Текст книги "Слепая любовь (СИ)"
Автор книги: Вера Паралич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Лучше Лунный.
– Лунный, – проще далось ей это слово.
– Да?
– Я тебя люблю, – сказала девушка уже человеческим словами.
– Я тебя тоже люблю, Эм-м-ма, – сказал по Умановски парень, прижимая свой лоб к её макушки.
Чтобы как-то разнообразить их жизнь, Эмма убиралась на корабле, ведь те следы с гона ещё остались, и уже пахли не так сильно, но выглядели эти разводы не очень приятно. Находя тряпку, что некогда была её одеждой, намочила и стала оттирать. Око не понимал зачем она это делает, поэтому, не помогал в этом. Тоже, своеобразная тренировка для неё.
…
Самое что не на есть печальное, так это никто не начинал разговор о том, куда они всё же летели. Яут не мог и произнеси слово об этом, вечно стараясь отвлечь себя от этой мысли. А девушка… Не знала, но чувствовала, что они летят к Земле. И на последний день месяца, когда вот-вот на радарах должна высветиться точка с наименованием «Земля», они сидели на кресле, молчали, и оба ощущали груз, свалившийся на их плечи с названием: «Надо. Так безопасно».
– Куда мы летим? – скорбно прострекотала Уманка, глядя в лунные, серые, печальные глаза Око. Она всё же решила отважится сказать, но сердце быстро стучало, невыносимо больно, словно облилось тягучей смолой черных людей.
– Домой, – тихо сказал по человечески Яутжа.
– Корабль – наш дом.
– Дом Эм-м-мы, – прозвучал его голос басово, что было ощущаема эта вибрация. Девушка сжала губы. Давай, кричи: «Нет! Мы не полетим туда!», начни ссору! Драку! Схватись за Око, и держи его крепко, не отпуская! Но она знала… Это бесполезно. Она не стала больше ничего говорить, только уткнулась лбом в его грудь и тихо заплакала. Слёзы Уманки Лунный взгляд ощущал на этой груди. Они были горячими, в сотни раз горячее его самого, и прожигали до боли.
Радар, словно отрадно запиликал, указывая на планету Земля. Око прикрыл глаза, жвалы окунулись в шелковистые, перемотанные в узелки из-за него, в волосы Эммы, успокаивая, или её, или самого себя. Он не знал точно, и держал свои приторно-сладкие слёзы в глазах, ведь он самец, самец не должен показывать слабости самке.
Корабль автоматически накрылся зеркальной пеленой, скрываясь от спутников Уман, и летел так медленно, словно «Ласточка» вторила чувствам хозяина, и хотела провести времени с Эммой больше. И когда произошла встряска из-за приземления, на улице сияла луна на звёздном месте. Уманка вжалась сильнее в Око, не желая смотреть туда, куда они приземлились. Здесь ничего нет. Здесь. Ничего. Нет. Нет ничего родного, нет ничего, за что бы держалась, к чему тянуло вернутся. Здесь ей делать нечего. Око – единственный, с кем она хочет быть. «Ласточка» – единственная, где она хочет жить, называя «домом».
– Эм-м-ма, – прозвучал голос Око, что девушка дрогнула, закапываясь лицом в дреды дальше, сжимая руки на его шее. Нет. Она не выйдет. Не выйдет. Она не хочет. Она не покинет его! Он не покинет её! Ведь… Выйди она, то потеряет навсегда, что равносильно его смерти! Она даже согласна себя на цепи посадить, чтобы не выходить отсюда. Это её дом! А он её парень, да даже больше! Он – её семья! Её самый родно-родненький муж! Никогда и никому не добиться такого характера и стойкости в её мире! Никакой мужчина никогда не сравнится с её Арбитром! Никто! – Эм-м-ма, надо выходить.
– Я никуда не пойду, я останусь с тобой, – прошептала она рыком, жмуря глаза.
– Тебе будет там безопаснее.
– Нет, нигде не безопасно, только с тобой.
– Со мной тоже не безопасно, – поскулил он, проведя рукой по её спине. Он знал, если продолжит так сидеть, его решение отправить её туда сведётся на нет. Поэтому, он встал вместе с ней, придерживая за талию и бёдра, и дал команду, чтобы двери распахнулись. Лесной прохладный запах тут же вырвался на них. Эмма дрогнула. Физически она не могла сопротивляться этому родному месту. Уже не дом, уже не город или страна, уже целая планета – была родным её домом. Она открыла глаза и посмотрела на привычные просторы её мира. Узнаваемые еловые деревья, стоящий рядом с друг другом, образуя лес. Мягкая, зелёная трава, наполненная букашками и таракашками, которых она знала. Весь мир она знала.
Яутжа опустил её на ноги. Она схватилась за его руку, и не могла сопротивляться порыву пройтись по родной земле, по почве Земли, связанная корнями растительности. Не так ощущалось, как это было на «За крайне». Там почва была рыхлой, больше напоминающий зыбучий песок, на котором чудом ещё что-то росло. Родное… Всё такое родное… Босые ноги шли по этой колкой траве вперед, куда-то в сторону светящихся огней. Достаточно было пройти метра триста, чтобы увидеть дома её города, шассе по которой ездили машины, столбы фонарей… Картина близкая сердцу, настольгически давя на грудь. Она была тут всего два месяца назад, но произошло так много всего, что казалось, прошло не меньше ста лет.
– Мне страшно, – тихо прострекотала девушка, не отрывая глаз от города и узнаваемых мест.
– Но интересно? – спросил мягко Яутжа, девушка отрицательно помотала головой.
– Нет, страшно…
– Я не чувствую от тебя страха.
– Но мне всё равно страшно, – сказала девушка стрекотом, и сжав руку, потащила его обратно на корабль. «Посмотрели и хватит» – решила она, направляясь к «Ласточки», но у входа Око её остановил.
– Эм-м-ма останется тут, – продиктовал он серьёзно.
– Нет, Эм-м-ма идёт обратно на корабль! – крикнула она, пытаясь утянуть Око вместе с собой на корабль, но Яут был непреклонен и стоял на месте, даже не стараясь сопротивляться смешной силе Уманки.
– Ты прекрасно знаешь, что в космосе не безопасно.
– Я буду усердно тренироваться!
– Даже так, ты не сможешь убить молодого Грязную кровь, я не говорю уже о диких животных.
– Я буду прятаться на корабле, никуда не уходить!
– Корабль тоже не сможет тебя обезопасить от неприятностей.
– И что?!
– Ты умрёшь.
– Мы все умираем! Рано или поздно, всё равно умрём!
– Ты умрёшь раньше меня, – прострекотал мрачно Яутжа, чем и остановил попытки Уманки, – Уманы не живут долго. Ты будешь со мной, в лучшем случае, ещё восемьдесят лет, а Яутжа проживёт ещё двести лет… – девушка сжала руку Око, опуская голову, сжимая зубы до хруста, – Эм-м-ма оставит Яутжа рано. А я останусь один… Лучше проживи жизнь как все Уманы и умри в кругу своих детей и самца, нежели умереть с ещё молодым Яутжей…
– Лучше с тобой умру, чем с кем-то ещё, – прошептала она, сдерживая слёзы, – Не бросай меня.
– Я не могу этого сделать. Я должен, ради тебя, – Око опустил руку Уманки, которая продолжала стоять с опустившееся рукой. Он проследовал по коридорам в её комнату, собрал все её вещи в Умановский рюкзак, который был спрятан под кроватью. Бережно сложил трофеи, подаренные ей, но к сожалению брюха не могли войти, поэтому он их отложил, оставляя на полках. Возвращаясь, девушка уже сидела на корточках, уткнувшись в свои колени, – Я принёс всё твоё, – она не реагировала, – Эм-м-ма.
– Это не справедливо, – обиженно прозвучал её голос, уже находясь на грани истерики, – Почему всё старается отнять моё самое дорогое? Дарит, а потом отнимает? Зачем так делать…
– Мы руководим своей жизнью, никто больше, – сказал Око, присаживаясь к ней.
– Тогда почему…
– Я же сказал причину.
– Я знаю… Жестоко оставаться с тобой, ведь я постарею и умру раньше тебя… Я даже нормально защитится не смогу…
– Ты должна идти, – проскулил он, – Я провожу тебя до дороги, – он протянул её портфель. Несколько секунд посидев, она поднялась, вдохнула больше воздуха, и взяла портфель. Они молча добрались до дороги у леса, и на опушке, остановились, – Дальше я не смогу пойти.
– Я знаю… Тебя люди увидят, – она повернулась к нему, сверкая синими глазами. Лунный взгляд смотрел на них с отвратительной тоской в груди. Его сердце будто разрывает на части, как грязный лист бумаги. И вдруг, не ожидая этого, она улыбнулась.
– Это были пре-кас-ные месяцы моей жи-зи… – прострекотала она не правильно, но Яут не хотел её исправлять, – Я буду но-сить эти восп-нания в своём сердце. Всегда буду пом-ить о тебе, Лунный взгляд. Ты по-да-ил мне лучшие моменты, и спас меня от самой себя. Никогда не за-бывай меня, Око… – она потянула к нему руки, он наклонился, и когда та своими мягкими, тонкими пальчиками взяла его мандибулы, поцеловала рядом с ротовой складкой, – Ты красивый, Лунный взгляд, лучший самец во всей Вселенной, – улыбалась она, и Яутжа, прижавшись к её лбу лбом, зажмурил глаза. «Время остановись-остановись-остановись, позволь остаться с ней навеки, позволь остаться с ней навсегда, до самой смерти. Сделай меня Уманом, сделай меня подобной ей, чтобы прожить её года вместе и умереть рядом. Время, позволь мне это, позволь» – молился он кому-угодно, кто мог исполнить желание, да только таких чудес в этом мире не было и никогда не будет. Как бы долго он не просил… Он – Яутжа. Она – Уманка.
Девушка отстранилась от него, улыбнулась в последний раз, игнорируя собственные слёзы на щеках, и пошла к дороге. Око остался один. Провожал её взглядом, и был снова один. Один. Опять один. Всегда один. Только один… Они оба перестали быть единым. Каждый стал одинок. Одни, как ощущали они, во всей сотворённой галактике.
Комментарий к Один. Опять один. Всегда один. Только один…
Тахионы – это предполагаемый класс частиц, которые в состоянии путешествовать быстрее скорости света.
========== Это не жизнь – это чёртово существование. ==========
Око направлялся к «Ласточке», но не смог дойти. Немыслимая слабость в ногах заставила его упасть. Он некоторое время в шоке оставался в одном положении, пытаясь понять, почему тело не слушалось. И когда пара попыток заставить себя встать закончились провалом, глубоко задышал. Словно лёгкие кто-то сжал так сильно, что трудно было дышать. И вроде к кислороду Земли он привык, всё равно казалось, что он задыхался. Больно. Больно ударило по сердцу. Острым копьём. Даже не так… Гиганским молотом ударяли по холодному сердцу. Тело словно содрогалась от каждого урона, нанесённого ему. Око не понимал в чём дело, но перед глазами стояла картина того, что Уманка уходит. Просто… Уходит от него…
С этими чувствами, он еле встал на ноги, выпрямился, как подобает настоящему воину, сколь не была бы сильная боль. Но такого страдания он никогда в своей жизни не испытывал. Даже Милур-ан-т близко не стояла! Даже нанесённая когда-то рана Каинде Амедха в спину, не столь была болезненной, как расставание с Эммой. Он побрёл к кораблю, даже скорее, затащил самого себя в него, сел на холодное кресло и задал курс вылета с этой планеты. «Ласточка» некоторое время думала, стоит ли хозяину это делать, и всё же закрыла двери, поднялась в воздух, и полетела с орбиты. Куда? Не понятно даже самому Охотнику.
В то же время.
Я обернулась, убеждаясь что Око ушёл… Он действительно ушёл… Отныне, он будет мёртв для меня… Его больше нет в моей жизни. И эти два месяца проведённые с ним, будут хранится в воспоминаниях, рядом с родителями. Он – моя семья. Он – новая моя семья, которая тоже умерла.
Останавливаясь у дороги, где машины пролетали мимо меня, подняла руку, сжала кулак и выперла большой палец верх. Надеюсь, кто-то меня отвезет домой. Домой… Я словно там давно не была… Хотя я не скучала особо, но хотелось именно туда. Теперь… Я обязана начать новую жизнь. Новую После жизнь… Ха-ха… Не представляю, как вообще я буду дальше жить. Даже не знаю, что я вообще буду делать тут. Мне здесь даже никто не нужен. Зачем возвращаться? Око… Как ты посмел оставить меня? Мне не от какого другого самца не нужны дети, я хочу детей от тебя, пускай это не реально… Почему люди живёт так мало? Почему?..
Остановилась одна из машин. За рулём сидела простая девушка, которая смотрела на меня с изумлением. Открывая мне переднюю дверь, я села на сидение, пристёгиваясь, прижимая к себе рюкзак. Девушка оглядела меня. Мне понятна её реакция. Холодным вечером, рядом с лесом, на километры от всех населённых пунктов, к ней садится девушка, в майке и пижамных штанах, с обнажёнными ногами. Я посмотрела на неё, она отвела взгляд и тронулась с места.
– Ты… Откуда такая? – спросила она на родном, английском, чистом языке, что немного приободрило, и всё же… Расстроило. Хочу дальше говорить на Яутжевском, а не на Уманоском… Я немного подумала, не говорить же ей всю правду?
– Хожу во сне, – сказала я с акцентом, и только поняла, как же быстро я отучилась говорить на человеческом.
– Понятно, – она понимающе кивнула, – И часто так?
– Сегодня впервые так далеко ушла.
– Никто не присматривает?
– Некому.
– Ну ты… Запирай двери, – посоветовала она, – Где живёшь? – я указала адрес. Девушка любезно молчала всё время, отвезла к дому, пожелала удачи и уехала. А я стояла на месте, глядя на небольшой дом среди остальных, точно таких же, домов. На станции «За крайне» дома были разные… Пройдясь по дорожке к дому, взяла запасной ключ под ковром, и заметила газету, старую, на первой странице было моё фото и объявление о пропажи: «Эмма Бейкер. 26 лет. Белая девушка. Вышла из больницы по улице Бруско-стрит с бинтом на глазах. Слепая. Уехала на такси по шассе Футхилл. Машина остановилась у дерева. Водитель рассказал, что на них напало дикое животное, похожее на медведя, утащила девушку в лес. Поиски девушки продолжаются. Если Вы увидите эту девушку, сообщите в полицию или по телефону – 555-333-64». Ого, да я в газеты попала.
Принимая это равнодушно, оттолкнула газету в сторону на крыльце, открыла дверь дома, и включила свет. Тут холодно. Очень холодно, не то что на корабле Око. Там всегда была одинаковая температура и мне это нравилось… Око… Ноги бессильно упали. Нет! Я больше не могу держатся! Не могу!
– Око! – крикнула я пустому дому, – Забери меня! Забери-забери-забери-забери! Вернись обратно! Ко мне! Прошу!
На следующий день.
Я не знаю сколько лежу с открытыми глазами на кровати. Был вечер, теперь утро… Пусто глядела в стену. Не было мыслей. Не было сил. Не было чувств. Всё стало так серо… Всё потеряло свои цвета. Эта искусственная ёлка, которую я всегда забывала убрать со своей комнаты. Фото моих родителей в чёрной рамке. Бежевый деревянный шкаф. Красное пастельное бельё. Стол, на котором стоял белый компьютер… Всё потеряло ценность своей важности. Потеряло облик обыденной жизни.
Не хватало мне Око… Его горячего тела, льнущего к моей спине. Жвал, копошащихся в моих волосах. Тяжёлой руки, накрывающий мою грудь, иногда сжимая её, потому что она была мягкой. Ног, о которые я всегда чесала пятку, потому что они были шершавые, ха-ха-ха… По щеке прошлись горячие слёзы, такие болезненные, словно кипяток… Каждый раз, когда я прикрываю глаза, чувствовала его кожу… Его руку… Его жвалы… Но тянущаяся рука к нему, находит лишь только пустоту и одиночество. Затягивает в мрачный круг, в эту постоянную проклятую петлю… Я не хочу жить… Без него, нет моей жизни… Я даже встретится и поговорить с ним не могу…
Плохо слышала звон телефона. Он был где-то в портфеле, который я оставила у входной двери. Он звенел так глухо… Выдохнув, я решила всё же встать. Забавно, я успела даже раздеться? Всегда ложилась голой спать с Око, потому что было жарко в одежде. Пройдя короткий коридор быстро, я открыла рюкзак. Телефон звенел где-то на дне, а сверху лежали черепа К’харат с символами…
– Я… – стала я читать одну из символов, они все были одинаковыми, складываясь в одно слово каждый раз, как у японского языка, – Люблю тебя… – я зажмурила глаза, опуская вновь ослабевшие руки… Он всё время писал только одно предложение, на черепах, покрывая их этими символами, – Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, – читала я каждый, на одном из черепов. Взяв другой, там были другие, – Самка Лунного взгляда… Самка Лунного взгляда, самка Лунного взгляда, – действительно понимаешь только сейчас, как была ему я дорога… Он и сам не хотел выпускать меня… Ему пришлось, ради меня… Глупый Око… – Глупая самка Серебряного взгляда… – прочитала я на внутренней стороне одного из черепов, – Я люблю тебя, глупая Эм-м-ма… – и моё имя написал на английском… Боже… Око… Я уже разревелась в голос. Символы расплывались в глазах, как тогда, когда я сняла повязку…
А звонок всё не утихал. Вытирая слёзы, вдохнув полной грудью, достала телефон. Как давно он не звонил, и как давно им я не пользовалась. Видимо, сеть поймалась и теперь остальным понятно, что я вернулась. Ещё 15% на телефоне. Я посмотрела историю: «40 пропущенных Доктор Клен. 28 пропущенных Полиция. 66 пропущенных Начальник. 39 пропущенных Рюря»… Рюря… Хех… Робина совершенно забыла. После смерти родителей познакомились на работе, и он ухаживал за мной, приглашал на обед. Я знала, что он хотел завести со мной отношения, но я на него совсем не обращала внимания. Полностью погружённая в своё прошлое. Перезвонив ему, я только приложила телефон к уху, и ощутила, что что-то мешается… Наушник… Родненький наушник… А на запястье браслет… Совершенно забыла о них…
– Эмма! Эмма! – кричали с телефона. Снимая наушник, снова приложила телефон к уху.
– Алло?
– Эмма! Господи, это правда ты! Где ты была всё это время?! Мы все беспокоились! Где ты?! Всё хорошо?! – кричал он в трубку с беспокойством, что мне даже пришлось отпрянуть.
– Да-да, всё нормально, я дома.
– Я буду у тебя через 5 минут! – хотела бы сказать нет, да только он уже скинул меня. Эх… Пойду одеваться тогда? Схватив рюкзак, потопала в комнату, нашла в шкафу свои вещи… Их мне и не хватало на «Ласточке»…
– Ласточка, – прострекотала я, и еле улыбнулась, – Лунный взгляд. Преследователь. Тет-а-тет. Рай-рай. Нар’уда. Яутжа, – стрекотала я слова, пока одевалась. Я никогда не забуду этот язык. Никогда не хочу его забывать. Никогда.
Одевшись, взяла черепа, и разложила их на самом видном месте. Плевать что скажут и спросят другие, это трофеи, это то, что не убило любимого, это его подарок, подарок его самке. Налила себе кофе, которого тоже мне не хватало, села за стол и стала ждать. У меня теперь такое ощущение, что я всегда жду. Жду всё время чего-то. Жду и жду…
В дверь постучали. Я лениво встала, открыла дверь гостю… Гостю… На пороге стоял Робин, светловолосый парень моего возраста, с вечно вьющемся волосами и карими глазами с длинными ресницами. Человек… Он с шоком осмотрел меня. Видно, на моём лице изображалась пережитая ночь.
– Ты как? – спросил он напугано.
– Заходи, – пригласила я, и мы вернулись обратно на кухню. Я и ему налила кофе, поставила перед ним горячую кружку, и села на своё место, попивая напиток.
– Ты как? – переспросил он снова, я посмотрела на него устало, он такой простой… Не в плохом смысле! Всегда считала его привлекательным, обаятельным парнишкой, даже излишне милым и любвеобильным, но… Внешность Око уже стёрла все красивые лица знаменитостей на обложках глянцевых журналов, и теперь кажется, никто необычнее Око не может выглядеть. Он… Око… Я бы не сказала, что красивый, так как стандарты эталонов привили с детства. Око притягивал именно своей необыкновенностью, для меня, своей странностью… Теперь Робин стал слишком простым, одинаковым, даже с его веснушками и кучерявостью волос.
– Нормально, – тихо ответила я, сил не хватало сделать его громче.
– Нет, ненормально, – отрезал он, – Я же вижу, что ты вся… – он посмотрел на мои руки и ноги, даже за месяц синяки после Грязной крови не прошли… А… Или это синяки с тренировок, которые вылизывал Око?.. – Ты вся в синяках! Тебя что, похитили?! Сказали, что это был медведь, но я в это не верю! Какие медведи рядом с городом?!
– Успокойся, – твёрдо сказала я, – Я сказала, что у меня всё нормально.
– Лжёшь.
– И что. Я так хочу. Эгоист, – сказала я, и ожидала согласного «эгоист», но не последовало. Он – не Око.
– Ты меня пугаешь… Чего сразу в полицию не пошла?
– Оно мне надо?
– Да! Тебя же похитили!
– Ничего страшного не произошло. Я жива и здорова. Не раздувай из мухи слона, – ответила я как-то грубо.
– Может тогда в больницу? Доктор Клен теперь винит себя за твою пропажу.
– Я ему потом позвоню, – и конечно я солгала, – Что ты тут делаешь?
– Ты не являлась на работу два месяца, как думаешь, начальник будет сидеть сложа руки?
– Вы делаете из этого большую трагедию.
– Эмма! – крикнул он неожиданно, а я даже не дрогнула. А когда-то… Видела в нём чёрного человека… Хотя, сейчас он даже не пугал своим видом. Будь под два метра роста, с оскалом как у Грязной крови, тогда да-а-а… А тут? Миленький мальчик разозлился, – Где ты всё время была?!
– Если расскажу, ты не поверишь в мои слова, – он сложил руки на груди.
– Давай.
– Хорошо… – и я рассказала всё своё путешествие в космосе с Око. От начала, как К’хала меня украла, как я слепой гуляла по кораблю, как не знала о том, кто заботился обо мне, до конца, как меня чуть не износиловал Грязная кровь, как прилетели на Землю и я рассталась с Око. Не могла я про всё говорить холодно… Потому что с этим, ворошила и воспоминания. Стыдно, даже успела немного поплакать перед ним, а Робин всё время молчал, и с каждой минутой, его лицо хмурилось, затмеваясь тучами, – Привезли меня домой и наследующий день появился ты, – закончила я. Рюря выслушал меня, кивнул, и облегчился в лице.
– Ты чокнулась, – сказал он первое, после моего рассказа. Я неловко улыбнулась.
– А как ты хотел?
– Правду.
– Она и есть эта правда.
– Доказать сможешь? – я встала, поманила за собой рукой, и остановилась у черепов. Парень с интересом их оглядел, потом потрогал, повертел в руках, рассматривая символы.
– Мой дед охотник, – начал он, когда смотрел на черепа, – На лето уезжал к нему… Он учил разделывать тела животных. Я больше всего любил коллекционировать черепа.
– Как Яутжи, – подметила я с улыбкой, он сжал губы, а брови нахмурились.
– Разделку и полирование черепов я везде узнаю. Они настоящие… Их сами сделали… Око, да? – спросил он, я кивнула, – Никому об этом больше не говорила?
– Да кто поверит? И тебе тоже никто. Я спрячу черепа, закапаю, но никто не должен знать о других расах. Люди… Ещё не готовы к этому, – тихо процитировала я Око.
– Я не собирался рассказывать, но вся твоя история… Хоть фильм снимай или пиши книгу… Это реально с тобой произошло? – я опустила глаза.
– И хотела бы, чтобы никогда не заканчивалось.
– Он правильно поступил, – вдруг стал защищать Рюря Око, что я даже удивилась, – Он отправил тебя обратно, потому что по твоей истории, могу посудить, что так не безопасно тебе.
– И что?! Хочу обратно! К Око! – я чувствовала, как сердце сжимается, раздирается на куски, – Я знаю, что могу умереть, но я очень хочу! Хочу! Но нельзя… – Робин стоял, смотрел с сожалением.
– Это лучше, если бы тебя медведь убил, – и прокашлялся, – А может быть и хуже.
– Ну спасибо, – недовольно сказала я.
– Всё равно с трудом верится в эту сказку, но черепа это доказывают. Никто так искусно не мог их выделать, как только профессиональный охотник… А может тебя наркотиками напичкали?
– Тогда зачем вернули?
– Эм… Не знаю. У маньяков голове всякое творится… Что теперь будешь делать? – спросил он, и я улыбнулась. Обычно, это я задавала такой вопрос Око.
– Начну новую жизнь?.. Если честно, я беспонятия, как жить дальше. Как начать снова работать? Как начать снова общаться с людьми? Как видеть свой привычный, но уже чужой мир? Я не знаю-не знаю… – я прошлась рукой по глазам, стараясь вытереть эту усталость.
– Обратись к психологу. И в полицию тоже, вдруг маньяк, который мог бы сделать тебе эти львиные черепа, где-то рядом прячется?
– Робин – нет… – всё же он не верит. А кто вообще в это поверит?
– Что нет? Это серьёзно Эмма! Тебя напичкали наркотиками, тебе это почудилось, а маньяк тобой, видно, развлекался, а потом вернул! Может, у него подчерк такой?! Дарить львиные черепа жертвам?!
– Это К’харат… Ладно, забудь. Никому я не пойду… Скажи начальнику, что я возвращаюсь на работу завтра, – я стала его толкать к выходу, и я приложила слишком много силы для этого, отчего казалось, он очень лёгкий.
– Обратись в полицию! – крикнул он, когда я захлопнула перед его носом дверь. Обращусь-обращусь…
Спустя неделю…
Скажу честно, не скрывая – жизнь у меня пошла не очень… Работа-то шла, и спасибо ей перестала так сильно погружаться в себя. Полиция только вчера от меня отцепилась, расспрашивая про маньяка… Легенду взяла от Робина, потому что это действительно самая понятная для них история, нежели про Око-Арбитра Яутжу на Нар’уде. Про черепа уже ничего не стала говорить, ещё отберут, как зацепку, а там и раскроется про космос, и что черепа не принадлежат не одному виду животных на Земле, ещё увезут в Зону 51, тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо.
Стала ходить своими ногами до работы и обратно. Люди… Кругом люди… Ни Тет-а-тет, ни Рай-рай, ни других рас не было видно. Они стали все, как на одно лицо. Часто говорят фразу: «Серая масса» – чтобы обидеть общество, но я стала воспринимать слова по-другому. Серая масса – хорошо лепилась к людям, что мне встречаются. Все они такие однообразные, похожие друг на друга. Пускай цвет глаз, разные волосы, разница роста и другое отличало их друг от друга, они всё равно сливались в одну массу, именно что серую, обесцветились в моих глазах.
Когда сижу дома, всё время мерещится Око, как какая-то галлюцинация… Полиция посоветовала мне психолога, а тот прописал мне таблетки, но их я выкидывала. Пусть мерещится, мне хочется видеть его снова и снова. Путь доведёт до сумасшествия, я хотя бы рядом с ним в сознании и во снах. Ах, сны! Как те прекрасны! Мы лежим на траве, рядом с озером на «За крейне», было не жарко, дул ветер, и я лежу на нём, прижимаюсь к груди и шепчу слова: «Я люблю тебя» – и каждый раз просыпаюсь со слезами… Как тяжело далось мне расставание, однако…
Спустя ещё три дня…
– Эмма! – крикнул меня позади Робин, когда мы возвращались поздно вечером домой. Начальник просил меня уйти пораньше, не задерживаться, так как беспокоился о моём подавленном состоянии, но я его убеждала в обратном и всё равно осталась работать дальше. Скоро лето… Бесконечное лето… Жаркое лето… И что мне делать во время этого? – Эмма! – крикнул снова позади меня Робин, и закатив глаза, обернулась. Он немного надоедал своей опекой. Решил, что если знаком со мной, а никого нет рядом, то должен присматривать за мной.
– Что? – недовольно сказала я, и даже получилось как-то грубо. В последнее время, я стала слишком жёсткой ко всем, кто общался со мной. Все кивали, понимали, что маньяк меня там украл. Никто не крал меня! Я просто… Хочу к Око…
– Я провожу тебя до дома, – он пошёл рядом.
– Не надо, сама дойду.
– Не боишься, что кто-то украдёт?
– После Грязной крови, никто мне больше не страшен, – отмахнулась я рукой, всё продолжая доказывать свою правду. Истинную правду.
– Да-да, – пропустил он слова мимо ушей, и я выдохнула, посмотрев его глаза. Может, и начать с ним встречаться, неплохая альтернатива, чтобы отвлечься, но тогда я ему сделаю больно, если он влюбится в меня. А может, с годами, и я к нему не буду равнодушна? Всё равно… С Око больше не встретимся, кроме снов… Так что… Чёрт… Да что я делаю… Разубеждаю себя, вру… Я просто хочу назад, хочу домой «Ласточку», хочу прижаться к Око… Эти мысли, эта ноющая боль в груди меня скоро убьёт… Скоро проснусь в один прекрасный момент и пойму, что жить не хочу… Что захочу умереть… И я действительно это сделаю… Этот день не далеко. И я ощущаю, как тяжёлые шаги моей смерти приближаются ко мне… Тяжёлые шаги… До слёз знакомые мне…
– Око?
– Эм-м-ма.
Комментарий к Это не жизнь – это чёртово существование.
Ай-йа-йа!! Следующая часть выйдет завтра и та будет последней.
========== Конец. ==========
Покинув планету Земля, рука Лунного взгляда, словно не дотягивалась до панели. Сколько бы он не старался этого сделать, она будто была очень далека от него. Он знал, надо улетать! Да поскорее улететь! Вернуть оружие, взять задание на поимку Грязной крови, вернутся домой и проведать зверинец! Но… Пальцы каждый раз содрогались. Заглушая двигатель, пообещал, что сделает это завтра и пошёл спать. И даже в пастели, ему не хватало чего-то, кого он может обнимать. Этого холодного тельца, мягкой груди, гладкой кожи…
Все эти дни он приведением ходил по коридорам. Пищей давился, чтобы не иссохнуть от голода. Коробки Уманки и Умановская вещь со сложным название, всё время напоминали Эмму. Сколько бы раз он не хотел выбросить их, не мог дотронутся. Они обжигали холодом. А тренировки становились немыслимо тяжёлым, и даже тридцать подъёмов тела – самой лёгкого разогрева мышц – давались слишком трудными, потому что на спине отсутствовало холодное, лёгкое тело.
И в один прекрасный момент, в последний день, его ноги понесли к комнате самки-Уманки. Увидев её пустой, без неё, гнев разлился кипятком по груди. Он стал рвать и метать, ломая эти грёбаные полки, где лежала одежда Эммы, ломать кровать, на которой спала Эмма, бить стены, к которым прикасались её тонкие, холодные пальчики. Этим, он старался доказать себе, что сможет её выкинуть из головы. Забыть её навсегда! Ведь такое поведение не свойственно ни одному из Яутжей! Как считал Око, он – позор своей расы, он – неудавшийся ребёнок, он – самый худший охотник. Он – не достоин даже гордой смерти, ничего не достоин! Ведь… Не смог удержать свою самку рядом с собой.
«Слюнявый придурок!» – кричал он себе тогда, когда разносил её комнату, – «Плакса как в детстве! Слабый и бестолковый ублюдок! Позор всей расы!» – рычал он грозно, стараясь навредить не только всей этой комнате, но ещё и себе. Такой боли Яутжа не чувствуют в груди! Этого просто не может быть! Нереально! И сам он – не правильное создание! И замер. «К чёрту всё» – прошипел он дико, как ядовитая змея – «К чёрту все правила. Все ограничения и предрассудки. К чёрту…»
Он направился в бортовой зал, запустил двигатель и поехал обратно на Землю. Не может он без неё. Скорее, через век ему бы стало лучше, но возможно он придумает для себя лучшую смерть. Скорее, через год, он бы нашёл для себя сложное задание, надеясь, что именно на ней умрёт и облегчит жизнь. Скорее, через месяц, а то и день, он сам влетит в звезду, чтобы сгореть до тла.
Высадившись там же, накрываясь сетью и маскируясь, он вышел к той дороге. Пошёл к городу, прячась от машин. Была ночь. Не многолюдно в городе. Ему удалось скрываться за домами. Он понятия не имел, куда вообще ему идти и где искать Эмму. Надеясь только на ощущения в душе, интуицию и собственный запах, который с Эммы не выветрится ещё до следующего гона. А когда смог спрятаться за одним из домов, хотел уже пойти дальше, да только ноги остановились, а серебряные глаза смотрели именно на Эмму. Сердце ёкнуло, ликовало больше, чем разум, который переваривал картину. Эмма… Была такой бледной и худой, печально смотрящей на мир, с потерянный блеском синих глаз.
