову: почему ему судьба этой пигалицы так важна? Ну да, ладная фигурка; действительно, синие бездонные, одуряющие глаза, переворачивающие душу; голосок, будто фея колокольчиком звенит. И что? Мало таких в городе? Да кругом, куда ни глянь, а у них на юрфаке так вообще и в сто раз лучше были, и многие сами добивались Антонового внимания. Да в той же самой фирме, которую они напару с Георгием организовали после универа, все как на подбор – и умные, и красивые, просто заглядение одно! По каждой плачет если не разворот «Вога», так «Максима».
Снова задавив в себе смутное беспокойство о собственном душевном здоровье, Антон, поворочавшись еще с час, уснул.
Алиса уснула в тоже мгновение.
Глава 6 (2)
Октябрьское утро встретило обоих хмурым похмельем. Вечерняя темень будто перетекла в утро, а лужи и грязь за окном не сулили ничего хорошего. В такую погоду бы лежать перед телевизором, щелкая семечки или предаваться греху обжорства под пледом на кухне, но никак не собираться на работу, что придумал ей в очередной раз орговик-затейник.
Застегнув джинсы с низкой посадкой и поправив плотно облегающий топ, оголяющий плечи, Алиса решила, что вот теперь-то она находится при своем оружии, которое поможет выйти победительницей из любой ситуации.
В этой уверенности она пребывала ровно до того момента, как оказалась в кухне под расстрельным взглядом сумрачных серьезных глаз
Поежившись под его взглядом, Алиса прошествовала к стойке, налив себе чаю. Усевшись за стол в полной тишине, небрежно закинув ногу на ногу, приготовилась к отпору всего того, что сейчас начнет изливать на нее огнесмотрящий дракон.
Однако, посверлив дыры в девушке, дракон, видимо, решил не связываться, и только молвил:
– Я тебя довезу.
Алиса не смогла сдержать радостной улыбки. Денег не было даже на проезд. Откусив бутерброд, приготовленный умелой рукой домовладельца, она решила, что день не такой уж и пасмурный, а обставить дроздоборзого можно в любом случае.
Антон будто уловил эту ее мысль и улыбнулся тоже. Скривив губы в ухмылочке, которую хотелось спрятать от проницательного взгляда синих глаз, опустил, наконец, глаза и позволил подопытной мыши свободно продолжить завтрак, угостившись омлетом, который, между прочим, он приготовил сам.
Пижонская иномарка ожидаемо встретила теплом. Поиграв настройками на приборной панели, Антон поставил свои любимые «Времена года» и погрузился в транс. Словно соревнуясь с Сами Насери из французского «Такси», он лихо играл «в шахматы» с другими водителями, легко перестраиваясь из ряда в ряд, проскальзывая там, где даже, казалось, не пройти и «Жуку», медленно проезжая под радарами фотофиксации нарушителей скоростных ограничений.
Алиса залюбовалась его изящной рукой, сжимающей коробку передач, прошествовала взглядом вверх, по ровно вздымающейся груди, по чуть искривленному носу, по мягким губам, линии шеи, открытой недавней стрижкой черных смоляных волос. Чуть затаив дыхание, следила, как глаза, горящие азартом, выискивают способ для удачного маневра, и в случае его искусного исполнения, косят в ее сторону: а заметила ли? А оценила ли?
Смешливое ребячество уверенного в себе человека так понравилось Алисе, что она не сразу поняла, что уже добралась до места назначения.
– До завтра, – попрощался лже-таксист и растворился в веренице темных и грязных машин, сверкая хромированным боком дорогой машины, выделяясь чистотой даже тут, на улице.
– Да пошел ты! – любезно отозвалась пассажирка, запоздало пнув камешек грязи вслед удаляющейся машине.
Работа, коненчо же, ей не понравилась. Ночной клуб днем работал как бар, а ночью превращался в вертеп с засильем молодежи. Ей же отводилась роль девушки принеси-подай. Работать официанткой в планы Алисы не входило, и она старалась, как могла.
Сразу разбила поднос чистой посуды, чихнула в пепельницу, нацелившись на бармена, пролила на охранника кипяток.
Разбитую посуду посчитали, предупредив, что вычтут из жалованья, бармен обругал и пожаловался администратору, за что Алиса получила второй выговор, а охранник просто предупредил, что тут такие финты не проходят. «И если ты, девочка, хочешь добраться до дома ночью живой, держись подальше», – вот и вся недолга.
Алиса держалась стойко. С новыми коллегами не знакомилась, демонстративно путала имена и вообще к вечеру была занята только разглядыванием приходящих гостей, надеясь умудренным опытом взглядом разглядеть там кого побогаче.
Конечно же, в темноте ничего не удавалось. Ни рассмотреть содержимое кошельков, ни задержаться возле кого бы то ни было.
Наконец администратор отправила девушку обслуживать чил-аут. Неспешная музыка, приглушенный свет просто вопили о том, что здесь собирается молодежный бомонд. Поглядев по чекам, где находится самый большой заказ, Алиса, поправив кофточку с открытыми плечами, направилась на амбразуру.
Амбразура встретила сначала ее не очень довольно. Две девушки модельной внешности за столиком в углу обхаживали двух молодых людей. Причем довольно явно. Дуя губы и принижая голос, своими манерами они немного походили на уток, смешливо решила про себя Алиса, а откровенными декольте и коротким фасоном платьев вообще больше походили на кукол.
Один из представителей сильной половины человечества радостно смеялся всему, что творили куклы, а второй явно чувствовал себя не в своей тарелке. Поблескивая стеклами очков, щупленький парень старался вжаться в спинку дивана и остаться там, явно мечтая находиться в это время в другом месте.
Алиса подошла к бармену, лениво натирающему бокал свежим полотенцем.
– Знаешь, кто это?
– Чайки?
Бармен покосился на Алису, легко приклеившей ярлык девушкам.
– Нет же. За твоим столиком парнишка в очках. Знешь его?
– Конечно нет.
– Это сын владельца «Бош-мастер», – и пояснил в ответ на непонимание в глазах девушки, – главной компании в городе по продаже автомобилей.
Алиса растерялась. У нее было четкое правило: не встречаться с сыновьями богатеньких буратино. Как показывала практика, дети богатых родителей были либо скрытыми алкоголиками, либо открытыми наркоманами. Если не то и не другое, то денег у них водилось явно меньше, а вот забот от бдящих сыновнюю невинность отцов-матерей, было больше.
Девушка смерила оценивающим взглядом щуплую фигурку, вцепившуюся в бокал шампанского, будто утопающий за соломинку. Была ни была.
Она натянула пониже кофточку, сняла и отложила подальше передник официантки и походкой хищницы направилась к столу.
Четыре пары глаз следили за ее неспешным движением бедер. Две пары – зачарованно, и две – зло.
Просчитав траекторию ее движения, одна из хищниц прижалась к очкарику, решив во что бы то ни стало отстоять свой билет из университетской общаги. Билет задрожал и покрылся испариной. Алиса досадливо поморщилась.
Остановившись возле столика, она проигнорировала довольно пошлое приглашение второго молодого человека, даже не удостоив его взглядом, и протянула руку в глубь дивана, выманивая жертву из норки. Зачарованная жертва подалась вперед.
– Потанцуем? – мягким сопрано завибрировал в ушах кролика голос девушки-удава.
– Здесь не танцуют, – донеслось в сознание откуда-то издалека визгливое и ненужное.
– Потанцуем, – отозвалось тело и протянуло руку к прелестнице.
Как он оказался в гуще танцпола, шумящего какофонией драм-энд-бейса, Виталик и сам не понял. Он понимал только одно – в его руках в медленном вальсе двигалась, жила и вибрировала от его прикосновений настоящая ночная нимфа. Возможно, именно о таких девушках его и предупреждала мама, намереваясь держать его подальше от соблазна города, но сейчас Виталик понимал, что это единственная мамина ошибка – не может быть девушка с испуганным взглядом молодой лани быть охотницей за папиным состоянием.
Виталик наслаждался танцем, голову кружил легкий аромат цветочных духов, и он уже придумывал, как пригласить прелестницу на свидание, как вдруг был отброшен в глубь обрушевшегося на него звуками танцпола.
Одна из кукол, выследив жертву в силках танцпола, решила действовать органично и жестко. Оттащив Виталика, она взялась за разлучницу. Разлучница заверещала, когда поняла, что может лишиться здорового клока волос от закаленной и не в таких боях девушки, решившей выбраться из нищеты. Алиса начала царапаться и пинаться, привлекая внимание. Свет на танцполе сначала погас, а потом зажегся дневными лампами. Музыка прекратилась, показывая уровень падения современных нравов. Дерущиеся уже катались по грязному полу, стараясь наградить друг друга тумаками побольнее.
Охранник, только днем ошпаренный кипятком, ввинтился в толпу наблюдателей, безошибочно опустил руки в клубок кусающихся кошек и драка, наконец, стала не одним целым, а разделилась на две половины.
Половины отплевывались, потирали расцарапанные места, и пытались откинуть волосы с лица, загораживающие обзор.
Предмет их спора потихоньку слинял из клуба, вызвонив такси, решив, что ночная нимфа слишком резва для такого хрупкого создания, как он. Куклу это раззадорило еще больше и она, вместо того, чтобы подсчитывать потери, начала костерить разлучницу.
Алиса вздыхала и поправляла кофту.
Администратор сразу решил проблему, подарив кукле бутылку шампанского за счет Алисы, а саму растлительницу отправила домой, с наказом больше никогда не переступать порог сего уважаемого заведения.
Алиса мрачно молчала и ждала хоть каких-нибудь денег за работу, но администратор, даже не доставая калькулятор, популярно объяснила, что все стоит денег – и битая утром посуда, и испорченный вечер гостей заведения.
Алиса вздохнула, поплотнее закутала шарф под пальто и побрела пешком в сторону жилья мультимиллионеров, где по какой-то чудовищной ошибке провидения должна была прожить этот месяц.
Глава 7
Скачано с сайта knigomania.org
Антон расслабленно покачивался на волнах удовольствия. Все внизу его тела подобралось, готовясь разрядиться волной в средоточье, наслаждение это дарившее. Он скосил глаза вниз. Белокурая головка, мерно двигаясь вверх и вниз, тоже ждала его разрядки. Парень закрыл глаза, чтобы полнее пережить удовольствие. В пояснице приятно потянуло, на кончике мужественности закололо и вдруг все оборвалось.
Беспрерывным звонком в дверь и стуком носка сапога о железную поверхность.
Блондинка из бухгалтерии, решившая, наконец, принять приглашение в гости к прекрасному боссу, всполошилась. Вскочила, оставив свое дело на самом интересном месте, и натянула на прелестные маленькие грудки белое одеяло.
Антон застонал. Эхом ему ответила барабанная дробь в дверь.
– Я сейчас вернусь! Лежи здесь! – приказал он, надеясь, все же, завершить начатое.
– Это твои родители? – испуганно прошелестала новенькая бухгалтерша.
Антон чуть не расхохотался ей в лицо.
На ходу натягивая спортивные брюки, он костерил про себя все – и производителей железных дверей, которые звучат, будто колокол, если по ним постучать, и изготовителей дверных звонков, и охрану на входе в жилищный комплекс, и, конечно, самого себя. За то, что звонок не отключил, и за то, что не заставил симпатичную головку продолжить то, что сейчас нужно было бы начинать сначала.
Включил в коридоре свет, чуть не ослепнув в темноте, отворив внутренний замок, отворил дверь настежь и замер.
В проеме двери стояло нечто, очень отдаленно напоминавшее девушку, что он видел утром. Мокрые волосы, прибитые дождем, растекшаяся тушь, сверкающие гневно глаза, смазанная помада, царапины на лице и набухающие синяки под глазами, которые он точно знал, бывают от удара в нос.
Что-то внутри него оборвалось и перевернулось.
Алиса подняла дрожащую руку и направила ничего не подозревающий на внутреннюю борьбу указующий перст вперед, прямо в дрожащую грудь, в которой все обмирало и снова начинало заходиться судорожным сердечным боем.
– Ты! Ты! Козззел ты! – выплюнули разбитые и искусанные губы, покрытые неровным слоем размазанной помады.
– С чего это козел? На себя посмотри! – вмешалась откуда-то взявшаяся третья сторона, замотанная в одеяло, как в римскую тогу.
Персонаж, еще утром бывший приятной во всех отношениях девушкой, перевел глаза на миловидное белокурое создание.
– Ты еще кто такая?
– Это мне нужно спросить у тебя. Ты кто такая? – явно дразнясь, даже не скрывая превосходство во взгляде, протянула псевдо-римлянка.
Антон еще за секунду до этого вопроса еще думал, что все может обойтись, что все еще может сойти на тормозах, несмотря на горящие погребальным огнем костры в глазах Алисы. Но, как всякий человек, уверено носящий брюки вместо юбок, он и понятия не имел, что часто на смену второму дыханию может прийти третье, не совсем адекватное.
Алиса не стала медлить и вцепилась уже тренированными грязными руками в копну белокурых волос врагини. Девушка разжала пальцы, держащие складки одеяла, и то согласно скользнуло вдоль по ее телу, на пол, чтобы быть затоптанным танцем беснующихся девушек.
Антон сразу понял, что нужно делать. Он резко вступил в клубок дерущихся, безошибочно отделил руки от волос, не причинив никому вреда, легко толкнул нападавшую к двери кухни, быстро набросил легкое и уже грязное от сапог Алисы одеяло на пострадавшую, слегка подтолкнув ее к спальне.
Бухгалтерша, задрав нос, прошествовала вперед, как, надеялся Антон, за своей одеждой.
Ни говоря ни слова, он стянул с обмякшего тела Алисы пальто, сапоги, за руку отвел ее в ванную комнату и включил воду, усадив ее на стульчик возле душевой кабины.
Намочив уголок белого полотенца, он бережно прошелся по ее лицу под глазами, вытирая посыпавшуюся тушь, по губам, стараясь не задевать появившиеся трещинки от укусов, по носу, от которого по обеим сторонам начнет расползаться завтра синяк.
Алиса расслаблено прикрыла глаза. Она, вытянувшись, словно кошка, внимала этой нехитрой ласке, а Антон получал какое-то невообразимое удовольствие, ласку эту даря.
Внезапно открыв глаза, она споткнулась о его мягкий, нежный взгляд. Клубящийся пар от горячей воды, собравшийся в ванной комнате, его нежные движения по ее пострадавшему лицу, такое неприкрытое участие и нежность, – вся ситуация походила на сцену из какого-то рекламного ролика про что-то семейное. Алиса потянулась навстречу к нему, а он, заметив это движение, нагнулся еще ниже, ближе к ней.
И тут дверь в их особое пространство открылась, ворвавшись морозом реальности.
– Антон, мне долго тебя ждать?
Глаза Алисы полыхнули холодной сталью ножа, полоснув по голому торсу стоящего рядом мужчины, отзеркалили собранную для уже словесного раунда блондинку и снова зажглись огнем войны.
Алиса вскочила, выхватила полотенце из рук замершего Антона, и вытолкнула его вон из комнаты.
– Иди, разбирайся со своей шалавой.
Возмущенную речь прервала закрывшейся на шпингалет дверью.
Как-то все идет совсем не так, и совсем не туда, куда надо, – размышляла под струями теплого душа девушка. Несмотря на появляющихся поклонников, податься ей все равно некуда, не к отцу же, в самом деле, ехать?
Она, закрыв глаза, нырнула с головой под душ, как в воспоминания.
Продолжение от 21 июня
Маргарита и Павел после свадьбы жили первые шесть лет хорошо, и девочка Алиса чувствовала себя сказочной принцессой-ведь у нее были такие любящие, такие красивые родители. Но Павел начал пить, и в первый класс девочка пошла уже имея отца-алкоголика. Сначала он пил не много, но потом время между запоями начало сокращатьтся, а ко второму классу Алисиной школы Павел уже не работал, беспробудно пил, а Маргарита работала уже в две смены во взрослой поликлинике медсестрой. Выгнать его из дома она не могла, жалела, тем более, что Павел по сути человеком был добрым, и не буянил.
В прошлом году, когда Алиса училась уже в выпускном, одиннадцатом классе, к ним в город приехал брат Павла – Игорь. Огромный краснолицый бугай, работавший столяром на предприятии в соседнем городе. Приехал в отпуск, решил сродниться с братом, по его собственному слову. В результате никакого толка от него не было – они пили с Павлом на пару, а Маргарита все ждала, когда тот уедет. Как ни вечер, затягивали они вместе заунывные песни, водка лилась рекой, и на них начали уже жаловаться соседи. Алиса часто оставалась с ночевкой у подружки, чтобы хоть немного выспаться, и в разоренный дом возвращалась только чтобы сменить одежду.
В один из дней она забежала после школы домой, отец лежал пьяным в кухне возле плиты, в кухне витал жуткий запах алкоголя и еще чего-то кислого и неприятного. Она запнулась о сумку возле двери и поняла, что Игорь собрался уезжать – других сумок в доме не было.
Забежав в комнату, стянула платье, и полезла в шкаф за джинсами. Погода позволяла – апрель был уже теплым, можно было не кутаться в несколько слоев одежды, и под джинсы можно было не надевать колготки. Вдруг хлопнула входная дверь. Алиса поежилась от прохладного воздуха и быстро натянула кофту, другой рукой схватив джинсы с полки. В такой позе ее и застал Игорь. И без того красное лицо его налилось кровью, глаза едва ли не вылезли из орбит. Скрипнули зубы, и по щекам пошли желваки. Алиса вскрикнула, позвав отца. Но Игорь решил иначе. Вырвав джинсы из ее рук, он откинул их в сторону, другой рукой нагнув девчонку лицом в кровать. Жарко дыша ей в спину, он зашарил грубыми руками по ее телу, стягивая трусики вниз, сжимая испуганную грудь.
Алиса кричала, отбивалась и пыталась укусить руку, что зажимала ей рот.
Вдруг он замер, зашарил сзади, видимо, расстегивая штаны, и вонзился ей сзади. Алиса закричала от боли так сильно, что кажется, лопнули перепонки и из глаз брызнули не слезы, а кровь.
Движение он не продолжал – сделав пару поступательных, вынул и спустил ей на спину то, что накопилось. Алиса осталась лежать на кровати в собственной крови и слезах.
Больше Игоря они не видели. Алиса всегда спала с закрытой на шпингалет дверью и никому не рассказывала, что с ней произошло. Но одно для себя она решила точно: ей надо было вырваться из нищеты, но сделать это в девятнадцать лет невозможно в один момент, только если не выйдешь успешно замуж.
И она уговорила мать слезами и мольбами оставить город и перебраться в полумилионник рядом, потому что хоть там можно было начать жизнь сначала. Сдав экзамены, с горем пополам, они уехали, оставив отцу квартиру.
Здесь они жили уже несколько месяцев, и Алиса запихнула произошедшее с ней в такой сундук своей памяти, что не могла бы раскопать его даже специально. Что было, то прошло. Впереди – учеба на платном на заочке на юридическом отделении. Она начала искать себе мужа, игнорируя парней из универа, которым нужно было только залезть под юбку. Ей этого было не нужно – близость пугала ее, страшила боль, которая должна была повториться, и самое главное – она вообще не хотела этого.
А тут..прикосновения Антона будоражили что-то внутри нее, под щетиной, отросшей за этот год после происшествия, волновали и дарили необъяснимые сны.
Тихонько охнув от мыла, попавшего на поцарапанную в клубе кожу, Алиса подумала, что оставаться в этой квартире ей нельзя. Иначе все повторится. И уже по ее согласию. И ночное происшествие, которое не давало покоя ей каждую ночь, не закончится так, как она его закончила тогда, а перейдет в другую плоскость.
Обмотавшись полотенцем с ног до головы, юркнула в тишине пустой квартиры к себе в комнату и провалилась в сон, едва натянув на влажное тело пижаму.
Антон метался, словно зверь в клетке. Позвонив товарищу в клуб, он уже узнал все детали произошедшего. И если тот смеялся над тем, что две самочки не поделили очкастого самца, замирающего только от взгляда на женскую грудь, Антону было не до смеха. Еле проводив до такси прилипчивую барышню, дав себе очередной зарок не спать с подчиненными, не смотря на то, какими бы они прилипчивыми ни были, он костерил всеми известными фразеологическими оборотами девушку, мирно сопящую в комнате в конце коридора.
Его удивляло то, что слова о поиске богатого спонсора оказались правдой, это подтвердил и Георгий, решивший не доставать своим вниманием девушку, которая внимания того не ждет.
Если бы можно было ходить по потолку от растрепанности чувств, Антон бы так и делал. Пометавшись от окна к двери и обратно, поняв, что места для его тихой истерики мало, он принял едиственно верное решение – лечь спать.
Покосившись на разоренное жерло вулкана, где еще пару часов назад ему было так хорошо, он со вздохом схватил новое одеяло из шкафа и отправился спать в зал, не желая находиться среди запаха не случившегося и уже совсем не нужного удовольствия.
Утро встретило двоих ровно в том положении, в котором сморила ночь. Алиса, кряхтя, дошла до туалета и с визгом отразилась в зеркале. Оттуда на нее смотрело чучело с синяком под правым глазом, двумя царапинами на левой щеке и вклокоченными космами.
Добежавший на визг Антон словно наткнулся на непрозрачную стену, выстроенную ее взглядом.
Ну да, синяк ожидался еще вчера, это он точно знал – сам однажды точно также в нос получил. Царапины девушку не красили, ну а что такого? Не услуги же ей продвигать в качестве менеджера. Подумаешь.
Алиса царственно поправила всклокоченные волосы и отправилась в ванную, чтобы там, аккуратно почистив с трудом зубы, не задевая колящей зубной пастой уголок растянутой губы, еще раз оценить масштабы бедствия. И вот прямо там, перед зеркалом в этой буржуйской ванной, среди хромированных смесителей, натертой душевой без единого водяного развода, стоя на теплом полу, девушка начала себя жалеть. Ростки жалости пробрались к глазам и опасно блеснули в уголках.
Алиса часто задышала, глядя в потолок. Еще не хватало расплакаться перед ним. Перед этим!
«Этот» ожидал ее, предсказуемо, в кухне. Снова безукоризненно выглажен, выбрит, затянут в мораль и серьезные решения важного управленца.
– Ты снова облажалась.
Да и не просто облажалась, ты по крупному попала, детка, это просто невероятно – обладать таким дерьмовым характером при такой ангельской внешности!
– Поэтому все сейчас будет серьезно.
Потому что со мной играть нельзя, я таких на ужин вместе с завтраком съедаю, и я умею перемелывать то, что не понимаю. А твоих поступков я не понимаю и уверен, что знаю лучше, как тебе быть, как тебе жить.
– У тебя будет новая работа. Но – последняя. Уйдешь оттуда – уйдешь из дома.
И я нисколько не упиваюсь властью над тобой! Я хочу решить это уравнение, хочу сделать так, чтобы весь сыр остался в холодильнике, а мыши – в мышеловке.
– Я не держусь за твою квартиру. Мне есть куда идти.
Что? Кто это там пищит треснувшим от напряжения голосом? Неужели сама Жанна Дарк, полыхавшая огнем? Куда тебе идти? Было бы куда – сразу бы ушла, а не осталась бы в берлоге молодого холостяка.
– Не хочешь здесь оставаться?
– Нет.
Надо же, голос уверен и тверд. Думаешь, я тебе квартиру сниму, комнату, гостиницу? А вот нет. Будешь у меня под присмотром находиться. И мне уже все равно, что скажет отец, или твоя мать. Это она, кстати, виновата в том, что из приятной девушки с синими глазами Бемби выросла такая заноза в заднице. Не надо было потворствовать глупым идеям замечтавшейся девчонки. Так что ответственность за тебя я беру на себя. Сразу понял, что этого не избежать прямо тогда, на ужине в ненавистной «Вероне».
– Прекрасно. Работа, которую я для тебя нашел, как раз подразумевает наличие жилья.
Удивлена? Не думала, что я так быстро акклиматизируюсь и оставлю попытки сделать из тебя человека нового мира, а не застравшую в девяностых дурочку? A la gar comme a la gar, на войне как на войне.
– Собирай вещи, я уже подписал за тебя документы. Кстати, на всякий случай, твой паспорт остается у меня. Извини, но так я буду уверен, что ты не сбежишь обратно в свой город, вдруг решишь к отцу смотаться?
Алиса нервно засмеялась. К отцу? Да ни за какие блага человечества!
– Отдай. Паспорт мой.
– Конечно твой. Но пока полежит у меня. Временно. Это твое испытание. Ты испытывала мое терпение, оно у меня, как видишь, кончилось. Жить тебе как-то надо, а с таким украшением на лице устроиться на работу, приличную работу, не получится. Вот и поработаешь на той, что я тебе нашел.
– Неприличной? – зло хмыкнула.
– Работа, где деньги добываются честным трудом, не может быть неприличной. Запомни это, – голос сух и серьезен.
Подавив в себе желание глупо его спародировать, пошла за вещами. Дежавю какое-то. Недели не прошло, а она снова меняет место жительства и снова собирает вещи в свои многострадальные китайские в полоску сумки.
Но ничего. Синяки заживут, сойдут царапины, и все будет хорошо, чтобы этот, нет, – «ЭТОТ!» не придумал.
Глава 8
Маргарите казалось, что она умерла и попала в рай. Или если еще раз проснется на белых простынях, укрытая теплой и тяжелой рукой Олега, ловя на себе его полный нежности и любви взгляд, то точно долго не проживет -сердце лопнет от переполнявшей красоты.
Никогда она не чувствовала счастье так полно, так красочно. Вот ее рука, и вся она состоит из красивых клеток, не худая и не полная – рука как рука, красивая рука как оказалось, красивой, любимой и любящей женщины.
Теперь она чувствовала себя за мужем, несмотря на то, что уже столько лет – всю сознательную жизнь – пробыла в браке за Павлом! Теперь все это казалось смутным, ненужным, тяжелым сном во время болезни. Особенно здесь, в Париже.
Все эти пьяные разговоры, убеждения, глупые ее увещевания, вылитая в раковину водка и его скандалы после, ее мольбы прекратить и его недвижимое тело в кухне в обмоченных штанах, – все это было далеко и казалось неправдой.
Олег целовал ее каждый вечер, каждое утро, ловил каждый ее взгляд и предугадывал каждое желание. Ей даже казалось это немного неправильным, – не мог быть мужчина настолько предупредительным, как мама к малышу.
Они много беседовали, узнавая друг друга лучше, и Маргарита влюблялась в своего мужчину все больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Признательность вытесняла настоящая любовь, которая делала ее еще красивей, и Олег не мог не замечать перемен, которые происходили с его женщиной. Видя отдачу, ему хотелось делать для нее еще больше, открыть и подарить мир, всего себя. Это никак не походило на его брак с Натальей, где женщина была всегла всем недовольна, а чаще всего замыкалась в себе и просто-напросто не общалась ни с ним, ни с сыном.
