Текст книги "Слепая любовь (СИ)"
Автор книги: Вера Паралич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– Необходимо, точно, – отрезал он грубо и я почувствовала, как он легко прикасается к моим волосам, – Не больно?
– Что? Косички? – спросила я и невольно сама прикоснулась к волосам, – Нет, вовсе нет… Это даже странный вопрос, это просто волосы.
– Просто… Волосы, да, – с сомнением сказал он, – Красиво.
– Спасибо, – улыбнулась я. Рада что кто-то оценил мою способность плести косички. Помню, в школе девочки часто просили меня навести им какую-нибудь причёску, потому что сама себе я плела их искусно, – Могу и тебе что-нибудь сделать! – но потом я вжалась, – А да, ты же сказал к ним не прикасаться.
– Помни об этом и больше не смей их трогать, – строго процедил он и я кивнула, – Я приду к тебе потом, когда поработаю над двигателем, – он поднялся и стал уходить.
– Стой! А если нужна будет твоя помощь? Как я тебя позову? – он недолго молчал.
– Три раза буду приходить к тебе, чтобы принести еды, тогда окажу помощь.
– Ладно… Надо поменять повязки.
– Сейчас? Но часы ещё не прошли.
– Ты следишь за временем, когда надо мне менять повязки? Это очень… Мило? – с сомнением сказала я. И вправду получается очень мило с его стороны, что он следить за временем.
– Мило? Что это значит?
– Мне приятно, что ты за мной присматриваешь.
– Самец не хочет оставить самку навсегда слепой.
– Вот я и говорю, мило! – воскликнула я, улыбаясь шире. Он некоторое время молчал.
– Самке мило, что самец подарил коммуникационный браслет?
– Да!
– Самцу мило, что самке мило, – после этих слов он оставил меня одну, краснеть. Я ему понравилась? Это хорошо! Лимский синдром действует? Лишь бы не Стокгольмский…
Комментарий к “Самцу мило, что самке мило”
Тираниды уууу тираниды)
Вспомнила эту расу из игры Warhammer 40000. Часто рубилась в неё в детстве. И когда стала описывать Райнх’крайда, почему-то сразу захотелось присвоить ему именно название «Тиранид» его расе.
========== «Мне нравиться вкус крови» ==========
На следующий день? После того как поспала, я немного размялась, обошла комнату на повторение и более точного запоминания всех деталей помещения, успела сходить в туалет и душ в сопровождении собак, постирать своё нижнее бельё и прийти туда, откуда и начала свой день – кровать. Оказывается, всегда есть чем себя занять, когда ты слепая. К примеру, ощупывать пространство, угадывая, что это за предмет, и потом снова его ощупать, чтобы убедиться в догадке. Погладить собак, изучить их строение тела. Их шерсть максимально короткая у шеи, и отсутствует дальше к задним лапам. Мускулы, которым позавидует каждая бойцовская или военная собака. Лапы с длинными, мощными когтями. И морда… Больше походила на жабью, но я так конкретно точно не поняла. Нижние зубы торчат из немного приплюснутой челюсти. Глаза располагаются слишком далеко друг от друга. Словно это мопсы-переростки! То ли Шарпеи, то ли Бульдоги… Чёрт их разберет. Ещё к дредам не дают прикасаться, отдёргиваются или скулят. Словно дреды – это что-то болезненное их. Может Око живодёр и степлером им дреды прикрепил? Если так, то это жуть…
Так же можно себя развлечь заплетанием косичек, долгих таких, маленьких, по типу «драконов». Но… Комнату обследовала, собак пощупала, искупалась, постирала, заплела себе косички… И не поверите, на этом моё развлекательное времяпровождение закончено. Что ещё делать слепой девушке на неизвестном корабле, что бороздит море, с гостем на борту, из-за которого мне теперь выходить нельзя? Если бы можно было, я бы посчитала шаги по пути к месту, где Око всегда сидит. Или бы исследовала бы сам корабль, разбиралась бы в нём получше… Он сказал, что только через два месяца пойду домой. А через месяц можно снять повязки. Тогда-то я смело гляну «непохитителю» в глаза и скажу, какой из него плохой лжец!
Так страшно осознавать, что именно в период слепоты, ты попадаешь в неизвестное место, и принуждённо доверяешь неизвестному человеку. Будь моя воля, я бы ни за что не доверилась этому человеку! Я бы нашла какое-нибудь оружие, тюк! И нет этого человека! Жестоко, но в моей жизни я повидала достаточно жестокости и смертей, что бы не быть способной убить сама. Те террористы, поплатились за смерть моих родителей, пускай их смерть настигла не моими руками… Я бы убила их ещё раз, подвернись мне шанс. После них, как сказала мне психолог, у меня проблемы с доверием… Я не могу этого доверять кому-то, зная на что люди способны… Следовать своим принципам, не видеть различия плохого и хорошо с моральной точки зрения, идти по головам ради корыстных целей – разве не это представляет из себя людей? Общество специально наставила ограничения в виде законов и нравственности, чтобы подобных актов терроризма не случалось, но что значит правила для таких людей? Только то, что можно и нужно их переступить… Лучше бы Око и гость не были таковыми…
Интересно, а если я обращусь за помощью к этому гостю? И пускай, что сказал Око! Если какой-нибудь человек увидит слабую, слепую, беззащитную девушку, то побежит ей помочь! Конечно, если это нормальный, адекватный, с моей стороны, человек, что не перешагивает закон как лужу с грязью. А если это плохой человек? Как увидит, не сможет не воспользоваться соблазном меня изнасиловать или украсть?! Может поэтому Око сказал не выходить? Тогда это имеет смысл… Но если такой человек на борту корабля Око и просит помощи, то и сам «непохититель» такой же?! Я не могу переварить эти мысли!
То Око кажется хорошим, то Око кажется плохим! Я понятия не имею, с кем связалась! Мне было бы намного легче, если бы понимала, что представляет из себя Око! Голова уже кругом от этих мыслей! То в море, то не в море! То собаки, то не собаки! То опасный гость, то не опасный гость! Слишком-слишком больно моей головушке! Да и ладно! Если рисковать, то рискнуть по полной! Зато убежусь, кто такой Око! И если что, доверюсь его силе и он спасёт меня, если я ему настолько нужна!
Я поднялась с кровати, надела наушник и двинулась на выход, с полной уверенностью в своём поступке и решительностью! Но только мне хватило почувствовать ладонью дверь, я тут же потяпала назад. А что если гость куда сильнее и властней Око? Вдруг, это не просто «гость», а некто больше, к примеру, главарь мафии? А если гость прибыл не один на корабле, а их к примеру, больше, чем один? Тогда это меняет дело, и лучше остаться тут. Уже с сомнением пойдя назад, я замерла. А если всё же гость один? Тогда Око сможет с ним справиться! А если не справиться, вдруг чужой прибыл на корабль как раз, чтобы купить меня, но я так приглянулась «непохитителю», что он решил меня оставить? Но корабль здесь для починки! А если нет, и это только предлог, чтобы успокоить меня?
– Ты чего чудишь? – спросил меня голос в наушнике, из-за чего я дёрнулась на месте.
The Blind Eye (7 минут назад)
– Всё хорошо? – спросил Тиранид, заглядывая к Яутжу. Они находились на его корабле, где Око что-то чинил в бортовом отсеке.
– Тиранид идиот, потому что подумал, что двигатель сломался, – поругал его Арбитр, вылезая из-под бортового «окна», – Необходимо менять генератор на новую! Эта устаревшая версия, которой не менее пятисот лет!
– Простите! Я не разбираюсь в этом всём! Я только недавно вышел из матки и стал торговцем!
– Кто-то недолюбливает тебя? Тебе бы не предоставили такой корабль, если не хотели бы тебя убить.
– Нет! Хотя… Да-а-а, переступил дорогу одному… Но я не знал, что так получиться!
– Если бы не я, ты бы давно окаменел, – пошипел Арбитр, вновь залезая к бортовому «окну».
– Спасибо! Спасибо Вам за это!
– Чтобы ты долетел до ближайшей торговой планеты, я могу сделать тут кое-что, – сказал Арбитр, – Тут заменить, тут подлатать и готово! – что-то сам себе говорил Око.
– Ближайшая торговая планета? Есть та, куда Яутжа не ходят…
– Планета «Райрай»…
– Самая холодная планеты для Наудов, – закончил за него Край, – Без вас, Арбитров, она кишмя-кишит разной преступностью.
– Яутжа ловят только Яутжей, мы для вас не полиция, сами разберетесь.
– Я это глубоко понимаю… Тогда, пожалуй, отправлюсь в «Райрай». Там мастера сделают что-нибудь, а я им потом занесу деньги на карту.
– Делай что хочешь, меня это не касается, – Око вылез из-под «капота» и двинулся к портовой лестнице.
– Вы куда?
– Я по-твоему должен вечно тут сидеть? Пошёл за инструментами, сиди тут, – проходя мимо крупной паутины Тиранида, Науд спустился вниз в свой корабль. Там, он глянул на время. «Уже пришло» – подумал про себя позитивно Яутжа, поднимая верхние мандибулы выше, якобы, улыбаясь. Двигаясь по коридору Уманки, он заглянул к ней в комнату, открывая дверь, – Ты чего чудишь? – спросил Арбитр, глядя как уже несколько секунд, Уманка ходит из стороны в сторону, то ли не решаясь что-то сделать, то ли чего удумала в своей глупой голове.
– Боже! – воскликнула она, дёргаясь на месте и замирая, – Око ты?
– Кто ещё? – Яутжа по привычке посмотрел по сторонам, убеждаясь, что точно никого нет.
– Я подумала, кто-то другой, гость к примеру? – с подозрением спросила она, – Ты чего тут?
– Это мой корабль, хожу где хочу.
– Верно… – прошипела Уманка, что и не понравилось Арбитру.
– Какие-то проблемы?
– Никаких, – она пошла к кровати и села на него, – Просто думала тут…
– Думание самки – горе для самца, – процедил Око и прошёл внутрь.
– Ты принёс мне поесть?
– Нет.
– Я хочу есть.
– Я принесу, чуть позже. Я пришёл менять повязки.
– Уже? – удивилась девушка, – Я думала ещё не скоро.
– Время истекло, надо менять, – Око осмотрел комнату, и найдя нужные вещи на полках, приблизился к Уманке.
– Хотела спросить.
– Вопросы самки слишком глупые.
– Ну мне же надо знать какие-то аспекты моей нынешней ситуации! – Яутжа закатил глаза и недовольно фыркнул.
– Задавай.
– Кто этот гость?
– Плохой человек, – Яутжа уже принялся развязывать её повязку.
– Я поняла, но он кто именно? Главарь банды? – аккуратно спросила она, складывая руки вместе, – Ты хочешь меня продать ему? – Яутжа замер, не понимая, почему она это спросила. Он что-то сделал, чтобы она так подумала? Он не подавал никаких поводов для таких мыслей.
– Глупый вопрос, – негодующе снова фыркнул Науд, продолжая развязывать повязку. И когда открылись её глаза, они смотрели точно на него, смело, без страха, с серьёзным лицом, выпытывая истину. У Арбитра мурашки побежали по коже от её взгляда. Никогда прежде на него так не смотрели. Без опасения, без отвращения или злости. Чистые глаза воина.
– Ты хочешь меня продать ему? – более твёрдо спросила она. Внизу живота потянуло. «Как Яутжа-самка-воительница!» – подумал про себя с восхищением самец, невольно представляя, как та будет сидеть на нем, властно, держась за его нервные окончания, опускаясь на его…
– Нет! – крикнул он себе, но впопад теме, – Не за что!
– Тише ты, – прошептала девушка, – Вдруг гость услышит! Можно было спокойно сказать нет, – последние слова она уже пробубнила себе под нос.
– Никому я тебя не продам, – уже спокойнее проговорил Яутжа, ощущая, как его трясёт, – конечно от возбуждения, – от её взгляда, – Не беспокойся, ты моя самка… – он отдёрнул руку, поддаваясь привычке, схватив себя за нижнюю мандибулу, чтобы заткнуть себя. Девушка покраснела и затихла, на благо бедному Яутжу в пред-гоне. Он молча покапал ей глаза, приложил вату и завязал бинтом. Потом дал ей таблетки в руки, – Я за водой и едой, жди меня.
– Хорошо, – тихо сказала Уманка, сжимая в маленьком кулаки таблетки.
В то же время.
Сейчас немного не поняла. Как правильно трактовать фразу «моя самка», только в правильном ключе, а не в том, что я подумала в первую очередь. «Моя самка» – никак не могу понять, почему он называет меня самкой. Может действительно стиль речи такой, ну уж больно странный. Будто я какая-нибудь сука, а он кобель… Теперь походит на оскорбление нас обоих… Так ладно! «Моя самка» – скорее всего, он просто хотел сказать, что я его… То есть не его! Ну понятно! Простой фразой, он не хочет меня никому отдавать и привезет домой! Да-да, так правильно, да! Ничего более, только это! Прекрасно! Вот и отлично! Да…
– Вода, – сказал он, как только пришёл в мою комнату. Я выпила таблетки, – Еда, – он вложил в руки вяленное мясо, – И ещё кое-что, – я остановилась утолять голод, – Отложи пока еду, – я послушалась его, – Возьми, аккуратно только, – в руку он вложил какой-то объект. Я осторожно стала щупать его. По началу показалось, что это какая-то странная трубочка, но уходя выше, нечто железное… Или каменное?
– Ай… – отдёрнула я руку от предмета, ощущая боль в пальце, – Нож?
– Я же сказал аккуратнее. Да, это нож, ради твоей же безопасности, – он взял мою раненную руку в свою. Она у него такая большая и горячая. Так захотелось прижаться к ней, но я постаралась отдёрнуть себя от этих мыслей. А потом… Что-то ещё горячее прошлось по моему порезанному среднему пальцу. Мокрое, горячее, мягкое – снова язык?! – Легче?
– Да… – с сомнением сказала я, – Зачем?
– Зачем облизнул?
– Да, зачем это сделал?
– Мне нравиться вкус крови, – совершенной правдой сказал он. Не знаю как правильно думать. Или это он оправдался, и у него такой фетиш пальцы облизывать, или действительно любит вкус крови.
– Понятно, – решилась я не допытывать его, вдруг захочет меня всю облизать… И почему вдруг я стала этого не против? Это же противно!
– Я ухожу, но приду снова, – ответил он, его шаги отдалились, а я в ответ кивнула. Двери лифта закрылись. Ну… Что ещё делать? Подождём пять минут, и пойдём проверять, плохой всё же гость, или же хороший?
По истечению какого-то времени, – часов то не было, да и зрения тоже, – я встала с кровати и пошла к выходу. Открывая дверь, пощупала пол ногами, натыкаясь на собак. Они громко издавали рычание, хотя больше походило на храп, если честно. Перешагивая их, я двинулась к туалету. О! Собаки не последовали за мной?! Вот повезло! Они реально спят*? Похоже Око не подумал о том, что собаки устали охранять меня. Ну, нашим легче!
Я пошла по коридорам вперед. Я понимаю, как рискую, и понять, кто мне реальная угроза, важнее всего! Око – добрый человек, наверное, раз следить за временем перевязки глаз, но кто может мне с уверенностью сказать, что он точно для меня не опасен? Вот именно – никто. И никто не скажет, а угроза ли для моей жизни тот самый гость. Может это простой человек, реально попавший в беду, и даже не знает, к кому обратился за помощью. И тот, и тот, могут угрожать моей безопасности. И тот, и тот, может оказаться работорговцем, чтобы продать меня. И кто-то из них может мне помочь, а так же, кто-то из них не поможет мне ни в чём. 50 на 50. Авантюрная игра! Покер! Русская рулетка! В каком из отверстий барабана окажется пуля? Узнать можно, только выстрелив. Тогда я смело возьму револьвер в руки и буду стрелять до тех пор, пока не узнаю, где патрон.
Я шла-шла-шла, куда? Да понятия не имею, я же не вижу! Куда ступать, куда идти, и куда приведёт эта дорога.
– Эй! – крикнула я, – Кто-нибудь есть?! – подавала я голос, что бы кто-нибудь меня нашёл. Назад я точно уже не смогу пойти, потому что беспонятия, куда идти. По ощупыванию, я уже прошла не одну и не две развилки, так что, если и пойду назад, наткнусь на тупик. Значит, дороги нет назад, только вперед, без сомнений, без страха, без волнения!
– Кто тут? – спросил голос и это уже был другой, судя по голосу переводчика. Мягкий голос, приятный, как показалось мне. В отличии от грубого и сурового голоса Око, – Матка небесная, непереводимо.
– Простите, Вы гость? – спросила я, но даже не успела что-то сделать, как чьи-то противные, холодные и словно из камня, руки схватили меня за плечи.
– За такой товар отвалят пол-миллиона непереводимо, – он схватил за повязку и потянул вверх. Я не успела среагировать, как перед глазами предстал очень худой и нереально высокий силуэт. Я смогла выкрутиться из его рук и побежать назад. Пускай… Чёрт! Я снова упала, и такое чувство, что на том же месте, на том же выступе! Как не вовремя! Я успела подставить руки. Миг, меня схватили за ногу и подняли! Подняли верх ногами за левую ногу! Какого хрена?! – Самка? Её плоть того стоит! непереводимо должен отдать её мне, вряд ли он знает, что с ней делать! И почему непереводимо решил её себе оставить? Ах, да-а-а, гон! Можно использовать как альтернативу! – он стал тыкать в меня чем-то острым. Потыкал в живот, в ноги… Его рука скользнула по моей промежности.
– Брось меня! – крикнула я, стараясь отбиваться от него, но он стал что-то громко стрекотать.
– Да она разумная! Разве Кодексу это не противоречит? Что она говорит? – спросил он, видно, у себя. Он не понимает? Что значит этот стрекот? Что вообще всё это значит?! Почему он такой высокий?! Его рука один движением разорвала на мне борцовскую майку, а за ней, и моё бюстгальтер. «Раздевайся, сладкая» – в голове прозвучал омерзительный голос того террориста, и его похотливый взгляд присвоился этому «гостю». Я стала плакать, дрожать как мокрый щенок в дождь, прикрывая свою грудь руками. Я видела лишь его силуэт, но почему-то он превратился в точный образ террориста… Только не снова… Только не он… Око… Око спаси… Не позволяй этому повториться вновь…
Миг, я услышала звериный рык, будто дикого животного, медведя. Такой же тяжёлый, глубокий… Потом я упала на спину. Что-то брызнуло мне на лицо, руки и обнажённую грудь. Что-то такое же холодное, как и руки высокого «гостя». Потом снова рык медведя. Приглушённый удар рядом, жидкость снова брызнула на меня. Удар. Удар. Удар. Такой разъярённый, такой сильный, такой дикий…
– Я же сказал тебе сидеть в комнате, что тебе не ясно было в моих словах?! – кричал Око и перевод провожался собачьим рычанием при вдохе и выдохе.
– Прости! Прости, я просто…
– Заткнись! – рыкнул он, и перевод с помехами еле справился с переводом, – Я тебе ясно дал понять не выходить куда-то!
– Прости! – я стала плакать на взрыд, только и могла, что скулить извинения, прикрывая свою грудь. Моё тело словно превратилось в лёд от страха. Дрожь не останавливалась. Губы тряслись, еле выговаривала слова. И лишь тот террорист в глазах…
– Встала! – крикнул он, и я повиновалась приказу, – Иди! – я еле сделала шаг, – Иди! – крикнул он громче, я зашагала вперед. Я слышала это тяжёлое дыхание провожаемое рыком за спиной. Ожидала, когда же он проткнёт меня ножом или приставит дуло автомата… Перед глазами встала картинка моих мёртвых родителей… Папа лежит лицом вниз… Мама с дырой во лбу… Я прикрыла глаза, выплакивая слёзы в три ручья и всхлипывала. Так я плакала однажды, когда была маленькой, когда очень сильно провинилась перед родителями. Они ругали меня… Вот только не вспомню, что тогда произошло…
– Налево, – уже более спокойнее сказало он, я повернула, – Направо, – указывал мне он дорогу, а я шла. Не ориентируясь совершенно в пространстве, я просто шла по его указке, – Стой! – выкрикнул он и схватил руку.
– Прости! – неосознанно крикнула я, отдёргивая руку и присаживаясь на корточки, прикрыв голову. Вроде и делаю это я, но так же, делаю не я. По инстинкту самосохранения…
– Ты бы ударилась об стену. Встань, – приказал он, и я уже не могла двигаться. Тело перестало слушаться. Всё. Конечная точка. Это был мой предел. Голова кругом.
– Я… Я… Я не могу… – заревела я тихо, закрывая руки ладонями и прижимаясь к коленям. Я почувствовала, как меня подхватили. Я уже куклой весела на его плече. Мне страшно сделать любое движение, стараясь держатся подальше дред. Это всё не со мной, я не здесь, это происходит не со мной… не со мной… не со мной… не со мной…
Комментарий к «Мне нравиться вкус крови»
Есть минусы и плюсы собак Яутжа.
Плюсы: это ловкие, быстрые, здоровые, огне-и радиационно-устойчивые, сильные гончие собаки для охоты. Их рацион питания не ограничен, могут поедать разное мясо, яды, и даже насекомыми полакомится не против, а на худой конец, могут есть кору деревьев или траву, перестраивая свой организм под тип травоядных.
Минусы: есть крайние осложнения в воспитании и тренировках – особенно самки этого вида. Эти звери весьма вольные создания, и чтобы заставить их точно выполнять команды, нужно много времени и сил. А так же, эти звери быстро утомляются, и их организм переходит на определённую стадию сна, когда ничего не может их потревожить, даже если рядом будет ядерная война.
========== О, этот предстоящий месяц. ==========
Яутжа не слышал стрекот над ухом Тиранида, что и облегчало его работу. Он где-то, но не здесь, и хорошо! Он подворачивал некоторые гайки, которые точно давно никто не трогал. Корабль этого паука давно должен был выйти из строя, удача, что звёздолёт продержался такой большой срок и не уничтожился при встречи с космической грязью. Кстати о ней, её тут полно забилось! Кошмар, как можно было держать корабль в таком состоянии? Правильнее было уничтожить его и сдать на запчасти! Да даже такие устаревшие запчасти никому не будут нужны.
– Тиранид, подай гайку, – попросит Арбитр, протягивая руку в ожидании, что Край сделает это, но выполнения приказа не последовало, – Тиранид? – Науд выглянул из-под бортового «окна» гладя на зал. Тиранида нигде не было. По спине Око прошёл холодок, а когда это случается, то что-то произошло. Он незамедлительно выдвинулся вниз по лестнице к «Ласточке», – Ублюдок здесь что-ли? – с гневом спросил сам себя Око.
Он тут же пошёл по коридору, ведущей к комнате Уманке. И замер на долю секунды, чтобы переварить ту картину, что он увидел. Гадкое насекомое держало верх ногами его самку! Некая пелена осела на его глаза. Он смутно осознавал, что происходило и с ним, и после. Всё стало чужим сном… Он прорычал во весь голос, как только мог, от гнева и ярости. Рык, что издавал сейчас Яутжа, был призывом для соперника который вредил его самке-Яутжа. Но вряд ли сейчас Око осознавал, что издал такой рык. Теперь он действовал по инстинктам. Тело слушалось его природного голоса, нежели голоса разума. Тиранид даже не осознал, кто позади, так как, Арбитр быстро пробежал к нему, и сломал руку. Уманка упала на пол. Край не успел что-либо сказать, а хотел: «Это была ошибка, я не хотел трогать Уманку» или «Она твоя! Твоя! Я совершил ошибку, прости!», но его голову уже оторвали от верхнего тела. Яутжа яростно втаптывал его тело в пол, разломав тяжёлой ногой его грудь, его брюхо, его остальное тело. И когда ярость немного отступила, мол «враг повержен, твоей самке больше ничего не угрожает!», он посмотрел на Уманку. Он хотел броситься на ней, прижать к себе так крепко, что бы почувствовать своим сердцем, как стучит её. Но разум смог освободится из пут природных и крикнуть «Стой! Она не твоя самка! Это Уманка! Следуй Кодексу!»
– Я же сказал тебе сидеть в комнате, что тебе не ясно было в моих словах?! – с диким рыком подследственного стресса, прокричал Око. Он видел слёзы её, видел, как та дрожит, ну точно кролик! Но он гневался сильнее из-за того, что не может сделать желанного, а именно, прижать лоб к лбу, высказывая все свои чувства только этим движением. Вдохнуть её запах. Запутаться мандибулами в её волосах. Он как дикий, голодный зверь, прикованный цепями «Кодекса» перед вкусным, сочным травоядным. И только из-за этого, он гневался ещё больше, обиженный своей «правильностью».
– Прости! Прости, я просто… – её голос дрожал, побуждая желания Яутжа бурлить лавой в вулкане груди.
– Заткнись! Я тебе ясно дал понять не выходить куда-то!
– Прости!.. – она плакала в голос, только и могла что мямлить извинения. Нижние мандибулы Око стали свирепо щёлкать по жвалам, рискуя выбить из челюсти.
– Встала! – хотел бы он сказать по-мягче, да только не хотел выдавать дрожь в голосе, – как признак его слабости перед самкой, он же самец! – напрочь забыв о том, что стальной голос переводчика не переводит такое, – Иди! – крикнул он, наблюдая, как девушка медленно зашагала, и желание схватить её, было хуже смерти. Он может не сдержать инстинкты, – Иди! – крикнул он свирепее, и девушка пошла быстрее. Перешагивая обезображенное тело Тиранида, он поплёлся за ней. «Заткнись. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Заткнись» – повторял он себе, дёргая за нижнюю мандибулу, успокаивая себя. Он старался таким образом подавить в себе природу, что вырвалась из него совсем недавно. Скорее всего, из-за тесноты общения с животными, в нём природа разыгралась не на шутку. И он становился более не сдержаннее в собственных желаниях. Ещё и скорый приход гона давит на виски и на кое-что ниже живота.
– Налево, – уже более спокойнее сказал он, подавляя свои желания, – Направо, – указывал он дорогу слепой девушке. И тут заметил, что незрячая идёт прямиком в стену, – Стой! – выкрикнул он и схватил её.
– Прости! – крикнула она, отдёргивая свою руку из лап Око и присаживаясь на корточки, прикрыла голову. Она выделяла немыслимый запах страха который совершенно не нравился Яутжу. Он не хочет, чтобы она боялась, – нет не так, – он не хотел, чтобы она вообще когда-нибудь боялась, не его, не остального мира. Защищать – это мысль крутилась в голове Науда.
– Ты бы ударилась об стену. Встань, – приказал он, но заметил, как её тело уже не может двигаться. Переживший стресс слишком сильно ослабляет тела Уманов, и это заметил Яутжа… Блять, нахер всех Уманов! Нахер всех Яутжа! Она важнее! Она стала важнее в миллионы раз! Ничто на свете уже не становиться важнее, кроме неё! Она его! Она только его! Она его самка!
– Я… Я… Я не могу… – заревела она тихо, закрывая руки ладонями и прижимаясь к коленям. Яутжа не выдержал, – нахер предрассудки! Нахер Кодекс! Нахер ограничения! – он подхватил Эмму и положил на своё плечо. Она безвольно повисла на нём. Её запах. Её лёгкий вес. Её тепло. Её кожа… Что нужно ещё? Ничего! Нахер все принципы и правила! Нахер! Нахер! Нахер всех! Он привёл её в комнату, посадил на кровать и осмотрел полностью. Она прикрывала свои молочные железы, зачем? Он не понимал.
– Успокойся, – приказал он, но девушка шмыгнула носом. Губы её дрожали, зубы крепко стиснулись, глаза её закрыты. Она была вся в крови этого грязного насекомого, и подчиняясь порыву природы, прошёлся языком по ляжке, что была испачкана. Девушка дрогнула, но не сопротивлялась. Сейчас она была согласна сделать всё, только бы её не били – и это понимал Яутжа. Как бы он хотел, чтобы она начала драться с ним, стала бить его, зверски, чтобы ему больно было! Хотя скорее, это он хотел сам себя избить за такое поведение. Разум стал ещё ближе, и то что он позволяет инстинктам делать, было не правильно. Остановиться он не мог, но это последний поступок, – ради Кодекса! – который он сделал для Уманки. Потом, он себя будет сдерживать, он обязан!
Око прикрыл глаза. Его язык стал облизывать обагренные места тела Уманки. Как сладко было тело, как манило! Такое изящество! Такой изврат! Какие чары! Он опрокинул её на кровать, оказываясь сверху. Его язык поднимался выше, по животу, по рёбрам, и приступили к запретному у Уманов, к груди. Проходя языком под грудью, очерчивая розовые круги затвердевших бусинок, – ах как сладки те были! – и по самим бусинкам, что девушка издала небольшой вдох. Око замер, открывая глаза. О, во славу Старейшин, лицо было измученным, умоляющим, страдающим – просил-просил остановиться, – о как возбуждал его этот взгляд! Он боялся смотреть ей в глаза, увидел бы синий океан и не смог бы остановиться.
– Прости, – прошептал Яутжа, – Я не хотел, – но Эмма не отвечала, лишь тихо плакала. Вот оно, слабое тело Уманки, Око! Оно всё твоё! Оно тебе предоставлено! Делай с ним всё что пожелаешь! Она – твоя самка! «Нет!» – отказал он природному голосу и встал с девушки. Поднимая её за руки, он заставил сидеть её смирно. Взял всё нужное для глаз, подошёл к ней. Девушка вжалась в себя, не проронив ни слова, – Глаза закрой, – приказал он, а она подчинилась. Приложив еле мокрую вату к глазам, обвязал вокруг головы бинтом. Хотел было уже уйти, да только ноги никуда не несли его. Он просто сидел на корточках рядом с Уманкой и виновато опустил перед ней голову. Пускай она не видит, и не понимает этого движения, но для Яутжа это заместо всех слов извинения, наивысшая степень просьбы прощения и признания вины.
– Почему? – сказала она первые слова спустя, казалось бы, долгое время, что тянулось вечностью.
– Почему? – переспросил Око, поднимая на неё свои глаза, цвета полной луны.
– Почему остановился? – проглотила она застрявший ком в горле. Он слышал этот громкий глоток волнения.
– Самка не хочет этого.
– Ты бы мог воспользоваться тем, что я не сопротивляюсь.
– Самец не хочет принуждать самку к спариванию. Самка сама должна желать самца.
– Ты следуешь этим принципам?
– Этому обязан следовать каждый самец.
– Мир слишком жесток, чтобы следовать правилам, – смиренно сказала она, и мандибулы Око раскрылись от понимания. «Самка переживала принудительное спаривание?» – всплыл в его голове вопрос. Иначе бы она не говорила подобных слов, из этого следует, что догадка верна.
– Этого больше не повториться, я обещаю, – он бессознательно встал в полный рост, и прижался лбом к её макушке, – Самец не повторит этой ошибки больше. Если самка требует к ней больше не прикасаться, как честный самец, он последует этому желанию, – в ответ Эмма ничего не сказала. Око отстранился от неё, выходя в коридор. Двери заперлись. Он посмотрел на собак, что мирно спали. «Совершенно забыл этот период у них, чёртово насекомое… Нет, чёртов Яутжа!» – поругал себя Око и последовал по коридорам.
Натыкаясь на раздавленное тело Тиранида, он наклонился, рассматривая, что можно было спасти из побитого насекомого. К сожалению, в порыве гнева, Яутжа постарался сделать так, чтобы паук никогда больше не встал, – дабы Уманка была в безопасности, – и искалечил его настолько, что даже после его смерти, он втаптывал труп в собственную кровь. Собрав его в руки, он отнёс в утилизатор мусора, и сжёг. Взял тряпку с ведром и принялся оттирать кровь грязного насекомого, – провалится бы ему на месте!
В то же время
Я чувствовала себя использованной игрушкой. Да, пусть Око не воспользовался моей безвольностью, но… Гадкие руки высокого человека трогали меня. Трогали-трогали-трогали, как террорист… Террорист… «Раздевайся, сладкая» – гадкий голос сам напомнил мне о том злосчастном поезде. Я встала с кровати, немного покосилась, потому что ноги ещё были ватными, но устояла. Я маленькими шагами, делая себе предельно тихой, потопала в душ.
Язык Око ещё ощущался на теле, но более ощущались грязные руки высокого. Он отвращал больше, чем тёплый язык «непохитителя». Отмывая себя до боли, обнаружила, что тело-то… Знает куда больше… Я умылась более трёх раз, и после пошла спать. Сразу спать. Без всего. Без мыслей. Без чувств. Без воспоминаний. Без ничего… Спать-спать-спать.
