Текст книги "Любовь — обманная игра"

Автор книги: Вера Копейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Ира? Это на самом деле ты, Ира?

Она вздрогнула. Конечно, этот голос ей слышится во сне. Стоит открыть глаза – и иллюзия рассеется. Это все от вина. Хоть и маленькая бутылочка, но стакан там был, не меньше. Неважно, что мало градусов, но натощак...

– Ира!

Ресницы дрогнули сами собой, и в щелочку она увидела... О нет, не может быть. Она снова закрыла глаза. Крепко-крепко. Лоб покрылся испариной, кажется, она уловила запах. Запах его лосьона после бритья. Но не может же он пользоваться одним и тем же лосьоном столько лет. Ведь она видела его не вчера... Прошло... А сколько лет прошло?

Внезапно до Иры дошло, что она летит в самолете. Но ведь это не простой самолет. Почему Христо?..

38

Хельмут смотрел на экран радара. Черная трасса самолета вырисовывалась на сером фоне. Так, ясен путь «Гольфстрима». Очень скоро пилот заметит сбой в бортовом компьютере. «Жучок», который посажен на груз, сделает свое дело. И тогда борт станет запрашивать вынужденную посадку.

Они готовы его принять. Хельмут улыбнулся. И примут как следует. И тогда прилетит на вертолете Света, и они очень скоро будут далеко отсюда...

Света, Света... Я хочу тебя Света... Он ощутил прилив крови в чресла...

– Не понимаю... – Пилот всмотрелся в компьютер. Слушай, может эта чертова штука сломаться? Я вообще-то первый раз такое вижу.

– Да, по-моему, это указатель топлива барахлит. Или наши валенки на самом деле не долили керосина? Нет, не может этого быть.

Командир нахмурился.

– Разберись немедленно, – приказал он второму пилоту.

– Компьютер показывает, что у нас на исходе керосин! Надо запрашивать аварийную посадку.

Пилот молчал. А что он мог сказать? Красная лампочка горела, и с ней не поспоришь.

– Давай.

На этот рейс наняли русских пилотов. Тони Атвуд обещал хозяевам «Гольфстрима» обеспечить дешевое обслуживание рейса, и очень собой гордился. Американские летчики, которые пригнали «Гольфстрим» в Москву, полетели дальше на другом борту, а этих парней наняли за десятую часть их гонорара.

Итак, сигнал о помощи ушел в пространство, и ответ явился немедленно: помощь предлагало экологическое судно. Плавучий аэродром, способный принять «Гольфстрим».

Сделав круг, они коснулись палубы.

Хельмут набрал номер Светы.

– Они у нас, моя птичка. Вылетай.

Христо и Ира говорили, не замечая ничего вокруг.

– Это ты, Ира? – Христо никак не мог поверить. Темные глаза смотрели на нее в упор. – Ты меня узнаешь?

– Ты Христо, – прошептала она. – Я тебя узнаю... Но как это может быть?

– Очень просто, как и все под небом. Кажется, я теперь понял. Я читал в газете, что ты стала главой Мехового Дома Замиралова. А меня аккредитовали на выставку мехов в Орландо. И, экономя деньги, как я понимаю, на билетах, подсадили в частный самолет. Так случается...

– Да, я везу меха моего отца. То есть теперь мои меха. Отец умер.

– Я слышал.

Перед ними возникла стюардесса, она улыбалась, как всегда, но что-то в ее лице заставило их умолкнуть и с тревогой посмотреть на нее.

– Наш экипаж приносит вам свои извинения, господа. Мы совершили вынужденную посадку.

Валентина вылетала рейсом «Аэрофлота» в тот же самый день и почти в то же самое время. Она хорошо подготовилась к полету. Дима, провожая, передал ей пакет и сказал:

– Вот здесь все бумаги на груз. Там твоя фамилия, все данные, тебе не о чем волноваться. Комар носа не подточит. Ты подходишь к наследнице сзади, на выходе из самолета, и легонько касаешься ее булавкой. Наследница сразу отключается. «Скорая помощь», все такое... Американцы не станут разбираться, ее увезут. А ты с мехами попадешь в объятия «зеленых». Потом я прилечу. Наследница проваляется в больнице и пускай нас ищет с собаками.

Дима повторил все в точности, как сказала ему Света. Он нисколько не волновался, голос не дрожал. А что он такого делает? Главное – все будут живы. А ценности, существующие в этом мире, принадлежат всем – но попадают в руки тех, кто подсуетится.

Он хочет денег. И хочет Свету. Он получит свое за помощь в этом деле. Света обещала хорошие комиссионные. И себя.

А Света хотела только денег, и поэтому в пакет для Валентины положила еще кое-что.

Маленькую штучку, похожую на таблетку, и серебристую пластину, вложенную между документами на багаж. Семен Ильич нашел для нее все, что она просила. И не задавал лишних вопросов, руководствуясь принципом: «Многие знания – многие печали».

Света узнала от Димы, что Валентину укачивает в самолете. И эта таблеточка должна была помочь вестибулярному аппарату.

Валентина положила в рот таблетку, закрыла глаза и надавила зубами. Она всегда грызла таблетки, по старой привычке, которую внушила ей мать – чтобы быстрее подействовала. И она подействовала: ее бросило на спинку кресла и вдавило волной воздуха, вырвавшегося из иллюминатора. От взрыва вылетели стекла, словно из лопнувшей от напряжения очковой оправы. Дзинь – и нету. Знала бы бедная Люшка, доверившаяся Диме, что таблеточка была детонатором, от которого сработала та самая серебристая пластина, положенная между бумагами – пластиковая взрывчатка...

Самолет рухнул в Атлантический океан. Это произошло вскоре после того, как «Гольфстрим» пошел на вынужденную посадку.

– Ира, ты понимаешь, что случилось? – Христо пытливо смотрел на нее. – Какой хитрый план. Мы с тобой погибли в авиакатастрофе.

– Но мы не летели «Аэрофлотом».

– Но были там зарегистрированы. И теперь...

– И теперь нас нет? – Ира вытаращила глаза. Раньше она много раз думала о смерти, но никогда ей в голову не приходило, что смерть это вот так, как сейчас. Лежишь на кровати, а рядом любимый человек, которого тебе подарили на том свете, потому что на этом было невозможно. Голова у Иры слегка кружилась.

– А... мы в каком городе?

– Мы не в городе. Мы в океане.

Так, началось, подумала Ира. Точно, она сошла с ума, слетела с катушек. Или как еще говорят?

– Мы на корабле? Слушай, Христо, но я смотрю в окно и вижу...

– Знаешь, бывают такие плавучие города с аэродромами.

– А почему меня не качает? – с подозрением спросила Ира.

– Потому что на море штиль.

Она закрыла глаза. Итак, они плывут. Они с Христо.

– Хорошо бы понять, к кому мы попали.

– К Господу Богу. На небеса.

Внезапно телеэкран замерцал, потом прояснился, и они увидели мужское лицо. Круглое, немолодое, в очках с металлической золотой оправой.

– Добрый день, господа. Я представитель организации «Зеленый мир». Добро пожаловать на наш корабль. Надеюсь, вам удобно в каюте. – Он деланно улыбнулся. – Ваши меха в полной сохранности. Но вы еще пожалеете, что они при вас. Экологический международный суд приговорит вас к пожизненному заключению за лишение жизни тысяч живых существ.

Ире казалось, она бредит.

– Вы будете плавать на судне до скончания века. А новые и новые поколения пушных зверьков беспрепятственно размножаться на земле. Но вашим рукам уже никогда не дотянуться до них.

Экран погас, Ира и Христо застыли в полной тишине.

39

Лина распаковывала чемодан, номер в гостинице ей заказала сестра. Всю дорогу она думала только об одном – о том мужчине, который спросил ее на берегу моря в тот странный день в Варне.

– Вы приедете ко мне, Лин?

– К вам?

– Да. Вы ведь будете в Штатах, как я понимаю? Я тоже связан с тем показом мехов... У меня есть крупный партнер в Восточной Европе, в России. Да, сейчас это небезопасно, но я рискую из желания занять нишу вовремя...

– Я не знаю... – Лина пожала плечами. Ее необыкновенно тянуло к этому мужчине. До дрожи в коленях. Она никогда в жизни – может быть только очень давно, впервые встретив Христо, – не ощущала ничего подобного. Но тогда она была совсем молоденькая, а сейчас вполне зрелая женщина и такие романтические чувства? Что это с ней? Она улыбнулась.

Мужчина, ободренный улыбкой, от которой лицо Лины стало совсем юным, торопливо проговорил:

– Я дам вам свой адрес и телефон. Я вас жду... – Он поклонился и вышел.

Лина стояла на веранде и смотрела на удаляющуюся фигуру на фоне моря. Боже, Боже, ну конечно, она встретится с ним. Там, во Флориде. Зачем себе в этом отказывать?

Направляясь в гостиную мимо телевизора, Лина машинально включила его, рассеянным взглядом скользнула по экрану.

– ...на борту самолета находилось... Среди погибших журналист Христо...

– Что? – воскликнула она. – Христо?

Ноги подкосились, сердце оборвалось, и она повалилась на диван. Что это? Наказание за намерение изменить ему? Но ведь ничего такого не произошло, а сам Христо, разве он был святым по отношению к ней? Да и мог ли быть, так подолгу оставляя ее одну в Болгарии и уезжая в свой Вьетнам? Почему? Она ведь ничего не обещала Атвуду? Тони Атвуду, который пригласил к себе... Просто зайти, когда прилетит по делам во Флориду. Слезы потекли по мраморным щекам Лины, тоска и отчаяние сдавили сердце, которое, несмотря ни на что, убыстряло свой бег, когда перед глазами возникал, а она гнала его, образ Тони, заслоняя лицо Христо...

Так о чем же плакала Лина?

– Выходит и этого судна нет?

– Выходит так.

Ира привалилась спиной к его спине, крепкой, широкой и теплой. Вот так бы сидеть, закрыв глаза, и ни о чем не думать, просто плыть, слегка покачиваясь на поверхности воды вместе с палубой.

– Ну и как мы отсюда выберемся? – вырвалось у нее само собой.

Христо пожал плечами. Его глаза стали еще темнее.

– Слушай, они вообще нас отсюда не выпустят? – Глаза Иры в ужасе расширились. – Как ты думаешь?

– Я не думаю об этом.

В его интонации она что-то почувствовала.

– А... а о чем ты думаешь?

– О том, что мы встретились.

Сердце Иры заколотилось, как сумасшедшее, напоминая, кем этот человек был для нее. Всегда.

– Ты совершенно невероятная в своей новой роли. Я счастлив, что увидел тебя такой.

Она засмеялась и хотела спросить: а разве для них что-то изменилось? Он по-прежнему женат, у него дети. Они живут в разных странах. Но потом передумала, решила отдаться радости, которая накрыла ее. Она сощурилась, солнечные лучи ударяли в иллюминатор, играя всеми цветами радуги. Что ж, эти краски новой жизни Ире нравились, и сейчас ей было неважно, в чьей власти они с Христо и что за намерения у их хозяев. Она сильная, потому что в нее перетекла сила ушедшего отца. Та живая энергия, которая питала его, передалась ей вместе с делом. Как жаль, что он ушел из жизни и так недолго побыл рядом с ней.

– Иди сюда, – прошептал Христо в самое ухо. Дыхание обожгло.

Ира встала, и, глядя в его глаза, похожие на два горящих уголька, сказала:

– Точно так же ты меня позвал в Ташкенте в свой номер в гостинице.

– И ты пошла... – Он тихонько засмеялся.

– И не пожалела, – добавила она честно.

Экран телевизора зажегся.

– Мистер, вас просит к себе капитан. Я отпираю дверь.

Ира и Христо услышали, как щелкнул электронный замок.

Но Христо не мог оторваться от женщины, которую обнимал. Какая хрупкая, какая нежная, какая любимая... Он даже сам не знал, насколько она любимая, эта далекая, давняя, колючая Ира Зотова. И как странно сводит их жизнь в мировом пространстве. Ханой, Ташкент, и теперь здесь, в неведомых водах, в неведомом мире, словно за пределами привычной вселенной. Так стоит ли спорить с судьбой?

– Ох, Христо... – стонала она. – Как прекрасно... – шептала Ира, царапая ему спину, притягивая к себе его ухо, впиваясь в него зубами.

– Оторвешь мне ухо! – шепнул он ей, и она рассмеялась.

– Ты будешь безухий.

– И некрасивый.

– Красивый. У тебя, Христо, все красиво.

Ему казалось, сейчас он воспарит или уйдет на самую глубину моря.

Они лежали и смотрели друг на друга.

– Христо, а может мы снова в прошлом? Ну если нас нет в настоящем, то мы можем путешествовать в прошлом сколько угодно? И жара, как в Ташкенте...

Он усмехнулся.

– Постой-ка, постой... – До нее вдруг медленно стало доходить, куда она ехала, зачем, и вдруг она вскочила и села на кровати.

– Слушай, я сейчас же пойду к капитану или кто он там. Ты понимаешь, что я летела в Орландо, на меховую выставку? Я поклялась своему покойному отцу сохранить его дело и продолжить.

Она лихорадочно натягивала на себя джинсы, майку, водила расческой по волосам, а ее серые глаза округлились и стали огромными, как два хрусталика льда.

– Ты останешься здесь. Я не пущу тебя к капитану. Я сам пойду. Никому не открывай, даже если будут ломиться в двери. Поняла? – В его глазах Ира увидела тревогу.

– Христо, скажи мне правду, к кому мы попали?

– Дорогая, если бы я знал. Мне известно только одно: они не сообщают на сушу, что мы живы и что мы у них. Не сообщат, что мы у них были, даже если нас уже не будет...

– Итак, мистер как-вас-там?

Мужчина за столом, прочно вделанным в пол, был жилист и худ.

Капитан? – мелькнуло в голове Христо. Возможно.

– Вы находитесь на нашем судне достаточно долго, чтобы мы все про вас узнали. И мы узнали. И про вашу подружку, с которой вы так мило проводите время. – Он усмехнулся.

Христо на всякий случай улыбнулся.

– Да, вы улыбаетесь. Но и понятия не имеете, куда попали.

Христо откинулся в кресле.

– Познакомимся? – спросил хозяин кабинета.

– Охотно. – Христо пожал плечами. – Меня зовут Христо Савов... Я болгарский журналист.

Собеседник вскинул брови.

– Именно это я и хотел от вас услышать. А подружка – хозяйка Мехового Дома, русская Ирина Зотова.

Христо пожал плечами.

Капитан сощурился.

– Мы показали вам репортаж с места катастрофы лайнера, на котором вы погибли. Вы понимаете, что это значит? – Он сделал паузу, позволяя Христо до конца прочувствовать смысл сказанного. Потом, довольный собой, продолжил на хорошем английском: – Вас никто здесь никогда не найдет. Вас вообще нет. – Он засмеялся. – Нам помог случай, мы не ожидали такого подарка. Вы там были зарегистрированы. Эта русская рулетка, она повсюду, стоит только приблизиться к России.

Христо пожал плечами.

– Вы сейчас на судне, которого тоже нет. Мы часть мирового океана и никогда не причалим к берегу. Ни к какому.

– Стало быть, и вас тоже нет?

– Да, Христо Савов.

– Не может быть, чтобы о вашем судне никто не знал. Я бы еще понял, если бы речь шла о подводной лодке.

– А вы прекрасно владеете английским.

– Я работал во многих странах...

– Вы можете почувствовать себя в подводной лодке, если мы запрем вас в трюме. Надеюсь делать этого не придется. До приговора суда.

– О чем вы?

– Вас ожидает экологический суд. Он вынесет суровый приговор вашей подруге.

Христо вскинул брови.

– Мы любуемся вами. – Он облизал губы. – Замечательно гармоничная парочка. А теперь отправляйтесь в каюту. Вам принесут обед. Надеюсь, вы не в претензии, что без мясного? Знаете ли, мы предпочитаем травы. А ваша подружка пусть остается с вами. – Он широко улыбнулся. – Вас это устроит?

– Да, конечно. И ее тоже.

– Еще бы нет. Такая горячность, страсть, огонь... Я вам завидую. Пока. Но кто знает, кто знает...

Христо изумленно посмотрел на капитана.

– То есть?

– А вот то и есть. Наша система позволяет видеть все, что делается в любой точке наших владений. – Он ухмыльнулся. – Все было так красиво. Мне понравилось. Теперь мне не нужны никакие эротические кассеты. Естественную страсть никогда не передать с экрана. Тем более наивысшую точку... Я думаю, вы понимаете, о чем я говорю. – Он громко расхохотался.

40

Феликс набрал номер сотового телефона. Сейчас по спутнику пройдет сигнал и попадет прямо к нему.

Он представил себе большую светлую комнату на шестнадцатом этаже, скупую по убранству, но оборудованную самой новейшей техникой связи. Потому что этому человеку, кроме связи с ним, теперь не нужно ничего другого.

Ощутив невероятную тяжесть ответственности, он вздохнул. Ну где же ты, отвечай скорей, – торопил он невидимого собеседника. У него есть что сказать.

– Слушаю, – прохрипело в трубку.

– Вы знаете?

– О катастрофе слыхал. Мы здорово подстраховались. Молодец, хорошо придумал.

Слава Богу, он отозвался.

– Она жива, он тоже.

– Я думаю. Они уже в Орландо.

– Нет, босс. Их перехватили.

– Кто?

– Экологические психи. Они в море.

– А груз?

– За грузом и охотились.

– Вот черт. И что ты делаешь?

– Работаю.

– Молодец.

– Вели Атвуду оттянуть начало выставки.

– Но это стоит...

– Неустойку плачу я.

– Понял.

– Конец связи. – Голос уже не хрипел, и кажется в нем слышалось больше жизни, чем в начале разговора.

Пока Христо не было, Ира немного вздремнула, убаюканная морскими волнами, во сне ей грезились меха, рысьи шкуры, пятнистые на спине и нежные белесые на бедрах. Голос отца говорил:

– Ира, как ты похожа на рысь. У тебя такие же широко расставленные глаза, такие же волосы и нежная белая кожа.

Потом ей мерещилось, что отец и мать вместе и она между ними, раскинув руки и уцепившись за родительские. Даже во сне она понимала, что такого не может быть. Не могло. Но почему не может? Маленькая девочка, похожая на нее как две капли воды топает между ней и... Христо?

Она потрясла головой и открыла глаза. Огляделась. И все вспомнила. Она на неизвестном судне, Христо нет.

Вдруг она замерла и холодный пот выступил на спине. Да как же это? А если показ пройдет без них? Потом – что она может предъявить в Орландо? Если они с Христо убегут отсюда без мехов?

Пальцы задрожали, и она ощутила легкое покалывание в подушечках, верный признак паники. Такое с Ирой Зотовой бывало очень редко, и всегда грозило катастрофой. Они были в ее жизни, катастрофы. Она сцепила руки, прижала пальцы подушечками друг к другу и ощутила, как успокаивается. Нет, погоди, погоди, Христо сказал, они попали к сумасшедшим экологам. Отец... и внезапно душа заныла в тоске. Казалось, он все продумал. Предусмотрел. На случай аварии он даже позаботился о жилетах... Как же может она его огорчить?

Она сама не подозревала, как сильно полюбила отца. Наверное, сильнее нельзя было полюбить, даже прожив бок о бок все эти годы от самого рождения. Она и не думала, что способна на такую любовь.

Без мехов она отсюда не побежит.

41

– Простите, здесь живет мистер Атвуд? – спросила Лина женщину, открывшую ей дверь, и поймала себя на том, что сердце ревниво кольнуло. А потом, приглядевшись, поняла: это экономка.

– Да, мадам. Как мне доложить о вас?

– Скажите ему, что его спрашивает Лина из Болгарии. – На всякий случай она улыбнулась, ее щеки порозовели.

– Хорошо, мадам, проходите, пожалуйста.

Лина втянула в себя воздух и шагнула в прихожую. Она была в темных теплых тонах, от мебели и ковров веяло вкусом и деньгами. Ну еще бы, у него свое меховое дело.

Лина была в летнем желтом костюме с желто-коричневой сумочкой через плечо в тон сандалий. Она оделась просто, но очень элегантно, простота стоила дорого, и Атвуд несомненно поймет это.

Торопливые шаги по лестнице взбодрили ее и успокоили – он спешит к ней. Она приготовила приятную улыбку.

Тони Атвуд появился внезапно, его лицо сияло счастьем, она не могла ошибиться.

– Лин, это невероятно. Я уже не надеялся, что ты найдешь меня.

– У меня были на то причины, Тони, – уголки губ ее опустились, – у меня большое несчастье...

Он закивал.

– Я слышал, Лин. Но мы с тобой, как говорят, товарищи по несчастью. Кажется, в том самолете потерпел крушение и мой бизнес с русскими. – Он недоуменно пожал плечами. – Хотя я послал за ними самолет. Но мои люди не могут связаться и с ним тоже. Что-то случилось. – Он покачал головой. – Проходите в гостиную, я сейчас распоряжусь.

В гостиной все было так, как и предполагала Лина.

Рога, столик на витых ножках из кривого ствола неведомого дерева, камин, перед ним медвежья шкура. Странно, но казалось, она все это видела. Неужели так волнуется, что все происходящее кажется уже случившимся?

Тони быстро вернулся и сел напротив нее в кресло.

– Так, Лин. Вы овдовели, – сказал он. – Мне очень жаль.

– Да... – она наклонила голову.

– Я хотел бы, я очень хотел бы вам помочь...

– Спасибо. Но я не за этим пришла...

– За чем бы вы ни пришли, я вам невероятно благодарен, Лин. Я не забывал вас ни на один день. Ложился спать с вашим именем и во сне был с вами.

– Н... нет, нет! – Она подняла руку, словно желая остановить его излияния.

– Да, да, милая Лин, и коль скоро судьба так распорядилась, я скажу вам прямо: я вас люблю. Я хочу быть с вами. Понимаю, вы сейчас не можете дать мне ответ, слишком сильна боль. Но боль пройдет, останется жизнь, и ее надо сделать как можно прекрасней. Я не знал вашего мужа, но завидую, что он прожил жизнь с такой женщиной. Как бы коротка ни была эта жизнь.

Слезы навернулись на глаза Лины. Она вынула платочек. Черный след от туши тонкими полосками отпечатался на тончайшем батисте.

Внезапно в гостиную влетела собака и кинулась прямо к Тони.

– Лин, это моя Топси, – голос его звучал необыкновенно нежно. – Правда, милашка?

Лина ошеломленно смотрела на черного гладкошерстного породистого щенка с рыжими подпалинами под глазами. Тот внимательно уставился на гостью, и Лине показалось, что в собачьих глазах мелькнула ревность.

Женщина улыбнулась и сказала:

– Какая ты красивая.

Щенок потянулся к ней носом, высунул язык и быстро лизнул.

Тони засмеялся.

– Вообще-то, она не спешит с новыми знакомствами. Но вас, наверное, принял за свою.

42

Света и Иван сидели рядом на ковре в богатом особняке в Кельне и внимательно слушали новости. Теледиктор читал бесстрастно:

– В произошедшей катастрофе никто не выжил. – И ни один мускул не дрогнул на его свежем лице.

Иван изумленно вскинул брови. Он все понял.

Скоро все они получат свою долю за выполненную работу, Иван уже решил, что половину отдаст Свете сразу, а на вторую купит ей подарок. Подарок любимой женщине. Часы, о которых она мечтала, – символ другого уровня жизни. Швейцарские.

Света, конечно, ахнет, наденет на правую руку – она всегда носит часы на правой руке и не снимает, даже когда занимается с ним любовью в крошечной спаленке...

Ивану казалось, что дело, за которое заплатили такую кучу денег, было в общем-то простым. Он не успел, понять, когда Света поднесла к уху мобильный телефон, внезапно зазвонивший у нее в кармане, и бросила:

– Еду. – Потом повернулась к нему: – Иван, я скоро, – улыбнулась и легонько чмокнула в щеку.

Он схватил ее за руку, скорее по инерции, но она больно ударила его, он поморщился и вдруг увидел лицо Светы. Она была уже не здесь, не с ним.

– Куда ты, Света?

Но она уже была за дверью.

Иван вылетел за ней следом. Она вскочила в свой красный «гольф» и понеслась, взвизгнув тормозами.

Иван с минуту постоял на крыльце, соображая, что делать. Потом сел в свою машину. Завел движок и включил радар.

Он установил его специально, чтобы оберегать Свету от неприятностей. Мало ли что может с ней случиться. Она такая импульсивная! Света не знала об этом радаре в его «форде». А вот теперь он мог им воспользоваться.

Света летела на огромной скорости, будто убегала от кого-то. Или бежала к кому-то. Она свернула к морскому порту и понеслась к вертолетной площадке.

Он знал это место, там работали знакомые парни, тоже выходцы из России. И один был кое-чем ему обязан.

Сердце Ивана билось быстро-быстро.

Света что-то затеяла. Или уже совершила.

Он это узнает.

Зазвонил мобильный телефон.

Иван ответил. Сквозь шорох и шелест расстояния раздался голос Димы из Москвы.

– Во что же ты втравил меня, гад, – и Иван, похолодев, услышал рыдания. – Вы, суки, убили ее. Я не хотел ее смерти...

Дима поднес к губам рюмку. Итак, ему не говорили о таком исходе, но он-то чувствовал. Ну и что? Чувства к делу не пришьешь, старая истина. Люшка была только инструментом, и ему сейчас не хочется думать чьим.

А он? Он сам помог ее уговорить.

Дима застонал. Он очень хотел денег. Всех денег. И не прочь был получить их вместе с Люшкой. Но Света! Она пообещала забрать его в Бразилию. И раскрутить меховое дело в России помощнее замираловского.

Он покачал головой. Дурак. Какой дурак! Света уберет его сразу, как убрала Люшку, едва он получит Люшкины деньги. А если нет, то вытряхнет их из него в той же Бразилии. Она намекнула, что хочет заняться бразильской нутрией. И заполонить ею всю Москву. Ну конечно, чего тут сложного – убери Меховой Дом Замираловых, а еще лучше, присвой его – и все поле твое. Непаханное и немеренное. «Зеленые», смех один.

Дима тяжело и протяжно вздохнул.

Он вышел на балкон, тяжело навалился на перила. Рука с недопитой бутылкой свесилась вниз. Потные пальцы скользнули по стеклу, он попробовал поймать, потянулся и в следующую секунду уже летел вниз.

Высохшие пальцы нажимали кнопки мобильного телефона.

– Ты меня слышишь? – преодолел пространство старческий голос. – Нашего зятя увезли парни из Службы спасения. – Хихиканье походило на треск электрических разрядов. – Кто-то их вызвал, мол, ваш клиент сидит на балконных перилах. Ну, бывай.

Стоя на морском ветру, убирая в карман мобильник, мужчина усмехнулся.

Итак, путь к Меховому Дому Замиралова свободен.

43

– Христо, ты совсем заморочил мне мозги. Ну не можешь же ты на самом деле думать, что «аэрофлотовский» самолет взорвали из-за меня! Точнее, из-за мехов отца.

Христо посмотрел на нее и сказал:

– Не сомневаюсь. Когда гуляют такие большие деньги и появляется возможность их изъять и, более того, убрать с рынка такого конкурента, как твой Меховой Дом...

– Да, мой, Христо, – она поморщилась, – хотя звучит пока смешно.

– Дорогая моя, после такого боевого крещения ты почувствуешь его своим. Все хорошо. Меха в море не утонули, ты жива.

– А кто про это знает? Цель достигнута, нет ни мехов, ни меня.

– Это еще вопрос, – Христо улыбнулся. – Я думаю, сам Господь Бог послал меня тебе на помощь.

Она улыбнулась.

– Я думаю, тут не только он побеспокоился. Иначе как объяснить, что ты тоже был зарегистрирован на тот рейс?

– О, это у вас просто. Сперва заказали билет и заложили в компьютер, а потом, когда подвернулась оказия в виде частного самолета, из компьютера вынуть забыли.

Да, это возможный вариант, подумала Ира. Но что-то скребло на душе. Чей-то очень знакомый почерк. Но ведь того человека уже нет на свете? Она сама была на его похоронах. Но он говорил, что будет смотреть за нею с небес. Он не сомневался, что попадет именно туда.

С самого утра Тони Атвуд думал только об одном когда он снова увидит Лин. Конечно, она не может так быстро сойтись с ним, ее муж еще не предан земле. Но случится ли это вообще? Тела погибших в авиакатастрофе не найдены, и единственное, что останется Лин, – опустить на воду венок и тем самым успокоить свое сердце. Тони Атвуд был из тех людей, которые считали: живое – живым. Сколько бы ты ни убивался по человеку, ушедшему в мир иной, его не вернешь.

Лина приехала ровно в шесть. Сегодня она была в костюме из зеленого льна, в легких туфельках того же оттенка и казалась похожей на изящную ящерицу.

– А вот и я, – сказала она Топси, которая вылетела ей навстречу, тряся ушами и обрубком хвоста.

На секунду ей показалось, что она не гостья, а полноправная обитательница этого дома, любимая собака встречает ее на пороге.

– Привет, Лин! – Следом за Топси вышел Тони, широко распахивая дверь. – Скорее, скорее, ужин на столе, мы все ждем тебя с нетерпением.

Лина смутилась, он говорил так, будто подтверждал ее мысль о том, что она возвращается к себе домой. А почему нет? – спросила она себя, если у нее возникло чувство дома именно здесь? Она вдова, у нее две девочки. Но если она выйдет замуж за Тони, а все идет к тому, она родит ему ровно столько детей, сколько он захочет. Он будет прекрасным отцом. О, Лина, ты просто сошла с ума, ну можно ли предаваться таким фантазиям? Как хорошо, что Тони Атвуд не может читать мысли.

44

Христо не сомкнул глаз в эту ночь. В голове проносились самые дикие идеи. Он понял, в какой невероятной опасности они оказались, и – о Боже – как ему хотелось спасти Иру и спастись самому. Он ни секунды не сомневался, что он с нею теперь навсегда, и это «навсегда» ему хотелось сделать как можно более долгим.

Самое печальное время суток – рассвет, когда растворяются грезы, и ужас, охватывающий человека, становится непереносимым. А придуманный вариант спасения кажется детски наивным.

Нет, он не должен так думать. Он спланировал все, до каждой мелочи. И если они точно выполнят этот план, их «навсегда» будет долгим.

Итак, заставил себя Христо сосредоточиться, прилетит вертолет, они выберутся из каюты через иллюминатор. Да, Ира наверняка проскользнет, а если он застрянет? Его широкие плечи не пройдут...

Ира разметалась во сне, тихо застонала, ей тоже что-то пригрезилось.

Так сколько им осталось жить? Теперь Христо отчетливо понимал, что их удерживают люди, жаждущие ее денег. Да нет, не просто денег. Мечтающие уничтожить Меховой Дом и занять его место. А значит, и катастрофа самолета связана с Ириной и ее мехами. И стоит ему отсюда выбраться, он докопается до сути.

После ужина Тони усадил Лину рядом с собой на толстый ковер перед камином, подкинул поленце в огонь и потянул ее за руку.

Она подчинилась.

– Знаешь, Тони, у меня странное чувство, будто мы с тобой знакомы всю жизнь.

– И мне кажется, что у меня не было ни одной женщины до тебя. А ведь мы даже ни разу не поцеловались.

– Разве? – Она смущенно потупила взгляд.

– Но тот поцелуй, в Болгарии, не в счет.

– Ты хочешь сказать...

– А я хочу сказать, что горю желанием по-настоящему тебя поцеловать. – Он подвинулся к ней и привлек к себе. – Лин, ты не поверишь. Со мной это впервые. Может заговорила кровь моих славянских предков? Они, как я слышал, сдержанны до поры до времени, а потом впадают в неистовство.

Она улыбнулась.

– И ты собираешься впасть?

– Да, – прошептал он и повалил Лину на толстый китайский ковер. – Я хочу прожить рядом с тобой всю оставшуюся жизнь.

– Но... – выдохнула она.

– Не продолжай, я знаю, что ты скажешь. Но могу поклясться, если бы катастрофы не произошло, я бы все равно отнял тебя у мужа.

– Но...

– Твои девочки станут моими дочками. Я заменю им отца.

На глаза Лины навернулись слезы.

– О Тони, мне не найти больше английских слов...

– Пусть между собой говорят наши тела. И запомни, я хочу много детей. Целый автобус...

Лин засмеялась.

– О нет.

– О да.

Он поднял ее на руки и понес в спальню.

45

– Христо, нам надо сделать рывок, – сказала Ира.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, глядя на ее напряженную фигурку.

– Или мы совершим неожиданный для всех рывок, или отправимся кормить рыб, и очень скоро. – Она, не моргая, смотрела на Христо.

– Согласен. Я слышал разговор капитана с помощником. Через час сюда прилетает вертолет. Как я понял, завтра во Флориде начинается показ...

– Завтра? – воскликнула Ира. – Ты не ошибся? – Ее лицо пылало, а сердце билось, как бешеное. Господи, неужели еще есть шанс выполнить волю отца! Если так, она перевернет эту посудину, но сделает то, что должна.

Она соскочила с кровати и быстро оделась. Казалось, прошло не больше секунды, а она уже стояла перед Христо в джинсах и небесно-голубой майке, рыжеватые волосы светились, казалось, стоит прикоснуться к ней, и ударит электрическим током.