Текст книги "Дом пополам (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Алиса еле успевает на своих высоких каблуках за ним, легко рассекающим толпу вокзального люда. И удивляется, какими взглядами его провожают встречные женщины – с чуть задумчивой поволокой, обрачиваясь к высокому, с крутым разворотом плеч, при этом очень стройному, гармоничному.
У нее же в голове шумит испаряющееся шампанское, и ей сейчас точно не до его черных, будто подведенных бровей, быстрых цепких вглядов за спину из-под пышных ресниц и сильных рук, что сжимают две сумки с опознавательной расцветкой китайского вещевого, выбивающихся из ансамбля дороговизны и холености.
Картина маслом. Охранник даже замер от увиденного. Антон Олегович, привычно агрессивно рассекая воздух вокруг дома, резко припарковал в одно движение свой автомобиль представительского класса на купленном вместе с квартирой месте. Вышел из машины, пригладил волосы идеальной стрижки рукой и легким движением руки, словно фокусник из шляпы, достал две китайские сумки с вещами. Вот чего-чего, а таких сумок у перфекциониста Дроздова, обходившегося только луи-виттонами, никогда не наблюдалось.
И вот она – разгадка! С переднего сидения выходит девушка. Уж насколько он стар, а такую красоту не разглядеть нельзя. Уж очень чиста, очень свежа и эти глаза… необычного синего цвета, моргающего морской свежестью..
– Это со мной, – кивает Дроздов обомлевшему охраннику, выполняющему роль безмолвной вахтерши, и ведет чудное создание прямо к лифту на свой бельэтаж, к миллионерским хоромам.
Двое проходят в шикарные апартаменты с разными чувствами. Одна-настороженно, едва ли не забито, от усталости и пережитых впечатлений желая скорее уснуть в теплой постели, и второй – сух, строг и придирчив.
Апартаменты встречают двоих отстраненно и безлико-богато. Мало ли кого хозяин привел? Разные тут бывают, но в таком дешевеньком пальто, – в первый раз, это уж Алиса чувствует сразу. Здесь не встретишь скрипучего дивана и прошарканного паласа. Тут уже коридор удивляет больничной белизной и отслюнявленными деньгами дизайнеру за хай-тековский минимализм.
– Сегодня ночуешь здесь, – проводив по коридору мимо четырех комнат одинакого оформления в одну, обставленную по –спартански просто, но с запахом денег, ставит обе сумки в входа. – Душ – по коридору. Кухня – в конце.
Стянув пальто, она застыла с ним посреди комнаты. Их высочество соизволило принять груз, чтобы перенаправить его по адресу – в прихожую, на вешалку, во встроенный шкаф, притаившийся за зеркалом, показав при этом, что это – первый и последний раз, когда Антон Олегович своими руками делает что-то за Алису Безродную.
Алиса вздыхает и решает разобраться с этим завтра.
– Завтра какие планы? – словно услышав ее, вопрошает хозяин.
– Никаких.
– Прекрасно.
– Пары завтра есть?
– Нет.
– Чудесно.
– Родителям не говори, иначе оба приедут и испортят свой отпуск. Поняла?
– Да.
Что чудесного в том, что девушка остается предоставлена сама себе, она так и не узнала. Резко развернувшись, хозяин хрустального замка разворачивается и пропадает в недрах стерильной квартиры.
Ну и ладно. Ее ждет аристократически белоснежная ванная комната, и буржуазно насыщенная ароматами долгожданная постель, застеленная свежим хрустящим постельным бельем, белее, чем в гостинице, где ей когда-то удалось побывать.
Глава 5
Дорогие читательницы! Спасибо за внимание к книжке! Намекаю непрозрачно и очень тонко: подписываясь на профиль автора, вы повышаете его самооценку и улучшаете свою карму :D
Утро встретило красавицу теплом и негой. Вот всегда бы просыпаться на таком умеренно-мягком матрасе с фирменными пружинами, на кокосе, со специальным поддерживающим позвоночник приспособлением, что явно помнит все движения человека, потому что сон в этих свежих простынях похож на сон у бабушки в деревне, который бывает только в далеком беззаботном детстве.
Алиса потянулась и прислушалась к хромированной чистотой квартире. В ней явно не наблюдалось человеческого присутствия. Вот и прекрасно. Встречаться с Антоном при обеззоруживающем дневном свете не хотелось. Однако нужно было что-то решать. Оставаться здесь? Идти на пары? Звонить маме и просить деньги на съем квартиры?
Она достала из сумки маленький халатик и потянулась. Ничего себе! А время-то уже одиннадцать! Поэтому и чувствует себя отлично. Ну, звонить маме нельзя. Раз Антон взял на себя отвественность за нее, вот пусть и несет ее дальше. А у нее выходной. После вчерашних приставаний, моральной так сказать, травмы, имеет право.
Зал тоже поразил ее пустотой квадратных метров и продуманной белизной. Диван вежливо прогнулся под спинкой, телевизор безлико отразил стройную девушку, одиноко откинувшуюся на светлые подушки.
Несколько раз тыкнув в кнопки маленького пульта, похожего на яйцо, и никак не похожего на те пульты от телевизоров, с которыми ей доводилось встречаться, она, наконец, запустила музыкальный канал и продолжила экскурсию по квартире. Везде все прилизанно и очень просто, ничего живого и выбивающегося из надоевшей бело-бежевой гаммы. Даже чашек цветных нет. Все – одинаковые, стоят, как солдаты, на полке, все, как один, с повернутыми на 45 градусов фарфоровыми ручками.
Попив чаю и отставив чашку в мойку, Алиса взглянула на телефон. Там – несколько сообщений от Лизы с извинениями о том, что она, Алиса, все не так поняла. Девушка перевернула телефон экраном вниз.
Как бы там ни было, а делать что-то дальше нужно. Может, работу поискать? Она даже улыбнулась этой мысли. Иной работы, как на подиуме Лондона, девушка для себя не мыслила. Ну, по крайней мере, если не в ведущем юридическом агенстве столицы. Но до этого еще нужно продержаться на заочном шесть лет, и как-то оплатить учебу, между прочим.
Разгоняя ее одиночество, распахнулась входная дверь. Там он – подтянут и серьезен. В темных глазах – укрощенная энергия, холод рабочего дня и лед прошедших переговоров. И еще что-то, на самом донышке зрачка, абсолютно не читаемое притихшей девушкой в желтом халатике, ставшем вдруг от его присутствия таким коротким, таким бесстыдно-оголяющим коленки, и икры ног, и маленькие пальчики с розовым девчачьим лаком.
Антон молча обозревал имущество. Оценил все – испуг, чашку в мойке, а не в строю себе подобных, рокочущую из залы музыку попсово-невыносимой направленности.
– Родителям звонила?
– Нет.
– Не звони.
– Ты это уже говорил.
– Иногда повторение – мать учения.
Может быть, немного грубо, но эти пальчики с розовым лаком почему-то так и притягивают взгляд, и бороться с этим притяжением нужно одним способом – сразу и с плеча.
– На учебу не пошла?
– У нас нет пар.
– Врешь. Ты с начала года уже прогуляла на неделю.
Вот это да. Алиса даже рот открыла от того, что в ее жизнь так просто вмешивается совершенно, хотя нет, не совершенно, но, тем не менее, посторонний человек.
– Не твое дело.
– Теперь мое.
– С чего бы это?
– На вокзале ночевать удумала?
– Найду у кого.
Найдет она, как же! С такой пустотой в голове найдет место для ночевки в сауне на несколько ночей неизвестно с кем. А ему потом перед отцом отвечать – с чего бы это его, так сказать, сестра, проводит время черт знает с кем. Город маленький, а репутация такого не простит.
Он, разоблачившись от пальто и пиджака, шествует в кухню, усаживается за стеклянный стол прямо перед ней, такой же собранный, как всегда, очень органичный в своей стерильной кухне в своей стерильной белоснежной рубашке.
– Значит, поступим следующим образом. Жить будешь здесь, – Алиса насупилась.
– В университет будешь ходить на все пары. У вас, кстати, завтра коллоквиум, – Алиса недоуменно приподняла бровь.
– Ну, и помимо этого, будешь работать. Бесплатно ничего не бывает, – у Алисы трепыхнулось сердце. На что он намекает?
– Работу либо найдешь сама, либо я ее подберу тебе сам.
– Знаешь что? – ее все же прорвало после такого обращения. Она что – девочка пятилетняя, чтоли? Не настолько она в безвыходном положении. Пусть город не такой знакомый, всего за полгода его не изучишь, пусть она еще не обзавелась друзьями, которые и в огонь и в воду, но работать девушка точно не пойдет! Еще чего! – Да пошел ты со своей благотворительностью! И без тебя проживу!
Вскочила со стула, так, что он чуть отъехал и врезался в стену, взметнула полы халатика вокруг ножек, стоит, сама воинственность: крылья носа дрожат, руки в боки, глаза швыряют молнии, которые достать оппонента все равно не могут – силенок маловато, весовая категория не та.
– У меня обед час, в тринадцать ноль.ноль скажешь, что будешь делать. Времени мало, – поставил точку в споре он и невозмутимо нырнул в холодильник.
Надо же, сам себе разогревает плов из казана, ставит чайник. Что это? Ставит два прибора? Нет уж, на такое смотреть она не будет. Тоже мне – благотворитель-террорист! Нет и нет!
Психанула и вылетела к себе в комнату, чтобы улечься на кровать калачиком, жалея себя. Несколько раз доставала телефон, чтобы написать матери, но что-то каждый раз ее останавливало. Скорее всего – это спокойный, наконец, взгляд матери, лучащийся любовью и нежностью при виде Олега Борисовича.
– Ну что, обдумала за и против? – Антон застыл в дверях.
Алиса, вздохнув, все же решает не ссориться с будущим родственником. Но после свадьбы родителей все равно все ему припомнит!
– Хорошо. Будет по-твоему. Работу сам подберешь. На учебу пойду сегодня к трем. У нас четыре пары.
Антон со сладострастным ужасом глядит, как оголяется бедро под шелковым халатиком от движения соглашающейся и даже толком не слышит, что она ему говорит.
– Да. Да, – лохматит волосы и пулей летит вон из квартиры.
Собственной, между прочим, квартиры, приготовившей ему такую каверзу.
Пары проходят томительно и ненужно, Алиса чуть не спит на ходу и только завтрашний коллоквиум придает силы усыхающим мозгам. Добирается до пристанища миллиардеров только к вечеру, проходит мимо охранника, провожающего ее очень даже мужским взглядом и поднимается на верхний этаж.
Дверь открыта, ключи и не нужны, ручка двери едва ли не сама открывается, и Алиса проваливается в белый безликий коридор, где ее ждет дуэнья в лакостовской белой отпаренной футболке и домашних серых штанах – очень стильное зрелище, если бы не злой взгляд черных бездонных, как грозовое небо, глаз.
– Где была?
– В универе, – пререкаться ни сил, ни смысла.
– Почему трубку не брала?
А вот это уже как-то чересчур!
– С мужиком своим зажималась, некогда было.
Ах, с мужиком! Сейчас он ей покажет все, на что способна мужская месть за два часа ожидания потерянной в городе несносной будущей сестры.
– Раздевайся! – зол и грозен, мамочка дорогая!
Алиса демонстративно медленно снимает пальто, бросает на пухлый пуфик, выпрыгивает из сапожек, начинает расстегивать персиковую рубашку, с вызовом глядя ему в его бездонные грозовые.
Гроза меняет угол направления зрения.
– Ты что делаешь?
– Сам сказал – раздевайся, вот я и раздеваюсь.
Черт бы побрал эту девчонку! И так тяжелая ночь с мыслью о девушке за стеной еще до конца не выветрилась из головы, а она уже подкидывает дров в его огонь.
Поединок синих и черных глаз завершается уверенной женской победой. Носитель брюк, которые вдруг становятся до невозможности тесными, позорно бежит с места военных действий в зал, для того, чтобы окунуться в спасительные сети работы.
Алиса засыпает под мерное бу-бу-бу из зала, не закрыв дверь в свою комнату, все равно спит она в закрытой пижаме, с книжкой на подушке, и мыслью дочитать все завтра.
Антон, крадучись, словно вор, заглядывает в свою же собственную спалью для гостей. И не может отойти, пригвожденный к месту рубенсоновской картиной – разметавшись на постели, в мягком свете ночника, спит настоящая женщина. Тонкая полоска между штанишками и ночной рубашкой манит мягкостью, темные соски явно выделяются в обтянутой кофте.
Что за чудо эта современная текстильная промышленность! Рисунок сбился и он может спокойно лицезреть маленькие выпуклости вокруг соска, его зовущую пику, округлось красивой стоящей груди, чуть придавленной тканью. Руки едва ли не дрожат от желания провести по ним горящей ладонью, поиграть с весом, сжать сильно, а потом сгладить нетерпеливость нежно.
А еще лучше – задрать кофту кверху и лизнуть сосок, вдохнуть запах этой синеглазой красавицы, оттянуть, куснуть, а потом зализать укус. Заиграть с первой, а потом со второй грудью, до того, что она выгнется от желания, и тогда..тогда..
Антон очнулся от собственного рваного вздоха. Что он тут делает? Навис над девушкой, словно кощей над златом, руки свои сладострастные чуть не запустил в сокровище, что так неожиданно свалилось на его голову…
Нет, так нельзя, нельзя.
Выключив ночник, снова едва удержавшись, чтобы не притронуться к спящей, выбежал из комнаты, на ходу набирая телефон старинной знакомой, которая точно знает, как нужно снимать мужское напряжение – руками, ртом, и податливым телом.
Продолжение от 18 июня.
Алиса проснулась от того, что ей банально захотелось в туалет. Вчера вечером она шпиговала не привычную к учебе голову знаниями, непонятно изложенными в учебнике, да так и уснула. Взглянула на часы – так и есть – всего шесть утра, у нее есть как минимум два часа.
Крадучись, выбирается из комнаты, но все равно у туалета замирает – из ванной видна полоска света. Забыл выключить, чтоли?
Она протягивает руку выключить свет и тут же дверь в ванную отворяется, явив изумленным очам удивленного, изумительно свежего для шести утра хозяина квартиры. Ослепленная Алиса прикрывает глаза. И непонятно, чем она ослеплена: то ли ярким светом после темной комнаты, то ли белоснежным полотенцем, опасно низко сидящем на узких бедрах спортивно сложенного мужчины, то ли ярким блеском в черных тягучих греховных глазах?
Оба замирают и тут происходит что-то совершенно непонятное.
Кто-то из них или делает шаг назад, или вперед, но они сталкиваются друг с другом, и он тут же сминает ее мягкие губы яростным поцелуем.
Она запускает руки ему в волосы, вызывая протяжный стон из мужской груди, вдавившей ее в себя. Стремительность ситуации возбуждает не меньше алкоголя, кем-то похороненные в глубине мозга желания выплескиваются наружу, и он уже толкает ее к стене, прижимает спиной с одной стороны – к холодному, с другой – к живому и горячему.
Жадные руки блуждают по телу, нажимая на доселе неизвестные кнопки, запуская волну ожидания по всему телу. Тяжелое дыхание разрывает тишину и мрак коридора, она гладит его по спине, волосам, отвечая на жадные поцелуи, желая чего-то ярче и яростнее, но чего?
Она пробирается ему под полотенце, сжимая упругие полушария, и он тут же рычит, приподнимает, заставив ее обвить его торс ногами. Сквозь толстое полотенце, пижамные штаны и совершенно уже мокрые от возбуждения трусики чувствует силу его желания, и он делает пару движений, как если бы уже был в ее манящей глубине, а она откликается, как будто он уже вошел в нее во всю длину большого и толстого.
Он рычит, словно дорвавшийся до еды зверь, и кусает ее сквозь тонкую ткань прямо за грудь, а потом втягивает сосок, намочив слюной кофту. Она рвано дышит, а тут совсем заходится едва ли не предоргазменном крике. Он наконец делает то, что хочет, и его руки отпускают ее попку, а хозяйничают на ее груди, он, чуть нагнувшись, вылизывает ее ароматную шею, а руки уже под кофтой, он задирает ее и наконец видит то, от чего можно ослепнуть – прекрасную, красивую, идеально ровную большую, стоящую грудь. Тут же припадает губами к ней, словно умирающий от жажды в пустыне, а второй рукой протискивается между горячими телами к ней в трусики. Дождался, дорвался!
Все в нем пульсирует, а она вдруг замирает. И только он пальцем проникает во влажные складки, она резко сводит ноги вместе и леденеет.
Он тут же чувствует эту деревянность и отпрыгивает к противоположной стене.
Дыхание – как словно после забега на двенадцать километров. Действительно, что он делает? Как дорвавшийся до молодого тела юнец. Причем только несколько часов назад у него уже был секс, довольно бурный и продолжительный. А тут..
Да и с моральной точки зрения все это как-то неправильно. Очень неправильно.
Единственное, на что его хватает, так это прохрипеть загнанное:
– Извини. Такое больше не повторится.
А она и не знает, радоваться этому или огорчаться. Откуда вообще в этом ледяном бирюке столько страсти? Столько, что она так надолго забылась. Столько позволила. А в ней? В ней откуда столько огня? Да и после того случая, ужасного, перевернувшего, можно сказать, жизнь, как появилась эта реакция? Неужели она вообще на такое способна?
Дышит рвано. Выравнивает дыхание. Так. Что она тут делает? Куда шла? В кухню? Ванную? Туалет? Не знает. Наверное, лучше в кровать.
Слышит в темноте от белеющего в самом манящем сокровенном месте полотенца:
– Прости меня.
А что ей остается делать? Она в этом шаге тоже виновата, даже, навреное, больше, чем он сам. Но сейчас этого никто уже не узнает.
Остаток утра все прятались по своим комнатам, будто мыши от кошки, благо до начала рабочего дня оставалось не больше полутора часов.
Все же Алиса оказалась взрослее, чем сама о себе думала. На утренний кофе вышла к нему. Собранная, деловая, как и он. Хотя с ним по собранности ей не сравниться: отглаженная новая рубашка, серебряные картье на запястьях рубашки, ожидающий хозяина пиджак на спинке стула.
За эти полтора часа все неуловимо изменилось: все укрылись по раковинам, застегнувшись на все пуговицы, будто и не было ночного безумства.
– Я нашел тебе работу.
– Очень интересно. А без этого как-нибудь нельзя? Я, все же, студентка.
– Ты студентка на заочке. Это не считается. Ты по определению должна работать. Сессия у тебя скоро заканчивается. Когда последний экзамен? Послезавтра, – отвечает сам себе после быстрого взгляда в мобильник.
– Собирайся, поедем ко мне на работу. Будешь помощником секретаря.
– Всю жизнь мечтала.
– Не сомневаюсь. У тебя, кстати, пятнадцать минут.
В эти пятнадцать минут она вложилась вся: и шпильки нашла в недрах сумки, и платье успела отпарить красивое, и накраситься от и до, показать, что она не бледное привидение, а очень даже красивая девушка. Волосы по плечам, только подколола волну тонкой невидимкой, чтобы не падали на лицо.
– Я жду в машине, – равнодушное вместо восхищенного.
Ну и ладно.
О его равнодушии она и забыла после того, как оказалась в офисе Антона. Офис небольшой, но светлый, народу много, все носятся, заняты, словно и не восемь утра, а как минимум, десять. И все, абсолютно все приходит к нему в приемную поообщаться с миленькой помощницей секретаря. Настолько часто, что секретарша Ирина Сергеевна не выдержала и начала выталкивать особо надоевших за дверь.
А Георгий вообще наплевал на все и уселся на стул напротив Алисы, и, не сводя с нее масляного взгляда, веселил, травил анекдоты и байки и искренне недоумевал, что делает такая красивая девушка на юридическом.
– Модельные агентства должны в очередь выстраиваться за таким лицом, за такой красотой! – вещал он послания вверх, кидая лукавые взгляды на девушку, с улыбкой принимающую комплименты.
Но вдруг ему прилетело неожиданно от самого главного:
– Георгий, хватит заниматься ерундой, отвлекать от работы. Тебе делать нечего? Тогда езжай на фирму «Машины даром», проведешь переговоры вместе с менеджером по рекламе, они уже неделю не могут договориться.
Григорий показательно горестно вздыхает, и испаряется за дверью, показав за спиной начальника жестом: я позвоню.
Конечно, ни на какие переговоры он не поехал, вот еще – с менеджером по рекламе ездить. Гораздо лучше заняться тем, что действительно важно – собой.
Отработав запланированные три часа, Алиса отложила бумаги, которые было необходимо подшить в папки, и достала учебник. Война-войной, а сдавать сегодня предмет, в котором разбираться даже не начала – это проблематично, и только хорошеньким личиком не выедешь. Повертела в руках тетрадь, вздохнула и решила, что лучше положиться на судьбу.
Да и кому нужны эти рабочие бумаги? Наведя в них еще больший беспорядок, чем был, она вырубила роутер, лишив этаж интернета. Ну их всех. Ей –то это все зачем?
– Ирина Сергеевна, до завтра!
– До завтра, Алиса, до завтра. Ко скольки придешь?
Видимо, наличие девушки для разбора ненужных документов и подшивания их в папки все-таки здесь необходимо.
– К часу. С утра – универ.
– Хорошо, буду ждать.
Ирина Сергеевна поправила очки, сползающие на нос и проверила компьютер. Должны были прийти письма, но то ли почтовый сервер снова завис, то ли еще что, писем не было уже час. Значит, надо звонить админам. Чем она и займется прямо сейчас.
На первом этаже девушка столкнулась с Георгием. Она смерила его полным превосходства взглядом: теперь –то, за пределами его фирмы, она могла себе это позволить. Взглядом превосходства и в целом – оценивающе. Одежда дорогая, со вкусом. По глазам видно – не женат, уж слишком плутоватый взгляд. Она мило улыбнулась ему и дала зеленый свет. Мол, действуй, Георгий.
Молодой человек сразу встал в позу, много говорившую девушке с амбициями: распушив хвост, предложил подвести до места назначения. А что, это тоже неплохо. Заодно можно и самое главное оценить – машина в кредит или нет. После одного неудачного свидания она решила взять себе за правило проверять это в первую очередь.
Машина оказалась не в кредит. И вполне себе очень подходящая на первое время: рено. Немного похожая на такси, но это все мелочи жизни. И вообще, сколько лет ему еще? 25-27? Ну, до 30 при желании все можно переиграть. Да и не машина главное, это все знают.
Оказавшись в университете, демонстративно долго прощалась с кавалером, показывая прежнему поклоннику, Юре, что бы тот не питал лишних надежд: у нее все тип-топ, видишь? Она уже с новым молодым и веселым дружбу водит.
Не позволив прикоснуться к себе на прощание, убежала от Георгия в недра университета, чтобы там столкнуться с Лизой.
– Ну ты даешь, подруга!
Подруга – это сильно, конечно, сказано, но раз сказано…
– А что такое?
– Уехала из ресторана с другим, а в университет приезжаешь с другим. Как так? А мужчины мои так жалели, что тебя нет, так жалели, особенно, конечно, Николай. На самом деле, ты зря не поехала с нами, все закончилось довольно быстро, можно было не волноваться. Все же экология, стрессы, алкоголь..– она зло рассмеялась. – У меня снова свидание с моим папиком, и я скоро поставлю ему ультиматум: очень нужна квартира. Думаю, что он не устоит и все решит для меня. Тем более, с его деньгами..
Перед глазами Алисы встал красномордый Николай Иванович, она передернулась от воспоминаний, загнав их еще глубже, чем они были, и чуть не сплюнула. Нет, красномордых алкоголиков не нужно.
– Слушай, а что у тебя с Юрой?
Лизе очень интересно. Но Алисе уже не так.
В первый день учебы, почти три месяца назад, она познакомилась с парнем старше на два курса – Юрой Игнатовым, сыном начальника таможенного поста. Обеспеченного юноши, в общем-то. Юра был милым, приятным в обхождении, но дальше кино никуда ее не приглашал, а цель требовала красивых и дорогих жестов. Она никогда не заводилась от слюнявых поцелуев молодого человека, и, промучавшись с ним две недели, предложила расстаться друзьями. Юра несколько раз пытался склонить к близости девушку, но в конце-концов согласился расстаться, решив, что в море полно другой рыбы, но зарубку в памяти себе поставил: склонить однажды снежную королеву к близости. Но зарубка эта осталась на неопределенный срок. Об этом, Алиса, конечно же, не знала. Она решила для себя – размениваться на сыновей богатых родителей смысла нет. Да и Юра при ближайшем рассмотрении оказался склонным к полноте и начинающейся отдышкой.
Алиса махнула рукой: да так, ничего особенного. Что было, то прошло.
Лиза согласилась. Ну, прошло – так прошло.
– А этот что?
– Не знаю еще. Но вроде слишком худой на мой взгляд. Надо получше присмотреться.
– Худой? Ну, тебе не жаркое из него делать.
– Все равно. Худосочный больно. Как иголка. Не приятно.
Глава 6 (1)
Утром – теперь уже традиционная встреча на кухне. На часах – семь. Можно было бы и попозже, но Алисе уже хочется пересечься с хозяином квартиры, а не только прислушиваться вечером к тишине безликих хором: дома ли хозяин медной горы или нет?
Он выливает кофе из турки на две чашки. Алиса кофе не пьет, но из вежливости принимает чашку.
– Значит так. Вредители мне на работе не нужны. И без тебя там полно народу такого. Будешь тогда в доме на хозяйстве. Два раза в неделю у меня убиралась женщина. Каждые два дня готовка. Продукты в холодильнике. Теперь квартира на тебе.
– Я готовить не умею.
– А придется научиться, интернет тебе в помощь.
Что же ты за женщина, раз готовить не умеешь? – так и не прозвучало в пустой кухне. Алиса опустила глаза в пол и поджала под себя пальчики с розовым лаком. Ну, что поделать.
Что там убирать-то? Он и не заметит, если пыль не протирать. И уборка каждые два дня – это действительно много.
– Передай своей Ирине Сергеевне, что я сегодня не приду, – хмуро, наблюдая, как он надевает свои настоящие дорогущие итальяские туфли.
– Конечно передам. Это она и предложила обойтись без твоих услуг, – смотрит, как она насупленно глядит на него.
Вот же стерва! Алиса тут же забыла все свое мелкое пакостничество – и отключенный роутер, и бардак в документах, и сброшенные телефонные звонки, и перепутанное время в календаре Антона. Вернее, Антона Олеговича.
– Меню на холодильнике, – брошенное уходя, добило Алису.
У него что, и меню собственное есть?
Она направилась снова в кухню. Действительно. Их высочество ужинает дома. Ладно хоть, не груши в собственном соку и фуагра на тонких хлебцах.
Алиса затолкала меню подальше, решив, что поужинать можно и бутербродами с тонкой колбаской, что уже нарезанная лежала под специальным пластиком в чисто вымытом холодильнике. Да и овощей у него довольно много. Да и вообще – есть на ночь вредно. Она взяла из холодильника грушу, и, наслаждаясь соком фрукта, пошла к своему месту – ставшему другом телевизору. Снова – танцевальный канал, снова – искрящиеся меняющиеся картинки, снова мысли о том, что такого надеть на свидание сегодня с Григорием. Все же посмотреть на товар нужно поближе. Может быть, он не так бесперспективен?
Вымазав диван соком груши, очнулась, увидев, сколько времени на часах. Пора бежать! У нее же пары! И этот коллоквиум, будь он неладен!
Сорвалась с места и побежала, торопливо прыгая в приготовленную с вечера одежду.
Пересчитала в стремительно пустеющем кошельке деньги. Да, осталось только на проезд туда и обратно. И спрятанные пятьсот рублей в паспорте. На всякий пожарный. Ужас. С такими темпами она точно месяц не протянет. На этого укротителя надежды нет. Работать его домохозяйкой она точно не будет. Как он не понимает? Она – будущий юрист! Ей нельзя марать руки!
Коллоквиум на удивление прошел спокойно. Сессия закончилась. Теперь и в университет можно не ходить, а как бы заниматься дома на самостоятельном обучении. Теперь –то нужно направить все усилия на поиски мужа.
Несмотря на то, что Алиса решила выйти замуж за богача, она сама себе противоречила –никак не могла расслабиться в компаниях, куда ее приглашала Лиза несколько раз, хотя, может быть, оттого, что Лиза звала ее только как сопровождение к себе, и почти всегда потом что-то предполагалось, в чем Алиса принять участие уже точно не могла. Девятнадцатилетняя девушка, насмотревшись лент красивых и попастых в инстаграмме, точно знала, что жизнь – именно такая: на берегу моря, в красивом купальнике, с пинаколадой в ярком фужере. И для того, чтобы этого достигнуть, надо выгодно себя показать.
Ужин в кафе с Георгием вышел скучным и пресным. Она все время не могла себе запретить смотреть на его худые руки и не думать о том, что он, кажется, довольно непропорционален и обладает немного недостаточной массой тела.
«Что за напасть, – думала она. – Юра толстый, а этот – худой. Есть ли нормальные люди в этом мире?».
Воображение услужливо подсунуло образ Антона, но оно тут же хлопком меню было отброшено прочь. Во-первых, он – сын богатого предка, во-вторых, он слишком..слишком.. борзый. Дроздоборзый! Такие тоже не пойдут.
Девушка оглянулась вокруг, кокетливо пожимая плечиками на откровенные разглядывающие взгляды других мужчин.
Общество Георгия, который, напротив, был явно увлечен собеседницей, начинало ее тяготить. Ей уже казалась ужасной идея выйти за него замуж. Как она вообще могла об этом подумать? Он тощий, как жердь! Где были ее глаза, когда она об этом думала и соблазняла кокетливыми взглядами?
Наконец вечер с горем поплам подошел к концу. Она бы сказала, что доберется до дома сама, если бы обладала достаточным количеством наличности, но финансы пели не романсы, а отстукивали похоронный марш, и Алисе пришлось согласиться еще на полчаса общества Георгия.
Тот радостно ухватился за эту возможность поговорить с прелестницей, чтобы, может быть, даже получить вознаграждение в виде поцелуя, но был обставлен. С резвостью газели Алиса упорхнула из машины, обрадованно увидев на телефоне входящий вызов от матери.
Такое ощущение, что они расстались не три дня назад, а как минимум, год!
– Мамочка! Как у тебя дела?
– Ох, Алисочка, я так рада, что согласилась на поездку. Представляешь, мы в Париже. Мы гуляли на Елисейских полях, были на Эйфелевой башне, я ела устриц и еще купила себе настоящие духи, «Шанель №5».
– Так они же невкусные!
– А ты и не пей! Хорошие духи! Я и тебе тоже купила.
Алиса поморщилась, будто бы мать могла увидеть гримасу на лице дочери.
– Какие у тебя новости?
– Закрыла сессию, теперь я свободная птичка.
– Какие планы дальше?
Звук крякает, но все равно ей слышится небольшое отстранение, будто бы эти вопросы были отрепетированы заранее.
– Ну..работу поищу..
– Знаешь, дорогая, я тут подумала, может быть, ты переведешься на очное отделение? Олег Борисович согласен оплатить твою учебу.
– Может быть. Ну ладно, все равно уже не в этом году. Вот приедете и поговорим!
– Хорошо.
Мать смеется.
– Слушай, а давай я тебе в ватсап пришлю фотографии, которые я сделала здесь, во Франции? В следующем году обязательбно поедем все вместе, мне так хочется тебе показать всю эту красоту!
– Конечно, шли!
Нажав на крусную кнопку, обрубив связь, Алиса едва не заплакала. Ей казалось, что мать несправедливо наслаждается жизнью, и на ее месте должна быть именно она.
Ну ничего. И она будет ходить в фирменных итальянских туфельках по зарубежной земле, отправляя фотографии веселья на родину, по которой совершенно не будет скучать. Вот только решит один маленький, совершенно малюсенький вопрос, который не может решиться почему-то уже довольно давно: надо найти симпатичного миллионерчика. Не очень старого, чтобы было проблем с его детьми и не сильно молодого, чтобы не было проблем с его родителями. Все, казалось бы просто – видишь красивую девушку с удивительными сапфировыми глазами – бери и женись! Но нет! Миллионеры, как и миллиардеры упорно не хотели появляться возле университета, стоять на остановках или ездить в метро. Как ни крути, а водились они в каких-то специально отведенных вольерах, куда Алиса по неопытности своей никак не может найти вход. Но это дело поправимое. Главное – желание!
