Текст книги "Дом пополам (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
То, как она себя вела в последнее время, потихоньку отталкивало Георгия. Ольга понимала, что свободолюбивому, ветреному и увлекающемуся юноше такая ноша, как она, не по плечу. Но поделать с собой ничего не могла. Он легко, на излете, пресекал ее возможные сцены ревности, отмахивался от ее разговоров об их отношениях, а в последнее время вообще поставил в известность о том, что показываться вместе в обществе им не стоит, чтобы избежать ненужных разговоров. Ольга была со всем согласна, и в глубине души пыталась противостоять. Но противостояние ее не находило выхода, а только точило изнутри.
Она сама не заметила, как стала дерганой и начала часто выпивать вечером, оставшись одна, если Георгий не оставался на ночь.
Разговоры их теперь мало напоминали то воздушное, легкое общение, что было в самом начале. Ольгу томила ревность, она думала о том, что очень бы хотела если не привязать к себе Георгия путами, то заставить его в ней нуждаться.
Пока же он не нуждался в ней, а даже немного тяготился ее присутствием.
Во время такого прекрасного, мозгодробильного секса, который для нее становился все лучше, казалось, что Георгий уже не с ней. Отдаляясь от нее, он сильнее ее привлекал.
Она пыталась с ним играть. Отключала телефон, когда знала, что он должен прийти, пыталась вызвать ревность, рассказывая о встречах со старыми знакомыми, но все было напрасно. Он реагировал как всякий мужчина в начале отношений: делал смурное и недовольное лицо, выговаривал ей, что она не права, трахал неистово, оставляя синяки от пальцев. Но за всем этим Ольга не видела настоящих, искренних чувств. Будто бы он делал все это по сценарию, который она ему когда-то показала. По сценарию, как приручить себя.
И сегодня, сидя в машине перед его домом, она снова металась между двумя чувствами: зайти и продемонстрировать ему свое новое белье или послать его к черту, напиться и уехать, чтобы не было соблазна искать встреч.
Перевешивало второе, но Ольга уже плотно сидела на наркотике эндорфиновой зависимости от него, чтобы сейчас так легко развернуть машину и уехать.
Поправив пальто, проверив ярко красную помаду в зеркале заднего вида, она улыбнулась своему отражению и направилась к квартире Георгия. Сегодня выходной и он наверняка отсыпается от трудной и очень насыщенной трудовой недели. А она может сделать этот выходной лучше.
Поправив прическу, Ольга снова нажала на дверной звонок. Ожидание начинало напрягать. Неужели его нет дома и он снова пропал, как на прошлой неделе, для того, чтобы вернуться как ни в чем не бывало через два дня без объяснения причин? Нет, они конечно взрослые люди, друг другу ничем не обязаны, но нет, нет!
– Холодно же, что ты делаешь?
На его недовольство Ольга лишь кокетливо улыбнулась.
– Кое-что нужно сделать моему мальчику..
Она потянулась к нему за поцелуем, но тот отстранился.
– Помады слишком много, вытри.
Ольга проглотила раздражение и начала снимать верхнюю одежду.
Повесив пальто на вешалку в прихожей, она застыла.
– Чья это одежда?
Наманикюренным мальчиком она указала на модельные сапожки и женское пальто, которое явно ей не принадлежало.
Георгий вытянул лицо.
Ольга оттолкнула его и демонстративно негодуя прошествовала в спальную. Так и есть: на его кровати сидела девушка, что явно только что проснулась. Волосы в беспорядке, платье смятое выглядывает из-под покрывала, на лице круги от косметики.
– Чччто это ттакое?
Ольга не могла припомнить, когда еще испытывала чувство такой ярости, смешанной со страхом.
Карта, разыгрываемая сейчас, может быть не только отражена дьявольским умом Георгия, но и вообще благополучно порвана на части.
– Извините меня, я не хотела-начало лепетать юное создание, не ведая, причиной какой бури стала.
– Что ты не хотела? Оказаться в чужой постели?
– Ольга, успокойся, ничего не было.
Но Ольга успокоиться не могла.
– Ты что, мочалка недобитая, делаешь тут, в постели чужого мужика?
– Да я..
– Ольга, прекрати, это моя знакомая, мы спали в разных комнатах, не видишь,– беда у человека.
– А ты – спасающий юных дев альтруист?
– А я – спасающий юных дев альтруист. Давай лучше кофе попьем. Алиса, в ванной я положил тебе полотенце, приводи себя в порядок, встречаемся на кухне.
Не давая возможности излиться еще одному потоку оскорблений и возмущений, он взял Ольгу в охапку и закрыл прямо перед ее носом дверь.
Невозмутимо направился в кухню, включил кофемашину, достал сливки и сахар и только после этого обернулся к Ольге, которая готовилась высказать ему все, что считала нужным сказать в такой ситуации любая уважающая себя обманутая любовница.
Он улыбнулся, подошел к ней вплотную и развел обе руки в стороны. Натянул кофту, создав огромное декольте и сразу поцеловал сначала одно полушарие груди, потом второе. Предвидя поток возмущений, впился губами в ее губы и начал неистовствовать, покусывать, облизывать, всасывать, так, будто это был последний поцелуй выживших на планете. Подкрепляя ошеломительное действие поцелуя, заскользил руками вдоль тела, пробрался под кофту, покрутил соски, забрался под юбку и закружил пальцами по трусикам. Не дав Ольге одуматься, резко повернул ее лицом к окну, поднял юбку, стянул штаны. Смочил слюной ладонь и быстро прошёлся вдоль всей длины своего члена, а потом резко вошел в нее. Ольга зашипела. Георгий не обращая внимания на ее недовольство, продолжил резко и быстро насаживать ее на себя, меняя угол входа. От этого танца у окна она начала стонать от удовольствия и в предверии накрывшего удовольствия задрожала всем телом. Георгий увеличил темп и Ольга уткнулась лбом в холодное окно, не видя перед собой ничего, только ощущая в себе быстрые толчки. Он в последний раз сжал ее ягодицы и кончил. Постояв несколько секунд, развернул ее к себе, поправил одежду, обнял и поцеловал спокойным поцелуем, будто это не он только что вбивался в ее плоть.
– Давай попьем кофе.
Он налил кофе в три чашки и усадил замолчавшую Ольгу поближе к себе. Тут же в комнату вошла Алиса, посвежевшая после душа.
– Георгий, спасибо.
– Присаживайся, ты кофе со сливками будешь?
– Нет, мне с сахаром.
Не чувствуя появившегося напряжения, Георгий, наконец, представил гостий друг другу.
– Ольга, это Алиса. Алиса – это будущая падчерица Олега Дроздова.
Ольга от удивления едва чашку не выронила.
– Неизвестно, только, когда это случится. Сейчас Дроздов и Маргарита во Франции под подпиской о невыезде, наверное, матримониальным вопросом они займутся только по приезду в Россию. Кстати, скоро ли их ждать?
– Кхм кхм, на этой неделе они должны вернуться на какое-то время.
– Уже на этой?
Ольга обменялась с Георгием взглядами.
– Так ты значит дочь Маргариты?
– Да.
– Надо же! Такая взрослая дочь!
– Да, мне девятнадцать.
– Ну, может быть, может быть..
– Спасибо за кофе, я пойду.
– Алиса, отвезти тебя?
– Нет, не нужно. Я на такси, и я уже собрана. Еще раз спасибо тебе.
Торопливо прощаясь, девушка растворилась среди прохожих на улице.
– Ну что ж, продолжим?
Георгий многозначительно улыбнулся и потянул Ольгу на себя.
– Кобелина ты! – не выдержала она.
– Да!
Он стянул с нее кофту.
– И самый настоящий кот!
– Да!
Он спустил юбку, оставив ее в чулках и трусиках.
– Гулящий!
– Нет!
Он стянул ее трусики к юбке и оставил одежду валяться в кухне, потянув ее в комнату. Спустя две минуты оттуда не доносилось ни слова, а только узнаваемые стоны и звук шлепающей друг о друга плоти.
Все получалось как нельзя лучше. Работа спорилась, несмотря на многие вопросы, ответов на которые у Антона еще не было. Отец выстроил империю, работающую как швейцарские часы.
Проще говоря, Антон просто стал машинистом поезда, едущего по составленному расписанию в определённый пункт назначения. Умения планировать у отца было не отнять. Взаимозаменяющие решения были готовы на тот случай, если первый вариант решения возникнувшей проблемы не подходил.
Команда, собранная из специалистов разных отраслей, отлично знала свою работу и что немаловажно, была заинтересована не только в том, чтобы получить денежные выплаты, ежемесячные или полугодовые, но и в том, чтобы колесо крутилось в выбранном режиме и рядом не находилось препятствий.
Всю неделю Антон вникал в дела и решал вопросы. Фирму, владельцем которой он являлся, после долгих переговоров удалось ввести в состав отцовской империи и сейчас Георгий работал под его началом уже на другом уровне. С того дня, как было подписано соглашение, они больше не встречались, но Антону было не до людей, что его окружают.
Он чувствовал себя властелином горы, покорителем Эвереста. Когда ранним утром, еще до того, как придут его сотрудники, Антон въезжал в кабинет, ему не хватало только песни We Are The Champions Queen, настолько переполняли положительные эмоции от случившихся перемен.
Антон понимал, что по большей части тем, что спокойно передвигался по городу, он был обязан Алисе, но звонить ей и звать обратно домой не решался. Все то время, пока он проходил лечение, он был как ребёнок, зависимым от нее, от людей, что были рядом. Она по-своему стала на время его миром, и это душило молодого парня, сильного и физически, и морально. Она, сама того не подозревая, стараясь вернуть его к жизни, жизни этой лишала. Ему не хватало воздуха в этом информационном вакууме и забота девчонки просто-напросто лишала его мужественности.
Зато сейчас, сидя перед дубовым столом, в самом эпицентре жизни, он был на самой вершине. К нему обращались за помощью, и он помощь эту даровал. К нему обращались за правосудием и он его вершил. Антон усмехнулся. Такое развитие событий было точно настроено под него, и зачем раньше он бегал от такой ответственности, ведь, по факту, с ней он довольно легко справлялся.
Выделив свободное время, позвонил отцу. В конце концов, неделя, во время которой они должны были вернуться, уже вышло, а воз был и ныне там.
– Антон!
– Отец!
– Боюсь, что я погорячился с выводами и мы еще не можем выехать домой. Службы нашли исполнителей. И сейчас нам предстоит процесс над ними, очные ставки.
– А заказчик?
– Нет, заказчик не выявлен. Как ты?
В этом вопросе Антон понял главное: отец волнуется за его безопасность, и на душе его стало тепло. Теперь он понимал одержимость работой, бизнесом отца, и понимал его как никогда. Он сам все это время жил в этом драйве. И несмотря на эту круговерть, в которой приходилось постоянно крутиться, он никогда не забывал о сыне, стараясь уделить ему необходимое внимание.
– Я усилил службу безопасности. Теперь охраняется и дом, и моя квартира.
– Так и надо.
– Отец.
– Да?
– Мне сказали, что в городе Ольга.
– Возможно. У нее там есть дела и недвижимость.
– Она знает, что ты… выбрал мне мачеху?
– Знает. Как узнала, сразу примчалась.
– Зачем?
– Просила не делить совместно нажитое имущество с человеком, которого едва знаю.
– Хм. То есть ее ты, по ее мнению, знаешь хорошо.
– Ну как бы там ни было, она мать моего ребенка.
– Интересно, а сама она об этом помнит..
– Мать есть мать, и при том она слишком долгое время была моей женой.
– Очень интересно. А Маргарита знает, что у тебя к Ольге до сих пор что-то есть?
Антон злился и не мог понять, на что. Оказывается, мать виделась и общалась, как обычно, с отцом, а него не нашла в своем расписании и минуты. Уже месяц она находилась в городе и снова, уже который год, не искала с ним встречи. Будто он был пустым местом, будто и не был восемнадцать лет ее сыном. Он злился и не понимал, почему отец не разделяет его злость, выплачивает ей какие-то дивиденды, не выводит из совета директоров, не лишает акций и продолжает ежемесячное общение, которое ей, он готов руки свои об заклад поставить, совершенно не нужно.
– Что это за выводы? Держи. Свой. Язык. В узде. И не смей такие слова говорить вслух.
– Извини, не удержался.
– Маргарита, если услышит, может неправильно тебя понять, поэтому будь аккуратнее в высказываниях на счет Ольги.
Посверлив друг друга взглядами, они перешли к рабочим вопросам. Олег не мог оставаться равнодушным и живо реагировал на все, о чем говорил Антон, до тех пор, пока не пришла Маргарита и не напомнила, что отцу нужен покой.
– Антон, как ты? Не устал?
– Маргарита заглянула в камеру планшета.
– Все в порядке.
– Мне кажется, ты очень сильно похудел, ты вообще питаешься? Или сидишь на каких-нибудь бутербродах?
– Питаюсь, спасибо. У меня повар, – и сиделка, и врач, и массажист, продолжил мысленно он.
– Как Алиса? Вы видитесь с ней? Может быть, попросить ее зайти к тебе?
Антон вопросительно выгнул бровь.
– Не нужно! Не нужно! То есть, мы с ней общались по телефону и она сказала, что у нее все в порядке. Собиралась на каток с подружками.
– Хорошо, хорошо, я поняла. Но все равно, может быть, это плохое качество связи, но мне кажется, ты как-то осунулся. Или ты работаешь без сна и обеда?
– Марго, прекрати! Он взрослый мужчина!
– Пожалуй, да, я, в общем-то взрослый мужчина.
Антон закатил глаза.
И тут одновременно зазвонили два телефона.
– … и мне надо возвращаться к делам. До связи. Позвоните, скажите уже хорошие новости. Это несерьезно-так долго жить в другой стране…
– Мне бы хотелось со всем разобраться уже и успокоиться.
– И здесь, по-моему, безопаснее, чем дома.
– Да уж, “безопаснее”.
– Не ерничай, сын. До завтра.
Антон посмотрел на экран, где отражалось его действительно похудевшее лицо. Он фыркнул и отвернулся к окну. Он – самодостаточная личность, взрослый мужчина, в конце концов. Ему не нужно чье-то внимание и чья-то жалость, пусть все живут своими жизнями, у него свой путь, по которому надо пройти.
Глава 18
У каждого человека когда-то наступает предел. Алиса долго ходила по краю и предел этот, кажется, наконец замаячил перед ней. Со всеми этими переживаниями, жуткими происшествиями с людьми, которые юридически и семьей-то ее не были, совершенно выбили из себя.
И Алиса, взвесив все за и против, решила, что учиться в таких условиях будет просто невозможно. Она посвятила обдумыванию этого вопроса целую ночь в компании бутылочки вермута и пришла к осознанному решению, что надо брать академический отпуск, разобраться с жильем, новоявленной родней и собой, в конце-концов, и только потом идти со спокойной душою в университет, в который, кстати, не очень-то и тянуло.
Она глухо ухмыльнулась в себя. За эту короткую и такую невозможно длинную осень она побывала в шкуре стольких людей – от уборщицы в доме до официантки в клубе – что сама забыла, кто она такая и чего хочет.
Желание завладеть вниманием какого-то безликого миллионера растаяло, как роса поутру, а нового плана на жизнь измотанная борьбой со строптивым пациентом – Антоном, отказавшимся от нее, она не видела.
Жизнь в большом городе, кажется, перемолола ее. Алиса вспомнила разговор с банкиром на памятном вечере, после которого жизнь полностью сменила вектор, и рассмеялась сама себе. Тогда она сказала, что думает об открытии пекарни, где будет работать сама. Но именно сейчас, когда сумерки пробиваются в ее одинокую маленькую кухню, освещаемую маленькой и тусклой лампочкой под советским абажуром, как-то не верилось, что она может быть поваром-кондитером. И идея эта показалась повзрослевшей Алисе глупой и невыполнимой. Ей думалось, что в глазах у нее столько печали и какого-то вселенского горя, что теперь она может, подобно старым интеллигентным профессорам, протягивать неспешно: эх, милая, мне бы ваши заботы.
Допив последнюю порцию алкоголя, она звякнула бутылкой. Сейчас вечера проходили по одному сценарию. Вырвавшись на один день в мир, она решила вопрос с университетом, дав себе годовой абонемент на ничегонеделанье, и отправилась в турне по просаживанию присылаемых матерью денег в кабаках. Однако, помня о том, в каком состоянии Георгий увозил ее из какого-то бара, уходить теперь старалась вовремя, чтобы уже дома, в съёмной квартире с блеклыми обоями дойти до кондиции.
Сегодня партнершей в ее излияниях должна была стать старая знакомая Лиза, потому что больше терпеть эту рваную рану одиночества внутри ей не представлялось возможным, а обратиться за толикой человеческого тепла было попросту не к кому.
– Ох, Алисыч, как ты тут одна сидишь, как сыч! – Лиза рассмеялась, вытаскивая из пакета бутылки с вином.
– Ну уж.. сразу как сыч!
– Как сыч, как сыч! Не отрицай! Сколько мы уже с тобой не виделись? Уже месяца два, если не больше!
– Может быть, и больше..
– Давай выпьем с тобой за то, что встретились наконец!
За неимением стекла в доме, красивых или даже обычных фужеров, девушки чокнулись чайными хозяйскими кружками. Лиза поморщилась от их вида, но желание немного разнообразить свои будни, решила, что такие посиделки – на съёмной квартире, с девчонкой, недорогим вином-тоже должны быть в жизни каждой студентки.
– Давай, рассказывай.
Лиза выдохнула сизоватый дым от тонкой дамской сигаретки, и он, играя со светом, устремился к лампочке.
– Что рассказать тебе?
– Ну меня, вообще-то, интересует тот худоватый красавчик, но если ты расскажешь еще о ком-то, против не буду.
Они рассмеялись. Сейчас вообще все казалось смешным, пустым и оттого веселым. Алисе, которая уже до визита одногруппницы уже успела выпить, – особенно.
– А я, Лизка, взяла академ.
– Надо же! Зачем?
– Буду себя искать.
– А ты разве себя теряла?
– Потеряла, да еще как!
Лиза другим, изменившимся взглядом осмотрела убогую обстановку квартирки.
– В каком смысле-потеряла?
– Да в самом простом, Лиз! Никому я не нужна, никому! И помощь моя тоже, оказывается, никому не нужна! И сама я, как дочь, как девушка, в общем тоже никому не сдалась.
– Алис, ну успокойся ты, что за драма!
– Вот ты, Лиза, красивая девушка, отбоя от поклонников нет, папика себе наконец нашла, живи-не хочу. А чувствуешь ли ты себя счастливой?
– Ну… конечно чувствую..
– Когда же?
– Ну… когда покупаю себе новое платье, например, и именно то, что хотела. Когда маман заканчивает разговор, наверное.. когда лето наступает. Да и вообще… вот новый год скоро. Соберу со всех подарков и буду счастлива с ними!
Девчонки рассмеялись. Каждая поняла по-своему монолог Лизы.
– Да и ты, Алиска, зря грузишься, скажу я тебе..
– Да не гружусь я, Лиз! И вообще, начала окучивать твоего юрика, этого толстячка. Не все ему по тебе томиться, а мне после Николая Иваныча хочется чего-то приятного, для души…
Шел уже третий час философской беседы и девушки все не могли прийти к какому-то выводу о жизни. Глаза блестели и все вокруг казалось чрезвычайно значимым и невероятно глубоким. Каждая мысль-квинтессенция богатейшего жизненного опыта девятнадцатилетних познавших многое девушек, каждый взгляд – в стиле “ты же понимаешь, не маленькая”.
– Прошлого не вернуть и не изменить, поэтому сожаления бесполезны. Они только бередят старые раны и заставляют чувствовать вину. Нужно понять то, что случилось в прошлом, как данность и смотреть с надеждой и уверенностью в светлое будущее, – продолжала подвыпившая Лиза, и с этим вызвала поток рассуждений от Алисы, что уже решила похоронить себя в пучине депрессии.
Но Лиза не сдавалась.
– Я считаю, счастливый человек – это тот, кто принимает и горе, и радость. Ну не может же с нами происходить одни только удачи или провалы. Эпикфейлы есть даже у королевы, этой старушки в Англии. Просто мы о них с тобой еще не знаем!
Девушки рассмеялись.
– Счастье – это наша жизнь. Чтобы просто быть. Дышать, ходить, смотреть, выпить, в конце-концов, если очень захочется. Андерстенд?
Алиса покачала тяжелой головой: йес, ай стенд.
– Так, Алисыч, ты, похоже, всю кондицию свою догнала и перегнала.
Лиза снова затянулась, прищурилась на свет.
– Ну так что, будем счастливыми?
– Буим!
– Сегодня, гляжу, каши с тобой не сваришь, а вот завтра, я думаю, можно будет повторить ту вылазку в “Верону”, а? Эти папики периодически о тебе вспоминают, как, говорят, такая красивая синеглазка поживает без нашего участия…
Лиза сморщилась, передразнивая.
Алиса подхватила:
– Как поживает.. как поживает… да никак она не поживает! Превратилась тут в таракана! Вот возьму и уеду к отцу. Буду там радоваться счастью.. внутри себя… и дышать, и ходить… и пить..
– Ну, сьездить-то можно.. только что там делать? Ты бы лучше внимание попристальнее обратила на мужчин.
Алиса вздрогнула, потому что никаких мужчин перед ее внутренним взглядом не обнаружилось. Кроме одного, уверенного в себе, спокойного, но.. безразличного к ней.
– Ооо, подруга, вижу, червовый король лежит на душе один…
– Нет!
– Конечно нет, иначе ты бы так не спешила с ответом.
– Ну, колись, где подцепила?
– А там уже и нету!
Алиса фыркнула, и Лиза усмехнулась.
– Ну на нет и суда, как говорится, нет, как хочешь, конечно..
– Ну, до завтра, Алис, созвонимся!
Лиза торопливо собралась и сбежала в подъехавшее такси. Встреча с былой красоткой всего универа ее не впечатлила. Жилье, внешний вид, тусклый взгляд-Лиза была уверенна, что девушку бросил парень в самой плачевной для женщины ситуации, если еще и на наркоту не подсадил.
Вдыхая свежий морозный декабрьский воздух, она поехала в свою красивую квартиру с красивыми платьями и украшениями, заработанную самой востребованной валютой – молодостью, красотой и сговорчивостью.
Алиса спала на кухне, закрыв лицо ладонями. Среди ночи ей стало плохо и тошнило прямо на пол, ее рвало и было холодно, знобило, но она не догадалась закрыть окно. Все, на что ее хватило – улечься на стол, скрежетавший под весом ее тела.
Пробуждение вышло ужасающим.
Алиса не могла разлепить глаза и понять, что происходит, откуда в доме столько света, куда подевалась Лиза и откуда взялась в комнате мать.
А Маргарита не знала, куда бежать от стыда и испуга. Она то хваталась за какие-то тряпки, то бросалась будить дочь с истерическими упреками, то порывалась открыть окно, которое тут же закрывала.
Алиса, подняв, наконец, голову, встретилась с непроницаемым взглядом Олега Борисовича. Он только покачал головой, отодвинул Маргариту в сторону, и помог подняться Алисе со стола.
– Мама, мне так жаль..
– Алиса, дочка!
Маргарита плакала и цеплялась за столешницу, не решаясь приблизиться к девушке.
Алиса утерла рукой рот и вдруг хрипло спросила:
– Что, тоже не нравлюсь?
Маргарита не удержалась и влепила пощечину, от которой еще больше расплакалась.
Олег хмуро взглянул на обеих женщин, и повел Алису в ванную комнату, ни слова не говоря.
– Алиса, даю тебе двадцать минут. Приводишь себя в порядок и мы уезжаем.
Той хватило моральных сил только на то, чтобы согласно кивнуть сквозь слезы стыда.
Олег, проводив Алису в ванную, вывел Маргариту из грязной кухни, усадил на край разваливающейся кровати и позвонил в клининговую службу.
Маргарита ревела и не могла поднять глаз. Ей было стыдно за дочь перед Олегом, но еще больше-перед дочерью за себя. Только сейчас она подумала о том, что фактически бросила дочь в угоду собственным интересам, чтобы защитить и помочь своему мужчине. Несмотря на то, что Алиса была уже фигуристой взрослой девушкой, Маргарита уважала эту ее внезапную взрослость, но все равно она оставалась ее ребенком, нуждающимся в опеке.
Олег успокаивающе обнял женщинуи они вместе дождались, когда Алиса выйдет в коридор с сумками.
– Поехали.
– А как же двери? Их надо закрыть..
– Алиса, я вызвал девочек из клининга, они все здесь уберут, а дверь закрывать не будем. Брать здесь уже нечего.
Олег хотел сказать еще что-то крепче, но сдержался. Он испугался немного, увидев на столе два стакана, заподозрив неладное, но потом тревога его отпустила: ободком на одной из кружек блестела красная помада.
Настораживала только батарея бутылок и бутылочек, которые, видимо, Алиса уже не считала нужным выбрасывать.
Он покачал головой, пока водитель вез их к коттеджу.
Оказавшись в доме, Олега снова ждало разочарование: ремонт, практически законченный, был остановлен. Кругом лежали строительные материалы.
Он прошелся по комнатам и зашел в комнату Антона, что была на первом этаже.
Алиса тенью последовала за ним.
Олег удивленно рассматривал тренажеры разного предназначения, повсюду установленные в комнате.
– Олег Борисович, мне нужно вам кое-что сказать..
Алиса несмело дотронулась до его плеча и Олег испуганно вздрогнул.
– Похоже, мы многое не знаем про собственных детей?
Он удивленно посмотрел на сжавшуюся Алису.
– Да, это серьезный разговор. Присядьте.
Дождавшись, когда в комнате окажется и Маргарита, девушка начала рассказ, особенный упор сделав на то, что сейчас Антон очень даже дееспособен.
Олег потер ладонями лицо.
– Почему вы молчали?
– Олег Борисович, поймите, мы боролись за Антона здесь, иаза вас боролись там. Вы все равно не смогли бы вернуться, и ваше здоровье… Антон поддержал мое решение не говорить вам ничего, и здесь его лечили по самым лучшим методикам и организован самый лучший уход. Вернее, он и сейчас организован..
Олег смерил девушку взглядом и поднялся со стула.
– Пора поговорить и со вторым участником этого заговора…
– Олег, мне поехать с тобой? – наконец подала голос Маргарита.
– Нет, я привезу его сюда. Нам всем нужно поговорить.
Алиса опустила глаза в пол.
– Всем,– отрезал пути к отступлению отец несостоявшегося семейства и уверенным шагом направился к двери.
Алиса подняла глаза на мать. Маргарита вздохнула и снова заплакала.
– Прости меня, дочь, пожалуйста, прости.
Алиса обняла женщину и тоже заревела.
– Тебе столько пришлось пережить одной, прости меня, дочка.
– Прости и меня, мама.
Обнявшись, отпуская на волю все негативные эмоции, слезами они смывали с себя все, что копилось все эти месяцы. Каждая изменилась, каждая с лихвой приняла страданий, но внутри осталось главное – любовь. Материнская и дочерняя открылись в этом плаче друг другу, и обе они почувствовали, что недосказанностей между ними нет и не будет. Или почти нет и не будет. И счастье зреет в каждой из них, потому что счастье не в деньгах или любви, а в том, чтобы просто быть, дышать и существовать на этой планете.
Глава 19
Антон только что закончил телефонный разговор и с удовольствием откинулся на спинку кресла, расслабив галстук.
Только худоба и недобрый блеск черных глаз напоминали того парня, что въехал на инвалидной коляске в офис. Теперь никто не косился на средство передвижения, а увидев в конце коридора жесткого управленца, спешили ретироваться и не попадать ему глаза. Всю злость, энергию, ожидание он выплеснул в работу, которую в общем-то еще только осваивал, и работал сам без перерывов, заставляя крутиться всей империи в его выматывающем режиме.
Антон был доволен и подумал, что сейчас можно позвонить отцу, рассказать, что только что решил один щекотливый вопрос. Набрав номер, приготовился ждать.
Вдруг дверь кабинета отворилась и на пороге оказался тот, кого он меньше всего ждал увидеть здесь – отец, слушая мелодию звонка от сына, уверенно вошел в помещение. Антон не нашелся в своих первоначальных реакциях. Радость, смущение, небольшой страх и удивление – все проскочило в его взгляде за считанные секунды.
– Отец!
– Сын!
Олег нагнулся и приобнял Антона, чтобы потом отстраниться и посмотреть на него задумчивым взглядом. Оценка прошла быстро, Олег улыбнулся, от чего возле глаз собрались морщинки.
– Я приехал за тобой. Нам всем нужно очень серьезно поговорить, что делать дальше.
– Так.
– Но сначала мне нужно, чтобы ты ввел меня в курс дел здесь, одного телефонного участия, виртуального, не достаточно, чтобы верно оценить все. Надеюсь, мне не нужно будет краснеть за твои решения, сын?
Антон нахмурился, а Олег рассмеялся. Время, проведенное в ожидании и больницах, научило его на многое смотреть по-другому, в том числе и на управление империей. Олег видел, что Антон обладает большим потенциалом, но ему как новичку, все равно нужна помощь и верная направляющая рука.
Разговор продлился до вечера. Они собрали сразу несколько совещаний с отчетами о проделанной работе, насколько это было возможно устроить за несколько часов, разобрали планы от руководителей отделов, детально разложили предложения Антона, которые он внес во время своей работы в качестве исполняющего обязанности.
Отдельно Олег имел очень долгий разговор с помощником, Германом, который, похоже, больше других удивился приезду своего шефа так скоро. Претензия олега была в том, что сатанеев утаил информацию о состоянии здоровья сына. Настроенный лишить мужчину места службы, в конце беседы Олег сменил свое мнение, согласившись в первую очередь с доводами Антона, пришедшего на помощь. Даже зная о том, что Антон болен и стоически переносит процесс операций и реабилитации, Олег все равно ничем бы не смог ему помочь, только в финансовом плане, а он сам открыл счета в фактическое пользование на любые нужды. Сатанеев мог легко отчитаться за каждую копейку, что и начал демонстрировать, все же опыт работы с властным и немного авторитарным руководителем сказывался, и Олег дал шанс, решив, что и таким образом проявляется преданность.
Дома мужчин ждал накрытый в гостиной стол, Маргарита решила отметить возвращение домой домашней кухней, и Алисе пришлось помогать хозяйничать.
Олег преувеличено бодро отреагировал на семейный ужин, вручил дамам по букету, и Алиса, чтобы не встречаться взглядом с Антоном, побежала искать вазы.
Олег установил коляску Антона у двери, чтобы ему было удобнее сидеть за столом, галантно отодвинул стул для Маргариты, и отправился на поиски несостоявшейся падчерицы. Алису он нашел в кухне. Она давно определила место для подаренных цветов и сейчас явно предавалась переживаниям: плескала холодными каплями воды себе в лицо и учащенно вздыхала.
Олег, ни слова не говоря, повернул девушку к себе и вытер уголком кухонного полотенца ее лицо, потом посмотрел в грустные глаза и обнял, словно укутав в аромат парфюма.
– Алиса, девочка, мне трудно даются такие слова, но я хочу поблагодарить тебя. То, что ты сделала для моего сына-это даже больше, чем я мог сделать для него сам. Могу себе представить, как он вел себя все это время, и могу представить, как тебе досталось от него. Да что говорить-как тебе досталось от всей нашей семьи. Не могу себе представить, что смогу тебя как-то отблагодарить, как загладить то, что тебе пришлось пережить. И поэтому я прошу прощения у тебя за все слова и выходки Антона, какими бы они ни были, что бы он ни говорит тебе. Показать слабость рядом с женщиной-это то, чего мужчина иногда просто не может себе простить. И это заставляет его творить безрассудные вещи. Пойми его, прости нас.
Алиса шмыгнула носом и Олег забеспокоился. Вокруг него никогда не было таких эмоциональных моментов, связанных с молодыми девушками, только когда он расставался с очередной любовницей.
