Текст книги "Академия Альнар. Тайна алхимика (СИ)"

Автор книги: Вероника Десмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Хорошо... На какой факультет вы хотите меня перевести?

– Боевая магия.

И как я в этот раз только с кресла не упала?

Я в изумлении жду, когда Асакуро де Бриаз скажет, что пошутил, но не тут-то было...  Он роется внутри стола, а затем протягивает мне листок.

– Расписание твоих занятий. Завтра будешь ходить с новой группой.

Наши пальцы соприкасаются, и я слишком резко выдергиваю бумагу. Жутко нервничая, смотрю на расписание и замечаю, что первой парой стоит «Защита и нападение» и еле сдерживаю стон, когда понимаю, что такая пара есть каждый день.

– Где проходит «Защита и нападение»? – Я ни разу не встречала боевиков на нашем полигоне, поэтому следовало спросить об этом.

Директор ухмыляется и хитро смотрит на меня:

– За преподавательской башней. Не заблудишься. Я встречу тебя.

Я чувствую, что у меня начинается паника из-за плохой догадки, пришедшей в голову.

– Встретите?

– Не заставляй меня повторять одно и то тоже. Встречу. – Пауза, и чёрный взгляд. – «Защиту и нападение» веду я.

***

Я приказываю себе успокоиться. Что лекарь забыл на боевой магии? Слишком много почему в мыслях, но не на одно нет ответа. Лорд не усмирит моё любопытство, поэтому надо прекратить хандрить и просто начать плыть по течению.

Нервный выдох выходит сам собой. Я буду видеть Асакуро де Бриаза каждый день! О Тьма, на новом факультете я не проживу и дня...

Будет откровенными. Я слабая. У меня слабые мышцы, а о выносливости и говорить не стоит. Если на Лекарстве у меня был призрачный шанс остаться в Академии, но на боевке я вылечу быстрее, чем пробка из открываемого орками эля. Моргул тебя подери, да там сотни, а может и тысячи заклинаний, которые ко второму курсу должны знать студенты. Выучить базу за месяц? Кажется, директор свихнулся.

Ах да, стоит ли говорить о том, что моя сила совершенно другой направленности? Каким образом я буду драться? Нашлю заклинание «Прендитро»*, которое применяют на престарелых?

Так что вывод напрашивался сам собой. От меня хотят избавиться. Правда, довольно извращённым способом. Не легче просто отчислить? Или Асакуро де Бриазу не терпится поглумиться надо мной? Он же знает, что я буду держаться за место в Альнаре, как утопающий за соломинку, и не сдамся, а буду зубрить новую программу, терпя  унижение.

– Где ты витаешь? – Прерывает поток моих мыслей грубый голос, и я перевожу затуманенный взгляд на мужчину.

Руки начинают дрожать. Сжимаю их в кулаки и кладу на колени. Чёрный  взгляд прожигает насквозь, но я не отступаю и уверенно смотрю на директора. Я не буду просить! Не буду и точка! Хватит в моей жизни унижения!

Лорд глубоко вздыхает и, встав со стула, подходит к окну, заводя руки за спину.

– Ты никогда бы не стала лекарем, – равнодушно произносит он. Я не вижу его выражение лица, лишь сильную спину, обтянутую чёрной рубашкой.

Моргаю, силясь отогнать вот-вот норовившие набежать слёзы. Я никогда не обольщалась на свой счёт. Скажем так, у меня была плохая успеваемость. Но её хватало для того, чтобы удержаться на плаву. О должности лекаря в королевской лечебнице я могла только мечтать, но заурядный врач, помогающий детям в простеньком лазарете... Почему нет? Размеренная жизнь. Стоит заметить, самостоятельная жизнь. Не от кого не зависеть – вот предел моих мечтаний.

Словно угадав мои мысли, мужчина глухо говорит:

– Хорошим лекарем. В этом плане ты бездарна.

Ледяные и лишённые каких-либо чувств слова всё-таки ранят меня. Я буквально вижу, как моё будущее рушится на глазах, оставляя за собой пыль.

– У тебя другой дар.

– Что? – Чересчур резко спрашиваю я.

Другой дар? Не лекаря? Этого попросту не может быть. На распределении мне сказали, что...

– Тебя обманули, – вновь перебивает мои мысли лорд Бриаз. – Возможно, кто-то подкупил старикашку, чтобы он подделал результаты анализа. Я удивлён, что ты продержалась до второго курса. С чужими силами ты должна была вылететь на первой же сессии.

Мистер Пондроус? Он невзлюбил меня с нашей первой встречи, но чтобы поступить так жестоко? Да и к тому же, кому нужно моё отчисление?

Только лишь маме... Чтобы я поскорее выскочила замуж. Ну, конечно...

Глупая, глупая Рина...

– То есть... – Совладав с эмоциями, произношу я. – Я боевой маг?

Лорд стремительно поворачивается и усмехается, снисходительно наблюдая за мной.

– Ты? Такая неженка, как ты, боевой маг?

– Я не неженка! – Возмущаюсь я.

– Да что ты? – Издевательски протягивает он, сверкая насмешливыми карими глазами. – Пина, любительница котов. Ой, посмотрите, какие они милые и пушистые!

Он в точь-в-точь повторяет мою манеру голоса, и я закипаю, как чайник.

– Ну, знаете! Вы невыносимы! Я...

Лорд Бриаз щурит глаза и противно улыбается.

– Что ты сделаешь? Отшлёпаешь меня?

– Вы уже достали с этой поркой! Не собираюсь я вас шлёпать! – Уже практически кричу я.

Скрипит половица, и мы с лордом Бриазом поворачиваемся назад. На пороге стоит профессор Маргал и неуверенно переступает с ноги на ногу. Я застонала... Он определенно слышал мою последнюю фразу!

– Я, пожалуй, потом зайду, – испуганно говорит он и вылетает из кабинета, не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь.

Я прячу лицо в ладонях и некрасиво скулю. Тьма, что подумает обо мне преподаватель!

Директор, будто ничего не произошло, равнодушно спрашивает:

– Ты, кажется, хотела знать о Норе.

Вздохнув, поднимаю голову и выжидательно смотрю на мужчину, сложив руки на груди.

– Её убил дознаватель и забрал всю кровь, – спокойно начинает он. – Забрал буквально до последней капли. Вряд ли она была целью, скорей ей просто не повезло. Он выбрал её из-за стечения обстоятельств: просто подловил одинокую девушку и убил.

Он говорит это с таким холодом, что я задумываюсь, есть ли у этого мужичины хоть какие-то эмоции кроме злости. Мы не были с Норой близки. Но жалость и сочувствие снедают меня. Я не могу поверить, что больше не увижу эту сумасшедшую девчонку.

– Если ты и дальше будешь реветь, то выход там, – раздражительно морщится директор, указывая пальцем на дверь.

Вытерев тыльной стороной ладони слезы, я киваю.

– Всплеск магии я уловил слишком поздно, – злость буквально пропитывает окружающее пространство. Неужели у Асакуро де Бриаза что-то не вышло? – Я бы хотел...

Он прокашливается и с хрипотцой в голосе неуверенно произносит:

– Я бы хотел... узнать твоё мнение по этому поводу. Мне нужен взгляд со стороны.

Ух ты! Если бы здесь был Генри, он бы обязательно присвистнул! Меня просит о чём-то сам директор Альнара. Ладно... это больше похоже на приказ, но он считается с моим мнением, а это уже неплохо.

Немного поразмыслив, я отвечаю:

– Я не замечала в Норе какой-то особенности, поэтому тоже полагаю, что она не могла быть жертвой намеренно. На месте убийства были странные иероглифы и пентаграмма жертвоприношения. Я думаю, кровь нужна для ритуала. Правда, для какого именно у меня догадок нет. На территорию Академии поставлено сильнейшее заклинание защиты. Я видела его, когда...

Я нервно кашляю из-за злого взгляда директора, вспомнившего про мою противозаконную вылазку в город. Через несколько секунд продолжаю:

– В общем, если на человека не поставлено исключение*, то он не сможет пробраться сюда, поэтому... – Я неуверенно смотрю вниз, понимая, что возможно скажу глупость: Убийца кто-то из Академии.

***

Лорд Бриаз не смеётся над моей мыслью. Он прищуривается и задаёт следующий вопрос:

– Почему дознавателя никто не заметил?

– Обыкновенный морок, – жму я плечами: И блок на звук.

– Хорошо, – произносит директор низким голосом, и затем насмешливо растягивает губы в улыбке: Доброго дня, Пина.

Когда он делает шаг ко мне навстречу, я вскакиваю с кресла и вылетаю из кабинета под тихий смех директора.

Сегодняшний день объявлен траурным. Все пары отменяют, и студенты сидят по своим комнатам и перешептываются, обсуждая произошедшее. У Лизи, впрочем, как и у меня заплаканное лицо. Мы решаем не идти на ужин, понимая, что вряд ли в нас влезет хоть один кусочек еды.

Фея достаёт из комода фотоальбом, чтобы просмотреть снимки. Увидев общее фото с Норой, мы грустно улыбаемся. Такая необычная и эксцентричная... Улыбка озаряет её лицо, и Генри запечатлел это на магакамеру, ловя момент. Я помню этот день. Первый день осенних каникул. Нора предложила развеяться, и мы, запросив разрешение, впервые выбрались за пределы Академии.

Осень здесь не такая тёплая, как у нас в Хэндшире, но это не помешало мне насладиться погодой. Я весело собирала разноцветные листья, упавшие с деревьев, и оформляла их в букет. Подмигнув единственному мужчине в нашей компании, вручила ему презент. Генри шутливо поклонился и сказал, что непременно сделает подарок даме. И сделал. Когда мы сидели в таверне «Рог единорога», менталист попросил миссис Беремор испечь самый вкусный торт. Моё лицо, увидевшее это розово-бисквитное чудо, нужно было видеть...

Кстати, так мы с гномихой и познакомились. Я угостила её кусочком, предложив разделить с нами трапезу. Всё мы вряд ли бы съели. Торт вышел уж слишком большим. Гномиха не отказалась. Был будний день, в таверне сидело мало народу, так что она могла себе позволить немного отлучиться. Вот так, поедая торт и весело о чём-то щебеча, я поделилась с ней тем, что ищу работу.

Миссис Беремор нахмурила брови, стукнула пухлой ладонью по столу и предложила стать мне официанткой в её заведении, предупредив, что работы будет много, и большое жалованье я не дождусь. Сумма меня вполне устраивала. Первый лучик счастья дал надежду на хорошее будущее.

После таверны мы гуляли по ночному городку и ели мороженое под обсуждение наших преподавателей. У нас особая система. Каждому учителю мы ставили баллы. Угадать, кто получил ноль, не стоило большого труда.

Генри взял с собой магакамеру и, когда мы оказались на главной площади, торжественно заявил, что хочет устроить нам... как же он сказал... Точно! Фотосессию. Мы с девчонками согласились. Это был один из лучших дней в моей жизни.

Я оторвалась от воспоминаний, лишь когда заметила, что слезы капают на снимки.

– Не плачь, – обнимает меня Лизи, мягко отбирая фотоальбом. – Это удар. Но будь уверена, с нашим нынешним директором убийцу постигнет возмездие.

Я киваю и, вскочив, спешу в ванную, чтобы смыть сегодняшний день. Напоминание о директоре больно колет в груди.

Три синих отметины на бёдрах, по размеру и цвету напоминающие сливу, след от укуса на ключице, красное пятно на шее. Знаки принадлежности лорда Бриаза. Я смотрю на девушку в зеркале и не узнаю её. Кем я стала?..

И какие новости принесёт мне новый день?..

Конец десятой главы.

*Прендитро – заклинание, вызывающее понос. Применяется исключительно в лечебных целях.

*Исключение – привязка в заклинании, которая позволяет предмету обходить стороной магическое воздействие. Предметом могут быть вещи, люди и так далее.

Исключение, поставленное на работников Альнара и студентов, позволяет им по разрешению директора выходить за пределы Академии.Так как Рина была исключением, то ей было несложно взломать защиту.

P.S. Просьба не кидаться тапками и комментить!) 

Глава 11. Никто

Слава Тьме, сновидения прекратили меня мучить. То ли я стала менее нервной, то ли мне помогли волшебные капли, взятые в лазарете, но факт оставался фактом. Так что просыпаюсь я в самом приятном расположении духа и с улыбкой потягиваюсь, но когда вспоминаю, что мне предстоит, улыбка уползает с моего лица и передаёт мне, что не знает, когда вернётся в следующий раз.

Я плетусь в душ, думая о вчерашней странности. Помимо успокаивающего средства я прошу заживляющее, и, придя в комнату, первым делом задираю блузку и хочу обработать места, которые повредила магическая цепь. Но, к моему удивлению, кожа была здоровая.

Лекари не могут воздействовать на себя, так что вылечила её точно не я. Единственное, я помню, что раны вовсе не саднили, когда я выбегала из кабинета. Так значит ли это, что лорд Бриаз исцелил меня сам? Всем магам доступны простенькие лекарские заклинания.  Как бы там ни было, ответа я не дождусь.

Я провожу красной помадой по губам и стараюсь улыбнуться себе в зеркале. Не получается...  Проблемы, словно сжигали меня изнутри. Слишком много событий.

Опомнившись, беру салфетку и стираю макияж. Меня ожидает физическая подготовка, а ходить с размазанной помадой по всему лицу как-то не хочется. Заплетя косу, плетусь одеваться.

Шкаф приветливо открывает передо мной двери. На случай физ.подготовки Лекарства у меня были бесформенная большая футболка, затёртые штаны и кеды, которые вот-вот изживут своё. Мне определенно необходимая новая форма.

Поразмыслив, натягиваю длинную юбку и водолазку и срываюсь к Генри. Друг как обычно нашёлся в столовой. За завтраком я спрашиваю его, нет ли у менталиста знакомой боевички, знающей хороший магазин с правильной спортивной одеждой, и сколько это будет стоить. Грустный выдох выходит сам собой. С работой пока дела туги, и наличных остаётся все меньше...

Брюнет чешет голову и сверкает белоснежной улыбкой, говоря:

– Пойдём, конфетка.

Мы приходим в женское общежитие, минуя коменданта. И как это у Генри получается очаровывать всех и вся? Он просто говорит комплимент тучной женщине, сидевшей на выходе. Та отвечает ему смущенной улыбкой и махает рукой, мол, идите. Вслед нам доносится:

– Вот страстная молодежь какая пошла! Средь бела дня!

По лестнице поднимаемся, едва ли не хохоча во весь голос. Хоть мы и стараемся веселиться и делать вид, что ничего произошло, но воспоминания о Норе въедаются в душу.

– Не думаю, что Нора была бы рада, если ты ходила бы с кислой миной на лице, – грустно улыбается мне Генри, обнимая. – Мы все по ней скучаем, но надо жить дальше.

Дверь, в которую постучался менталист, открывает миловидная брюнетка с чуть хищным выражением лица и маленькими клыками. Оборотница – понимаю я. От грядущего будущего ожидать чего-то хорошего не стоило. Я чуть не отшатываюсь, когда замечаю выпирающие мышцы из-под футболки. Там не то, что девушки позавидовали бы, мужчины!

Тьма, надо как-то избавиться от этой немотивированной грусти. Например, посмотреть на всё с другой стороны и признать, что, если я выучусь на боевого мага, тогда-то уж точно смогу защитить себя.

Когда Генри просветил оборотницу по имени Дана в суть проблемы, она ненадолго отлучается и возвращается к нам, держа в руках небольшой свёрток.

– Держи, – суёт она мне в его руки. Там находятся пару кофт, спортивные легинсы и кроссовки. – Как-то давно я по ошибке не тот размер заказала, выкидывать было жалко, вот и пылилось в шкафу.

Я уже собираюсь отдать обратно, так как не люблю чувствовать себя обязанной, но тут Генри вцепляется в мою руку и, улыбнувшись, прощается с Даной, желая ей отличных оценок на сессии.

Я давлюсь гневной речью и недоуменно смотрю на друга.

– Рина, люди должны не только отдавать, но и брать! – Генри обнимает меня и чмокает в щёку.

На этом мы и прощаемся.

Сказать, что я была в смятении – это ничего не сказать. Брать одежду у чужого человека было, мягко говоря, неудобно. Но учитывая сложившиеся обстоятельства, мне нужно запихнуть свои принципы куда подальше и отправиться, наконец, на пару.

Пара!

– Тьма, – ругаюсь я, когда смотрю на время, и бегу к преподавательской башне.

К Асакуро де Бриазу, одетому в чёрный плащ, развевающийся на ветру, я подхожу красная и запыхавшаяся, словно астматик на марафоне. Теперь я как никогда понимаю боевичек, носивших лишь ботинки или кроссовки. Туфли – это зло!

– Здравствуйте, – выдавливаю я, держась за живот.

На то, как я там выглядела, мне было фиолетово, главное, что не опоздала.

– Ты опоздала, – недовольно произносит директор.

Я чуть свёртком в него не швыряю!

– Вовсе нет. Я пришла ровно к первой паре, – шиплю я.

Лорд выгибает бровь и усмехается:

– А ты не находишь, что тебе нужно было придти заранее? Или ты хочешь бегать в... – Чёрный взгляд проходится по мне от головы до ног: В этом?

Мне ничего не остаётся, кроме как поправить выбившийся из косы каштановый локон, надменно кивнуть, нехотя выражая согласие, и царственно направиться на тренировочный полигон.

– В другую сторону.

И как с ним общаться, а?!

***

Я иду злая и запыхавшаяся. Нет, не так. Очень злая, потому что запыхавшаяся! Асакуро де Бриаз с невозмутимым лицом направляется на полигон. Его шаги – быстрые и широкие, и я еле поспеваю за мужчиной.

Небо заволокло тучами, обещая непогоду. На нос падает первая капля. Я резко останавливаюсь и выдыхаю. Всё! Больше не могу! Я и так бежала сюда, что легкие просто горели, так ещё и этот Сноб не может идти, как нормальный человек.

Долгожданная остановка, сопровождающаяся отдышкой и шумным дыханием. Держу руку на сердце, боясь, что то выскочит.

– Мы опаздываем, – надменный голос, и меня берут под локоток и тащат дальше.

Кидаю обиженный взгляд. Я ожидала увидеть недовольное лицо или что-то в этом роде, но замечаю лишь лёгкую редкую улыбку, несвойственную Чудовищу, оттого и торможу от неожиданности. Лорд тяжело вздыхает.

– Ну что, опять?! – Рявкает он, прожигая меня карими глазами.

Я вздрагиваю и, опустив глаза на брусчатку, плетусь дальше. Стоило мне порадоваться, что мой путь продолжиться в одиночестве, как моя рука вновь оказывается в жёстком плену.

Выдыхаю сквозь губы, чтобы не застонать от боли. Его пальцы сжимают слишком сильно. Быть может, путь и не очень большой, но мне он кажется сущим адом. Быстрый шаг, от которого сбивается дыхание, чёрный, прожигающий взгляд и рука, сжимающая моё запястье мёртвой хваткой. В какой-то момент я не выдерживаю и судорожно шмыгаю носом.

Директор закатывает глаза.

– Что не так? – Недовольно спрашивает он, резко останавливаясь. Я, не успев затормозить, вытягиваю ладони и врезаюсь в лорда Бриаза.

Краснею с головы до пят и хочу отодвинуться, но меня прижимают ближе.

– Что. Не так?! – Лорд Бриаз разделяет каждое слово, и от этого тихого угрожающего голоса мне становится страшно.

– Больно, – заглядываю я в злые глаза мужчины. Злость сменяется на растерянность, а потом на... раскаянье? Директор переводит взгляд на наши сцепленные руки, и пальцы начинают поглаживать красные отметины, отчего я вздрагиваю.

Не сказав больше ни слова, лорд Бриаз возобновляет путь.

Руку он так и не отпустил. Но хватку ослабил.

– Пять минут на переодевание. Не успеешь – выведу, как есть, – приказывает мне Асакуро и, дождавшись кивка, удаляется.

Я вбегаю в небольшое здание. Пройдя коридор, захожу в комнату с табличкой «Женская раздевалка». В нос ударяется резких запах пота и пыли, отчего захотелось чихнуть. Оглядываю комнату: разбросанные носки, мятые вещи на скамейках... Кажется, боевички не любят порядок и чистоту.

В раздевалке я оказываюсь не одна. Три девушки справа и одна в левом углу. Все выглядят стройными и сильными. Подавив завистливый стон, плетусь к свободному месту, чтобы переодеться.

Снимаю плащ и, аккуратно его сложив, кладу в шкафчик.

– Ты кто? – Раздаётся женский голос над ухом. Дверца резко захлопывается, и я с испугом поворачиваюсь. В голубых глазах сверкнул смех, девушка протягивает ко мне руку. Невольно отмечаю на ней небольшие мозоли.

– Я София. Но друзья зовут Софи, – приветливо улыбается она.

Я не смогла сдержать ответной улыбки. Ну вот, а я волновалась, что не найду здесь друзей.

– Рина, – жму я руку. – Приятно познакомится.

– Новенькая, – по всей видимости, подруга Софи, девушка с короткими рыжими волосами на голове. – У нас не бывает новеньких. С какого ты факультета?

В её голосе отчётливо слышны грубые ноты, но прежде чем, я подозреваю неладное, она улыбается, и страх в моей груди отступает.

– Лекарство, – отвечаю я, косясь на девушку в углу, в глазах которой плещется тревога.

– Интересно, – протягивает Софи, а потом смотрит на свёрток, который я держу в руке. – Что это у тебя тут?

И не дождавшись ответа, выдергивает его. Она достаёт кофту и спортивные легинсы, разворачивает их и обводит критическим взглядом.

– Великоваты, – выносит вердикт рыжая девушка. В её глазах мелькает что-то странное, но я не придаю этому значение. – Хочешь, мы подправим?

– М-м, не стоит, – неуверенно говорю я, протягиваю руку, чтобы забрать форму. Но Софи поднимает одежду вверх.

– Я могу ушить, – она улыбается, и  подозрение в душе тает. – Я знаю пару бытовых заклинаний.

Мне ничего не остаётся, кроме как кивнуть и благодарно улыбнуться.

– Ришшас Аккро*! – Звонко произносит Софи и делает пасс рукой.

Я не успеваю выхватить вещи – сказать бы заклинание отмены, но к моему стыду, я понятия не имела, какая там формула. Заклинания разъедает ткань, а те кусочки, что жалеет, окрашивает в болотно-зеленый цвет.

С издевательской улыбкой боевичка бросает мне под ноги форму, напоследок не забывая окинуть меня презрительным взглядом:

– Упс!

***

Девушки противно хохочут. А я... я беспомощно смотрю на тряпки, которые когда-то были моей формой. Софи больно хватает меня за плечо, впиваясь в кожу острыми ногтями.

– Тебе не место на нашем факультете, – угрожающее шипение Топаз и близко не стояло с шипением Софии. – Чтобы тебя завтра здесь не было. Если не тупая, послушаешься.

С пальцев уже готово сорваться заклинание. Большого вреда не принесёт, но боевички лишатся зрения на неделю. Я уже поднимаю руку, но... зажмурив глаза, отпускаю. Не хочу уподобляться таким, как они.

И они уходят. Не забыв толкнуть мне плечом так, чтобы я упала.

Дрожащими руками я распахиваю шкафчик. В зеркале отражается моё заплаканное лицо. Другой формы у меня нет. Как и оставленного ранее в шкафу плаща. Плаща нет ни в шкафчике, ни под скамейкой, ни на полу. Плечо ещё болит. Мысли сбиваются. Стоит подумать, что со мной сделает Асакуро, как зубы начинают стучать.

На улице холодно. Если пойду в одной блузке, заболею. Хотя какая разница...

Вытерев тыльной стороной ладони слёзы, выбрасываю ткань в мусорную корзину и медленно оседаю на скамью. И что же мне теперь делать? Ну почему же я такая невероятно глупая? Как я могла поверить улыбке, было же очевидно, что меня ожидает подстава.

Неужели из-за того, что я не училась с ними с первого курса, можно так поступать? Разве я сделала им что-то плохое? Оскорбила? Украла? Парня увела, в конце концов?

На последнем вопросе, на меня накатывает банальная истерика. Смех сопровождается бегущими по щекам слезами и нервными всхлипываниями. Было ли мне страшно из-за их угроз? Ни капли. После Асакуро де Бриаза у меня словно выработался какой-то иммунитет на жестокость.

И буду ли я дальше продолжать пускать сопли, сидя в раздевалке? Нет! Ринальдина Тарин так просто не сдаётся.

Если забыть про дыхание и прочую чушь, позволяющую жить, то добегу я до корпуса, чтобы схватить свою старую форму, за три минуты. И того, опоздаю на десять. Но это лучше, чем просто не придти, верно?

Я уже хочу вскочить, но через узкие щёлки опухших глаз замечаю перед собой цветастую майку и зелёные штаны с массивными карманами. Руки девушки, стоящей рядом со мной, сцеплены в замок, и она неуверенно переминается с ноги на ногу.

– Чего тебе?

Моя вежливость улетает далеко и надолго.

– Я... я... хочу... – девушка заикается и еле выговаривает слова. Сначала я испытываю жалость, а потом сжимаю руки в кулаки. Ну уж нет! Больше я на такое не поведусь!

– Хочу... по... по... помочь.

– Чем? Еще больше испортить мою форму? Прости, не повезло, она спит в мусорной корзине и ей уже не до тебя.

Я поднимаюсь со скамьи. Наш рост примерно одинаков. Для боевого факультета мы, конечно, маловаты, но в реальной жизни, наш рост вполне стандартный.

И до меня только сейчас доходит, что девушка стала свидетельницей моего позора.

– Держи.

Перед моим носом появляется белоснежный платок.

– Спасибо, – буркнула я и из-за лживой участливости в её голосе вновь разразилась слезами.

– Со... со мной... бы...было тоже са... самое. Не бо... бойся их. Препо... препо... пр...

Она никак не может выговорить слово, и я неуверенно спрашиваю:

– Преподаватель?

Она кивает, тряхнув темноволосым хвостом:

– О... он. За... защитит.

И девушка улыбнулась. Улыбка у нее оказывается добрая и открытая, значительно отличающаяся от улыбки Софи. Хочется поплакать над собственной глупостью, но я сдерживаюсь. Лишь некрасиво высмаркиваюсь и судорожно вздыхаю.

– Хорошо, – улыбаюсь я в ответ и пялюсь на вусмерть испачканный платок.

– Ни...ничего... стра...страшного. На.

Она бросает на скамью что-то коричневое и быстро убегает.

Минут пять мне понадобилось, чтобы привести лицо из состояния «красное опухшее нечто» в красную, но уже практически не зареванную физиономию. Холодная вода помогает остыть разгоряченной коже, но глаза ещё щиплет. Еще минута понадобилась для того, чтобы посмотреть, что мне дала добрая девушка. Две минуты, чтобы натянуть футболку, в которой поместились бы, как минимум, две меня, и штаны. Правда, последние пришлось подпоясывать ремнём, вытащенным из юбки, ибо те оказались велики. Слава Тьме, ботинки они не успели испортить.

Я направляюсь на полигон...

Кажется, весть о моём позоре разлетелась с неимоверной скоростью. Мои одногруппники, завидев меня, противно усмехаются и окидывают презрительным взглядом. Не все, конечно. Только те, что стоят недалеко от компании Софи. К слову, Софи улыбается от уха до уха и о чём-то разговаривает с подругами, но когда её взгляд останавливается на мне, её лицо вытягивается.

Я усмехаюсь. Так-то.

Софи кидает злой взгляд в сторону моей спасительницы. И ко мне вдруг приходит противная мысль: а не случайно ли та девушка заикается? Может, это не врожденное, а... приобретенное? Обязательно узнаю! И если что, отомщу. Руки сжимаются в кулаки и я, прибавив шагу, встаю в строй.

Итогом моего осмотра территории становится облегченный вздох. Асакуро видно не было, видимо, отлучился.

Стоим без преподавателя мы недолго. Когда на горизонте появляется высокая фигура в плаще, все боевики замолкают и выстраиваются в ровную линию. Кажется, что они даже дышать боятся.

– Приветствую Вас ученики, – властный голос директора разносится по всему полигону.

– Приветствием Вас, Мастер, – хором отвечают боевики и низко кланяются. Я делаю тоже самое.

– Кинроук торенингу, – властный грубый голос.

Чего?!

– Хаа, Мастер, – говорят боевики.

Что за «хаа»? Я совершенно не понимаю, на каком языке они говорят.

Асакуро де Бриаз медленно обводит всех чёрным взглядом. Студенты один за другим склоняют голову, пряча страх в глазах. Парень, стоящий слева от меня, и вовсе дрожит, будто осиновый лист на ветру. И вот директор пробегается взглядом по мне и переходит на другого ученика.

Я замечаю неладное лишь тогда, когда с задних рядов слышатся судорожные вздохи. Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с директором.

Глаза Асакуро де Бриаза стремительно темнеют, когда он внимательнее рассматривает моё лицо. А смотрит он долго. Запоминает малейшую чёрточку, отчего мне хочется убежать. В его взгляде мелькает что-то такое, заставившее всех студентов нервно вздрогнуть.

«Смерть» – понимаю я.

– Даре га? – От звука этого голоса становится как-то страшно.

Минута безмолвной тишины – никто не смеет её нарушить. Другие молчат потому, как боятся сказать, а я – потому, как не знаю вопроса.

– Даре га?! – Яростный рык.

Асакуро смотрит на меня, не отрываясь. Я отшатываюсь от испуга, видя его полный ярости взгляд. Что примечательно – ожидаемая боль за опоздание не приходит, следовательно, злится Асакуро не на меня. Он прищуривает глаза и поворачивает голову к... Софи.

– Со дэсу нээ...  Аната ва?! – Спрашивает он что-то у той.

– Най... – Шепчет Софи дрожащим голосом.

Лёгкая морось переходит в дождь. Ярче стал чувствоваться запах озона.

– Усо! Аната ва?! – От ледяного тона лорда Бриаза я вздрагиваю, а Софи и вовсе содрогается, горбится и убито шепчет:

– Хаа...

Ветер треплет мои волосы вверх, закрывая обзор, и тут же звук дождя прерывает истошный крик. Крик Софи, которая корчится на траве от боли.

– Ханасэ... Ханасэ... – Шепчет она, чтобы потом вновь закричать.

– Урусай! – Властный тон раздраженного директора. – Семь кругов. Живо!

И студенты срываются с места. Будто бы и не слышат этого разрывающего душу крика. Как можно быть такими бездушными? Я подбегаю к Софи и опускаюсь на колени, держа её руки, чтобы те не навредили ей. Она царапает себя и калечит. Золотистые волосы лежат по траве.

– Хватит! – Кричу я вслед уходящему директору. – Прекратите! Ей больно!

Но он не оборачивается.

– Как вы можете...

Лорд Бриаз останавливается и смотрит на меня чёрным взглядом, от которого всё в груди переворачивается и сжимается от ужаса. Но я выдерживаю и не опускаю глаза, моля лишь об одном. Чтобы он отпустил девушку.

– Рина, – голос мужчины тихим рокотом разносится по полигону. – Не отойдёшь, тоже самое постигнет и тебя.

Вот и всё. Он указывает мне на моё место. Я ведь, никто и не имею право голоса, правда? На душе горько и мерзко.

Я не сдвигаюсь с места.

Понятия не имею, что такого сотворила Софи, что так сильно разозлила директора, но, я уверенна, она не заслужила боли. Никто не заслуживает боли.

– Что ж...

На губах Асакуро де Бриаза мелькает странная усмешка.

***

С тех пор, как я познакомилась с Акакуро, я возненавидела смотреть людям глаза.

Когда люди общаются, большинство из них радуются, видя во взгляде заинтересованность. Для меня же зрительный контакт стал настоящим кошмаром, от которого замирает сердце.

Я ненавидела Его моргулов взгляд, но отвернуться не могла. Он завораживал, не давал вырваться и избежать грозящего удушения.

Лорд Бриаз вновь прожигает меня взглядом, и моё тело незамедлительно отзывается.

Стадия первая: учащённое сердцебиение.

Сердце пускается вскачь, стуча так громко, что в ушах пульсирует кровь. Делаю глубокий вздох, когда вижу, что его глаза начинают темнеть.

Стадия вторая: автоматически судорожное дыхание и дрожь.

Я ожидаю третьей, испуганно наблюдая за директором. Третья стадия: боль, пронзающая всё тело, которую сейчас испытывает на собственной шкуре Софи. Лоб покрывается испариной. Я бы и подумать не могла, что преподаватель может вредить ученикам. Он не бьет, он делает хуже: пугает. Пугает настолько сильно, что мы ждём своей участи с содроганием. Ожидание такое мучительное.

В книгах о воздействии чёрных магов написано ничтожно мало. Они как-то влияют на мозг остальных. Телу не больно, дело в том, что мозг сходит с ума, но от этого вовсе не легче. Если бы Асакуро захотел навредить серьёзно, то я попросту бы не смогла ходить. Высосанная жизненная энергия повреждает ауру, нанося той необратимые смертельные раны.

Я ни разу не подумала о последствиях моей выходки. Ведь директор определенно что-то чувствует ко мне, я уверена. Чувствует что-то далекое от презрения и желания доставить боль. Тепло в его глазах иногда выходит наружу.