Текст книги "Академия Альнар. Тайна алхимика (СИ)"

Автор книги: Вероника Десмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я тяжело дышал, моё тело было напряжено, словно струна.

Тихий, самый сладкий голос на всем свете:

– Асакуро...

Она обернулась ко мне, смотря своими необыкновенными глазами из-под длинных ресниц. Я чуть ли не сошел с ума от возбуждения. Она хотя бы осознаёт, как действует на меня? Как томно поводит плечами, как прикусывает губу...

Один вид круглых ягодиц  и этой узкой спины с невероятным изгибом мутил рассудок, действуя гораздо жёстче, чем любой наркотик.

Сжав зубы, наблюдал за ней, в любой момент готовый наброситься. Скользил взглядом почти осязаемо, почти касаясь. В паху ныло так сильно, что я бы не удивился, если бы послышался треск брюк. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу. Это мука... Мука видеть её и не сметь притронуться.

– Асакуро... – Нежно шепнула она, чуть поворачиваясь.

Это было её ошибкой. Тоненькая бретелька сорочки соскользнула с плеча и открыла вид на полную грудь с тугими розовыми навершиями.  Из моего горла вырвалось рычание. Мысли перетекли в желание коснуться их, не больно сжать пальцами и целовать до сладкого стона, до всхлипа, до того полубезумного состояния, в котором Рина страстно шепчет моё имя...

Она сидела передо мной обнажённая, нежная, восхитительная... Мне хотелось завыть.

Я резко обхватил ладонями её лицо и прижался к губам. Манящим... влажным... чуть раскрытым... Созданных для поцелуев...  Так невыносимо... Лишь бы сдержаться...

Что лишает остатков разума?.. Влажность шелкого языка, сладость губ?..

Я целовал... покусывал... проводил языком, дожидаясь отклика. Но Рина не двигалась. Не отвечала! Ярость охватила всё тело.

– Вы чудовище...  – С неприкрытой ненавистью шепнула она мне, отстраняясь.

... Проснулся от собственного рычания. Тело в испарине, губы сухие, пах напряжен так, что дышать больно. Настоящее безумие. Я уже забыл, какого это, просыпаться в ужасе каждую ночь. Я думал, что о бессоннице можно забыть, но появились новые сны.

Запах гари, осязаемый страх, крики людей сменились на сводящие с ума ночи с Риной, в конце которых она неизменно меня отталкивала, окуная в тьму, делая невыносимо больно, отравляя ядом.

Я был безумцем. Ждал каждый сон с нетерпением, знал, что в итоге будет паршиво, но до боли хотелось увидеть её. Первый месяц злоупотреблял сонными зельями. Мир морфия казался лучше реальности.

Раздраженно поднялся с кровати и встал под ледяные струи душа. Возбуждение всегда уходило долго. Через какое-то время вода, наконец, начала смывать изматывающее напряжение, и я с облегчением вздохнул.

Я замер, закрыл глаза, погружаясь внутрь себя. Всегда умел держать контроль, выбрасывать ненужные мысли и эмоции из головы. Подавлять любую слабость. Потому как если бы таковая имелась, я бы давно был бы мертв.

Я сам отпустил её. Рине нельзя быть со мной. Как она меня называла? Чудовище? Умная девочка была права. Один раз зверь уже сорвался с цепи, и сам факт, что дракон мог бы навредить Рине, вгонял в ужас.

С самого рождения меня воспитывал жесткий и непримиримый  эссэр. Было ли жестокостью избивать четырехлетнего мальчика из-за того, что он неправильно произнёс фразу на дарантском? Собственно, это было нормой для детей, которым не повезло родиться в семье война Эфириума. И я не знал, бывало ли по-другому.

Сначала я боготворил отца, как щенок восторженно слушал похвалу и с пониманием принимал побои за ошибку. Литан хотел вырастить достойного наследника великого рода Оттойо, не оставляя надежды на то, что его сын станет Первым Советником королевства. Впрочем, лорд Оттойо не надеялся, он был уверен, что я им стану. И я им стал.

Я не любил отца, но любил нежно заботящуюся обо мне мать. Миссис Оттойо была мудрой и доброй женщиной, которая была на тридцать лет моложе Литана. Мама предпочитала проводить время в летней резиденции, засиживаясь в саду. Я пытался скрыть мою любовь к ней, но отец был слишком внимательным, что и неудивительно для эссэра. Но когда ее визиты в резиденцию зачастили, я, несмотря на запрет отца, навестил единственного человека, который был мне по-настоящему дорог.

Запрет на услуги лекаря...

Сломанная рука плетью повисла вдоль избитого тела. Страшные синяки. Заплывшее веко. И безмолвные слезы, льющиеся из глаз.

Восхищение переросло в лютую ненависть.

Двенадцатилетний мальчик взял шпагу и со всей пылкостью пытался убить смеющегося отца.

Утром подростка отвезли в цитадель Смерти, где обучались воины– эссэры. А через два дня мальчику пришло письмо, с издевательским участием выражающим сожаление по поводу смерти миссис Шарлотты Оттойо.

После того времени, наследник рода прослыл самым жестоким эссэром за всё время существования цитадели. Его боялись все. Как и сокурсники, так и преподаватели. Абсолютно все страшились вызвать его неудовольствие, во всём потакая и восхищаясь, но твёрдо зная, что с Асакуро Оттойо лучше не связываться.

Ныне Асакуро Оттойо не существует. Но существую я, бывший Первый советник Эфириума, темный маг Асакуро де Бриаз, принёсший королевству немало побед, благодаря которым и заслужил новый титул.

Я с презрением смотрел на жалких людишек, в глазах которых читался ужас. И теперь слабым был я.

У меня появился страх.

Страх увидеть её мертвое тело в ожогах.

***

Я тряхнул головой, отгоняя воспоминания и, надев на себя одежду, вышел в гостиную, где меня дожидался Дэрбиш.

Моя бровь поднялась вверх, а губы искривились в жёсткой усмешке. Дэрбиш побледнел. Он знал, что это выражение не сулит ничего хорошего.

– Ты осмелился войти в мой дом? – Я склонил голову, мой взгляд потемнел. – Смело.

– Выпьешь? – Предложил Андрэа, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. Плохо старался.

– Почему бы и нет. – Пожал я плечами и уселся в кресло напротив, закинув ноги на стол.

Андрэа налил в два бокала янтарную жидкость и протянул мне. Смотря прямо в глаза эссэра, я сделал глоток.

– Не боишься, что отравлю ядом? – Спросил он, садясь напротив.

– Ты же знаешь, что мне не грозит отравление, – усмехнулся я, чувствуя, как по телу приятно разливается нега от алкоголя. Приятное ощущение длилось недолго. Алкогольные пары быстро испаряются в крови.

– Знаю, – кивнул он и, к моему удивлению, весь подобрался. – Лорд Оттойо арестован и обречен на пожизненное. Твои заслуги?

Улыбнулся. Хищно. Наверное, слишком пугающе. У королевского эссэра дёрнулся кадык.

– Асакуро, но... собственного отца? Смерть была бы куда милосердней тюрьмы, не находишь?

Конечно, смерть милосердней. Поэтому-то он и сгниёт за решеткой, время от времени испытывая страшные муки. Допрашивая, ему будут ломать кости... коленным железом прожигать кожу... язык не отрежут, иначе он не сможет говорить.

– При втором допросе ему отрезали ухо... – Уныние в голосе скрыть, увы, не удалось. Я сжал пальцы на фужере, хрусталь звякнул. И тут же я заставил себя успокоиться.

– Ты же хотел, чтобы он мучился, – с недоумением протянул Дэрбиш. – Почему тогда расстроен?

– Я не видел его мучений, – с грустью вздохнул я.

– А что с девушкой? Где сейчас Рина?

– Не твое дело. – Резкий ответ заставил Дэрбиша нервно сглотнуть.

– Я... – Он запнулся. – Я только поинтересовался.

– Не приближайся к ней, – тихим, не терпящим возражения тоном произнес я. И даже не скрыл угрозы: – Подойдёшь ближе, чем на десять метров, ответишь.

Дэрбиш одним махом выпил эль. Ему хватило благоразумия промолчать. Расспрашивать дальше эссэр не стал, заговорил о деле.

– Асакуро, – в этот раз Андрэа был как никогда серьезен. – В королевстве магические всплески становятся обычным явлением... – Вдруг он сгорбился, показал своё бессилие. – Я устал... Как же я чертовски устал скрывать столько смертей, заговаривая зубы народу! Они ведь уже не верят нам.

Я чуть склонил голову, наблюдая за эссэром.

– И чего ты хочешь от меня? По головке гладить не буду, впрочем, как и утешать.

– Мне не нужна жалость, – Андрэа потёр лицо. – Белые выродки действуют хаотично. Непонятно. Не подчиняясь никакой логике! Моргул! Мы не можем просчитать, когда алхимики снова возложат кого-нибудь на жертвенный алтарь. И несколько лет одно и то же! Обескровленный труп и всё! Алхимики расползаются, как тараканы!

– М-м-м, – без тени сочувствия протянул я, – причём тут я?

Эссэр Дэрбиш вскинул голову.

– Помоги нам, – умоляюще протянул он.

Я расхохотался.

– Не припомню, чтобы в обязанности директора Альнара входила ловля членов Белого Ордена... – С надменной улыбкой сказал я.

Мой насмешливо-ироничный тон вывел его из себя. О, как же я забавлялся!

– Асакуро, король не может восстановить тебя, – Андрэа вскочил с кресла и начал мерить комнату шагами. – В последнюю разведку, мы были так осторожны. Тьма! Ведь действовали быстро! Ни одного прокола! Но Орден почувствовал и...

Послышались ругательства.

– Не сквернословь в моём доме, – строго приказал я, лениво наблюдая, как плещется эль в бокале.

– Моргул тебя подери, Асакуро! – Заорал Дэрбиш, а потом отбросил мимо стоящий стол с такой силой, что он разломился пополам. – Эфириум на грани гражданской войны, а ты шутишь?!

Перевёл взгляд с обломков на Дэрбиша и укоризненно покачал головой.

– Между прочим, я любил этот стол, – тяжелый вздох. – Он из какой-то династии Линь... – Неопределенно взмахнул рукой в воздухе. – Или как-то там. Спроси у моей домоправительницы. С тебя чек.

На коже Дэрбиша отчётливо выступили вены от гнева. Я улыбнулся, плавным движением поднялся, стремительно оказался возле Андрэа и осколком от сломанного фужера распорол ему живот. Эссэр захрипел, согнулся пополам и рухнул на пол. Белая рубашка стремительно начала пропитываться кровью.

«Ты чудовище!» – Возник в голове её голос.

Я сжал зубы и посмотрел на умирающего бывшего друга. И смотрел я безразлично. Не испытывая никаких эмоций. Вытекающая кровь становилась черной на мраморе пола.

В цитадели Смерти учили легко убивать. Без каких-либо зазрений совести. Милосердие? Эссэры не знали о нём. Немногие смогли сохранить в себе остатки доброты, например, такие как... Дэрбиш. Но к чему привела это доброта? К тому, что он валяется, как грязная псина, и истекает кровью.

Мне было плевать на чужие жизни. Лишь единственная жизнь имела для меня ценность... жизнь зеленоглазой Ринальдины.

Сел на корточки, зажал рану рукой и зашептал заклинание, поминания девчонку, на чём свет стоит. Ну надо же, Асакуро. Ты испытываешь муки совести?

– Агронтис Кахаэро.

Через некоторое время Дэрбиш затих, смертельная бледность ушла, и он открыл мутные глаза.

– Зачем?

Зачем что? Зачем хотел убить мразь, которая захотела прибрать к своим рукам МОЮ девочку? Или зачем спас? Я и сам не знал.

В метре от нас открылся образованный мною портал, я помог Андрэа встать и напоследок тихо сказал:

– Не смей трогать моё. И... завтра прибуду в Министерство.

Конец двадцать второй главы.

Дорогие читатели, если Вам нравится моя книга, пожалуйста, ставьте звездочку! Вам нетрудно, а автору о-о-очень приятно. И чтобы я знала, что пишу не в пустоту, оставляйте свой комментарий под книгой. Ваше мнение уже не в первый раз заставляет меня перекраивать сюжет, делая его при этом лучше.

Спасибо!=)

Саундтрек к книге:

The Civil Wars – Poison & Wine

James Arthur – Certain Things

Глава 23. Измена

Я вышел из Министерства и подставил лицо под капли дождя. Вдалеке сверкнула молния.

Зверь внутри ожил, подтолкнул к стремительно усилившемуся желанию взлететь и ощутить грозную стихию. Мысли сбивались. Я напряженно смотрел на качающиеся под ветром деревья и думал... А думать было о чём.

Дракон, услышав меня, завозился, выпустил огромные когти и полоснул по душе.

 Какая, к моргулам, душа?!.. Все знают, что у меня её нет.

Я отдал эссэрам карту. Не задумываясь. Тогда в Даранте я с лёгкостью смог вычислить, где именно захотят пустить свою желчь белые выродки, и не прогадал. Жаль, что нельзя было выпустить зверя... Улыбнувшись, закрыл глаза. Я бы смог перерезать им глотки, лишь взмахнув лапой, а так пришлось выпустить Тьму. Тоже неплохо, но не так приятно.

Если эти недоумки не смогут воспользоваться моим подарком судьбы и в очередной раз покажут свою неимоверную тупость, что ж... Выбора у меня не будет. Я обернусь. Не потому что так сильно скучал по полёту, а потому что... где-то там Рина.

Глаза застлала красная пелена. Если эти белые ублюдки хоть пальцем к ней притронутся, они захлебнуться в собственной крови.

Снова мысли сбились, а внутри заворочалось тугое желание увидеть, прикоснуться, приласкать...

Охота забавляла меня, разбавляла мой досуг, но в этот раз я отказался. Я уже решил, что вновь хочу напиться. Я уже основательно подчистил погреб и понял, что окончательно превратился в жалкого алкоголика,  но напиться в хлам и забыть обо всём не такая я уж и плохая идея.

Но забыть не получалось никогда.

Перед глазами каждую гребаную минуту стояло ее лицо с огромными зелеными глазами. Днем я сходил с ума, не имея возможности видеть. А ночью, я был безумен, потому как видел, но не смел прикоснуться. Как только я впивался в её сладкие влажные губы, всё прекращалось, и я возвращался в серую реальность, которая без неё казалась пустой, ничтожной.

 Мне было противно, осознавать то, о чём я думаю, о чём я грежу. Но Рина безжалостно убила мой привычный мир, где правят похоть и кровь, создав новый и став его центром. Сколько было в моей жизни женщин? Разных, восхитительных, красивых? Но, напряги я память, я при любом раскладе не вспомню их имен. Я помнил, лишь одно. И оно медленно, изощрённо убивало меня.

Ринальдина.

С шумом сделал вздох и двинулся в сторону Красных Кварталов. Какая-то часть меня желала по грязному оттрахать какую-нибудь девку, просто затем, чтобы доказать себе, что Рина – обычное наваждение, жертва. Грудь сдавило, но я упорно твердил себе: Рина ничем не отличается от других, и я заинтересован лишь потому, как не смог попробовать её.

***

Красный квартал, находящийся на востоке столицы Аль-Кантара, – это залитый неоновыми вывесками анклав, забитый до отказа тавернами, где бочками льётся эль и сакэ, лав-гостиницами и домами наслаждений, обслуживающими как мужчин, так и женщин.

Возможностью окунуться в круговорот сомнительных развлечений не брезговал воспользоваться ни один аристократ. Одно из главных достоинств Красного – это поистине замечательное место сохраняло конфиденциальность.

Я перенесся как раз вечером, когда с наступлением темноты зажигались красные фонари, девушки надевали самые откровенные наряды и вставали «за стекло» заведения, где одурманенные витавшим по всюду запахом секса извивались подобно змеям, не брезгуя показывать свои прелести.

Широкими шагами я направлялся в специальный закоулок, носивший название «Сори». Сори могли себе позволить лишь аристократы. Там были самый лучший алкоголь. Самые лучшие номера. И самые лучшие женщины, которые не знали такие слова, как «нет» и «стыд». Впрочем, Красный Квартал был по карману всем желающим, и если у тебя нет достаточно золотых для Сори, то обычный дом наслаждений с какой-нибудь продажной Юдзе был к твоим услугам.

Когда одна из Юдзе сверкнула глазами и, покачивая бедрами и стуча по мокрой брусчатке длинными каблуками, подошла ко мне, я окатил её презрительным взглядом и двинулся дальше.

***

Меня проводили в отдельную комнату, где повсюду горели ароматические свечи. Кинув взгляд на кровать, но все же решил устроиться в кресле, ожидая Юдзе.

В маленькое окно бился дождь. Я взял предусмотрительно оставленный хозяйкой токкури, налил саке в чоко, маленькую чашку, и долго смотрел на него, прежде чем выпить. Сделал глоток, чувствуя на языке горьковатый привкус.

Дверь немного приоткрылась и на пороге показалась девушка. Оставил саке и, наклонив голову, обвел ее задумчивым взглядом.

– Подойди, – приказал я, протерев глаза тыльной стороной ладони.

Маленькая стройная Юдзе вздрогнула от моего голоса, чем вызвала у меня улыбку. Ослушаться приказа она не могла, поэтому сделала несколько несмелых шагов и остановилась прямо между моих ног.

«Неопытная» – понял я. Хотя... это даже возбуждает.

Каштановые волосы отливали в свете свечей золотым, струясь водопадом по плечам. Я не видел ее тело, оно было скрыто халатом.

– Раздевайся.

Юдзе кинула на меня испуганный взгляд, и я с раздражением отметил, что у нее карие глаза. Шелковая ткань упала к нашим ногам. Здесь не было прохладно, но я хотел поиграть. Под моим влиянием температура в комнате резко упала.

Я взглянул на полную грудь юдзе и усмехнулся, розовые навершия сжались и затвердели, вызывая в паху незамедлительную реакцию.

– Господин желает, чтобы я отпустилась за колени? – Вдруг прозвучал тихий, нежный голос. Не тот, который я хотел слышать.

– Молчать! – Зарычал я. –  Ты знаешь, чем заткнуть свой рот.

Девушка кивнула, села на пол и принялась расстегивать ремень брюк. Я откинулся в кресле. От нее пахло апельсином, что вызывало у меня необъяснимое раздражение. Вздохнул и закрыл глаза. Я понятия не имел, что за хрень со мной творится. Пожалуй, стоит поумерить желание постоянно пить алкоголь.

Когда ее пальцы обхватывают мою плоть, я морщусь и подтягиваю юдзе за волосы к себе на колени.

В ее глазах читается недоумение.

– Как тебя зовут? – Спрашиваю я. Нет, мне было насрать, как ее зовут. Все равно не запомню. Просто давал себе время, чтобы выбросить из головы так не вовремя всплывший образ.

Она продолжает смотреть на меня большими глазами, хлопая длинными ресницами, и чего-то ждет.

– Можешь говорить, – недовольно говорю я, наматывая на кулак каштановые локоны.

– Дарина, господин, – лепечет испуганное голое создание.

– Да... рина... – Медленно протягиваю я и стараюсь изо всех сил не расхохотаться. Моргул! Боги решили поразвлечься.

Мы сидим так какое-то время. На душе воцарилось странное спокойствие. Тепло девичьего тела и бьющий за окном дождь пролились бальзамом на сердце.

– Я сделаю, всё, что попросите господин, – юдзе обхватывает мою шею руками. – Со мной вы забудете о ней.

– О чем ты? – Спрашиваю я, она продолжает обнимать мою шею.

– О девушке, которую вы любите. В Сори мужчины не так часто требуют девушек с такой подробной характеристикой. Я помогу вам забыть ее. Лишь позвольте.

Я почувствовал, как ее мягкие губы легко коснулись моей шеи, и тут же открыл глаза.

– Слезай.

– Что? – Она захлопала глазами и откинула волосы за спину, открывая мне взор на спелую и уже несомненно возбужденную грудь.

– Слезай, – тихо приказал я, вызвав у юдзе дрожь и страх.

Она быстро вскочила и попятилась к двери. Я внимательно осмотрел ее рот. Красные соблазнительные губы. Верхняя губа чуть пухлее нижней. Неплохо.

 – Она заперта, – ленивым голосом напомнил я девке. – Ты же хотела помочь мне? – Усмехнулся я и спокойно сказал: – Встань на колени... и только попробуй поднять на меня глаза.

Девушка задохнулась от испуга. Я равнодушно осмотрел ее.

– Встань. На колени, – тихо приказал я вновь.

Юдзе переступила ногами, неуверенно подошла ко мне и послушно опустилась.

– Я могу... сделать не только это, – неуверенно сказала она. На ее щеках загорелся жгучий румянец, как только юдзе поняла, что предложила. Я смотрел на нее спокойно, равнодушно. Увы, она не вызывала во мне ни единого чувства.

И несмотря на испуг она продолжила что-то лепетать:

– Я хочу доставить вам удовольствие, не потому что должна, а потому что вы... вы мне понравились, – она покраснела еще больше. – Я никогда не видела в доме наслаждений никого более красивого, чем вы.

Юдзе смотрела на меня со страхом, а еще с... восхищением и вожделением. Она облизала губу, а мне было скучно.

Я застегнул брюки, отвернулся, подошёл к столу с токкури. Налил себе саке и поднёс чоко ко рту.

– Одевайся.

 Алкоголь обжег горло. Через несколько минут девушка подошла ко мне со спины. Не прижалась. Умная.

– Я вам не нравлюсь? – Обиженно прошептала она. Ее самолюбие явно было задето.

– Я не хочу тебя, – жестко ответил я.

– Но реакция вашего тела говорит об обратном, – продолжила разговор она. Я даже восхитился ее бесстрашием. Или глупостью.

– Ты похожа на нее, – слова вырвались сами по себе. Мне было паршиво из-за своей слабости. – Волосы, фигура, рост...

Ливень набирал обороты и лил с невероятной силой. В маленьком окне через поток воды виднелось небо. Низко нависнув над городом, свинцовые тучи нагоняли меланхоличную тоску.

– Тогда... что мы будем делать? – Неуверенно спросила она меня.

Я пожал плечами.

– Может быть, вы хотите поговорить?

Я обернулся и с недоумением взглянул на уже одетую девушку.

– Поговорить? – Переспросил я, улыбнувшись.

Она перевела взгляд на мою улыбку и грустно вздохнула.

– Она счастливая... – Выдохнула непонятную ересь юдзи. – Девушка, которую вы любите.

– Любви не существует. Есть только физиология, притяжение и секс, – зло произнёс я, недоумевая, почему еще юдзе дышит.

– Значит, она привлекала вас в постели? – Спросила юдзи, хитро прищурившись.

Я и не думал отвечать этой слишком надоедливой мошке. Прошёл мимо нее и уселся в кресло, вновь наливая себе саке.

– Вы с ней не спали! – Резко воскликнула она, садясь в кресло напротив.

 Я чуть не захлебнулся. Она еще здесь?!

– Пошла вон, – тихо приказал я. Но юдзе, кажется, решила испытать моё терпение:

– Я не могу, – весело сказала она, выхватывая у меня чоко и делая глоток. – Вы заказали ночь, следовательно, я могу уйти лишь утром. Так как ее зовут?

– Не твое дело, – устало выдохнул я, поражаясь ее наглости. Выгонять мошку почему-то уже перехотелось.

– Где вы познакомились?

Я чуть ли не зарычал.

– Прекрати! – Жестко приказал я. Девка, видимо, увидела проснувшуюся Тьму, и вжалась в кресло.

Так-то лучше.

Но тишина продолжалась недолго, через несколько минут она выдала:

– Вы ее любите.

– Чушь.

 – Любите, – заулыбалась она от уха до уха. – Если бы это было не так, я бы давно была бы мертва.

– Еще не поздно исправить недоразумение.

– Интересно, какая она по характеру? – Спросила юдзе, не внимая моей угрозе. – Наверняка очень уверенная и сильная! Иначе не смогла бы быть с вами...

– Нет, – неожиданно для себя произнёс я, наливая саке в новую чашку. – Рина – слабый и ранимый изнеженный котенок.

– Значит Рина... – Улыбнулась... как там ее... Дарина? – Что случилось? Почему вы не вместе?

Зря она это спросила.

– Если ты не заткнёшься, я вырву тебе глотку, – угрожаю я, а затем бросаю чоко в стену с такой силой, что чашка разбивается на мелкие осколки, которые от силы удара практически долетают до меня.

– Она умерла?

Тьма против воли вырвалась наружу, и Дарина закричала от боли, сваливаясь на пол. Агония длилась не больше секунды, я смог взять над силой контроль.

– Нет, – ответил я, поднимая юдзе и сажая ее в кресло. – Больно?

– Да, – прошептала та побледневшими губами. – Я больше не буду спрашивать о ней.

Я смотрел на побледневшую девушку, размышляя. Через минуты две сел обратно и сжал зубы. Воспоминания решили напомнить о себе. Как я сжимал Рину в объятьях, как чувствовал вкус ее губ, с удивлением ощущая внутри себя... что?  Я не понимал.

Как и не понимал, почему все два месяца разлуки чувствовал невыносимую боль.

 Может, Ринальдина тоже обладает тьмой? И может причинять страдания на расстоянии?

Во всяком случае, другого объяснения я не находил.

– Я не могу быть с ней, – сказал я, чувствуя горечь. Как будто игла вошла в сердце.

– Почему? – Прошептала с любопытством юдзе.

– Не хочу сделать ей больно.

– Вы? – Подняла брови уже пришедшая в себя Дарина и проговорила со странной убежденностью:  – Вы можете доставить страдания всем. Но только не ей. К тому же, если она любит вас, то вы, мой уважаемый господин, уже сделали ей больно, ведь в вашей разлуке виноваты вы, не так ли?

– Меня невозможно полюбить, – усмехнулся я, закрывая глаза.

– Полюбить можно кого угодно. Вопрос лишь в том, заслуживает ли он или она этой любви... – Произнесла юдзе, смотря в пол, а затем подняла на меня карие глаза: – Вы будете страдать до конца своих дней, если не увидите ее еще раз.

Я всё еще помнил ощущение тела Рины в моих руках. Помнил наизусть каждую деталь, вдоль до родинки на соблазнительной и сводящей с ума груди. То, что я собирался сделать, было не слишком умным решением, поэтому дал себе время на раздумье. Я сидел в кресле, а внутренние часы отсчитывали минуты.

Первая. Открываю глаза и бездумно смотрю на дождь за окном.

Вторая. Делаю последний глоток и ставлю чоко на стол.

Третья. Решительно поднимаюсь, бросаю мешок с золотыми юдзе и стремительно выхожу на мокрую улицу.

Четвертая минута...

Четвертая минута растянулась на несколько месяцев.

Я искал ее и не мог найти.

Метался, как раненный зверь по городу в поисках зеленоглазой Рины.

С каждым гребаным днем ярость росла во мне всё больше. Я хотел ее видеть! Ощущать ее руки, целовать губы, смотреть в удивительные глаза. Хотел, чтобы она принадлежала мне! И эти мысли пугали меня. Меня! Моргул тебя подери! Бесстрашного бывшего эссера, которого боялись абсолютно все!

Пугало это чувство – необходимости видеть ее рядом. Невозможности жить без нее...

Я больше не мог выносить этого ада.

В какой-то момент я чуть не задохнулся от пришедшей в голову мысли. Если она.... Если я не увижу ее?

В тот день, когда я просил Дэрбиша проверить список умерших за последние четыре месяца, у меня тряслись руки. А потом благодарил всех богов, в которые ранее не верил, что моя девочка жива. К поискам подключились эссэры, хоть это было и незаконно.

– Смотри, – Дэрбиш бросил мне на стол в кабинете магофото.

Негнущимися пальцами я поднял снимок и жадно начал вглядываться в знакомые черты. Сначала увидев рыжие волосы, я не поверил, что это она. Моя Ринальдина. Но глаза...

– Где она? – Спросил я охрипшим голосом.

– В Королевской Почте. Все полгода она жила у гномихи. Несколько минут назад оставила слепок...

Дэрбиш произнёс слова, когда я уже входил в портал.

Я стоял и смотрел, не в  силах отвезти взгляд. Хмурился от того, что она несла тяжелый сверток в руке. Испытывал злость, когда видел в ее глазах страх. И чувствовал себя счастливым. Незнакомое, странное, будоражащее чувство.

И, кажется, впервые за долгое время внутри не болело.

– Только попробуй уйти, – тихо сказал я, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не наброситься на хрупкую фигурку, и медленно двинулся в ее сторону.

– Нет! – Закричала Рина. Я помрачнел, когда по ее щекам потекли слезы.

Она ненавидит меня.

Ну и пусть. Я больше не собираюсь мучить ее.

Лишь в последний раз. В последний раз дотронуться, сжать в объятьях, с шумом вдохнуть ее запах...

– Подойди, – не удержался я от приказа. Это напугало ее, и она бросилась к дилижансу, роняя на брусчатку сверток, из которого вывалились книги и что-то из еды.

Глупая. Я быстрее ее.

Перехватив ее, двинулся в темный переулок прочь от лишних глаз.

– Отпустите! – Закричала она, рыдая. С каждым всхлипом мне становилось все паршивее. – Отпустите немедленно!

Злость охватила все тело. Разве я делаю ей больно? Почему она плачет? Развернул ее к себе лицом и я яростью произнес:

– Забыла добавить «я вас ненавижу».

– А вы без слов не понимаете? – Вскинула она подбородок, зло сверкая глазами. Ей всегда приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть на меня. Она такая маленькая... Идеально подходит мне.

Не мог поверить, что это не сон... Пусть в ее словах была лишь желчь, но мне было так приятно слушать Рину.

– Говори, всё, что хочешь... Только говори... – Чуть хрипло сказал я, внимательно всматриваясь в ее глаза.

Когда мы, наконец, оказались в уединённом месте, она стояла ко мне спиной, а я сжимал кулаки, сдерживая нахлынувшие чувства. Сдержаться не удалось.

Я настиг ее в долю секунду, быстро развернул, стараясь не навредить, и вжал в стену. Сразу впился в ее губы, болезненно, сильно, жадно. Пил ее дыхание, как самый сладкий напиток в мире. Слов не было. Были руки, судорожно обхватившие ее лицо. Поцелуй настолько опьянил меня, что не было желания дышать.

Я хотел, чтобы все было по-другому. Но мы не виделись слишком долго. Слишком долго я не целовал мою девочку. Движения были злыми, яростными, торопливыми. И этот поцелуй был лекарством, был единственным способом исцелить мою болевшую душу.

– Ты не должна была убегать, Рина, – тихо сказал я, покрывая каждый подвернувшийся мне участок ее совершенного тела. Я хотел ее. И только ее. Это желание, граничащее с безумием, не способна обуздать ни одна опытная шлюха.

В дневном свете ее кожа, словно светилась. Мои руки дрожали, когда я гладил ее волосы.

– Поцелуй меня, – хрипло попросил я. – Дотронься до меня.

Кажется, эту фразу я произносил не один раз.

– Нет.

– Не зли меня! Не сделаешь, как я хочу, и твоя миссис Беремор будет мертва, – я блефовал. Конечно же, никого я убивать не собирался. Может быть, только того, кто дотрагивался до нее за эти полгода.

Из ее глаз полились слезы. Я сжал зубы, чувствуя горечь от того, что причинял ей боль.

– Вы чудовище! – Выдохнула Рина.

«В последний раз...» – Пообещал я себе, проводя пальцами по щеке, губам. Обхватил ее подбородок и поднял чуть выше, чтобы видеть ее взгляд.

Когда ее изящные руки дотронулись до моей груди, мое сердце забилось в бешеном ритме.

– Запусти свои пальцы в мои волосы... Так как ты обычно делаешь... – Хрипло попросил я. Голос не слушался.

Ее пальчики стали массировать мне затылок, вызывая приятную негу. Но, к сожалению, она длилась недолго. Я сходил с ума от желания обладать ей.

Подхватил ее под ягодицы и приподнял, приказывая:

– Обхвати меня ногами, Рина... Давай.

Переместил свои ладони на ее тонкую талию, которую мог обхватить руками и хрипло выдохнул, когда Рина обняла меня за плечи.

– Поцелуй меня, – приказал я, сгорая от желания, чтобы она сделала это сама.

Она прикусила губу, и этот невинный жест вызвал в паху болезненную пульсацию.

– Поцелуй, –  прорычал я.

Рина не слушалась. Впрочем, как обычно. Храбрая девочка всегда давала мне отпор, и это восхищало меня.

Я получал от происходящего странное, извращенное удовольствие. Мое собственное тело горело в огне желания из-за близости с Риной. Я мучил её. И мучился сам. Но ничего не мог с собой поделать.

Рина... самая желанная женщина на всей земле.  Женщина, из-за которой я корчился от боли, и в то же время эта боль была так приятна.

Никого я не хотел так сильно, как ее. Я смотрел на опухшие от моих поцелуев губы, на ресницы, мокрые от слез.

– Рина...

Я сжал ее в объятьях, не в силах поверить, что все происходит наяву. Поцеловал за сладким ушком.

– Неужели это не очередной гребаный сон...Тебя долго не было, моя девочка... Никогда не оставляй меня, Рина. Скажи, что ты скучала...

– Это не так. Мне было хорошо без вас, – безжизненно прошептала она, закрывая глаза.

– Соври! Скажи, что ты скучала по мне... Пожалуйста, Рина...