Текст книги "Вперед, к победе мулинизма! (СИ)"

Автор книги: Вера Мокроусова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

–Только настоящий маг мог почувствовать, что тебе плохо и нужна помощь.

Гириэн не стал разубеждать в этом императрицу, рассказывая, что и сам пришёл лечиться от того же самого. Поэтому со словами:" Я знаю, как помочь императору", он вежливо выпроводил заботливую супругу из комнаты, запер двери и приступил к лечению. Больной страдальческими глазами смотрел на своего спасителя, не веря в исцеление. Гириэн вытащил бутылку. Никиэля перекосило. Но целитель, не обращая внимания на гримасы больного, открыл её и налил два бокала.

–А может не надо? – простонал царственный страдалец.

–Надо, Ники, надо.

Они тяпнули по одной, и им заметно полегчало. После второй император смог встать и позвонить в колокольчик, призывая слуг. Те быстренько прибежали, привели монарха в порядок, умыв, одев и причесав. Никиэль почувствовал, что не прочь и пообедать. Обед накрыли на троих прямо в покоях, ибо император понял, что на парадный обед в парадном зале его сил явно не хватает. Обед прошёл в тесной дружественной обстановке, затем Ассиэль в сопровождении Армианы и охраны поехала в город по магазинам (императрицы тоже любят шопинг), а мужчины остались.

Уютно расположившись в креслах перед зажжённым камином, держа в руках кружки с горячим травяным чаем, они наслаждались покоем. Гириэн первым нарушил молчание:

–Ники, как ты себя чувствуешь?

–Уже хорошо. А ты?

–Тоже. Ники, ты не забыл, о чём мы с тобой ночью говорили?

–О чём говорили – помню, а как до спальни дошёл – не помню.

–Это ерунда – я тебя дотащил. Важно другое – тебе нужен сын! Ники, у тебя будет сын, только ты должен меня слушаться во всём. Сейчас ты уедешь на две недели, на охоту, к примеру, или куда-нибудь в гости. Твоя жена останется здесь, и за это время я подготовлю её. Я буду давать ей специальный эликсир, увеличивающий возможность зачатия, и проведу ритуал для привязки мужского пола к будущему ребёнку. Ты же в это время должен отдохнуть и набраться сил, и тогда после твоего возвращения всё получится.

Его голос был настолько убедительным, да и пронзительный взгляд тёмных глаз не позволял сомневаться в его словах, что император согласно кивнул и только спросил:

–А когда мне лучше уехать?

–Сегодня я пойду готовить эликсир, а ты собирайся, завтра и поедешь. Вернёшься ровно через две недели, не раньше.

–Хорошо, я согласен, Гириэн, я верю тебе.

–Я думаю, что и её величество тоже обрадуется.

–Ах, Гириэн, да брось ты эти величества здесь. Дома мы для тебя Ники и Сили. Понятно?

–Понятно. Ты уже решил, куда поедешь?

–Да. Знаешь, у меня в лесу есть охотничий домик. Когда мы уезжаем на большую охоту, я всегда там останавливаюсь. Думаю, что пару недель отдыха в нём мне не помешают.

–Вот и отлично. А я со своей стороны приложу все усилия.

Вечером вернулись довольные Ассиэль с Армианой. Их покупки владельцы магазинов должны были доставить во дворец на следующее утро, поэтому дамы разошлись по своим покоям.

Император встретил супругу неожиданным известием:

–Сили, милая, завтра я уезжаю на охоту на две недели.

–Хорошо, дорогой, отдохни там, а то тебя совсем замучили эти государственные дела. Ты такой уставший!

–Сили, дорогая, ты одна меня понимаешь! Прикажи подать ужин в покои, а я распоряжусь, чтобы собрали мои вещи.

Вышколенные слуги за несколько минут накрыли стол, императорская чета изволила отужинать и дружно завалилась спать по разные стороны своего полигона.

Гириэн полночи занимался зельеварением, разбодяживая нужный ему состав.

Утром Никиэль спустился к выходу. Там его уже ждал осёдланный каард, необходимые вещи ещё с вечера были отправлены в домик и тоже ожидали своего владельца. Поцеловав жену и подмигнув Гириэну, вышедшим проводить его, он вскочил на каарда и ускакал в сопровождении своей гвардии. Гириэн проводил Ассиэль в её покои и имел с ней серьёзный разговор.

–Сили, Никиэль хочет сына, и он поручил мне всё для этого сделать. С этого дня я буду давать тебе эликсир для зачатия и проведу ритуал для привязки мужского пола к ребёнку. Но ритуал тайный, и о нём нельзя никому говорить, ты поняла? Иначе он потеряет силу, и ничего не получится, у тебя опять родится девочка.

Ассиэль согласно кивнула головой. Она уже настолько попала под влияние Гириэна, что без колебаний верила каждому его слову.

Вечером Сили ждала его. Отдохнувший за день Гириэн был полон сил и усердия. Дав ей выпить бокал эликсира, он для начала приступил к массажу. Подготовив женщину должным образом (распалив и возбудив), он быстро разделся и нырнул к ней в постель. Там он продолжил свой "ритуал", закончив его к полному удовлетворению обеих заинтересованных сторон. Данный "ритуал" Гириэн проводил еженощно в течение всех двух недель отсутствия императора.

В последнюю ночь перед его прибытием он начертил на полу какие-то рисунки, смысл которых и сам не смог бы объяснить, сжёг несколько свечей, закапав пол воском, и разбросал по полу ленточки, нарезанные из старых простыней. Закончив приготовление доказательств проведения сложного и весьма опасного для жизни ритуала, Гириэн лёг отдыхать, готовый со спокойной совестью встретить императора.

Никиэль вернулся ровно через две недели. Помывшись и переодевшись, он поспешил к Гириэну. Тот лежал бледный (специальная мазь), обессиливший (с виду), тяжело вздыхая (это тоже несложно). Никиэль, обозрев разом всю картину – измученного Гириэна, следы ритуала на полу – и ужаснулся:

–Гириэн, ты что, разве можно так себя загонять?

–Ники, это всё для твоего счастья, – прошептали бледные губы страдальца. – У меня всё готово. Сегодня ты выпьешь двойную порцию своего эликсира и вечером пойдёшь к жене. Вон возьми, на столике в углу стоит. Всё, Ники, иди, мне нужно отдохнуть и прийти в себя.

Гириэн опять тяжело вздохнул и закрыл глаза, не забывая, однако, подсматривать за Никиэлем сквозь щёлку между веками. Никиэль с сочувствием окинул взглядом Гириэна, промокнул скупую мужскую слезу, забрал свой эликсир и вышел. Хитрый полуэльф, выждав, пока затихли шаги императора, соскочил с постели и быстренько подобрал всё с пола (незачем давать прислуге повод для слухов). Вызвав служанку, он приказал ей вымыть полы, а сам в это время лежал на кровати, тяжело вздыхая.

Никиэль, придя к себе, выпил эликсир (двойную дозу) и стал ждать жену, которая в это время примеряла новое платье. Швея крутила её то туда, то сюда, прикладывая и убирая разные бантики, оборочки, ленточки, цветочки. Всё это заняло много времени, и Ассиэль нескоро освободилась. Впорхнув в комнату с грацией пингвина, она игриво спросила мужа:

–Милый, ты не скучал без меня?

–Скучал, дорогая, ещё как скучал. Может, повеселимся вместе?

–Непременно, милый, только поужинаем сначала. Я так проголодалась!

–Сили, прикажи накрыть ужин в покоях. У меня нет настроения тащиться в парадный зал и выслушивать глупости придворных. Я хочу побыть с тобой.

Императрица позвонила в колокольчик и отдала приказ. Через несколько минут ужин на двоих был сервирован.

–Ники, мы разве не позовём нашего друга?

–Не сегодня, дорогая. Он очень устал, и ему надо отдохнуть.

Ужин прошёл в романтической обстановке, усиленной эротическими подмигиваниями и интимными щипками различных частей тела своей супруги со стороны взволнованного императора. Дождавшись, пока слуги всё уберут, он возобновил свои поползновения в отношении супруги. Ассиэль хихикала и не возражала. Никиэль, вдохновлённый игривым настроением жены, перешёл к более решительным действиям, в процессе которых крепость пала в результате яростного штурма. Через некоторое время император повторил штурм крепости с тем же успехом к обоюдному удовлетворению обеих заинтересованных сторон.

На следующее утро Никиэль доложил пришедшему в себя Гириэну, что всё прошло успешно. Гириэн рекомендовал ему повторить данный процесс ещё несколько раз для закрепления успеха. Никиэль с удовольствием выполнял рекомендации целителя. Гириэн же со своей стороны помогал ему в этом нелёгком деле в меру своих сил, проводя каждую ночь "ритуал привязки", правда, после того, как император уснёт.

Старания Никиэля или ритуалы Гириэна помогли, только через некоторое время Ассиэль объявила, что беременна. Никиэль был на седьмом небе от счастья, а Гириэн молился про себя, чтобы это был мальчик.

ГЛАВА 13

Пройдохе повезло: в положенное время императрица действительно родила мальчика. Гириэн вознёс благодарность всем богам, которых знал и которых вспомнил. Никиэль на радостях пожаловал ему звание "личного советника императора". Ассиэль отказалась кормить ребёнка грудью, сказав, что не хочет портить её, и тогда для этой цели пришлось искать кормилицу. Всех эльфиек, которые были представлены ко двору, отвергла Ассиэль, боясь, что они начнут покушаться на внимание и постель императора. Тогда пришлось взять гоблинку из одного октойха. Баба была молодая, здоровая, некрасивая и вполне устроила императрицу. Наследника назвали Алесиил, в честь какого – то далёкого предка нынешнего императора. Ассиэль взяла на себя самую почётную обязанность – целовать ребёнка на ночь, всем остальным занималась кормилица. Анасиэль и Маниэль тоже очень привязались к маленькому братику и с удовольствием с ним возились. Прошёл год, в течение которого малыш заметно подрос. И однажды император решил, что настала пора представить наследника народу. О предстоящем торжестве было объявлено заранее. По стране поскакали глашатаи, зачитывая монарший указ. В нём говорилось, что седьмого октрена состоится явление наследника престола Тёмных эльфов народу, обещалась раздача подарков и бесплатная выдача вина. Обещанная халява была весьма привлекательна, и народ потянулся. В центре столицы на главной площади был сооружён большой помост, красиво задрапированный золотой тканью. Места для эльфов были возле помоста, огороженные крепкими металлическими решётками. Места для остального плебса начинались от решёток и дальше. Народ, боясь опоздать на торжественное мероприятие, подтягивался заранее. За подарками занимали очередь, и уже начались первые драки со словами: "А вас тут не стояло!" и "Мы первые пришли!". Наконец подкатили гружёные телеги. Измученный долгим ожиданием народ ломанулся к долгожданной халяве, сметая всё на своём пути. Тёмную стражу смяли, как игрушечных солдатиков. Те предпочли отступить, не связываясь с разбушевавшейся толпой, уведя с собой троих эльфов, назначенных раздавать подарки. Давка была такая, что многие пострадали: кого насмерть задавили, кому сломали руку – ногу, кому нос расквасили. Те же, кому достался просто фингал под глазом, могли считать, что они ещё легко отделались. Толпа расхватала всё, что было, и, немного опомнившись, стала рассматривать, что же им досталось. А достались им отрезы тканей, кружки и тарелки с портретами императорской семьи, разноцветные стеклянные бусы и вышитые кошельки с вензелем императора, правда, пустые. Задавленных и особо пострадавших, которые уже не могли порадоваться столь щедрому дару, быстренько унесли, приведя площадь в пристойный вид, а остальные, довольные и не очень, остались дожидаться обещанного зрелища. Наконец вдали показался большой отряд тёмной гвардии во главе с лордом Мордавуилом. Вид их серьёзных лиц и грозного сверкающего оружия не располагал к шуткам и безобразиям. Они организовали длинный коридор до самого помоста, оттеснив в сторону всех любопытных, и по этому проходу двинулся императорский кортеж. Возле помоста он остановился, и из кареты вышел император, императрица с наследником на руках и маленькие принцессы в окружении придворных. Стоит ли говорить, что Армиана и Гириэн там тоже были. Императорский двор весь блистал золотом и драгоценностями. Пришедшие эльфы заняли свои места перед помостом, а за решётками толпились остальные, не обладающие столь благородным происхождением. Императорская семья разместилась на креслах, поставленных специально для этой цели, а сам император встал в центре и начал свою эпическую речь.

–Я устал, – начал он, – я устал править один. Боги сжалились надо мной и послали мне сына. Это мой наследник и ваш будущий император, приветствуйте его!

Император взял наследника на руки и поднял над головой.

Раздались весьма жиденькие крики "Ура", и стражники, затесавшиеся в ряды собравшихся, пинками и толчками побуждали зрителей активнее выражать свои верноподданнические чувства. Крики "Ура" стали ощутимо громче и дружнее. Стражники удвоили усилия, и выражение народной радости стало зашкаливать. Видя, как счастлив его народ от обретения столь долгожданного наследника, император прослезился. По краям площади, где уже стояли бочки, вовсю шло распитие бесплатного вина во здравие, долголетие и тому подобное. Император же стоял с ребёнком на руках, по – прежнему высоко поднимая его. И в это время откуда – то из-за решёток прилетело яйцо, одно – единственное яйцо зеленушки, птицы, гнездящейся на дальних болотах. Кем оно было брошено, никто не заметил, но оно впечаталось прямо наследнику в лоб и разбилось. Тёмно – зелёный желток и светло – зелёный белок, смешавшись потекли по лицу мальчика. Острая скорлупа порезала кожу ребёнка, закапала кровь, но почему – то зелёная. И с самим наследником начало происходить что – то непонятное: он стал зеленеть, и черты его лица начали смазываться и меняться. Первым среагировал Гириэн: он выхватил ребёнка из рук Никиэля и, спрыгнув, засунул его в карету. Туда же он запихнул принцесс. Схватив за руку Ассиэль, он потащил её вниз, по дороге шепнув императору: "Ники, быстро в карету и во дворец!". Никиэль, очнувшись, запихал в карету жену, залез сам, туда же запрыгнули Гириэн с Армианой, и кучер погнал каардов. Вся эта сцена заняла несколько минут, и прежде, чем толпа опомнилась, императорской семьи уже не было на площади. Стража и гвардия тоже быстро исчезли, и остолбеневший народ остался стоять на площади, гадая, что это такое сейчас было.

Тем временем во дворце участники вышеописанного события пребывали в шоке. Единственный сохранивший разум в данной ситуации был Гириэн. Видя, что Никиэль не в состоянии даже думать, он, как личный советник императора, стал действовать: Армиану, принцесс и Ассиэль отправил по своим комнатам в сопровождении слуг, Никиэля усадил в кресло, сунув ему бокал вина, ребёнка уложил на кровать, дав ему игрушку, а сам принялся размышлять. Никиэль, выдув бокал единым духом, начал приходить в себя, и первыми его словами были:

–Гириэн, что это было?

Гириэн задумчиво произнёс:

–Ники, я должен во всём разобраться, но никто посторонний не должен об этом знать. Толпа на площади, надеюсь, не успела ничего понять. Теперь за ребёнком должны ухаживать только те, кто не проболтается. Я думаю, что уход за наследником можно доверить Маниэль и Анасиэль. Они любят малыша и с удовольствием с ним возятся. Кормилицу отправь обратно в свой октойх. Сили предупреди, чтобы не болтала. С Армианой я сам поговорю. Понятно?

Никиэль согласно кивнул. В этой непонятной ситуации его только радовало, что нашёлся кто – то, взявший на себя ответственность. Гириэн срочно прошёл к Армиане. Та стояла посреди комнаты, и служанки пытались снять с неё парадное платье, успешно справляясь с многочисленными крючками, шнурками и пуговицами. Мановением руки советник отослал прислугу прочь.

–Гириэн, я не поняла, почему мы так стремительно уехали? – капризно протянула она. – Я специально новое платье сшила для этого, а ты даже не дал мне в нём покрасоваться.

–Армиана, а что ты видела сегодня на площади?

–Да почти ничего. Я стояла сбоку в своём новом платье и повернулась, чтобы простолюдины могли получше рассмотреть, какая я красивая. В это время ты хватаешь меня за руку, тащишь куда – то вниз, запихиваешь в карету, и мы, сломя голову, мчимся во дворец. Что произошло, милый? – она обняла его и приблизила свои губы к его лицу.

–Не сейчас, Армиана. Всё, что произошло сегодня на площади, имеет очень серьёзное значение – это было покушение на наследника. Кто – то очень не хочет его появления. Это дело государственной важности, и я обязан провести тщательное расследование. Ты же должна обо всём молчать, чтобы не спугнуть злоумышленника.

–Всё так серьёзно? – нахмурилась она.

–Да, дорогая. Поэтому не забывай об охране, когда выезжаешь в город. А я буду заниматься этим делом. Я ухожу, а ты помни – тайна, и ещё раз тайна.

–Я поняла, милый, за меня можешь не беспокоиться, сделаю всё, как скажешь.

Гириэн в этом и не сомневался и, довольный, вернулся к императору. Посмотрев на кровать, он увидел, что царапина на лбу малыша затянулась, и кровь больше не идёт. Сейчас ребёнок выглядел как всегда и увлечённо играл с игрушкой. Милый маленький эльфёнок, ничего более. Никиэль тоже выглядел неплохо и, судя по всему, вернул себе способность соображать.

–Ну что там, Гириэн?

–Да всё нормально. Армиана почти ничего не видела, но всё равно будет молчать. А нам надо позаботиться о наследнике. Бери его и пойдём.

Никиэль взял сына на руки, и они пошли в комнаты его дочерей. Испуганные девочки сидели на кровати, прижавшись друг к другу. Гириэн сел рядом с ними и обнял их.

–Дорогие мои, я хочу сказать вам одну важную вещь – сегодня на площади было совершено покушение на вашего брата. Кому – то очень помешало появление наследника. Поэтому ваш отец может доверить его только вам. Он очень любит вас и знает, что вы будете хорошо смотреть за малышом. Вы ведь оправдаете доверие отца?

Девочки подбежали к отцу и захлюпали носами в его рубашку:

–Папочка, мы будем хорошо заботиться о братике, ты не бойся. Мы его никому не отдадим, правда, правда!

–Мои ж вы хорошие! – Никиэль поцеловал каждую в щёчку. -Я знаю, вы у меня молодцы.

–Я приставлю к вам охрану, – распорядился Гириэн. – А из дворца вам лучше не выезжать. Вы ещё маленькие, чтобы ездить одним.

В комнаты девочек принесли кроватку малыша, его игрушки, шкаф с одеждой, возле дверей стояли тёмные гвардейцы. Ребёнку ещё требовалось молоко, но ни у кого во дворце его не было. Тогда в ближнем октойхе купили козу. Для ухода за ней и дойки был назначен специальный скотник. Его должность торжественно именовалась "Поставщик молока для его императорского высочества" и считалась почётной. Правда, из эльфов почему – то никто не изъявил желания взяться за эту почётную обязанность, поэтому на неё назначили гоблина из того – же октойха. Поставщиком молока стал хозяин этой скотины, доившейся неплохо, но оказавшейся весьма капризного и злонамеренного нрава. Хозяин уже притерпелся к её выходкам и не реагировал на них, тогда она переключилась на других. Паслась она в императорском саду, который был весьма огромен, и в котором прогуливались многие обитатели дворца. Излюбленным трюком этой скотины был следующий: спрятаться за кустиком, подождать, когда мимо пройдёт гуляющий, выскочить из – за укрытия и с разбегу ударить рогами под коленки. Испуганный любитель пеших прогулок с размаху шлёпался на пятую точку, а мерзкая тварь с довольным блеянием убегала. Многие пострадавшие жаловались императору на злобные выходки противной скотины, но достойный властитель всегда отвечал на эти инсинуации тем, что наследнику нужно молоко, и не надо нервировать козу его императорского высочества.

Гириэн в это время, запершись у себя в комнате, размышлял о произошедшем на площади. То, что кто – то хотел причинить наследнику реальный вред, он отмёл сразу. В таком случае нападение было бы гораздо серьёзнее, и не каким – то тухлым яйцом, а реальным оружием. Скорее всего, это были проделки мальчишек из октойхов, понадеявшихся, что в такой толпе их не поймают, что, собственно, и произошло. Но зелёная кровь, но изменившиеся черты лица мальчика... и тут Гириэна осенило! Он похолодел. Чтобы проверить свою догадку, он пошёл к девочкам. Те уже покормили брата и сейчас весело играли с ним. Советник сказал, что отец хочет видеть сына, и унёс мальчика. Девочки стали играть вдвоём.

Но Гириэн понёс малыша не к Никиэлю, а в свою комнату. Там он взял иголку и уколол ребёнку палец. Из ранки начала сочиться зелёная кровь, и черты лица мальчика стали меняться. Через некоторое время перед советником лежал не эльфёнок, а гоблинёнок. Сын Никиэля превратился в гоблина! Гириэн остановил кровь, и спустя несколько минут к малышу вернулся его прежний эльфийский облик. Советник отнёс ребёнка сёстрам, сказав, что отец уже наобщался с сыном, и вернулся к себе. Там он в полушоковом состоянии плюхнулся в своё любимое кресло и стал мучительно размышлять. Сомнений больше не было: в этом ребёнке текла кровь его бабушки, матери Гириэна Мантиры. Его ритуалы помогли, только не Никиэлю, а ему самому. Но гоблинские черты проявлялись тогда, когда кровь оказывалась снаружи, вытекая из раны. Когда же целостность кожи не была нарушена, ребёнок имел внешний вид здорового маленького эльфа. У самого же Гириэна, несмотря на смешанную кровь, ничего такого не было, только лёгкий оттенок кожи мог выдать его происхождение. Но так, как никто не знал о его матери, то на это и не обращали внимания. Вот только малышу почему – то не повезло с бабкиной кровью. Так, но об этом никто не должен узнать. Все должны думать, что мальчик – законный сын императора. Значит, надо что – то придумать, чтобы объяснить всё окружающим. Думай, Гириэн, думай!

Он долго думал. Наконец, пробная версия была готова. Для начала стоило проверить её на Никиэле. С этой целью он и пошёл к императору. Тот был один, Сили ушла к Армиане, где они предавались блаженному ничегонеделанию и любимой болтовне. Гириэн сел напротив Никиэля и, глядя тому прямо в глаза, нахмурившись, произнёс:

–Ники, дело серьёзное, даже не знаю, как сказать.

Несчастный отец глядел испуганными глазами:

–Что с моим сыном? Он умирает?

–Нет, он жив. Но дело в другом. Помнишь яйцо зеленушки, ударившее его? Так вот, это яйцо было заколдовано. Кто и как это сделал, ещё предстоит выяснить. Твёрдая скорлупа разрезала кожу, и заколдованное содержимое попало внутрь. Теперь, если ребёнок поранится, и кровь начинает вытекать наружу, малыш превращается в гоблина. Как только кровь останавливается, он снова становится эльфом. Но об этом нельзя никому говорить. Никто, слышишь, никто не должен знать об этом! Надо только следить за тем, чтобы ребёнок не мог пораниться. Девочек мы предупредим, чтобы не допускали этого. Сили и Армиана тоже не должны знать. Сам понимаешь, доверить женщинам тайну – всё равно, что кричать об этом на площади.

–Да – да, я понимаю, – бормотал растерянный Никиэль. – А это опасно?

–Ну не смертельно, если ты об этом. Но существует вероятность, что когда – нибудь он навсегда превратится в гоблина.

–Нет, только не это! – взвыл Никиэль. – Гириэн, сделай же что – нибудь!

–Ники, не волнуйся, я всё беру под свой контроль. Я всё обдумаю и постараюсь вылечить твоего сына. От тебя и твоей семьи требуется главное – молчание.

–А что мы объявим народу? Ведь на площади многие видели. Боюсь, как бы волнений не было.

–Не переживай. Черни мы объявим, что наследник болен гемовиридией. Болезнь эта лёгкая, неопасная, и целители скоро вылечат её.

–Гемовиридия? Это что такое?

–Ну, в переводе на простой язык, это – зеленокровие. Но для черни мы переводить этого не будем. Меньше знают – крепче спят. Я переверну всю страну, но найду проклятых гоблинских колдунов, сделавших это и жестоко накажу за то, что они сделали с твоим сыном. Сейчас я приготовлю указ, ты подпишешь, и завтра мы огласим его.

Никиэль опустошённо кивнул, даже не вслушиваясь в слова своего советника, и его взгляд снова застыл. Гириэн вышел довольный – его версия произошедших событий убедила самого императора, так что за остальных он не беспокоился. Придя к принцессам, он предупредил их, что братик болен, и ни в коем случае не должен получать никаких ран, иначе его болезнь станет ещё сильнее. Девочки обещали строго за этим следить. Ассиэль предупреждать не стоило: к сыну она и так заходила раз в день, поцеловать его на ночь. Этим её материнское участие и ограничивалось, как и в случае с дочерями.

У себя Гириэн долго сидел, сочиняя императорский указ. Результат его усилий гласил следующее:

"Его величество император всея Гардараха Никиэль Всемогущий изволил сообщить своему возлюбленному народу, что наследник престола его высочество Алесиил болен гемовиридией. Болезнь эта неопасная, и целители уже приступили к лечению, но для наискорейшего выздоровления наследника весь народ должен молиться за его здоровье всем богам, каких знает. Личный советник императора Гириэн сам будет следить за состоянием здоровья наследника. Лица, не желающие молиться за здоровье принца, будут приравнены к государственным преступникам, как желающие ему зла, и наказаны."

Император сей опус подписал, и его направили в народ. Народ послушал, и наиболее верноподданные сразу отправились молиться. Для наблюдения за выполнением указа по всей стране были направлены отряды тёмной армии. В каждом городе, в каждом октойхе располагался такой отряд. Забота о его прокормлении, естественно, легла на плечи местных жителей. В октойхе Гардан разместился особенно большой отряд во главе с лордом Эскранвилом, главнокомандующим всеми силами. Жители взвыли: солдатня лорда Эскранвила ничего не стеснялась и брала всё, что считала нужным, забывая за это платить. Жители октойха собрались и во главе со старостой пошли к главнокомандующему жаловаться на его подчинённых. Но лорд Эскранвил популярно объяснил непонятливым, что им оказана великая честь – кормить солдат Его Императорского Величества и для острастки велел выпороть старосту. Солдаты с удовольствием выполнили этот приказ, прихватив для компании ещё пятерых жалобщиков. Все шестеро потом две недели отлёживались, будучи не в состоянии ни сидеть, ни стоять.

Через две недели, чувствуя, что он уже может передвигаться самостоятельно, староста собрал у себя всех пострадавших. На тайном собрании они решили идти в столицу Петембирэль и подать челобитную самому императору. Староста уйти не мог – его отсутствие было бы слишком заметным, поэтому пять ходоков ушли без него. По пути они зашли в октойх Дердах отдохнуть и запастись провизией. Там, узнав о цели их путешествия, к ним присоединились ещё желающие справедливости.

В следующем по дороге октойхе Тармун их отряд пополнился в результате следующего события: как – то утром лорд Колчаниил назначил общую молитву в местном храме за здравие наследника. Пришли почти все, за исключением троих жителей. Причина их неявки была весьма уважительна: накануне на празднике памяти Великого Предка Граганта они весьма перебрали местного самогона вкупе с неумеренным употреблением жареного грала и теперь маялись жесточайшим похмельем, одновременно просиживая в сортире. Штаны уже и не застёгивали, так как при выходе из домика для размышлений их тут же неудержимо тянуло обратно. И пока все жители выражали свои верноподданнические чувства на всеобщей молитве в храме, три страдальца на своей шкуре постигали истину о вреде злоупотребления алкоголя и обжорства. Солдаты Колчаниила, проходя по октойху с проверкой, дабы никто не мог уклониться от почётной обязанности молиться за наследника, обнаружили троих дезертиров, когда они, пытаясь поправить своё пошатнувшееся здоровье, разливали кувшин самогона. Их тут же схватили, обвинили в преступлении против императора и государственной измене и принародно казнили на площади после всеобщей молитвы. В результате столь строгого исполнения указа отряд ходоков увеличился.

Так они шли несколько недель. В итоге, когда они подошли к столице, челобитчиков насчитывалось больше сотни. По дороге их не задержали, так как, соблюдая строгую конспирацию, они объясняли встреченным солдатам, что идут в Петембирэль на всеобщую молитву за наследника в центральный храм. Причина была уважительной, и их пропускали.

Придя в столицу, они расположились табором на площади, поставив свои палатки из шкур. Такое скопление народа не могло пройти незамеченным мимо дворца, и личный советник императора выслал своего доверенного шпиона Гапанэля узнать, что там происходит. Гапанэль, обычный с виду гоблин, затесавшись среди любопытных, окруживших новоприбывших, и потолкавшись в толпе, выяснил, что ходоки пришли жаловаться императору на самоуправство и жестокость его солдат вкупе с их командирами, о чём и доложил своему патрону. Гириэн, хмыкнув, подумал и, дав ему в помощь ещё несколько своих шпионов, приказал направить толпу по центральной улице, ведущей ко дворцу.

За ночь, узнав о цели прибытия ходоков, к ним присоединились ещё многие недовольные. Некоторые отчаянные головы предлагали идти штурмом на императорский дворец и уничтожить всех к такой – то гоблинской матери, но Гапанэль и его шпионы, затесавшиеся в толпу, уговаривали собравшихся не глупить и идти мирной демонстрацией, подав императору челобитную, которую он непременно рассмотрит и поможет.

Гириэн, вовремя узнавая обо всех моментах от своих шпионов, заблаговременно тайно вывез императора с семьёй в загородную резиденцию – Летний Дворец, опасаясь, что горячие головы возьмут верх. Сам же он остался в столице, наблюдая за развитием событий и готовясь к их решению. И вот, девятого яндара наступил решающий день. Гапанэль и его соратники сделали своё дело, и толпа, направляемая ими, двинулась по центральной улице ко дворцу, скандируя по дороге во все глотки:

–Мы хотим видеть императора! Мы идём с миром!

По пути к ней присоединялись всё новые и новые участники, и по улице уже маршировало несколько сотен.

На подходе ко дворцу путь им преградила тёмная гвардия, вооружённая луками и мечами. Лорд Мордавуил вышел к ним и поинтересовался, какого гоблинского овоща они так шумят под окнами императорского дворца. В ответ на это ему было сказано, что народ хочет видеть императора и подать ему челобитную. В свою очередь лорд Мордавуил объяснил непонятливым, что императору нет дела до таких голодранцев, как они, и им лучше свалить отсюда, отдав свою писульку ему. А он, так и быть, покажет её личному советнику императора. Народ возмутился и сказал, что советник ему до магического фонаря, и свою грамоту они отдадут лично самому императору. На что лорд Мордавуил ответил, что на столбе от магического фонаря он может повесить всех желающих, но во дворец они не пройдут. Тогда кто – то из приспешников Гапанэля кинул в лорда Мордавуила первый камень. Он, конечно, специально промахнулся, но пример был подан, и в гвардейцев полетели булыжники. Несколько эльфов было ранено.

Гириэн наблюдал за развитием ситуации из окна, выходившего на дворцовую площадь. Увидев, что события приобретают критический оборот, он приказал стрелять в толпу. Гонец донёс сей приказ до командира гвардейцев, и стрелы, выпущенные искусными лучниками, полетели в толпу, которая в результате такого маневра значительно поредела. Тогда в дело вступили мечники. Не имея никакого оружия, кроме булыжников, народ попытался сопротивляться, но против таких искусных воинов это было бесполезно. Кулаки и камни против мечей и стрел не имели никаких шансов. Мятежники были частью порублены, частью перестреляны, многие пойманы и брошены в тюрьму, но некоторым всё же удалось убежать, и они пошли по городам и весям, неся народу правду о событиях девятого яндара. Этот день в народе получил название "Кровавый день".