Текст книги "Няня для Боссёнка (СИ)"
Автор книги: Вера Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Няня для Боссёнка
Глава 1.
Оля
Вылетаю из лифта, попав на этаж офиса фирмы, в которой работаю. Уж не знаю, что случилось, но голос моего шефа звучал так, что как минимум компания обанкротилась, а как максимум, наступил конец света.
Очень торопилась… Потому вся запыхавшаяся и красная. Стараюсь перевести дух, хотя уже понимаю, что ждет меня нечто грандиозное.
Чего скрывать, Стахова я терпеть не могу, особенно, когда он звонит мне по пустякам, не обращая внимания на то, что выходной, перерыв, что я сплю, или, черт возьми, в туалете!!! Не стесняется он даже тогда, когда я на свиданиях!!! Правда, последних в моей жизни не так уж и много.
За пару лет работы на этого противного гада я напрочь забыла о личной жизни. Зато звонки начальника по типу: «Михалкова, срочно приезжай!», «Михалкова, мне нужна твоя помощь!», «Михалкова, ты спишь что ли?»…
Михалкова, Михалкова, Михалкова… Из-за этого придурка я уже начинаю ненавидеть собственную фамилию. Еще один повод для того, чтобы как можно быстрее найти нормального мужика и сменить ее. А желательно, вместе с ней и работу…
«Стахов Максим Никитич», – читаю без особой радости. Только от одного вида набора этих букв меня, если честно, подташнивает, а правый глаз начинает дергаться.
Не решаюсь войти. И не только потому, что за дверью находится тот, от чьего только имени меня воротит…
Меня останавливает громкий детский плач. Ни у кого из работников нашей фирмы детей нет. Максик на этот пункт обращал пристальное внимание, когда нанимал нас на работу: ничто не должно отвлекать. Подписав контракт с Дьяволом, ты отдаешь ему… нет, не душу, а все свое свободное время. И автоматически подписываешься на то, что тебе придется работать сверхурочно без малейшей благодарности.
Все же надавливаю на дверную ручку и открываю дверь. Детский крик становится еще интенсивнее, и я сразу нахожу источник этого неистового звука.
На столе Стахова, прямо по центру, находится детская переноска, в которой лежит достаточно пухленький малыш. Кроха пытается стянуть с себя теплую шапочку, но ничего не выходит – она крепко зафиксирована специальными завязочками на подбородке.
Пробегаюсь взглядом по всему кабинету. В затененном углу замечаю своего начальника, который, словно одержимый нечистой силой, пошатывается из стороны в сторону. Максим Никитич выглядит достаточно неопрятно, что для него совершенно несвойственно.
Пиджак валяется где-то на полу. Галстук свободно болтается со стороны спины, а рубашка торчит из штанов.
Всегда безупречная прическа сейчас тоже нарушена. Многочисленные зализанные гелем пряди торчат в разные стороны. Создается впечатление, что Максик намеренно пытался выдернуть клок своих волос.
Лицо он накрыл ладонями и что-то бурчит себе под нос. Что именно, не разобрать. Я нахожусь достаточно далеко, тем более, малыш орет так громко, что еще немного, и я тоже начну рвать на себе волосы.
Нет, это больше невозможно терпеть!
Подхожу к переноске. Малыш, заметивший приближение кого-то новенького, моментально затих и принялся меня внимательно разглядывать.
А я осторожно развязала завязочки на шапочке и стянула ее. Погладила мелкого по темненьким волосикам, которые уже были достаточно влажными. Действительно, крохе было жарко…
–Ты… – вдруг я услышала офигевший голос босса. Взгляд Максима, если честно, был таким же офигевшим и обескураженным. – Ты что сделала? – с явным непониманием спрашивал он. Цепляясь пальцами за пол, он вскарабкался со своих полукорточек. Уже стоя на ногах и приближаясь ко мне, он не унимался спрашивать: – Ты как его успокоила? Как тебе удалось?
Громкий и пугающий голос Максима – это первое, к чему мне приходилось привыкать больше месяца. Притом, он даже усилия не делает, чтобы так говорить. Этот голос пронизывает каждую клеточку твоего тела, и ты застываешь, словно перепуганный мышонок…
–Ааааааа! – снова завопил малыш, видимо тоже испугавшись громкого голоса моего начальника.
Освободила ребенка от специального фиксатора, после чего взяла его на руки. Малыш, продолжая хныкать, прижимался к моей груди, словно пытался залезть в спасательный круг.
–Ты! – шокировано хлопал глазами Максим. – Ведьма!
–Ну, спасибо! – вот тебе и великая благодарность. Согласитесь, не самый лучший комплимент, который когда-либо говорили женщине.
–Нет ты… ты волшебница! – когда Максим восклицал, младенец еще сильнее прижимался ко мне.
–Ап, па, пу, па, па… – ругался малыш на своем детском. Ему точно не нравился мужчина напротив меня. Ну не тебе одному, мой маленький…
–Он сказал? Па-па?! – вдруг опешил Максим. Побледневши, мужчина оперся о край стола своей пятой точкой. Автоматически потянулся к шее, желая попустить уже попущенный галстук-удавку.
–Максим Никитич, а я и не знала, что у Вас есть ребенок! – покачивая-потряхивая маленького, удивлялась я. А еще больше меня удивляло то, что ребенок на моих руках, действительно, не орал. С детьми обращаться я не умела. Вернее, даже никогда не пробовала. Не было у меня такой возможности. Младших братьев-сестер у меня нет, подруг, чьих деток я могла бы понянчить, тоже… Ну а своих, по определению, у меня тоже нет. С таким-то графиком…
–Эх, Михалкова… Я ведь тоже… не знал… – своей фразой начальник озадачил меня еще больше. Как можно не знать, что у тебя есть ребенок? Не заметить, что он родился? Это как вообще?
Ай-яй-яй, товарищ Босс, Вы у нас, оказывается, тот еще фрукт. Еще один минусик в Вашу карму. Фу, таким быть!
Глава 2.
Несколько минут назад
Макс
–А-а-а! – произношу что-то невнятное, непривычное, ненормальное. – Аа-аа-аа-аааааа! – перехожу с недоколыбельной на полукрик.
Дите в люльке, услышав мой нечеловеческий вопль-ор, наконец-то затихает. Уже минут 20 пытался его успокоить.
А вместо этого бесконечный крик и плач…
Маленькое ОНО смотрит на меня, широко раскрыв свои и без того огромные глазенки со слепленными из-за слез длиннющими ресницами.
–Ну что, малой?! – смотрю на него с некой нежностью… – Будем знакомиться? Кажется, я твой папа… – одной рукой держу люльку, в которой растянулся симпатичный малец, а вторую протягиваю ему же…
Можно подумать, ребенок ответил бы мне рукопожатием! Ага… Как же…
Внимательно рассматривает мои пальцы, словно новенькую игрушку. Наибольший интерес для него представляет указательный. Не сразу понимаю, почему… Только через некоторое время до меня доходит, что виной тому – золотая печатка.
Мелкий пытается ее стянуть, но эта игрушка оказывается ему не по зубам…
Притом, не только в переносном, но и в буквальном смысле. А он ничего такой, смышленый. Точно в меня пошел. Не может стянуть, значит, нужно добиться оптимального скольжения, и тогда печаточка на раз-два слетит.
Слегка покусывает мою печатку своими немногочисленными зубками. Чем бы дитя не тешилось… Не орет! Да пусть хоть палец откусит, лишь бы тихо сидел!
Знаете, что я вам скажу? Нужно быть осторожнее в своих желаниях! Потому что у мелкого, действительно, губа – не дура!
–Ай! – прижимаю люльку с ребенком к себе локтями, боюсь выронить. С детьми я не умею… Вот вообще… Честно говоря, всегда думал, что меня пронесет. На кой мне такое счастье?
Но блин… Раз я тут один на один с этим маленьким злющим засранцем, я должен обеспечить ему полную безопасность.
И плевать, что малой не разделяет моего мнения, и отвечать мне взаимностью не торопится!
Как же больно!!! Натираю палец сильно-сильно, будто ему и без этого мало досталось. Хищник мелкий… Хорошо, хоть до кровопролития не дошло. Зато отчетливо виднеется отпечаток двух его зубиков.
И пока я занят очень важным делом по натиранию-растиранию своего пальца, крохотное ОНО времени зря не теряет! Но я радуюсь, что малыш все еще спокоен, как удав. Потому пусть этот удав делает все, что…
Что? Нет!!! Только не удавку для твоего любимого папочки!
Мелкий со всей своей силенкой потянул за мой галстук, да так, что я, ей Богу, почувствовал странный хруст в шейном отделе позвоночника. Но это неточно… Может, «качественная» ткань галстука решила разойтись по швам. А может, мне просто показалось…
Одно я знаю наверняка: я точно не ожидал, что маленькие дети так больно кусаются и дерутся.
–Так делать нельзя! Нельзя! Плохой ребенок! – отчитывал я кроху, как своего песеля Джека. Моя псина – единственный, кого я хоть немного воспитывал за всю свою жизнь. Ну, по крайней мере, пытался. А по-другому я, увы, не умею…
Ставлю люльку с неожиданно появившимся в моей жизни ребенком на свой рабочий стол. Малыш тянется ко мне, видимо, просится на руки. А может, опять хочет меня задушить?
–Ага, вот тебе! – да-да, я реально показал ему фигу.
–Хнык, хнык… – носик малыша несколько раз хрюкнул, а после этого раздался плач-вой-сущий кошмар.
–Ну нет же! – я звенел погремушкой, что нашел в люльке… – А-а-а! – опять пытался качать ребенка прямо на столе, надеясь, что поможет. –А может ты жрать хочешь? А? Сомневаюсь, конечно, что тебе понравится моя волосатая сиська! Ну хватит… Нууууу… А-а-а… А-а-а… Ааааааа… – опять переходил на крик.
Накрыл голову ладонями. Зарылся пальцами в волосы, а нижними частями ладоней надавил на глаза.
Может, это всего лишь сон? Кошмар наяву… Так, вспоминай, вспоминай. Тебе сегодня ничего не казалось странным, а?
–Вуээээ, вуэээээ! – продолжал демонстрировать свой не самый славный голосок этот малец.
–Вуэээээ, вуэээээ! – перекривливал его я. Мелкий даже на секунду замолчал, но я рано обрадовался, потому что он заорал опять и с новой силой. –Ну что? Что тебе от меня надо? Галстук мой? На… – попустил галстук на шее и протягивал его основание маленькому крикуну. Только теперь ему не нужен был мой галстук. –Ну что? Ну что?
Ааааааа….
Расслабься, Максим, расслабься. Это сон. Это всего лишь гребаный сон. Вот сейчас меня разбудят, обязательно… Кто-нибудь, да разбудит…
Я безбожно вспотел, машинально сбросил пиджак на пол, потом ненароком достал край рубахи, вытер им лицо… Не в силах больше терпеть этот крик, я забился в уголочек комнаты, надеясь, что сейчас все закончится. Главное, просто переждать. Сейчас меня разбудят… Разбудят…
Крик ребенка сводил с ума. Я пытался вспоминать приятные кадры из своей жизни, чтобы отвлечься. Но в голову ничего не шло – только постоянное «уааааааа», доносящееся со стороны моего рабочего стола. Ну а что я могу сделать? Я перепробовал уже все варианты. Как мне его успокоить?
Пока я задавал себе все эти немые вопросы, ребенок, наконец, перестал плакать. Я не верил своим ушам. Честно говоря, никогда до сих пор я не был так рад тишине.
«Точно приснилось!» – самодовольно подумал я, прежде чем раскрыть глаза. Сейчас окажусь в мягкой постельке в своем домике, а где-то в ногах будет посапывать Джек.
Но, как можно догадаться, увидел я совсем не это. Только раскрыл глаза, передо мной предстала серость стены. Тьфу, ненавижу этот цвет. Всегда любил, а теперь ненавижу. Теперь серый цвет будет ассоциироваться с криком этого ребенка.
Обернулся, увидев свою правую руку и правую ногу в одном лице моей помощницы – Ольги. Ну слава Богу… Не прошло и трех лет. Вечно Оля как улитка ползет. Нет бы, по первому зову шефа, явиться, не запылиться. За что я ей плачу?
Естественно, я собирался выразить ей все свои претензии. Но это чуть позже. А пока я, офигевший, наслаждаюсь тишиной. А малыш этот даже может быть милым, когда не орет.
Ну точно моя копия… Я тоже бываю милым. Когда не ору… Но получается не всегда. Как не орать, когда тебя окружают одни идиоты?
Вот недавно, например… Мы меняли оформление нашего сайта в интернете. Сказал, сделайте что-нибудь синее. И тут началось: ультрамарин, сапфировый, кобальтовый?
Да блин… Синий!! Синий!!!
Глава 3.
-Михалкова! – говоря шепотом, подхожу к своей подчиненной. –Волшебством своим не поделишься? – улыбаюсь…
Ребенок на ее руках не просто успокоился а, блин, уснул! Так быстро! Как вообще можно так засыпать? Вроде моргнул только, а уже спит. Вот бы и мне так же…
–Ну чего ж не поделиться? – язвочка Михалкова кривит губами. Аккуратно покачивая малыша, перераспределяет весь его вес только на одну руку, а второй шарит в своем кармане. – Вот, держите! – протягивает мне большущую фигу. – Для Вас все, что угодно…
Смеюсь…
Ох уж эта Михалкова… Наши отношения с ней всегда были натянутыми и… сложными. Да-да, именно сложными.
Кажется, мы с ней уже заигрались в нашу ненависть друг к другу.
Все началось несколько лет назад, когда еще совсем юная Михалкова впервые переступила порог моего офиса. Помню, с какой уверенностью я тогда подумал, что она не выдержит и одного дня работы на меня. Мысленно проклинал тогдашнего кадровика, который, как обычно, присылал ко мне не тех.
Со мной работать сложно… И я никогда этого не скрывал. В первый же день проверял всех потенциальных работников, давил на них, так сказать, прощупывал почву, чтобы понять, что за фрукт передо мной… И только после этого, если несчастный испытуемый выдерживал мой напор и не бежал в туалет, чтобы поменять свои мокрые штанишки (это шутка, конечно, но как знать), оформлялись все документы о приеме человека на работу.
И надо сказать, я был очень удивлен после беседы с этой тогда еще совсем девочкой… Уже в первый день я понял, что Михалкова – вовсе не фрукт… И даже не овощ. Оля – орех, тот самый крепкий орешек, который практически невозможно расколоть. По крайней мере, мне она оказалась точно не по зубам.
По своему обыкновению, я забрасывал ее вопросами сначала касающимися работы. Она отвечала уверенно, хоть и не смотрела мне в глаза, съеживалась и говорила очень тихо, как мышка. Кажется, ее пугала моя манера речи – от отца я унаследовал очень громкий голос, который всегда громкий, даже когда я шепчу.
Потом я расспрашивал ее о личной жизни. Упрекал ее в том, что она через пару месяцев захочет уйти в декрет, как ее предшественница. Или что будет вечно витать в облаках, не думая о работе, а только о своих бесконечных ухажерах, как моя секретарша Людмила. Но ее ответ был прост и лаконичен, и меня он полностью устроил:
–У меня никого нет, и ближайшие лет пять никого заводить я не планирую…
–Почему же заводить? Мужиков разве заводят? Они ж не собаки… – удивился я.
–Отчего ж не собаки? Кобели редкостные… – пошутила она, хоть по-прежнему очень нервничала и вдавливала шею в плечи. Мне понравилось, что она не растерялась. Но ее пугливость меня дико раздражала…
На работу я ее все же взял. Оля очень быстро влилась в наш нестабильный коллектив, все мои поручения выполняла быстро и качественно. Но шло время, а она все так же боялась меня и шарахалась, стоило мне появиться неожиданно перед ней.
Знаете, такой себе кайф, когда в тебя каждый раз практически плюют, веря в эти бабушкины суеверия:
–Тьфу-тьфу-тьфу! – и три раза ударить о дерево…
Да, я привык к тому, что меня ненавидят, обсирают за спиной, проклинают, возможно, боятся… Но эта девчонка, действительно, пугалась, стоило мне появиться на горизонте. Сразу прятала лицо за свой рабочий компьютер, а когда я обращался к ней лично, она устремлялась носиком в блокнот и никогда не смотрела мне в глаза.
Бесила она меня тогда просто до чертиков. И уволить ее не мог, потому что сотрудник ценный. Но чувствовал себя паршиво, потому что было не по себе оттого, что меня шарахаются. Решил я как-то даже измениться. Пытался сотрудникам улыбаться, старался не повышать голос, да и вообще быть более-менее приветливым. И что бы вы думали? Продуктивность этих оболтусов не только не улучшилась, а скатилась в пропасть…
Стоило мне только чуть-чуть послабить свою хватку, чуть-чуть лучше относиться к своим подчиненным, как все… они сразу же распустились.
Из-за этого я тогда чуть не понес серьезные убытки, потому что мы висели на волоске от того, чтобы завалить очень важный проект.
Все были на ушах. Я просто рвал и метал!
–Где наш главный дизайнер? Проект сдавать послезавтра, а его подписей нет! Как это понимать!
–Так он в отпуске…
–В отпуске? Мне почему не доложили? Какой отпуск посреди рабочей недели?! Отпуск – на выходных!
–Так, докладывали… – перепугано хлопала глазами наш кадровик, Ива Сергеевна.
–Кто занимается переговорами с «БизнесСтроем»? Почему материалы до сих пор не поступили на наши склады? Еще в понедельник должны были привезти! – продолжал я негодовать и был готов растерзать всех, кто бы хоть как-то помешал мне выпускать пар. Мой зам, тупейший Витька, который вечно только числился на работе, но сам почти ничего не делал, как-то пытался меня успокоить. Да, говорить – это единственное, что этот дебил умел.
Но мне было не до бесполезных разговорчиков. Я продолжал орать и требовать, чтобы решили вопрос с дизайнером, материалами и связались с бригадой рабочих, которые должны были приступать к реализации нового проекта уже через пару дней, но они никак не могли сдать предыдущий.
Михалкова крутилась, как белка в колесе. Пока остальные создавали видимость работы, она, действительно, пыталась что-то предпринять. Ей удалось дозвониться главному дизайнеру, который пообещал приехать в офис сразу же, чтобы все проверить.
Также она связалась с «БизнесСтроем». Оказалось, материалы поступили на склад, действительно, в понедельник, только работник склада накосячил и неправильно заполнил документы. Она даже нашла несколько кандидатов для того, чтобы сформировать новую рабочую бригаду. Давно надо было смотреть правде в лицо – нужно было расширяться, только где ж нормальных специалистов найти?!
И все это не входило в ее непосредственные обязанности. Но она взяла и сделала, неплохо тогда выручив всех нас. Кажется, она единственная, кто трезво мыслил в тот день.
А вместо благодарности она получила только:
–Михалкова, где документы по Крестьяновым? Михалкова, быстрее шевелись! Михалкова, что у тебя за внешний вид? Ты чего на каблуках, как курица на ходулях?!
Да-да, я тот еще кретин… И не удивительно, что бедная девочка не выдержала и сорвалась… Влетев ко мне в кабинет и бросив документы по нужному мне заказу на мой рабочий стол, она угрожающе уперлась своими небольшими кулачками в массивную дубовую столешницу.
Несколько минут она смотрела на меня в упор, тяжело дыша и не отводя своего взгляда ни на секунду. Она даже почти не моргала! Наши немые гляделки подействовали на меня каким-то странным образом. Я потупил взгляд и, наверное, впервые в жизни не знал, что сказать.
–Как курица на ходулях?! – наконец, она нарушила тишину. Я уже раскрыл рот, чтобы подтвердить, потому что от своих слов я никогда не отказывался. Но орешек неожиданно стянула одну туфлю, и я, чтоб его, уже приготовился к тому, что симпатичная лодочка полетит в меня, угодив в лучшем случае в глаз. Ну а в худшем случае, каблук окажется в одном месте… Ну вы поняли…
Только она бросаться ничем не собиралась. Громко стукнула каблуком о рабочую поверхность моего стола со словами:
–А Вы бы сами попробовали походить в обуви на каблуках! Вот я бы тоже посмеялась… Потому что сомневаюсь, что Вы бы напоминали хотя бы петуха.
–Михалкова! – злился я еще больше. Мой голос сейчас звучал непривычно громко. То есть, еще громче обычного.
–Да что Михалкова?! Неужели нельзя нормально с людьми разговаривать, а не как грозная горилла! Да что там, даже гориллы в зоопарке выглядят дружелюбнее Вас! Противный, самодовольный… верблюд!
–Верблюд?! – признаться, никогда меня не называли ни гориллой, ни верблюдом. Что-то новенькое я почувствовал в этот момент. Что-то совершенно необычное и несвойственное для меня. Впервые мне не хотелось орать, а хотелось…. Блин. Не сочтите меня ненормальным, но мне почему-то хотелось и дальше послушать, как орут на меня. Давно никто не устраивал подобной встряски моему мозгу.
–Ходите тут весь такой горбатый-волосатый!
–Горбатый-волосатый? – машинально расправил плечи. Вроде бы осанка у меня нормальная, да и за прической я слежу. Да, у меня есть легкая небритость, но сейчас она в моде, и прибавляет мне солидности…
–А Ваши губищи?! Фу, мерзость! – она некрасиво подергала своими пухлыми губками, как бы пародируя меня. – Даже они вибрируют от Вашего ужаснейшего голоса!
Наконец, кажется, выговорилась. И было понятно по ее лицу, что она сразу пожалела обо всех сказанных ею словах. А я… Отчего-то не злился. «Михалковотерапия» оказалась для меня очень полезной. Мозг, наконец, смог нормально работать, а я – думать и искать верные решения.
Я знаю, что меня ненавидят. Но при этом все чуть ли не целуют меня в задницу, двуличные сволочи. Хоть кто-то решился сказать все, что обо мне думает, в лицо. Правда, осадочек неприятный остался. Я до сих пор иногда гляжу в зеркало, рассматривая свои губы и пытаясь понять, действительно ли они похожи на верблюжьи!
–Ладно, Михалкова… Работать иди, за что я тебе плачу, в конце концов?
–Как? – ее увлажненные слезами глаза широко раскрылись, что демонстрировало крайнюю степень удивления. – Так я не… уволена?
–Нет, конечно… – облизал свои верблюжьи губы, как бы пытаясь их скрыть за своим здоровенным языком. –И ты это… На работу можешь приходить в кедах, если туфли неудобные. Дресс-код дресс-кодом, а ценные сотрудники мне здоровыми нужны…
–Вот уж не дождетесь… – шмыгнула носом она. Я мягко улыбнулся, подозревая, что сейчас она скажет еще что-нибудь веселенькое, разряжающее обстановку. – Не лишайте меня возможности демонстрировать свои кривые куриные ноги. Кто знает, быть может, когда-нибудь и я научусь правильно ходить на этих ходулях…
–Ладно тебе, иди…
Вот так… С того дня я периодически лечусь Михалковотерапией. И до сих пор наши с ней ссоры оказывают на меня невероятный эффект: я получаю заряд энергии на весь день и могу здраво мыслить. Тупо? Согласен… Но это, реально, действует.
* * *
-Максим Никитич, я, конечно, дико извиняюсь… Но откуда у Вас этот ребенок? Я надеюсь, Вы его не украли?
–Смеешься? – удивленно посмотрел на Михалкову. –Ты думаешь, я самолично подписался на… ВОТ ЭТО? Нет, Михалкова… Сегодня меня, действительно, застали врасплох…
–Да ладно? Вас и врасплох? Ни за что не поверю…
Да уж. Я сам, если честно, не до конца верю в происходящее. До сих пор жду, что кто-то выпрыгнет из-за угла и скажет: «Это все розыгрыш. Вас снимает скрытая камера!».
