Текст книги "Пятый дневник Тайлера Блэйка"

Автор книги: Вероника Сазонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Запись шестьдесят вторая

«Запись шестьдесят вторая. Дневник пятый

Маклоу приказал мне расправиться с моим же непосредственным начальником. Не знаю, как это повлияет на мою работу в ресторане, ведь Нэша кто-то обязательно должен будет сменить, но я лично не против попробовать выполнить это задание.

Если это необходимо для спасения моей милой девочки, то я сделаю это.»

«Белый Лебедь» закрывался всегда поздней ночью и работал до последнего посетителя. Закрывал ресторан всегда сам Томас Нэш, который, прежде чем покинуть заведение, проверял хорошо ли проделали свою работу уборщики, подготовив ресторан к завтрашнему дню. Каким бы Нэш не был мелочным и холодным, но к ресторану он относился более чем серьезно. Он мог уволить любого, кто хоть чуть-чуть не подходил его требованиям. Не трогал он разве что своих музыкантов. Тайлер хоть и стал опаздывать и фальшивить в последнее время, но Томас понимал, что столь известную в Музыкальной Академии персону выгонять из ресторана было бы совершенно глупо. Это могло бы сказаться на его репутации, наверное, ничуть не меньше, чем если бы на кухне кто-то обнаружил жирную серую крысу.

Ночь, назначенная для казни мистера Нэша, была безоблачная и лунная. Грязно-желтый луны заливал серые городские улицы, от чего легкий ветерок, гулявший между каменными домами, казался еще холоднее, чем было на самом деле. И совершенно никто не мог заметить двух ночных путников, которые смогли с легкостью проскользнуть в ресторан «Белый Лебедь» через черный ход. Как оказалось, Крыса отлично умел вскрывать замки шпилькой, а это для вора был не менее важный навык, чем скрытность.

Крыса и Немой действовали настолько тихо, что последнему показалось, будто он смог заглушить даже биение собственного сердца. Ему было непривычно идти через черный ход, который вел из темного и преотвратительного сырого закоулка в обычно светлый и роскошный ресторан. Наверное, это и была обратная сторона медали любой красоты. Великолепное крыльцо и колонны из белого мрамора с одной стороны и черная дверь, рядом с которой красовался мусорный бак с какой-то неведомой гнилью – с другой.

Немой осторожно вошел в ресторан и через кухню вместе с Крысой стал пробираться к выходу в зал, где на тот момент должен был быть Нэш, который забирал свои вещи и портфельчик со стула, который стоял у одного из столиков. Когда оба оказались у входа в зал, Альберт кивнул Тайлеру на дверь с чуть позади себя, что тоже вела из помещения кухни прямо в кабинет Томаса. Крыса объяснял Немому, что именно там находится сейф, в котором Нэш хранит деньги. Немой чуть склонил голову и поправил свой цилиндр, давая понять, что понял своего товарища и что готов дальше действовать один. Ох, как же он лгал в тот момент! Он был совершенно не готов! Он был напуган и готов был поклясться, что стены сжимаются и душат его, а воздух в ресторане казался ему через чур горячим. Ему было душно и казалось, что его душит его же собственным галстук-бабочка. Руки потели и лишь кожаные перчатки препятствовали тому, чтобы Тайлер не выронил из рук свой револьвер. На этой темной и мрачной сцене его роль показалась ему слишком сложной в один момент, и ему хотелось убежать домой. Его не отпускало отчаянное желание вернуться домой и зарыться в одеяло. Тайлер в тот момент отдал бы все, лишь бы зажмуриться и уткнуться в подушку на своей старой скрипучей раскладушке, а проснуться уже вновь в недавней молодости, когда он не знал всех этих проблем. Он бы отдал все, чтобы все происходящее в течение последних лет оказалось не больше, чем просто страшным сном.

Но он все равно смог собрать в себе последние силы и, затаив дыхание, осторожно открыть дверь в главный зад и шмыгнуть за барную стойку, откуда он мог наблюдать за Томасом и не быть замеченным.

Нэш, до того возившийся со своим портфелем, услышав, как скрипнула дверь, дернулся и резко повернулся в сторону, где буквально пару секунд назад был Тайлер.

– Кто здесь?

Блэйк замер и прижался к барной стойке спиной, крепко вцепившись в рукоять револьвера. Ему было страшно. Ему было слишком страшно, что он даже не вспотел, он просто замерзал. Он дрожал от пронизывающего кошмарного холода и мурашек, что пробегали по его позвоночнику снова и снова. Нет! Он не мог этого сделать. Он ошибся, он не мог.

Тайлер дрожащей рукой поправил очки и снова выглянул из-за стойки. Томас пожал плечами, не заметив ничего и, кажется, списав странный шум на ветер и собственную усталость. Так что Блэйк с трудом прополз меж столиков и вновь притих, спрятавшись за длинной белоснежной скатертью, под столиком, что находился у входа. Дыхание перехватывало и казалось, что из груди вот-вот вырвется крик отчаяния. Нота показалась Блэйку слишком низкой, чтобы он смог взять ее своим голосом.

Директор ресторана «Белый Лебедь» тем временем надевал свой плащ, все еще пристально глядя в сторону двери на кухню. Он стоял спиной ко входной двери, а потому Тайлер сжал руки в кулаки и беззвучно выбрался из своего укрытия, придерживая свободной от оружия рукой свою шляпу. Он поднялся на ноги и, заведя руки за спину, остался стоять позади Томаса. На все это ушли лишь секунды, но Тайлеру они показались вечностью.

Немой стоял без движения и наблюдал за тем, как стоящая к нему спиной жертва, застегивает свой плащ, совершенно не подозревая, что в темном зале ресторана находится еще один человек. И потому, когда Томас обернулся, на лице его читался искренний шок. И помимо шока в глазах его мелькнул страх при виде незнакомца в черном фраке. Тем не менее Томас взял себя в руки и проговорил:

– Простите, но… Ресторан закрыт. Вы опоздали.

Он сглотнул. Глядя на Немого, который медленно приблизился к нему на пару шагов. В очках Нэш видел свое отражение и перепуганную физиономию. Он медленно отступил, пролепетав что-то о том, что он вызовет полицию, но, конечно же, он понимал, что не сделает этого.

В зале воцарилась тишина. Немой смотрел на Томаса Нэша сверху-вниз через черные очки и изучал его взглядом. «Белый Лебедь» был окутан мраком, а внутри вдруг стало очень холодно. Кровь замирала в жилах и биение сердца прерывалось с каждой секундой все чаще. Тишина и тьма поглотили двух стоявших друг напротив друга людей, от чего оба буквально утопали в них. Они оба осознавали неизбежное, но если у одного из них замирало от ужаса сердце, то второй был внутри холоден. Черные зеркальные глаза-очки без единой эмоции смотрели на молодого парня, которого пробирала дрожь. Секунды, минуты и, казалось, часы проходят в этой немой музыке. Беззвучная симфония играла на сцене и умелые руки музыканта без единой промашки исполняли ее на инструменте, который держали.

Музыка поглотила обоих, унося за собой в бесконечную пустоту. На сей раз эта темнота обняла Томаса Нэша, унося за собой навсегда. Он пытался прервать мелодию своим фальшивым и звонким голосом, но не успел начать свою кошмарную песенку как вся симфония в один миг закончилась. Немому хватило одной минуты, чтобы заключить в них ту вечность, которая пронеслась в последний миг перед глазами Томаса.

Нэш рухнул замертво с широко распахнутыми глазами полными ужаса и открытым ртом. Он доиграл свою роль в туманном театре серой жизни, снял маску, под которой не скрывалось ничего, кроме страха, и навсегда покинул сцену.

Немой же убрал револьвер обратно в кобуру и сделал пару шагов в сторону мертвого тела.

Тайлер замер на месте, глядя на осевшее перед ним на пол тело Нэша, глядя на дыру от пули у него во лбу, из-которой сочилась кровь. Зрелище было настолько жуткое, что у Блэйка подкосились коленки от страха. Он смотрел на мертвое, еще не успевшее побледнеть тело, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. От обморока его спасало лишь выпитое успокоительное. Он хотел закричать. Он хотел кричать ничуть не меньше, чем хотел в последние секунды своей жизни покойник. Перед глазами Блэйка все расплывалось от накатившихся слез. Ком в горле мешал вдохнуть кислород, в котором Тайлер уже чувствовал неприятный металлический смрад от крови. Он не верил своим глазам и своим рукам. Он только убил человека. Он убил человека и совсем не жалел об этом. Его пугала лишь одна мысль о том, что Нэша ему было совершенно не жаль. Его пугало его же собственное ледяное спокойствие, когда он нажимал на спусковой крючок и когда услышал выстрел. Тайлер Блэйк отказывался верить в то, что он был способен на кровопролитие. Он хотел просто проснуться.

От мыслей его отвлек тихий голос Альберта за спиной. Блэйк вздрогнул, когда на его плечо опустилась рука его лучшего друга. Он совершенно забыл о нем и о том, что пришел в ресторан с ним. Тайлер резко развернулся на каблуках и уставился на улыбающегося Альберта.

– Отлично, – шепотом сказал Улам. – Я рад, что теперь мы увидим его только на похоронах. А теперь давай пойдем отсюда, пока нас кто-нибудь не увидел.

Крыса поднял чемодан, который держал в левой руке, по всей видимости демонстрируя, что он тоже справился со своей частью миссии. Тайлер сглотнул, видя, насколько же беззаботно улыбался его друг, глядя на мертвое тело Томаса. Блэйк не понимал, как было возможно вообще все то, что происходило в тот момент в «Белом Лебеде». Он отказывался верить в это.

Тайлер вдруг понял, что для него все закончилось. Он надел свою маску и уже начал выступление. Немой вышел на сцену и принялся петь, параллельно играя на скрипке музыку смерти. И для Немого представление только началось. Заканчивать арию было поздно в тот самый момент, когда певец только-только открыл рот.

Шоу началось и теперь просто обязано было продолжаться.

Немой завел руки за спину и, гордо выпрямив спину, пошел к двери вперед своего напарника.

Запись восемьдесят вторая

«Запись восемьдесят вторая. Дневник пятый.

Итак, сегодня мне исполнилось тридцать восемь. Тридцать восемь! Я никогда бы не подумал, что могу быть таким старым и что когда-нибудь у меня вообще будут седые волосы на голове. Не сказал бы, что их очень много. По крайней мере под шляпой Немого их не видно точно.

Ах, какой же замечательный сегодня день! Сегодня светит солнце и, мне так кажется, что меня поздравляет все вокруг. Сегодня так спокойно и тихо, будто все, что было до этого было для меня лишь плохим сном. Пожалуйста, Всевидящий, пусть он никогда не заканчивается! Ну или хотя бы длится подольше.»

Осень выдалась дождливая. И если первые пару недели были терпимы, то очень скоро начался сезон ужасных ливней и через чур часто выпадающего града. Это мало мешало Немому и Тайлеру выполнять свою работу. Блэйк ездил в ресторан на трамвае, но, чтобы не промокнуть по дороге, порой ему приходилось закрывать голову футляром собственной скрипки. Новый владелец ресторана Джейкоб Ларсен был намного понятливее покойного Томаса Нэша. Он не наказывал за опоздания и не штрафовал, если знал, что его работник опаздывал по уважительной причине. А с погодными условиями города G дождь был весьма уважительной причиной. Для Немого ливни и плохая погода же напротив были даже на руку. Из-за пелены дождя и стен воды он мог практически свободно перемещаться по городу, не боясь быть замеченным. Широкие поля цилиндра спасали темные очки от влаги, а потому Блэйк лишний раз убеждался, что костюм он выбрал идеальный.

Однако в тот день было солнечно. Впервые за долгое время серые каменные дома заливал свет белого солнца. Даже в маленькой квартире Тайлера и Карли было на удивление светло в то утро, от чего Блэйк тут же отвернулся к стене, получше закутавшись в свое покрывало. Однако очень скоро Тайлер окончательно проснулся. Он привык просыпаться в определенное время, а потому даже в свой выходной без труда смог разлепить глаза и сесть на скрипучей раскладушке. Та снова недовольно закряхтела подобно старухе, когда ее владелец сладко потянулся и зевнул.

Блэйк оглядел комнату. Карли по всей видимости куда-то ушла еще до того, как Блэйк проснулся. Нотки волнения промелькнули у него в голове лишь на секунду, но потом он все же взял себя в руки. Ему было не привыкать, что его сестра уже год как могла позволить себе куда-то уйти без предупреждения. Как правило, в таком случае она задерживалась не дольше получаса, так как обычно ходила за продуктами или же за какими-то материалами для своих работ. С тринадцати лет она просто страшно увлеклась тем, что делала различные механические игрушки и побрякушки. Заводная мышка, которую она собрала, до сих пор стояла на письменном столике и иногда радовала скучающих брата и сестру, носясь по всей квартире на крохотных колесиках. Тайлер про себя подметил, что Карли через чур быстро выросла, ему даже казалось, что не она, а он сам не успел насладится ее детством. Он даже не успел оглянуться, как она пошла в колледж, чтобы учиться на механика.

Тайлер поднялся с постели и надел рубашку, после чего подошел к окну и довольно прищурился, будто кот. С их стороны дома не было видно солнца, но по чистому серовато-голубому небу стало ясно, что погода была прекрасная. Блэйк улыбнулся и кивнул собственным мыслям, после чего пошел в ванную, где быстро умылся и привел в порядок, точнее попытался привести в порядок свои волосы. Он даже удивился своему прекрасному настроению, но лишь когда пошел готовить завтрак вспомнил, что как раз-таки тридцать восемь лет назад он, Тайлер Блэйк, родился на свет. Его немного расстроил тот факт, что он был уже не так молод, как ему, наверное, хотелось бы, но солнечная погода, которая бывала в их городе крайне редко, очень быстро развеивала эту печаль. Блэйк отметил про себя, что раз уж само небо в тот день улыбалось ему, то он просто не имеет права унывать. Это должен был быть отличный день, и Тайлер знал это!

Так что все утро Тайлер пребывал в приподнятом настроении. Даже готовил завтрак он. Насвистывая какую-то жизнерадостную мелодию себе под нос.

Казалось, будто даже у Немого было хорошее настроение в тот день, хотя он и не привык выражать никаких эмоций и вовсе. Он пугал Тайлера, как порой его пугала собственная тень, но тогда Блэйк и думать забыл о своей черной безмолвной маске.

Немой же за то небольшое время, что провел в Подвалах Грина и в G смог завоевать довольно-таки большую славу среди преступников и простых горожан. Полиция всеми силами пыталась найти хотя бы зацепку о том, кем был тот таинственный человек в очках и во фраке, то им не удавалось найти абсолютно ничего. Даже сам портрет наемного убийцы им удалось получить лишь по том простой причине, что какой-то мимо проходивший простофиля увидел, как странный мужчина в цилиндре убивает некого Клайда Филдса. Тем не менее, таких портретных данных как у Немого в городе ни у кого не было. Немого пытались искать, но никто не мог найти, зная, что киллер работает исключительно ночью, а в ночное время суток из-за него некоторые и вовсе боялись выходить на улицу. Даже полицейские. Да, роль Тайлера была хороша. Слишком хороша, чтобы не породить в городе самые жуткие и невероятные теории и легенды.

Очень скоро, как раз через полчаса, вернулась Карли. И вернулась она не с пустыми руками, а с каким–то небольшим пакетом. Тайлер изумленно посмотрел на нее, когда она с гордым и в то же время радостным видом поставила свой пакет на стол. В глазах его застыл немой вопрос, на который его сестра ответила просто и ясно:

– С Днем Рождения, братик!

Блэйк пару раз моргнул и, отставив свой кофе в сторону, открыл пакет. И там он увидел то, что видел лишь один раз в детстве и на двух Днях Рождения Карли. Там был торт. Самый настоящий торт, который семья Блэйков была, как правило, не в состоянии себе позволить даже на праздники. Сладкое в городе G вообще было в большом дефиците, а здесь Блэйк видел перед собой огромный торт размером едва ли не с голову лошади, как ему показалось. Тайлер никогда не видел лошадей, а потому мог лишь предположить, что лошадиная голова была чуть больше человеческой.

Тайлер с неверием смотрел на шоколадный торт, который принесла Карли, а после открыл рот и невнятно что-то промямлил.

– Я взяла их своих денег, – улыбнулась Карли. – Я продавала некоторые свои игрушки и накопила специально, чтобы купить тебе торт. Я хотела купить его в прошлом году, но тогда…

Однако договорить ей не дали. Тайлер притянул к себе свою сестренку и крепко обнял ее, уткнувшись носом ей в плечо и зажмурив вдруг заслезившиеся глаза. Он вдруг почувствовал что-то теплое где-то в груди, что-то обжигающее, но жутко приятное, словно услышал самую прекрасную в своей жизни сонату. Он прижимал к себе свою сестру, переполняемый эмоциями: любовью и гордостью, которые солеными и горячими слезами обожгли ему щеки.

– Ох, К… К-карли, – пробормотал Тайлер.

Карли засмеялась и крепко обняла Блэйка, а после поцеловала его в макушку.

– Ну-ну, Тайли, милый, не плачь, – мягким голосом сказала она и чуть позже отпустила брата. – Давай, садись за стол, и выпьем, наконец, чаю. Ощущение, будто лет сто не пила его!

На той ноте и начался их день. Для Тайлера хватило одного лишь такого очаровательного завтрака, чтобы понять, что это, возможно, лучший день в его жизни. Он никогда не ел таких сладких тортов, что и говорить он вообще редко ел сладости, а потому тот шоколад показался ему самым сладким и самым ароматным на всем свете.

Тайлер был в самом лучшем настроении, в каком только мог бы пребывать в последние шестнадцать лет. Он и сам поражался тому, что может так много смеяться и улыбаться просто лишь из-за того, что у него был День Рождения.

Ближе к обеду Карли предложила пойти на улицу и немного прогуляться.

– Потом мы сможем позвать дядю Альберта! Он будет так рад поздравить тебя, я уверена! Но сначала…

Карли улыбнулась и села на кровать рядом со своим старшим братом, который читал в газете одну из очередных статей, про Немого. Тайлер взглянул на свою сестренку, которая искала что-то в кармане своих темных брюк. Спустя столько лет она сильно изменилась: у нее были длинные черные волосы, выразительные голубые глаза, великолепная и изящная фигура и аккуратное лицо. Ей было всего шестнадцать, а она уже была так красива, словно ангел, спустившийся с небес. Для Тайлера она всегда была ангелом. Маленьким и невинным ангелом. Все тем же резвым ребенком, которому нужно было петь колыбельные на ночь. И пусть колыбельных Тайлер больше не пел, но он помнил их наизусть и про себя всегда вспоминал их слова и мотивы, когда целовал свою спящую сестру, когда по ночам возвращался из Подвалов Грина.

Наконец, Карли извлекла что-то из своего кармана и, немного подумав, спрятала кулаки за спину. Лишь после этого вытянула их перед Блэйком и улыбнулась, будто бы молча говоря, что Тайлеру предстоит разгадать эту детскую и старую загадку. Блэйк почесал в затылке и посмотрел сначала на свою сестренку, после чего – на ее руки. Они у нее хоть и были небольшие, аккуратные от природы, но Карли совершенно не любила за ними ухаживать, от чего костяшки у нее были вечно разодранными, а сами ладони с обеих сторон порой грязными. Чего еще можно было ожидать от человека, который учится на механика?

– Хм… В п-правой.

– Угадал, –девушка раскрыла ладонь, протягивая Блэйку серебристый кулон на цепочке. – Держи! Это подарок.

– Оу, – Тайлер залился краской, аккуратно принимая в руки крохотный кулон, который протягивала ему его сестра. – Это… Это не… Мне… Слишком много п-подарков…

– Обратно не приму, – улыбнулась Карли и придвинулась ближе к брату, уложив ему голову на плечо и широко улыбнувшись.

Тайлер поднес кулон поближе к лицу, чтобы внимательно рассмотреть его. Несмотря на столь хорошее выполнение и ровные линии было видно, что это была ручная работа. И работа это была одна из самых тонких и профессиональных, какую только видел Тайлер. И, конечно, же он быстро догадался, чьих рук это было дело, а потому просто не мог не вознаградить чудесного ювелира и механика, сидящего рядом, поцелуем в макушку. Карли тихо захихикала и снова кивнула на кулон, прося открыть его. Внутри кулона была маленькая черно-белая фотография с ним и Карли.

На той фотографии был последний школьный день Карли и их тогда сфотографировал Альберт. Карли тогда расплакалась, прощаясь со школьными друзьями, но Тайлер всеми силами старался ободрить ее тем, что в колледже она встретит еще множество ребят, которые, наверняка, понравятся ей даже больше, чем те, с кем она училась в школе. И это сработало, потому что тогда уже спустя четверть часа сестра Тайлера снова звонко смеялась и обнимала своего старшего брата. И именно тот радостный момент, когда оба Блэйка улыбались, приобняв друг друга за плечи, и был запечатлен на той фотографии.

Скрипач улыбнулся и захлопнул крышечку, только после чего заметил, что на одной стороне кулона по кругу мелким шрифтом были аккуратно выведены слова: «самому любимому брату». И те слова пронзили Блэйка насквозь в самое сердце. Он вдруг понял, насколько же была бесконечна его любовь к его сестре и как же сильно любила его она. Он чувствовал в том кулоне ее душу, он знал, что она вложила ее в него, когда работала и от того даже такая маленькая, казалось бы, незначительная вещь стала для Блэйка подарком намного лучше, чем тот торт, который она принесла утром.

– С-спасибо, это… лучший подарок, к… ко-торый я… когда-либо… п-получал, – тихо пробормотал Тайлер, все еще не в силах оторвать взгляд от кулона.

– Я рада, что он тебе нравится.

Тайлер сжал в руке кулон, а после снова повернулся к Карли и крепко обнял ее. Взгляд его на секунду пал на разрисованные много лет назад обои. На рисунке был тот самый смешной человечек и маленькая девочка. И именно воспоминания о том, как он впервые увидел этот рисунок, в тот момент поглотили его. Он готов был расплакаться, как маленький ребенок и едва сдерживался. Он с трудом осознавал, что ему исполнилось далеко не двадцать лет, но в тот момент он снова чувствовал себя мальчишкой, которому подарили самую лучшую в мире вещь, о которой он так давно мечтал.

В тот день Карли потащила Тайлера гулять в парке. Они смотрели на рыбок в искусственном пруду и любовались замечательно выполненной работой тех людей, которые ухаживали за деревьями и растениями в парке. Блэйку было плевать даже на то, что все это было ненастоящим и что в шелесте листвы городских деревьев не было той самой музыки, которую он слышал в лесу. В городских парках не было птиц. Однако день был настолько солнечным, что Тайлеру было плевать.

Альберт явился к Блэйкам без приглашения именно в тот момент, когда Тайлер потянулся к телефону, чтобы позвонить ему. Он подарил Блэйку несколько новых галстуков, которые Блэйка просто никак не могли порадовать. Конечно, сам Улам морщился от одного только их вида, но все же он не мог отказать вкусам Тайлера, а потому подарил ему совершенно нелепые для нормальных людей галстуки: с абсолютно несуразными и цветастыми узорами. Но Блэйку они нравились. Он терпеть не мог простые черные удавки и не с самым большим удовольствием носил даже черный галстук-бабочку, который был одним из составляющих костюма Немого.

Так что это был, пожалуй, лучший день для Тайлера. И от самого утра до самого того момента, когда он лег на подушку, он улыбался. Он улыбался и смеялся в тот день, совершенно забыв обо всех проблемах. И пусть этот день был лишь небольшой маленькой утопией среди всех окружающих его проблем, но именно этой будто бы приснившейся идиллии ему всегда не хватало. Жаль только, что хорошие сны не длятся вечно.