Текст книги "Слепая любовь (СИ)"
Автор книги: Вера Паралич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Уманка – питомец? – спросили оба, наклонив голову в непонимании, что девушка уже забеспокоилась, сказала ли она правильно, или опять что-то поняла не так?!
– Эм-м-ма, – прозвучал голос спасителя от этой ситуации, и Око увидел Рай-рай, – Чего вам от неё надо?
– Ничего, уважаемый Арбитр, мы говорили, – сказали они, отлетая на небольшое расстояние, и на их глаза попался плечевой плазменный пистолет.
– Нечего к самке приставать, улетайте, – плазменный пистолет прицелился на их брюхи. В испуге, они улетели к его короблю, – Пошли, – приказал Око сердито, хватая её за руку. Эмма неспокойно сжала его руку, словно была виновна в чём-то и последовала за ним.
Наконец-то-ки! Они смогли выбраться уже из поднадоевшего рынка к стороне планеты! Собаки побежали вперед хозяина, проверяя окрестности или же начать для себя охоту на маленькую дичь. Око и Эмма прошли вперед, пока дорога не закончилась как раз у входа леса. Деревья напоминали больше всего грибы-мухоморы, но не были самими грибами. Ножки – стволы состояли из древесины, а ветки уходили верх, плотно прижавшись друг другу, что и создавала видимость ламелы шапки гриба. С высоты птичьего полёты можно заприметить интересную расцветку, как раз, как и у мухоморов. Основной цвет мягко-красный с белыми пятнами. Кстати, на ветках причудливых деревьев росли фрукты, чем-то напоминающие яблоки и груши с рыжими цветами.
Око остановился, начиналась неудобная дорога для слепой, с выглянувшими корнями деревьев, каменистой поверхностью, да и разнообразной маленькой живностью, совершенно не страшившиеся незваных гостей, которые ещё так и норовят спутаться под ногами.
– Останавливайся, – мягко сказал он, и снимая портфель, что он всё время с собой таскал, положил на землю, – Залезай, – приказал он. Эмма кивнула, и с помощью руки Око, смогла залезть внутрь и взять на грудь Ванессу, что до этого преспокойно спала на дне рюкзака. Сложив удобно по бокам все их припасы, сложила ноги.
– Я готова, – сказала она это как-то тихо и парень кивнул, уже прекращая замечать эту злую привычку за собой, и аккуратно надел портфель на спину, фиксируя ремнем на прессе. Он не стал закрывать его, потому что Эмме надо как-то дышать. Теперь, он мог выдохнуть свободно и пойти своей скоростью. Но пройдя совсем немного, стал задумываться, ведь всю дорогу Эмма не проронила и слова, а её так редко удаётся заставить замолчать.
– Что с самкой? – спросил он, о чём потом пожалеет.
– Ничего, – тихо ответила она, поглаживая мурлыкающую Ванессу в руках.
– Нет, не ничего. С самкой что-то не так. О чём Эм-м-ма говорила с ними?
– С кем?
– Самка прекрасно знает, о ком самец.
– Ничего, – Око немного потряс портфель, будто поправляя его.
– Говори.
– Они спросили, почему я с тобой.
– И что ответила?
– Питомец твой, – сказала она и притихла, словно ожидала отсчитывания, но Яутжа молчал. Хотел бы он похвалить её за то, что она не рассказала правды, и сказала, как оно могло выглядеть со стороны, и всё же… Он не хотел признавать её своим питомцем, во-первых потому, что она слабая для его обычных питомцев и была не полезна в охоте, точно не полезна… Во-вторых, ну куда ей в питомцы то? Только не разумным разрешено ступать за этот порог, а она как раз разумна, не быть ей питомцем. И в-третьих, наверное самое важное среди фактов, он не хотел, чтобы она была его питомцем, нет, никак не хотел. Она некто больше, чем просто питомец, даже не так, некто больше просто самки-Уманики, только пока не было понятно, кто именно больше…
– Ладно, – решил он согласиться, потому что пока сам не определился, кто она такая для него.
– Не злишься?
– За что?
– Что соврала?
– Нет.
– А если бы сказала правду?
– Им плевать на неё.
– Да?
– Да.
– Понятно, – девушка высунулась из портфеля смотря на мутный мир перед глазами. Теперь она понимала людей, что имели плохое зрение. Нельзя никак было посмотреть на невиданный мир в полной мере. Только отголоски цветов и очертаний. Становилось грустно, кто знает, сколько ещё она не сможет видеть нормально? Может, когда мир станет чётче во много раз, она уже снова будет жить в своём привычном мире. И от этого становилось ещё и тоскливо. Кому выпадает такая возможность, посмотреть на другие миры, которые блуждают в своих солнечных системах по космосу? Вот именно, возможно, вообще никому ещё не выпадала, а ей выпала, а она слепа… Не может увидеть удивительную, отличную от её планеты, природу. Не может рассмотреть примечательные, и странные для неё, растения. Не может глянуть на заботливого Око или на тех же собак. Теперь это давило на сердце до слёз. Как же жестоко с ней поступает порой судьба. Родителей лешила, чести лешила, глаз лешила, нового мира, тоже, лешила. «Подставляй другую щёку, если бьют по щеке» – почему-то снова вспомнила она того паренька, что делился на нетрезвую голову мудрыми мыслями о жизни.
Жизнь до и после…
Именно так поделилось её существование. До случившегося теракта на поезд, когда жила как все подростки! Отучилась от этой проклятой школы, совсем не хотела куда-то поступать, была такой открытой, имела парня, с которым желала улететь на другую сторону Земли, и жить с ним вместе, до гроба, до смерти… И после случившегося теракта на поезд, когда она потеряла своих родителей и узнала о жестокости людей. Она стала жить затворницей, получала пенсию по потери обоих кормильцев, училась на повара, хотя эта профессия была ей совсем не интересна. Перестала доверять людям, особенно мужчинам, что чем-то да напоминали ей того террориста, а по вечерам плакала и дрожала от панической атаки, запинывая себя в угол под кроватью от постоянного невыносимого страха.
Интересно стало, что панические атаки закончились, когда она оказалась на корабле. Да и новость о Око, что он Яутжа, и пусть тоже мужчина, она его не боялась, а доверяла. Хотя это доверие она сама зацепила за него, ведь слепой не так легко выжить в открытом космосе, а больше некому было.
Покачиваясь от быстрых шагов Око, она смотрела, как размытые деревья удаляются, тени странных веток нагоняли не страшную тьму. И еле различимые лучи солнца рябили на тропинке – ей было спокойно, и никогда ещё не было такого спокойствия в После жизни, никогда. Она понимала, что на другой планете с инопланетянином и должна была биться в истерике за несправедливость судьбы и боятся каждого шороха, но… Это не было. Просто не было. Всё было очень тихо, иногда слышен, или стрекот, или мурчание от Око и всё становилось безмятежно-приятным. Она словно на полянке весной, лежит на травке зелёной, а в ноги дует тёплый ветерок.
– Око, – обратилась она, оказываясь рядом с его головой, стараясь не трогать дреды, – А сколько мы туда идём?
– Два дня.
– Два дня, о-о-о, – удивилась она, – Путь будет долгий.
– Если бы шла вместе с самцом, дорога бы растянулась на неделю.
– Хорошо что несешь меня, точно не тяжело? – Яутжа усмехнулся.
– Нет, – задорно сказал он.
– Ладно, – она смотрела вперед, и наблюдая, как деревья быстро проходили мимо, Око действительно шёл быстро. Глянув под ноги, было высоко, но не страшно.
– Эм-м-ма, – после продолжительной паузы, окликнул он её.
– Да?
– Что страшного в возрасте самца? – девушка широко открыла глаза, совсем забыв этот разговор, который она отложила. Но раз Яутжа первый решил спросить, значит его затронула эта тема?
– Старый, – сморщила она носик, что лунные глаза Арбитра могли застать эту её новую физиономию.
– Молодой.
– Для меня, старый. Тебе же сто шестьдесят лет!
– И что?
– А мне двадцать пять.
– Маленькая.
– Это ты старый, а я молодая.
– Самца раса живёт долго, около трёхсот лет, – прострекотал он, и девушка не могла выдавить из себя звука удивления, лишь подняла брови и приоткрыла рот.
– Тогда молодой, – после переваривания информации, сказала она.
– Эм-м-ма молодая для своей расы. Ваша раса живёт только сто лет?
– Очень редко, – поправила она, – Иногда, если повезет, и доживёт до девяноста пяти, но это если долгожитель, – Око молчал, достаточно долго молчал, пока они шли. Эмма даже подумала, что на этом тема исчерпала в себе интерес и хотела вернутся назад к портфелю.
– Самка, Эм-м-ма, долгожитель? – с каким-то прискорбием спросил Око, и девушка смогла услышать этот удручённый стрекот с молящим скулением. Словно он надеялась на ответ «да».
– Нет, – холодно сказала девушка, не желая выдавать своё разочарование в голосе. Ему-то какое до этого дела? Долгожитель она или нет? Они всё равно не будут вместе слишком долго, она вернётся домой и их пути разойдутся, как в море корабли. Но, увы, девушка пока не осознавала собственную значимость для Око, как и сам он, – И по отцовской линии и по материнской, все умерли от своей смерти уже к восьмидесяти.
– Понятно, – согласился Яутжа, и Эмма заметила, как голова его слегка опустилась к груди. Он издал пару щелчков, и девушка могла наблюдать, как эти размазавшиеся в глазах отростки двигались. Теперь, тема точно получила свой конец, и Эмма вернулась обратно к портфелю, присаживаясь на его дно, поднимая Ванессу на руки.
Путь казался для Эммы вечностью. Они быстро прошли этот странный лес, укрывавший их от солнца, и теперь её лучи стали припекать, а к портфеле становилось невыносимо душно и жарко. Выглядывая, она не заметила того же состояния у Яутжа, наоборот, тот открывался светилу в небе, как к блаженной теплоте.
– Мне жа-а-арко-о-о, – пожаловалась она, повесив руки на «бортик» портфеля.
– Терпи, тут всегда такая погода, – сказал Око и девушка недовольно простонала от этой новости. И теперь два дня будет такая жарища? Она так в превратиться в жаркое…
– Я хочу выйти, ноги затекли, – пожаловалась она и Яутжа остановился. Он осторожно положил портфель на землю и Эмма скорее-скорее хотела вылезти из душного укрытия, но, жаль, на улице было не легче. Солнце пекло голову беспощадно. Теперь она осознавала, что на корабле, в отличии от этого места, было даже прохладно, – Тут что, плюс сорок на улице?
– По каким измерениям? – решил уточнить Око, потому что не знал, о чём она говорит.
– По градусам.
– Почти угадала.
– Тридцать пять?
– Тридцать.
– Боже… – пожаловалась она, – Я так спекусь.
– Придётся потерпеть, скоро вечер.
– Побыстрей бы… А тебе не жарко?
– Прохладно.
– Чего?! – удивилась девушка.
– Самца раса из теплокровных. Для самца нормальная температура… – он задумался, высчитывая, чтобы привести точную цифру, – Сто градусов.
– Ого… Завидую… – отчаялась девушка, опуская руки.
– Весна ещё.
– Тут бывает жарче?!
– До ста градусов.
– Убийственная температура.
– Для Эм-м-мы, да.
– Не подумал, что и тридцать меня убьёт? – Яутжа замолчал, и точно ведь, не подумал. Но ведь на Земле бывает и сорок пять градусов, не убивает же, живут!
– Не убьёт, – смело объявил Око, и девушка выдохнула. Решила немного пройтись и размять мышцы на ногах.
– Интересно, как всё выглядит?
– Просто.
– Для тебя может и так, но для меня это, наверное, красиво…
– Может.
– Опишешь?
– Что? – нахмурил он надбровные дуги.
– Окружение.
– Самец его не видет.
– То есть?
– Самец видет тепло, а не цвет, – девушка не знала что сказать, поэтому долго подбирала слова, пока топала на месте.
– Как ты живёшь?
– Обычно.
– По тебе и видно. Выдел бы красоту, может и не был таким серьёзным великаном.
– Возможно, – согласился он с ней, ведь тогда, когда он увидел синее море, что-то ёкнуло в сердце, а когда он увидел её глаза, это что-то ёкающее расцвело, как бутон цветка.
– Мне тебя жаль, – со скорбью произнесла она, что и не понравилось Оку. Он не хочет, чтобы самка его жалела, он хочет, чтобы самка им восхищалась и гордилась!
– Нечего самца жалеть, – огрызнулся он, – Размялась?
– Да, – сказала она, надув губы.
– Полезай обратно, – девушка недовольно пошла к портфелю, села на его дно. Яутжа хотел бы закинуть его на спину бесцеремонно, но начав движение, испугался, что этим ранит её, и всё же, сделал это мягче, чем думал.
– Не скучно жить без красоты?
– Красиво, когда Яутжа убивает дичь. Красиво, когда много трофеев на стене. Красиво, когда самка уважает самца, – на последней фразе он дёрнул себя за нижнюю мандибулу, затыкая. Конечно, Эмма лишь кивнула и что-то буркнула, но для Око это были неправильные слова. Если самка уважает самца, значит согласна с ним спариваться. А он не хочет спариваться с ней… Хотя… Нет, правильно сформулировать это как – он не хочет принуждать её спариваться с ним. Пред-гон всё так же остаётся безумным периодом…
Комментарий к «Умираю от жары – но приключение ещё только началось…»
Напомнило: Где мы сейчас? – Комсомольск.
Завтра выложу ещё три главы. Потому что… Я случайно дописала фанфик :З
========== Сегодня – можно. ==========
Яутжа шёл вперед, наслаждаясь лучами прекрасного, тёплого солнца, и изредка мурлыкал от приятных ощущений, пока Эмма там сидела в портфеле, высунувшись и улыбалась редким порывом прохладного ветерка. Пока они шли, она предоставляла необычные места этой планеты, и в этом хорошо помогали блёклые цвета. Заприметила, что трава вовсе тут не зелёная, как у неё на Земле, а фиолетовая! Точнее, слегка фиолетовая, граничит ближе к красному. Сливовый или фиолетово-пурпурный. А небо значительно белее, чем на Земле, хотя возможно это просто облака. Деревья тоже отличались от Земли.
– Есть хочешь? – спросил Яутжа, когда они остановились как раз у одного из деревьев и смотрел на фрукт, походивший своим видом на грушу.
– Хочу, – сказала Эмма. Тогда Око положил её на землю, а сам стал залезать на дерево, – Ты куда? – спросила она, глядя на него снизу верх, когда вылезла из своей люльки, а Ванессу положила на дно, так как та спала. Ванесс по сути, как коты, но в три раза больше спят. Они 99% проводят жизнь во сне.
– Достану самке фрукт, – прострекотал Око, и ловко зацепляясь когтями о ствол, долез до самого верха, там достал пару груш и спустился.
– Надо помыть, я думаю.
– Так ешь.
– А если болячку подхвачу? – прищурила она свой взгляд, когда ей в руки передали одну из груш.
– Что?
– Ну болезнь, инфекцию какую, отравлюсь ещё! – воскликнула она, и Яутжа шумно выдохнул, достал фляжку и передал Эмме. Она стала лить на груши, потирая их, а потом вытерла об новую майку, которую она успела надеть ещё на корабле. На ногах были короткие шортики и кеды. Откусывая, она удивлённо открыла глаза, – На вкус, как сладкая вата! – улыбнулась она и быстро схомячила фрукт, тихо пища от восторга. Сам Яутжа присел к основанию дерева, прислонился к дуплу, сложил ногу на ногу, а руки под голову, и улыбался счастливой Эмме. Она успела насытиться тремя грушами, так как размерами они не уступали манго и удовлетворённо выдохнула, – Вкусные.
– Можем с собой взять, – сказал Око, и девушка пошла на его голос. Она видела, как расплывчатая фигура, цвета серебра (а на солнце он выглядел ярко-серебрено), и присела рядом с его ногами на корточки.
– Нет, будем есть, когда проголодаемся. Они везде тут растут?
– В весенний сезон, да, – он прикрыл глаза, довольно замурлыкав. Девушка медленно стала шваркать обовью, подбираясь к Хищнику поближе, – У самки отвратительная способность подкрадываться, – съязвив Око, приоткрыв один из глаз, а Эмма уже была близко, даже очень близко. Он и не заметил, как рука её упирается о его торс, а нога на конец бедра. Он стал глубоко дышать, чтобы успокоить учащённый пульс, – Самка чего делает?
– Пытаюсь разглядеть твоё лицо, – продиктовала она серьёзно, даже не понимала, какой опасности себя подвергает.
– Зачем самке лицо самца? – старался как можно спокойнее прострекотать он, и забыл, что переводчик не передаёт подобные колебания голоса.
– Мне интересно.
– А было страшно.
– С тобой уже не страшно, теперь интересно. Я определилась, – отпрянула она, поставив коленку ещё ближе к промежности, и видимо сама не понимала, куда ставит свои конечности! – Мне интересно.
– Рад за самку, – его взгляд застыл именно на коленке. Он уже ощущал это горячее, приливающее внизу живота. Никогда бы не подумал он, что даже просто лёгкое давление рядом, будет так возбуждать. Фыркнув, хотел бы убрать ногу, но она сама уже успела это сделать. Слава богу, не дошло до того, что «дружок» Яутжа не вышел из подкожного мешка. Сам Око никогда не ходил в штанах, только набедренной повязке, удобно и максимально свободно. Нежели самка, которая прикрывает некоторые красивые места в её теле, и даже… Вкусные. Девушка прошлась ещё ближе к нему, к его боку, и устроилась рядом.
– Можно? – спросила она неожиданно, строя невинные глазки.
– Что?
– Можно рядом посижу?
– Глупый вопрос, – фыркнул в недоумении Яутжа, и сам заставил её сесть, пододвигая Эмму ближе к себе. Она видно не удержала веса его руки, и прильнула к боку. Так и сидела. Притихла. Око и Эмма так некоторое время сидели. Яутжа просто наслаждался прекрасной погодой, а что делала Уманка? Он взглянул на неё, а она сидит с закрытыми глазами и посапывает.
– Заснула? – спросил он сам себя, разглядывая её. Волосы так небрежно сложены, пряди падали ей на глаза. Она безмятежно, глубоко дышала, абсолютно доверившись этому большому великану, который мог прихлопнуть её, сожрать, изнасиловать, но ничего из этого ему никогда не приходило в голову. Он сразу ругал себя, когда она вскользь проходили мимо него. Не хотелось ему задумываться о таких мерзких вещах. И ему даже льстит, что она спит рядом с ним. Любая другая самка его расы никогда бы такого не сделала. Они обычно спят одни. Они все всегда спят только одни. Неудобно спать с кем-то ещё. Но вот Эмма – другое дело. Он бы с ума сошёл, спи она где-то поодаль от него, кроме его корабля.
Он выждал какое-то время, пока солнце уйдёт немного ниже и не будет так печь, и решил разбудить её. Не хотело он трогать своей грубой рукой это прелестное создание, и не удержался сделать жест, который понятный только ему. Этот жест – самое что ни на есть беспрекословное выражение глубокой привязанности. Его голова опустилась к её макушке, мандибулы проникли в её волосы и слегка разворошили причёску, чем он Эмму и разбудил.
– О боже… Сколько я спала? – обеспокоилась она, и осторожно привстала, – Почему не разбудил?! Вдруг мы опоздаем?!
– Куда? – усмехнулся Яутжа.
– Ну… Куда мы там идём? Вот туда и опоздаем!
– Да нас там и не ждут.
– А зачем тогда идём?
– Разобраться с проблемами.
– Нашими?
– Их.
– А их проблемы нам зачем?
– Сэкономим.
– А что за проблемы?
– Убить банду одних червей.
– Червей? – нахмурилась девушка и уже встала на ноги. Яутжа поднялся за ней.
– Не забивай голову, Эм-м-ма, – он потянулся, и за этим наблюдала девушка. Вдруг он стал куда выше, чем был. Эмма из-за таких размеров похлопала глазами и присвистнула, – Это что ещё был за звук? – растерялся Око, ведь исходил он от девушки.
– Ничего, – покраснела девушка, – Ничего такого, из-за чего надо переживать, – прошептала она и почувствовала, как её снова потрепали за волосы. То же приятно-острое касание – это просто Око вновь не удержался от этого жеста. Девушка среагировала и схватила его голову, просунув холодные пальцы под его дреды. У Яутжи прошли мурашки по коже. Они на секунды застыли в этом положении и каждый боялся сделать любое движение, – Что ты делаешь?
– Ничего, – ответила Око, – Отпусти меня.
– Пока не ответишь, что ты делаешь, не отпущу, – она знала, как его злит и бесит её прикосновения к дредами, и забыла, что именно возбуждают. Поэтому пошла верх по его дредам, каждую сжимая между тонкими пальцами. И это почувствовал Яутжа, встрепенулся и стал издавать бесконтрольное мурчание.
– Просто хотел потрепать самку по волосам, – признался он, а зрачки подрагивали от тянущегося чувства внизу живота.
– Зачем? – тут Эмма почувствовала себя злым копом, что допрашивает преступника, находя лучшую тактику пытки.
– Самка милая, – ответил он честно, чем освободил себя от её пальцев, и разогнулся. Девушка снова краснела, а Око, щёлкнул жвалами.
– Пошли, – строго ответила она, и села на дно портфеля, закрывая своей крышкой, хватая Ванессу в руки, поглаживая.
– Пошли, – согласился он с ней, так и не поняв её поведения.
Они прошли ещё немного, когда солнце стало всё ближе приближаться к горизонту. Было тепло, поэтому Око пока не останавливался, но уже глазами искал ночлег для них.
– Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови…
Как чуждо сердцу наслажденье…
Все, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье.
– сказала вдруг Эмма эти слова, что для Яутжи были странны и не понятны.
– Самка это о чём? – поинтересовался Око, она вылезла из портфеля, оказываясь рядом с его лицом.
– Я о весне. Стихи Пушкина.
– Кого?
– Не задумывайся. Просто вспомнила школьные годы.
– Что за годы? Испытания?
– Можно и так сказать. Утомительные, смертельно скучные, но всё же, такие беззаботные и простые для понимания.
– Ничего не понял. Так школьные годы, – он еле-еле выговорил это слово, – Плохие или хорошие?
– Нельзя сказать определённо, но для меня они были хорошие, – грустно сказала Эмма, – Тебе понравилось?
– Что?
– Стих! – Око задумался, прокручивая слова в голове. И только из-за слово «кровь», он сказал:
– Да.
– И мне он нравиться, поэтому и запомнила! – порадовалась Эмма, и Арбитр уже надеялся, что тема закончилась, но…
– Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
– А это что?
– Тоже Пушкин, только про зиму.
– Сейчас весна.
– Да, но всё равно стих красивый!
– Наверное, – Яутжа не разбирался в литературе, потому что у него её тупо не было. Никто из его расы не сочиняет стихи или истории. Есть только настоящие истории, которые посвящены реальным Охотникам. У них был свой алфавит, и если не выучить его за день – тебя ждало наказание. Та же ситуация и с цифрами. За год их обучали тому, чему обучают на Земле за пять лет. Все остальные года Яутжа – это охота-охота-охота.
Солнце уже склонилось за горизонт, только лучи ещё освещали небо. На землю опустились сумерки, ночь привела за собой холодный ветер. Температура резко опустила до 19 градусов. Эмма успела одеться теплее, Яутжа же просто терпел. Ему было не впервые находится при такой температуре, да и сеть с собой взял, если вдруг слишком холодно станет. Если и Уманка выживет при нулевой температуре, то Яутжа может умереть.
Находя укрытие в виде небольшой пещерки, а скорее, впалости в горе, он положил портфель с Эммой на землю.
– Подожди тут, – он присвистнул своим собакам, что всё время бродили где-то недалеко. Услышав хозяина, они примчались к ней, – Охранять, – приказал он и сам пошёл в лес, собирать хворост.
– Привет К’хала, – сказала она, конечно, не суке, но всё равно не разбирала она, кто-кто. И стала гладить именно Нар’иса. Ждала, когда придёт Око. Ждала достаточно долго, а потом услышала шелест травы рядом.
– Это я, – прострекотал он, что Эмма и не успела запаниковать.
– Ты был долго.
– Дерево нашёл. Крепкое оказалось. Не ломалось, – спокойно проговорил она, а у девушка от удивления чуть глаза на лоб не полезли.
– Дурак что ли? – выпалила она, даже не задумавшись, что этим могла его оскорбить.
– Почему сразу глупый? – спросил он, и видимо переводчик не то слово перевёл, хотя смысл от этого не поменялся.
– Зачем дерево ломать? Чем тебе ветки не помешали под ногами?
– Чтобы хороший хворост достать. Сердце дупла горить дольше, – он поставил древовидную сердцевину пятиконечной формы на землю. Потому пальнул разок в него слабым зарядом плечевого оружия, и огонь объял сердце.
– Понятно, – недовольно сказала девушка, облокотившись о стену пещеры, наблюдая, как размазанный рыжий цвет двигался. Око присел рядом, так же наблюдая за огнём, и достал из портфеля тюбик с его едой. Тюбик содержал в себе много белка и жиров, заменяя мясо. А Эмме передал её батончик, за что она и поблагодарила, хотя она ещё не голодна, так как набила живот фруктами, а те оказались очень сытными.
Когда ужин закончился, они ещё недолго сидели и молчали, словно ждали, кто же первый порвёт это неловкое молчание. И Око решил, раз он тут самец – а значит главный – то именно ему и рвать эту тонкую стену.
– Эм-м-ма, – протянул он привычно для Эммы, и она не поднимая глаз, спросила:
– Что? – никогда ещё Око не начинал какой-нибудь разговор первым, но в этом путешествие, всегда он был зачинщиком достаточно удивительных или смущающих тем. Так что Эмма понимала, что с ним никогда не бывает скучно.
– Можно потрогать снова волосы самки? – его стрекот звучал тише и осторожнее что ли? Раньше всегда был смелее, но когда доходило дело до волос, для него это словно было что-то личное, что-то секретное, что переступить может только самый-самый близкий человек.
– Тогда можно потрогать твои? – парировала она, и хитро про себя улыбнулась. Не знала она, пока, что это был слишком смелый шаг для самки. Самка-Яутжа могла трогать нервные окончания самца только после десятилетия прибывания в гореме, потому что это самое, что ни на есть, чувствительное место Науда.
– Нет.
– Тогда и мой ответ нет.
– Самка знает, что трогать нервные окончания самца нельзя?
– Знаю.
– А что за этим следует?
– Ты возбуждаешься? – спросила она, но Око щёлкнул жвалами. «Я не сдержусь. Пред-гон никуда не делся и только усиливается». И даже в пред-гоне есть опасность спарится, если, к примеру, Яутжа давно этим не занимался. А так как Око не был главный поклонником спаривания и с гаремом вёл себя холодно – всегда приходил поздно и уходил рано – то он уже равносилен тем, кто сдерживался.
– Да, – ответил Яутжа.
– Тогда не надо, – заставила сказать себя это Эмма. После они так же сидели, грелись у огня и молчали.
– Можно потрогать волосы самки? – решил не отступать Яутжа, и девушка закатила глаза, наклоняя к нему голову. Не отцепится же.
– Да, трогай давай, – ей же было всё равно, трогает он или нет, не возбуждает же, но… Парень схватил девушку, посадил её к себе на бёдра, и ей даже показалось, что села она на лошадь. Кожа была горячей, согревала куда лучше, чем огонь рядом, а ночь становилась всё холоднее. Она не пискнула, потому что боялась… Боялась, что отпугнёт от себя его таким образом. И даже сидя на бёдрах, парень возвышался над девушкой на голову. Он потянул свои жвалы к ней, и острыми наконечниками запутался в волосах. Вдыхая её запах, он замурчал, как большой кот. Такое гулкое, тяжёлое тарахтение при выдохе, что у Эммы мурашки бежали по коже. Она чувствовала, как приятно кололи эти когти на жвалах, и хотела уже вторить его мурчанию, да только так люди не умели, поэтому она просто улыбалась, слушая его.
– Эм-м-ма, – протянул парень, отпуская её. И снова терял сознание в природе. Голос разума медленно покидал его голову. Оставалось: только беспокойство о её защите, хвала её маленького тельца и запрет на спаривание с ней. Но последняя мысль тоже стала увиливать от разума, – Потрогай.
– Твои дреды? – решила она уточнить, – Нельзя же.
– Сегодня – можно, – эти слова вызвали в ней дежавю, он склонил над ней голову, что нервные отростки коснулись её щёк и плеч. «Длинные» – подумала про себя девушка. То ли она тут же забыла, что нельзя, то ли ночное время суток так действует, она поддалась на свою внутреннюю природу в груди. Она подняла руки к его голове. Лунные глаза Око с обожанием смотрели в эти синие глаза, которые смотрели сквозь него. Её тонкие пальцы снова проникли в корни нервных окончаний, стали гладить, подрагивать от горячей температуры, а Яутжа мурлыкал, блаженно улыбался и смотрел в глаза Уманки, теряя последние слова разума, оставляя только то, что её нужно защищать.
Девушка опустила руки от его головы, за чем и последовало недовольное фырканье Око, и выдохнула.
– Мне всегда было интересно, какие они, твои волосы, – но Око ничего не ответил, продолжая смотреть на неё. Да он вряд ли в опьянении влюблённости вообще слышал её слова. Девушка неожиданно поёжилась. До этого ей пришлось привстать, чтобы потрогать дреды, но села на что-то твёрдое, длинное и очень горячее. Глянув вниз, она быстро отвела смущённый взгляд, – Око это… – он не отвечал, – Это же твой…
– Да, – ответил он наконец.
– И что теперь?.. – он не отвечал, пусть самка решает, что теперь, – Я… Око… Я не думаю что…
– Не хочешь? – с прискорбьем спросил он, и Эмма активно помотала головой.
– Нет… То есть да! – она смутилась ещё сильнее, краснея в щеках, – Короче, не думаю, что он влезет!
– Меняет размеры, – прострекотал Яутжа, всё так же прибывая в опьянении. Теперь его поведение не отличалось от пошлого подростка, который ориентируется на предпочтения девушки. Точнее, у него в крови заложено подчиняться, но добиваться своего от самки.
– То есть, меняет… – угукнула она, и вдруг, Яутжа сделал выпад, сталкивая девушку вниз, прижимая к земле, а сам оказывается сверху, – Ты-ты… – она уже не хотела спрашивать, что он делает, потому что тупому понятно, что именно он старается сейчас сделать, – Стой! – приказала она и приказ Яутжа беспрекословно послушался, замирая на месте, – Дай хоть сама разденусь, всю одежду мне испортишь, – пожаловалась она, и Око прижал её левую руку той же рукой, а другой стянул всю нижнюю одежду, потом поразмыслив, поднял её, и снял его верхнюю, – Ну и-и так можно, – дрожал её голос. Сколько прошло уже с её последнего секса? Месяц? Год? Два? Больше? Она не считала. Ей не было это интересно.
Око решил сделать всё так, как сделал это раньше. Его язык прошёлся по груди, уже точно зная, что надо попадать на затвердевшие бусинки. Эмма выдохнула, сдерживала стон, было очень приятно. Потом он шёл ниже, девушка не хотела сопротивляться, поэтому он когтями прошёлся по её животу, обдавая жару всё тело, слегка надавливая, оставляя еле различимые царапины. Это подействовало ещё больше на девушку. Он опускался ниже, Эмма уже сама раздвинула ноги, и пока не дошёл до красной горошины. Он повременил с ней, прошёлся языком по большим, половым губам, и когда девушка простонала, лизнул ребристой стороной по горошине.
– Око… – простонала она его имя из-за чего Яутжа уже потерялся в своей природе: «Давай! Давай! Давай!» – кричала его сущность. Его язык игрался с клитором, возбуждая девушку всё больше. А когда та была на пределе, поднялся выше, навис над ней. К ней спустились дреды, касались и щекотали грудь с бусинками. Его член остановился у ложбинки, выжидал, а когда начался медленный вход, девушка сама того не заметив, схватила за нервные окончания, отчего наклонила к себе Охотника. Его тяжёлое дыхание опаляло её щёки, а половой орган внутри дрогнул, увеличиваясь в размерах. Девушка простонала. Это было и больно и приятно одновременно, но потом, размер снова уменьшился, стал вторить размерам влагалища.
